Текст книги "КИЧЛАГ"

СОКРАТ

 
Рукою машет Сократ
С форума древних Афин,
Обмишурились полностью, брат,
Благородней людей дельфин.
Прощать завещал врагов,
Добром отвечать на зло,
Не видно благих берегов,
Злоба скачет козлом.
По советским меркам – тунеядец,
Беден до неприличности,
Среди античных неурядиц
Впервые заговорил о личности.
Сократ, братишка наш,
Болт забил на работу,
Словесный ловил кураж,
Тяжелую взвалил заботу.
Стержень имел братан,
Несгибаемый был авторитет,
Смело стучал в барабан,
Непонятку слышал в ответ.
Беса гнал философ,
Многих основ не зная,
Масса острых вопросов,
Толпа агрессивная, злая.
Обвинили Сократа зря,
В тюрьму отправили прямо,
Афинская висела заря
На макушке вечного храма.
Не колебался Сократ ни минуты,
Отказался братан от побега,
Принял яд цикуты,
Лежал белее снега.
Машет рукою Сократ,
Не изменил душевных увечий,
Честно скажу: не рад,
Преступен род человечий.
 

ЛОСОСЬ

 
Прокурор – жирный лосось,
Судья – продажная сука,
Всю жизнь пер на авось,
Долгая предстоит разлука.
Родное в России авось,
Как водочка наша христова,
Подельника судят поврозь,
Резюме прокурора готово.
В судах не бывали, небось,
Не слышали наперед словоблудие,
Пронизано ложью насквозь
Темное наше правосудие.
Защитник – сохатый лось,
Бумаги теребит для вида,
Не раз сидеть довелось,
За старое судит Фемида.
Многое в деталях стерлось,
Силуэт отмечен прессой,
Склад горел на авось,
Укрыт дымовой завесой.
Дымятся вещи, пылая,
Красная скачет ладонь,
Статья пригодилась былая,
Разводил когда-то огонь.
Защита – холостой заряд,
Без взятки – сущий ноль,
У прокурора строгий отряд,
Судья поддержит пароль.
Отметал большую икру
Жирный синий лосось,
Судья закругляет игру –
Прикинет срок на авось.
 

АЛТЫННИКИ

 
Хозяин – известный алтынник,
Пригретый южным ветром;
Гони мздоимцу полтинник –
Комфортные получишь метры.
Плотнее сжали сидельцев,
Важный заехал сохатый,
Провернул скандальное дельце,
Лапой погладил лохматой.
Хозяин прессует СИЗО,
Инструкции, законы нарушив,
На спецах братве не везло,
На полу валяются души.
У кума подставы и ложь,
Тюрьма – судеб вершитель,
Без молитвы мимо не пройдешь
По факту прошлых событий.
Увязли в густом черноземе,
Забыли лихие привычки,
Говорят, Сохатый в коме,
В тюремной лежит больничке.
Подсуетился знатный эскулап,
Знаток большого укола,
Палата зажата в масштаб
Большого пустого продола.
Брюки бросил Сохатый,
Судачат сидельцы всяко –
Деньги греб лопатой,
Не смог откупится от рака.
 

БУДУЩЕЕ

 
Будущее принесет ответы
Для ученых и всех остальных,
Старые песни спеты,
Оратор глухой затих.
Жестокие волны отпели,
Белеет акулы скелет,
Младенец орет в купели,
Вырастет – цинканет ответ.
Будущее узнать хотите –
Не получится сразу со старта,
По легендам старых событий
Готовь вселенскую карту.
Когда взорвется баллон,
Запинали под плинтус культуру,
Жестокий холим клон,
Пожнем страшную бурю.
Нету граждан стальных,
Всем присущ мандраж,
Обществу дали под дых,
Агрессия входит в раж.
Убивает здоровый цинизм
В сферах высоких и громких,
Чуханом стал капитализм,
Путь закончит в потемках.
Жалят капитала медузы,
Ржавеют их якоря,
Рвутся частные узы,
Безразличия краснеют моря.
 

ЕСЛИ НЕ СТУЧАТЬ

 
Накрылась работа крестом,
Сомнения лежит печать,
Не будешь хорошим ментом,
Если не будешь стучать.
Отмечены меткой грачи,
Молодец, сыщик умелый,
Ловить успевай и стучи,
Отмечай краской и мелом.
Приемник мент и передатчик,
И опер надежный, пытливый –
Не весь пролистал задачник,
Значит, еще счастливый.
Поток захватит бурный,
Сомнением и страстью украшен,
Свет забрезжит лазурный,
Финиш скорый не страшен.
Пошли начальство подальше
В коридор темный, пустой,
Лучше работать без фальши,
Качают пусть головой.
Надежда тоскою томима,
Трудно с нуля начать,
Пролететь не вовремя мимо,
Если будешь стучать.
С головы тухнет рыба,
Не допусти подобный момент,
Скажут тебе «спасибо»,
Честный, надежный мент.
 

МАЛО ВОЗДУХА

 
Мало воздуха на зоне,
Много железа и стали,
Столыпин стоит у перрона —
Колеса, наверно, устали.
Каждый чувствовал тогда:
Небо чисто и ясно,
Родниковая струится вода,
Не скоро придет опасность.
Еще не видно черного дня,
Расслаблены руки и ноги,
Настроений и чувств глубина,
Мельчают в милях дороги.
Качаться сутками тяжко,
Татуировки висят на груди,
Судьба – полосатая тельняшка,
Осторожно конем ходи.
Пути судьбы неповторимы
В колоде большой разномастной,
От Охотского моря до Крыма
Союз раскинулся красный.
Лес заснеженный бел,
Бьется о берег волна,
Насладиться волей не успел –
Срок наболтала страна.
Раскинулся берег пустынный
На краю великой державы,
Виновный или невинный –
Законы безликие правы.
Торговаться с судьбой не спеши,
Быстро столыпин катит,
Свежим воздухом дыши,
На зоне его не хватит.
 

ЗАМОК ПАЛАНОК

 
Выглядит грозно и значимо,
Большое вызывает недоверие,
Древний замок Мукачева
В Австро-Венгерской империи.
В грозную попал Бастилию,
Вычеркнут из списка живых,
От болезней гибли, бессилия,
На обед – жидинький жмых.
Крысы, ядовитые змеи
Кишели в сырых казематах,
Гибли здесь корифеи,
Цепями прикованы в хатах.
Испиланти, греческий герой,
Чешский композитор Ружечка
Погибли смутной порой,
Проявляя стойкость и мужество.
Бакунин сидел с корешами…
Погиб бы здесь анархист,
Покрытый грязью и вшами, –
Спас революции свист.
Плиты политы кровью,
Пройден лиха фунт,
Кормили братву морковью,
Назревал морковный бунт.
Опустел жестокий полустанок,
Сбросил тюремное платье,
Тысячи загубил Паланок,
Страшный замок Закарпатья.
 

БОРИС

 
Высохла церковная крыса,
Не носят хавчик в храм,
На кухне сидим у Бориса,
Вкатили по двести грамм.
Рос Борис, как Гаврош,
По крышам лазил, заборам,
На мякине его не проведешь,
Стал известным вором.
Откинулся недавно кореш,
Материк разделял пролив,
Срок, братан, не отмолишь,
Мысли пургою промыв.
На снегу горячий костер
Искрами красными пышет,
Всевышний ладони простер
Над теми, кто выжил и вышел.
Менялись годы и ходки,
Собачий преследовал лай,
Бутылка московской водки
Откроет двери в рай.
Легче арестанту станет,
Не ветра уже – ветерки,
Настроение в душу заглянет,
Вдали замелькают платки.
Авторитет известный Борис
С братвою дружен местной,
Спускался с арестантами вниз,
В карцер холодный и тесный.
Тяжелый путь у воров,
Из далекого стелется детства,
Много у братвы делов,
В ходу понятные средства.
 

СЕРИИ

 
Нескончаемо длятся серии,
Приговор читается снова,
Тусклая лампочка Берии,
Висят рукавицы Ежова.
Позади судебный зал, –
Не знать бы его на пути,
Арестант на этапе знал:
Без страха путь пройти.
День скандалом раскален,
Будоражит бесправия шквал,
Много разных имен
Фусман хозяйский назвал.
Будни серого цвета,
Звенящая мрачно струна,
Зачатки волчьего билета
Шлифует родная страна.
Нескончаема русская зона,
Надрывно звучит кинопленка,
Беглец сорвался с фронтона –
Свободна дефицитная шконка.
Беспринципен системы набор,
Поступь гнилая знакома,
Повыше колючий забор, –
Решили члены парткома.
Закрыты надежно и прочно,
Отчалило наше судно,
Действуй надежно и точно,
Совесть арестанта подсудна.
 

НОВИЧКИ

 
Нагло наперсточник играл,
Дурил людей без жалости,
Открыт Челябинский централ –
Входи, земляк, пожалуйста.
Идут по карантину слухи,
Забита наглухо тюрьма,
За окном белеют мухи,
Грядет Уральская зима.
Улыбнись будущему сроку,
Мысли темные витают,
Играют в карты сбоку,
Невесть откуда попадают.
Из крана капает вода,
Арестанты водят взглядом,
Не увидят друг друга никогда,
Случайно оказались рядом.
После воли все иначе,
Гремят железные засовы,
Здесь, братишка, не на даче,
Изучай тюремные основы.
Пока бардак за общаком,
В камере не будет мелочей,
Прошивай канву кругом,
Не услышишь обвинительных речей.
Заводят бледных новичков,
Верблюдов донимают гонки,
Сделают из заведомых сачков
Рабочих лагерной фасонки.
Раскидают всех по шконарям –
До суда лепить горбатого,
Привык к тюремным фонарям
У карцера щербатого.
 

ПОЗНАЙ МОЛИТВУ

 
Познай силу молитвы,
Дворец имея, сухарь,
Отведет великие битвы
Светлый месяц январь.
Вера седьмого воскресла,
Наболтал, сработал лишнего,
Стул зашатался и кресло –
Попроси защитить Всевышнего.
Неси свой крест и веруй,
Человека ковыряют ножом,
День пасмурный, серый,
Ощетинься колючим ежом.
Поможет вера Господня,
Всевышний не гонит понты,
На стрелках высокого полдня
Достиг большой высоты.
Над балдою висит сияние,
Был загнанный лишний,
От заступника прет обаяние,
Оценит поступок Всевышний.
Не творил всуе молитву,
Вера в душе жила,
Подставил под удар макитру,
Значит – совесть жива.
Не прячься, брат, за занавеской,
Старые шмотки пороть,
Вызовут в суд повесткой,
За правду стоит Господь.
 

АВТОР ИДЕИ

 
Каин – автор идеи,
В греховной байде утонул,
Не при чем здесь евреи,
Криминала доносится гул.
Помнит вода начало,
Мелкий бежал ручеек,
Избежал Каин подвала,
Не грозил убийце срок.
Рубятся кроваво и лихо,
Гудит растревоженный улей,
Зашивает прорехи портниха,
Ножом причиненные, пулей.
По-русски мочат по-пьяни,
Прекрасных лиц не ваяют,
Плачет мать на кургане,
Своих и чужих вырубают.
Повяжут, осудят быстро,
В тумане горный кряж,
Ожидает далекая пристань, –
Пока нереальный мираж.
Истекают длинные сроки,
Красная в зонах бурда,
Простор открылся широкий,
Для воли, искусства, труда.
 

ГУГЕНОТЫ

 
С женой тусанулись ночью –
Дымятся остатки «Форда»,
Разбой творится воочию,
Нет спокойного комфорта.
«Смотри, – крикнул кто-то, –
Фраер в крови, без штанов!»
Тут я вспомнил гугенотов –
За что мочили пацанов?
Злобным голосом цинкует
Бесогонка злая Медичи:
«Монарх колодою банкует,
Бей неверных и мочи».
Король стрелял из арбалета,
Козлом оказался конченым,
В сиянии лунного света
Гугенот на дороге корчится.
Мочили зло, изуверски,
В веках останется грызня,
Исполнители подлы и мерзки, –
Позорная история, резня.
Алкоголь замешен на бурде,
Коньяк хороший кончился,
Дадут ночью по балде,
Будешь на асфальте корчиться.
Беспредельщики избили дочь,
Дневные и ночные блудни,
Варфоломеевская ночь
Перетекает в наши будни.
Играют похоронные ноты,
Улетело веселие прочь,
Сегодня мы все гугеноты,
В законе Варфоломеевская ночь.
 

ТЯЖЕЛЫЙ ВЗДОХ

 
Крутые парни наверху
Пальцы гнут по-своему,
Платья носят на меху,
Ушли в себя, по-моему.
Жизнью коварной смущен,
На низком стою берегу,
Жалею, что человеком рожден,
Подлость побороть не могу.
Поражают большие размеры,
Безмерны оттенки лица,
На крепкой веревке меры,
Страдает страна без ловца.
В прошлом дикие орды
В зеркальный упрятаны вид,
Снуют довольные морды,
Вздох тяжелый бежит.
Редко улыбка взглянет
Букетом редких цветов,
Северным ветром тянет
С высоких, больших берегов.
Разномастная носится стая,
Щит разрушен державный,
Подлость живет, благоухая,
Груз волочет бесправный.
В затмении большом пребываю,
Многое измениться могло,
Скучную роль играю,
Остается вздохнуть тяжело.
 

СУРОВАЯ МЕРА

 
Забиты хаты везде,
Ждут арестанты участи,
Висят на ржавом гвозде,
Годами терзаясь и мучаясь.
Привели дела крутые,
Жили жизнью смелой,
В кодекс смотрят рулевые,
Кропают на бумаге белой,
Среди металлических кружев –
Дубак непомерно зрячий,
За окном суровая стужа,
В хате чифир горячий.
Битая молью система
Обвинительную пишет повесть,
Развалится шитая схема,
Если появится совесть.
Грязная ползет подлянка –
Сажать и гнобить остальных,
Непомерно поднята планка,
Гуманности голос затих.
Адвокат ищет щелку,
Откинут защиты пример,
Суровый приговор отщелкнул
Приверженец крайних мер.
Не видят детали причины,
Суров у Фемиды норов,
Всех опустят в пучину,
Оправдательных нет приговоров.
 

СПРУТ

 
Спрут командует судами
Цинично, нагло, открыто,
Между прокурорскими понтами
Тоскливо скулит защита.
Присутствуют спрута тени
Вием зеленым, болотным,
Прошли гнилые ступени,
Кольцом окружили плотным.
Обречен арестант на скамье,
Растут вокруг сугробы,
Пристегнут к арестантской семье,
В пропахшую потом робу.
Не были никогда знакомы –
По обе стороны стола,
Мечет обвинение громы,
Скверны сутяжные дела.
Статья мелькает тенью,
Теткой злой, чужой,
Страх у подсудимого, смятение,
Прижат безысходной нуждой.
Отдышись, земляк, немножко,
Липкий пот вытирая,
Решетка вделана в окошко,
Недоступна даль родная.
Менты, прокуроры, судьи –
Страшен спаянный спрут,
В этой ссученной студии
Нагло, подметно врут.
 

НЕ ВСТРЕТИМСЯ

 
Встретимся, братишка, в морге,
Бесповоротного хода гонцы,
Отволокли, корешок, по пятерке,
В разные едем концы.
Если встретимся мы случайно
До последней смертной поры,
Мочи друг друга отчаянно –
Таковы условия игры.
Не увидимся, брат, до гроба,
Такова воля Всевышнего,
Оказались лишними оба,
Разыграли в карты лишнего.
Мир криминала жесток,
На кровь играли в централе, –
Чтобы не делать глоток,
Жарили кровь в бокале.
Четверо играли на пятого,
Готовили с финкой курьера,
Найдут, смертью объятого,
На дне пустого карьера.
Централ суровый, жестокий
Любую мораль отрицал,
Зеков менялись потоки,
Не смог усмирить отрицаловку.
Неизменно к дому влечение,
В вагоне трясусь на Урал,
Утратил свое значение,
Златоустовский страшный централ.
 

НЕ

 
Семь смертных грехов
Впитал в себя человек,
Срок мотает Петров,
Окрасил малиной снег.
Дети фабрик, пустынь
Завернули вслепую в потемки,
Петров, от наколок синий,
По этапам носит котомки.
Не дают подняться надломы,
К покаянию готов уже,
Не считает Петров переломы,
Щелкает совесть в душе.
Мешает признаться гордыня
Богатым чинушам бездомным:
Матерый преступник Гриня
Не считает себя виновным.
Скинет котомку Петров
В Сибирском глухом карантине,
Не уйти ему от грехов,
Как манекену в витрине.
Трещинами ползут угрызения,
Тошно бывает и горько,
Казалось, солнце весеннее
Растопит холодную корку.
На воле частенько козлим,
В двойном утонули дне,
Совесть гладим и злим,
Живем с приставкою Не.
 

НЕ ПО ПРАВИЛАМ

 
Войны не ведутся по правилам,
С зеками сложилась война,
Сбережения забыто правило,
Своих калечит страна.
Глаза сидельцев затравлены,
Уходят в мираж понемножку,
В систему кривую вправлены,
Рваную тянут гармошку.
Не счесть хозяйских наездов,
Рад бы вернутся в тюрьму,
Нет в лагерях переездов,
Задыхайся в едком дыму.
В груди застыла тревога,
Ложится на темень стекла,
Ночью приснится дорога,
По которой судьба текла.
Злая память свежа,
По столбам пробежала тень,
Зачатки живут мятежа,
Спонтанно взорвется день.
С годами пропадает робость,
Раскиданы по мутному свету,
Бедолаги увидели пропасть,
Ежедневно призывают к ответу.
Свои фамилии забыли,
Остался вечный номер,
В систему болт забили,
Справедливый хозяин помер.
 

КОМЕТА

 
На Париж, а, может, на Питер
К Земле летела комета,
На себя ее принял Юпитер, –
Спасибо ему за это.
Испугалась, сжалась Земля,
С планетой случился мандраж,
Испугалась за леса и поля,
За воздух, воду, пейзаж.
Живая у нас планета,
Нервы имеет и кровь,
Спасибо Земле за это –
Что к людям питает любовь.
Есть межпланетное братство, –
Сильнее, чем у людей,
Луна умножит богатство,
Марс подкинет идей.
Стойкая в космосе вера,
Праздники празднуют бурно,
Ярко светит Венера,
Крутятся кольца Сатурна.
Живая у Солнца душа,
Где-то в жаркой дали,
Живи, трудись не спеша
На благо любимой Земли.
 

ШИЛЛЕР

 
Пьесу написал убойную, –
Не нравится властям крамола,
С успехом шли разбойники,
Вызывая гнев престола.
Правитель суровый, скверный
Упрятал писателя в крепость,
Гостил Павел первый,
Скрыл герцог нелепость.
Сидел Шиллер праздно,
Не давали бумаг и чернил,
Сбежал из крепости в праздник,
План в уме начертил.
Пьеса «Коварство и любовь»
Имела громадный успех,
Поэт окунулся вновь,
Вырос в глазах у всех.
При жизни познал почет,
Драма «Вильгельм Телль»
В мировой вошла зачет,
Стрела поразила цель.
Шиллер – большой утопист,
В эстетике видел спасение,
Философ, писатель, артист
Обеспечит стране возвышение.
 

АЛЖИР

 
Родною стала зона,
Нет паласов и ковров,
В конце купального сезона
Встретил пару фраеров.
Цинкует фраер первый:
«Кажи, баклан, карманы».
У меня плохие нервы,
На фраеров лихие планы.
Упер перо в бочину,
Оскорбления отрицаю я.
Не ищи следак причину,
Не поверит мне судья.
Я – заходник из Алжира, –
Бандитский пригород такой,
Любитель крепкого чифира,
Держу приблуду под рукой.
Беспредел идет в Алжире,
Ночами слышен крик,
Висишь мишенью в тире,
На ножи поставят вмиг.
Кружу по зонам с малолетки,
По этапам отлежал бока,
Началось с кармана и барсетки,
Тяжелел с годами УПК.
По полной грузит прокурор,
Очернил судьбу мою,
Не лезу в беспонтовый спор,
Со скамейке не встаю.
 

КРУЖЕВА

 
Вязал большие кружева,
Бояться не пристало мне,
Следаки включали жернова,
Срок корячился вдвойне.
Шел дорогой Ганнибала
Через горы и отроги,
Не опускал на лицо забрало,
Режим наболтали строгий.
Ни плача не было, ни смеха,
Обвинитель сух и кроток,
На продоле раздавалось эхо
От звона камерных решеток.
Встречал хозяин нервно,
Неплохо сидеть на троне,
Думал полковник: «Наверно,
Неспокойно будет на зоне».
Под ногами скрипели ступени,
Положенцем по лагерю плыл,
Полно мимолетной хрени,
Главное – крепкий тыл.
Полон, заточен ящик,
Дух бунтарский здоровый,
Зону ведет смотрящий,
Лучше вести без крови.
За всех арестантов в ответе,
Веселый козырь чифир,
От братвы не бывал в секрете,
В лагере спокойствие, мир.
 

НАЗАД В СОЮЗ

 
Растерзано детское тело,
Не давит виновности груз,
Страна в тисках беспредела, –
Назад в Советский Союз.
В стране незваные гости
Первый заняли ряд,
Вещают игральные кости,
Траурный выпал наряд.
Кабанят простого рабочего,
Нагрузили тяжелый груз,
Разграблено место отчее, –
Назад в Советский Союз.
За гроши – прокурорские вилы,
Задница – спелый арбуз,
Под защитой в стране педофилы, –
Назад в Советский Союз.
Кружатся желтые листья,
Дождь и слякоть плюс,
Красны мокрые кисти, –
Назад в Советский Союз.
Телевидение кровавое, пошлое,
Не сходят рулетка, туз,
Ностальгия приходит из прошлого…
Назад в Советский Союз!
 

СЛЕПАЯ ЛЮБОВЬ

 
Не признана встреча Богом –
В тридцать восемь лет
Гоген встретил Ван Гога,
Вышли художники в свет.
Однополая любовь сложна,
Два года длились утехи,
Какого слепого рожна
Гоген решил уехать?..
Не понравилась идея Ван Гогу,
Ощетинилась душа ежом,
Гоген собрался в дорогу,
Ван Гог накинулся с ножом.
Схватка была короткой,
Отступил губительный рок,
Будто опоенный водкой,
Шатаясь, ушел Ван Гог.
Каледоскоп – весенний спектр,
Солнце грело сухо,
В состоянии большого аффекта
Ванн Гог отрезал ухо.
Художник лежал на кровати,
Что-то в бреду бормоча,
Пусто и тихо в хате,
Пробились два ярких луча.
Картины смотрят со стен,
Оба в фаворе художника,
Умер на Таити Гоген,
В четверг после дождика.
Брюки бросил одноухий, –
Гомик завзятый Ван Гог,
Преследовали дырявого духи,
Пережить измену не смог.
 

МОЛИСЬ

 
Признать невиновным нельзя,
Штрафная корячится рота,
Прокуроры, следаки, друзья –
Пираты судебного флота.
Читает черная мантия,
Не видно места надежде,
Беспредельна страна фуфляндия,
Услуги гонит медвежьи.
Не считает прокурор ордеров,
Посадить – большое благо,
Отмазать своих фраеров,
Носителей черного флага.
У судей размазана совесть,
Сажать беспредельно – стихия,
Кровью написана повесть
О зонах твоих, Россия.
Статья стоит проходящая,
Арестант сидит в тоске,
Не плачь, Русь сидящая,
Тихо молись в уголке.
Обернется судьба по-другому
В зоне трудной, большой.
Вернешься к родимому дому
С чистой и светлой душой.
 

КРАНТЫ

 
Выпьем за тубик и астму,
Многое зек снесет,
Откинулся заходник Асмус,
Букет болезней несет.
Подарит букет жене,
Спасай муженька, дорогая,
От боли застонет во сне,
Приходит напасть другая.
Сердце пробито чифиром,
Виноват, наверное, сам,
Отойдет бродяга с миром,
Не долго тикать часам.
Долгой тоскливой неволей
Свалит недуг на трап,
Одной не справится волей,
Пустой придет эскулап.
Боль одному терпеть,
Бинты на батарее сохнут,
Зек не должен болеть,
Лучше сразу сдохнуть.
Потерянный взгляд жены,
У зека пробиты шнифты,
Капли в глаза не нужны,
Приходят бродяге кранты.
Погас страдальческий взгляд,
Жены перекошенный рот,
Готовь смертный наряд,
Вари на поминки компот.
За Асмуса выпьем компот,
Завянет болезней букет,
Не лягут зеки в промот,
Спасительный явится свет.
 

ПИРУШКА

 
Женщина ходит с ножом,
Наверное, хочет вскрыться,
Водку пьют и боржом,
Некуда бедной скрыться.
Режет картофель приблудой,
Яйца, морковь и петрушку,
Подает на закуску блюда –
Кореш устроил пирушку.
Откинулся бродяга повторно,
Впрок не пошел косяк,
Водка влияет тлетворно,
Следак раскрутил висяк.
Покрыты тайной глухари,
На невиновного могут повесить,
Заранее суши сухари,
Некогда подробности взвесить.
Гнилые у ментуры завязки,
Любой подгонят фуфляк,
Если надо – загнут салазки,
Любой арестант – топляк.
Кореш не держит обиду,
Не было веских доказательств,
Не подает бродяга виду.
Мир состоит из предательств.
 

ПУСТОТА

 
Пустотой гудит голова,
Сознание приходит исподволь,
Канут в лето слова,
Глухую читаю исповедь.
Тянутся мысли из детства,
Громоздятся годы негромко,
Напрягают стихийные средства,
Пустая под шконкой котомка.
Много дней и часов
Продлятся глухие страдания,
Гремит на дверях засов,
Вольной братве в назидание.
Забродит гранатовый сок,
Сожмутся кулаки и челюсти,
Исповедь стучит в висок,
Избавляя от лишней смелости.
Годы смиренно умрут,
Надежду сменяют сомнения,
Мало ярких минут,
Больше минут забвения.
В неволе глухая исповедь,
За правду бьют по балде,
Уходит земная твердь,
Обращайся к Богу в беде.
 

УЧАСТОК

 
В глазах пресловутой полиции
Граждане – быки и злодеи,
Отсвечивают бандитскими лицами,
Фуфлыжные плетут затеи.
Кабанят обывателей чохом,
Незаменим полиэтиленовый пакет,
Наслаждайся последним вздохом,
Нужный готовь ответ.
Могут поставить раком
Инженера, ученого, бродягу,
Не обернется дознание браком –
Подпишет бедняга бумагу.
Признаний выбит вагон,
Кровь сочится из жопы,
Не задействован тяжелый слон,
Добродушны, вежливы копы.
Стороной обходят ментовку,
Бизнес цветет криминальный,
Отмоют от крови спецовку,
Мордобой процветает банальный.
Герб висит величавый,
Собирает верных друзей…
Поборники порочной славы
Напрочь ушли от людей.