Текст книги "КИЧЛАГ"

ВРЕД

 
Образование размягчает стержень,
Мягче становится мужик;
Похож на незрелый женьшень,
Нафталиновым становится язык.
На «вы» обратится норовит,
Молодого не зовет салагой.
Был огромный кит –
Стал мелкою салакой…
Нельзя дело поручить:
Начнет формулами сыпать,
Будет философии учить,
Может дело запросто засыпать.
Появится ненадежный кент,
Как фуфел на дырявой крыше.
Интеллигент – протухший бренд,
Не годится больше для афиши.
Вещают красочно с экрана,
Декольте мелькают, фраки.
Вместилище высокого обмана –
Хвостом виляют, как собаки.
За словоблудие неловко:
Косят под лубок и старину…
Не ставит цели уголовка
Дурачить всю страну.
 

СМЕРТЬ МАЛОЛЕТКИ

 
Гвозди глотал мальчишка –
Хотел попасть на больничку:
Не дочитана пылилась книжка…
Спокойно прочесть страничку.
Малолетки в неволе жестоки,
Царят зловещие нравы.
Усвоил простые уроки:
Сильные чаще правы.
Опостылел столярный цех!
«Мама!» писал он на раме,
Слышал злорадный смех,
Хотел прикоснуться к маме…
Чужие дяди и тети –
На месте у них сыночки…
Оказался мальчишка в болоте,
Прыгал с кочки на кочку…
(Только в России ГУИН
Всех исправляет трудом.
Оторван от жизни, один,
Далеко родительский дом.
Противен рабский труд –
Не готовят к жизни сидельцев.
Больше стране отдадут –
Больше в народе умельцев.
Противен насилия дух,
Против нравственных правил!
Кнут и бессменный пастух
Никого еще не исправил).
Сделал мальчишка гроздь.
Лопнула, видно, резинка:
В горло воткнулся гвоздь –
Неба мелькнула овчинка…
Стал задыхаться пацан,
Крикнуть уже не мог.
Надо выполнить план, –
Никто ему не помог…
Пахнет в столярке сосной,
Хвоей, весенним лесом…
Горе в семье не одной –
Тысячи под лагерным прессом.
Сколотили сосновый гроб,
Приставили к новой раме.
Мальчишка лежал, как сноп…
Сообщат нежданно маме.
Простимся с тобой незримо –
Пухом земля, сынок!
Наказание редко делимо,
За мелочь – серьезный срок.
Взрослых простил парнишка.
Наверное, нужен Богу…
Открытой осталась книжка, –
Другой осилит дорогу.
 

МАТЬ

 
Хлеб достает из печи,
Мелькает белый платочек,
Закроет мальчику плечи –
Подольше поспит сыночек.
 
 
Травы не скинули рос, –
Сбегала в лес по грибы.
Отдохнула под сенью берез,
Знакомый дымок из трубы.
 
 
К дому катится речка,
Сиренью цветут берега.
Жарко натоплена печка –
Будут три пирога.
 
 
Кошка ждет молока…
Ведро принесла водицы.
Луч пробил облака…
Зерна бросила птицам.
 
 
Уехал из дома сынок, –
Пустая стоит кровать:
Мотает положенный срок.
Горюет несчастная мать.
 
 
Праздники держит и пост –
Незаметно время бежит…
Сходила весной на погост, –
Первый сыночек лежит.
 
 
Мужа последнее фото…
За день устала мать –
Вечна по дому работа:
Шить, готовить, стирать.
 
 
Вернулся домой сыночек –
Некому дом вести…
Лежит белый платочек.
«Прости меня, мать! Прости!»
 
 
Головой у могилы поник.
К закату клонится день.
Свежий насыпан холмик,
Посадили родные сирень.
 

МУЗЫКА

 
Между столов и кресел
Натянута незримая нить.
Без мелодий, нот и песен
Трудно в жизни прожить.
 
 
Праздник придет плодородия –
Будет поставлен рекорд!
Сыграна будет мелодия,
Главный сыграют аккорд.
 
 
Музыка радуги цвета
Заполнит земное пространство.
В музыке – вечно лето,
Цветов полевых убранство.
 
 
Космоса длинные мили
Звездный рисуют букет.
Музыку мы полюбили –
Жизни без музыки нет!
 
 
Мелодия звонкая льется,
Мотив известный прост.
Музыка в нас отзовется
Искрами радужных звезд.
 
 
Музыка – вечная магия!
Музыка – вечно права!
Украшены разными флагами
Страны, моря, острова…
 

ВНЕ ЗАКОНА

 
Следак оформил на подписку, –
Приставили плотную «наружку»:
Спокойно не съешь сосиску,
Не выпьешь пива кружку.
Бессменна оперская вахта,
Надо наглухо залечь:
Жизнь – прогулочная яхта –
Дала сегодня течь.
Пошел к дяде Коле, –
Гремел он в южных городах.
Теперь понятья на приколе:
Сухарь, не при делах.
Башку сломают опера:
Зачем понадобился вор?
Зависнуть надо до утра, –
Запишут явно разговор.
На звонок ответа нету,
Возня и шум за дверью.
Закурил неспешно сигарету,
Глазам своим не верю:
Братва знакомая, с Одессы!
Объяснил момент бродягам –
Совпали наши интересы.
Предлагают стать «варягом»:
Погреть на солнце пузо, –
Не пристало розыска бояться.
На осколках бывшего Союза
Процветает лагерное братство.
Стучат на юг колеса,
До Одессы – меньше перегона.
К операм теперь вопросы;
Теперь я – точно вне закона.
 

В ПОДВАЛЕ

 
В подвале холод – хоть сдыхай
(Суров сегодня командир!)
Ушел погреться вертухай,
В каптерке пьет чифир.
Закидали стену грубо,
Пошарил ближе к свету.
В складках серой шубы
Нашел на четверть сигарету.
Нашел под тумбой спичку, –
Размотал проблем клубок.
Затарил кто-то нычку:
Лежит махорки коробок!
Вьется синенький дымок –
Готов сплясать «казачка».
Со скрипом открылся замок:
Дубак привел новичка.
«Сейчас, братишка, покурим,
Нашелся как раз табачок!
Не будь озабоченным, хмурым:
Достойно держись, новичок».
Не любит смелых система, –
Удобней податливых гнуть.
Такая, братец, тема:
Выбирай сознательно путь.
Главное – стойкость и дух!
Карцер легко превозмочь:
Вертухай – не вечный пастух, –
Когда-то отвалит прочь.
«Мизер» ли был, «потолок»,
Больно было, обидно, –
Правильно срок отволок –
Не будет за прошлое стыдно!
 

МАНДРЫГА

 
Вечно с похмелья Мандрыга.
Недавно поднялся со шконки, –
Не лезет огурец и коврига,
Пока не вкатит «паленки».
Отходит Мандрыга быстро
(Погоняло пришло по науке):
Хлопнет граммов триста, –
Не трясутся больше руки.
Козырная Мандрыга «шестерка» –
Поручение выполнит четко!
Убивает запах хлорка,
Успокоит взгляд чечетка.
Не лезет в дела «шестерка»:
Посмотреть, послушать по указке.
В ресторане – водочка, икорка,
Как в хорошей сказке.
Исполнитель Мандрыга мелкий,
Послушник криминальной сети.
Крутится «шестерка» белкой –
За дело свое в ответе.
Проявит Мандрыга инициативу –
Доволен безмерно собой:
Кого-то загонит в крапиву,
Кого-то продаст с головой.
Будут всегда «шестерки»,
Пока есть «короли» и «тузы».
Не выпечь хлеба без корки, –
Морду не бьют без бузы…
 

УРАЛЬСКИЙ ЧЕРНОБЫЛЬ

 
Получил вождя доверие,
Кулаком стучал, кричал
Всесильный Лаврентий Берия:
Строил атомный причал.
Разбрелись таежные медведи –
Валили зеки лес.
Горы зеленые от меди
В рудный записали интерес.
Страна показала Штатам
Знакомый с детства шиш:
Грозила не захватом –
Бомбой под названием «Малыш».
Уральский комбинат «Маяк»
Оружейный выдавал плутоний.
Все было в обществе не так, –
Не заметили ядерных агоний.
Люди мирно пили чай,
Молчали средства информации.
Разлился ядом Карачай –
По морде дали нации.
Хлынули отходы в реку Теча
(Не выдержали земляные баки)…
Особо власти не переча,
Бегали лысые собаки.
Немало удивились жители:
У животных падали рога!
Не покинули своей обители –
Не боялись скрытого врага.
Разгребали зеки кашу
(Подальше уходил конвой),
Убирали смертельную парашу,
Своей рискуя головой.
Колючкой оградили речку,
К воде лишая доступа.
Ставили к изголовью свечку
(Радиации хлебнули досыта!)
Единственная в мире речка,
Где огражден воды поток.
Не знает речка-зечка,
За что ей дали срок.
Сгнили на погостах колья,
Прошлое накрыла быль.
Отзовутся в душах болью
Стертые в лагерную пыль.
 

ОТРИЦАЛОВКА

 
Я пришел из ниоткуда,
Тихо сдерну в никуда.
У меня тюремная посуда,
От хозяина еда.
Простой российский зек,
Отрицаловка – моя семейка.
Бунт готовлю и побег,
Потом пахнет телогрейка.
Раб всесильного ГУЛАГа,
В карцере сидел не раз.
Мне хозяина бумага
Не закон и не указ!
Отрицаю кумовской актив:
Делает людей сексотами,
Творит перевоспитания миф
Вербовочными квотами.
Сыт лагерной наукой,
Из когорты неудобных.
Не хочу быть сукой –
Сдавать себе подобных.
Циркуляры – лагерная грыжа:
Ржавые, едкие пятна.
Братвы понятия ближе –
Они справедливы и понятны.
Мне жизни нет на воле,
Я – камень среди трав.
Шакал гуляет в поле, –
У него побольше прав…
Готов природу отрицать!
Во мне не видят гражданина:
Мне зона – дом и мать,
Нары – мягкая перина.
Я отрицаю смысл зоны –
Множит зло насилие.
Все написаны законы
От всеобщего бессилия.
 

АФРИКАНЕЦ

1

 
Мордовский лагерь иммигрантов,
В одну точку всех свезли.
Много здесь лихих талантов
С разных точек всей земли.
Живут китайцы по Конфуцию,
Народы есть другого плана –
Монголы готовят революцию,
Примеряя опыт Чингисхана.
Француз и немец прусский,
Иранец и тайский азиат
С трудом осваивают русский,
Но знают русский мат.
Далеко родной кордон –
Степи, горы, фьорды.
Без санкции ООН
Часто чистят морды.
Сделали прорезы в мешке,
Объединились шииты и сунниты –
Американцам дали по башке,
Заявили, что отныне – квиты!
Посреди гремучего котла
Черный, как швартовый кранец,
Тихий, как старая метла,
Сидел кудрявый африканец.
Из липы резал маски,
Африканские придавал черты,
Мешал-готовил краски,
Рисовал далекие цветы.
«Пролетело лето мимо, –
Скоро осени конец;
Зеленая зима терпима,
Белая зима – пиздец!» –
Так думал африканец,
На зиму строя план.
Он был вовсе не засранец,
Даже правильный пацан.
В нем жила униженная раса:
Не думал, не готовил побег…
Звала критическая масса:
«Беги, свободный человек!»
В России не растут бананы, –
Здесь не жаркая саванна.
В России бесполезны планы:
Здесь действуют спонтанно.
Усталый, голодный, пеший
(Враждебны чужие места!)
Огромный черный леший
Снег притоптал у куста.
Прилег на гибкие прутья
(Из джунглей пришел послом),
Африканец – беглец и путник –
Забылся глубоким сном.
Снилось далекое Конго:
На берег реки выходил,
Щебетали птицы звонко,
На солнце лежал крокодил…
 

2

 
Не волновали кума сводки, –
В оперчасти нет тревоги:
Негру б литр водки,
Да хотя бы знать дороги.
Бегали раньше эмигранты,
Не спрятали в побеге концы:
Сутки били куранты –
Возвращались назад беглецы.
Бил африканец шобоны
(На исходе первые сутки).
Кричал: «Кусты заебаны!»,
Называл их «Проститутки».
Нарезал круга три
(Шел по своей спирали).
Горело все внутри…
Сороки чуткие летали.
Борются власти со злом,
Судом, указом царским…
Себя обзывал козлом
И шакалом африканским:
«Куда попер, шакал?»…
Далеко зимой скворец.
Поймет и стар, и мал:
Перед ним стоит беглец.
Крыл себя русским матом;
Замерзли нос и уши;
Дрожал каждый атом;
Хотелось спать и кушать.
Достал из брюк сухарь,
Потер ладонью уши…
«Сейчас бы лечь на шконарь,
Песни родные послушать!»…
В лесу завыли волки –
Крестники здешних мест.
Негру сделали наколки:
На груди – огромный крест.
Как опер и следак,
Шел по тропе, виляя…
Перед ним стоял вожак
И вся волчья стая.
От страха замер черный,
Сложил руки на груди.
Ударил луч продольный, –
Светилась трасса впереди.
Стая дрогнула на миг,
Побежала быстро в чащу.
Пошел африканец напрямик,
Не веря собственному счастью.
Приближался светлячок,
Снежную поднимая пыль;
Крутился за трубой волчок, –
Гнал вперед автомобиль.
Африканец поднял руку
(Тело сковывал мороз,
Лез назойливо под брюки, –
Посинел у негра нос).
Машина тормознула лихо,
Искрилась снегом трасса.
Африканец плакал тихо, –
Плакала униженная раса.
Ничего не спросил водила,
Понимал без лишних слов
(Сам – налетчик и терпила):
Наломал африканец дров!
«За поворотом будет зона, –
Наконец, сказал водила. –
В России бегать нет резона:
ГУИН – большая сила!»
Пришел не негр, а фантом,
Подельник казнокрада…
Стал ему казенный дом
Девятым кругом Ада!..
 

КЛАССИКИ

 
Пушкин и проза Толстых…
Пчелы летели к пасеке.
Холод в душах пустых, –
Бесполезно писали классики.
Достоевского душевная боль,
Трагична слеза ребенка…
Множит читатель на ноль,
Стрижет под свою гребенку.
В жизни не было Корчагина,
И Человек – звучит не гордо…
Не получилась жизнь общагина, –
Тащит в нору морда.
«Люди гибнут за металл!» –
Призывали к чести классики.
Эгоисту снится пьедестал,
Мед воруют с пасеки.
С годами человек мельчает –
Бьется за свою рубаху.
Общество деградирует, дичает –
Катится медленно к краху.
У обывателя двойное дно
(Прятать удобно мораль).
Смотрят равнодушно в окно, –
Действие множит печаль.
Хлебнули классики неволи,
Дружно осудили уголовку.
Плохо учились в школе,
Попались на системную уловку.
Подставили вас интеллигенты,
Неприязнь спустили сверху –
Получились злобные моменты:
Писакам выводили перхоть.
Прочитаны классиков тома
(Кто и не читал, тот слышал)…
Полны тюремные дома, –
С воспитанием фуфел вышел.
 

БЕГЛЕЦЫ

 
Был хороший проводник –
Знал окрестность назубок.
Холодный северный родник
Давал живительный глоток.
Ушла погоня стороной,
Сошла с дистанции:
Лес шумит над головой,
Не видно станции.
Взошли на холмик беглецы –
Отдохнуть, воды напиться.
Внизу – составы-близнецы:
На какой из них садиться?..
Глядит состав на север,
Другой идет на юг.
Трава и красный клевер –
Тишь да гладь вокруг.
Вниз спустились беглецы, –
Быстро надо драпать!
Сошлись у них концы:
Решено идти на запад.
Открыт на запад семафор,
Подходит поезд скорый.
Беглецы заходят в коридор
(Замыкает строй матерый).
Проводник увидел ствол,
Уперлась в грудь заточка.
Выкинул жратву на стол
И пиво «Золотая бочка».
«Проводник, придержи коня, –
Сказал ему матерый, –
Ехать надо нам два дня…
Чтоб не выдал скорый!»
Подытожил вор матерый:
«Продырявлю, если «крот»!»
Ползет змеею скорый,
Рвет из северных широт.
«Надо быстро на гражданку, –
Погоня ястребом летит.
Разбудишь спозаранку
После станции Графит».
После станции Графит
Провести решили шмон
(Объявился денег дефицит, –
Решили потрясти вагон).
Шли смело в наступление,
Попадались кошельки тугие…
Одни готовят преступление, –
Страдают от него другие…
 

ДЕТИ БЕНДЕРА

 
Тень Остапа-комбинатора
По городищам, селищам, лесам:
То косматят у экватора,
То уходят ближе к полюсам.
Четыреста способов отъема
Знал великий комбинатор.
Сейчас отнимут в два приема, –
Что ни мошенник – то новатор.
Шаг шагнул – и ты пустой».
Диалектику познай простую:
Мошенник пошел непростой –
Обчистит подчистую!
Шныряет прямо на пути
Деньги, кошельки, барсетки.
Мимо пытаешься пройти, –
На пути встают рулетки.
В обнимку гуляют крючкотворы
С тенью незабвенного отца.
На расстоянии чистят воры –
Не кажут настоящего лица.
Лохи не кончатся вовек
Как обман, дележ, подвох.
Пройдет нормальный человек, –
Ищет приключение лох.
У жуликов особые приметы.
По-крупному работает москвич
(Если б выжили Советы, –
Их хватил бы паралич!)
 

БЫК И ПРОКУРОР

 
Суд под прессом прокурора
Обвинение быстро огласит.
Судят бедного Егора,
Адвокат слегка басит.
Закемарил сторож ночью –
Увели колхозного быка:
Дверь была не прочной –
Лишь надави слегка.
Бык прикинул х… к ноздре:
Забить воришки поспешат,
Будет мертвым на заре,
Гарема главного лишат.
Мимо сосен, ельников
Пошли открытой степью…
Бык раскидал подельников,
Гремя железной цепью.
Воришки бросились в бега, –
Бил копытом богатырь:
Враз поднимет на рога,
Навек запомнится пустырь.
Головой мотнул производитель,
Оглядел грозно степь –
Пошел назад, в обитель.
По земле гремела цепь.
Вернулся вечером бычара,
Шел медленно, нескоро.
Ментовская съехалась отара,
Увезла в КПЗ Егора.
Дышит прокурор неровно,
Красный, словно помидор.
Не просит срок условно, –
Преступление совершил Егор.
Воровская обширна география:
Крали не только у Егора…
Купила мясная мафия
Расположение прокурора.
Трешник Егору потеть!
Мочою пахнет приговор:
За олигарха надо отсидеть…
Судом доволен прокурор.
У прокуроров наших патология:
К тщеславию, величию жадность.
В судах – сплошная демагогия,
В приговорах – кровожадность…
 

ТЕПЛО СТАКАНА

 
Тепло приходит постепенно
В духоте дежурного стакана.
Выбрался из карцерного плена, –
Помилуй, Бог, раба Ивана!
Глаза закрою: светлый путь
В темноте стакана значится.
Согрелись ноги, грудь, –
Пусть малодушие спрячется!
От тепла размякла плоть,
Она – субстанция невинная…
Силы дай, Господь! –
Дорога очень длинная.
Белый ангел за спиной
Пусть ночами светится.
С непокорной вырос головой, –
Молчанием дело метится.
Богом жизнь подарена.
Выпало холодное клише:
Первая весенняя проталина –
Как рана и заноза на душе.
Прикручен с юности к тюрьме, –
Скрипят, не держат саморезы…
Чувства борются во мне,
Побеждают здешние лекбезы.
Привели на слежку рано
(Белый ангел прилетел).
Открывают дверь стакана, –
После холода вспотел.
 

БАЯНИСТ

 
Разрезан шахтерский поселок:
По центру прошел буерак.
Между сосен и елок –
Невзрачный серый барак.
Напротив барака – беседка.
Контингент по субботам пьян.
Холостая в бараке соседка, –
Играет ей часто баян.
В бездну рухнула клеть,
Молодые погибли ребята.
Приходил ей песни петь
Друг и товарищ когда-то.
Спас баяниста арест:
Не сел в злополучную клеть.
Пять лет не видел невест,
Научился играть и петь.
Выйдет в беседку Наташа,
Горит на копре звезда.
Хороший был парень Саша! –
Ушел от нас навсегда…
Встречались со школьной скамьи,
Заварили любовную кашу.
Для создания семьи
Выбрала девушка Сашу.
Печально играл баянист.
Пахло соснами, елями…
Перед Наташей совестью чист –
Ходил на встречи неделями.
Дрогнуло сердце Наташи, –
Получил баянист ответ…
В поселке нет пары краше.
Молодым – любовь да совет!
 

БОБЫ

 
Увидят тень судьбы
Многочисленные гости:
В мешочке черные бобы
Перемоют кости.
Их отбирали и сушили
(Сырой негоден боб!)
Мешочек тайно шили, –
Темный склеп и гроб.
Главный – черный боб.
Стал он тверже стали.
Цинкует прямо в лоб
Важные детали.
Вернется фраер налегке,
Не видна поклажа,
Мелкий бобик вдалеке, –
Возможно, будет лажа…
Огреет, как кнутом
Беспечная гадалка:
Казенный выпал дом
И кузов катафалка.
Гадание на бобах –
Великое искусство:
Судьбы закрытой взмах
И живые чувства.
Забыты черные бобы, –
Очень даже жалко!..
Появились, как грибы,
Фуфловые гадалки.
 

ОЛЬГА ФОНШТЕЙН

 
Пристроилась Ольга в столице
(Жизнь не устроишь без агрессии):
Мелькали разные лица, –
Остановилась Ольга на профессоре.
Муж – профессор права.
Преподавал бы право дальше…
Нашлась на него управа:
Стала Ольга генеральшей.
Аферистка завела протекцию
(Не любила лишнего вздора):
Входил в ее коллекцию
Товарищ обер-прокурора.
Объявлена Ольга сановником,
Прииски имела в Сибири.
Обзавестись хотела чиновником, –
Прииски висят, как гири.
Управляющий нужен толковый,
Имеющий навыки терпения,
Залог внести готовый
Для входа в большое владение.
Дурила Ольга лохов.
В Сибири искали прииски, –
Никаких не нашли истоков,
Не кончались обманутых списки.
Гонял кредиторов дворник,
Стучал зубами, как волк.
Они являлись каждый вторник –
Получить желанный долг.
В помине не было приисков! –
Поняли чиновники скоро.
Бессилен был пристав
Против обер-прокурора.
 

ДОСТОЕВСКИЙ

 
Весной прилетают грачи,
Малиновый горит закат…
Новые получил кирзачи,
Записан в седьмой отряд.
Набит баландой и хлебом,
Одетый по форме, обутый
Стою под серым небом.
Первым двинулся Гнутый.
Первые косые лучи
На вышке узрел вертухай.
Топчут зону кирзачи
Холодный далекий край.
Окутан туманом рудник, –
Пока не изведана область.
Из прочитанных книг
Встает арестантский образ.
Достоевский по жизни – игрок,
Не вор, не матерый убийца.
За Раскольникова мотает срок, –
Внушил тщедушному убийство.
На голову надели мешок,
К горлу подкатился ком:
Отмерили каторги срок,
С расстрельной статьей знаком.
Простужены горло и гланды…
Сибирь обновляет ваятель.
С тобой бы хлебнул баланды,
Ты – настоящий писатель!
Забытый многими кумир,
У каждого пятого – шконка.
Красота не спасает мир,
Ни слеза, ни кровь ребенка.
Знаток человеческих душ,
В забвении твое наследство.
Редко играют туш –
Поминальное чаще средство.
Оборзели, Михалыч, потомки,
Святая Русь отмолилась.
Пистолеты, ножи и фомки
Мочат. Тебе и не снилось.
Не любили тебя коммунисты:
Напророчил жертв миллионы.
Лихие пришли террористы, –
В Сибирь покатились вагоны.
Не один протопал художник,
Не один сносил кирзачи.
Увял к холодам подорожник,
На юг улетели грачи.
Насилие пошло на поток.
Жалость не бьется в груди.
Погоняло твое: Пророк,
И время твое – впереди!..
 

РУССКИЙ ПЕЛЕ

 
Вечер в Москве горяч, –
Болельщик теряет терпение.
По полю запрыгает мяч, –
До матча остались мгновения.
Надолго забыть о футболе,
Не находит болельщик концов.
За гранью футбольного поля
Зек объявился – Стрельцов.
В голову ударила моча, –
Побежала бикса к прокурору.
Кудесник русского мяча
Этапы мнет по приговору.
Законы гнут, как дышло.
Кем-то написан диктант…
Трагедия в жизни вышла:
Загубили в парне талант.
Непонятного в деле много:
«Насилие» – звучит наивно…
Пропели на зону дорогу
Торопливо и очень активно.
Тучи висели свинцово,
Проглядывал солнца мяч.
На зону везли Стрельцова –
Отложен надолго матч.
Болельщик толпится с обеда,
Стадион заполнен снова.
Обязательно приду на «Торпедо» –
Посмотреть голы Стрельцова.
Эдик, братишка, здравствуй!
Мы – фанаты большого футбола.
На поле твори и властвуй,
Автор чудесного гола.
Глотали гениев зоны, –
Лживых хватало умельцев:
Писались лихие законы,
Не счесть великих сидельцев.
Кумир появился снова
После долгих лет.
Ходила Москва на Стрельцова,
Лишний искали билет…
Взрывались трибуны не раз
За то, что в атаке горяч,
За пяткой отданный пас,
За победный решающий мяч.
За игру спасибо, Стрелец!
Лидер! Команда – твоя!..
Эдик в игре молодец!
(Болельщик – лучший судья)
Останется в памяти чист.
Письма – со всех концов.
Великий наш футболист,
Русский Пеле – Стрельцов!
 

ВОР

 
Помню усталую мать,
С войны не вернулся отец.
С детства пошел воровать
Глупый безусый юнец.
По подвалам ютилась шпана,
Уходила ватагой на дело…
Из руин поднималась страна,
Марши веселые пела.
Дети крестьян и рабочих
Шли в пионеры хором…
Среди умельцев прочих
Стал я известным вором.
Проводили Большую Войну,
Женщины слезы роняли.
Кормилась шпана на бану –
С чужими вещами шныряли.
Брали квартиры и дачи.
Злился на нас прокурор.
Провалом сменялись удачи.
Судья читал приговор…
Узнал малолетний лагерь,
Зоны топтал ежегодно.
Советские красные флаги
Не носил принародно.
Бывает суров командир.
Тюремная роба на мне…
Готовил свой внутренний мир:
Придется сидеть в тюрьме.
Сроду не ходил на «мокруху»
(Благодарен за это судьбе!)
Бродяга и вор по духу –
Остался верен себе.
Учитель, врач, ученый… –
Это неполный набор.
Я сегодня, братва, заключенный,
По понятиям – правильный вор!..