Текст книги "КИЧЛАГ"

ПЬЯНЫЙ СТОЛЫПИН

 
Рыбой соленой кормили,
С водой большой напряг.
Вертухаи жрали и пили, –
Ропот пошел средь бродяг.
Борзотой ответил конвой,
Козьи смыкая ряды:
«Приедете в зону домой –
Напьетесь вдоволь воды».
Лагеря прошедшие урки
Цинканули устный прогон:
Сыграть с вертухаями в жмурки –
Качнуть арестантский вагон.
Подхватили зеки на раз,
Понеслось дружное: «Хоп!»
(За зеками нужен глаз,
Получишь заточку в лоб).
Налегала дружно братва,
В такт качался вагон;
За окном мелькала трава, –
Косым показался перрон.
Взялись арестанты рьяно!
Не собрать, братва, костей…
Вагон качался пьяно –
Вот-вот сойдет с путей.
Дубаки разинули рот.
Впереди – песчаный плес,
За ним крутой поворот, –
Уйдет вагон под откос!
Орал конвой: «Прекратить
Бесчинства в пути творить!
Дадим вдоволь попить,
Травки дадим покурить!»
 

РОЗОЧКА

 
Член кромсал на части
Садовник грешного сада.
Семья принимала участие,
Розочка вышла – что надо!
Четыре больших лепестка
Откинулись друг от друга.
Скоро подживут бока, –
Подожди, дорогая подруга!..
Дама прибыла по переписке
Скрасить длительный срок.
У дамы – огромные сиськи
И очень слаб передок…
Надежно зажили дольки,
Вживлен для эффекта металл…
Трое суток сношаться на койке –
Арестант об этом мечтал!
Сутки дама терпела
(С сексом дружила Лиза),
Зубами скрипела, потела,
Улыбалась нежно, подлиза…
Утром на вторые сутки
«Солнце» накинул братан, –
Решил на полминутки
Опробовать новый план.
По кругу – острые «шпалы»,
Пружина вшита надежно…
За находку – высокие баллы!
За безопасность – тревожно…
От батарейки пущен заряд
(По члену шли провода).
Током било до пят!
Убойная вышла страда.
Зек завел глаза –
Надолго запомнится ночь!
Пробила Лизу слеза –
Ломанулась с койки прочь.
Кричала от боли и страха,
От удовольствия нет следа:
Поднялась ночная рубаха –
Из влагалища торчат провода!
Ползком спасалась Лиза,
Будто петляла дворами…
Не получилось легкого бриза,
Волной накрыло цунами!
Дверь оказалась закрытой,
Дама издавала вопль.
Какой – не слышали в крытой.
Вздрогнул у входа тополь.
На крик сбежалась охрана,
Дверь открыли снаружи,
Умыли ее из-под крана.
По ногам стекала лужа –
Описалась бедная дама!
Зека отправили в БУР.
У заочницы-Лизы – драма:
Не тот выбрала тур.
Зек – матерый бродяга,
Ему не по кайфу перечить…
Понеслась по почте бумага –
К новой готовиться встрече!..
 

ХАЛЯВА

 
Это сладкое слово: «халява»!
Кто не хочет дармовщины?..
Дурная носится слава
От низов до самой вершины.
Платит зарплату держава,
Законы пишутся кратко…
Сладкое слово халява,
Сладкое слово взятка!
Высокий званый вечер,
Гремит заслуженно слава.
Ну, как ни пойти на встречу? –
Там же сплошная халява!
Халява – с совестью сделка:
Подносят слева и справа.
Полная будет тарелка,
Золотая у камня оправа!
Халява – большая отрава:
Икру намажут потолще…
До кичи доводит халява, –
У халявщиков желаний больше.
Не боится халява устава, –
Попить, одеться, поесть…
Сладкое слово халява
Разрушает совесть и честь!
Есть законы и право,
Есть законная власть.
Процветает Большая Халява:
Отнять, узаконить, украсть.
Сладкое слово халява –
Скверная, лживая речь.
Хлесткое слово облава –
К закону халяву привлечь.
Крикнут громко: «Браво!»,
Совесть имею и честь.
Умрет навеки халява, –
У родины рыцари есть!
Уйдет из России халява,
Насаждают ее напрасно.
Великая наша держава
Красива, сильна и прекрасна!..
 

ХУДО

 
Бывает в жизни худо.
Выбери нужную дилемму:
Дети – маленькое чудо –
Принесут в большую проблему…
Харцепил чужое малыш,
Тянул за собой салазки.
Яйцо разбила мышь, –
Цинковали хорошие сказки.
Видел ребенок потворство, –
Усердно слезу утирали.
Начал творить крючкотворство, –
Доброта и честь умирали…
Подросток кружил балду,
От мерзости сводило скулы.
У граждан всех на виду
Свирепая рождалась акула.
Отмерит первую ходку –
Начало криминальной выси.
Заходники оценят находку,
Советом поддержат рыси.
Нет ничего святого:
Ловкий, дерзкий, совкий!
Давно не видали такого
В мутной, жадной тусовке…
Превратился малыш в охотника –
Опытный, известный вор.
Нельзя переиграть заходника –
Не родился такой актер.
Чужое из карманов таская,
Других оставляя в беде, –
Жизнь козья такая:
Греби все подряд к себе!
 

РАЗГОВОР

 
Отволок звонкий червонец,
Сошел с большого холста,
Не слышал долго звонниц,
Не видел святого креста.
Цинковал старец святой:
«Немало хватил ты лиха!
Незаконно был под пятой,
Чалился достойно и тихо.
Обитель твою не святили;
Был законом не понят…
Веру в тебе убили –
В неволе черт бесогонит».
Тиснул про душу старец:
Мол, в вере и правде успех.
Закусил средний палец,
Выдавливал ложь и грех.
Переметно людское начало –
Только бы тешить плоть!
Сколько девизов звучало, –
До времени терпит Господь!
На свободе своя локалка:
Приблуда опишет салтырь.
Не будет вороном галка,
Не будет героем шнырь.
«Отвалишь скоро на покой», –
Бросил на сходке сухарь,
Говорил на прощание святой:
«Душу очистит алтарь!»
Ослеплен ярким бликом,
Сжимая крест из металла…
Со святым разговаривал ликом, –
В жизни святости мало.
 

СТРАШНАЯ ВЕСТЬ

 
Над полями – сизый дым,
Жечь стерню пора.
Зона Северный Кыштым,
Справа – медная гора.
Урал – страны кузнец:
Катают зеки тачки.
Здесь чалился отец,
Мать носила дачки.
Сталинист лживо цинковал,
Строчил козлиный шов:
Врагов народа собирал
Кровавый карлик Ежов.
Скользили легкие салазки,
Вокруг горы – становище.
Меркнут Бажова сказки.
Табак и чай – сокровище!
В зоне северной забой,
Зеков серых вереница.
Раздался страшный вой, –
Выла старая волчица.
Мать – как раненая птица
На белой снежной скатерти.
Ее не тронула волчица, –
Молитва помогала матери.
Зверь потворствовал судьбе –
Знал подноготную до дна:
Волчица прожила в борьбе,
Осталась на старости одна.
Мать многого не знала:
Должен откинуться отец.
Волчица мертвая лежала –
Пришел естественный конец.
Матери поведали на вахте
(Рыдало небо голубое):
«Ваш муж остался в шахте.
Многие не вышли из забоя»…
Храню старые салазки,
Мать вспоминаю снова.
Творили далеко не сказки
Подонки карлика Ежова…
 

ПОТЕМКИ

 
Прошлое не двинется вперед,
Детали из памяти стер.
Следак на допросе орет,
На следака орет прокурор…
Прошлое ворошит лепила –
«Выстрелить» хочет в суде.
Крючкотворы стоят у кормила,
Зарубку оставят в судьбе.
Факты не нужны следаку,
Косвенные соберет улики:
Дома спал на боку,
Свидетели слышали крики.
Не ищет истину следак –
Отпущения ищет козла.
Серый покраснеет рак:
Система лжива и зла.
Невинных нагло крепят,
Сирот гладят по головке.
Судьи приговоры лепят –
Прикрывают свое поголовье.
Косматит внаглую спрут,
Назад хода не будет:
Взятки не у всех берут,
В потемках система блудит.
 

ЛЮБИМЫЙ ВОРОН

 
Фемида ждет ответа,
Подступает к горлу ком.
Жалко, нету партбилета –
Отмазал бы партком.
Ехидно щерится кивала,
Нещадно грузит прокурор…
Наболтают мне немало –
Длинный будет приговор.
Намарал следак фуфло, –
Поступил постыдно, подло!
Козье у лепилы ремесло:
В людях видит кодлу.
Адвокат жужжит, как пчелка, –
Его прихлопнут мухобойкой.
Главная терпила – телка,
Судья борзой и бойкий.
Терпила нагло бесогонит:
Мол, растоптали мораль!
Прокурор к финишу клонит,
Давит нагло на педаль.
У судьи статья готова,
Негоже напоследок ныть.
Откажусь от последнего слова!
Может, ботинок запустить?..
Суд – большой сходняк,
Противоречий полон:
Готов у входа автозак,
Для них – любимый «ворон».
 

СЕСТРА

 
Сидела девчонка, строчила,
Подгибала все уголочки.
Мама в детстве научила, –
Пригодилось ученье дочке.
Пишет братишка Коля:
«Пару поймал голубей».
Будь проклята неволя!
Домой бы уйти поскорей…
Где ты, правда, на свете?
Где ты, облако счастья?
Страдают неизменно дети,
За что им такое несчастье?
Пишет братишка Коля:
«Скоро восьмое марта!»
Ждут девчонку в школе, –
Место пустое за партой.
Тяжело сестренке Юле:
Отпущен девочке план.
Свидание с мамой в июле…
Глаза застилает туман.
Пишет братишка Коля:
«Часто болеет мать».
Несладко живется на воле –
Нечего дочке послать.
Коля продал голубей, –
Юлин подарок сверкает.
«Возвращайся, сестренка, скорей —
Нам тебя не хватает!»
 

ВАНЯ

 
Строгает мальчишка рейки,
Неподатлив и крепок дуб.
Получит подросток копейки
И жидкий казенный суп.
У Вани сломаны руки, –
Претензии были нелепы…
Хватил он тюремной науки:
Малолетки жестоки, свирепы.
Талант у мальчика Вани,
Музыку с детства любил.
Ваня играл на баяне,
В оркестр даже входил.
Баян ложится на брюки.
У мальчика – важная роль!
У Вани сломаны руки,
Терпит мальчишка боль.
Рейки испачканы кровью,
Испачкано кровью полено.
Мальчик пришел с любовью –
Увидел жестокость, измену.
Бондарь сколотит бочонок.
Музыка светлая льется…
Боль достает до печенок!
Мальчик поет и смеется.
Мальчик смеялся и плакал, –
Не записался Ваня в суки!
Баян валится на пол –
У Вани сломаны руки…
 

МЕРИ

 
Звонок нежданный в двери
(Пистолет кручу в руках)…
Вошла красотка Мери
На высоких каблуках!
Свободна, раскована Мери
(С волыны упала рука),
Это у дамы в манере:
Приходит она без звонка.
В руках у Мери розы.
Мери – жгучая брюнетка.
Меняет Мери позы:
Мери – яркая бланшетка.
В углу скрипит кушетка.
У ней по телу – звери!
Мери – жаркая брюнетка.
Срок тянула Мери.
Дама, мирная брюнетка,
Безмятежно спит.
Близость – русская рулетка:
В стране гуляет СПИД.
Заварит кофе Мери,
Возьмет букетик роз…
Провал в карьере,
В жизни перекос.
За собой закроет двери.
Заправлена кушетка…
На подработке Мери.
Мери – яркая бланшетка.
 

ОТ ЗОНЫ И ДО ЗОНЫ

 
От зоны и до зоны –
Шахтерский городишко:
Дымятся терриконы,
Вертухаев вышки.
Дополнит сей пейзаж
Угольный разрез.
Увозят часто нас
Пилить березы в лес.
С корешом Борисом
Поднялись с малолетки.
Желтым-желтым рисом
Опилки красят ветки.
Для шахтного забоя
Подавай крепеж!
Точит кореш Боря
Самодельный нож.
Возле переезда –
Ранние грибы.
От зоны до подъезда –
Пять минут ходьбы.
Праздники с баяном,
Частый мордобой.
В угаре пьяном
Не справиться с собой.
Раз на день шахтера
В балду ударил хмель:
Нам бы с Борей в горы!
А мы рванули шмель.
Сидеть еще по трешке!
Не в сказке – наяву…
Зеленые сережки
Падают в траву.
 

ВРАГ НАРОДА

 
Снег под ногами талый…
За собой не зная вины,
Строил дома и кварталы,
Лес валил для страны.
Турсиб, Норильск и Магнитка
Смотрели на мир свысока.
Чая кирпичного плитка,
В кармане – зубок чеснока.
Серый бессменный бушлат.
Станицы родные неблизко…
В спину глядит автомат, –
В бескрайнем Союзе прописка.
В кармане лежит письмецо,
Стерты заветные строки,
Любимой родное лицо.
Размыты длинные сроки.
Строил, страдал, создавал –
Нету в Сибири границ!
Поезд везет за Урал, –
От ежовых устал рукавиц.
Больной, седой и горбатый,
Нары знал и фуфайку.
Делал страну богатой
За сырую черную пайку.
Шумели тучные нивы
На высоком крутом берегу…
Баланду варил из крапивы,
Побеждая злую цингу.
 

БАНОВОЙ

 
Жил в воровском квартале,
Обозначили урки путь.
То, братцы, пустые детали,
Гораздо суровее суть.
Давали заданья бродяги.
На бану карапузы шныряли…
Воровской учили отваге, –
Пассажиров мы отвлекали.
Пошел на дело первый:
Мальчишкой подрезал примус.
Щекотали кражи нервы,
Поднимался жизни цимус.
Поднимался градус выше,
В балде блуждали токи.
Имели надежную крышу
(Мир воровской – жестокий!)
Небрежной стала походка;
Курил и не ел конфет…
Вторая серьезная ходка:
Заводской зачистил буфет.
Думал всегда головой,
Редко в ментовке светился.
Погремуха пришла – Бановой
(Опыт мой пригодился).
Жалко было до боли:
Сколько зависло делов!
Первые наши гастроли
Накрыли без лишних слов.
Осталась самая малость:
Маляву ждут кореша…
На зоне, братцы, осталась
Моя воровская душа!
 

ПАМЯТНЫЕ ГОДЫ

 
Девяностые, кровавые,
Непонятны и не спеты –
Убиты левые и правые,
Воры, авторитеты.
Воровская Пресня,
Столичный беспредел,
Тысячная песня
Про черный передел.
Девяностые, лихие:
Превыше интерес.
Хорошие, плохие
Взлетели до небес.
Взлетали «Мерседесы»,
Киллеры в наводке…
На страницах прессы –
Боевые сводки.
Воровская песня,
Московские поля –
Пулям было тесно
Под стенами Кремля.
Цепи золотые,
Рыжие кресты.
Спортсмены и блатные
Рушили мосты.
Крещеная вода
Омывает лица…
Смутные года,
Мутная столица.
Девяностые, кровавые…
В небе синева.
Левые и правые…
Помянем их, братва!
 

РАНЕНИЕ

 
Вертухай целился сбоку,
Волновался, потел –
По третьему сроку
Прошел огнестрел.
Соседский сынок
Почувствовал власть:
Нажал на курок
В черную масть.
Перегнул он палку,
Взял на душу грех.
Кидали в локалку
Зековский грев.
То был не побег, –
Превышена роль…
Окрасился снег;
Острая боль.
Ноет рука
(Нескоро в отряд).
Забрали стрелка –
Слегка пожурят…
Лежу в лазарете,
Плюю в потолок.
Хозяин в ответе, –
Виновен стрелок.
Отдыхаю, не болен.
Усы отпустил.
Жизнью доволен, –
Вертухая простил…
На столе «Казбек»,
На улице град.
Доведен зек:
Ранению рад!..
 

ТИХИЙ УРАЛЬСКИЙ ВЕЧЕР

 
Тихий уральский вечер,
Челябинск плывет в облаках.
Долго не было встречи,
Синеют кресты на руках.
Город плывет в облаках, –
К полету большому стремление!
Крыльев огромных взмах, –
Плывет его отражение.
Не спрятать надолго руки,
Дымится опять сигарета.
С городом в долгой разлуке –
Третье не виделись лето!
Забыты обида и зло, –
Каждый может упасть.
На Российской стоит СИЗО –
Блатная черная масть.
По асфальту стучат каблуки,
Смех несется из сквера.
Не роняют честь земляки:
Любовь спасает и вера.
Город плывет в облаках…
Отец и любимая мать…
Синеют кресты на руках…
Хочется город обнять!
Тихо шумят тополя,
Жара и уральский холод…
В какие ни уеду края –
Помню любимый город!
 

ВСТРЕЧА

 
По земле поземка стелется.
Прощай, суровая тюрьма!
Метет по улице метелица,
Лютует русская зима.
В подъезды прячется народ.
Метель все не кончается…
Наступает Новый год!
По ветру фонарики качаются.
Ветер дует грубо.
Жена выходит из авто,
Подставляет горячие губы,
На ходу расстегнула пальто.
Золотые маячат огни:
Машины мчатся по городу.
В салоне с женою одни
(Неразлучны с женою смолоду!)
В снежном плену витаем, –
Невозможно метель прогнать.
Об одном мы мечтаем:
Быстрее упасть на кровать!
Окна зажгутся в ночи, –
Зажжем в зале свечи…
Встречи – наши врачи:
Глаза любимые лечат.
Ничего не скажут слова, –
Говорят горячие руки.
Кругом идет голова
После долгой разлуки!
В потоке дневного света
Исчезли тени в квартире.
На койке – два силуэта.
Одни в огромном мире…
 

ПАМЯТИ ЕСЕНИНА

 
С другом цинкую на фене, –
Язык понятен древний.
На обложке – Серега Есенин,
Последний поэт деревни.
Привет, братишка Серега!
Я тоже шумно жил.
Ты был поэтом от Бога,
Я – по зонам кружил.
Город не принял тебя, –
Он тебе тоже не нужен.
Писал, деревню любя,
Где корова наделала лужу.
Было что-то в тебе напускное…
Скандалы, вино, кабаки…
Видно, яблонька той весною
Завяла у тихой реки.
Месяц откинулся в небо,
Карты лежат вне игры.
Краюха крестьянского хлеба
Дороже черной икры.
Дубы развесили кроны,
На дудке играл пастушок.
Ты не видел суровой зоны,
Не втиснул ее в стишок.
Проходят чистилище души…
Изменит, Серега, подруга.
Тебя одиночество душит:
Нет настоящего друга.
Не было друга в гостинице, –
Молитву не прочел на дорогу.
Не отправил в деревню гостинцы,
Сам отправился к Богу.
Ляжет снег на Покров.
На фене цинкую древней.
Блатных не ведал слов
Последний поэт деревни.
 

ЖИЗНЬ, РЕБЯТА, КОЗЬЯ

 
Жизнь, ребята, козья! –
Другого нет пути:
На погост скрипят полозья,
До столицы не дойти.
Убит братишка Коля, –
Били, козлы, по балде…
Красная чаще неволя,
Петля висит на гвозде.
Силком надевают повязки,
В ЗУР уходят отказники.
На лицах – кровавые маски,
У козлов отныне праздники.
На зоне хозяин один, –
Рулит, никому не веря.
Сук плодит ГУИН,
Из человека делая зверя…
Снимают позорные вантухи,
Льется невинная кровь.
За какие калечат грехи?..
Ненависть заглушит любовь.
Бунтуют на зоне ЗУРовцы, –
Беспощаден бывает нажим.
По духу – русские Муромцы,
Громят ненавистный режим.
На воле – козлиная песня:
Рулят богатые снобы,
Небоскребы торчат на Пресне,
За МКАДом – нищета и трущобы.
 

РОЗОВЫЙ БУКЕТ

 
Мне приснилися цветы:
Свежий розовый букет.
«Значит, сбудутся мечты», –
Гадалка молвила в ответ.
Лежу один на шконке
(Совсем пустая хата),
Оставлю всех в сторонке, –
Гуляют пусть ребята…
Пусть в девушек влюбляются,
Дарят девушкам цветы…
Пусть в траве валяются,
Тащат девушек в кусты.
Удобна очень поза,
Цветами пахнет тут.
Пойду один за паровоза, –
Меньше срок дадут…
Но тут открылись двери,
Входит дознаватель.
Ушам своим не верю –
Молвит, как приятель:
«Шел бы ты домой!
Развелись бездельники.
Ждет, наверно, домовой,
Ждут друзья-подельники».
Вспомнил сразу сон, –
Помогли цветы!
Такой, братан, прогон:
Сбылись мои мечты!
Был, братишка, на краю,
Как старый раритет…
В мыслях я храню
Розовый букет.
 

ДРАКОН

 
Сегодня зона мутная:
Актив снимает повязки.
Польза будет минутная, –
Не верят зеки в сказки.
Не терпит жизнь пустоты,
Толкнут слабых к бутылке.
В каждом городе – Кресты,
В каждом городе – Бутырки…
Хозяину нужен покой, –
Не рад повороту такому.
Найдется способ другой,
Будут стучать по-иному.
Зачем напрягаться, работать?
С мыслями – тоже туго.
Лучше фуфло проботать, –
Зеки колют друг друга.
Найдется способ другой, –
Не сразу отмирают привычки.
Всем охота домой –
Туда, где чирикают птички.
Оставят зеку вилку
За помощь ближе к дому…
Вызывают реформы ухмылку –
Не могут они по-другому!
Мутная сегодня зона,
Черно-красное знамя.
Отпала голова у дракона,
Но еще вырывается пламя…
 

ВРЕМЯ НЕ ЛЕЧИТ

 
Приходи, братва, на толковище,
По сторонам хорошо позырь,
Приблуду спрячь за голенище, –
Приноси с собой пузырь.
Разведут последние замесы, –
Собралась лагерная смесь.
Где у страны большие интересы —
Туда, земляк, не лезь!
Не лечит время раны.
Поговорка – прогонное фуфло.
Будут выворачивать карманы, –
Хоть зека спрячь в дупло.
Дом разрушен нищий,
Последний ангел улетел.
Приблуду вынь из голенища,
В жизни полный беспредел.
Будет черная мандруха,
Хамелеон изменит краску.
Хозяин встретит сухо,
Предложит кум повязку.
Не судите зека строго, –
Не бывает всюду свято.
Все в кулаке у Бога,
Слепые, как котята.
Нож не вынимай из голенища, –
Упускает жертву кречет…
Разойдется быстро тыща, –
Время раны не залечит.
 

НЕ ДЕЛАЕТ ЛУЧШЕ КСИВА

 
Не делает лучше ксива.
Собачий слышится лай…
Полна балда негатива, –
Плотней о добре размышляй!
Проблемы взрывают голову? –
Размышляй плотней вдвойне!
Тело – мягкое олово,
Мысли пребывают в говне.
Неволя сурова, убога.
Разыграют чаю плитку…
Срок – скользкая дорога:
Береги выходную калитку.
Умей размышлять, челозон, –
Умирает в одиночку каждый!
Фуфлыжник и бесогон
Умирает в жизни дважды.
Не играй в «Алдап» и «Акус»
(Прочти слова наоборот)!
Не пробуй крапиву на вкус, –
Закрывай вовремя рот.
Словами пророка башляй,
Стихиен собачий лай…
О высоком, братан, размышляй,
Неладный тебя изломай.
 

ПУСТА ШАТУНА БЕРЛОГА

 
Пуста шатуна берлога, –
Ветки трещат и кусты…
Верят в неволе в Бога,
Осеняют святые кресты.
Ходят подельники в храм.
Сожаление сквозит в ответе:
Будет всем по делам
На том и на этом свете…
Любое преступление причинно, –
От ветра зависит буран.
Не золотое руно, а овчину
Таскает по миру баран.
Не оценить страдание золотом,
Раскаяние – полный вздор!
Между наковальней и молотом
Всегда смертельный зазор.
Исчезнут проблемы, брат!
В прошлом «высшая мера».
Не страшен любой каземат, –
Исцелит и поддержит вера.
Разумные примут законы,
Разнесется хорошая весть:
Если верят в него миллионы, –
Значит, Всевышний есть!
 

ЗНОЙНОЕ ЛЕТО 2010 ГОДА

 
Жизнь скверная, мутная:
Прогнозы дают кальмары…
Шкала закипела ртутная, –
Достали лесные пожары!
Дым от горящих веток…
Амнистию тиснули «единороссы»:
Отпустили двух малолеток,
К женщинам остались вопросы.
Дымом затянуты зоны.
Московский удушливый вечер…
Сгорели сухие кроны, –
Торчат черные свечи.
Знойный десятый год.
Висит над столицей смог,
По лицам струится пот…
Киллер взводит курок.
Смерч обещают синоптики.
Ветер ломает деревья…
Винтовка лежит без оптики, –
Пожары тушит деревня.
По шнуркам отыщет гадалка –
Совсем страна угорела!
В мусорном баке – галка,
С купола храма слетела.
Москвичи одели маски,
Хватают горящие туры;
Объявлений выгорают краски;
В фонтане полно десантуры…
Московский удушливый смог
Говорят, рассеется пятого.
Удушливый рождается слог…
Знойное лето десятого.
 

ДИКАЯ СУДЬЯ

 
Тихий южный городок
Оделся в камуфляж.
За мысом прячется порок:
За мысом – дикий пляж.
Все выставляют напоказ –
Там публика своя.
Что не принято у нас, –
Демонстрирует судья.
Ей только двадцать лет,
Вся карьера впереди!
Рыжий золотой браслет:
Порхает пташка на груди.
В стране большой переворот,
Нету скромности следа.
Прошиб бы раньше пот
Председателя суда.
Тяжел судейский труд! –
Волосней прикрыта луза.
Рухнул бы Верховный суд
Во времена Союза.
Профессий всех не счесть!
Есть даже доктор Мом.
Лежит поленом «Ваша честь»…
Суд – доходный дом.
Еще, братишка, посиди.
Законы – детская качалка.
Порхает пташка на груди…
Отдыхает рыжая мочалка.
 

ОТЕЦ

 
Откинулся с зоны отец.
Не надо приборов оптических:
В руке застрял свинец
(Не любила власть политических).
Не было у отца наколок:
Вроде как и не сидел.
Взгляд – предельно колок,
Не старый – уже поседел…
Восьмеру отволок по навету.
По амнистии выходили терпилы.
Кого призвать к ответу?
Где те прокуроры-лепилы?..
Порой проявлялась грубость,
И тут же – души широкость.
Я понял: системы тупость, –
Оттуда идет жестокость.
Часто подолгу курил.
Рука болела и ныла.
Ночью магазин сторожил –
Тяжелое время было.
Ничего не предвещало беды.
Плача, расскажет мать:
«Выпил стакан воды,
Лег, как всегда, на кровать»…
Отдал отец концы, –
Тихо, без стона, один…
Остались на сердце рубцы, –
Убивал жестокий ГУИН.
Лежит расшитый кисет.
Запах крепкой махорки…
Потом я нашел ответ:
Горьки тюремные корки.