Текст книги "Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая"

Санчо закончил дела у пещерных людей, и мы, простившись, вышли со двора, где нас ждал сюрприз в виде небольшой делегации из сообщества «Свобода. Равенство. Секс», окружившей нашу машину. Колоритная группа держала в руках плакаты в защиту сексуальных меньшинств.

Возглавляла группу пышнотелая Жоржетта Сальери в шортах и топике. Мы подошли, поздоровались и с интересом стали ожидать продолжения.

Санчо приобнял девушку и сказал:

– Отставить, это свои прибыли! Уважаемые месье и мадам! Нас агитировать не надо, мы за свободу, равенство и братство между всеми людьми на планете, но у меня к вам настоятельная просьба, когда вы общаетесь с посетителями и боретесь за равенство людей во всём мире, то вы извольте подчеркнуть, что в «Челопарке» вас не притесняют, иначе у гостей складывается неверное представление о нашем замечательном сообществе. На адрес «Паноптикума» стали приходить возмущенные письма, что якобы у нас нарушаются права общины «Свобода. Равенство. Секс» и над вами всячески издеваются Мы тут пылинки со всех сдуваем, а нам пишут чёрт знает что! Поэтому объясняйте, пожалуйста, гостям, что вы боретесь за права сексуальных меньшинств во всём мире, а в «Челопарке» у вас всё отлично и прекрасно!

– Мы плохого слова никогда не говорили про «Челопарк», но тупые посетители лезут с идиотскими вопросами, а ответов не слушают. В итоге налицо недопонимание. Санчо, ты не переживай, мы тебя не подведем, и всё будет хорошо, мы же тебя любим, – сказала Жоржетта и чмокнула куратора в щёку.

– Вы к нам в гости заглянете? – спросил блондин с розовым жабо на голом теле, весь в татуировках и с серьгами в ушах. – Угостим вас вином и бисквитами, мы всё сами испекли. Пойдемте, мальчики!

– Завтра заеду к вам, сегодня, честное слово, дел полно. Послезавтра будет большой заезд, так что наведите у себя порядок, и чтобы всё у вас было организованно и корректно. Посетителям не забывайте говорить, что в «Челопарке» настоящий гей-рай и нет никаких притеснений, – закрепил материал Санчо.

Когда мы стали прощаться, и Жоржетта дружески похлопала меня рукой по плечу, я увидел у нее на запястье кожаный браслет с бронзовой совой на ремешке, на что она улыбнулась и сказала:

– Будет время или понадобится помощь, ты заходи к нам, Майкл, будем рады!

На этом мы и расстались.

– Откуда Жоржетта твое имя знает? Ты ее раньше встречал? – спросил удивленный Вэл.

– Нет, я видел ее только на Судилище, а имя она, наверное, услышала, когда меня позвали.

– Сейчас вас отвезут в бунгало. Вы там отдыхайте, а вечером, если не передумаете, тусуйтесь с фанатами. Вы сегодня целый день находились в «Челопарке», а увидели меньше трети общин. Видите, какое у нас большое сообщество свободных граждан, – с гордостью заключил Санчо.

Глава 15. Убийство на Добром озере, или Важная улика

Около нашего бунгало, мы простились с американцами. В спальне меня ждал сюрприз: на тумбочке лежал новый спортивный костюм серого цвета с цветными вставками и две белые футболки. Спасибо Санчо, очень кстати, а то вся одежда осталась в усадьбе.

Выпив «Перье» с травяным ликером, я отправился принимать джакузи в ванную комнату, где, поприветствовав брата из параллельного мира, врубил на полную мощь массаж, и спустя несколько минут меня перенесло во владения повелителя снов и лежебок – Морфея.

Вечером мы отказались от ужина в отеле и отправились в гости к фанатам, одетые, как братья-близнецы в одинаковые костюмы. На входе в общину нас встретил Мирко с земляками. На площадке возле барбекю стояли три стола с горячими стейками в чугунных жаровнях. По случаю нашего приезда компания собралась человек двадцать.

– За футбольное братство! – произнес Мирко первый тост.

У стола стоял большой бочонок с пивом. Ух, как же круто! Качай и пей пьянящий веселый напиток под шумные разговоры и байки. Вот где простое человеческое счастье для истинных любителей футбола. Мы отдыхали душой, общаясь с фанатами разных клубов, великих и не очень, и нас всех объединяла любовь к великой игре.

Немного погодя я отошел с сербом в сторону, чтобы пообщаться без свидетелей.

– Мирко, я днем еще хотел узнать, те парни, которых Череп поселил в общину, они фанаты какого клуба? Я на рукавах их спортивных курток видел эмблему овальной формы с бело-голубыми полосами.

– Это эмблема албанского клуба «Тирана». Я не думаю, что они фанаты, они ни с кем из нас не общаются, ведут себя дерзко и высокомерно, – Мирко, что-то вспоминая, помолчал, потом сказал, вздохнув, – очень они жесткие ребята.

Как раз в этот момент к столу подсели двое албанцев, вот уж, действительно, не поминай чертей всуе, сразу явятся. Люди Черепа сидели спокойно, молча слушали разговоры и споры за столом, и оба были в тех же спортивных куртках, что и днем. В отблесках костра хорошо было видно овальную эмблему с желтой окантовкой и бело-голубыми полосами с надписью «Тирана».

– Давно были на футболе? – спросил у них Дэвид.

Парень со светлыми волосами вздохнул и ответил:

– Давно, очень давно. У нас хороший клуб.

За столиком сидели фанаты «Црвены звезды», «Реала», «Марселя», «Баварии»… Поэтому неудивительно, что начали вспоминать девяносто первый год, когда сербский клуб взял Кубок чемпионов, играя в финале с «Марселем», обыгравшим в свою очередь в полуфинале «Спартак», который ранее выиграл у «Реала». Но за столом никакой злости и зависти не было и в помине, с легкой ностальгией мы вспоминали за кружкой пива былые победы и поражения любимых команд. В итоге сошлись на том, что все полуфиналисты были достойны стать чемпионом, а затем все поднялись и выпили за футбольное братство, а когда сели, Мирко продолжил стоять.

– Я был на том финале и плакал от счастья, – сказал он. – За мой клуб выступали сербы, хорваты, македонцы, черногорцы, боснийцы. Это была настоящая сплоченная команда, иначе они не стали бы чемпионами. Финал прошел в конце мая девяносто первого года, а через месяц в Югославии вспыхнула война, если бы она началась на пару месяцев раньше, то «Црвена звезда» не играла бы в финале.

В ответ два англичанина вскочили и, обняв его за плечи, запели, постукивая кружками по столу, песню «Мы чемпионы», тут же все разом подхватили припев, и под ночным небом раздался бессмертный гимн футболу.

Спустя время стало очевидно, что на протяжении всего вечера албанцы наблюдают за нами, они вполголоса переговаривались, порой подключались к общей беседе, но стоило только мне отойти от стола, как я чувствовал взгляд двух пар глаз. Что это значит? Люди Златана пасут меня? Для чего? Зачем я им нужен? Дорогу Черепу мы в «Паноптикуме» точно не переходили, да, всё странно, очень странно…

С того случая, когда я стал свидетелем ареста Пешича и его банды, прошло лет десять, и это был единственный раз, когда он мог мимолетно меня видеть. Нет, это всё ерунда, дело, вероятно, в другом: в «Паноптикуме» появились новые люди, а теперь еще и в общине фанатской объявились. Здесь Череп с албанцами, наверняка делишками тёмными занимается, вот они и всполошились, и решили понаблюдать, кто такие, чем дышат, и не попахивает ли от нас полицией.

– Майкл, – прервал мои мысли заплетающимся языком Вэл, – прости, что мы тебе ультиматум поставили. Мы же за тебя пер-р-еживаем как-никак! Усёк? То-то!

Время пролетело быстро, и в два часа ночи я подошел к сербам и сказал:

– Парни, у вас очень здорово, но нам пора домой. С утра дела, а потом мы уезжаем.

Мирко с земляками пошли нас провожать. По лесной тропинке быстро добрались до озера, покрытого плотным, стелящимся по воде туманом. Я прислушался, и услышал, как где-то вдали раздавались шлепки по воде. Что это? Кто-то гребет веслами, или рыба плещет? А может, птица ночная?

Я свистнул три раза, ожидая отклика Реймонда, но в ответ – тишина. Ударов по воде больше не было слышно, казалось, все ночные звуки поглотила белая ватная пелена.

– Вы как договорились с ним? – спросил Мирко.

– Он должен рыбачить ночью с лодки. Я ему дам сигнал, и он нас переправит на ту сторону.

Прислушались. В ответ полное безмолвие и никаких признаков движения лодки.

– Давайте, сделаем так. Вы берите лодку с понтона и плывите домой. Вытащите ее на берег, а мы ее завтра перегоним назад, – предложил серб.

На прощание пожали друг другу руки.

– Спасибо, Мирко! Ты нас выручил, и спасибо за вечер, всё было классно. Дай Бог, свидимся. Парням привет от нас.

В шлюпке мы с Дэвидом расположились на корме, а Чак – на носу.

Вэл взялся за весла и заявил:

– Я лучший гребец в мире!

– Ты нас, главное, лучший в мире гребец, не утопи, горе ты пивное, – попросил Чак.

От черной поверхности воды исходило теплое дыхание – это озеро возвращало солнечную энергию, полученную за долгий летний день. Эх, искупаться бы сейчас! Из-за темноты и тумана видимость была плохая, не более метра, но Вэл ритмично работал веслами, и лодка, набрав хороший ход, ледоколом разрезала белую пелену. На лбу у гребца появилась испарина, а на футболке выступили пятна пота.

– Кто лучший гребец в мире?! Я же вам гово… Ох! Что за… – договорить он не успел, так как в этот момент мы столкнулись с бревном, чуть не улетев с лавок.

– Чак, ты живой? – спросил я. – Возьми весло, оттолкни бревно и поплыли дальше.

– Это не бревно, – помедлив, ответил он, – подождите секунду…

Повисла пауза.

– Вэл, сделай пару гребков правым веслом, – наконец, попросил Чак.

Пока гребец выполнял команду, мне удалось быстро перескочить на нос, как раз в тот момент, когда мы снова тихо ткнулись в чей-то борт. Перескочив в чужую лодку, сразу почувствовал неладное и чиркнул зажигалкой. Пламя осветило удочки, рюкзак и валявшийся на дне фонарь. Когда я его включил, то луч света сначала выхватил из темноты ноги в кроссовках, лежавшие под лавкой, а затем и само неподвижное тело. Голова Реймонда лежала под задним сиденьем и находилась в неестественном положении, поэтому сразу же возникло подозрение, что сломаны шейные позвонки.

На дне шлюпки хлюпала вода, значит, пострадавший мог поскользнуться, упасть и удариться головой о деревянную лавку. Далее я увидел почти опорожненную бутылку виски, так, возможно, бедолага здорово выпил и, будучи пьяным, не сильно соображал, что делал. Банка с наживкой опрокинута, а разбухшие сигареты, похожие на дохлых рыбок, вместе с червями плавали по дну лодки.

– Что там такое? – спросил Чак.

Не отвечая, я протянул руку и пощупал шею, да, точно, у него перелом позвонков, а само тело еще теплое.

– Не что, а кто. Здесь Реймонд… мертвый.

Наступила тревожная тишина… затем раздался растерянный голос Вэла:

– Господи! Что же с ним случилось?

– Тихо! – шикнул я. – Быстро швартуйся борт к борту! Не болтаем и смотрим по сторонам. Увидите огонек, услышите скрип уключин или удары по воде, то сразу же говорите. Мне чтобы разобраться нужно время.

Сам же начал тщательно осматривать посудину с носа, пытаясь понять, что же здесь на самом деле произошло. Сразу же бросился в глаза лежавший на дне садок с живой рыбой, так, почему он не в воде? Возможно, Реймонд его вытащил, потому что собирался грести веслами. Я еще раз осмотрел тело и обнаружил на джинсах расстегнутую молнию. Так-так, интересно… тогда… тогда всё могло произойти следующим образом: крепко выпивший человек захотел по малой нужде и встал у борта лодки, далее, расстегнув штаны, чуть наклонился вперед, но в этот момент поскользнулся и, потеряв равновесие, начал падать. Заваливаясь, парень мог облокотиться о весло или борт, при этом лодка еще раз накренилась, и он, полетев назад, ударился головой о лавку и свернул шею. Да уж, не было печали, да виски укачали…

Под лучом фонаря на руке сверкнули часы, приподняв руку Реймонда, я увидел, что секундная стрелка бежала. Сейчас три часа ночи. Так, а что у нас здесь? Из плотно сжатого кулака мертвеца что-то торчало, когда я его раскрыл, то из руки выпал небольшой плотный кусок ткани. Интересно, очень, интересно. Подняв находку, осветил ее фонарем.

– Что там у тебя? – спросил шепотом Дэвид.

– Так, ерунда, – пробормотал я, пряча ключ к разгадке убийства в карман куртки.

Потом сел на лавку и задумался. Сейчас нельзя делать ошибок. Нельзя.

– Дай мне сигарету, Вэл.

Я закурил. Так, бедолагу не вернешь, это факт. Его убили? Да. Мотив? Не из-за рыбной ловли точно. Нащупал в кармане улику. С одной стороны – ткань гладкая, с другой – шершавая поверхность, это липучка, которая используется в виде застежек на одежде и обуви. Так, что у нас получается-то? Что произошло?

Предположительно, всё выглядело так: кто-то подплыл к Реймонду и пришвартовался к его лодке, затем поинтересовался, мол, как клюет, покажи улов, и рыбак, гордясь богатой добычей, стал вытаскивать садок из воды. Так, так… дальше всё было просто: пока жертва наклонялась, убийца заскочил в лодку и попытался напасть сзади, но что-то пошло не так… Реймонд, почувствовав угрозу, успел развернуться и начал сопротивляться, затем, схватив нападавшего, начал его отталкивать и сорвал кусок ткани с одежды, а затем поскользнулся и неудачно упал головой на лавку… или же… или же сам враг в борьбе скрутил ему шею и инсценировал как несчастный случай, не забыв расстегнуть убитому джинсы.

Так-так… я понюхал рот мертвеца и почуял сильный запах спиртного. Преступник ему в рот мог влить виски? Запросто… или… всё-таки парень сам опорожнил бутылку? По-любому всё выглядит как несчастный случай: выпивший рыбак захотел справить малую нужду, поскользнулся и неудачно упал. В итоге – нелепая смерть.

– Майкл, надо решать, что мы будем делать? – спросил Чак.

Я тщательно обыскал карманы трупа в надежде найти обещанные бумаги. Безрезультатно. Всего скорее документы похищены. Вот и пожалуйста – возможный мотив. Теперь надо определиться, как нам поступить, так как у нас нет права на ошибку, поскольку, если наломаем дров, то сами можем не дожить до утра. Для начала я взял тряпку и тщательно протер поверхность лодки и предметы от своих отпечатков, потом передал веревку на корму Дэвиду.

– Греби вдоль озера, давай отбуксируем лодку подальше от нашего пути, – сказал я Вэлу, а затем всех предупредил: – Если хотите жить, то никому ни слова не говорите, пока не покинем «Паноптикум». Только доберемся до бунгало, я тут же расскажу о своих подозрениях.

Дома мы оказались к пяти утра. Благодаря сильному туману нам удалось остаться незамеченными. В Фаллосном зале я взял бутылку водки и, махнув рукой, позвал друзей за собой на улицу, так как бунгало могли прослушивать. Когда расположились на крыльце, Вэл всем разлил по четверти бокала водки, и мы, помянув Реймонда, выпили не чокаясь. Друзья выглядели испуганными и растерянными, так как в такой передел попали первый раз в жизни и, надеюсь, последний.

– Рассказывай всё! – приказал Дэвид.

Осмотревшись на всякий случай по сторонам, я достал из кармана бело-голубую овальную эмблему с желтой окантовкой и сказал:

– Эту нашивку держал в руке Реймонд.

– Это же эмблема клуба «Тирана». Такие же были на куртках албанских фанатов, – присвистнув, сказал Вэл.

– Почему мы такую важную улику забрали с места преступления? – спросил Дэвид, – для расследования это…

– Расследования, – перебил я, – местной полиции здесь не будет. Вернее, если будет, то формальное, если же мы сейчас поднимем шум, то нас просто уничтожит местная банда. Засунут наши тела в машину, нальют спиртное в рот и спустят на повороте в ущелье, мол, не справились пьяные с управлением.

Мне пришлось им коротко рассказать о Черепе и его криминальном прошлом, а также о его карьере наемника и головорезов-албанцев.

– На данный момент мы не знаем, имеет ли руководство «Паноптикума» отношение к убийству. К кому нам здесь обращаться? Задача сейчас у нас одна: покинуть владения графа Труа живыми и здоровыми, потом я сразу созвонюсь с комиссаром Люка и расскажу об убийстве. За дело возьмутся профессионалы из Парижа, те быстро разберутся с Черепом и Виктором, и заодно проведут расследование по поводу исчезновения людей из «Челопарка». Сейчас нужно просто взять машину и свалить отсюда, если же не получится ее забрать, то уйдем пешком. К сожалению, отсюда позвонить невозможно, так как нет сети, а телефон в бунгало только для внутренней связи. Вы меня знаете, я это дело так не оставлю и доведу до конца. Ищейки Люка перевернут в «Паноптикуме» всё вверх дном, но убийцу найдут. Сейчас нужно поспать, поскольку завтра, вернее, сегодня, нам нужна свежая голова.

Рассказывать о пледе из одуванчиков, приступе в дубовой роще, реакции Вероники на полтергейст и о ее просьбе посетить «Челопарк», я не стал. Не было сил. Да и самому еще ничего неясно. Спустя пять минут я лег в кровать и провалился в тяжелый сон.

Глава 16. Хозяин «Паноптикума», или Как поймать «крысу»?

Разбудило меня звяканье посуды. Я посмотрел на часы: ого – почти одиннадцать утра! Около бара вновь что-то задребезжало. Что за дела?! Неужели, чёрт побери, горничная убирается при спящем госте? Спустя минуту раздались шаги, и наступила тишина…

Заинтригованный я приподнялся и увидел на диване сидящего ко мне спиной человека, вернее, его плечи и белую шляпу на голове. Так, фокусы продолжаются, кого еще нечистая принесла?

Очевидно, почувствовав взгляд, незнакомец повернулся ко мне и сказал:

– Доброе утро, Майкл! Весь день так проспишь, а дел, я тебе скажу, у нас с тобой выше крыши.

Это был Питер Флеминг.

По-армейски быстро умылся, оделся и спустя пять минут пил горячий кофе, приготовленный незваным другом, еще более осунувшимся за неполный месяц. Сразу было видно, что он мало спит и много работает, плюс в последнее время живет в стрессовой ситуации.

Смакуя первую за день чашечку кофе, я не спешил начинать разговор. Чего спешить? Кто вломился к человеку в номер, пускай и делает первый ход. Не доброго утра же он пришел пожелать? Питер добавил в свою чашку виски и позвенел ложечкой. Так-так, значит, кофе по-ирландски приготовил. Что Виктор говорил? Что в «Паноптикуме» все кофе по-ирландски употребляют, а меня, между прочим, Флеминг его научил пить, значит…

– Я тебе не стал добавлять виски, – сказал Питер, – так как помню, что ты добавляешь его по настроению, а настроение, я вижу, у тебя хреновое.

Так-так, значит, это Флеминг весь «Паноптикум» кофе по-ирландски научил пить? Так-так. Или…

– Расскажи, Майкл, как отдыхаешь? Как друзья? Всем довольны?

– Спасибо, Питер, всё отлично.

Господи, какой же я дурак! Как же я сразу не догадался? Фотографии Питера с тремя графами Труа, слова Санчо, что появился крупный инвестор, к тому же усадьба гостеприимного месье Флеминга, пригласившего меня в ней отдохнуть с друзьями, располагается рядом с «Паноптикумом». Плюс обещание Питера, что мы обязательно встретимся и поговорим. Единственная загвоздка в том, что в «Паноптикум» он меня не приглашал, и мы сами сюда явились не запылились.

Гость тем временем раскурил сигару и невозмутимо следил за мной, ожидая, когда мой мозг проснется и заработает на полную мощь. Так, значит, вмешался его величество случай, вернее, провидение в виде пьяного Вэла и вещего сна. В итоге мы оказались в «Паноптикуме» – в процветающем логове старого лиса Флеминга. Ну а теперь здесь еще на десерт убийство произошло. Причастен ли он к нему? В курсе?

От переизбытка чувств и эмоций у меня включилось хамство в третьей степени.

– Каким ветром занесло хозяина в «Паноптикум»? Случайно, наверное, проходил мимо, устал, дай думаю, зайду на огонек, осла Майкла заодно проведаю. Как он тут живет-поживает? Какую общину себе для проживания выбрал?

– Ты чего завелся? – опешил Питер, – да еще на старого больного человека набросился, который за тобой ухаживает и кофе по утрам варит, – затем посмотрел на меня внимательно. – Так, понятно, успел ты, значит, во что-то вляпаться и след взял. Ну и кому на этот раз не повезло? Шеф-повар на кухне продукты ворует? Или Санчо браконьерствует, отстреливая оленей в лесу?

– Боюсь вам, хозяин, рассказать, во что вляпался. Сейчас брякну лишнее, а потом мой труп в лодке на озере найдут, – сказал и сразу понял, что переборщил чуток, ну как чуток, сильно переборщил, очень сильно… – лицо Флеминга потемнело, но я его опередил: – Извини, Питер, я не прав, взял, погорячился и дурость сказал.

Весь запал из меня как-то разом улетучился, и я сидел молча, уставившись на маленький пузырек на поверхности кофе. Интересно, кому дольше суждено прожить – пузырьку или терпению Питера?

Наконец, лицо Флеминга посветлело, он наклонился ко мне и, положив руку на мое колено, сказал:

– Говори… всё говори.

И я ему рассказал о Черепе с его прошлым и настоящим, об албанцах и людях, переведенных из «Челопарка» в неизвестном направлении, об исчезнувшем сироте и убитом сегодня Реймонде, а под конец показал сорванную им эмблему.

Гость, вернее, хозяин, встал и, пройдясь по персидскому ковру, несколько раз нервно, с хрустом сжал кулаки, затем пыхнул сигарой и сказал:

– Я очень надеялся, Майкл, искренне надеялся, что мне не придется к тебе обращаться. Знаешь, как я к тебе отношусь и прощаю твои, порой дурацкие выходки, – Питер усмехнулся. – Как же ты похож на меня в молодости! Майкл, к сожалению, наступил момент, когда я вынужден попросить тебя вернуть мне услугу. Господи, это звучит так пошло, как будто в гангстерском боевике, но у меня нет другого выхода. Мне нужна помощь человека, на которого я могу положиться полностью, и чьи возможности хорошо знаю. Мы с тобой должны были встретиться здесь завтра, но волею случая ты оказался в «Паноптикуме» на несколько дней раньше, после чего я понял, что это провидение вмешалось и привело тебя сюда.

– Надеюсь, никого не надо убивать? – сморозил я чушь.

Питер от души расхохотался.

– Майкл-Майкл, ты думаешь, я так низко оцениваю твои способности, что попрошу пойти на мокрое дело? Таких специалистов только свистни, так очередь будет стоять. Тут ситуация намного сложнее, ее не разрешишь несколькими выстрелами. У меня, Майкл, завелась «крыса». Умная, хитрая и изворотливая. Уже больше года из «Паноптикума» утекает информация. Поверь, серьезная информация!

– Крыса сливает, сколько осетров надоили и сколько коров на карусели прокатили? Что в «Паноптикуме» может заинтересовать и кого? Конкурентов? Полицию? – тут я вспомнил о Реймонде. – Кстати, о полиции, что будете делать с убийством? Своими силами будете расследовать?

Питер взял в руки эмблему клуба и внимательно ее изучил.

– Я тебе полностью доверяю, Майкл, поскольку знаю, что сказки рассказывать ты не будешь, поэтому за основную версию принимаем твою информацию, – он достал телефон и сказал в трубку: – Зайди.

Спустя минуту появился Каин, его личный телохранитель, тенью следовавший за Флемингом днем и ночью, поэтому не удивлюсь, если он как преданная немецкая овчарка спит на коврике у двери хозяйской спальни. У меня с ним сложились хорошие отношения, иногда мы вместе с ним тренировались в зале и пересекались в одном спортивном баре. Ходили слухи, что Питер в свое время его отмазал от пожизненного срока в одной африканской республике.

Флеминг протянул ему нашивку и сказал:

– У парня в лодке, про которого сегодня докладывал Санчо, в руках находилась эта эмблема, он ее сорвал с албанца, когда его убивали. Ты понял, Каин? Убивали! Это насильственная смерть, а не несчастный случай на рыбалке. Слушай меня внимательно. Первое – найди убийцу. Второе – узнай мотив. Третье – знал ли Златан, что его боец замешан в криминале? К вечеру доложить.

Каин молча кивнул в ответ и пошел к выходу, но у двери повернулся и спросил:

– А что с убийцей делать?

– Стареешь, мой друг! Ты его сначала найди и узнай мотив, а потом я скажу, что делать, – ответил Флеминг, и Каин вышел.

Питер налил виски в два бокала и сказал:

– К вечеру результаты расследования ты узнаешь, и если твоя версия верна, то убийцу сдадим властям.

Ну, конечно! Я про себя усмехнулся, кто же сдаст в полицию бойца из своей банды? Он там информации может наговорить с три короба, но что теперь я могу сделать? Звонить Люка и сдавать албанцев с Черепом, зная, что за ними Питер стоит? Бред!

Флеминг сделал глоток виски и заговорил:

– Майкл, я сейчас в двух словах обрисую картину, что собой представляет «Паноптикум». По сути музей, «Челопарк», экоферма, отель и другие объекты – это лишь рентабельная ширма, за которой скрывается серьезный и прибыльный бизнес. Фактически он легален, кроме некоторых нюансов этического характера. Все мои проекты, тебе известные, не делают и четверти финансового оборота «Паноптикума».

Я с недоверием посмотрел на собеседника, так как неплохо представлял его империю: банки, доля в нефтяной компании, торговля алмазами, охранные агентства, отели, казино и это только легальная верхушка бизнеса. Чем же занимаются в «Паноптикуме», если он приносит такую прибыль? Наркотики? Золото получают по секретной формуле алхимика?

– Не ломай голову, Майкл, – усмехнулся Питер, – поверь, ты не сталкивался с такой сферой деятельности. В курс дела я тебя введу, когда получу согласие, и учти, ты имеешь полное право отказать мне. Мы перестанем общаться, но я думаю, это для тебя не самое страшное в жизни, а может быть, и приятное.

– В каком качестве я появлюсь в «Паноптикуме»? Сейчас я здесь просто гость. Какая конкретно ставится предо мной задача?

– Задача одна – найти мерзавца или мерзавцев. Есть проверенная информация, что копают под меня и мой бизнес. Вариантов тут несколько, но точно мы узнаем, когда ты поймаешь крысу. Ты знаешь, что случайных людей у меня не бывает. Про Черепа, как ты его называешь, я, естественно, в курсе, он у меня работает около десяти лет. Я ему оказал большую услугу в свое время, и его оправдали в суде благодаря моим адвокатам и связям. Ты же знаешь моих юристов, они после гильотины оправдают казненного и пришьют ему голову.

Череп очень опасен, но мои враги не менее коварны, и лучше Златан будет работать на меня, чем на них, он слишком информирован… и… иногда полезен. Так, возвращаемся к твоей миссии. Я официально сделаю запрос в редакцию, чтобы прислали известного журналиста Майкла Гросса, и ты напишешь ряд статей о «Челопарке», экоферме и третьей зоне под названием «Паноптикум будущего». Это как раз та курица, несущая бриллиантовые яйца. Про третью зону все подробности расскажу после твоего согласия. Сейчас одно могу сказать, что Третья зона – это крупнейший научный центр, где собраны лучшие ученые в своих областях.

– Питер, ответь мне на несколько вопросов. Почему Виктор Труа нас принял как важных гостей? Он что, знал о нашей с тобой встрече в «Паноптикуме»?

– Виктор мой старый друг и партнер. Я говорил ему, что хочу привлечь знакомого журналиста к расследованию, так что он был в курсе, но вы ему свалились как снег на голову. Когда граф узнал тебя, он позвонил мне, и я дал команду принять вас, пока сам не появлюсь.

– Скажи, люди из «Челопарка» действительно переехали в другой филиал «Паноптикума»? С ними ничего не случилось, как с Реймондом и его другом?

Питер спокойным голосом ответил:

– Их всех перевели в Третью зону. С некоторыми, если захочешь, сможешь пообщаться. Для посторонних мы называем Третью зону филиалом, кстати, друг Реймонда находится там, он жив-здоров и не чихает. Еще есть вопросы?

– Ты встречал в «Паноптикуме» такой браслет? – спросил я, показав подарок Фреда.

Питер внимательно рассмотрел сову и сильно удивился.

– Надо же, я давно не видел такую вещицу, последний раз очень давно, наверное, лет уж восемь прошло. Сова – символ одного индейского шамана, участвовавшего в нашем проекте на начальной стадии, в свое время я его нашел в маленьком американском городке, поскольку он обладал даром читать мысли, а также гипнозом. Его попросил найти наш гений – профессор Кауфман. Шаман жил в «Паноптикуме» лет пять, а потом взял и исчез. У него на шее висел амулет с совой, и был браслет такой же, как у тебя, только старинный, он от прадедов из поколения в поколение переходил. Этот шаман дарил такие браслеты близким людям, и мне тоже преподнес в знак дружбы, но я его потерял. После того как индеец исчез, я не видел таких вещиц. Откуда он у тебя?

– В сувенирной лавке фанатов наткнулся. Мне сказали, что он с легендой о «Паноптикуме» связан, вот и спросил у тебя.

– Интересная личность был этот шаман. Жаль, что не сошлись взглядами по некоторым вопросам.

– Питер, – сказал я, глядя ему в глаза, – если бы не ты, то не жил бы я уже на этом свете. Ты меня спас, причем мог этого не делать совершенно спокойно, поэтому можешь на меня рассчитывать, и я в твоем полном распоряжении. Когда приступать?

– Спасибо, Майкл. Честно, я другого ответа не ожидал и очень прошу тебя, будь осторожен! Мы имеем дело с опасным и коварным врагом. Я год пытаюсь расколоть этот орех и пока безрезультатно. Теперь поступим следующим образом… – он задумался. – Ты отвезешь друзей в усадьбу и там их оставишь, а сам заберешь вещи и… тебе надо домой? Дела какие-нибудь есть срочные, не требующие отлагательств?

– Я в отпуске. Если понадобится, то съезжу позже на несколько дней. Погоди, одна идея пришла мне в голову, и ее надо хорошенько обмозговать, – сказал я и стал ходить по комнате.

Питер хорошо знал мои привычки и не мешал, понимая, что началась мозговая атака для решения поставленной задачи.

– За последний год внедрял ли ты в «Паноптикум» людей со стороны, чтобы выявить крысу? – уточнил я.

– Несколько раз. Первый раз привлекал детектива под видом нашего сотрудника. Он пробыл месяц и никакой зацепки не нашел. Второй раз работал наш человек, бывший полицейский под видом программиста. Никаких результатов. Третий раз была женщина – психолог под видом научного сотрудника. Тоже полное фиаско.

– Неудивительно и закономерно. Сколько у вас человек работает? Триста? Пятьсот? Небольшой коллектив, где все на виду, и новый человек, как под микроскопом: он ходит, вынюхивает, расспрашивает и подмечает. Его слепой крот вычислит за пять минут и уйдет в глубокую спячку, то бишь затаится. В древнем китайском военном трактате описаны тридцать пять хитростей ведения боя с противником – тактика и стратегия. Один из них гласит: отвлеки врага на западе, а сам нападай на востоке. Нам, Питер, нужен отвлекающий маневр. В связи с этим следующий вопрос – перемещаются ли гости и персонал из Второй зоны в Третью?

– Исключено, у нас полная автономия и изоляция. Секретность высшего уровня. Персонал, тем более гости, не переходит из зоны в зону, исключение составляют лишь шимпанзе-курьеры, также в случае необходимости они делают доставку из ресторана отеля. Ты же видел, что обезьяны у нас машины водят и всё понимают. Основная масса сотрудников, конечно, слышала о секретном научном объекте, но им туда ходу нет, это исключено, гарантирую на сто процентов. Знают и имеют право находиться в Третьей зоне всего несколько человек, а в них я полностью уверен, это Виктор, Вероника, Санчо и Златан, плюс Каин и Авель. Естественно, соучредители и инвесторы тоже имеют право, но всё происходит под нашим контролем и сопровождением, поэтому тебе их опасаться не стоит. Вот и весь список. Еще имей в виду, что вся территория «Паноптикума» испещрена входами в катакомбы, так вот, в Третьей зоне мы перекрыли все известные выходы из пещер, так что там полная изоляция.