Текст книги "КИЧЛАГ"

ВЫПАЛ ИЗ ОСНОВЫ

 
Решетки, замки и засовы
Наболтали карцерный срок,
Выпал опять из основы
На время запасный игрок.
Вышел на время из строя,
Загнали в оправу янтарь,
Придется чалится стоя,
До отбоя поднят шконарь.
Я был восьмым короедом,
Не знала мать-героиня
Вместе с дебилом-соседом –
На бану торговал героином.
Порошок – дорогой снежок,
Кореш – каверзный баш,
Получил душевный ожог,
Шефу сказал – шабаш.
Вышел надолго из строя,
Другому отдали снежок,
Пять суток глухого застоя,
У кума не съешь пирожок.
Кантовался без дела недолго,
Шустрил, как нагретый чайник,
В обществе серого волка
Оказался совсем не случайно.
Маленький злобный волчонок
С детства не гнул колен,
Медовый искал бочонок,
Наткнулся на редьку и хрен.
Следака дали строптивого,
Письмо написал судье,
Никогда не целовал сопливого,
Ни разу не встал на суде.
У закона размыты гарантии,
Под прокурорским прессом лежим,
Нагрелась судейская мантия,
Строгий лучше режим.
 

ОДНОКЛАССНИКИ

 
Тетя Валя, здравствуй,
Открывай скорее кабинет,
Над нами смело властвуй,
Не виделись пятнадцать лет.
Много водки выпито,
Копали свой участок,
Братвы немало выбито,
Летели пули часто.
Тетя Валя, здрасте,
К вам пришли на посиделки,
Теперь мы разной масти –
Юристы, зеки, клерки.
Пятнадцать лет со школы,
В одном топтались классе,
Розы, праздники, уколы
В одной смешались массе.
Идет познания урок,
Какими в жизни стали,
Пятерик незаметно отволок,
Один такой на пьедестале,
Тетя вяжет свитер,
Жует и пьет народ,
Замахнули третий литр,
Клубок гоняет кот.
Все ушли во двор
Компанией шумной, пьяной,
Передернули затвор
С красавицей Татьяной.
Кто-то шефом в тресте,
Кто-то стал богатым,
Кто-то месит тесто,
Танин муж – рогатый.
Достигли цели многие,
Заботы – дом – работа,
Вроде, не убогие,
Но нет орлиного полета.
 

ПАМЯТНИК

 
Оставлю памятник зекам,
К беломорской причастны пачке,
Связаны с двадцатом веком
Лопатой, киркой и тачкой.
Оставлю памятник зекам
Хорошим, надежным словом,
Пройдусь по спящим сусекам,
Вернусь с хорошим уловом.
Уберите все стройки ГУЛАГа –
На камень найдет коса,
От трехцветного нашего флага
Отпадет одна полоса.
Соберите страдания ГУЛАГа,
На весы правосудия бросьте –
На дне бесконечных оврагов,
Никем не считаны кости.
Вроде, ушли от репрессий,
Большие в стране перемены,
Тяжело пробиться прессе
За глухие заборы и стены.
Помогу арестантам делом,
Позорна команда «фас!»,
Над больным и скрытым телом
Свой поставлю диагноз.
Жестокость загоним за зону,
Мировую нальем на троих,
Веру вернем и икону,
За что ненавидим своих.
 

МАЯКОВСКИЙ

 
Недолго Володя чалился,
Жандармы раскинули лапы,
Сильно никто не печалился,
Гуманны были сатрапы.
Неудобен Володе шконарь,
Издержки большой Конституции,
Он пока еще не фонарь
Бесовской стальной революции.
Замутил с паспортом круто,
И про тонны словесной руды,
Есть у писак минута,
Будто святой выпил воды.
Балду кружил ты долго,
Уверял, что жизнь хороша,
Выгрызать собирался волком,
Из марксистского хлебнул ковша.
Революции верно пел,
К красной причастен масти,
С правдой поэт пролетел –
В рот заглядывал власти.
Уже репрессии близко,
Хоронят уже Соловки,
Не слышно баклана писка –
Видно, пищать не с руки.
Зря ты, Володя, чалился,
Не впитал арестантский дух,
С женой на двоих маялся,
Пролетарский красный петух.
Отступил от традиций старых,
В ногу шагал смело,
Не объяснили ему на нарах:
Бакланка – стремное дело.
Кончилось у людей терпение,
Законы – залог конституции,
Забыли его песнопения,
Баклана той революции.
 

ГЛОНАСС

 
Решили натравить на нас,
Поисковую систему,
Погоняло выбрали Глонасс,
Вкатили зековскую тему.
Будешь, братан, звездочетом,
Искать тебя будет Глонасс,
Будешь засвечен в отчетах,
Сразу скомандуют «фас!».
Вкатят, братишка, чип,
Не оберешься греха,
Капитально кореш влип –
Не подумав, имел петуха.
Глонасс в момент заложит,
Следит за нами, босяк,
Куму сразу доложит:
Курил запрещенный косяк.
Если откинулся вдруг
И накосячил хоть раз,
Был до утра у подруг –
Сразу цинканет Глонасс.
Среди братвы непонятки,
Можно сказать – брожение,
Не сыграешь больше в прятки,
Надо спасать положение.
Знаток информатики влез,
Будто встал из окопа,
У Америки есть джи-пи-эс,
Зеков заложит копам.
Провели небольшую сходку
От городов районов и сел,
Никак не отвести наводку,
Решили: Глонасс – козел.
 

РАЙ

 
Переполнен, братишка, Рай –
Нахлебники, кум, придурки,
Доволен судьбой вертухай,
Возятся зеков фигурки.
Пашите, безмолвные зеки,
Солнце еще высоко,
Тянутся серые реки,
Бараки стоят далеко.
Пашите, безмолвные зеки,
Баланда не будет гуще,
Закрыты усталые веки,
Не увидишь райские кущи.
Сны не бывают случайны,
Не увидит бездомный злато,
Кипит закопченный чайник,
Зек не будет магнатом.
Рай далеко в сторонке, –
Согреться крепким чаем,
Полежать спокойно на шконке –
Кажется зеку Раем.
Коснется амнистия краем,
Юбилейным редким годом,
Чтобы жизнь не казалась Раем,
Срок не казался медом.
Рай земной и небесный,
Рай дневной и ночной,
Рай душевный, телесный
Ласкает нежной волной.
Порой, не измерив броду,
Пути свои выбираем,
Даже звонок на свободу
Будет истинным Раем.
 

КОРЕШ ИЗ ПАРИЖА

 
Еду к корешу в Париж,
Названий исторических немало,
Уважение им, престиж,
На просторах Южного Урала.
Елисейские поля,
Теплый ясный день,
Вдоль дороги тополя,
Под окном цветет сирень,
Кореш в домике один,
Сегодня понедельник,
Завтра мы махнем в Берлин,
Там живет подельник.
Елисейские поля,
Бранденбургские ворота,
Вдоль дороги тополя,
В небе след от самолета.
Все здесь рядом, под рукой,
Неполным будет сказ,
Видна Варна за рекой,
Левее нас Фершанпенуаз.
К сожаленью, нету Марна,
В причал не бьет волна,
Поедем к другу в Варну,
Попьем болгарского вина.
Прадеды тропили тропы,
Давали родине обет,
Французов били по Европе,
Названия дали в честь побед.
Впечатлений было масса,
Не поддались кутежу,
Как стрела прямая трасса,
На Челябинск путь держу.
 

ЗЕК ИВАНОВ

 
Зек Иванов вернулся домой,
На краешек южной земли,
Бьется о берег пенный прибой,
На рейде стоят корабли.
Тайгу и большие снега
Он видел долгие годы,
Родные цветут берега,
Черного моря воды.
На стрелке Ингула и Буга,
Знакомый с детства причал,
Жила здесь жена и подруга,
В окно Иванов постучал.
Открыла седая старуха,
В ответ замахала рукой,
Вещала враждебно и сухо:
«Зина живет за рекой».
Тайну открыл паромщик,
Будто ударил заточкой –
Смерч налетел погромщик,
Зина погибла с дочкой.
Иванов матерый зек,
Пил холодный чифир,
Бобылем остался навек,
Рухнул желанный мир.
Паромщик угрюм и высок,
Ответ губительно прост:
«Видишь сосновый лесок?
За ним начнется погост».
Прошел сухое болото,
Над могилой зачем-то звезда,
Погладил дочери фото,
Не видел ее никогда.
Простился с женой Иванов,
Закурил на дорогу зек,
Пошел на шум поездов,
Грешный земной человек.
 

УЗКИЙ

 
Здравствуй, дорогая Света,
Купил себе рыжье,
Пиджак малинового цвета,
Новое немецкое ружье.
Теперь я – новый русский,
Держу с братвою мазу,
Погремуху дали Узкий, –
Запомни эту фразу.
Разлетелась скоро новость,
Утверждая свой авторитет,
Проявил безмерную суровость,
Разрядил в конкурента пистолет.
Таков уж бизнес русский,
Здесь нет ничего такого,
Но лоханулся Узкий –
Застрелил совсем другого.
Убитый – в доску свой,
Давал друзьям кредиты,
Делился правильно с братвой, –
Теперь на Узкого сердиты.
Пришлось заглаживать предъяву,
Обошелся малой кровью,
Завалить могли по праву,
Отдал машину и торговлю.
Здравствуй, дорогая Света,
Послал тебе маляву,
Решкою легла монета,
Обрел дурную славу.
Больше я не новый русский,
Разорил меня косяк,
Осталось погоняло Узкий
Да малиновый пиджак.
 

ЗВОНОК ДОМОЙ

 
Между тенью и светом,
Между жарой и зимой,
Теплым дождливым летом
Ждем звонка домой.
Звезды падают в воду,
Месяц на небе серпом,
Труден путь на свободу,
Ждет родительский дом.
Соседу подставь плечо,
Вовремя помощь важна,
Дышит друг горячо,
Поддержка ему нужна.
Миг свободы прекрасен,
Будет светлой дорога,
Много написано басен,
Неправды написано много.
Соседу подставь плечо,
Он духом упал совсем,
Греют лучи горячо,
Пусть будет светлее всем.
Скользят и мелькают тени,
Расправим плечи и спины,
Не поставить нас на колени,
Будем, братва, едины.
Теснее, братва, ряды,
Уйдут отголоски грома,
Весной зацветут сады
У порога отчего дома.
Криминальные столицы
Солнце взошло над столицей,
Пули летят горячи,
Останкино дыбится спицей,
В подворотню бегут москвичи.
Петропавловки острая спица,
Город к стрельбе готов,
Питер – вторая столица,
Чикаго тридцатых годов.
Криминальны обе столицы
На стрелке не будут пылить,
Добровольно не будут делиться,
Будут друг в друга палить.
Платочек накинет Москва,
Целиться станет темно,
Взрывы готовит братва,
Невеселое, в общем, кино.
В Питере белые ночи –
Круглые сутки пали,
Заточки в камере точат,
Команда поступит – вали.
Пора, братва, тормознуться,
Неправильный выбран путь,
Никто не хочет прогнуться,
Мешает гордая суть.
Петропавловки острый шпиль,
Девяностых прошла вереница,
Наметился в Питере штиль,
Успокоится скоро столица.
 

НЕ ЗАРЕКАЙСЯ

 
От тюрьмы и от сумы
Никогда не зарекайся,
Если денег дал взаймы,
Как последний фраер кайся.
Ты теперь пустой балласт,
Ты ходячая мишень,
Перевернут плугом пласт,
Перепахан весь женьшень.
Ты – как клякса на бумаге,
Набрать непросто высоту,
Как гуща после браги,
Пойдешь на корм скоту.
Соседу отстрелили руку,
Чтобы денег не давал,
Дверь открыл по стуку,
Напоролся на рыжий шквал.
Ни понятий, ни приличий,
Вмиг сварганят отпечатки,
Закинут весело на кичу,
Как рваные перчатки.
Как последний фраер кайся,
Дурная укусила муха,
Долг вернуть не зарекайся,
Нож получишь в ухо.
Идет гражданская война
За деньги, за жилье,
Косо посадили семена,
Подросло мутное жулье.
Не зарекайся от тюрьмы,
И от дурдома тоже,
Доведут, брат, до сумы,
Устроят козью рожу.
Тоскуют люди по застою,
Может, не видели другого,
Были мирные застолья,
Беспредела не было такого.
 

ПРОЩЕНИЕ

 
Лагерного храма купола
Будто в небесах наколоты,
Церковь деревянная мала,
В цехах грохочут молоты.
Ржавой проволоки мотки,
Куст колючего крыжовника,
Не надо нарезать витки,
Близок путь паломника.
Призывно не зовет манок,
Приходят сами очищаться,
Скоро прозвенит звонок,
Приходят зеки причащаться.
Принимает батюшка заблудших,
Поговорить желают по душам,
Пришедшим будет лучше,
Очистит душу храм.
Крестится обыватель всуе,
Вкладывая в руки мощь,
Трусливо тут же забуксует,
Когда надо вовремя помочь.
Общество готовит преступления,
Свои погрешности милы,
На людей нашло затмение –
Они Божественные ангелы.
Исполнителей надолго крепят,
Остальные как бы не при чем,
Общество законы лепит,
Преступность бьет ключом.
Голубые в небе купола,
Вифлеемская звезда в ночи,
От общака семейного стола
На Руси святые куличи.
Простил преступника Христос
У распятого могильного столба,
Человека до небес вознес –
Неблагодарностью ответила толпа.
 

ГОЧА

 
День просквозил дождем,
Дождались темной ночи,
Дверь открыли гвоздем,
Первым вошел Гоча.
В руках у грузина граната,
С дежурным торг неуместен,
Биография Гочи богата,
На российских просторах известна.
Дерзок и смел грузин,
Дежурный отдал ПМ,
В придачу достал магазин,
Дежурный от страха нем.
Трое маячат в ночи,
Открыли створки ворот,
От УАЗика взяли ключи –
Не один впереди поворот.
Оказался мокрым побег,
На удивление прост,
Нету простых побед,
Впереди милицейский пост.
Большое ЧП среди ночи,
Разбор предстоит впереди,
Газу добавил Гоча,
Остался пост позади.
Сзади сирена погони,
Стреляли намерено врозь,
Гоча тормозил в агонии –
Пули прошли насквозь.
Потеряли надежного брата,
Не поможет корпус лечебный,
По салону катилась граната,
Граната была учебной.
 

ПИРАМИДА

 
Людям бы жить в пирамиде –
Уверяют большие ученые,
Все будет в лучшем виде,
Исчезнут в стране заключенные.
Сунешь в карман приблуду, –
Лихим налетчикам был,
Мать родную не забуду,
На самом деле – забыл.
В пирамиде стволы разряжай,
Не ограбили, никого не избили,
Отменный растет урожай,
Человечество ждет изобилие.
Увидел наркоман аптеку,
Вспомнил былую отсидку,
Под ноль дают ипотеку, –
Строить пошел пирамидку.
От Балтики до далекой Японии
Созидают, строят, шьют,
Живет страна в гармонии,
На три буквы даже не шлют.
В пирамиде приветливы зоны,
Не вгоняет хозяин в шок,
Мягкие очень законы,
Выпить дают на посошок.
В пирамиде искусственный дождь
По особому только поводу,
На вершине восседает вождь,
С каждым базарит по проводу.
Правильны все автоматом,
За бакланку в ней не сажают,
Не ругаются жители матом,
Тройню в пирамиде рожают.
 

ШНИФТ

 
Большой советский глаз
Орла, козла и ворона
Ненадежных верно пас,
Косил на все четыре стороны.
Под колпаком дышали все,
Вдыхая власти запах,
Пухло скрытое досье,
Если ты глядел на Запад.
В толпе терялся глаз,
Но взгляд его не тух,
Снимали в профиль и анфас,
Напрягая нюх и слух.
Прививали принцип зоны,
Говорили – очень надо,
Гуманны советские законы,
Людей сгоняли в стадо.
Под колпаком лечились все,
Привязан к больничной койке,
Мне опер показал досье
В начале славной перестройке.
Цинковали суки немало,
Давали добрые советы,
Отошел совсем от идеала –
Чалится пора за это.
Большой советский шнифт
Прикрыл на время веки,
Слежка в темную – не клифт,
Не перешлешь ее во веки.
 

ВЕЧНО ВИНОВЕН

 
Кормят постною перловкой,
Назревает бунт на зоне,
Заявляет кум с издевкой:
«Виновен вор в законе».
Зеков косит гепатит,
Эскулап стоит у гроба,
Это все блатняк мутит –
В пробирке вырастил микроба.
Во всем виновен зек,
Прах в рабочей телогрейке,
Он пыль, не человек,
Жизнь не стоит ни копейки.
Сгорела лампа триста ватт,
Опустел учебный класс,
Вор в законе виноват, –
Напустил законник сглаз.
Лежит в больнице гражданин,
Не обошелся шмон бескровно,
У оперов ответ один –
Во всем отрицаловка виновна.
На страже стоят конвоиры,
Команда любимая – «фас!»,
Отмажут друг друга мундиры,
Общий у ворона глаз.
Тюрьма и колючая зона
Смотрят на жизнь печально,
В любое время сезона
Зек виноват изначально.
 

ТАГАНАЙ

 
На Урале – цветущий май,
Сиренью покрыта долина,
В побег ушел Таганай,
В тумане скрылась вершина.
По склону густая трава,
Надежда гонит и вера,
На волю уходит братва,
Рядом в ущелье пещера.
Обрыва высокого край,
Туманом покрыта долина,
Из побега пришел Таганай,
Синевой сверкает вершина.
По склону короткий бросок,
Великая сила – вера,
Проскочили сосновый лесок,
Беглецов приютила пещера.
Горный сиреневый край,
Солнце весеннее в спину,
Из побега пришел Таганай,
Облака спустились в долину.
В побег ушел Таганай,
Облака закрыли вершину,
Из побега пришел Таганай,
Облака спустились в долину.
 

НЕТУ ТИХОЙ ПРИСТАНИ

 
После длинных ходок
Прибились к тихой пристани,
Как на бюро находок,
Мент взирает пристально.
Не успели устроится толком –
Приходит местный опер,
Свирепо смотрит волком –
Кто-то у судьи хату отпер.
Пропало золото, меха,
Бриллианты в редком виде,
Не вы поймали там «ха-ха»,
Испытывая неприязнь к Фемиде.
Мы целый день в разъезде,
Документы оформляли спешно,
Не были в краже, наезде,
В этом деле не грешны.
С горя взяли по поллитре,
Злой приходит участковый –
Соседу дали по макитре,
Давай допрашивать по-новой.
В райцентре вскрыли магазин,
Украли телевизор, пылесос,
Слили солярку и бензин –
Нас вызывают на допрос.
Криминальных нету тем,
С криминалом завязали,
Дергать надо насовсем,
Пока не повязали.
Нету тихой пристани,
В сторонке нелюдимой,
Смотрят очень пристально,
Если был судимый.
 

ВОСКОВЫЕ ФИГУРЫ

 
В камере тесные метры,
Отмерили разные МУРы,
Весеннего солнца и ветра
Ждут восковые фигуры.
Желтые пальцы из воска
Вцепились в решетки, как клещи,
Сломали двери киоска,
Пропали ценные вещи.
Меняют движения и позы,
Нет бывалого лоска,
Грабили, слали угрозы
Фигуры из желтого воска.
Не потеряна сила духа,
Очень хорош аппетит,
Безвредна в тюрьме желтуха,
В больнице страшней гепатит.
Мало дневного света,
Яркое солнце в загоне,
Длинной ночи примета,
Нет желтизны на зоне.
Месяцы, годы считают,
Ведут себя очень неброско,
Изредка книги читают
Фигурки из желтого воска.
На зону стучит колесо,
Желтуха на ней сойдет,
Как из салона мадам Тюссо,
Зек далеко не уйдет.
Тысячи тех фигур,
Света дневного полоска,
Не надо лепить скульптур –
Покажите живого, из воска.
 

РУССКИЙ ДУХ

 
Несгибаем русский дух,
Унижали, пытались выжать,
К предательству, трусости глух,
Сумел окрепнуть и выжить.
У русских тернистый путь,
Упорством пополнен счет,
В бездну готов шагнуть,
Отбросив холодный расчет.
Несгибаем русский дух,
Побед и успехов фактор,
К пошлости, мерзости глух –
Так воспитан характер.
Пулей сражен передний,
Взгляд навсегда потух,
Жив россиянин последний,
Выживет русский дух.
Бессмертен русский дух,
Зима и лето окрест,
Снег, тополиный пух
На могильный ложится крест.
Ломали, вгоняли страх,
Позорный присутствовал фактор,
Никогда не сидел в кустах
Твердый русский характер.
На подонков противно смотреть,
Есть работа такая,
От холуя осталась плеть,
От погибших – память святая.
К горлу подкатит комок,
В душе безмерно счастлив,
Что кому-то в жизни помог,
Что к русскому духу причастен.
 

ПЕРЕВАЛ

 
За арестантом стоит следак,
За врачом стоит прокурор,
Если по жизни слабак,
Западнее прочтут приговор.
Круто замучена стрелка,
За спиной не скрывайся у друга,
С совестью лишняя сделка
Из общего выдавит круга.
Большой разразился кидняк,
Факелом дружбы гори,
Если по жизни слабак,
Под глазом считай фонари.
Будут впереди непонятки,
В дождь, жару и стужу,
Не играй с близкими в прятки,
Неправда выйдет наружу.
Если совесть чиста,
От братвы ничего не скрывал,
Позорного нету хвоста,
С честью возьмешь перевал.
Если неправда и ложь,
От лагерной дружбы далек,
В коленях слабость и дрожь,
Тяжелым покажется срок.
За каждым зеком – свобода,
Рыхлый и вязкий наст,
Помогает, братишка, природа,
Силы и веры придаст.
Трудности стойко сносил,
Не поддался давлению тупому,
Хватит, братишка, сил,
Поможешь еще другому.
 

ГОСТЬ

 
Откинулся в чистый четверг,
Легкий кайф в голове,
В шок знакомых поверг,
По весенней шагаю Москве.
Тусклое в буре оконце,
Тесный, глухой коридор
Заменили майское солнце,
И улиц московских простор.
Справа осталось УГРО,
Арестантов увозит конвой,
По ступеням спускаюсь в метро,
Не ездил давно под Москвой.
Милиция у нас протокольная,
В козлодерку завел постовой,
Ксива подписана вольная,
Еду, начальник, домой.
Крутит дежурный ксиву,
Скрывает служивый злость,
Готов засунуть в крапиву –
Нежеланный в столице гость.
Беги быстрее зайца,
Бери из столицы билет,
Пока не покрасили яйца
В красный и черный цвет.
Заскочил к родным и знакомым,
Подлили спиртного огня,
Выдались встречи комом,
Замахнулись потом на коня.
Лечу далеко на Урал,
Уперся в облака головой,
Истины час настал,
Давно не летал нал Москвой.
 

КНИГА 8. ЗАПАД-ВОСТОК

посвящается памяти брата, Гусарова Михаила Андреевича

ДЕВОЧКА

 
Накинут платочек в горошек,
Не скажет она «до свидания»,
Вечер воскресный хороший –
Время для встреч и свиданий.
Завтра закончится срок,
Сердце не знало любви,
Выйдет она за порог,
Там часто поют соловьи.
Девочка едет домой,
Рисует красивые виды,
Спорила с горькой судьбой,
В прошлом остались обиды.
Тревога и радость в груди,
Долго мечтала о воле,
Что ждет ее впереди,
Былинку в огненном поле?..
Бушует листвою май,
В цвету родная сторонка,
Малолетку, дом, принимай,
На свободу вышла девчонка.
Домой вернулась девчонка, –
Трудно будет сначала,
Изменилась родная сторонка,
Только б музыка чаще играла.
Музыка добрая лечит,
Отправит душу в полет,
Вздрогнут девичьи плечи,
Любимую куклу прижмет.
Удачи, усталая дочка,
Слеза чиста, как вода,
Последняя поставлена точка,
Отметят тебя небеса.
 

ЛИРА

 
К финишу рвется кобыла,
Рядом бежит жеребец,
Про неравенство здесь забыли,
Всадник на ней молодец.
Бегут отдельно мужчины,
От женского млеют футбола,
Кони штурмуют вершины
Без разделения пола.
За Лиру поднимут тост,
Жокеи подкинут бейсболки,
Конюх – продажный прохвост,
Хотел подсунуть иголки.
Яблоки Лира любила,
Сладкую ела морковь,
Острый конец прикусила,
Почувствовала вовремя кровь.
Назрел криминальный сюжет,
За Лирой стоит братва,
Пострадает чей-то бюджет,
Восстановят кобыле права.
Непомерно высоки ставки,
В ходу шантаж, договор,
Предложат замены, отставки,
Суровый прочтут приговор.
Ставить на Лиру впору –
Убедился азартный народ,
Лира давала фору,
Отпускала на корпус вперед.
Первой приходит Лира,
Давно неуместен торг,
Знает о ней полмира,
Полмира выдаст восторг.
 

В ГОРАХ

 
В горах камнепад и обвал,
Крест целовал нательный,
Камни ласкал, обнимал, –
Камни люблю беспредельно.
Знакомый вещал чернокнижник:
«Сильного из себя не мни,
Мощнее тебя булыжник,
Силу имеют камни».
Матерился, смеялся и плакал,
Чудеса природа творит,
Над Кремлем рубиновый факел,
Подо мною серый гранит.
Спустился в огромный разлом,
От волнения тряслись поджилки,
Гранита огромный ком,
Изумруда блестят прожилки.
Гладил обычные камни,
Принес их сюда камнепад,
В душе открылись ставни,
Безмерно был счастлив и рад.
Смахнул горючую слезу,
Птичек приятный щебет,
Машины грузят внизу,
Камни пускают на щебень.
Прекрасен вишневый гранит,
На фасад глядят ротозеи,
Он память столетий хранит,
Достоин любого музея.
Бросил прощальный взгляд,
Камешек взял с собой,
Пора возвращаться в отряд,
Отнимет камень конвой.
 

ДЕМОКРАТИЯ

 
Демократия – яркая вспышка,
Но сильная осталась рука,
То срок наболтают до вышки,
То под зад получишь пинка.
Откинулся как-то в Покров,
Думаю: дай, в префектуру заеду,
Столько сбежалась бугров,
Не счесть собралось дармоедов.
Самый главный судачит:
«Не знаешь, где ночевать –
Пару сроков отбатрачишь,
Наступит там благодать».
Начальство бьет по шарам,
Моей комнаты больше нет,
Остался от лагеря шрам,
В кармане лежит пистолет.
Как бы не пришлось палить,
Не ходят сюда поутру,
Здесь привыкли доить,
Сахар тает во рту.
Базарили очень недолго,
Непробиваем круговой бардак,
Стоит начальника «Волга»,
Бросил бычок в бензобак.
Остался с судьбою один,
Не взрывается даже «Волга»,
Сегодня я не гражданин,
А подобие серого волка.
Предсказуем судьбы ответ:
Пристегнут к большим лагерям.
В ладони сжал пистолет,
К ближайшим пошел дверям.