Текст книги "Общение – компетентность – тренинг: избранные труды"

Описательность обратной связи – одна из образующих атмосферы доверия и психологической безопасности в общении. Конечно, это условие отнюдь не гарантирует, что человек всякий раз будет испытывать удовольствие от прямой обратной связи. Однако, как показывает опыт, в общей обстановке доверия и заботливого отношения возрастает вероятность принятия человеком огорчающих его сведений относительно себя. И это самое главное: таким образом создается предпосылка осмыслить себя в ситуациях общения, свои сильные и слабые стороны (именно то и другое!).

Еще одним условием продуктивности обратной связи оказывается ее неотсроченность. Обычно наиболее полезной выступает обратная связь «по горячему следу», конечно, с учетом готовности к ней реципиента. Отсроченная межличностная информация по поводу чего-то происходившего давно может быть просто искажена фактором времени.

Обратная связь по возможности должна относиться к конкретному проявлению в общении, отдельному поступку, а не к поведению вообще, к конкретному человеку, а не к людям вообще и исходить из конкретного источника. С этой точки зрения суждение типа «Мне не нравится сегодня твое недовольное настроение» предпочтительнее высказывания «Всегда ты чем-то недоволен». Специфичность обратной связи облегчает ее принятие и делает более вероятным ее продуктивное использование.

Иногда можно рекомендовать перепроверять обратную связь, то есть попросить реципиента обратной связи воспроизвести полученные сведения, чтобы убедиться, насколько воспринятое им соответствует тому, что имел в виду коммуникатор. Известно такое свойство нашего восприятия, как его избирательность, поэтому в значимых ситуациях (таковым в большинстве случаев является получение обратной связи) нелишне позаботиться о восприятии именно тех сведений и акцентов, которые вы имели в виду.

Продуктивность обратной связи предполагает и необходимость ориентировать ее на свойства, которые могут быть изменены. Так, не стоит, конечно, говорить о том, что прямо зависит от болезни, физической неполноценности человека (например, о его походке, прихрамывании). Сказать об отношении к недостатку можно, а иногда и просто необходимо, правда, при наличии самой важной предпосылки эффективной обратной связи – ситуации доверительного контакта. Лишь отношения взаимной поддержки, уважения, доверия рождают открытость и откровенность в общении. Всегда помогает восприятию обратной связи ее аргументированность, то есть сопровождение вывода уточнением оснований, на которых он построен. Например: «Вчера ты поступил по-товарищески, поддержав меня в споре с Н.».

Наконец, нельзя не назвать и такую серьезную предпосылку эффективной обратной связи, как ее соотнесенность с потребностями и коммуникатора, и реципиента. Если же она служит только нашим собственным нуждам и никак не учитывает потребности, готовности человека, которому адресована, вряд ли можно ожидать успешного контакта.

Итак, задача показать человеку, какой он есть, отнюдь не простая. Для ее решения необходимы и умение видеть, понимать человека, и умение оформить и передать ему свое мнение адекватно и в то же время так, чтобы оно не было отброшено «с порога». Мы обратили внимание и на то, что мешает циркуляции обратной связи в контакте, и на предпосылки, которые способствуют ее нормальному функционированию. Все это, надеемся, поможет молодому человеку получить соответствующие ориентиры в межличностном самоутверждении.

Инициатива в данном случае – это готовность сделать первый шаг в межличностном контакте, готовность принять на себя ответственность за развитие желаемых отношений. Наглядной иллюстрацией может служить известное изречение: «Хочешь иметь друга? Стань им». Инициатива как форма социальной активности личности – необходимый помощник в решении задач самоопределения, в том числе связанных с нахождением своего места среди людей.

Потребность быть замеченным, понятым, принятым для человека актуальна во всех возрастах, но именно в юношестве, как известно, она особенно остра. Здесь мы подчас встречаем желание привлечь внимание и получить признание, например, ценой нарушения порядка и отступления от общепринятых норм, нравственных или юридических (тоже своего рода инициатива!).

Можно столкнуться и со своеобразным парадоксом юношеского возраста – неумением порой различать, где желание, побуждение, а где реальность. Так, в одном из исследований инициативы старших школьников в общественной деятельности участники могли характеризовать себя как инициативных, однако когда возникал вопрос о примерах конкретных предложений, исходивших от них, появлялись затруднения типа: «Не помню»; «Предлагал много, но всего не вспомнишь».

Достаточно часто встречается и позиция отказа от инициативы, позиция выжидания, возможно, уединенного и подчас весьма требовательного «пусть меня полюбят»; «меня должны понять»; «мне нужно верить» и т. п. Здесь мы видим активную устремленность к тому, чтобы получать от других понимание, доверие, любовь. И здесь же полное забвение взаимного характера межличностного контакта, межличностных отношений, забвение того, что в социально-психологическом смысле мы во многом «эхо друг друга».

Довольно распространенной ошибкой является мнение, связывающее шаги навстречу партнеру, готовность к отдаче в контакте чуть ли не с собственным обеднением. Явно или неявно порой отдается предпочтение готовности быть нужным другому, служить ему и в этом смысле тратить себя лишь в обмен на гарантированный эквивалент, если не по качеству, то уж по крайней мере по количеству. В этом случае к миру человеческих отношений прямо и непосредственно прикладываются принципы и мерки, которые заимствованы из мира вещей. Да, если я отдам другому свою вещь, я ее лишаюсь. Но если я поделюсь радостью – ее станет вдвое больше. Если я поделюсь знаниями, идеей, то они умножатся. А вот разделенное горе как бы уменьшается.

В психологическом контексте процесс отдачи имеет совсем иной смысл: не тот богат, кто многое имеет, а тот, кто смело, не экономя, отдает. Своей радостью, знаниями или печалью я воздействую на другого. В подобном контакте рождается нечто новое, может быть, неожиданное, возвращающееся ко мне как инициатору общения, обогащающее меня (это может быть в том числе и опыт страдания).

Можно ли разъединить, автономизировать психологические состояния актера и зрителей, родителей и детей, учителя и учеников, влюбленных? Можно ли однозначно выделить тех, кто в этих отношениях только отдает, и тех, кто только получает? Нет, конечно. Мы имеем в виду, естественно, ситуации реальной отдачи, а не ее имитации.

И прежде всего, как мы уже видели, это взаимное обогащение достигается в контакте, развертывающемся в стиле диалога.

Иногда сталкиваешься с тем, как возникшее желание сделать добро откладывается либо вообще отменяется рассуждениями типа: «А что мне это даст? Стоит ли этот человек моего внимания и моих усилий? Да и нужно ли это на самом деле?» Инициатива в данном случае состоит в том, чтобы поторопиться отозваться на добрый порыв, а не уходить в бесплодные «обоснования». Не следует противопоставлять инициативу как непосредственный душевный порыв и как обдуманный шаг, взвешенное решение. Каждая из этих форм может быть уместна и ценна в определенной конкретной ситуации.

В общении-диалоге инициатива предполагает и готовность сделать первый шаг, и в то же время готовность откликнуться, готовность оказать психологическую поддержку. Эта поддержка может иметь самые разные формы – выслушать, постараться понять, сказать доброе слово, почувствовать настроение, заметить адресованное вам проявление чувств и т. п. Мы стали порой так экономны по части добрых, ласковых слов! И в то же время с надеждой ждем их, не обязательно признаваясь себе в этом. Выход опять-таки в большой мере в проявлении собственной инициативы. Учиться быть сопричастным другому человеку, активно и непрерывно искать соответствующие, адекватные пути и формы – это труд, в конечном счете направленный на сотворение истинных и столь желанных радостей человеческого общения.

Однако опыт повседневного общения показывает, что довольно типична позиция отклика как окрика. Чаще мы суровые оценщики и судьи и гораздо реже выражаем готовность поддержать – добрым словом или жестом, внимательным слушанием, стремлением вникнуть и понять. Последнее отнюдь еще не означает согласия. Речь идет о том, чтобы понять и уже затем строить возражения, если они возникли. Увы, нередко наши возражения предшествуют пониманию. Вряд ли можно ожидать продуктивного развития отношений в этом случае.

В качестве рекомендации здесь уместно пожелание не сводить к судейской позиции первичное отношение к партнеру, скорее, следует прислушаться к нему, что именно он сообщает. Подобная ориентация связана с отказом от своего рода «боксерской стойки» в общении. Она типична для ситуаций, когда основная забота собеседников – хорошо выглядеть в глазах других, прежде всего и во что бы то ни стало отстоять собственную правоту, отгородившись от иных мнений.

Пристальное внимание этой стороне общения уделял в своем творчестве В.А. Сухомлинский. Среди важнейших духовных потребностей, о необходимости развития которых пишет В.А. Сухомлинский, на первое место он ставит устремленность к человеку, потребность в человеке: «Одна из тонких граней педагогического мастерства – творить в своем питомце потребность в человеке, создавать утонченную человеческую способность дорожить другим человеком, готовить маленького гражданина к тому, чтобы он умел быть верным другом человеку… Поменьше трескучих фраз о любви к человеку вообще, побольше конкретных дел, сердечного участия в жизни, в творении радостей – вот что должно стать правилом нравственного воспитания».

По убеждению В.А. Сухомлинского, необходимо, «чтобы уже в детстве каждый человек вкладывал свои силы в другого человека, отдавал богатства своего сердца другому, познавал умом и сердцем (а потому и глубоко переживал, принимал близко к сердцу) тончайшие движения души другого человека…». «Меня всегда беспокоило, – пишет В.А. Сухомлинский, – умеет ли мой воспитанник, встретившись с человеком, почувствовать, что у того неспокойно на сердце, что тот переживает глубоко затаенное горе? Умеет ли подросток прочитать в людских глазах горе, отчаяние?»

Вводя воспитанников в мир тонких человеческих взаимоотношений, В.А. Сухомлинский добивался того, чтобы «каждый подросток сам встретил человека, который потребует помощи, сочувствия». Никакие коллективные мероприятия не могут, по его мнению, заменить этого глубокого индивидуального движения человеческой души.

Исследователи, активно изучающие психологию юности (И.С. Кон, А.В. Мудрик), отмечают, что в этот период сильнее по сравнению с предыдущими возрастными этапами проявляется потребность в уединении. Именно в уединении проигрываются роли, недоступные в реальной жизни, развивается контакт с воображаемыми, идеальными и идеализируемыми партнерами, а также с собственным «Я».

Опасность, иногда подстерегающая на пути увлечения уединением, – это одиночество, когда человек обнаруживает, что нет у него товарищей, нет верного друга, любимой, круга единомышленников. Подобная утрата значимых привязанностей связана с глубоким психологическим дискомфортом. Вот как об этом пишет, например, один из читателей в «Комсомольскую правду»: «Одиночество! Это – горькая вещь. Хуже этого, наверное, нет ничего».

У В.А. Сухомлинского мы, по существу, находим глубокое психологическое обоснование средств предотвращения, избежания тяжелой ситуации одиночества: «Самый верный путь навсегда оградить от одиночества – это научить соучастию души и мысли в судьбе ближнего». Неоднократно, как лейтмотив, повторяется мысль о том, что человек «овладевает азбукой коллективизма только тогда, когда он отдает свое сердце другим людям… Каким бы маленьким ни был ребенок, он должен кого-то поддерживать, о ком-то заботиться, чью-то судьбу переживать». По мнению В.А. Сухомлинского, без способности дорожить человеком не может быть и речи об идейной жизни личности и коллектива.

В одном из опросов, который проводился среди старшеклассников, мы встретились со следующим мнением: «Если ты одинок, это не значит, что ты неполноценен. Неполноценность – это неумение принести пользу обществу». Вероятно, автор этого высказывания к настоящему моменту еще не смог проложить свой путь к людям, вступить с ними в отношения, которые приносили бы удовлетворение. И он ищет для себя утешение, своего рода оправдание, на наш взгляд, на неверном пути.

Представляется, что за этим мнением стоит позиция определенной недооценки значимости отношений между людьми, мысль о возможности, развивая свою активность на благо обществу, обособиться от людей, от контактов с ними. А разве приносить пользу обществу – это не все равно, что приносить пользу людям? И в плане поставленной цели, и в плане любых выбираемых средств ее достижения сегодня вряд ли можно представить себе даже в воображении ситуацию полного одиночества и продуктивного одиночества. Задача состоит в том, чтобы искать формы сотрудничества, которые помогают служить обществу (то есть людям) и в то же время приносят чувство наполненности и глубокого удовлетворения. Задача самоутверждения вне общения бессмысленна: именно с помощью окружающих нас людей и от них мы получаем подтверждение нашей значимости.

Изучая духовный мир подростков-правонарушителей и преступников, В.А. Сухомлинский обнаружил, что у этих подростков, как правило, нет безгранично дорогих людей, которым они отдали бы частицу души, в которых видели бы, как в зеркале, свои душевные порывы. «И вот потому, что его не учили вкладывать свои духовные силы в другого человека, потому что он не научился понимать, чувствовать, оценивать самого себя, отдавая свои силы творению добра для другого человека, он в годы отрочества словно перестает замечать, что живет среди людей».

Одним из средств воспитательной работы в этом направлении «было много специально созданных, предусмотренных, “построенных” человеческих отношений, которые имели своей целью утвердить в душах воспитанников уважение к человеку как высшей ценности…».

Как считал В.А. Сухомлинский, чувствовать потребность друг в друге, быть связанным «узами добрых желаний» – весьма существенные моменты психологического облика человека нашего общества. «Это огромное духовное достояние, – писал он. – Мы (имеются в виду учителя. – Л.П.) горим и сгораем во имя того, чтобы соединять людей узами добрых желаний. Чтобы человеку хотелось жить оттого, что рядом с ним живут люди». Выступая сторонником культивирования доброты, сочувствия, жалости к человеку, выдающийся педагог интерпретировал эти качества особым образом: «Принижает человека только презрительная жалость. А когда, жалея, воспитанник жаждет помочь человеку, – такая жалость облагораживает. Нужно уметь жалеть человека». В системе В.А. Сухомлинского обосновывается именно позиция активной доброты, активного сочувствия, помогающей жалости: «Сочувствие, умение прочитать человеческую душу, понять, что рядом с тобой совершается зло, творится преступление, – все это превращается в слезы умиления, в голубиное воркование, если нет соучастия – соучастия мысли и сердца. Соучастие пробуждает активные силы борца, является прекрасным средством, предотвращающим равнодушие, а нередко и излечивающим, спасающим человека».

В творчестве В.А. Сухомлинского большое место отводится анализу коллектива как основной социальной среды, формирующей личность. Специально этому вопросу посвящена книга «Мудрая власть коллектива», имеющая подзаголовок «Методика воспитания коллектива». По мнению автора, «деятельность – это краеугольный камень коллектива, но построить коллектив нельзя, если этот камень – единственный». Отвечая на вопрос о том, какова главная сила, объединяющая людей в коллективе, он пишет: «Эта сила – забота человека о человеке. Ответственность человека за человека… Первые ручейки той могучей реки, которая называется коллективизмом, начинаются с отдачи духовных сил личности во имя радости и счастья других людей – членов своего коллектива». Чтобы практически достичь этого, необходимо учиться «чувствовать человека, познавать не только разумом, но и сердцем все, что происходит в его душе. Без этой способности не может быть и речи о богатстве коллективистских взаимоотношений, о духовной жизни коллектива».

Раскрывая воспитательный потенциал коллектива, В.А. Сухомлинский неоднократно подчеркивал, что «влиять на человека через коллектив нужно тонко и незаметно. И самое главное – так, чтобы человек видел самого себя, ответственно относился к самому себе. Если же я без конца буду повторять: “Ты, Иван, бездельник, из тебя ничего стоящего не выйдет”, – то Ивану уже не нужно никак относиться к себе, ему нужно только защищаться. И он всеми силами защищается…».

Чтобы воспитанники поставили в коллективе волнующие их сокровенные вопросы, раскрыли свою душу, недопустимы заорганизованность, запланированность, иначе говоря, формализм, искусственность, стремление «залезть» в душу человека. Иначе: польза может быть лишь тогда, когда воспитатель умеет тактично, незаметно подводить к высказыванию тех мыслей, которые волнуют конкретного человека, но еще не до конца им осмыслены… «Это целая книга педагогической мудрости, – пишет В.А. Сухомлинский, – как подготовить человека к тому, чтобы он обратился к коллективу со словами: “Скажите мне, друзья, в чем смысл нашей жизни, для чего я живу на свете, что произошло в мире оттого, что я пришел, будет ли мир таким и без меня или, может, я что-то принес в него своей жизнью, болями и волнениями, радостями и тревогами?”» Постановка подобных проблем в коллективе – свидетельство наивысшей ступени его духовного развития. «Воспитателю в эти ответственные минуты особенно важно быть самим собой, предстать перед воспитанниками мыслителем, товарищем и другом, живым человеком со своими взглядами, радостями, болями, сомнениями». В своих трудах В.А. Сухомлинский уделяет большое внимание поиску ответа на вопрос, как решать эту труднейшую для воспитания задачу.

Итак, В.А. Сухомлинский специально вычленяет и обстоятельно рассматривает особую грань активной социальной позиции человека – его активность в отношении к другому человеку. Она выступает не просто наряду с активностью по отношению к себе и к окружающему объектному миру, но является ведущей, определяющей другие грани, формы активности личности. «Вкладывание себя в другого» оказывается важнейшей предпосылкой самого становления личности: «Чем глубже желание утвердить добро в другом, тем больше человек видит, понимает, ощущает хорошее и плохое в самом себе». Продуктивным этот процесс может быть лишь при наличии отношений по-настоящему коллективистских: «В хорошем коллективе, деятельность которого одухотворена высокими моральными, общественными целями, человек словно в зеркале видит себя, чувствует свои положительные и отрицательные черты».

Основной путь развития способности к диалогическому общению – это прежде всего путь непрерывной собственной творческой работы, путь постоянного самосовершенствования. Это путь непрерывного развития своей личности.

Перед каждым из нас время от времени встает задача: как инвентаризовать свой наличный психологический потенциал с его достоинствами, достижениями и ограничениями? Решив ее, нам предстоит соотнести полученные результаты с задачей развития диалогического контакта и на этой основе наметить программу самосовершенствования, направленную на развитие компетентности в общении.

Самосовершенствование отнюдь не сводится к наращиванию лишь отдельных новых технологических приемов. Действительно развитое полноценное общение объединяет в себе два взаимосвязанных, но различающихся уровня – уровень внешний, поведенческий и уровень внутренний, глубинный, затрагивающий личностно-смысловые, нравственно-ценностные образования. Последний играет определяющую роль по отношению к внешнему, поведенческому.

Поясним это на примере. В целостном психологическом облике, вероятно, все значимо и нет мелочей. Существенно, например, умеем ли мы смотреть в глаза собеседнику или наш взгляд обычно устремлен поверх головы. Отнюдь не безразлично и выражение лица – оправданны ли часто встречающаяся суровость и редкая улыбка? Однако главным все-таки в психологическом облике представляется его нравственно-ценностный потенциал. Есть ли в нем то, что В.А. Сухомлинский называл устремленностью к человеку, способностью дорожить другим человеком, уважать его как высшую ценность, способностью любить. Позиция В.А. Сухомлинского в данном вопросе весьма оптимистична. Он считает, например, что любовь воспитателя к воспитанникам – не готовое чувство, с которым человек пришел на ниву педагогического труда, а «это неусыпная, тяжелая и захватывающая творческая работа». Собственным личным опытом В.А. Сухомлинский подтверждает необходимость и возможность развивать требуемые ценности и умения. К этому следует лишь отнестись как к задаче на всю жизнь.

Здесь многое постигается изучением самого себя. Использование традиционных форм прослушивания лекций и чтения соответствующей литературы, просмотра кинофильмов и телепрограмм может помочь, но при условии, если дело не ограничится получением обезличенных сведений о человеческом общении вообще (как люди общаются, добиваются признания). Задача состоит в том, чтобы на этой основе происходило узнавание особенностей собственного общения (как я общаюсь, как я прокладываю свой путь в мире человеческих отношений), а затем уж можно ставить задачу перестройки опыта, его коррекции, если это необходимо. «Безличное» освоение психологии не является оптимальным путем совершенствования общения.

Для открытия истинных путей самоутверждения у молодых людей порой бывает просто недостаточно необходимых знаний. И в этом плане может помочь, например, знакомство со стратегией деятельности, стилем жизни выдающихся людей как наиболее продуктивно самоутверждавшихся личностей; изучение условий, которые определяют успехи и неудачи в личной и профессиональной жизни (по художественной, исторической, мемуарной, психологической литературе).

Наряду с этим очень важное значение имеет активное познание самого себя: открытие собственных ценностей, сильных сторон своей личности и тех, которые нуждаются в совершенствовании.

Вырабатывая идеал и устремляясь к нему, человеку нужно развивать умение ориентироваться в своих возможностях и не терять контакта с собой. Вряд ли можно ожидать успеха и гармонии, если изо всех сил стараешься быть тем, кем ты на самом деле не являешься. Стоит ли романтику «рядиться» в прагматика?

У молодых людей подчас желаемый будущий образ собственной личности может выглядеть довольно неопределенно, например: «Хочу быть самым лучшим». Вряд ли подобная ориентация достаточна для продуктивной организации работы по самосовершенствованию и самоутверждению. Важно как можно более конкретно соотносить желаемые цели самоутверждения и развитие соответствующего потенциала, необходимого для их достижения. Например, можно мечтать о счастливой семейной жизни – самоутверждении в семье, – но не обладать качествами уживчивого человека, способного любить, заботиться, уступать. Если такой разрыв обнаружен, можно ставить перед собой соответствующие задачи для саморазвития.

Радиус временной перспективы – это расстояние во времени до будущего, которое наше воображение заполняет мечтами, планами, ожиданиями. Интересно, что у одних людей эта дистанция очень короткая – ближайшие годы, дни, даже часы. У других это десятилетия: вся жизнь представляется огромным миром событий, которые будут сменять друг друга и которые нужно созидать, возводить, за которые нужно бороться. У активно самоутверждающихся в жизненных планах обычно очень глубокая временная перспектива, связанная с ориентацией на годы ближайшие и отдаленные.

Несколько практических пожеланий

Ставя задачу помочь самому себе в совершенствовании общения, контактов с людьми, следует учитывать, что в качестве задачи № 1 выступает необходимость определить и охарактеризовать, по возможности развернуто, свой имеющийся потенциал – уровень достижений и возникающих трудностей к данному моменту. Затем, в качестве второго шага, определяется зона ближайшего собственного развития. На первом этапе можно рекомендовать, например, использовать в конце дня (отнюдь не каждого) ретроспективный анализ опыта своих контактов, всех либо только вызывающих сбои. Ведение дневника сегодня – не особенно привлекающее молодежь занятие. Его замена своеобразным дневником в устной форме, вероятно, более реальное средство. Польза может быть связана и с тем, что к вечеру вы несколько эмоционально отошли, как бы отстранились от дневных событий, и это позволяет отчасти со стороны, то есть более объективно, посмотреть на собственный опыт.

Естественно, что одного лишь своего взгляда на самого себя и соответствующего самоанализа, возможно активного, не всегда достаточно для успешной работы по самосовершенствованию. Почему? Опыт повседневного общения и экспериментальной психологии показывает, что человек часто склонен лояльно относиться к себе, завышать самооценку, и это подчас мешает развитию критичности.

В одном из психологических исследований, например, было обнаружено, что самооценка человека по нравственным характеристикам имеет тенденцию быть выше, чем оценка других людей. Испытуемым предлагалось установить, насколько свойственны им самим и другим людям позитивные нравственные характеристики, высоко ценимые в человеческой культуре. Абсолютное большинство опрошенных, независимо от возраста, рассматривая готовность прийти на помощь другому, способность сорадоваться успехам другого, действенно выражать участие в другом, включало эти качества в характеристику собственной личности, но отрицало наличие их у другого человека («Я лучше, чем все»). А позитивные нравственные характеристики с меньшей степенью общественной значимости, но в целом положительно характеризующие человека, по мнению участников, свойственны им в той же мере, что и каждому другому («Я такой, как все»).

Приведенные результаты показывают: усвоение содержания нравственных ценностей ориентирует личность на притязание быть признанным в качестве их носителя, соответствовать положительному этическому эталону. Что же касается негативных качеств (прежде всего лживости и способности помешать успехам другого человека), то испытуемые отрицали у себя данные качества, утверждая одновременно, что они характеризуют других людей (опять рассуждение по принципу «Я лучше, чем все»). Из опыта повседневного общения мы тоже знаем, что есть позиция «Я не хуже других», а вот позиция «Я хуже других» – довольно редкая. Она скорее исключение, нежели правило. Так что критичный взгляд на самого себя дается действительно непросто.

Итак, возвращаясь к вопросу об организации практической работы по самосовершенствованию, в качестве первого шага можно предложить заполнить бланк, например, следующего типа:

Постарайтесь тщательно, не торопясь заполнить оба столбца (люди отличаются в отношении готовности начать работу с первого или второго столбца в данном случае). Вычленение тех и других характеристик позволяет в работе с неблагоприятными проявлениями опереться на потенциал своих достижений (содержимое первого столбца).

В качестве второго шага можно попросить кого-то из своего окружения заполнить на вас бланк того же типа. Важно вы-брать помощника, который достаточно дифференцированно к вам относится, то есть знает вас с разных сторон – со стороны достоинств и недостатков. Существенно, конечно, чтобы он обладал умением высказать, не утаить свое суждение. Если хотите усложнить задачу, можно, прежде чем обращаться с просьбой к другому человеку, попробовать построить прогноз – видение себя глазами другого конкретного человека. Очень полезное занятие.

Сошлемся, например, на опыт В.А. Сухомлинского. Размышляя над тем, чем отличается видение мира подростком от видения мира ребенком, В.А. Сухомлинский пытается ставить себя на место своих воспитанников. Он ведет специальный дневник, в котором есть раздел «Я глазами подростка». «Теперь, – пишет автор, – когда прошло много лет, перечитывая этот не-обычный дневник, я вновь переживаю то самое чувство удивления, которое переживал тогда. Удивительная, непонятная вещь: мой требовательный, наглый, непокорный, резкий и прямолинейный в суждениях подросток замечал во мне недостатков в сто раз больше, чем мог даже подумать о себе я». Дневник наблюдений над трудными подростками во многом помог увидеть мир, «каким его видят подростки». Со стороны действительно многое виднее, даже со стороны партнера, представленного нами мысленно, как в данном случае.

Непосредственно в «преобразовательной» работе, которая следует за этапом анализа собственного наличного потенциала общения, важно руководствоваться следующими принципами:

1) аналитические размышления сочетать с конкретными практическими действиями;

2) в планах и действиях следовать принципу постепенности, сочетая программу-минимум и программу-максимум.

Наверное, вам не раз приходилось пробовать «начать с понедельника новую жизнь». По крайней мере, многим это знакомо. Почему все-таки данный опыт не всегда оказывается удачным? (Само по себе повторение попыток не следует считать неудачей, это может быть признаком оптимистической позиции.) Подводит часто неконкретность представлений о желаемых достижениях и максимализм, как правило. Гораздо продуктивнее, начав с широкой программы, спуститься к более конкретной задаче, а затем и еще к более конкретным, единичным заданиям. Например, застенчивый человек может начать практические действия (после соответствующих размышлений) с постановки весьма конкретной задачи: «Каждый день я должен поговорить с незнакомцем». При этом важно заранее обдумать возможные темы для предстоящего контакта.

Думаем, что специально следует подчеркнуть опасность, которая таится в стремлении некоторых молодых людей ограничить практику самосовершенствования лишь раздумьями. Действительно, юность – это прекрасное время активных размышлений «о времени и о себе», время мечтаний, построения смелых планов. Однако если вся активность разворачивается лишь в воображении и от мысли к делу не проложен путь, то возможно возникновение трудностей, которые доставляют немало огорчений и более того – страданий.