Текст книги "КИЧЛАГ"

НИЖНЯЯ ЦЕНА

 
В лагере – нижняя цена,
Жизнь не стоит ни копейки,
Безответственность – главная вина,
Как хлястик старой телогрейки.
Подчиняйся, немая голытьба,
Любые выслушивай памфлеты,
До срока длинная ходьба,
Выдаст хозяин штиблеты.
Он немало крови выпил,
Срок придет расплаты,
В длинном бумажном скрипе
Ума расписана палата.
Кто сочинял циркуляры,
Кто возводил поперек городьбу,
Если за куцые нары
Должен вести борьбу,
В штыке и винтовке – власть,
Бойся двинуться вбок,
Можешь мертвым упасть,
Вертухай укоротит срок.
За солнцем, за звездами – Рай,
Катятся груши в траву,
Сотни раз кричат: «Отдай!»
Руки в крови наяву.
Кто же назначил цену,
Чей узаконили лепе?..
Другие приходят на смену,
Те же порядки крепят.
Приподнят мир козлиный,
Приподняли бесогоны крючкотворы,
Забыт богатырь былинный, –
Лилипуты, казнокрады и воры.
Мир завысили искусственно,
Гордиевы навязали узлы,
Набиты верха капустою,
Озлоблены у подножья низы.
Сюжет запущен непростой:
В яйцах спрятаны грехи,
Кукарекают в клетке золотой,
Морзянкой сыплют петухи.
Завысили в мире базар,
Исчез таинственно труд,
Живой продается товар,
Доход приносит труп.
Сгорают люди фейерверком,
Мир приподнятый, колючий,
Крутишься бессменно клерком,
Оставишь тонкий лучик.
Разом память распахнется,
Не унывай, похотливый друг,
Забытое с живым перепихнется,
Возродится стяжательства дух.
Приподнят мир товаром,
Услуги предлагают наперед,
Бесовским фуфлыжным базаром
Разлагают человеческий род.
 

СВЯЗИ

 
Связи шнырят в макитре,
Заварил покрепче купец,
Не прикасаюсь больше к поллитре,
Наставник теперь я, отец.
Привет, бродяги ночные,
Бросьте носить приблуды,
Приятны лица мучные,
Матери вас не забудут.
Меньше, братва, агрессии,
Не все скрывает ночь,
Злоба идет в прогрессии,
Остановиться бывает невмочь.
Мало осталось русских,
Берегите себя, братва,
В местах спорных и узких
Не качайте другим права.
С открытыми живите глазами,
Относитесь ко всему серьезно,
Поймете со временем сами –
Может оказаться поздно.
Тоже хаживал ночью,
В драках друзей не теряли,
Скажу, братишки, точно:
Никого ножом не пыряли.
Зона оставляет след, –
Помните об этом всегда,
Через много дней и лет
Вылезут боком года.
 

МОРОЗНОЙ НОЧЬЮ

 
Морозной темной ночью
Взмахнет простор крылом,
Слышу стаю волчью
На склоне медных гор.
Стоят они на пьедестале,
Над ними – темный небосвод,
Росли, мужали на Урале,
Среди сосен и болот.
На большом куске гранита
Разевает стая пасть,
Наша зона крыта,
По часам ложится спать.
Днем нас, стая, развлеки,
Мы добываем руды;
Покажи нам тайники,
Золотые жилы, изумруды.
Жажду воя утолите,
Мы вам бросим каравай,
Нашу родину любите,
Чудесный изумрудный край.
Покажите темные скиты,
С гор несутся снежные потоки,
Мы ведь, волки, не скоты, –
Жизнь порой жестока.
Красота за Миассом-рекой,
Нельзя в природу не влюбиться,
Прижался к березе щекой,
Чтобы на минуту забыться.
 

ГИМН

 
По лугам и полям осенним
Ветер играет гимн,
Обязан своим спасением
Рукам своим дорогим.
На свободе сложился токарь,
Крамольные мысли витали,
Не лез в картежный покер,
Точил на заказ детали.
Тихо в пустой рабочке,
Один с заготовкой-кралей
Писал на мятом листочке,
Сколько сделал деталей.
Тяжела жизнь девяностых:
Стрельба, стрелки, трупы,
На зоне тоже непросто:
Детали меняем на крупы.
Отменили в лагере планы,
Нечем делать засеки,
У арестантов свои тараканы –
Отдохнуть мечтали зеки.
Без дела отряд слоняется,
Недолго накликать беду,
К работе зеки склоняются,
Надоело кружить балду.
На зоне ветер завывает,
Играет тревожный гимн,
Как выжить – никто не знает…
Передайте на волю другим.
 

ВЫШКИ

 
Вышки стоят, темнея,
Бессменную продолжают тему,
Истлевший скелет мавзолея
Преступную придумал систему.
Сдохни сегодня и завтра –
Иезуитский советский посыл,
Отбери обед и завтрак –
Лишится бедняга сил.
Пусть зеки постоянно бьются, –
На руку системе подлой,
Глаза – стеклянные блюдца,
Лоб кровавый и потный.
Молись великому чуду:
В ущерб родимому краю
Погибло немеряно люду,
В коммунистическое братство играя.
Скорбно зеков молчание,
Одной спаяны раной,
Даже друзья-односельчане
Разлучены системой поганой.
Страшный снится сон:
Цинга и голод душит,
Даже дюжина солнц
Не согреет холодные души.
Бесконечным кажется срок,
Тяжело и больно смотреть,
Даже пополнения поток
Не преодолеет тягучую смерть.
Истлел кремлевский скелет,
Превратил Россию в стадо,
На многие десятки лет
Насадил исчадие ада.
 

У МАВЗОЛЕЙНОЙ ЕЛИ

 
Стою у мавзолейной ели –
Лежит отряд истребителей,
Многие сейчас осмелели,
Козлами называют правителей.
Мне время то интересно,
Вредитель сознался нервно,
Начальник соперника откреслил,
Доносы строчил, наверно.
Откуда брались шпионы,
Следакам не хватало ночей,
Арестантами забиты перроны,
Сутками не смыкают очей.
Не иссякало диктатора жало,
От арестов не найти защиты,
Подозрение в стране витало,
Покаянные письма подшиты.
Шныри – лакеи и суки –
Пресмыкались у ног фараона,
С опытом заплечной науки
Ломали хребты ученым.
Сами не годились в подметки,
Сильны бесогонским кланом,
Друг другу рвали глотки,
Лишь бы видел товарищ Сталин.
Что творили вы, большевики,
Ежов и железный Феликс,
По-простому сказать – мудаки.
Не скоро возродится Феникс.
Стою у мавзолейной ели:
Выкинуть бы вместе взятых,
Смертью давит аллея,
Кровь проступает расплаты.
 

НАБИРАЙСЯ СИЛ

 
Набирайся сил и терпения,
Не будет быстрого привета,
Зона – проклятое видение,
Не дождется конца света.
Вдоль забора кошка
Гуляет по своим делам,
В прошлом – вольная дорожка,
Ветер гонит хлам.
Тлеют мнимые мечтания,
То воробей пролетит, то сова.
Проклято барачное здание,
Вокруг жухлая трава.
Снится покой уединенный,
В тишине отразится метко,
Листья желтые – знамена –
Трепещут на редких ветках.
Носится ветер бесноватый,
Не способен покой творить,
Уши застелены ватой,
Не о чем с ним говорить.
Глаза и уши устанут,
Надзор – разгульная орда,
В пустое небо взглянут,
Неотсижены еще года.
Ждет на растяжке граната
С утра до самого захода,
Время – сухая соната,
Жди благого исхода.
 

СВЯЗИ

 
В лагере рот не разевай,
С подножки быстро слазь
И связи в голове развивай, –
Будут с арестантами связи.
Покурить в локалке присев,
К базару будь готов,
У каждого зека свой напев,
Постарайся найти земляков.
Если одиночеством озабочен,
Уйдешь в учтивые рыцари,
Не стой вблизи обочин,
Знакомься с разными лицами.
В городах зависали и селах,
Грязь месили и сушу,
Среди угрюмых и веселых
Найдешь родственную душу.
У каждого в душе телеграммы,
Только не все их получают,
Готовы поделиться сами
За стаканчиком крепкого чая.
Неспешно ведутся дебаты,
Торопиться понятно – некуда.
В промот угодили ребята,
К цели рвались некогда.
К казенной подсели пище,
К чужому пришли повелению,
Наверно, мечтали о тыщах –
К большому пришли терпению.
Любой радуйся встрече,
К общим стремись уговорам,
Бывает новгородское вече, –
Решают вопросы хором.
 

НЕВЕРНЫЕ ДОРОГИ

 
Неверных дорожек не счесть,
Они мирно исчезли вдали,
Хотел в электричку сесть,
Уехать на край земли.
Скинуть судебную тяжесть,
Лагерную пыль стряхнуть,
Год приплюснут и кряжист,
Заказан на год путь.
Знакомая подошла электричка,
Представил себя мальчишкой,
До свидания, дорогая сестричка,
В дороге побалуюсь книжкой.
Сестра помахала рукой,–
Жарким солнечным летом
Мальчишкам не нужен покой,
Видят себя Пересветом.
Доброго всем пути,
Кто скачет на лихом коне,
Проскакать по широкой степи
Так же хотелось мне.
Туманят голову книжки,
Жизнь там немного другая,
Энергии бурлили излишки,
Прости, сестра дорогая.
Оставил тебя одну,
Звонкая снилась монета,
Якорь пошел ко дну,
Не успел отправить привета.
Валит на перрон народ,
Электричка отходит – пора,
Продолжается радостно род,
С сынишкой идет сестра.
 

ШУБА

 
Хрустит под ногами снег,
Пустырем пролегает путь,
Нежданно возник человек,
Нож уперся в грудь.
«Молчи и скидывай шубу!»
Скрывала негодяя ночь,
Оттолкнул женщину грубо,
Пустился преступник прочь.
Огней неблизких узор,
Пустыря громадный размах,
У ней стыд, унижение, позор;
У него – животный страх.
Оба бегут на огни,
Ночь нависает тучею,
Оба остались одни
В жесткой логике случая.
В наваждение превратились звуки,
Сердце стынет от затеи,
Он в шубу прятал руки,
Будто только они злодеи.
Вышла к большой остановке,
Отошла после угрозы,
Такси стояли у бровки,
Душили женщину слезы.
Молча в машину села,
Назвала искомый проспект,
Кругом царило веселие –
Новогодний приближался аспект.
Огнями залита улица,
Пешеходы шагают вдоль,
Ночь видениями хмурится,
Впервые преступная роль.
Не знал, что делать с вещью, –
Кому меховое пальто?
Плакат на ветру трепещет,
Пугают гудками авто.
Метался, как неприкаянный,
Прошел испуга вершину,
Поступок давил отчаянный,
Решил тормознуть машину.
Распахнул резко двери,
Никого не было рядом,
Взглядом женщину смерил…
Они встретились взглядом.
Вздрогнул от желанной радости,
Бросил на колени пальто, –
Избавился от гнусной гадости…
В ночь помчалось авто.
 

ПЛАГИАТ

 
Поэзия – сплошной плагиат,
Бесконечна цепная реакция,
Перелицевал чужое – и рад,
Бессмысленно требовать сатисфакции.
В чужих трудах спасение,
Не многие знают Клюева,
Мир признал Есенина,
Его поэзия клюнула.
Не было бы Хлебникова,
Не знали бы мы Маяковского, –
О социализме, о хлебе
От баклана бесовского.
Прочтет блатные стихи
Залетный в поэзию фраер,
По-другому запоют петухи,
Радужный выкинет флаер.
 

СТАРОЖИЛ

 
Срок возврату не подлежит,
Качества придуман знак,
Время в осужденке бежит,
Ждет на нарах тюфяк.
Решения не уходят на слом,
Судейское убеждение заложено,
Из щелчка возродили гром,
Прокурорское понятие положено.
Простился с женой на пороге,
Теплоту помнят руки,
Режим прописан строгий,
Долго тянутся разлуки.
Беседу тянем невзначай,
С молодым пацаном верблюжьим
Пьем крепкий чай,
Чифир заварим на ужин.
От лампочки по стенам ряби
Рождает сигаретный дым,
Впереди – пересыльные хляби
Предстоит пройти молодым.
Крытки крутой старожил
Понятия собирал по каратам,
Раскрою ему виражи,
Секреты разложу по хатам.
Волнами несчастья гонимы,
Пацан боится лагеря,
Поддержка ему необходима
Не словами блатного шлягера.
 

К СТАРОСТИ

 
К старости мысли светлей,
Воду пью из колодца,
К старости чувства добрей,
Сердце радостно бьется.
Кажется – небо цветное,
Наверное, раскрасили боги,
Не чувствует старость зноя,
Перевалы позади и дороги.
Прошел немало пустынь,
Жизнь прожил, любя,
Был бы, наверно, пустырь,
Не будь на свете меня.
Не заслоняюсь от солнца рукой,
На жизнь гляжу в упор,
Врывается иногда в покой
Забытый давно приговор.
Нет на сердце злости,
Был период темнокожий,
Сходил к хозяину в гости,
Годы прошли в прихожей.
Каждому оказана честь –
Родину любить и супругу,
Можно спокойно присесть,
Позвонить дорогому другу.
К старости мысли светлей,
Здорово жить на свете,
В душе поет соловей,
Выросли любимые дети.
 

КОЧЕВНИК

 
Распахнули двери перебои,
Фары дырявят тьму,
Стойбище освоит любое,
На снег бросит кошму.
В лагере кочевник сможет
Чутьем найти исток,
Толстой слоновой кожей
Отразит нежданный бросок.
Заходнику лагерь – кочевье,
Потерялся в большом размахе,
К поэзии не имел влечения,
Не слышал он про амфибрахий.
Обойдет первоходка Юрко,
Криминала большой приключенец,
В снегах устроит юрту,
В ночи уловит свечение.
Широт перепашет га,
Проживет на жалкие крохи,
Пески прошел и снега
Строитель советской эпохи.
Заводы строил, каналы,
Поддерживал красный флаг…
У грязной, зловонной канавы
Стоит родной барак.
В прошлом зона – казалось,
Забыл кочевую канву,
Закрыть власти старались –
Обвинение припишут ему.
 

НЕ ЗАБУДУ

 
Не забуду старта Гагарина:
Объявили полет на перроне,
Во владение ГУИНа-барина
В столыпинском ехал вагоне.
Червонец быть крепостным, –
Отмерил гуманный суд.
Север, конечно, не Крым,
Холод ветра несут.
Отдыха выхватил клок,
Безвозвратной осталось тоска,
Рифленый след сапог,
Ветер свистит у виска.
Грязь, болезни, цингу
Быт насаждает лагерный,
Оставлю след на снегу,
Подошвы чернеют флагами.
Мимо черных суеверий
Смело уйду, крепколобый,
Открою наружу двери,
Как танк со стальной утробой.
Свободы вкусил глоток,
Таится в душе надежда,
Гагарина заполнил виток,
И срок холодный и снежный.
 

ПЕЩЕРНОЕ ЦАРСТВО

 
Обреченная жертва молчит
После большого разгона,
Монумент желаний отлит,
Спрятан в хвое зеленой.
Весельем своим неслучайным
Наполнили граненый стакан,
Не найти лагерей печальней,
Не найти ГУИНовских стран.
Система злится, тупея,
За благо выдает мытарства,
Новая скрипит портупея
На плечах пещерного царства.
Слон большой, зеленокожий
Хвою с аппетитом жует,
Повернуться к человеку не может,
В одиночестве так и живет.
Воздух едкий, перцовый,
Тьма уходит за горы,
Туман ложится свинцовый,
С утром весенним спорит.
На север повернут флюгер –
Закона туманного признак,
На стреме зеленые слуги,
Роют большую могилу.
Подсуетился союзник верный,
Закона туманного признак,
Процветает век пещерный,
Монумент свободы призрак.
 

ВНУЧКА

 
Внучка родилась в Крещение,
Под снегом дремлют дома,
«Какое это имеет значение?» –
Неверующий скажет Фома.
Значение безмерно большое:
Божеством полна среда,
Будет жить хорошо ей,
Святится живая вода.
Дремлют сосны и ели,
Молитвы охраняют роды,
Люди подходят к купели,
Окунаются в святые воды.
Поплачет немного крошка –
Так при родах положено,
Легкая будет дорожка
Ей по жизни проложена.
Внучка родилась в Крещение.
Впервые в нашем роду
Испытал большое волнение
В две тысячи тринадцатом году.
Назвали внучку Эля,
Москва окутана снегом,
В России свистят метели,
Весна торопится следом.
Зацветут цветы и сады,
Им лето жаркое снится.
В каплях крещенской воды
Великая сила таится.
Подрастай, дорогая Эльвира,
Будем ломать и строить,
Тайны большого мира
Тебе предстоит освоить.
 

СТИХИЯ

 
Нераскрытая тайна стихии
Всегда волновала меня,
Смиренны мы и лихие,
Не боимся воды и огня.
Стихия родится повсюду,
Никаким не подвластна законам,
Много нормального люда
Чалится нынче по зонам.
Непонятна стихия безумия,
Необяснимы дела и деяния,
Чувства истлевшая мумия,
Нет к окружению внимания.
Разложен на части Гамбитус,
Нет физического смысла,
Крупинками янтарных бус
Раскатились по полу мысли.
В стихии главенствует хам,
Желания безмерного много,
По низам идут, по верхам,
Забыли Господа Бога.
В чем справедливая мера?
Приговор прочитан сотый,
Лучшего не ищи примера,
Сам штурмуй высоты.
Захватила, втянула стихия,
Адекватный, нормальный вроде…
Вот и пишу стихи я
В обретенной мной несвободе.
 

ОБЯЗАН

 
Большому сроку обязан,
В клетку вышит кисет,
Судьей, прокурором помазан
На пятнадцать долгих лет.
Не читал книжные басни,
Фальшью они сквозят,
Судья скинул подрясник,
Касачки пусть говорят.
На равнине, в горах, на откосе
Путешествовать не раз довелось,
Бурное лето выносит
Желтый букет из роз.
Сумрачным оказалось лето,
Траурно розы свисали,
Долго ждали ответа,
Сотни бумаг исписали.
У кума длинные уши,
Спокойствие в камере – миф,
Чифир сознание заглушит,
Свободой вдруг ослепив.
В тюрьме, постепенно трезвея,
Ощутил колючую палицу,
Как раб на арене Колизея –
Куда повернется палец.
К финалу подошел терпимым,
Внимательно в дело вник,
На страницах фон необозримый,
К зоне качнулся маятник.
 

НЕ ПОКАЗАТЬСЯ ТРУСОМ

 
Нежданно подкрался крах,
Придавил непомерным грузом,
Самый большой страх –
Показаться на людях трусом.
Развалился последний редут,
Стоял на дороге глухой,
Протокол следаки ведут,
Наполняю показания трухой.
Лампой стол освещенный,
Нога от сидения немеет,
Мало жизнью ученый
Житель древней Помпеи.
Придется под пеплом лечь,
В оперении легком птичьем,
Занесен карающий меч,
Следак наполнен величьем.
Мысли – тугие плети,
Поможет святая Мадонна,
Придется сроком ответить
За то, что был неугомонным.
Молод совсем, безусый,
Поздний закат отгорал,
Не хочу показаться трусом…
В карцере вчера ночевал.
 

ПОГОНЫ

 
Плечи двигают погоны,
Расталкивая ближних страстями,
Стучат колесами вагоны,
Удивляют зеков скоростями.
Последний раз сидел в буфете –
Чистый, выбритый и гладкий,
Вспоминаю теперь о лете,
В непонятной лихорадке.
Ставил на лошадей во сне,
Мимо пролетела Жар-птица,
Опер оказался на коне,
Вдалеке гуляет столица.
Не желал большого зла,
Скорбно душа покривила,
Глаза застилает мгла,
Сильна нечистая сила.
От уколов прячется вена,
От правды прячется совесть,
Зона принесет перемены,
Крепкий приготовит соус.
Погоны двигают плечи,
Отряд у входа толпится,
Наказания обходят наречья,
Недовольство готово пролиться.
Пахнет лагерь бензином,
Зажигательную выдадут кличку, –
Зажгись взглядом орлиным,
Чиркни последнюю спичку.