Текст книги "КИЧЛАГ"

МУРОВСКИЕ ОПЕРА

 
Горячая в МУРе пора,
Не дремлет в Москве уголовка,
По звонкам летят опера,
Опустела у МУРа парковка.
Приказы слух не ласкают,
В дорогу не дадут леденец,
Здесь ловят – там отпускают,
В награду возможен свинец.
Фото у края стола,
На лице остался шрам,
Пляшут урки от ствола,
Не грозили раньше операм.
Легендарные сыщики МУРа,
Вас криминал уважал,
Другая была культура,
Невиновных никто не сажал.
Обязаны граждане МУРу —
Безопасно ходить по столице,
Операм поставят скульптуру,
Приветливо вежливы лица.
Скажет гость и москвич:
«Чужда ребятам халтура,
Чуть не хватил паралич,
Если б не опер из МУРа».
Из МУРа ушли корифеи,
Молодым оставили наст,
Пусть добрая фея
Оступиться им не даст.
Тяготение вывел Ньютон,
Братва понимает службу,
Не нарушай, опер, закон,
За скобки вынеси дружбу.
В авторитете честный опер,
В народе идет молва –
Невиновному камеру отпер…
Тут не нужны слова.
 

КОЛЫМСКОЕ ЗОЛОТО

 
Время медленно течет,
Урок далеко не школьный,
Пыль и грязь руки сечет,
Колыма готовит штольни.
Мало в забое золотишка,
Сколько зря пробито штолен,
Накроет гробовая крышка –
Зек туберкулезом болен.
Кирка, лопата бессмертны,
Пора поставить им памятник,
Долбят землю бессменно,
Зек – незаменимый маятник.
Холодные дуют ветра,
Уходит вглубь метро,
Срок накинут три петра,
Добудешь золота ведро.
Играют в секу и буру,
Золотишко тихо прячут,
Зек – колымский кенгуру,
Просторы все проскачет.
Уснул уставший барак,
Сны благие сбудутся,
Не спят дежурный и дубак,
Им все побеги чудятся.
Ищут золото под снегом
В любое время года,
С первым слабеньким побегом
Проснется мудрая природа.
Осыпаются пустые штольни,
Пролит напрасно пот,
Урок, далеко не школьный,
Ни в какой зачет не идет.
Грузят зону и тюрьму,
Срока дают подольше,
Найдут другую Колыму,
Где будет золота побольше.
 

ЗНАКОМСТВА

 
Со столицей знаком с малолетки,
Хотел приобщиться к культуре,
В конце восьмой пятилетки —
Оказался в известном МУРе.
Финансово сел на мель,
Опера мочат кисляк,
Чужой подрезал шмель,
Денег было пустяк.
Двадцать советских рублей,
Я лез, конечно, в бутылку,
Слепили протокол поскорей,
До суда закрыли в Бутырку.
Время было простое,
Сыпал генсек картечью,
Не писали тогда о застое,
Обещаниями сыты и речью.
Со столицей знаком с малолетки,
Не было денег в кармане,
В Бутырке тесные клетки,
Завтра в густом тумане.
Говорить не буду дословно,
Адвокат проявил сноровку,
Дали пацану условно,
Чтоб посмотрел Третьяковку.
С малолетки с Москвою знаком,
Хотел посмотреть галерею,
Принял казенный дом,
Теперь судимость имею.
Прошел немало дорог,
Сына имею и дочку,
Первый московский срок,
Поставил жирную точку.
 

МОЛЧАНИЕ

 
Мне стало как-то неловко,
Канает новый век,
Страна не поет уголовку,
Где каждый пятый – зек.
Приглажен, причесан шансон,
Много им увлеченных,
Не привидение это, не сон,
Бунт идет заключенных.
Вроде, о зоне песня,
Хорош начальный куплет,
Дальше – кисло и пресно,
Героя главного нет.
Срок волочет Егор,
Куда ни пойди – капкан,
Загляни, певец, за забор,
Кровью плюет братан.
Успешен, богат и сыт,
На теме делаешь бабки,
Над зеком карцер висит –
Не снял бедолага тапки.
Напряги струны и связки,
Прояви солидарность, сноровку,
Достоянием сделай огласки –
Объявила братва голодовку.
На карте нашел Колыму,
Прочитал выкрутасы банды,
Спеть решил про тюрьму,
Не зная вкуса баланды.
Наши сидят пацаны,
Знают об этом отлично,
Какими нужны для страны, –
Неужели тебе безразлично?..
Гнешь перед публикой спину,
Улыбчив, расчетлив и точен,
Непонятную тянешь волыну,
От правды далекую очень.
Не поют о неволе в России,
Певцы утонули в шансоне,
Хотя бы у зеков спросили,
Как им живется на зоне.
 

СТАДО

 
Я русский по телу и духу,
Не бродяга, раскольник и каин,
Получил пинок, оплеуху,
Я теперь зовусь «россиянин».
Русскими гордился корнями,
Безликая ксива – награда,
Будто родился и вырос в яме –
Загнали в общее стадо.
Он тоже теперь россиянин,
Ушел от своих корней,
Дрожит от имени «Сталин»,
Косматит по миру еврей.
Безумно доволен еврей,
В шоке башкир и татарин,
Национальности лишают, корней,
Калмык теперь россиянин.
Россиянин и чукча, однако,
С Россией связан безусловно,
Имеет даже собака
На бумаге свою родословную.
Доволен безумно еврей,
Пляшет и пляшет вприсядку,
Не касается пашен, полей,
Ни одну не возделал грядку.
Одна согревает отрада
В ворохе ксив и бумаг,
Название осталось у стада,
И яркий. трехцветный флаг.
 

ДО СВИДАНИЯ, ПИТЕР

 
Выводной кричит: «С вещами!»
Ведет дубак в спецчасть,
По горло сыт кротами,
На волю весело шагать.
Подмахнул, не глядя, справку,
В руках держу листок,
У входа сел на лавку,
Знал бы Коля-корешок.
Питер мне не близкий,
Сижу, как вольный человек,
Облака повисли низко,
Пролетает первый снег.
Надежный Коля корешок,
Подарил на зону свитер,
Записан в книжке адресок,
Немалый город Питер.
Сидим внутри вокзала,
Полумрак стоит в кафе,
Билет оплачен до Урала,
Мы немного подшофе,
Никому, братан, не верь,
Злопыхают люди зря,
Не всегда закрыта дверь,
На зоне тоже есть друзья.
Открыто и честно живи,
Не злись на целый свет,
Ни Бога, ни соседа не гневи,
Увидишь приветствия в ответ.
Растворят часы мгновения,
На посадку подана стрела,
Уеду поздно в воскресение,
Вот такие, брат, дела.
 

НАСЛЕДИЕ

 
Гудит прогулочный дворик,
Слева стена и справа,
Напишет бегло историк:
В криминале тонула держава.
Играет тяжелый рок,
Преступно опасная группа,
Судья оглашает срок,
Следак колдует у трупа.
На прогулке все забыто,
Каждый здесь крайний,
Жертва кем-то забыта,
Надолго останется тайной.
Трудно выйти из мрака,
На всех не хватает фарта,
Признаки душевного рака
Спутают многие карты.
Надолго больна страна,
Правит тупой и глупый,
Несметна зеков волна,
В генах засела преступность.
Гуляют непрошены гости,
Записаны все в бумаге,
Стучатся в калитку кости
Замученных всех в ГУЛАГе.
 

ЧЕРНЫЙ ФЛАГ

 
Криминал не меняет флаги,
Большой криминал не глуп,
Вешние воды в овраге,
Сверху плавает труп.
По трупам обошли Голливуд
В кровавой разбойной жизни,
Должник на расправу крут,
Веселой улыбкой не брызнет.
В овцу превратился волк,
Кодекс чести разрушен,
Деньги закинул в долг –
Получишь от х… уши.
Черного флага шелк,
Опера зависли в облаве,
Нагло требуешь долг –
Места хватит в канаве.
Чиновник высокий банкует,
Откат не уйдет из объятий,
Бизнес большой быкует,
Не законов нет не понятий.
Кинуть, впарить дороже –
Бизнеса главный глагол;
Довольны протокольные рожи,
Только молчит протокол.
Трупы лежат по оврагам,
Чиновник дербанит моржу,
Живем под черным флагом,
Понятно слону и ежу.
 

ЗАКИСЛЯЧЕННЫЙ

 
Опущены брови и нос,
Анфас намешана всячина,
Не услышишь словесный понос,
Больше молчит закисляченный.
В детстве осваивал скрипку,
Редкое слово – «наждак»,
На нарах оставил улыбку,
Остался один кисляк.
Кисло ходит, ложится,
Недоволен собственным взглядом,
С соседом не может ужиться,
Сосед не объявлен гадом.
На баланду гонит кисляк,
Баланду подбили мясным,
Хозяин на зоне – мудак,
Патриотом слывет квасным.
По отряду прошел слушок –
Дар пришел поэтический,
Про хозяина тиснул стишок,
О БУРе отозвался скептически.
Бесит любой пустяк,
Законы на зоне, что дышло,
На орла упал пятак,
Негодяй погоняло вышло.
Узнал Негодяй из прогона,
По локалке как-то гуляя,
Вор в законе Икона,
Ищет одного негодяя,
Гонки у Негодяя в голове,
Понятия чти, соблюдай.
Отпишут в маляве братве —
Это не тот негодяй.
 

ПОНЧИК

 
Лежу на верхней полочке,
Не мучают вопросики,
Мелькают сосны, елочки,
Стучат, стучат колесики.
Столыпинский вагончик,
Быстрей стучат колесики,
За окном перрончик,
Тропинки, речки, просеки.
Идут уныло часики,
Прошли проверки, шмончики,
Писали мало классики
Про оные вагончики.
Все ложится в елочку,
Погоняло мое – Пончик,
Наболтали мне пятерочку,
Вези скорей, вагончик.
На зоне кормят мало,
Потеют в три ручья,
Рогалик будет погоняло –
Похудею сильно я.
Длинный срок – пятера,
Не катят там поблажки,
Попрошу у баландера
На добавку кашки.
Нет, просить не буду,
Все равно пустые щи,
Век свободу не забуду
И мамины борщи.
Выпью крепкого чифирика,
Горькая малинка,
На душе сплошная лирика,
Веселая калинка.
Замедлил ход вагончик,
Паровозик тянет в гору,
Погоняло мое – Пончик,
Волоку, братан, пятеру.
 

ШУБА

 
Я сегодня – рваный парус
Под пиратским черным флагом,
Захватили верхний ярус,
Другой теперь завмагом.
Зинка, стерва, виновата –
Ныла каждый день:
«Ношу пальто из ваты,
А ты беспомощный тюлень».
Просила нудно, грубо,
Мочила бикса корки:
«Все подруги носят шубы
Из шиншиллы и из норки».
Жадность фраера сгубила,
Были бабки на заклад,
Взял кувалду и зубило,
Меховой подрезал склад.
Как у ней глаза горели,
Если б не было греха,
Дамы прячутся в метели
В очень теплые меха.
Жадность биксу подвела,
Унесла мехов беремя,
Вот такие, брат, дела.
На кичу, видно, время.
Не кажет Зина глаз,
Запаслась большим терпением,
На днях тиснули указ,
Опять пугают усилением.
Завис под черным флагом,
Лоханулся, как простак,
Считаю лучшим благом
Тихо съехать на трояк.
 

МАЛЯВА ОТ ДРУГА

 
Послушай, сокамерник, стих,
Закатилась малява от друга,
За решеткой ветер стих,
Улеглась свирепая вьюга.
Пишет в маляве друган:
На воле – сплошной беспредел,
Мазу держит Наган,
На воле большой передел.
Катиться вниз не хотел,
Лишили идей и тем,
Унижения друган не стерпел,
Взялся братан за ПМ.
Закатилась от друга малява,
На нижнем продоле чалится,
Кумовки слева и справа,
Не знает, как с нервами справиться.
Кумовки противны и гадки,
Отгадаешь по словесному срезу,
Стукачи на сенсации падки, –
Скинь им громкую дезу.
Другу отправил маляву:
Скачет на ниточке конь,
Забудь про дурную славу,
Ощути поддержки ладонь.
Разобщить и устроить ринг,
Укрепить положение свое,
В прессу кинуть цинк,
Мол, зеки – сплошное зверье.
Растет недовольства волна,
Локально тушат пожары,
Вспомнит о зеках страна,
Когда начнутся свары.
 

ГОСПОДА БОГА ДЕТИ

 
К родным спешим порогам,
Святой не испив воды,
Между Сатаной и Богом
Первого топчем следы.
Очерчена каждому зона,
Чалится кто-то в тюрьме,
Мирские нарушаем законы,
Кувыркаемся вечно в дерьме.
У каждого свой забой,
По-разному рубится уголь,
У кого-то – высокий забор,
У кого-то – подвальный угол.
Главную заповедь чти:
Не играй, братишка, с огнем,
Не будь убийцей в ночи,
Грабителем, шулером днем.
Не приносит пользы халява,
Все утечет меж пальчиков,
Жертва корчится справа,
Не на месте мозги у мальчиков.
Нож на врага не точи,
Безрассудна и мерзка месть,
Среди братвы не ловчи,
Отбрось браваду и лесть.
Все мы Господа дети,
Не губи живую плоть,
За совесть свою в ответе.
Прости нас за все, Господь.
 

БОСС

 
Был осужден советским судом,
Самым гуманным в мире,
Малолетку прошел и детдом,
Погорел на третьей квартире.
Суд был очень короткий,
Срок вкатили длинный,
Удивил прокурор бородкой,
Клинышек гладил козлиный.
Вел законник сходняк,
Судье подавал советы,
Усилением давили блатняк,
В одни ворота играли советы.
Пылил законник статьями,
Резал пирог слоеный,
Адвокат ходил краями,
Отрабатывал хлеб казенный.
Подсудимый – красный лоскут;
Слепящий свет фонаря,
Гуманный советский суд,
Братвой забил лагеря.
Торчат по просекам пни,
Ловят зеки закаты,
Подряд стахановские дни,
В спину глядят автоматы.
Многие понятия перетянуты,
Процветает на зоне донос,
Отношения в отрядах натянуты,
Не колют наколки «б о с с».
 

ОСТРОВА

 
Как опавшие желтые листья,
Сидят малолетки ничьи,
Художника серые кисти
Мутные малюют ручьи.
Дрожат на осине листочки,
Зыбка болотная тина,
Глаза вытирают платочки,
Такая, сестричка, картина.
На ветру молодые листочки,
Свистит в каптерке чайник,
Под ногами колдобины, кочки,
А сверху суровый начальник.
Затеряны те острова,
Не летают белые чайки,
На камнях не растет трава,
Строем шагают фуфайки.
Чифир глотают ребята,
Таков уж затерянный мир,
О хорошем мечтали когда-то,
Воспитатель давно не кумир.
Забыты людьми острова,
Дрейфуют они от Европы,
Стороной обходит молва,
Далеко караванные тропы.
В зигзагах пути исправления,
Поведают длинные саги,
Скроют следы искривления,
Выйдут на волю бродяги.
За заборам ничьи острова,
Коноплей заросли, анашой,
Подрастает на смену братва,
В криминал вольется большой.
 

ПОЛЕЗНЫЙ СТУКАЧ

 
Изолятор плотный и скученный,
Опера снуют с Петровки,
Цинкует фраер ссученный,
Напрягают слух кумовки.
Стер с лица усмешку,
Братвой предъявлены дела,
Стукачу разбили решку,
Свалился фусман на орла.
Был добровольным шнырем,
Теневое узнал закулисье,
Оставался с кумом вдвоем,
Повадки освоил лисьи.
Наработал хороший багаж,
Память – крепкий клей,
Операм раскинул марьяж
Про водочных двух королей.
Из того выходила базара,
Даже нашли кинопленку,
Подняться нельзя от угара,
Смертельную гнали паленку.
Мелодичны были слова,
Не хватает только нот,
Рисунок хранила канва,
Иногда полезен сексот,
 

ЗВЕЗДЫ

 
Раскиданы звезды по телу,
Чужда носителю сорность,
Причастны к громкому делу,
Звезды хранят непокорность.
Непокорность во взгляде и возгласе,
В судах не однажды отпеты,
Непокорны звезды в космосе,
Крышуют они планеты.
В стороны смотрят лучи,
Знамение Святого Сергия,
Звезды всегда горячи,
В наколках таится энергия.
Непокорны во всем единицы,
На таких не накинешь узду,
Достоевский и Солженицын
Могли наколоть звезду.
Не были они в законе,
Арестантам не качали права,
Остались навек в небосклоне,
Таких уважает братва.
Непокорность выходит боком,
На долго зависнешь в БУРе,
На небосклоне темном, высоком
Звезды горят в абажуре.
Звезды синей на Покров,
Символы мысли и тайны,
Дорог лагерный кров,
Вором не станешь случайно.
Отрицаловки узок круг,
Закрыт для чужих навсегда,
Случайно увидишь вдруг –
Мелькнет на предплечье звезда.
 

НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ

 
Очумели в ночь города,
Новый год расквасил почву,
Приветы несут провода,
Забиты телеграфы и почты.
У нас искрится равнина,
Лежат периной снега,
Краснеет в низинах рябина,
Под снегом стога и луга.
Наступит новогодняя ночь,
Зажгутся сосны и ели,
Игрушки повесим на скотч,
Пока их мыши не съели.
Из хлеба сделаны зайчики, –
Лепил игрушки отряд,
Карманника шустрые пальчики
Быстро оформят наряд.
Чифирнем в новогоднию ночь,
Можно секс закосматить,
Год откинулся прочь,
Меньше осталось лопатить.
Пахнут колючие ели
Хвоей, весенней тайгой,
Петуха уже поимели,
В стойке стоит голубой.
Идеала нет, братишка,
И на воле присутствует жуть,
В интерес мелькают картишки,
В криминале проложен путь.
Прошла новогодняя ночь,
В калейдоскопе осталась жизнь,
Надо срок доволочь,
Духом не падай, держись,
 

ШОУШОНКА

 
Без работы шоушонка,
Нету дела – больше слов,
Скрипит в бараке шконка,
Миллион различных снов.
Совсем усохла пайка,
Шоушонка села в лужу,
Блатует шоушайка,
Пальцы гнет наружу.
Гремит по свету байка,
Заказан зеку гроб,
Копает шоушайка,
Упорно делает подкоп.
Сачкует шоушонка,
Каждый сам себе рыбак,
Сиротливая сторонка,
На коне один блатняк.
Тоскует шоушайка,
Грев заходит редко,
В цене большая пайка,
Подкоп уперся в сетку.
Придется иглами пилить,
Нежданный поворот,
Вертухай начнет палить,
Подкоп выходит у ворот.
Ночь над шоушонкой,
Сбежала шоушайка,
Висит над шконкой,
Ждет хозяев пайка.
Новичок лежит на шконке,
Косматит где-то шоушайка,
Тоскливо в шоушонке,
Такая, братец, байка.
 

ТРОИЦА

 
Вера, надежда, любовь –
С небес спустились сестрички,
Родная навеки кровь,
Челки носили, косички.
Благосклонна, желанна вера,
Заполнен верой сполна,
Будешь выше Гулливера,
Сильнее станешь слона.
Надеждой наполнен надолго,
Добрая очень примета,
Будешь стремительней волка,
Надежней бронежилета.
Незаметно подкралась любовь,
В груди бушует вулкан,
Раньше созреет морковь,
Досрочно выполнен план.
Вера стучит в висок,
Надежда в дорогу строится,
Любовь не уйдет в песок,
К цели стремится троица.
Бессмертна светлая троица,
Царя поднимет и вора,
Надо только настроиться,
Моря покорятся и горы.
Вера, надежда, любовь
Не погибнет в лютую стужу,
Арестантов бурная кровь
Рвется, как прежде, наружу.
Сохнут на солнце портянки,
Прорастает стремительно новь,
Скатерти быть самобранке –
Есть вера, надежда, любовь,
 

ПРОТОКОЛЬНОЕ ЛИЦО

 
Следак – рожа протокольная,
В личные излишества влез,
Жизнь окончилась вольная,
Шлифую нары ИВС.
Подвела водочка христова,
Хлеб и радость при народе,
Приехал кореш из Ростова,
Остался кореш на свободе.
Опера бесчинствуют по-пьяни,
Сутками не дают покоя,
Изолятор балансирует на грани
Признания, отказа, мордобоя.
ИВС – ментовская вотчина,
Чужим заказан путь,
Все под признания заточено,
Опера готовы прессануть.
Следак – морда протокольная,
Чумового гонит беса,
Утром обещает вольную,
С соблюдением его интереса.
Убоги в дознании следаки,
Покаяния и признания ждут,
На безрыбье подсели рыбаки,
Фору арестантам не дают.
 

МЕСТЬ

 
Месть – холодное блюдо,
Готовят на трезвую голову,
По заслугам получит ублюдок,
В балде застрянет олово.
Месть расправляет крылья,
Когда молчит закон,
Между прошлым и былью
Пирамидой стоит террикон.
Горит и дымит террикон
Угарным смертельным газом,
Мести не поставить заслон,
Дурным не запугаешь взглядом.
Месть затухает с годами,
Но зреет смертельный нарыв,
Мститель уперся рогами,
Кровавый грядет детектив.
Морально унижен терпила,
Душевно разложен и болен,
На его стороне лепила,
Приговором не будет доволен.
Изначально бессилен закон,
В примирении свободы нет,
Даже простой угон
Оставит пожизненный след.
Месть не родится случайно,
Не станет меньше и уже,
Смесь бессилия, отчаяния
Будет рваться наружу.
Прискорбно быть рогатым,
Прискорбно быть униженным,
Быть морально горбатым,
Стать по жизни обиженным.
Свершилась свирепая месть,
Шило не утаишь в мешке,
Ползет скорбная весть,
Кровоточит дырка в башке.
 

ЦЕЛЕБНАЯ ЯГОДА

 
Имел я всех в виду
И выражался непристойно,
Собирал волчью ягоду,
Делал горькую настойку.
Приходили старые, седые,
Не пережившие корысть,
Приходили молодые,
Готовые загрызть.
Красота бросала в дрожь,
За настойку отдается,
На месте ее не от…шь,
Перетаскивать придется.
Приходили целыми полками,
Пили горькую настойку,
Стали добрыми волками,
Вели себя пристойно.
Приходил известный рецидив,
Лагерная рысь,
Криминальный сей актив
Превратился в белый рис.
Стирала горькая настойка
Звериные замашки,
Плакала бандерша Зойка,
В голове порхали пташки.
Спасала горька ягода,
Не то, что сладенький кисель,
Замолкал навеки ябеда,
Не брал карманник шмель.
Святая горькая вода
Продлевала сроки,
Лечила горька ягода
Врожденные пороки.
 

РАК

 
Где ты, смертушка, сидишь,
На кого сейчас глядишь?
Посмотри-ка на меня –
Полон адского огня.
Ползет по телу рак,
Умереть хочу красиво,
Он – мой личный враг,
Приглашу его на пиво.
Лепила сделает укол,
Чтоб быстрее помер,
Вгонят в землю кол,
Напишут краской номер.
Близок смертный подвох,
Отдал братишке пайку,
Чтоб рак быстрее сдох,
Возьми себе нагайку.
Смерть во сне цинкует:
«В тебе, здоровый конь,
Рак немного поблатует,
Перегорит в тебе огонь».
Открой пошире веки,
В спину бьет приклад,
Не мрут от рака зеки,
Рак пятится назад.
В БУРе чалится с тобой
Холод, голод, стресс, –
Сдохнет рак любой,
Уползет от страха в лес.
Не зови с косою всуе,
Собери со всех оброк,
Опять наркотик всунул –
Приду, братишка, в срок.
 

РЕЖУ МЕТАЛЛ

 
Режу метал резаком,
Разлетаются яркие искры,
Лагерь – временный дом –
Не светит, откинутся быстро.
В юности плавил металл,
Сновал у печи подручным,
Дух социализма витал,
Вечер казался скучным.
Скандал в ресторане «Березка»,
Ударила в балду моча,
Махались упорно и жестко,
Пришлось вызывать врача.
Буйная русская воля,
Держали ее взаперти,
Вырывалась в чистое поле,
Крушили все на пути.
На суде напомнил о воле,
Терпеть не было сил,
Прокурор подсыпал соли,
Пять лет упорно просил.
Закончил резать металл,
Продукцию вашу, мартены,
Зона – колючий овал,
Уши имеют стены.
 

МАТЕРЫЙ ЗЕК

 
Мать не придет на кормление,
Ждет любимый сынишка,
У мамы одно нарушение, –
Не знает об этом мальчишка.
Провинилась нечаянно мать,
Не Бог весть, какой поступок –
Сына хотела обнять,
Нет встречных уступок.
У обслуги незыблемо мнение,
Не достанут его из пеленок,
За нарушение отменят кормление…
В чем виновен ребенок?
Инструкции жизни важнее,
В журнале поставят птичку,
Мать обнимет нежнее,
Любви отдаст частичку.
Во всем виновата мама,
Грудничку закручены гайки,
Решетка вкручена в раму,
Ребенка лишили пайки.
Смотрят на мир глазенки,
Новый в стране человек,
Тянет навстречу ручонки
Бесправный маленький зек.
Не плывут над ним облака,
Коляски неведом бег,
Материнского не допил молока
Слава, матерый зек.
В неволи родился Слава,
Первенец нового века,
Любимая наша держава
Не видит в нем человека.
Глумливые пишут законы,
Чванливы с малых ногтей,
Дома не держат иконы,
Своих отмажут детей.
Слава – матерый зек,
На стенные смотрит часы,
Арестант готовит побег,
Только сменят памперсы.
В неволе родился мальчишка,
В суровом детдоме воспитан,
Прорвемся, Слава, братишка,
Невзгодами ты пропитан.
Ничего не бойся, Слава,
Зеку не страшна однобокость,
Поймет когда-то держава –
Жестокость рождает жестокость.
 

МУЗЫКАЛЬНАЯ ГЛУШИЛКА

 
Пивная питейная точка,
Приколы, веселие, шутки,
Сродни у меня одиночка –
Музыка круглые сутки.
Набирайтесь, братишки, терпения,
Кругом пойдет голова,
Следак лишает общения,
Музыка глушит слова.
Крикнешь соседям «Привет!»
И пару шифрованных фраз,
Не услышишь нужный ответ,
Заглушит музыка глас.
На ферму бы лучше динамик,
Ублажать рекордсменку корову,
Следак продал динамит,
Устроил бесплатное шоу.
Достала меня одиночка,
Сигареты изломаны в фарш,
Скоро веселая ночка,
Там услышим марш.
Боится следак утечки,
Действует дерзко и смело,
Не простые уйдут словечки,
Мигом развалится дело.
Накинет дубак браслеты,
Молчит всегда выводной,
Следаку известны ответы,
Опять у нас выходной.
Музыка льется веселая,
Похожа на вольную птицу,
Между городами и селами
Сотрем незаметно границу.
Одиночка встречает песней,
Музыка злит охрану,
Хоть расколись, хоть тресни,
Скоро меломаном стану.