Текст книги "Особняк"

Глава 47. Закат

Билли чуть не забыл надеть рубашку. В его старом разбитом пикапе не было кондиционера, и у него вошло в привычку снимать рубашку в особо жаркие дни, чтобы ткань не липла к телу. Он не стал запирать дверь и оставил окна открытыми – а как иначе? На Бонэйре[82]82
  Остров в Карибском море у берегов Венесуэлы, принадлежащий Нидерландам.


[Закрыть] не было особого разгула преступности, но мелкие кражи здесь не редкость. Запертые двери и закрытые окна служили сигналом, что в машине есть что-то ценное, и, вернувшись, хозяин неизменно обнаруживал разбитые стекла. Большинство местных считали, что вся проблема в панках, приплывающих с Кюрасао, но Билли было плевать. Он просто сделал себе заметку не оставлять ничего ценного в пикапе.

К тому же он не мог оставить в пикапе ничего, что можно было бы украсть, даже если бы захотел. В машине не было ни кондиционера, ни стерео, а у него самого не было мобильного телефона. Бумажник Билли носил в кармане, а оборудование для подводного плавания он клал в машину, только когда ехал заниматься дайвингом.

Билли надел рубашку, входя в банк. Воздух из кондиционера был неприятным и холодным, зато так хотя бы рождественская елка смотрелась чуть более к месту. Третье декабря. Почти год прошел с того дня, как они покинули особняк Игл.

На Бонэйре в любой день в году средняя температура не поднималась выше тридцати градусов и не опускалась ниже двадцати. Он не скучал по снегу. Большую часть времени, когда Билли не работал, он занимался дайвингом или плаванием. Он даже начал бегать. Достать свежие фрукты и овощи было не всегда просто, но и питаться Билли стал гораздо лучше. Если не считать жуткого шрама на руке и того, что его кисть все время была беспомощно полусжата в клешню, выглядел он неплохо. Последствия многих лет алкоголизма никогда не исчезнут, но Билли казался здоровым. И чувствовал он себя так же. Он был счастлив.

Менеджер увидела, что Билли вошел, и махнула ему рукой, указывая пройти в операционный отдел. Ей казалось странным, что он настаивает на личном посещении банка, вместо того чтобы проводить электронные операции, но Билли был из тех клиентов, которым позволительна некоторая эксцентричность. Сегодня нужно было провести простую транзакцию – на все про все пять минут, – но опять-таки любую операцию в банке провести было несложно. Менеджер не знала, сколько у него денег, но ей было известно, что Билли платит наличными за дом с шестью спальнями с видом на океан и оплачивает расходы на бизнес. Она также видела, сколько денег у него на расчетном счете, и знала, что каждый раз, когда баланс снижается, счет пополняется внушительной суммой. Однажды менеджер спросила его, почему он ездит на этом жутком пикапе, вместо того чтобы купить хорошую, новую, роскошную машину.

Билли мог себе такую позволить.

В конце концов Шон исправил несправедливость по отношению к нему и Эмили. По крайней мере, если не к нему, то к Эмили точно.

Билли и Эмили больше не придется волноваться о деньгах: ни им, ни Бет с Ротко, ни Рут с Роуз, ни их детям, если близняшки заведут детей, когда вырастут. Сколько бы, по мнению женщины из банка, денег ни было в их с Эмили распоряжении, она наверняка ошибалась как минимум на один ноль.

На обратном пути Билли зашел в Van Den Tweel. Магазин оказался на удивление переполнен, но его это не волновало. Спешить было некуда. Билли набрал две бутылки свежевыжатого апельсинового сока из специального аппарата. Эмили все еще пилила его, чтобы он перестал пить соки и перешел на цельные фрукты. Цитрусовые довольно хорошо переносили транспортировку, поэтому в Бонэйре их было полно. Но сами понимаете, сок есть сок. Билли также взял большую плитку шоколада с фундуком, который обожали близнецы. Он украдкой угощал их, когда они возвращались домой из школы.

Подросток за кассой уставился на его руку.

– Что случилось?

Билли отсчитал наличку и посмотрел на шрам. Он тревожил его уже не так сильно, как раньше, но все еще служил непрошеным напоминанием о том, что они пережили в особняке Игл.

– У меня был довольно неприятный вирус, – ответил он парню. – Инфекция. Пришлось пережить операцию. Старая история.

Мальчишку его слова, похоже, не убедили, но он отдал Билли сдачу и положил сок и шоколадку в пакет.

Билли заехал домой, чтобы оставить сок. Он заглянул на второй этаж и спросил, есть ли кто дома, но, не получив ответа, вышел к бассейну. От бассейна спускались ступеньки, ведущие к их собственной пристани и пляжу. Это было не лучшее место на острове для дайвинга и сноркелинга, но здесь оказалось неплохо, и этот дом понравился им больше остальных. Не было видно никого из взрослых. Билли посмотрел на свой Rolex. Ему нравилось носить наручные часы. Они отвлекали от вида искалеченной кисти.

Она иногда чесалась, но хирург клялась, что вынула все провода. Она спросила, хочет ли он забрать это… она даже не знала, что это такое. Но он отказался. Билли прекрасно знал, что это. Так Нелли пыталась проникнуть в него. Она хотела убедиться в том, что, куда бы он ни пошел, даже если бы покинул дом, частичка ее всегда оставалась бы с ним. Навечно. Нелли сделала это не для того, чтобы его контролировать. Не совсем так. Она просто хотела, чтобы Билли никогда не смог от нее избавиться. Он не хотел забирать эту штуку, не хотел даже смотреть на нее. Билли предпочитал держаться от этой вещицы подальше, и она отправилась в пакет для медицинских отходов, а затем в печь. Ему все еще иногда снились сны, от которых он в панике просыпался, уверенный, что внутри него провода. Несколько недель назад Билли даже съездил в аэропорт и попросил провести его руку через металлоискатель. Охранник посмеялся над ним, но он почувствовал облегчение оттого, что металлоискатель не пикнул.

Девочки вернутся из школы только через час. Билли поставил сок в холодильник и, немного поразмыслив, спрятал шоколадку в ящик для фруктов, рассчитывая, что успеет угостить близнецов, прежде чем их родители найдут ее. Он бросил взгляд на телефон, висевший на стене. Риелтор так и не поняла, почему Билли настоял на том, чтобы в доме провели домашний телефон, когда можно просто пользоваться мобильным. Также она была в полнейшем шоке, когда он заявил, что сделка состоится только при условии, если будет отключен высокоскоростной интернет, который установили прежние владельцы. Никакого интернета, никакого вай-фая, никаких проводов, никаких высоких технологий.

Они все согласились с этим. Называйте это как хотите: паранойя, посттравматическое расстройство. Им было плевать. Зато не приходилось думать об этом и переживать.

Билли снова сел в пикап и поехал в кофейню.

Он, как обычно, оценил вывеску. Она была дурацкой, но ему понравилось: название «Бинэйр» – такой глупый каламбур, комбинация слов «кофейные зерна» и Бонэйр – плюс мультяшная кофейная чашка в акваланге. Великолепная вывеска. Билли припарковался в дальнем конце парковки. После обеда посетителей заходило мало, но все было в порядке. О деньгах не стоило волноваться.

Отчасти Билли все еще не мог поверить, что Шон оставил Эмили столько денег. Но с другой стороны, он это понимал. Он все понимал.

Билли на секунду задержался в пикапе, оценивая пейзаж. Кофейня не выходила на океан, но из нее открывался шикарный вид на него.

Он прошел мимо пожилой чернокожей женщины, которая сидела на веранде и читала. Билли не помнил, как ее зовут, но знал, что она работала учительницей сорок лет, пока не ушла на пенсию и не переехала на Бонэйр, чтобы иметь возможность сноркелить каждый день. Похоже, большинство людей приезжает на Бонэйр именно для того, чтобы сноркелить или заниматься дайвингом. Пока они не поселились на острове, он не делал ни того ни другого, но теперь ему это понравилось. Да и всем остальным тоже. Девочки были еще слишком маленькие, чтобы заниматься дайвингом, но они любили сноркелить и не могли дождаться, когда вырастут и получат сертификаты дайверов. А пока у них в доме имелся бассейн, и они были этим вполне довольны.

Билли пару минут пообщался с пожилой женщиной и спросил, как поживает ее муж: он слег с простудой. Зайдя в кофейню, Билли увидел молодую пару: это явно были туристы, и они теперь сидели за столиком и угощались одним на двоих кусочком шоколадного торта. Расти спал в углу, свернувшись на своей лежанке.

Ротко читал журнал за стойкой. Он кивнул Билли.

– Если ищешь Эмили, они с Бет на заднем дворе.

– Спасибо. Как идут дела?

Ротко ухмыльнулся:

– Какая разница?

Они оба рассмеялись. Эта шутка им пока еще не приелась.

Билли налил себе кофе. Он пил много кофе, но ни разу с тех пор, как они покинули особняк Игл, его не тянуло к бутылке. Билли словно перегорел, так же как и особняк Игл во время того пожара.

Этот огонь очистил его.

Они с Эмили обсуждали случившееся только раз. Этого оказалось достаточно.

Иногда он думал об этом. Думал о том, как много контроля Шон дал Нелли над особняком, над своей жизнью и смертью.

Иногда Билли слышал голос Нелли. А порой и те другие холодные, мрачные голоса, которые приходили на смену голосу Нелли.

Но не все время. В основном он был счастлив.

Билли вышел на террасу.

– О, привет, – сказала Эмили. Они с Бет лежали в шезлонгах и читали. Терраса была просторной, но огороженной, и здесь появлялась тень во второй половине дня. Здесь было тихо, и сама терраса стояла так, что, казалось, достаточно протянуть руку и коснешься океана. Это место он любил в «Бинэйре» больше всего. После смешного названия.

Эмили начала было вставать, но он наклонился, чтобы ее поцеловать.

– Не надо, – сказал Билли. – Я просто забежал поздороваться.

Она вздохнула с явным облегчением. Билли считал, что Эмили, такая полная и с раздувшимся животом, выглядит прекрасно, но она была уже на том этапе беременности, когда приходится потрудиться, чтобы встать со стула. Эмили потянулась к нему и взяла его руку в свои. Шрам на ее руке побелел, но выделялся на фоне загорелой кожи. Он никогда не исчезнет полностью. Однако ее это, похоже, не волновало. Кроме шрама ничто не напоминало о пережитом. Когда кто-то спрашивал Эмили о нем, она просто улыбалась и говорила, что это был глупый несчастный случай, или отшучивалась, что это из солидарности со шрамом на руке Билли, а потом меняла тему разговора.

Бет отложила книгу.

– Было бы здорово, если бы вы с Ротко сводили девочек посноркелить, когда они вернутся домой из школы.

– Без проблем.

– Я схожу с ними, – сказала Эмили, – только боюсь, как бы меня не спутали с китом. Не хочу, чтобы меня случайно забили гарпуном.

– Ты прекрасна, детка, – сказал Билли, и он нисколько не лукавил. Рожать ей почти сразу после Нового года, и они уже переделали одну из пустых спален в доме в детскую. Рут и Роуз не могли дождаться, когда у них появится двоюродный брат или сестра.

Сперва Билли был обеспокоен состоянием близняшек. Много месяцев они молчали и почти не разговаривали весь январь и февраль, пока Эмили и Билли жили у Бет и Ротко в Чикаго. Но, похоже, Бонэйр пошел им на пользу. Загнанный взгляд исчез, и Бет сказала, что с тех пор как они переехали на остров, Рут и Роуз ни разу не снились кошмары. Они даже начали заниматься кое-какими делами отдельно друг от друга. Нечасто, и их все еще было практически невозможно отличить друг от друга, но девочки были довольны. Они могли пожаловаться только на то, что Бет и Ротко отказались заводить вторую собаку.

Билли снова наклонился к Эмили и поцеловал ее.

– Увидимся дома, – сказал он.