Текст книги "Клинок Белого Пламени"

Алине понадобилось время, чтобы привести себя в нужное состояние. Никакой стабильности – иначе разорвет в клочья. Изменение вместе с пространством. Плевать на завороты времени и зеркальные повторения. Никакого удивления, никакого сосредоточения… Рана в груди мешает, но это ничего…

Глаза открылись с трудом, но она хотя бы могла видеть.

Золотой Дракон сражался с Медным Всадником. Сражался насмерть и побеждал. Облетевший пеплом у ее ног Амат возник за спиной девочки-дракона. Тускло блеснув, металлический ошейник сомкнулся на шее Смычка прежде, чем она успела хоть что-то сделать! Руан замкнул на ее руках браслеты. Пламенная увидела ужас в глазах Создателя…

Тело еле слушалось. Алина попыталась встать. Было больно. В глазах темнело и плыло.

– Как тебе понравится оказаться запертой в реверсном кольце прошлого собственного мира? – прошипел на ухо Смычка чужой демиург.

Ну уж нет.

– Amenotiva, – сорвался шепот с губ богини огня. Прими жертву, Белое Пламя!

Бросилась к демиургу, смерти которого больше всего желала, обняла его крепко, как родного, прижалась всем телом. Не понимая, в чем дело, демиург промедлил несколько драгоценных мгновений. Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза. И в узких зрачках Амат прочел смертный приговор.

Прими свою дочь, Пламя.

– Альтис!..

Серое на сером. Простор родного мира. Тартог. Демон вскинул взгляд. Знакомый пейзаж. И верховный демон.

– Ты слышишь меня, мальчик? – обеспокоенно позвал Пожиратель Душ.

Спиной Альтис почувствовал пульсирующую внутри камня силу. Обнаружил себя сидящим у больших врат.

Верховный склонился к Пламенному. Огромный. Он подавлял своей мощью, мраком, невероятной силой. До полусмерти пугал любого одним призраком своего присутствия. Люди нечасто выживали, даже если Эррхорт Таргон туа Суарос Демис просто проходил мимо. Чрезвычайно умен! Но правит силой и демонической жестокостью. Иначе просто не справился бы со своими подданными. Одному Альтису было плевать на всю эту мощь и величие. Пламенный никому никогда не подчинялся и ни перед кем не склонялся. Верховный это когда-то понял. Знал, что, как ни пытайся, ему не сломать, не согнуть и не подчинить этого безумного и невероятно талантливого демона. Он тактично умыл руки, чтобы не терпеть поражений и не подрывать собственный авторитет. Если же приходилось сцепляться в споре и проигрывать – делал вид, что уступил намеренно. Альтис молчал. Он прекрасно понимал, что не стоит подвергать сомнению власть в нижних мирах.

– Что тебе нужно, Эррхорт? – Язык во рту мешал говорить. В глазах плыло.

– Ты умираешь, Альтис, – сказал тот. – Я не могу допустить твоей смерти, мальчик.

– Да шел бы ты, верховный… – слабо выдохнул Пламенный, чувствуя, что плывет не только в глазах, но и в голове. – Кошмару в зад…

Эррхорт и бровью не повел. Он давно привык к поведению вспыльчивого и своевольного побратима богов. Хотя когда-то Пламенный доводил его до ярости.

– Я не могу допустить твоей смерти, упрямый мальчишка, – повторил сильнейший из демонов. – Рядом с тобой умирает Создатель! А если погибнет она – нам всем не жить!

– Ну и пусть… – Бледное подобие усмешки исказило черты того, кого уже давно в тайных летописях звали темным богом.

– О брате подумай! – рявкнул Эррхорт, не ожидавший такой реакции. – О девчонке своей! Некогда мне тебя уговаривать, Пламенный! У тебя всего пара минут, чтобы принять корону Тьмы и выжить!

«Не хочешь жить сам – спаси меня!» – то ли шепот, то ли крик внутри или рядом… Зверь.

– Ну же?! Альтис!

Силы утекали так стремительно, что Пламенный уже почти не чувствовал своего тела. Но смог прошептать на языке творения:

– Принимаю…

Огонь перестал бушевать только к утру следующего дня. Если бы не щиты, выставленные богами первого круга Купола, сгорел бы, к демонам, весь вековечный лес. До пепла выгорело огромное пространство диаметром в километр. И это несмотря на все попытки сдержать всепожирающий огонь.

Остановили пожар не столько боги, сколько два некроманта. Колдуны выложились до предела и только к утру пришли в сознание.

– Кто-то из них умер, – сипло выговорил Арох, глядя на буйствующую стихию.

Когда все началось, Огонь мягко, но решительно вытолкал Волка прочь, не причиняя вреда. А когда хозяин лесов попытался вернуться в смерть, его за плащ зубами ухватила так и не удравшая в чащу рысь. Прижав от испуга уши с кисточками, она упиралась в землю всеми четырьмя лапами, рычала, но охотника отпускать не собиралась. Благоволившая Волку Кошка могла бы и не простить одной из своих дочерей бегства!

Он не плакал – не было сил. Просто сидел на земле, обняв подвернувшуюся под руку рысь, и смотрел в огонь. И сгорал дотла…

Небо затянуто облаками, накрапывает мелкий дождик. Холодное утро, а от земли, по которой ступали бессмертные, шел жар. Къяр ступал осторожно, стараясь не разворошить угли в тех местах, где когда-то росли огромные старые деревья.

Угли, зола, курящийся дымок…

– Давно я не видел такой силы, – произнес Эльтан, оглядываясь вокруг. – Здесь еще долго ничего не вырастет.

– Я видел, как Альтис испарял камни, будто воду, а не только деревья сжигал, – устало отозвался Арох, пустым взглядом скользя по тому, что когда-то было чащей леса.

– Здесь другое, – сказал Ирхан, глядя под ноги. – Здесь целенаправленно уничтожалось все живое. Любые зачатки жизни сожжены до пепла, я даже не могу разглядеть, на какую глубину…

Врата догорали. На глазах бессмертных последние языки всепожирающего пламени погасли, являя миру демона в истинном облике. Почерневшие крылья, обнимавшие плотным плащом, медленно раскрылись, выпуская из объятий Создателя. Ирхан отступил на шаг. Голову светловолосого демона венчала корона Тьмы. Только сильнейшие способны вынести этот поистине кошмарный дар! Всего шесть демонов пережили коронацию! Черный воин сильно сомневался, что сам выдержал бы тяжесть этой чудовищной вещи, даже если бы выжил во время обряда!

– Я тебя недооценил, – протянул Ирхан.

Создатель пришла в себя, открыла глаза. Птицей бросилась к краю врат, застыла.

– Арох, – позвала она, и Волк оказался рядом. Без слов поднял из пепла кусок сплавленного в ком стекла. Отер плащом. Стекло оказалось зеленым с белыми разводами. А внутри едва заметно мерцал огонек. – Пока это цело – у всего мира есть надежда. И у Алины. Сохрани.

– Сохраню, – пообещал Волк, сжав в ладони бесценный и невзрачный комочек.

– Ирхан! – Черный бог встретился взглядом с изменчивыми глазами Золотого Дракона. Она коснулась своего запястья с тяжелыми металлическими браслетами. – Дальше идете без меня. Нужно запечатать последние врата. Эти ублюдки все-таки смогли меня подловить. Я постараюсь вернуться побыстрее. Не очень весело быть в плену прошлого собственного мира. – Смычок вздохнула, подергала металлический ошейник, охвативший тонкую детскую шейку. И произнесла с искренним восхищением, приправленным горечью: – Ирх, Алина убила твоего создателя. Очень сомневаюсь, что хоть когда-нибудь Амат сможет возродиться после того, что сотворила дочь Пламени.

– Жаль, я не успел убить его сам, – сказал в ответ Ирхан.

Создатель улыбнулась, шагнула на землю и осыпалась золотистыми песчинками. Альтис проводил этот песок взглядом. Демон попрощался с Создателем раньше, чем догорел огонь. Они о многом успели поговорить.

Пошатнулся, но удержал равновесие, взмахнув крыльями. Взялся рукой за крыло, не очень веря в то, что оно действительно есть. Посмотрел на свои руки. Коснулся острых зубцов черной короны, венчавшей голову. Огляделся. Соизволил заметить то, что осталось от леса. Страх лег тенью.

– Где Алина? – Охрипший, как у старого ворона, голос.

Никто не ответил. Даже Волк отвел глаза.

– Где моя сестра?! – повторил демон, чувствуя, как страх превращается в ужас.

И пустота там, где в последние годы была ее душа. Нет больше родного плеча рядом. Никогда она больше не кинется на защиту, не боясь сцепиться со всем миром, не останется рядом тогда, когда в страхе отступят другие. Не обнимет, не заглянет в глаза и не скажет, как всегда: «Ты самый лучший. И я люблю тебя». Не повторит: «Никого нет. А я – часть тебя». И никто никогда не сможет стать ближе, чем та, с кем долгое время пришлось делить одно тело на двоих.

Демон обхватил рукой левый бок и вдруг хрипло расхохотался. Больно было так, что он едва мог дышать. И все равно смеялся. Даже в родном теле оно осталось. И теперь никогда уже не забыть названия лекарств и слов успокоения больного сердца. А волосы теперь наверняка не белые, а с золотом.

Разворошил ногой пепел. Поднял оружейный пояс с двумя клинками. Вот и вернулись к хозяину Белые мечи…

«Ты была права. – Пусть она не слышит, но Ал может позволить себе сказать ей, не ожидая ответа. – Без тебя я жил бы долго и бессмысленно…»

– Куда мы теперь? – как-то жалко прозвучал вопрос из уст Эльтана. Ведь сейчас он уже не казался бесконечно юным и ветреным. Арох взглянул на бога первого круга неодобрительно.

– На север, – отозвался Альтис. – Волк… уверен, что хочешь идти до конца? Может, вернешься?

Арох с такой яростью взглянул на брата, что тот слегка струсил. Но вместо того чтобы дать в морду побратиму, Волк выругался. Умело и виртуозно, сразу на двух языках. В нимадоргском изощренных ругательств оказалось значительно больше, чем в серебряном.

Демон смутился от этой тирады. Вздохнул:

– Прости.

– Кретин, – припечатал Арох.

Шли быстро и без лишних остановок. И почти не разговаривали. Все предпочитали лишний раз без нужды не дергать наглухо замкнувшегося в себе демона.

В тот день, подойдя к лошадям, он что-то нашептал на ухо Алининому пегасу, прежде чем отпустить рыжую лошадку. Белоснежного пегаса Создателя демон отпустил молча. И застыл, будто неживой.

Только на пятый день пути по лесу Альтис очнулся. Остановил къяра. Сказал в ответ на немой вопрос Ирхана:

– Берем чуть западней. Будет тракт, ведущий в Кавит. До города – день пути. Придется замаскироваться под смертных.

Демон не стал выдумывать ничего особенного. Он принял облик Белого командора. Теперь это было его тело, и он владел плотью по праву. Собственно, только этим телом он теперь и владел. Способность принять свой истинный облик он получил, но… все формировалось только из этой плоти. Отныне и навсегда.

Алина умерла, оставив Альтису невероятно ценный для демона прощальный дар. Такой, какой никто никогда не получал за всю историю мира. Самым желанным даром была способность к жизни в материи, но… Как это получить, никто из демонов толком не знал. Оказалось все просто и одновременно невероятно сложно. Никто из высших не пошел бы добровольно под Печать, ничья суть не стала бы сливаться с плотью, рожденной в материальном мире. Такое слияние означало отречение от себя. Никто из них не любил этот мир так, чтобы потерять себя. Никому не дана душа, которая своей любовью и смертью добровольно подарила бы демону способность жить в материи самому. Без якорей, привязок и источников силы.

Дело было еще и в том, что любой демон, хоть низшая тварь, хоть высший разумный, – нежить. Поэтому для каждого из них Жизнь оставалась самым желанным… Дети Пламени отличались от своих собратьев тем, что не принадлежали Смерти и не являлись нежитью изначально. Три демона в нижних мирах были самыми живыми среди своих. Не зря ведь Альтиса свои же сочли богом…

Корона темным обручем обхватила лоб. Снять ее было невозможно. Но замаскировать – вполне. Альтис коснулся кончиком пальца темного переплетения, повел от середины лба к уху. Обруч, которым стала корона, перетек туманным маревом и превратился в крохотное черное колечко-серьгу. Никто теперь не смог бы сказать, что эта маленькая черная серьга – вещь, которая давала хозяину возможность справиться даже с Кошмаром. Собственно, против него изначально это и было создано. Демон, способный носить корону Тьмы, способен отдать приказ Кошмару. Главное, уметь это делать. И хватит ли воли не сломаться и не убежать прочь от всепожирающего ужаса… Ни у одного демона еще не хватало… Разве что Эррхорт выдерживал. Да и то – всего пару раз.

Альтис снова замкнулся, так и не сказав ни слова до самых стен города.

Городок был совсем небольшой. Высокие и прочные стены закрывали город от леса. Пожалуй, не считая столицы, это был первый город, обнесенный стеной как положено. Вокруг Тиро, например, стены вообще никакой не было. В морской столице толком защищен был только верхний город. Не привыкли в Серебряной Империи жить в страхе. И не боялись друг друга жители, кем бы они ни были.

Путники едва поспели до закрытия ворот. Солдаты в карауле узнали Альтиса и пропустили легенду войны без вопросов. Три Грифона бывали в этом городе…

Нангерат огляделся и вспомнил, что Кавит был захвачен уже на второй год войны. На третий пришли трое непобедимых Пламенных со своим отрядом и отбили город у врагов. Пленных не брали. Они вообще редко кого-то щадили. Город еще пару раз пытались захватить, но защитники стояли насмерть. Кавит возрождался. Медленно, но верно. То и дело попадались разрушенные стены, пустые дома зияли провалами окон… Да и других следов было много. Некроманты чувствовали: почти в каждом дворе было похоронено хотя бы одно тело. А сколько сожжено и брошено в братскую могилу – не сосчитать. Запах смерти все еще витал здесь. Смерти, голода, болезни, насилия, крови, нищеты… Но за следующим же поворотом колдуну пришлось вновь убедиться, что Сильена и Нимадорг – два разных мира. Десяток подростков, которых язык не поворачивался назвать беспризорниками, хотя именно таковыми они и должны быть, под руководством пожилой женщины заново отстраивали дом. Делали на совесть, никто не отлынивал и не работал спустя рукава. По обрывкам разговоров Нангерат понял: они остались без родителей, и эта женщина приютила их всех. Теперь – отстраивают дом для двоих подросших братьев, которые пожелали жить своим умом. И такого рода обиталище они возводят уже в третий раз.

Некромант попытался представить себе что-либо подобное в родной стране – и не смог. Чтобы чужая старая ведьма смогла собрать под своей рукой озлобленных волчат?.. Разве что ради дармовой рабочей силы, да и то – палкой и угрозами. А ведь эти – не волчата и женщина – не старая ведьма. Женщина заботится о них, дети платят ей благодарностью.

Он ехал и оглядывался. Приметил, что женщина – многоликая из чистокровных въерчей, а среди подростков по меньшей мере трое – частично обращенные оборотни. Нимадоргец увидел это лишь потому, что сильенцы свою природу и не скрывали. «Как жаль, что мы истребляем многоликих…» – неожиданно всплыла в голове колдуна отчетливая мысль. Как жаль. И как бессмысленно…

Вскоре отряд остановился. И снова, как некогда, название одного из двух постоялых дворов вызвало у демона кривую ухмылку. «Рьета». «Говорящая отрезанная башка» в переводе на серебряный. Да и название города придумано с юмором. Kaivit, Волчья Яма. «Дом зверей, которые охотятся на волков» – пожалуй, так будет правильней. Не суйся – сожрут.

Постоялый двор оказался чистым, пусть без роскоши и вообще каких-либо излишеств, но очень опрятным и даже уютным. Сняли на всех три комнаты, больше было и не надо. Ужин заказали в общем зале. Альтис проворчал что-то насчет того, что наконец-то нормальная еда, а не что попало когда придется. За последние дни голодный демон порядком отощал.

– Завтра нужно купить теплые вещи, – сообщил демон. Он подумал о дальнейшем походе. – В горах, да еще и на севере, холодновато.

Ирхан удержал готовое слететь с языка: «Без тебя знаю». Ему тоже пришлось поменять внешность. Теперь он был не беспросветно черным, а просто смуглым молодым человеком.

– Знаешь, где можно побыстрее найти? – спросил он. – И чтобы не всякую дрянь, которая расползется на второй день.

– Надеюсь, он еще жив, – рассеянно отозвался Пламенный. – Я давно здесь не был…

– Ал, – тревожно позвал Эльтан, – тебе бы отдохнуть.

Демон протяжно зевнул, пробормотал, что да, не мешало бы, и побрел в сторону комнаты, которую делил с Волком.

– С утра будить его не будем, – предложил Ирхан.

Остальные единодушно согласились. Только Арох проворчал, – он-то лучше всех знал Пламенного:

– Разве что сам с рассветом вскочит и еще всех нас пинками поднимать будет.

Ночь прошла на удивление спокойно. Усталые путники свалились в объятия сна и отдыхали до утра.

Альтис открыл глаза задолго до рассвета. Ему снились братья. Алина. Снова братья. Все, что не случилось. И все, что произошло… Демон долго лежал, смотрел в потолок и слушал спокойное дыхание спящего на соседней кровати Волка.

Только ближе к рассвету ему удалось снова уснуть. И все равно он умудрился встать раньше остальных и поднять отряд пинками.

– Придурок Пламенный… – проворчал себе под нос сонный Ирхан, подходя к занятому для их компании столику. – Откуда в тебе столько энергии? – И осекся, встретившись взглядом с демоном.

Свинцовая тяжесть прижимала Альтиса к земле. Скупые экономные движения, каменное выражение лица – при полном отсутствии сил. Только железная воля держала его спину прямой, а глаза – открытыми. Но чего это ему стоило… Лишь пустой безжизненный взгляд и странная темнота зрачков выдавали смертельную усталость.

Ирхан отвел глаза и больше не произнес ни слова.

После короткого завтрака Альтис повел компанию по улицам городка на окраину. Почти у самой стены завернул в очередной проулок и вскоре вывел спутников к небольшому уютному дворику. Огляделся, что-то вспоминая, и направился к дому с едва заметной вывеской. Краска на ней облупилась, рун было не разобрать.

Альтис постучался в крепкую дубовую дверь, по обыкновению, ногой:

– Открывай, старый хрен! Не то я дверь вынесу, к демонам в Тартог, и хибару по бревнышку раскатаю!

После этих слов дверь мигом распахнулась. В дверях стоял пожилой мужчина. Он возвышался над демоном в его нынешнем человеческом обличье на добрых две головы. Оборотень – это было прекрасно видно даже в его человеческом облике. Не метаморф, а настоящий зверь.

– Надо же, – усмехнулся Альтис. – А я думал, ты сдох от старости.

– Я еще тебя переживу, недомерок, – фыркнул в ответ перевертыш, протягивая руку и схватив бывшего сослуживца за локоть в армейском приветствии.

– Это верно. – Улыбка на лице демона померкла. – Я к тебе по делу. Ты шкурами еще занимаешься? Тогда я к тебе с заказом.

– Шитьем и кройкой тоже, – ответил оборотень. – Проходи, нечего на пороге разговоры разговаривать.

Кем угодно можно было представить этого старика, от охотника до кузнеца, но только не портным. Альтис кивнул, жестом пригласил спутников за собой. Пройдя короткий темный коридор, они оказались в закрытой лавке, больше похожей на кабинет. Его хозяин был не просто портным. Сам охотился, сам выделывал шкуры и шил только теплую одежду. Лучшую в этой части империи. Пожилой коренастый оборотень, которого звали Туор, рыкнул трем девушкам, с любопытством выглянувшим из-за двери, чтобы принесли гостям вина.

– Дочки? – приподнял бровь Пламенный.

– Дочки, – вздохнул Туор. – Бездельницы. Давно уж замуж пора, да все никак не отдам.

На мгновение каменная неподвижность и тень на лице выдали изможденность демона.

– Давай сразу к делу, старик. Мы идем в горы на север. Там холодно, сам знаешь.

– Для тебя еще с прошлого раза полный костюм лежит, – отозвался оборотень. Окинул Пламенного внимательным взглядом и с удивлением констатировал: – А ты подрос…

– Ты еще вспомни, сколько мне лет, – зло фыркнул демон. Он принял поднесенный одной из девушек кубок. – И сколько было, когда ты мерки с меня снимал. Естественно, я вырос, это всем живым, знаешь ли, вообще свойственно!

– Не злись, – примирительно поднял широкие ладони охотник-портной. – Доделать – час работы. И… – Туор запнулся, не зная, как сказать. Решился: – Для Леона и Анжея тоже было готово. Тот, что на Леона был шит, подойдет эльфу…

– А тот, что был для Анжея, подойдет белобрысому, – кивнул на некроманта Альтис. Только полуприкрытые веки могли выдать опытному наблюдателю ярость демона. – Если у тебя есть готовое на остальных – вообще замечательно. У меня нет времени ждать.

После минутного раздумья оборотень согласно кивнул:

– Найдется. Кое-что нужно будет доделать, но к завтрашнему дню будет готово.

– Отлично, – сухо ответил демон. Достал из кармана увесистый кошель: – Вот тебе задаток. Посчитаешь, сколько я тебе за все должен, – отдам остальное.

Туор кивнул. Позвал помощника. Мерки со всех сняли быстро, тем более что с наметанным глазом не требовалось долгой возни.

Покинув обиталище охотника-портного, Альтис с ледяным спокойствием бросил спутникам:

– У вас есть свободный день. Потратьте его с пользой.

И неторопливо побрел вдоль улицы. Ирхан и Арох переглянулись, кивнули друг другу, после чего Волк стремительно нагнал демона. Белый, с вызывающе-красной каймой плащ взвился за спиной.

– Какого нежитя тебе? – проворчал Альтис, не глядя на друга.

– Ходячего, – отозвался Арох. – С тобой пойду.

– Оно тебе надо? Свали куда-нибудь, достопримечательности посмотри. Леденцов себе купи, пить тебе еще рановато.

– Заткнись в тряпку, демон, – миролюбиво ответил бог-волк. – Я иду с тобой. Должен же за тобой кто-то приглядывать, а то опять напьешься и передерешься с половиной мужского населения города. Кто тебя потом из канавы вытаскивать будет?

Альтис покосился на эльфенка. Отвечать не стал, но так красноречиво фыркнул, что слов просто не понадобилось. Арох тут же заворчал себе под нос о мерзких побратимах, жалуясь на жизнь.

– Какой же ты нудный, брат, – вздохнул Пламенный. Он оставил попытки избавиться от Волка. Сознавал, что это бесполезно.

На постоялый двор побратимы вернулись только к утру. Внешне все было в порядке. Только ссадина на лице Ароха и едва заметная хромота Альтиса, а еще то, как бережно он обращался с собственными руками, могли подсказать, что эти двое не теряли времени даром. С юности они любили ночь и охоту. Охоту на ночную мразь, промышлявшую в разных подворотнях. Эта дрянь среди разумных не переводилась никогда. Хотя раньше у двух хищников жертв было побольше. Они не убивали всех подряд, нет. Прежде чем убить, Альтис читал разум подонков и решал – прирезать быстро или пытать так, чтобы от криков мерзавца не могла спать вся улица. Они не убивали ради развлечения, хотя было бы неправильно сказать, что процесс охоты этим хищникам совсем не нравился. Демон и бог вершили казни, воздавали заслуженное отбросам общества разумных. Карающий Защитник самим Создателем облечен властью карать любого. Даже богов первого круга. Для Пламенного никто не указ, кроме собственной воли. И власть признавал над собой он только одну – свою собственную. А уж убивать и вовсе считал своим святым и неоспоримым правом.

– Скольких отправили за Грань? – поинтересовался черный воин, учуяв едва заметный запах крови.

– Всего пятерых, – лениво бросил в ответ демон. – Зато со вкусом.

– Кавиту теперь будет спаться спокойней. – Арох искоса взглянул на богов первого круга. – Ты не представляешь, что за грязь мы здесь нашли.

Эльтан и Ирхан переглянулись. Звездоокий юноша уточнил:

– А покалечили скольких?

– Не считал, – пожал плечами демон. Вытащил из кармана куртки руку, медленно, морщась, стянул перчатку. Посмотрел на свою обожженную, в полопавшихся волдырях от ожогов, изящную кисть. – Я не считаю низших тварей, которых калечу и убиваю. И скольким я выжег метку на их грязных телах – не помню. Считаю я только главарей – тех, кто творил такое, о чем я даже не стану вслух говорить.

Альтис сжал кулак, разжал, повернул ладонь, рассматривая ожоги на тыльной стороне. Арох вздохнул:

– Пойдем лечить твои ожоги, брат. А то опять меч в неподходящий момент из руки упустишь.

Кивнув, демон направился в комнату. Бросил отрывисто:

– К обеду идем забирать обновки и отправляемся в путь.

От еды демон отказался. Рука сильно ныла, а от боли его всегда начинало мутить. Порошок, который пришлось принять, вообще напрочь отбил аппетит. Припасы в дорогу собирал Волк.

Альтис вышел из комнаты перед самым уходом. Бледный, с забинтованной от пальцев до локтя правой рукой.

– Завтра пройдет, – хмуро бросил в ответ на беспокойство и немой вопрос Ирхана Пламенный. – Меток слишком много раздал.

Вскоре изрядно поредевший с начала пути отряд снова оказался на окраине, у дома портного-оборотня. Зимние костюмы Туор готовил действительно полностью – от тонкого нижнего свитера до удобных меховых сапог.

– Еще одеяла приготовил, – сообщил пожилой оборотень. – Заплечные горные рюкзаки, «кошки», снаряжение…

Альтис слушал Туора вполуха, проверяя количество карманов на куртке и штанах, состояние и количество ремней на голенищах высоких меховых сапог, ремешки на капюшоне и прочие мелочи. Вдруг замер. Поднял голову. Улыбнулся с такой непередаваемой нежностью, что оборотень растерянно замолк:

– Привет, лисичка.

Маленькая, рыженькая, в веснушках, девочка, что осторожно выглядывала из-под стола, после этих слов осмелела, улыбнулась в ответ и вышла к Пламенному, не боясь. На вид ей было не больше семи.

– Привет. – Девочка склонила голову набок, рассматривая незнакомца серыми, с зеленью, глазками. – А ты кто?

– Я – Ал. А ты смелая, лисичка.

– А папа говорит, что я трусиха, – тут же нажаловалась на старого оборотня кроха.

– Он ошибается, – уверенно ответил демон, протянув девочке руки.

Она, ничуть не усомнившись, тут же забралась на колени присевшего на край стола демона.

– Младшая? – спросил Туора Альтис.

– Младшенькая. Рийти. Странно, что к тебе пошла. Никому она не верит, а к тебе потянулась, как к родному, – ответил оборотень. Со вздохом погладил дочку по рыженькой головке. – Все никак облик не обретет… Боюсь, и не сможет…

Для истинного оборотня не обрести второй облик – все равно что Пламенному родиться девочкой. Верная смерть в возрасте тринадцати – шестнадцати лет.

Альтис нахмурился, заглянул в глаза ребенка. Поймал искорки смеха, улыбнулся в ответ.

– Не сказала отцу родному? – спросил девчонку демон. – Ох, Рийтара, пороть тебя некому!

Услышав «взрослый» вариант своего имени, девочка поджала губки, собираясь обидеться, но передумала.

– Так ведь не оборачивалась же, – пояснила она.

– Не всегда все должно быть так, как рассказывают взрослые, – строго сказал ребенку демон. И посмотрел на старого оборотня: – Лисица она. Только как ты не будет. Двутелая лисица. Что ж ты, дурак седой, не рассказал дочерям, что оборотни необязательно должны владеть лишь данным при рождении физическим телом? Что тел может быть два или даже три? Знал, что дурак ты, Туор, но чтобы настолько дуб…

Туор хватал ртом воздух, не в силах что-либо сказать, и взгляд на малышку выдавал, в каком состоянии находится отец.

– А ты хороший, – выдала свое мнение кроха, обняв Альтиса за шею.

Тот рассмеялся:

– Это ты хорошая, Рийти-лисичка.

– Их тысячу лет не рождалось… Откуда ты знаешь?.. – выдавил из себя Туор.

– Глаза у меня есть, чтобы видеть, – проворчал в ответ демон. – Беги, рыжик, зови свой второй облик. Отцу похвастаешься.

Девочка радостно убежала, напоследок заявив Альтису, что он «вообще самый лучший и таких не бывает».

– Не смотри на меня так, Лесовик, – сказал, вернувшись к изучению куртки, демон, припомнив фронтовое прозвище оборотня. – Не для смерти я рожден. Дети – вся моя жизнь. Это единственный смысл. Я вижу их души и сути насквозь. Потому и лисичку твою сразу разглядел.

Бывший сослуживец помолчал.

– Жаль… – Он осекся под злым, пронзительным взглядом.

– Сколько я тебе должен? – перевел демон разговор со скользкой темы в деловое русло.

Оборотень тут же назвал сумму. Альтис состроил выражение лица «последний грош отбирают», выторговал себе дополнительную пару меховых перчаток и заплатил. Он знал: сейчас им довелось забрать у этого своеобразного портного самое лучшее. Не только пошито из отборного материала, но и каждая нитка заговорена – сохранит оптимальную для тела температуру. И на все наложены чары легкости и специальные разгрузки. Наденешь – и никакой ветерок не задует, коварный холод не проберется под куртку. Благо в средствах демон был не стеснен. Даже один полный набор у этого мастера стоил баснословно дорого. Но и служить мог десятилетиями. Если его, конечно, не жечь, не срезать с израненного тела и не уничтожать любым другим интересным способом.

Уходил Альтис последним, выпроводив спутников. На прощание дал пару советов о том, что делать с дочкой, оказавшейся двутелой.

– Бессмертный.

Демон остановился как вкопанный, замерев на пороге. Медленно обернулся. Встретился взглядом с пожилым оборотнем.

– Удачи тебе, бог Пламени. – Туор смотрел открыто.

Горечь прозвучала в словах, которые Альтис все же произнес, прежде чем выйти за дверь:

– Я демон Пламени.

Уже через полчаса путники направлялись по дороге к северной части Великой Гряды. По тракту Альтис предпочитал ехать до ближайшей деревни, после чего – по лесу до подножия…

– Лошадей у подножия придется оставить, – сказал Ирхан, взглянув на демона. – Я помню это место. Там искривление материи, и если лететь на пегасах – просто не доберемся. Только пешком, никаких переходов, никаких сокращений пути. Иначе – не попадем.

– Плохо, – отозвался Пламенный.

«Калигул, ты это слышал?»

«Да, высший. Но я приспособлен путешествовать по горам».

«Посмотрим…»

Два дня до последней попутной даже не деревеньки, а скорее хутора в два десятка домов, прошли в молчании. Если весь остальной отряд меж собой общался время от времени, то Альтис не проронил ни звука. Никаких поползновений взаимодействовать с внешним миром больше необходимого с его стороны замечено не было. Замкнувшись в себе, он даже не смотрел по сторонам. Спутники единогласно решили к нему не подходить. И правильно сделали, потому что внутренняя война со Зверем проходила с переменным успехом. После смерти Алины желтоглазый взбесился. И пусть у безумного порождения собственной сути Пламенного не хватало сил полноценно противостоять Альтису, но изводил он демона изрядно.

В деревеньке дольше, чем на ночевку, задерживаться не стали. Потом пришлось идти по лесу. Благо у Ароха нашлись свои старые «струнные» тропы, иначе пришлось бы идти не шесть дней, а пробираться по чащобе месяц. Альтис старался спать все время, что было не занято дорогой, да и на спине у Калигула все чаще полулежал, а не сидел. Ни у кого даже мысли не возникло распределять дежурства в расчете на демона – слишком больным и замученным он выглядел. Синяки под глазами превратились в черные круги, а кошмары не позволяли отдохнуть. Но он держался. И молчал.

К моменту, когда они достигли подножия, ему удалось немного прийти в себя. Зверю, силы которого тоже оказались не бесконечны, надоела эта борьба. И когда он затих, Альтису стало легче дышать.