Текст книги "КИЧЛАГ"

БЕСПРЕДЕЛЬНЫЕ ГОДЫ

 
Огнестрел изготовил кореец:
Рисовал, творил чертежи.
Освоил производство умелец, –
Разные готовил типажи.
 
 
Гнал оружие конвейером,
Показывал пробные макеты, –
Приходили, пальцы веером,
Брали дружно пистолеты.
 
 
Искали чистые стволы,
Убойный работал синдикат.
Пустели в офисах столы, –
Кто не согласен на откат…
 
 
Годы девяностые пристреляны.
Передела катится волна:
Будут многие отстреляны, –
Не щадит криминальная война.
 
 
Вооружались быстро группировки –
Знакомые по картотекам лица.
Проспали дружно на Петровке —
Война идет в столице.
 
 
Оружие рекой течет,
Дербанят армию и флот
(На пожар спишут недочет…
Потрепали армии оплот).
 
 
Изъятия составят акт,
Спасут от гробовой доски.
Что наступит мир – не факт:
Не поделены жирные куски.
 
 
Авто катили к МУРу,
Козырная ложилась масть:
Страна распустила диктатуру,
Поменялась резко власть.
 
 
Слуги равенства и братства
Заводили в оффшорах бухгалтерии.
Не было в стране такого блядства
Ни до, ни после Империи.
 
 
По понятиям живет страна,
Пальцы гнут прохожие.
За спиной дежурит Сатана
В дни ненастные, погожие…
 

ПЛАНЕТА ГРЕЗ

 
Бриллиант «Планета Грез»
Прошел скорбно по рядам.
Принес немало слез
Бывшим дамам-господам.
 
 
Приносил несчастье бриллиант:
Отпели многих в церкви.
Имел красоту, талант, –
Сокровища другие меркли.
 
 
Красотой играли грани,
Он охранял покои трона.
Бриллиант рожден в Иране,
Царей помнил Вавилона!
 
 
Живет такая версия:
Он не хотел светиться, льстить;
Когда за ним закрылась Персия,
Камень начал мстить.
 
 
Потускнели даже грани, –
Сжался внутри кристалл;
Лежал на черной ткани,
Быть в короне перестал.
 
 
Потерял свое значение,
Мстил хозяевам кристалл:
По рукам пошло свечение, –
Погибал людской астрал.
 
 
Попал в Израиль бриллиант.
Знаменитый ювелир-Кацав
Приложил знанья и талант…
Но мастер был не прав.
 
 
Решил он камень распилить
На три заветных части.
Не суждено алмазу жить, –
Умножил ювелир напасти.
 
 
Сделал редкую огранку,
Продал камушки туристам.
Вступил в немую перебранку, –
Убил его сердечный приступ.
 
 
Достался камень Польше,
Два других – французам.
Смертей втрое больше.
Давят камни грузом.
 
 
Вещают старинные веды:
«Ответишь за них головой!
Владыкам приносят победы,
Тишину стерегут и покой».
 
 
Бриллианты – посланцы небес –
Украшают гербы и короны…
Обойтись можно и без,
Не нарушив святые законы.
 

ПОЛГОДА УПИРАЛСЯ РОГОМ

 
Полгода упирался рогом –
За неделю бабло спустил.
Сижу в положенье убогом,
Подняться нету сил.
 
 
Что за собачья натура…
Пить совсем нельзя!
Душа нараспашку, дура:
Все – кореша и друзья.
 
 
С горем наскреб на похмелку.
Колотит, как мерзкого гада, –
Поймать можно «белку»,
Боюсь собственного взгляда.
 
 
Два года совсем не пил, –
Под кожу загнали «торпеду».
Даже с биксой дружил –
С дочерью алкаша-соседа.
 
 
Налил сто пятьдесят.
На водке стоят пузыри.
Стадо прошло поросят, –
Горит и клокочет внутри.
 
 
Наверно, паленая водка, –
Вкатил половину стакана…
Вторая поможет сотка –
Успокоится старая рана.
 

ДОМОВОЙ

 
С грибами пришел из леса.
Предчувствие гнало домой:
«Где ты ходишь – гонишь беса?» –
Наехал с ходу домовой.
 
 
Вскрывали дверь домушники!
Ключи меняли, отмычки.
Повесил на дверь наушники
(Прикрыл надежно нычки!)
 
 
Наушники висели на двери, –
Шипение услышал вор…
Воры – злые, как звери –
Матом вели разговор.
 
 
Подготовил краску, клей, –
С охраной все в порядке:
«Ты чернила в стакан налей,
Будешь сваливать на блядки.
 
 
Всех домушников помечу,
Кто творить собрался зло!
Корешей твоих привечу
(Тебе со мною повезло!)»
 
 
На часок прилягу, домовой,
Ты тут сильно не шурши.
Неладно что-то с головой,
Охота полежать в тиши.
 

РЕПРЕССИИ

 
В чем смысл всех репрессий? –
В нагнетании паники и страха.
У людей разных профессий
Мокры кальсоны и рубахи.
 
 
Летучий «черный ворон»
Любил слепую темноту,
Отрывал от станков и борон,
Увозил посмертно в пустоту…
 
 
Наводнил население страх.
Одного хватило года
По ветру развеять прах
Всех врагов народа.
 
 
Ждут подобной участи,
На душе противно, хлопотно…
Показал пример живучести
Народный строй безропотно.
 
 
Помнят «ежовы рукавицы»!
И карлика кровавого – вождя.
Сплотились города-станицы
Вокруг любимого вождя.
 
 
Репрессии – большая кровь.
Но больше в них политики:
Привита к строю любовь,
Навсегда замолкли критики.
 
 
От ударов молота – окалина,
В шарашки закрыты ученые…
«За родину! За Сталина!» –
Кричали в бою обреченные.
 
 
Дело сделали репрессии:
КГБ не дремлет и не спит.
Рабоче-крестьянские профессии –
Советской власти монолит.
 

ОСЕНЬ

 
За забором серый кулик
Выше взлетает сосен;
Птиц улетающих крик…
Скоро – холодная осень.
 
 
Готова природа к зиме,
Ниже свинцовые тучи.
Бушлат выдали мне
(Пайку б добавили лучше!)
 
 
Клином летят журавли, –
К югу стремится вожак.
В зону опять завели,
Арестантов загнали в барак.
 
 
Упасть на нары – счастье
Для врага трудового народа.
Бьет по бушлатам ненастье,
На склонах – пустая порода.
 
 
Не люди, а легкие тени, –
Растоптана в лагере честь.
Вниз уходят ступени, –
Вечно хочется есть.
 
 
Из последних тянемся жил,
Кругом идет голова.
Поэму о зоне сложил, –
Путает память слова.
 
 
Обидчиков своих прощаю –
Не враги они, не друзья.
Выйти на волю мечтаю –
Жить без веры нельзя!
 

КУБА

 
На север плывут облака –
Туда, где белые ночи.
Подставляют солнцу бока,
Путь выбирают короче.
 
 
За Полярным холодным Кругом
Разгонят ветра кучевые…
Сидим в ресторане с другом.
Ждет официант чаевые.
 
 
Не гонят в Союз корабли, –
Море спокойней и глаже.
На краешек дальней земли
С нами уйдут экипажи.
 
 
Чайки парят красиво.
Скрыл судимость свою…
Прокатила проверку ксива! –
На палубе судна стою.
 
 
На камбузе девушка Люба
Трепетно встречи ждет.
Впереди – знойная Куба,
На острове траловый флот.
 
 
Останется друг на Кубе
Бороздить чужие моря, –
Скажу девушке Любе:
«Пора сушить якоря!»
 
 
Сыт переходами дальними –
Зовет родительский дом.
Гуляли с Любой под пальмами,
Пили кубинский ром.
 
 
Оставлю на память тельняшку.
Кольцо приготовил Любе,
Рома кубинского фляжку, –
Память о жаркой Кубе.
 
 
Нарисую живую картину
Про моря и длинные мили.
Буду рассказывать сыну
Про бурные волны и штили.
 

СМЕРТЕЛЬНЫЙ КАНАЛ

 
Канал Волга-Москва.
Копают землю ученые.
ДМИТЛАГ – всему голова,
Новые идут заключенные.
 
 
Нету красного флага, –
Союз записали в анналы…
Стоят плотины ГУЛАГа,
Воды несут каналы.
 
 
Рабы кирки и лопаты,
Лагерной тачки кони.
К свету зовут плакаты.
В дугу загнуты ладони.
 
 
Вместо Бога явились бесы,
Зеков смешали с пылью.
ГУЛАГа стерегут интересы,
Наслаждаясь кровавой былью.
 
 
Приказано потеть и терпеть!
Поставили жизнь на весы:
Гнали зеков на смерть
Вертухаи, цепные псы.
 
 
Сто тысяч людских агоний…
(Долго вести пересказ)
Отбили в восторге ладони –
Первый поплыл баркас.
 
 
Попить захотели водички
Москвичи, заезжие гости, –
Полистайте сухие странички,
Где зеков покоятся кости.
 

ПРОГРАММА

 
Кровь на правой руке
Отметил последний взгляд.
Палец застыл на курке, –
Не стреляют в затылок подряд.
 
 
Кровь потекла по шее, –
Мгновенье живет голова.
На метр ближе к траншее, –
На абзац короче глава.
 
 
Угасает мгновенно свет,
Звезды сыплются градом…
Боли в агонии нет, –
Оказалась радуга рядом.
 
 
Воспитан на лагерной фене,
На мне отдохнула природа,
Был недолго на сцене
Под названием «свобода».
 
 
Поздно дали отмашку:
Только на пятом десятке…
Бросил веселую Машку –
В мокруху ушел без оглядки!..
 
 
Средним был санитаром,
Сделал самодельную пушку:
По лесным не бегал гектарам –
Мочил в основном по опушкам.
 
 
«Плохо!» – подумает всяк,
Жалеют сестренку, маму…
Я – никакой не маньяк!
Свою выполнял программу.
 
 
Нет случайностей в мире.
Убивать – кому-то бремя, –
Нежиться кому-то в квартире.
У жертв закончилось время.
 
 
Понял жесты, отмашки –
По шоссе надо идти.
Красные ждали фуражки.
Конец моего пути…
 

ДОМУШНИКИ

 
Чика меняет отмычки –
Не взять квартиру приступом.
Находит знакомые «птички», –
Сам вытачивал выступы.
 
 
Знаком контрольный запор, –
Чика открывает дверь.
Секут подельники двор.
Тихо скрипнула дверь.
 
 
Тайна чужое жилище:
Большие ценности блещут!
Не полезет хозяину пища,
Противны знакомые вещи.
 
 
Кто-то их трогал и мерил,
Откинул или взял поделом,
Какой-то залетный мерин
Сидел за твоим столом…
 
 
Подельник окликнул Чику:
«Сейф!» (молчаливый турок)
Домушник уничтожил улику:
Спустил в унитаз окурок.
 
 
Сейф не возьмешь налетом –
Надо ложиться в дрейф.
Дело пахнет промотом,
Если не вскроешь сейф.
 
 
Сейф оказался хлипким,
Сдался на милость Чике.
Содержание было липким:
Камней ворожили блики.
 
 
Прихватили еще золотишко,
Изумруды разной фракции…
Привлекла внимание книжка, –
В ней лежали акции.
 
 
Зачистили хату домушники,
Пальчики смыли водой…
Проспали соседи-наушники!
Хозяин вернулся домой.
 

ЗАЛОЖНИК

 
С детства не любил подвал!
Дни ожидания провел…
С детства башни рисовал,
Над ними кружил орел.
 
 
Видел лучик света
(Прикован цепью к батарее).
Ждал утра и рассвета, –
Домой уйти поскорее.
 
 
Долго я сидел в плену…
Что хотели от мальчишки?
Я видел света пелену,
О неволе знал понаслышке…
 
 
Рвалась натура на свободу.
Контакта не было сторон:
Мне приносили хлеб и воду,
Совали к уху телефон…
 
 
Бился раненой птицей,
Недетской больной душой.
Пальцы кололи спицей,
Страх нагоняли большой.
 
 
Слышал: рыдала мать, –
Меня душили слезы.
Хотел я ее обнять.
Гремели где-то грозы.
 
 
Знал бы заветный прикуп –
Жил бы, наверное, в Сочи.
Похитили, ждали выкуп…
Срок заявили, короче.
 
 
Выйдет вечером мышка
Проверить знакомый подвал…
Скоро, наверное, «крышка».
Ждать караул устал:
 
 
Сняли цепи мучители, –
Ошибочный был наезд.
Привезли к родимой обители,
Свой я узнал подъезд.
 

ТЕТРАДЬ

 
Храню под матрасом тетрадь,
Тесно ложатся строчки…
Крестик прислала мать,
Тесьмой обшила платочки.
 
 
Отметил в этой связи:
Удачи желает крестник!
Кувыркаться придется в грязи, –
Ношу очистительный крестик.
 
 
Тиснул скорбные строчки
О смысле крутых восприятий, –
В хате пошли заморочки
На базе спорных понятий.
 
 
Понятия быстро секи,
Себе бесполезно врать,
Подряд порол «косяки»
(Знает об этом тетрадь!)
 
 
Отмечены важные вехи,
Цунами и средние волны –
Готовлю к суду доспехи.
Фемида «крепит» по полной!
 
 
Кумовской пережили косяк, –
Цинканули скорей пастухи.
Тетрадь читал дубак –
Крамольные искал стихи.
 
 
В мыслях полно чепухи,
На психику давит мандраж…
Редко ложатся стихи,
Без дела лежит карандаш.
 
 
Пулей влетит вдохновение, –
Закусишь в экстазе руку!
Тайфуном прет стихотворение
Про неволю, любовь и разлуку…
 

СТУЧИТ ПО РЕШЕТКЕ КАПЕЛЬ

 
Стучит по решетке капель,
Все правильней греют лучи.
Зовет на свободу апрель
(В оперчасть на него настучи!)
 
 
Зовет на зону весна,
Буйство весенних трав.
Пахнет хвоей сосна,
Законы зимы поправ.
 
 
Лето разметит поляны,
Зацветут полевые цветы.
Природа сгладит изъяны,
Даже изменит черты!
 
 
Этапа ждет осужденка,
К тюрьме пропал интерес,
Тяготит унылая шконка,
Таежный видится лес.
 
 
Биржа проглотит этап, –
В бригаду сойдутся кенты.
К берегу тянется трап,
Пойдут по реке плоты.
 
 
Хлысты доставит повозка,
Продлит перекур-базар.
Желтизну тюремного воска
Легкий покроет загар.
 
 
Грибное заварят варево,
Бросят в него поганку, –
В отряде открыто палево:
Поймали кайф спозаранку.
 
 
Соломоново глючит решение:
К бараку ведет тропинка…
Отправят по почте прошение, –
Отклонит его Ильинка.
 

ДЕМОН

 
Тайну поведал Врубель;
Волнами хмурится Неман;
Новый родился дубль,
Менялся мятежный демон.
Терзался художник душой:
Не вмещало всего полотно.
Виделся демон большой, –
В двери влетал и в окно.
Замыслы вложил лихие,
С нетленною вечностью споря:
Демон вмещал стихию
От пустыни до бурного моря.
Годами бился художник,
Новым следовал схемам…
Мистики скрытой заложник,
Родился таинственный демон.
Готовое висит полотно –
Пример изысканным темам.
Не учел художник одно:
Вселился в художника демон!
Снятся темные штольни,
Брань и хула безбожника…
Переплелись духовные корни, –
Разрушил демон художника.
Изменился душою Врубель:
Бросил полотна и краски…
Растворил мастера дубль, –
На лице меняются маски.
Остался в истории Врубель,
Помнят мятежного сына.
Талант не купишь за рубль…
Учит думать картина.
 

ГЛАВНАЯ СТРОЧКА

 
Прячется главная строчка
В подвале холодного лета.
Подбила часы одиночка,
Но главная песня не спета.
Длинный каменный пояс,
Горы скрывают металл…
Везет столыпинский поезд
За холодный полярный Урал.
Год последний грядет,
Последняя осень и лето.
Служивый неспешно идет,
Форма зеленого цвета.
За окном суровый пейзаж;
На стыках трясется рука…
Уныло скрипит карандаш, –
Рядом совсем облака.
Прячется главная строчка
(Куце совсем предложенье)!
В деле поставлена точка, –
В жизни всегда продолженье.
Трясутся на стыках вагоны;
Мирно судачит братва…
Травой заросли перроны.
Горного плато канва.
«Дай затянуться, браток!»
Никак не ставится точка.
Чифира горячий глоток…
Находится главная строчка!
Быстро бежит карандаш, –
Нету больше вопроса.
Уныло трясется багаж,
Стучат на стыках колеса…
 

МОРАЛЬ

 
Пришла большая мораль
В закрытый казенный дом,
На лоб подняла вуаль,
Протиснулась в двери с трудом.
Открыты барака двери:
Полы чистотою блещут, –
Большая мораль не верит:
Бардак на воле похлеще!
Бригадир стареющий лыс,
Снимает с понятий деталь.
Нет в отряде крыс! –
Так решила мораль.
Чешет макитры братва,
Пьет чифир до отбоя.
В отряде нет воровства,
Обмана нет, мордобоя.
Цинкует тертый домушник,
Смакует клевую шмаль.
«Отволочь осталось двушник –
Цапану с собой мораль!»
На воле моральный кризис.
Смотрят на взрослых дети:
У взрослых свой катехизис –
Урвать на этом свете:
Всем моралям мораль!
Больше морали в неволе.
Неприятная очень деталь:
Нет морали на воле.
 

БЕДНЫЙ СЫНОК

 
Плачет маменькин сынок:
Получал на воле гранды,
Отлежал на шконке бок,
Тошнит от каши и баланды.
У пацана сплошные гонки,
Дом богатый снится…
Подельники его в сторонке:
«Подожди, родня подсуетится».
Слезы капают в подушку
(Закрылся парень с головой),
Помнит звездную пирушку,
Пакет с заветною травой.
Дрожит спина и плечи,
Боль стоит в груди.
Подожди, еще не вечер –
Вся трясина впереди!
Рано, братец, ты готов, –
Не любят в зоне гнутых!
Ради правильных ветров
Обходи переобутых.
Гони на свалку страх,
Скакуном лети по полю!
Сидишь на хлебе и бобах, –
Тренируй терпенье, волю!
Не встанешь дважды в борозду:
Землей завалит плуг…
Нарисуй себе звезду,
Не выпускай ее из рук.
Укрепись тертым зеком,
Не надо быть котом.
Отсиди нормальным человеком –
Не будешь мучиться потом!
 

КРИВОЕ ЗЕРКАЛО

 
В России уголовный срок –
Крушение всех надежд:
Закон заточен под лубок
В окружении правильных невежд.
Страшнее пытки нет!
Переметные ведут допрос;
Искривится арестанта скелет, –
Подложный тиснут донос.
Мутная в стране Фемида…
Злобна прокурора речь.
(Щит на кителе – для вида:
Карать не успевает меч).
В зале кривых зеркал
Правду найти не смог…
В комнате кривых лекал
Выкроят нужный срок.
Приговоры пишут в кулуарах;
Не суть, что истина – в вине:
Поймешь потом на нарах
Где-то ближе к Колыме.
Живуч репрессий ген,
Мутировал в слое законников:
Применят скрытый рентген
(Много сталинских поклонников!)
Теряется личность в неволе:
Зек по определению – враг.
Правду не знают на воле, –
Многое скрыл ГУЛАГ.
Коварен уголовный срок…
В стране не знают Бога.
Повторно звенит звонок –
Назад привела дорога.
 

ПОКОС

 
Беру на плечи косу.
Горные травы Урала…
Разгоняю на склонах росу, –
Накосил до восхода мало.
Косил примятые тропы,
Горных трав многообразие.
Рядом – граница Европы,
За склоном находится Азия.
Птицы крыльями машут.
Говорит, вставая, светило:
«На хозяина лучше пашут!
Мало коса накосила».
Отвечаю светилу так:
«Мешают острые шпоры.
Отпустил ненадолго барак
Увидеть синие горы».
Забылся житейский крах,
Улыбки и слезы детей…
В сине-зеленых горах
Вечно жив Прометей!
Отбиты звонкие косы –
На опушке зеленой дубравы
Опали влажные росы,
Стали жесткими травы.
Скоро домой поедем!
Чай кипит травяной…
Пришел бурый медведь,
Сидит под серой горой.
 

СЛЕД

 
Синее небо над зоной
(Черноты достаточно в ней).
Зек молодой и зеленый,
Дохожу до глубоких корней.
Пишет носитель идей:
Трудное, мол, выживание.
Жалеет сук и блядей,
К ним привлекает внимание.
Раскован в зоне, свободен –
Никто не бьется за пайку;
Сошел с деревянных сходен –
Завязал мнение в майку.
Совесть бродяги чиста:
Не лез в продажный актив.
В понятиях – сплошь простота,
В циркулярах – секретности гриф.
Скальп снять готово
Дырявое наше право.
Вертухаи – святые коровы:
У каждого своя управа.
С потерей своей знаком
(Припрятан на случай скелет):
Убогий казенный дом
Оставит заметный след…
 

МОЛОДОЙ ЩИПАЧ

 
За хорошее поведение
Откинулся раньше срока.
Свободу узрел в понедельник
Молодой карманник-дока.
Выдал хозяин не густо…
Праздника просит натура!
У прохожих в карманах капуста,
Торчит из кармана фактура.
На вокзале толкутся людишки,
Газировку пьют и квас,
Читают газеты и книжки,
Толпою стоят у касс.
Женщина встала рядом,
Положила на сумку шмель.
Прошелся опытным взглядом:
Достойно выглядит цель!
Упала на сумку газета,
С газетой ушел портмоне…
Никакого нету секрета,
Пот бежит по спине.
Зазвонил мобильник у дамы.
В голосе – нотки тревоги:
Заболела нежданно мама
(Улыбнулись карманнику… боги!)
Дама пропела: «Иду!» –
Быстро схватила вещи,
Скрылась бедняга из виду, –
Отпустили карманника клещи!
В крови гудел адреналин, –
За него отдашь треть срока!
Сам себе раб и господин
Молодой карманник-дока.
 

МАТЕРИ

 
Движенья бесшумные, плавные,
Стараются люди помочь.
Для женщины самое главное:
Сына родить или дочь.
Рукой придержала живот,
Легла в тишине на кровать.
Дитя дорогое живет,
Ножками трогает мать!
По любви, ошибке, расчету –
Новая жизнь невиновна!
По большому любимому счету:
Связаны свято и кровно.
Любимые наши мамы
Колыбельные песни пели,
Приходили в святые храмы –
Детей крестили в купели,
Надевали медные крестики,
С небес светил светунец…
Желали здоровья крестникам
Крестные мать и отец.
Матери теплые руки,
Взгляд любимых очей,
Сокровенные сердца звуки
Согревали в стужу детей.
Топали босыми ножками;
В сказках боялись зверей…
Разошлись большими дорожками –
Забыли своих матерей.
Ждут долгожданной встречи –
Нету покоя на свете…
Далеко любимые речи.
Для них мы остались – дети.
 

САША

 
Кусочек мойки за щекой,
Откинутый шконарь скрипит,
Вмиг дотянешься рукой, –
Решил устроить суицид.
Непросто резать плоть!
Рукой нащупал вену…
«Прости меня, Господь!» –
Другой придет на смену…
Брызнула на стену кровь
(Со шконаря б не загреметь!)
Фуфло о зеках не буровь –
Надо мужество иметь.
Прилипла мойка к пальцам,
Кровь на ямках шубы.
Ближе к смерти Мальцев,
Синеют пальцы, губы.
Не знает Мальцев Саша:
Еще жива его звезда –
Бригада встретит наша,
Помчат на волю поезда.
О зеках думает ГУИН:
Лелеет, холит их мечту.
К суициду склонен гражданин? –
Вкатят красную черту.
Сигаретой небрежно дымя,
Заметил красную отметку
Дубак – явился вовремя:
Отпер карцерную клетку.
Свисает Сашина рука,
Прилипла бритва к пальцам.
Плывут над зоной облака…
Почти покойник Мальцев.
Очнулся Саша на больничке
(Потерял он много крови).
Лицо знакомой медсестрички –
Сестричка хмурит брови.
Не хмурь, сестричка, брови –
(Друзья у Саши – не враги:
Сдадим для Саши крови!)
Ты лучше словом помоги.
 

РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА

 
Роковая женщина Наталья –
Не коснулась щек ее слеза,
Осиная у дамы талия,
Черные цыганские глаза.
Ходит Наталья по бровке
Любви и спорного закона:
Всех ухажеров в оконцовке
Ждут расставание и зона.
В вечных поисках Наталья.
В казино – приватный стол.
Вся жизнь ее – баталия:
Не любит женский пол.
Висит тяжелый рок…
Глаза бездонны и тоскливы.
Спрятан в сумке «глок»
(На оружие нету ксивы).
Намешано в даме немало!
Слоями ложатся связи.
Не бывает женщина в храме,
В свой адрес не терпит грязи.
Роковая выпала роль:
Твердость, решимость, шарм…
На красном сукне – карамболь,
От бортов играется шар.
Сложена на столе пирамида.
Тесно в образе голубке –
В сознании живет обида:
Мужчина родился в юбке…
 

КОМПРОМИСС

 
Явился желанный гость,
На связи долго не был.
В пойках – крепкая жидкость,
Пайка черного хлеба.
В каптерке накурено, тесно,
Соперник подложил ежа:
Круто замешано тесто, –
Налево уходит моржа.
Изумруды нашли в граните
(Побочный здесь материал).
Чужие плывут по орбите,
Напишут свой сериал.
Гранитный глубокий рудник,
Вглубь уходит гряда.
По склону бежит родник, –
Зеленая на камне вода.
Поделить предлагает соперник,
Обещает сохранить до срока.
«Стрелку забьем в понедельник,
Заходить не будем далеко».
Изумруды раскинули поровну,
Десятину ссудили в общак.
Отвели грозящую войну, –
Мирно живет барак.
 

ЗУБ ЗА ПРАВДУ

 
Правда – святая вода!
Зуб давал святой:
«Рвите зубы, господа, –
Врут до и после запятой!»
Не в порядке осуждения, –
Все мы с добавлением лжи.
Отказало враз терпение,
Не хватайтесь за ножи.
Правду прячут на дознании,
Правда прячется в суде…
Так устроено сознание:
Не жить на хлебе и воде.
Истина своя у следствия,
Упорно будут рыть.
Следаку важны последствия,
До суда объект закрыть.
Ложь толкает наперед
Мужской и женский пол.
Секретарь суда не врет:
Все заносит в протокол.
Не скажет правду прокурор, –
У него своя позиция:
Чтобы не долбал надзор,
Была отмазана милиция.
Судья ерзает на стуле,
Судья включает убеждения:
Пока совсем не переобули,
Надо выносить решение.
Внутренние убеждения
Дают заметно течь.
У судьи в душе сомнения, –
Без фактов тяжело упечь.
Не дают за правду зуб…
Серьезно, без понтов!
Обыватель пошел не глуп:
Ходить не хочет без зубов.
 

МЕТЕОРИТ

 
На промзону, прямо в цех,
Оторвав братву от дел,
Перепугав заметно всех,
Оплавленный камень влетел.
Зек-ученый говорит:
«Кайфово будем жить:
Камень сей – метеорит!
Надо камень распилить.
Привалило много счастья –
Очень ценная находка!
Камень распилим на части,
Будут деньги и водка».
Пилили пламенно предмет,
Не поддался камень на уловки:
Не видать ни тысяч, ни монет, –
Сломали две ножовки.
Зек-ученый говорит:
«Читал статью в журнале:
Надо греть метеорит,
Будет мягче стали!»
Грели камень в горне,
Кувалдой били, молотом…
Суть не изменилась в корне:
Метеорит глядится молодо.
Зек-ученый говорит:
«Есть знакомый вертухай,
В руках держал метеорит,
Исходил Тунгусский край».
Покрутил пальцем у виска
Волк в овечьей шкуре.
Печаль в цехе и тоска, –
Не видать ни баб, ни дури.
Горн в кузнице горит.
Вертухай нашел на воле,
Кто возьмет метеорит
(Вертухай, понятно, в доле).
Сходняк собрали влегкую.
Горячий чифир парит.
«Камень занесла нелегкая, –
Кому толкнуть метеорит?»
Смотрящий зоны говорит:
«По двадцать штук на брата
Всем, кто нашел метеорит!
Так решила хата.
Деньги ложит коммерсант –
Счет откроет в банке.
Братве на выход – гранд,
Куш не маленький, приличный!»
На волю еду – фаворит!
Пью дорогое пойло.
Обогатил братву метеорит:
В девяностых баксы стоили.