Текст книги "История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I"

«Множество народа царствующего града Москвы, – писал святитель, – внидоша во святую соборную и апостольскую Церковь, со оружием и дреколием, во время святого и божественного пения и не дав совершити божественные литургии, и внидоша во святой олтарь и меня, Иева, патриарха из олтаря взяша и во церкви и по площади таская, позориша многими позоры, и в царских палатах подобие Христова телеси и Преч. Богородицы и архангелов, иже уготовлено было на Господню плащаницу под златые чеканные образы, и то вражиею ненавистию раздробиша, и на копья и на рогатины встыкая, по граду и по торжищу носяху, позорующе, забыв страх Божий» (А. Э. II, 154).

О ковчегах со св. мощами очевидец, поляк Маскевич, рассказывает следующее: «Они хранятся в склепе, длиною около 5 саж., с окнами в двух противоположных стенах, и вложены в шкапы столярной работы, занимающие три стены от пола до потолка. Эти ковчеги золотые, длиною поллоктя, с литерами на конце, означающими чьи мощи в себе заключают. Среди склепа идут еще два шкапа, от пола до потолка, с подобными же золотыми ящиками по обеим сторонам. Таким образом, ковчеги занимают 7 стен, нигде не оставляя пустого места» (Маскевич, 109).

О состоянии города в Смутное время свидетельствует народное прозвание, данное этому времени в имени Московская Розруха. Действительно весь город был разрушен во всех своих частях.

«В Кремле на царском дворе (говорить рукопись Филарета), в святых Божиих церквах и в палатах и по погребам – все стояху Литва и Немцы и все свое скаредие творяху…» Все палаты и хоромы были без кровель, без полов и лавок, без окончин и дверей; все деревянное Поляки пожигали для отопления своих жилищ.

«Излияся фиал горести царствующему граду Москве, всеобщее разорение. Падоша тогда высокосозданные домы, красотами блиставшие, все огнем поядошася, и вси премудроверхие церкви скверными руками до конца разоришася…»

В первые годы царствования Михаила Фед. для прихода Крымских людей вместо сгоревшего деревянного города около всех посадов был насыпан земляной вал со рвом и на валу устроен острогтын, что являлось крайней необходимостью ввиду Татарских и Польских нашествий.

Но в это время, не так, как при Годунове, построившем деревянные стены в 14 верст длины в один год, сооружение по той же черте земляного вала, рва и острога продолжалось около 8 лет (1633–1640). С той поры это сооружение стало прозываться в качестве города Земляным балом и Земляным городом.

Один из составителей хронографов с великими похвалами отзывается о строительной деятельности царя Михаила, перечисляет его подвиги в этом направлении, отмечая, что благоверный царь такие подвиги показал о своем царствующем граде, «якоже ин ни ктоже», что невозможно подробно рассказать или описать множества ради его сооружений.

Прежде всего автор упоминает о чудной вещи, как благоверный царь «хитростройными художествы возвел воду из Москвы реки на царский двор ради великого потребования». Потом речь ведет о постройках церквей, которых много воздвиг заботливый царь и между прочим в своем царском дому построил церковь Спаса Нерукотворенного Образа и верхи позлатил; в Девичьем монастыре церковь Алексея человека Божия, церковь прекрасную Казанской Богородицы, а иные, старые поновил. Создал в своем дворе палату, зело пречудну, сыну своему царевичу Алексею (Тюремный дворец); колокольню большому колоколу (деревянную); на Фроловских воротах верх надстроил зело хитро; соорудил каменную Мытоимницу, яже есть Таможня и Гостиный двор (в 1641 г.) каменный, в нем палаты двокровные и трикровные, и на вратах Двора повелел свое царского величества имя написати златыми письмены, и вверху постави свое царское знамя – орел позлащен. При нем же созданы у Спаса на Новом и у Пречистая в Симонове – ограды каменные. Все это было построено в 1630-х годах.

В начале 1640-х годов царь «повелел соорудить дом преукрашен и в нем палаты двокровные и трикровные на душеполезное книжное печатное дело в похвалу своему царскому имени; и палату превелику создал, где большое оружие делаху, еже есть пушки, и на ней постави своего царского величества знамя – орел позлащен. При нем же многие св. церкви каменные воздвигнуты и от боголюбивых муж».

К этому надо присовокупить, что тогда же в Кремле сооружена особые башня, пристроенная с северной стороны к старой колокольне, построенной в 1543 г. Петром Фрязином, известная под названием Филаретовской пристройки, о чем мы упоминали выше.

Однако Кремлевские стены оставались в своем старом и отчасти ветхом состоянии и заботы о них, по-видимому, откладывались до благоприятного времени.

В год кончины царя Михаила (1645) эти стены представляли с наружных своих сторон великую обветшалость, как это видно из описания их ветхостей (порух), составленного в 1646–1647 г., конечно, с целями приступить к обновлению разрушенных частей.

По всему Кремлю-городу, по городовой стене и в башнях местами на десятки сажен кирпич осыпался, стены отсели, белые камни вывалились, своды в иных башнях расселись или обвалились.

Царь Алексей Мих. не скоро приступил к обновлению обветшавших стен. Сначала по его указу для этой цели печник Куземка Кондратьев в 1647 г. устроил кирпичный завод, сделал в Даниловских сараях, под Даниловым монастырем, кирпичную обжигальную печь немецким образцом в 34 500 кирпичей. Затем работы начались только 10 лет спустя, в 1658–1659 гг., а минуло еще 10 лет – стены и башни снова обветшали, хотя и в меньшей мере, и снова в 1667 г. их ветхости были подробно описаны для необходимых починок.

За год перед тем, в 1666 г., как обыкновенно водилось, были разосланы государевы грамоты по городам о собрании всех до одного человека каменщиков и кирпичников, и даже горшечников в Москву для церковного, дворцового палатного и городового (стенного) дела в Кремле, в Китае и в Белом городе, с строгим наказом, что если кто из них ухоронится, то жен их и детей повелено метать в тюрьму, покамест мужья их объявятся. Такова была государственная нужда в этих мастерах и такова была служба государству всех рабочих людей, знающих и умеющих сработать какое-либо надобное производство или изделие.

Починка и поновления стен периодически происходили и в последующее время, так как их кирпичная облицовка отчасти и каменная даже и на нашей памяти по местам разрушалась нередко. В течение XVIII ст. стены все больше и больше ветшали, почему постоянно производились архитекторские описи ветхостей, но поправка ограничивалась очень малым. Такие описи составлялись в 1741, 1748, 1753 и 1760 годах. В запущенном ветхом виде стены были переданы и XIX столетию, когда в 1802–1803 гг. их наконец привели в возможный порядок. Должно вообще заметить, что теперешние стены Кремля очень многое утратили из первоначального своего устройства. Остается неприкосновенною от времен Ивана III только внутренняя их каменная толща.

Облицовка или наружные их стороны по случаю обветшания по временам, как упомянуто, подвергались возобновлениям и обделкам новым кирпичом, причем мало-помалу исчезали и некоторые их архитектурные части, служившие их украшением, каковы, напр., белокаменные пояса, существовавшие и в верхнем, и в нижнем отделах. У стены, идущей от Боровицких ворот к реке, построенной Петром-Антонием, такой нижний пояс сохраняется и доселе под землею, как это обнаружилось в 1894 году по случаю производимых кн. Н. С. Щербатовым изысканий о внутреннем подземном устройстве стен. Кроме того, стены всегда были покрыты деревянною кровлею со скатом на наружные стороны Кремля.

Строительные работы царя Алексея Мих., после его отца, не выдаются чем-либо особенно значительным. В 1664 г. он построил в Китай-городе возле отцовского Гостинного Двора новый более обширный Гостинный Двор. Потом, когда старое здание Приказов в Кремле стало разваливаться, он повелел построить новое, но по случаю его кончины, начатое постройкою, оно было окончено уже при его сыне, царе Федоре Алексеевиче, надпись на портрете которого свидетельствует, что он многие церкви Божии пречудне украсил всяким благолепием и царский свой дом и грады Кремль и Китай преизрядно обновил.

В 1680 г. по случаю обновления в разное время обветшавших стен и башен Кремля на них во многих местах оставались белизны, т. е. потеки извести, что и возбудило вопрос о том, как покрасить стены. В прежнее время они не были известью белены, потому что их облицовка состояла из белого камня. Починки и поновления, отчасти и кирпичом, обезобразили белокаменную окраску, а потому потребовалось или возобновить эту окраску, т. е. выбелить известью, или расписать стены и башни по образцу Спасских ворот, которые были «прописаны черленью и белилом в кирпич». Таков был доклад государю. Государь указал: город Кремль выбелить известью (Доп. А. И., IX, 147).

Семилетнее управление государством царевны Софьи с Вас. Вас. Голицыным не ознаменовалось особо значительными постройками, хотя иностранец Невиль очень восхваляет именно строительную деятельность Голицына, приписывая ему и такие дела, которые, как постройка здания Приказов, как упомянуто, были начаты при царе Алексее и совсем окончены при царе Федоре Алексеев. Он говорит, напр., что при Голицыне в Москве построено больше 3000 каменных домов. Если это не ошибка, то явная нелепость, потому что спустя с лишком сто лет, перед нашествием в 1812 г. Двадцати язык, в Москве числилось каменных домов только 2567, из которых сгорело 2041.

Относительно времени управления царевны Софьи верно только одно, что она во дворце выстроила в 1683 году каменные хоромы для себя и для сестер царевен и что при Голицыне в 1687 г. была начата постройка каменного моста через Москву-реку, доконченная уже при Петре в 1692 году. Царственные большие печати и государственных великих дел оберегатель, кн. Вас. Вас. Голицын, с особенным старанием устраивал свой Посольский Приказ, именуемый теперь уже Государственным Посольским Приказом. В 1684 г. он надстроил над ним верхние палаты, которые украсил живописью. Живописцы Лазарь Иванов, Матвей Федоров с товарищами за 130 р. расписали между прочим верхнюю большую палату, подволоку (потолок) и стены паволоками. Для устройства мебели в этих палатах было куплено 190 кож, по красной земле золотных немецкой работы по рублю за кожу и за шесть стулов кожаных золотных же по 2 р. за стул. Кожами обита казенка (так называлась небольшая кабинетная комната), а «стулы поставлены в той же казенке, сидеть на них начальным людям» (Доп. А. И., XI, 24, 25).

В том же 1684 г. было отпущено 1000 р. Кремля города на городовое дело и к строению Грановитой Палаты, т. е. на возобновление этих сооружений.

В своем месте мы говорили, что время Петра в Истории Москвы есть время окончательного счета с ее стариной. Отсюда начинается ее новая история. В первый же год нового столетия (1701 г.) Петр действительно произвел точный и подробный счет остававшейся к этому году всякой наличности по всем ведомствам Управления с их доходами и расходами. По этому случаю и Земский Приказ в Москве составил впервые точный общий счет всех ее обывательских дворов. В этом счете в Кремле числилось патриарших, архиерейских и монастырских подворий 9, дворов соборного и приходского духовного чина – 29, боярских – 3, кравчего – 1 и стольничьих – 1, всего 43 обывательских двора.

В других частях города считалось: в Китае-городе 272, в Белом – 2532, в Земляном – 7394, за Земляным – 6117, всего и с Кремлевскими 16 358 дворов.

Сосчитано было и окружное пространство каждого городского отдела. Вокруг Кремля и с проезжими воротами и глухими башнями измерено 1055½ саж:., вокруг Китая – 1205 ½ саж:., вокруг Белого – 4463 ¾ саж., вокруг Земляного вала – 7026 саж.

В этом пространстве с небольшим на 14 вер. в окружности помещалось 10 241 двор, затем за чертою Земляного вала, как упомянуто, находилось 6117 дворов.

Впоследствии заселенное пространство было измерено даже и квадратными саженями, при чем оказалось в Китай-городе 66 490 саж., в Белом городе – 695 704, в Земляном – 1 375 124, за Земляным – 570 726 саж.

Присоединим сюда свидетельства о числе дворов и в 1732 и 1734 гг., любопытные в том отношении, что они сильно разноречиво указывают это число. В 1732 г. было показано дворов 19 417, покоев, кроме холодных—39 047, а в 1734 г. показано дворов 15 655, покоев (жилых квартир) —33 110. Статистика невероятная, почему по начальству был запрос, но ответа нам не встретилось.

По случаю этой Петровской отчетности подробно были описаны и крепостные сооружения Кремля с измерениями их вышины, ширины и длины.

Как упомянуто, длина Кремлевских стен вокруг города простиралась на 1055½ саж. (По новым измерениям оказалось 1040 саж.). Вышина стен в разных местах была различна, от 5 до 8 саж. до зубцов; зубцы имели вышину по сажени. Ширина (толщина) стен равнялась 1¾ саж., а инде и двум саженям. Между воротами и глухими башнями стены разделялись на 18 отделов. Проезжих ворот числилось, как и теперь, пять, башен глухих и отводных – 16. Вышина воротных и других башен обозначена: Спасской и Троицкой по 30 саж:.. Боровицкой – 28, наугольные круглые башни: Беклимешевская имела около 24 саж., Водовзводная – 27 саж.; остальные имели различную вышину – от 7½ до 20 с лишком саж. и в большинстве около 15 саж.

Со стороны Китай-города за стенами Кремля находился глубокий ров, выкладенный с обеих сторон каменными стенами длиною 253 саж., глубиною в 4 саж., а против Константино-Еленских ворот в 6 саж.; шириною в подошве от 14 до 16 саж., вверху на 17 саж. Стены рва вверху были устроены зубцами, как у стен Кремля; зубцы выходили изо рва выше уровня площади. Это хорошо обозначено на рисунках Мейерберга (Альбом видов, № III). Через этот ров от Спасских и Никольских ворот протягивались мосты на каменных сводах длиною сажен по 20 (Цветущее состояние Всероссийского государства, Ив. Кириллова, М., 1831 г., с. 90–91). Как мы упоминали, этот глубокий ров был построен в 1508 г. Фрязином Алевизом.

Какой же общий характер носили все эти дворы, все эти многочисленные постройки, распределенные многими большими улицами и великим множеством переулков, представлявших своего рода порядочную паутину?

«Это был город не только деревянный, но и вполне деревенский. Это был город, подъезжая к которому, благочестивые немцы говаривали, что это Иерусалим, и потом, въехавши в его деревенские улицы, убеждались, что это скорее Вифлеем, или простее сказать – громадная деревня, отличавшаяся всеми качествами настоящей великорусской деревни», ибо тысячи дворов на самом деле состояли из простых крестьянских изб повсюду с немощеными переулками и только большие улицы назывались мостовыми, потому что покрыты были деревянными мостами из отесанных и даже неотесанных бревен, перекрытых только на царских путях байдашными барочными досками.

Деревенский характер города еще больше запечатлевался множеством больших и малых садов и огородов, существовавших почти у каждого даже и малого двора, не упоминая о садах в несколько десятин пространства.

Среди такой деревенской обстановки златоглавый каменный Кремль выделялся в особенной красоте, которая впоследствии, при размножении каменных зданий в городе, мало-помалу стала равняться с массою этих зданий и во многом утратила свое выдающееся положение.

В первый же год нового столетия (1701 год) Кремль подвергся великому опустошению от пожара. Как будто сама судьба очищала его местность от любезной старины, чтобы дать простор для новых сооружений или вообще для чистого места вроде широких площадей. Это было только начало упразднения и очищения Кремлевской строительной старины.

От пожара очистилась обширная площадь, доныне существующая между Арсеналом и зданием Судебных мест, на которой в ту же осень, 12 ноября, у стены между Никольскими и Троицкими воротами Петр повелел построить Оружейный Дом, именуемый Цейхоус, для чего вся местность была очищена от оставшихся каменных строений до материка. Об этой постройке мы будем говорить в своем месте.

Во время Шведской войны Карл XII (предупреждая Наполеона) неотступно собирался напасть на самую Москву. Имея в виду такое намерение врага, Петр из предосторожности в 1707 г. повелел укрепить Кремль и Китай-город по всем правилам фортификации, для чего были сооружены земляные бастионы, или болверки, прозванные в народе болгородками. Работы начались с 1 июня. Москва очень встревожилась, увидав, что дело идет не на шутку. От 9 июня Петр уже писал из похода: «Известно нам здесь учинилось, что у вас на Москве не малый страх произошел, оттого что стали крепить Московские городы; и то нам зело дивно и смеху достойно, что мы час от часу от Москвы дале, а вы в страх приходите…» Государь успокаивал испугавшуюся Москву, напоминая, что, по пословице, осторожного коня и зверь не вредит, и приказывая, оставив страхи, веселиться по-прежнему, при сем и нас не забывайте, оканчивал государь.

Однако болверки готовились спешно. 20 октября прибывший в Москву царевич Алексей Петр. осматривал их, была с них пушечная пальба. Затем царевич приказал, чтобы оканчивали болверки поскорее.

Декабря 5 прибыл и сам государь, осмотрел их также с пушечною пальбою.

У Боровицких ворот был устроен Боровицкий бастион, выходивший острым углом на Боровицкий мост. Далее на существующем во 2-м Александровском саду пригорке перед башнею возведен Неглинный бастион; за ним у Троицких ворот по обе стороны моста – Троицкий бастион; за ним над теперешним гротом в 1-м Александровском саду – Никитский бастион, прозванный так потому, что стоял против Никитской улицы. Последний бастион – Воскресенский – был устроен перед Наугольной башней близ Воскресенских ворот. Укрепления были возведены только со стороны Неглинной, так как с других сторон укрепляла Москва-река и бастионы Китай-города. Впрочем, и со стороны Москвы-реки между Тайницкими воротами и Водовзводной башней также были устроены болверки.

Хотя Шведская война и навела было страх на Москву, но она же давала случаи справлять увеселительные триумфы по поводу славных побед над Шведами, причем триумфально украшались и Кремлевские башни. Первое триумфальное торжество происходило в начале января 1703 г. «взятия ради Свейского города Нотенбурга, проименованного Шлисельбургом». Для этого триумфа особенно богато была убрана Водовзводная башня, наугольная от Боровицких ворот. По круглым ярусам и в окнах до самого верха ее расцветили знаменами разных цветов, а в ночь круг той башни по ярусам же и окнам между знамен поставили фонари слюденые, большие и малые. И впредь было повелено сделать для таких же триумфов 500 фонарей, станки деревянные, и оклеить холстиною и учинить на тех фонарях виды различных фарб. Кроме Водовзводной, также украшались еще четыре башни, для чего было написано 50 картин и сделаны цветы, листы, фрукты и т. п. В 1704 г. для таких украшений сделано 5 флагов полотняных мерою два по 10 арш. длиною, три по 9 арш., шириною по 7 арш.; в них вшиты из синей крашенины кресты кавалерийские по размеру.

Такие триумфы справлялись всегда на Новый год 1 января, как было в 1703, 1704, 1705, 1708, 1709 и 1710 годах. В 1709 г. в ознаменование Полтавской победы были написаны две триумфальные в знак победы картины в ширину и в вышину по три сажени. И тогда же было повелено написать на Александрийской бумаге тысячу листов в знак над неприятелем победы и к ним 50 рам, а около тех рам украсить можжевельником и поставить у градских ворот. Видимо, что Полтавская баталия была изображена на этих листах и картинах во всех подробностях и народ мог воочию созерцать это достославное дело Петра.

В Кремле, как упомянуто, было заложено и строилось новое обширное каменное здание Арсенала, а старый каменный дворец был совсем покинут, оставлен на полнейшее разрушение. Как он выгорел в 1701 г., так и оставался обгорелым до 1722 г., когда по повелению государя был подробно описан тем же строителем Арсенала Христофором Конрадом, по-видимому с целью возобновить ветхое и разрушенное для предположенной государем коронации его супруги Екатерины I.

По смете на такое возобновление требовалось без малого 53 тысячи, почему к коронации были изготовлены только две большие палаты, Грановитая и Столовая, и жилой корпус Теремного дворца, в котором не было ни дверей, ни окончин, ни полов.

Коронация с обычными торжествами совершилась 7 мая 1724 г. После того дворец по-прежнему был оставлен на запустение и разрушение.

Точно так и в последующее время те же самые главные отделы дворца возобновлялись только к коронационным торжествам, остальное мало-помалу разрушалось, чему много поспособствовал и страшный пожар всей Москвы в 1737 г.

Вид Нового дворца в Кремле с южной стороны.

Из издания «Виды Москвы, изданные Академией наук (в 1755–1761 гг.) по снимкам ее ландкартного мастера М. Махаева»

Между тем императрицы, и Анна, и особенно Елизавета, очень желали устроить себе жилище именно в Кремле. Импер. Анна выстроила себе деревянный небольшой дворец возле Арсенала, прозванный ею Анненгофом и вскоре перенесенный на Яузу. Импер. Елизавета пожелала построить дворец на более видном месте с набережной стороны дворцовых зданий. Здесь возле Благовещенского собора на месте старых Набережных палат и Средней Золотой и Столовой обер-архитектор, знаменитый Растрелли, построил в 1753 г. новое здание, названное Кремлевским Зимним дворцом, так как Яузский Головинский дворец носил название Летнего (Альбом видов, № V). По этому случаю все части старого разрушавшегося дворца были снова осмотрены и описаны при чем выяснилось, что «в оном Кремлевском дворце всех покоев и с погребами находится до тысячи номеров и не малое число открытых площадок или галлерей». С этого времени наиболее обветшавшие строения стали мало-помалу разбираться.

Елизаветинский дворец послужил основанием для того здания, которое при Екатерине II было распространено пристройками и просуществовало до сооружения теперешнего Нового дворца.

В 1764 г. импер. Екатерина II с набережной стороны перед Сретенским собором устроила себе особый покой, с галереями Дамскою и Кавалерскою, при чем самый собор получил назначение быть домовым храмом этого покоя.

Наконец, в 1769 г. архитектор Баженов по поручению императрицы составил проект новой постройки дворца, по которому почти весь Кремль превращался в одно здание дворца по замысловатому и очень обширному плану, так что в иных местах вместо стен Кремля были проектированы различные сплошные здания дворца. Как известно, эта выдумка императрицы носила политический характер, дабы показать Европе после Турецкой войны, какие еще миллионы находятся в России не только на войну, но даже и на постройку собственного дворца, конечно, небывалого, чудного, грандиозного. Фантазия была проведена со всей видимой основательностью ее выполнения на самом деле. Для этой цели Кремль в некоторых местах был очищен от старых, отчасти уже вполне обветшавших построек. Была разобрана городовая стена от церкви Благовещения до церкви Петра митрополита (что в башне), с повелением этих церквей не касаться. На горе был разобран длинный корпус старинных Приказов, тянувшийся по Кремлевской горе от Архангельского собора к Спасским воротам; разобрано здание дворцового Запасного двора, на котором помещались Набережные сады, а в прежнее время хоромы Самозванца; под горой у церкви Константина и Елены были разобраны дворы соборного духовенства и другие здания.

Закладка этого чудного дворца происходила 1 июня 1773 г. под горою, против Архангельского собора, на месте тогда же разобранной Тайницкой башни, которая впоследствии была выстроена снова в прежнем вкусе, т. е. как была до разрушения. Место закладки было обставлено разными щитами и другими украшениями с изображением Российских орденов. Полная характеристика фантастической затеи сохранилась в разных надписях, частью положенных в закладку, и других, красовавшихся на различных щитах, поставленных на том месте. Главная надпись гласила следующее:

«Повелением благочестивейшия Великия Государыни Екатерины Вторыя, Императрицы и Самодержицы Всероссийския, Избавительницы Москвы от смертоносной язвы, Победительницы Оттоманской гордой Порты, Сохранительницы каждого своего подданного безопасности, Законодательницы Всероссийской, к славе Великой империи, к чести своего века, к бессмертной памяти будущих времен, ко украшению Столичного града, к утехе и удовольствию своего народа, положено великолепных сих Императорских чертогов основание в лето от сотворения мира 7281, от воплощения Сына Божия 1773, месяца Июня 1 дня, царствования Ея Величества в одиннадцатый год; строение производилось под главным смотрением от армии генерал-порутчика и кавалера Михаила Михайловича Измайлова».

На закладном камне было вырезано: «Сему сданию прожект сделал и практику начал Российской Архитект Москвитянин Василий Иванович Баженов, Болонской и Флорентинской академии, Петербургской Императорской Академии Художеств академик, Главной Артиллерии Архитект и Капитан, сего сдания начальный Архитект и Експедиции оного строения член, от роду ему 35 лет. По сочинении прожекта за Архитекта был титулярный советник Матвей Козаков…»

Надписи над орденами и на щитах славили победу над Турками, и на первом щите провозглашалось:

 
Да процветет Москва подобьем райска крина,
Возобновляет Кремль и град Екатерина.
 

Почти в то же время как разбиралось здание Приказов, были разобраны и старые строения, находившиеся с левой стороны от Никольских ворот, палаты князей Трубецких и возле Чудова монастыря Конюшенный его двор, церковь Козмы и Демьяна с пределом Филиппа митрополита и дворы духовенства. На этом месте было заложено в 1771 г. новое здание для Присутственных мест, существующее и доныне. Оно строилось по проектам архитектора Матв. Фед. Козакова, довольно медленно, так что было окончено только в 1785 г.

Таким образом, старые постройки Кремля постепенно исчезали или для новых зданий, или для площадей.

С самого начала прошлого XIX с., с 1801 г., Кремлем стал заведывать главный начальник Дворцового ведомства П. С. Валуев. Это был горячий блюститель порядка, чистоты и опрятности, а потому старый запущенный и обветшавший во всех своих частях Кремль внушал ему неописуемое отвращение. К тому же время близилось к коронации Императора Александра I. Он доносил государю, что многие из Кремлевских зданий «помрачают своим неблагообразным видом все прочие великолепнейшие здания. Два артикула, – писал он, – обращают на себя особенное внимание. Сретенский в Кремле собор, построенный несколько веков на сваях, давно уже сгнивших, и Гербовая башня (прежние Колымажные, Красные ворота во дворец, со стороны Боровицких Кремлевских ворот), (Альбом видов № XVII) делающие только вид, при въезде от Боровицких ворот, в которые почти никто из благородных людей не ездит, – находятся в крайней и чрезвычайной ветхости. Оба сии здания угрожают скорым и неминуемым своим падением», почему он и испрашивал Высочайшего повеления сломать их как можно скорее.

Новый Императорский дворец с галереями Старого дворца.

Из издания «Виды Москвы, изданные Академией наук (в 1755–1761 гг.) по снимкам ее ландкартного мастера М. Махаева»

Государь, однако, затруднился дать такое повеление, предложив Валуеву снестись по этому делу с генерал-губернатором Москвы Салтыковым, дабы узнать, «не произведет ли уничтожение сих древних зданий какого-либо предосудительного замечания», конечно, в Московском обществе. Осенью в этот же год (1801) эти здания были разобраны и на месте их выровнена площадь. Это было только начало очистки Кремля от старых строений. В 1803 г. сломаны дворцовые здания, выдвигавшиеся к Троицким воротам и к Троицкому подворью. В 1806 г. продан с аукциона Цареборисовский Годуновский дворец, а в 1807 г. сломано и Троицкое подворье с церковью Богоявления; в 1808 г. сломаны все другие здания заднего Государева двора, на месте которых построены так называемые Кавалерские корпуса. В 1810 г. на месте Цареборисовского дворца и отчасти на месте Троицкого подворья построена Оружейная Палата (ныне казармы) (Альбом видов, № XXI).

Так исправно очищался старый Кремль. Исчезало многое ветхое, но вместе с тем исчезало иное и не ветхое, только потому, что оно уже не отвечало вкусам нового времени и представлялось только памятником грубой и неуклюжей деревенской старины.

А в 1812 г. даже и великий предводитель двадцати языков, водворившийся было для житья в Кремле, Наполеон, по злобе за свою неудачу, старался уже совсем опустошить Кремль, разрушая его заветные памятники подкопами и взрывами.

У него было намерение выжечь Москву со всем, что в ней оставалось от пожара, и с окрестностями; предполагалось «составить четыре колонны, каждую из двух тысяч человек и велеть им жечь все на двадцать миль около Москвы. Наполеон отверг сию меру», как писали Французские газеты. Отверг несомненно потому, что уже некогда было этим заняться, надо было спешить, чтобы подобру-поздорову выбраться из засады. Он все-таки устроил разрушение Кремля, поручив это дело маршалу Мортье. С инженерным искусством прокопаны были мины под многие здания, подкачены бочонки пороха.

Внутренний вид Грановитой палаты после пожара 1812 г. (Chamber of the Throne).

Гравюра Аеджа по рисунку Джемса (1813–1814). Из книги «Journal of a tour in… Russia… during the years 1813 and 1814, by James. London, 1816»

«Кремль приказано подорвать, – писали французские газеты. – Дюк де Тревиз (упомянутый маршал Мортье) взорвал оный в два часа ночи на одиннадцатое число (октября)».

«Арсенал, казармы, магазейны, все было истреблено. Сия древняя крепость, современная основанию Российской державы, сии первые чертоги Русских царей – они были – их нет!»

Так бы, может быть, и случилось, если бы не помешал тому проливной дождь, шедший в то время всю ночь и таким образом угасивший в разных местах тлевшие проводники-фитили у башен, у Ивана Великого, у Спасских ворот и в других местах.

Сначала, в 11 часов ночи, загорелся дворец, потом Грановитая Палата, а затем, в исходе второго часа ночи, последовали взрывы.

Взорваны были три башни с набережной стороны Кремлевских стен, наугольная Водовзводная, близ Боровицких ворот, Петровская и возле нее Безыменная. Взорвана старая колокольня возле Ивана с храмом Рождества Христова, построенная в 1543 г. Фрязином Петроком Малым, но разрушилась у ней только верхняя половина, где висели большие колокола, упавшие на землю под грудою камней и кирпичей. Основание здания осталось целым. Большой Успенский колокол разбился, у реута отбились уши, воскресный и будничный сохранились в целости. Точно также разрушилась только в верхней половине и стоявшая возле Филаретовская пристройка с меньшими колоколами. Взорван был Арсенал, по линии от Никольской башни до Наугольной и со стороны Троицких ворот. На Никольской башне также разрушилась только верхняя половина, до иконы Николая Чудотворца, находившейся над воротами, при чем Божиим чудом сохранились в целости не только образ, но и большое стекло в его раме, в то время как в окрестных зданиях и стекла и даже оконные колоды вышибало. Угловая башня (Собакина) также разрушилась в верхней половине (Альбом видов № XI).