Текст книги "КИЧЛАГ"

НОЧЬ

 
Закат спустился с холма,
Ворон слетел с косогора,
До утра засыпает тюрьма,
Затихли шаги в коридоре.
Отдыхают хаты, продолы,
Остался за стенами шум,
Санитар не ведет на уколы,
На ковер не дергает кум.
Контролер заглянет в глазок,
Арестант грозит суицидом,
Отдыхает нервов комок,
Отойдет с довольным видом.
Расслабился смертник в подвале,
Избежал грязных опилок,
Такие, братишка, детали,
Не стреляют ночью в затылок.
Ночь опустилась темная,
Из крана сочится вода,
Одиночка убогая, скромная,
Три шага туда и сюда.
Спят арестанты лихие,
Новички и знатные рыси,
Темные окна глухие,
Мышка сухарики крысит.
Не гасят на ночь фонарь,
Ночь пролетит побыстрее,
Скрипит под спящим шконарь,
Мышка шмыгнет с батареи.
Плохие сбываются сны,
Мыслям кошмарным тесно,
Углы далеко не красны,
Не льется веселая песня.
Ночь опустилась бездонная,
Ей за все отвечать,
Спит братва бездомная,
Обреченности есть печать.
 

ЗАКОН СИРОТЛИВ

 
Закон одинок, сиротлив,
Не хватает на всех закона,
Преступник умен, строптив,
Грабит, не зная жаргона.
Зону не прошел, не промог,
Не грелся на этапном тигеле,
Сидит золотой петушок
На высоком и важном флигеле.
Решения принимают в бане,
Прикрываясь фиговым листочком,
Бюджеты нагло дербанят,
В воровстве – сплошная мистика.
Зону собой не прожгут,
Не узнают тяжелые ломки,
Приготовят друзья парашют,
Подстелют, где надо, соломки.
Волком воет география,
Дыры на ходу латает,
Жиреет кабинетная мафия,
Законов на всех не хватает.
Запутался в дебрях закона,
Прокурору бы надо очки,
Наносят немало урона
Белые воротнички.
Множится чиновников армия,
Батрачит страна на кормушку,
Все та же поется ария,
Не берут воров на пушку.
У изголовья стоим гробового,
Замечен в коррупции туз,
Не знал беспредела такого
Почивший советский союз.
 

ДОМА

 
В жизни суровой не лишний,
Приехал в родные края,
В садах зацветают вишни,
Березки стоят у ручья.
Речка шумная, быстрая
Сверкает в озерную даль,
Лодка плывет серебристая,
Уносит мою печаль.
Васильки и ромашки вокруг
Ранней росой умоются,
Далекой юности друг
На тихом погосте покоится.
Родина тихая, славная,
Скамейка стоит под рябиной,
Воровскою повязан славою,
Навеки повязан малиной.
Из трубы поднялся дымок,
В лес по грибы соберусь,
Тихий, родной уголок,
Святая, невинная Русь.
Хочется землю обнять,
Дарит родина силу,
Здесь покоится мать,
Цветы положил на могилу.
Воровская выпала доля,
Неправильно, братцы, живу,
Журавли поднялись с поля,
Гуси сели в траву.
Осень вступает в права,
Раньше пришла по приметам,
Шелестит золотая листва,
Прощается с теплым летом.
Святая, родимая Русь,
Легко и свободно дышу,
Родиной малой горжусь,
Большую в сердце ношу.
 

Я И ПЕТРОВ

 
Система выдала сбой,
Хозяин был не готов,
В камере сидим одной
Я и подельник Петров.
Кум лоханулся тоже,
Не прочувствовал розу ветров,
Следствию выйдем дороже
Я и подельник Петров.
С воли хорошие вести,
Терпила простить готов,
Не должны находиться вместе
Я и подельник Петров.
Записали в известную банду,
Протокол обвинения готов,
Одну хлебаем баланду
Я и подельник Петров.
За базаром своим не следим,
Пародируем всех ментов,
В карцере вместе сидим
Я и подельник Петров.
В хулиганстве замешаны, драке,
Навесили разных понтов,
Едем в одном автозаке
Я и подельник Петров.
Перетрем дела на заре,
План отмазки готов,
На одном сидим шконаре
Я и подельник Петров.
На новую вышли орбиту,
Накрутили десяток понтов,
Свою обсудили защиту
Я и подельник Петров.
Виновными числились вроде –
Без лишних отмазались слов,
Оказались мы на свободе,
Я и подельник Петров.
 

САКВОЯЖ

 
В привратке светло и сухо,
В парке зарыто золотишко,
Шептал мокрушник на ухо:
«Мне корячится вышка».
Когда вернулись в хату,
Он опять явил деловье:
«Половину отвалишь брату,
Остальное, земляк, твое.
На золоте нету крови, –
Потом я сел за мокруху,
Не стал бы зря буровить», –
Подытожил убийца сухо.
На том месте стоял павильон,
На стук вышла хозяйка,
На шее висит медальон,
В горошек синяя майка.
Хозяйка крашена, сива,
Даме пропели жуть:
«У нас тут зарыта ксива,
Надо снаружи копнуть».
Копали весь выходной,
Брат старался Мишка,
Закончили с полной луной,
Нашли саквояж золотишка.
На бок лег павильон,
Внутри неустроенно, пусто,
Такой, братишка, бульон,
Вода крупа и капуста.
Похоже, опять попали,
Не было лажи и фальши,
Спросят: «Зачем копали?»
Надо дергать подальше.
 

ЗАПРЕТНАЯ ЛЮБОВЬ

 
Приходила жена без трусов,
Прятал следак купюры,
Придумал на двери засов, –
Полчаса сексуальной культуры.
Любовную чашу испить
Жена без боя сдается,
Придется быстро любить,
Менять полюса не придется.
Прижмись ко мне, дорогая,
Говори и щепчи горячо;
Ложится нога нагая,
Без раздумий мне на плечо.
Любовь придумана загодя,
В одиночку не гонят понты,
В мыслях спелые ягоды,
В мыслях полевые цветы.
Прикрыла глаза жена,
Не терпит любовь суеты,
Секунда любая важна,
Иначе завянут цветы.
Иначе рассыплются ягоды,
Цветы аромат не дадут, –
Знает лепила загодя,
Накинет десяток минут.
Сидим напротив друг друга,
Жена улыбается мило,
Довольно свиданием супруга,
Сейчас вернется лепила.
Следак улыбнулся ехидно,
Доволен служебной погодой,
Прощаться надолго обидно.
Иду, помешан свободой.
 

ДОГОВОР

 
Страшнее приговора договор,
Разводят умело, красиво,
Скрытен мошенник и вор,
Подложная выдана ксива.
Бичует кандидат наук,
Лишился бродяга двушки,
Большой черный паук
Лишил любимой подушки.
Уравнения его на снегу, –
Отсутствует у бездомных бумага,
Не пожелаешь такого врагу,
Спит в подвале бродяга.
Не наливают больше чаю,
Черствеют людские души,
Все больше бродяги дичают,
Все меньше спокойной суши.
Отметился ученый сроком,
Отказаться бедняга не мог,
Бомбанули бродяги скопом
Продуктово-пивной ларек.
Легче было на зоне –
Позор отсутствовал, стыд,
Не лежат бичи на газоне,
Нормальный у зека вид.
Образован каждый шестой –
Инженер, техник, врач.
Желудок гонит пустой –
На свалку бредет бородач.
 

КНИГА 7. НЕ ЗАРЕКАЙСЯ

посвящается памяти матери, Гусаровой Матрене Ивановне

ВРЕДНАЯ ФУТБОЛКА

 
Надпись была на футболке:
«Товарищ, убей коммуниста».
Фраер не понял наколки,
Пока не встретил чекиста.
Смысла не знал паренек,
Планы огромные строил,
Реальный корячился срок
За подрыв советского строя.
Перед совестью чист,
Признался носитель сразу.
Не унимался дотошный чекист:
«Кто тебе продал заразу?»
Не мог он подставить брата,
Чекистов смотрели портреты,
Была бы засвечена хата,
Засвечены все трафареты.
Мурыжили год комитетчики,
Дергали между делами,
Диссиденты и антисоветчики
Были в союзе врагами.
Майку достал старик,
Надсадный прошлого груз,
Остался в истории крик,
В прошлом остался союз.
Надпись на майке крамольна,
Наверно, с издевкой дана,
И все же старому больно —
Исчезла его страна.
 

НАМАНГАН

 
Наманган, наманган,
Проверил свой наган,
Он стреляет хорошо,
Что же надо мне еще.
Надо денежек срубить,
Никого не погубить,
Надо кинуть наманган,
Созрел по ходу план.
Я, братишка, хулиган,
Держу за поясом наган,
Строил план по кирпичу,
Наманган мне по плечу.
Народу мало в клубе,
Дал узбеку в бубен,
Он бизнесмен большой,
Торгует анашой.
Деньги быстро доставай,
Появился вдруг бабай,
Он владелец клуба,
У него заначка в кубе.
Взмолился тут бабай:
«Ты только не стреляй,
Решим любой вопрос».
Тычет пачкой в нос.
Приглашает выпить чаю,
Я бабаю отвечаю:
«Не входит это в планы,
Пусты мои карманы».
«Решим любой вопрос», –
Вторую пачку преподнес;
Будто я лучший друг,
Приглашает на урюк.
Ты – достойнейший нукер,
Подаешь другим пример,
В действиях не пьян,
Зовет курнуть кальян.
На грудь не принимаю,
Долги бабаю выбиваю,
Пока не разрядили,
Пока не посадили.
 

КАЗУС ТВОРЧЕСТВА

 
Литература – пустышка, блеф,
Не течет живительный сок,
Полезен для зоны грев,
На воле слаще кусок.
Забыта «Как закалялась сталь»,
Библия всей молодежи,
Не зовет в светлую даль,
Дрожь не проходит по коже.
Поэт больше, чем поэт, –
Осенила автора находка,
Писатель сходит на нет,
Выдыхается со временем водка.
Сборник стихов и кастет
В жизни вполне уживаются,
Претупника жуткий портрет
В любого героя вживается.
Сталин был очень начитан,
Не щадил далеких и близких,
Моральный роман прочитан,
Подписаны расстрельные списки.
Человек – Божья тварь,
Жить желает красиво,
Забыл про крест и алтарь,
Всуе берется за чтиво.
Не прошел роман через сито,
Засели отдельные фразы,
Хорошее все забыто,
Осели частицы заразы.
Творчество – просто кормушка,
Способ быть на слуху,
Сбита у автора мушка,
Гонит лохам шелуху.
Классики нужны ученым,
Кормит их образа лик,
Не нужны герои заключенным,
Все споры ведут в тупик.
 

ЧЕСТНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

 
У кума – честный понедельник,
Все запретное меняет на чай;
Жизнь – полосатый тельник:
Успевай, полоски отмечай.
Сегодня белая полоска,
Старый ржавый супинатор,
Кусок свечного воска,
В тупик заводят изолятор.
У кума куча хлама,
Целый день идут обмены,
Не горюй, не бойся, мама,
Арестант не вскроет вены.
Бритвы, гвозди и заточки,
И другие острые предметы
Приносят честные сыночки,
На чай меняют, сигареты.
Доволен очень кум,
Обмен – удачная находка,
В кабинете – местный ГУМ,
Найдется шоколад и водка.
Выдаст кум осьмушку,
Кинет плитку, – так и быть,
Хватит на чифира кружку,
И купчика хорошего попить.
Раз в месяц честный понедельник,
Время движется не броско,
Жизнь – полосатый тельник,
Сегодня черная полоска.
Чаю нет и сигарет,
Принесут немного хлама,
Куму готовится привет,
Быстро крутится динамо.
В честный понедельник слить,
Хозяин честных тоже любит,
Готова система разозлить,
Потом немного приголубить.
 

ЖЕЛЕЗНЫЙ ФЕЛИКС

 
Ленинский смелый план,
Выступал Дзержинский смело,
Гладил нагрудный карман,
Сердце сильно болело.
Не выдержала птица Феникс,
Одинаковы все перед бездной,
Замертво свалился Феликс,
Банально закончил Железный.
Упирался узник рогами,
У администрации был в опале,
Феликс звенел кандалами
В Орловском централе.
Одиннадцать лет отволок,
Дух закалял и тело,
В Кремле обрел уголок
Рыцарь большого расстрела.
В кабинете ВЧК
Сейф стоял огромный,
Метатель выдернул чеку,
Подарок забросил скромный.
Граната влетела в окно, –
Бросил фраер любезный,
Бросился в сейф на дно,
Погремуха пристала – Железный.
Упрямый, смелый, честный,
Убийца безгрешный, святой,
Торговал преступник честью,
Саквояж хранил золотой.
Год двадцать шестой,
Мысли, дела однобокие,
Не остался престол пустой,
Наркомы пришли жестокие.
 

ВЫПЬЕМ

 
Фальшиво в продажном мире –
Подкуп, насилие, лесть,
Смоют деньги в сортире,
Дороже свобода и честь.
Достоинство нигде не купишь,
Трясутся часто колени,
Жизнь не покажет кукиш,
Если смело вышел из тени.
Без жадности и жлобства,
На ярких замешан красках,
Дешевые презрел удобства,
На правильных вырос сказках.
В сучьем, продажном мире
У честных пустой перемет,
Честных задушат в квартире,
Яду злодейка нальет.
Вспомнит грешник у гроба,
Открыты когда врата,
Исходит чаще злоба,
Редко бредет доброта.
Гордыня и злое богатство
Никогда не будут любить,
Осталось тюремное братство
Нечего зеку делить.
Пустые карманы у зека,
Ни один не наедет мент,
Больше в нем человека
В данный закрытый момент.
Забиты тюрьмы крытые,
Прессуют там неугодных,
Выпьем мы, закрытые,
За здравие всех свободных.
Поле штрафников
Тропинка вьется узкая
Меж елей, тополей,
Там поле, поле русское, –
Не счесть таких полей.
Там поле длинное,
Там розовый закат,
Там было поле минное,
Там штрафники лежат.
Горячая окалина
Валила всех подряд,
Ни родину, ни Сталина –
Вспоминали чаще мат.
Земля огнем объята,
Не счесть вперед бросков,
На зонах чалились ребята
За десять колосков.
Их пеленали матери,
Не спали с ними ночки,
На зеленой скатерти
Корчились сыночки.
Пустынно поле длинное,
Остались здесь навеки
Виновные, безвинные, –
За нас погибли зеки.
Шумят над полем тополя,
Земля дает им силы,
Скрывает русская земля
Безвестные могилы.
На зеленой скатерти
Нет могильных плит,
И только сердце матери
Плачет и болит.
 

МИР

 
Рубь, братишка, входной,
Выход оплатишь вдвойне,
Сегодня большой выходной,
Конец горячей войне.
Забудем обиды и месть,
Отношения мирные выстроим,
Свобода, совесть и честь
Сильнее любого выстрела.
Прощай навеки, оружие,
Город любимый спокоен,
Лежат стволы ненужные,
Ты больше, братишка, не воин.
Забудем распри, братишка,
Жизнь и так коротка,
Померкнет смертельная вспышка,
Деревья посадит рука.
Спрячем подальше стволы,
Забудем про зоны, Кресты,
Сдвинем дружно столы,
Подарим любимым цветы.
Вспомним ушедших от нас,
В могиле – лебяжий пух,
Их травили командой «фас!»,
Но не сломили волю и дух.
Выпьем, братва, за мир,
Честный, большой, всесезонный,
Как пили когда-то чифир
На черной, правильной зоне.
 

РЕЦИДИВ

 
Растает в тумане миф,
Дымный хвост кометы,
Неизбежный пришел рецидив,
Развешаны всюду приметы.
Рецидив – продолжение ходки,
Зек в тюремном фасоне,
Размышления были коротки,
Есть ностальгия по зоне.
Любят лепилы прихваты,
Ищут главный запал,
Сделаны они не из ваты,
Те, кто зону топтал.
Ищут в судах паровоза,
Кто больше положил труда,
Никого не пугает угроза,
Искушение сильнее всегда.
Второе преступление проще,
Готовит его подсознание,
Его совершают наощупь,
Прошлые помогают знания.
Рецидив – бурлящий котел,
Быстро варится плод,
Не поможет церковь, костел,
Заранее ясен исход.
Советами придуман миф,
Никого не исправила зона,
Криминальный сидит коллектив,
К рецидиву готова персона.
 

ВЕРНУЛСЯ

 
Домой вернулся снова,
Из тюремного выполз мрака,
Все та же мычит корова,
Все та же лает собака.
Пиво сосед принес, –
Желанный, но редкий гость,
Под ногами крутится пес,
Когда же подгонят кость?
Соскучился верный пес —
Где зависал, братан?
Сухой у собаки нос,
Сгнил в конуре кафтан.
Я тоже, как старый пес –
Забыта свобода напрочь,
Подушку в сени принес,
Устроился тихо на ночь.
Мизерна жизнь и пуста,
Известно, что будет дальше,
Помечена кровью верста,
Все больше лжи и фальши.
Жизнь на земле молода,
Знания даются не те,
Течет с потолка вода,
Не уверен в своей правоте.
Много кругом прогресса,
Легче становится жить,
Каждый – носитель беса,
Волком хочется выть.
Годы на земле зелены –
Как урезонить прыть?
Из галактики придут прогоны,
Как бесогонам жить.
 

ВЫСШИЙ СУД

 
Разбор грехов впереди,
Все прикинутся скромными,
Совесть, братан, не береди,
Не признают себя люди виновными.
Одними делами повязаны,
Общего нет интереса,
К судебному делу привязаны,
Гонят причинного беса.
Наверху снуют бесогоны,
Финансы политику ткут,
Понятия трут не законы,
Не поймешь – кто Цезарь, кто Брут.
Отвечают белые негры:
«Так Всевышний решил»,
Горбатому спрятаться негде,
Он меньше всех согрешил.
Греховной придавлены тонной,
Права заявляют птичьи,
Только пропитанный зоной
Грехи искупил частично.
Нескончаем гнутых поток,
Клином не выбили слабости,
Раздербанили изобилия рог,
Немногим достались сладости.
У начальника отняли руль,
Другой прочтет расписание,
В кристалл замуруют патруль,
Такое, братан, наказание.
Глубину чувств измерят,
Нет времени для роста,
Верующий не боится смерти,
Верить очень не просто.
 

ДОМОЙ

 
Скоро, братишка, домой,
Хлебанул баланды сполна,
Годы остались за мной,
На висках видна седина.
Вечерним малиновым летом
Не вынашивал злобу и месть,
Не был негодяем отпетым,
Семью защищал и честь.
Дома высокие кручи,
Смотрящего им не назначить,
Подвернется удобный случай –
Приезжай, братишка, рыбачить.
Огнем полыхали мартены,
На день и на ночь глядя,
Сотрясались от молота стены,
Мастерица встретилась Надя.
Вместе по жизни пошли,
В коммунальной жили квартире,
Семейное счастье нашли
В детях, согласии, в мире.
Дальше, братишка, известно –
Подонки махали руками,
Отзывались грязно, нелестно,
Уперлись в меня рогами.
Судьи наши гуманны,
Адвокат чудес не творил,
Не дождешься небесной манны,
Если сам ее не сварил.
 

ТУБИК И КУБИК

 
По шконке скачет зарик,
Из хлеба сделан кубик,
Сегодня мечет Марик,
В СИЗО гуляет тубик.
Шестерку выдал кубик,
Доволен очень Марик,
Ему не страшен тубик,
Ему дороже зарик.
На тройку ставит Зубик,
По шконке скачет зарик,
Патерку выдал кубик,
Доволен очень Марик.
В СИЗО гуляет тубик,
По шконке скачет зарик,
Не знает только Зубик –
Бациллы дарит Марик.
Из хлеба сделан кубик,
Точки дарит зарик,
Лежит в больнице Зубик,
Сегодня мечет Марик.
На тройку ставит Рубик,
Из хлеба сделан зарик,
Четверку выдал кубик,
Доволен очень Марик.
Точки дарит кубик,
По шконке скачет зарик,
Лежит в больнице Рубик,
Сегодня мечет Марик.
По шконке скачет кубик,
В больнице умер Марик,
В СИЗО гуляет тубик,
Сегодня мечет Шарик.
По шконке скачет Шарик,
В СИЗО гуляет тубик,
Сегодня мечет Шарик,
Скончался утром Рубик.
По шконке скачет кубик,
Из хлеба сделан зарик,
И так далее…………,
………………………………
 

ЗОЛОТАЯ ТУЧКА

 
Надвигается черная тучка,
Скоро прольется дождем,
Золотая моя колючка,
Свободу с корешем ждем.
Остались часы и минуты,
Невезения прошла полоса,
По килем желанные футы,
Поднимаем свои паруса.
На юг собирается Вовка,
Высоко там плывут облака,
Если плохо стреляет винтовка,
Меняют тогда стрелка.
Если мало солнца и света,
Не вини во всем высоту,
Короткое влажное лето,
Меняй тогда широту.
Свернула черная тучка,
На север ушла стороной,
Золотая моя колючка,
И кум идет золотой.
Партии Ленина слава –
Дала бездомным приют,
Щедрая наша держава,
Песни слагают, поют.
Ненаглядная, милая зона,
Щедрость твою не обнять,
На службе большого закона,
Дорогая, любимая мать.
Скрылась из виду тучка,
На прощание полюбит мать,
Прощай, золотая колючка,
Век бы тебя не видать.
 

СКАМЬЯ

 
На широкой скамье подсудимых
Восседает персона моя,
Нет ни родных, ни любимых,
Мне мать и сестричка – скамья.
Зачитал прокурор обвинение,
Вопросы задает судья,
Выскажут стороны мнения,
Только безмолвна скамья.
Арестанта поддержит скамейка,
Читает судья протокол,
Жизнь моя, словно копейка –
Закатилася криво под стол.
Объявят в суде перерыв,
Со скамейкой останусь вдвоем,
Ладонью, пальцем прикрыв,
Имя отмечу гвоздем.
Читает судья решения,
Я спокоен, как эта скамейка,
Не буду писать прошения,
Под столом блестит копейка.
Покатится жизнь моя
По этапам, привраткам и зонам,
Будет другая скамья,
Никогда не дружил я с законом.
Клетку откроет конвойный,
Исполнен судебный закон,
Уйду в осужденку спокойно,
Скамейке отвешу поклон.
 

КАНАЛ

 
Пулей пробита фляга,
Мятый, ненужный метал.
Сработан рабами ГУЛАГа,
На запад уходит канал.
Тачка, кирка и лопата –
Атрибуты большого прогресса,
Вагонетка ржава, щербата,
Вертухаи – пособники беса.
Зеки выводят откосы,
Наполовину полон вагон,
Вертухай бросал папиросы,
Доволен был бесогон.
Внизу гудел муравейник,
Усталые руки неловки,
Ловил профессор-подельник,
Не было там уголовки.
Воткнута в землю лопата,
Дороже баланды и хлеба
Пара затяжек на брата,
И взляд на синее небо.
Щелкал затвором подонок:
«Работать, враги народа!»
Недоволен жизнью с пеленок,
Вооружили на горе урода.
В толпу пальнул вертухай,
Не слышно смертельного свиста,
За окурок, профессор, сдыхай,
Никто не осудит садиста.
Преподали зекам урок,
Не всегда с добротою сила,
Один для многих звонок,
Одна для многих могила.
«Готов московский канал!» –
Трубил советский рупор,
Обыватель согласно кивал,
Не считали холодные трупы.
 

СТИЛЕТ

 
Между двумя мирами
Качается маятник долго,
Между зоной и ворами
Не проскочит пустая иголка.
Точил на ножи полотно,
Безразличия маску надев,
Работал натружено, плотно,
Ножи уходили на грев.
Пестрели наборные ручки,
Нож по прозвищу «слон»,
Выдавала зона штучки,
Всех поразил скорпион.
Оружие грозное, штучное,
Неотразим правильный взмах,
База подведена научная,
Грозная сила в руках.
Между двумя мирами
Живут золотые ножи,
Встретятся если с врагами,
Раны глубоки, свежи.
Нож сделан, стилет,
Булатных несколько лезвий,
Круче которого нет –
Металл строгал и резал.
Был мастер немаленький,
Подобен черному ворону,
Качнулся желанно маятник
В воровскую черную сторону.
Остался в памяти нож,
Его брали воры на сходняк,
Желанен был и пригож,
Друг и суровый враг.
 

КИРПИЧ

 
Со стройки принес кирпич,
Долго любовался цветом,
Не охватит его паралич,
Живет зимой и летом.
Толкал в сушилку тележки,
Закрывал кирпич на замок,
Толкал потихоньку, без спешки,
Медленно двигался срок.
Лебединая песня дальше –
Солнце обитало в печи,
Без суеты и фальши
Должны загорать кирпичи.
Кирпичи горячие, звонкие, –
Наслаждался этим моментом,
Издавали мелодии тонкие,
Несравнимы с другим инструментом.
Розово-красное чудо.
Грузил лопатой бой,
Как ценное старое блюдо,
Брал кусочек с собой.
Месил желтую глину,
Сушил, обжигал кирпичи,
Цех заменил малину,
Бушевало пламя в печи.
Стену гладит рука,
Душа слезно гласит,
Крышу снесло у мужика,
Скажут – под дуру косит.
Жалко до боли кирпич –
Стал бездушной стеной,
Охватил его паралич,
Был теплый, звонкий, живой.
 

СКРИЖАЛИ

 
Прошел половину пути,
Причаститься к закату успеть,
Настроение – хоть в космос лети,
Грехи не дают улететь.
По зонам дорога пылила,
Колючие были кусты,
Отступила нечистая сила,
На воле балдеют шнифты.
Разлетелись веером ведьмы,
Тенью пронеслись по стене,
Попросил сынишка намедни
Купола показать на спине.
Время бьет по шарам,
Время – пустая награда,
Бесполезно идти к докторам,
И к бабке идти не надо.
Путь расписан с детства
В высоких небесных скрижалях,
Кому-то светит наследство,
Кого-то больно ужалят.
Треть пути отволок,
Открыжили дозу скрижали,
Судья добавил срок, –
За что из зоны бежали.
Кто сидел режимно,
Никогда не дает зарок,
Бывает натужно, призывно
Из прошлого звонит звонок.
 

ГОРОСКОП

 
Легли с подельником на дно,
Без водки, пива и похмелья,
Зашторили на улицу окно,
Играем в шашки от безделья.
Гнем упрямо линию,
Согласно библейским законам,
За наколку блатную, синюю
Пылил пятилетку по зонам.
Ни одну не нарушили заповедь,
Не ранили душу и плоть,
Хапугу кинули на треть,
Не осудит за это Господь.
Прошлись по своим гороскопам –
Недельку велят подождать,
Не ляжет в голову копам
Рядом с ментовкой искать.
Легли с подельником на дно,
Не достигли по времени дна,
Обстоятельство есть одно –
Не доказана наша вина.
В воскресенье пойдем на подъем,
За городом – чистый родник,
В лесу погуляем вдвоем,
Под вечер зажарим шашлык.
Гороскопы – великая сила,
Звезды в четыре ряда,
Уволился следак-лепила,
В отделе теперь чехарда.
Худосочна ГУИНа ботва,
Не писал ее сучий диктант,
С вами останусь, братва,
Кореш, зек, арестант.
Можно на деньги купиться,
Можно купиться на славу,
В тяжкое можно пуститься,
Въехать в гнилую отраву.
На добро не надо скупиться,
Выбей тщеславия клин,
В сознании вера клубится,