Электронная библиотека » Макс Фрай » » онлайн чтение - страница 108


  • Текст добавлен: 10 мая 2017, 20:59


Автор книги: Макс Фрай


Жанр: Детективная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 108 (всего у книги 131 страниц)

Шрифт:
- 100% +

А уж когда неведомо откуда вдруг является живая легенда, Магистр древних времен, проживший на свете больше лет, чем я дней, самое время выключить жалкие остатки когда-то могучего критического аппарата и слушать, распахнув рот.

Но слишком близко к сердцу я принял его рассказ. И хотел разобраться до конца – насколько это вообще возможно.

– Хороший вопрос, – сказал Джоччи Шаванахола. – Поймали вы меня, сэр Макс.

И рассмеялся.

Вроде бы ничего особенного. Ну, смеется человек, с кем не бывает. Однако больше никогда – ни прежде, ни после – мне не доводилось слышать смех, подобный свету, яркий, холодный и ясный, озаряющий все, что случайно оказалось рядом, но совсем не веселый. Впрочем, и не печальный. Скорее уж самим своим звучанием отрицающий возможность обоих состояний. Смех ради смеха. Чистый. Никакой.

Слышать его было таким счастьем, что все вопросы вылетели у меня из головы. То есть я не то чтобы забыл, о чем спрашивал, просто перестал ждать ответа. Какая теперь разница.

Но Веселый Магистр все-таки ответил:

– Когда-то я был Хебульрихом Укумбийским. А потом перестал им быть, чтобы ускользнуть от предназначенной Хебульриху смерти. А какое-то время спустя мне пришлось перестать быть человеком, сменившим Хебульриха, потому что и его поджидала смерть. И следующего тоже, поэтому я снова ускользнул, став кем-то другим. И проделывал это так часто, что постепенно забыл, кто я. С очень древними колдунами, вроде меня, подобные недоразумения то и дело случаются.

Такого признания я, конечно, не ожидал. И, по идее, должен был взорваться под напором противоречивых эмоций: восхищение, недоверие, зависть, досада, ликование и снова недоверие, и снова, и снова, и снова. Потому что поди поверь, когда тебе такое рассказывают.

Но я, наоборот, вдруг совершенно успокоился. Словно бы все встало на места, круг замкнулся, головоломка сложилась, а мы с Магистром Шаванахолой наконец перестали морочить друг другу голову и начали говорить начистоту.

Я только и спросил:

– Но вы вспомнили?

– Совершенно верно, – кивнул он. – Вспомнил, когда все-таки умер. С одной стороны, глупо я тогда попался, до сих пор досадно. А с другой – это явно пошло мне на пользу. Стоило так нелепо умереть, чтобы вспомнить, кем успел перебывать, а заодно узнать, что смерти, от которой я бегал чуть ли не с дня рождения этого Мира, нет вовсе. Что действительно есть, так это разные способы бытия. И переход от одного к другому почему-то традиционно считается концом всего – как же я смеялся, когда это понял. Как я смеялся, знали бы вы.

– Мне рассказывали, что вы даже воскресли от смеха.

– Так и было. Считается, что это из ряда вон выходящее событие; но лично я ничего удивительного в нем не нахожу. Люди часто просыпаются, рассмеявшись во сне. А смерть похожа на сон гораздо больше, чем принято думать.

Я слушал его, открыв рот. Все-таки информация, можно сказать, из первых рук. Все остальные, рассуждающие о смерти, сколь бы знающими ни казались – просто теоретики. Даже призраки, для которых смерть стала чем-то вроде переодевания. Сменили мясное человеческое тело на бесплотное и живут себе дальше, не утратив даже ни единого воспоминания; о прочем уже не говорю.

– Но беседовать с вами, сэр Макс, я, конечно, собирался не о смерти, смехе и снах, – сказал Магистр Шаванахола. – А о Мирах Мертвого Морока, возникших по милости самоуверенного могущественного дурака, которым я когда-то был. По иронии судьбы, мой лучший друг, самый безупречный человек из всех, кого мне доводилось встречать, живое воплощение магии и источник бесконечной радости для всех, кто его знал, вывернул наизнанку свою счастливую судьбу ради уничтожения этого зла. Я не сумел его отговорить, да и помочь ему толком не смог, как ни старался. На собственном опыте убедился, что чувство вины совершенно несовместимо с магией. Все может в какой-то момент оказаться источником силы – и страсть, и ярость, и даже страх, но только не вина. К тому же создания часто оказываются сильнее своего создателя – при условии, что он поработал на совесть. Само по себе это замечательно, но в моем случае – настоящая катастрофа. Я бы с радостью умер, если бы это избавило Чьйольве от его скорбных трудов, но – нет. Такие номера проходят только со сновидениями, а я, к сожалению, хоть и не понимал, что творю, действовал наяву. Все, что я могу сделать в сложившейся ситуации – это продолжать бегать от смерти, потому что твердо пообещал Чьйольве не оставлять его в одиночестве. Сейчас ему как никогда прежде нужен дом на окраине какой-нибудь уютной реальности. И друг, с которым можно поговорить о разных вещах. Посмеяться, посплетничать, вспомнить старые времена, помечтать о великолепном будущем, которое непременно наступит после того, как удастся завершить дела. Человеку, который с утра до ночи пытается уничтожить целый мир, а добившись успеха, тут же приступает к следующему, без дома и друга никак нельзя. Хотя и дом, и друг – это все равно слишком мало.

– Но гораздо лучше, чем ничего, – откликнулся я. – Это я понимаю.

– Вы вообще понимаете гораздо больше, чем я смел рассчитывать, – сказал Магистр Шаванахола. – Я долго колебался, прежде чем решился обратиться к вам за помощью. Теперь ясно, что зря тянул.

От этого «за помощью» в моем внутреннем пространстве поднялся невообразимый шум. Оба сердца колотились о ребра, словно затеяли состязание – кто первым проломит грудную клетку и с ликующим воплем вырвется наружу. «Он хочет, чтобы я отправился в этот кошмар!» – верещал мой внутренний паникер. «О-о-о, я буду разрушать миры!» – восторженно хохотал внутренний злодей. «И первый же разрушенный мир погребет тебя под обломками», – канючил внутренний трус. «Но мы же не можем оставить все как есть!» – вопила совесть. «Очень даже можем», – пожал плечами разум. И поспешно отошел в сторону, чтобы не принимать участие в этом бедламе.

Ну, все как всегда.

Но вслух я просто спросил:

– Ко мне? За помощью? Вы?! Я чего-то о себе не знаю?

– Скажем так, вы себя несколько недооцениваете, – улыбнулся Магистр Шаванахола. – Как все могущественные люди, особенно поначалу, когда для адекватной оценки собственных возможностей просто не хватает воображения. Вы Вершитель, сэр Макс. Других, насколько мне известно, в Мире сейчас нет. К кому мне идти, если не к вам? В отличие от всех остальных Вершителю достаточно просто как следует захотеть. Из тех же соображений я в свое время обратился за помощью к Королю Мёнину. Но, к сожалению, ничего не вышло.

– Почему?

– Да потому что Мёнин не захотел мне помочь. То есть на словах он любезно согласился попробовать. И даже лично посетил один из Миров Мертвого Морока, чтобы составить впечатление. Поглядел, пожал плечами, сказал: «Действительно, редкостное безобразие». Но это не задело его за живое. Не ужаснуло, не вызвало внутреннего протеста. Не знаю, почему. Скорее всего, Мёнин был тогда целиком захвачен каким-нибудь другим делом. Или просто влюблен – кто его знает. Да и впечатлительным человеком Мёнина при всем желании не назовешь. Во всяком случае, в его желании помочь не было страсти. Уверен, Король ни единой ночи не провел без сна, раздумывая, как покончить с открывшимся ему кошмаром. И вот нам результат. Вернее, полное отсутствие результата. Ничего не поделаешь, у каждого свои болевые точки, и что сводит с ума одного, вызывает у другого лишь зевоту.

– Мне, наверное, все-таки лучше не посещать эти ваши Миры Мертвого Морока, – поспешно сказал я. – Увижу своими глазами, точно сразу рехнусь.

– Вам бы я и не предложил. Добром это вряд ли кончится. В отличие от Короля Мёнина вы чересчур впечатлительны. В точности как Чьйольве… А вы, похоже, разочарованы? Думали, потяну вас туда силой?

– Наверное, – смущенно согласился я. – Добровольно ни за что не пошел бы. Даже не припомню, когда мне было так страшно. Но любопытство-то никуда не делось. А тут такой шанс.

– Некоторые шансы лучше упускать, – сказал Магистр Шаванахола. – Для того, чтобы не лишиться всех остальных.

– Оно так, – согласился я.

Мы немного помолчали. Я курил, Магистр Шаванахола выдувал мыльные пузыри. Дверь приоткрылась, кабинет стремительно пересекло что-то невнятное – не то наспех состряпанное наваждение, не то тень, потерявшая в наших бескрайних коридорах своего владельца, не то чужое сновидение, случайно зашедшее не по адресу. Или один из библиотечных призраков решил прогуляться по дому? Это он, конечно, зря, думал я. Дождался бы сперва, пока гости уйдут.

Неопознанное мистическое явление поставило на стол вполне материальный кувшин с камрой и шепотом, похожим на свист ветра, осведомилось, не требуется ли чего-то еще. Вот что значит слуга, прошедший обучение в замке Рулх. То-то я до сих пор ни одного из них в лицо не знаю. А думал, все дело в моей невнимательности к людям.

– Даже не знаю, можете ли вы на меня рассчитывать, – сказал я Шаванахоле. – С одной стороны, у меня от историй о ваших Мирах Мертвого Морока который день волосы дыбом. Думать ни о чем другом толком не могу. С другой – совсем не факт, что я так уж искренне хочу их уничтожить. В каком-то смысле я для вас даже худший помощник, чем Король Мёнин. Он просто остался равнодушен, а я… Понимаете, по натуре я совсем не разрушитель. А ровно наоборот. Я даже воскресших мертвецов никогда не хотел убивать, хотя прекрасно видел, что немедленно пресечь их страдания – лучшее, что можно сделать. И убивал, конечно, потому что так надо. Но хотел-то при этом совсем другого. Например, окончательно их оживить. Да чтобы стали не просто живые, а лучше, чем были прежде. И чтобы мне понравилось, как получилось, это обязательно. Понимаете?

– Конечно, понимаю.

– Останавливало только то, что я этого не умею. К тому же сведущие люди сто раз мне говорили, что такое совершенно невозможно. И меня это, честно говоря, страшно бесит. Как так – невозможно? Когда я, такой прекрасный, черт побери, знаю, как лучше, и хочу, чтобы было по-моему.

– И снова понимаю вас, как никто, – улыбнулся Магистр Шаванахола.

– Да уж догадываюсь, – вздохнул я. – Кому-то другому, пожалуй, и объяснять бы все это не взялся. Так вот, я имею все основания опасаться, что с вашими Мирами Мертвого Морока может получиться так же. То есть теоретически я согласен, что их надо уничтожить. Но в глубине души хочу, чтобы они окончательно ожили и расцвели. Прекрасные, совершенные пространства, порожденные текстом, где все живут долго и счастливо, много едят, в меру пьют, ведут предусмотренные сюжетом задушевные разговоры, любят друг друга, согласно авторской воле и даже вопреки ей – ну, все, как мне нравится… Вы представляете, чем это грозит? С учетом того, что я очень неопытен, а о своих возможностях не знаю вообще ничего. Кроме того, что теоретически они почти безграничны. И большую часть времени не ведаю, что творю. В каких монстров могут превратиться эти ваши бледные тени по моей милости. В каких румяных, довольных собой, чрезвычайно живучих монстров. И вовсе не факт, что подлинной жизни в них будет больше, чем в нынешних. Если бы я был уверен, что оживлю их по-настоящему, то не стал бы вам все это говорить, а сделал бы по-своему, и точка.

– Тогда, может быть, все-таки устроить вам экскурсию? – нахмурился Шаванахола. – Очень не хотелось бы рисковать вашим рассудком, но…

– Ни в коем случае. Никаких экскурсий, даже если передумаю и сам попрошусь. И не в моем драгоценном рассудке дело. А просто – вдруг мне там кто-то понравится? Покажется симпатичным. Причем не обязательно человек. Дом на горизонте, цветущий куст, да хоть форма облаков. Вот это будет катастрофа. Уж тогда я непременно захочу оживить увиденное, и меня будет проще убить, чем переубедить.

– А сейчас? – осторожно спросил Шаванахола.

– А сейчас я просто не знаю. Теоретически есть шанс, что сумею себя уговорить. Или еще что-нибудь придумаю.

– Но что тут можно придумать? – изумился он.

– Да все что угодно, – легкомысленно отмахнулся я. – Никогда заранее не знаешь, что придет в голову через пять минут.

Магистр Шаванахола глядел на меня с тревогой, любопытством и недоверием. И это, черт побери, было приятно. Хотя, по идее, вовсе не о том мне сейчас следовало беспокоиться, кто как на меня глядит.

– Дайте мне время, – сказал я. – Если придумаю что-нибудь путное, вы первый об этом узнаете. А если не придумаю, постараюсь разобраться со своими желаниями. Самовнушение, говорят, великая вещь. Ну вот и попробую. Лучше поздно, чем никогда.

– На большее я и не рассчитывал, – кивнул Шаванахола. – В таком деле твердых обещаний быть не может. Тогда до встречи?

– До встречи, – эхом откликнулся я. – И если вам не очень трудно, все-таки навестите Кофу. Потому что он вполне способен устроить мне веселую жизнь. И тогда больше всего на свете я буду хотеть, чтобы меня оставили в покое. А это очень непродуктивная позиция.

– Особенно для Вершителя, – согласился Магистр Шаванахола. – Так, чего доброго, Ехо может стать совершенно безлюдным. И хорошо, если не весь Мир.

Только когда он вышел, я понял, что это была вовсе не шутка. И содрогнулся. И отправился вниз, в гостиную, посмотреть на живых людей, пока они еще никуда не исчезли.


Живые люди, собравшиеся внизу, сразу набросились на меня с расспросами: «Кто это был? Зачем приходил? А еще придет? А когда?» Похоже, Веселый Магистр Джоччи Шаванахола очень всем понравился. Я вяло отбрехивался – дескать, один старый знакомый зашел повидаться. Неужели сам не представился? Ну надо же. Тогда и я лучше промолчу, мало ли, какие у него причины сохранять инкогнито. Может, завтра еще заглянет, тогда сами и спросите.

Кстати, леди Гледди любопытствовала больше всех. А ведь они с Шаванахолой должны быть знакомы, наверняка он к своему приятелю Тубе Банцбаху при ней не раз заходил. Впрочем, чтобы изменить внешность, не надо быть легендарным Магистром древности, фокус вполне общедоступный, хотя лично я до сих пор демонстрирую в этой области феноменальную тупость. Но у меня вообще все не как у людей – простые вещи ставят меня в тупик, зато почти невозможное удается с первой же попытки. И путешествовать между Мирами мне всегда было гораздо проще и приятнее, чем пользоваться Безмолвной речью или, скажем, сварить пристойную камру.

Я какое-то время посидел в гостиной. Пару раз рассмеялся, но так и не понял, по какому поводу. Что-то рассказывал, возможно, даже связно. Выпил кружку камры, не ощутив ни вкуса, ни даже температуры. Кажется, съел какой-то невнятный кусок; впрочем, не уверен. Разговор с Магистром Шаванахолой выбил меня из колеи гораздо больше, чем я мог предполагать, когда мечтал о его визите.

Наконец я решил, что это просто нечестно – вместо живого, заинтересованного и благодарного себя предъявлять друзьям бледную тень собственного автопилота. Лучше уж вообще никого.

– Простите меня, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Кажется, мне просто надо поспать. Не хочу портить вам вечер своей кислой физиономией. Черт знает что со мной сегодня творится.

– А кто такой черт? – хором спросили Мелифаро и Нумминорих.

Вообще-то я им уже сто раз объяснял. Но ребята очень любят переспрашивать про черта, это у нас, можно сказать, традиция. Пришлось отвечать.

– Это такой древний Магистр с рогами и хвостом – для смеху. Чтобы не так страшно было рядом с ним находиться.

Сейчас мне казалось, что доля правды в этой давно надоевшей шутке превышает все допустимые нормы безопасности.


Я действительно хотел спать. И это было как нельзя более кстати. Я имею в виду, чрезвычайно полезно для дела, которым я собирался заняться безотлагательно. Чтобы уж точно стать хорошим для всех, раз и навсегда. И закрыть тему.

Я опустил голову на подушку. Усталость оказалась столь велика, что сон навалился на меня прежде, чем я закрыл глаза. Но я все-таки успел произнести фразу, которую не планировал говорить больше никогда, по крайней мере, в ближайшие столетия: «Я хочу увидеть Лойсо».

Я очень расчитывал, что он мне приснится. Хотя бы из любопытства.

Мы совсем недавно расстались при обостятельствах, не подразумевавших никакого продолжения. Я помог Лойсо Пондохве выйти из его персонального ада; он, в свою очередь, твердо обещал не разрушать полюбившийся мне Мир и вообще тут не показываться. Договорились, что во Вселенной хватит места для нас двоих, и распрощались, совершенно довольные друг другом[47]47
  О прощании подробно рассказано в повести «Возвращение Угурбадо». А фрагменты истории дружбы Макса и Лойсо Пондохвы разбросаны по многим другим повестям цикла «Лабиринты Ехо».


[Закрыть]
.

Не то чтобы я твердо обещал больше никогда его не беспокоить, но это как-то само собой подразумевалось. То есть было понятно даже мне, и я совершенно точно знал, что Лойсо знает: мне это понятно. И тут вдруг снова старая песня: «Я хочу увидеть Лойсо». На его месте я бы как минимум очень удивился.


…Я спал, и мне снилось, что я иду по рыночной площади. Сгущаются сумерки, но торговля в разгаре, полуголые продавцы истошно орут, привлекая к себе внимание, закутанные в тонкие плащи покупатели, толкаясь локтями, пробираются к прилавкам, лают большеголовые собаки, приставленные охранять товар, в клетках щебечут разноцветные птицы, а о тяжелый, плотный, сладкий запах булькающей в котлах еды запросто можно споткнуться.

Мне тут же отдавили обе ноги, несколько раз чувствительно пихнули в бок, дважды поцеловали в щеку, явно приняв за кого-то другого, и сунули в руки прут с насаженным на него яблоком в твердом карамельном панцире. Мне не хотелось есть, но выкинуть подарок не поднималась рука, так и ходил с этим прутом, как дурак.

– Видишь, как я развлекаюсь?

Лойсо возник передо мной неведомо откуда. Растрепанный, загорелый, насквозь пропахший дымом и пряностями, в явно дорогой, но изрядно поношенной одежде, он казался не просто органичной частью происходящего, но самим духом этого шумного, пестрого, недружелюбного и одновременно гостеприимного рынка.

– Сам не подозревал, что настолько одурел от одиночества, – сказал он. – Теперь меня в такие места как магнитом тянет. Сколько же здесь жизни. Дурацкой, бессмысленной, веселой живой жизни. Я сейчас шалею от нее, как от вина. А тебе здесь не слишком нравится, да? Понимаю. Прежде сам терпеть не мог рынки и прочие людные места… Ну давай, выкладывай, что там у тебя. Признаться, не ждал, что ты так скоро объявишься. Думал, ты свое дело сделал, развлекся как следует, помог мне выбраться из того пекла, и я тебе больше не нужен.

Его слова меня совершенно обескуражили. Мне-то казалось, это я стал не нужен Лойсо после того, как выпустил его на волю. А он, получается, уверен, будто я вожу знакомство только с теми, кого можно облагодетельствовать, а добившись своего, тут же теряю всякий интерес. Ну и дела.

Я-то, дурак, думал, Лойсо знает меня лучше, чем я сам… Или дело именно в этом?

Но обсуждать все это я, конечно, не стал. Не время. Сказал:

– На самом деле мне здорово не хватало наших встреч и разговоров, но я дал себе слово вас не беспокоить. Однако, как видите, все-таки пришел, да еще и с подарком. Не знаю только, нужен ли он вам. Но решил, что имеет смысл предложить…

– Да не тяни ты, – поморщился Лойсо. – Можно подумать, тебе за каждое слово корону платят. Что за подарок? Надеюсь, ты не яблоко имеешь в виду? Потому что я не большой любитель сладкого.

Только теперь я заметил, что по-прежнему сжимаю в руке дурацкий прут с карамельным яблоком. Да уж, хороша была бы шутка – «Ах, какая досада, а я-то его для вас столько дней хранил!» Но, хвала Магистрам, у меня хватило ума не шутить с Лойсо, а прямо спросить:

– Вам еще хочется разрушить какой-нибудь мир?

– Ты что, со всеми там перессорился? – расхохотался он. – И решил красиво отомстить?

– Нет, – коротко ответил я. – Просто случайно узнал о существовании десяти с лишним тысяч реальностей, которые совершенно необходимо уничтожить. Правда, этим уже занимается один человек, но его успехи, прямо скажем, не кружат голову. Восемнадцать, что ли, штук прикончил – за несколько тысячелетий, прикиньте. Вообще не о чем говорить.

– Я его знаю? – заинтересованно спросил Лойсо.

– Понятия не имею. Чьйольве Майтохчи – это имя вам что-нибудь говорит?

– Лихой Ветер? – удивился Лойсо. – Забавно. Лично мы не знакомы, но имя известнейшее. Вот, значит, куда он подевался… И что за реальности такие?

– Миры Мертвого Морока, – сказал я. – Их так Магистр Чьйольве окрестил. На самом деле просто овеществленные романы. То есть отчасти овеществленные. Жуткая дрянь получилась, говорят…

– А вот с этого места поподробнее, – оживился Лойсо.

Ухватил меня за локоть и куда-то потащил. Я и моргнуть не успел, а мы уже сидели внутри полосатой палатки, и усталая женщина средних лет в обтягивающем, как у циркового борца, трико наполняла наши стаканы синеватой жидкостью, попробовать которую я не рискнул бы даже наяву.

– Я эту дрянь тоже не пью, – сказал Лойсо, кинув женщине маленькую, до прозрачности тонкую монетку из красноватого металла. – Зато стоит она дешево. И если заплатить, можно сидеть тут сколько вздумается. В относительном уединении и в тишине. Тоже, конечно, весьма относительной. Рассказывай.

К счастью, рассказывать во сне о вещах, которые узнал наяву, много легче, чем, проснувшись, пытаться вспомнить и описать свои сновидения. Поэтому я бодро отбарабанил краткую лекцию по бесславной истории художественной литературы Мира. Рассказал все, что знал, не утаивая ни имен главных действующих лиц, ни собственной позиции по этому вопросу. Лукавить с Лойсо совершенно бесполезно, это я уже давно выяснил. Он в этом смысле даже хуже Джуффина – оба читают меня, как открытую книгу, но шеф, по крайней мере, не увлекается литературной критикой, а Лойсо редко отказывает себе в таком удовольствии.

Но сейчас, выслушав меня, он только и сказал:

– Звучит заманчиво.

И надолго умолк.

Наконец спросил:

– Можешь толком объяснить, как туда попасть?

– Не могу. Но Джоччи Шаванахола может. Как бы только устроить вашу встречу?

– С этим я и сам справлюсь, – заверил меня Лойсо. – Поразительный ты все же тип, сэр Макс. Будь я твоим соотечественником, непременно решил бы, что ты мой ангел-хранитель.

– Ого, – присвистнул я. – Откуда вы знаете?..

– Про ангелов и твоих земляков? Ну как же. Первым делом туда отправился поглазеть. Любопытно было, откуда ты такой взялся.

– Ну и как вам? – спросил я.

– Мне понравилось, – вежливо сказал Лойсо. И, подумав, добавил: – Но не очень.

– Дорого дал бы за ваши путевые заметки. А все-таки, почему я ангел-хранитель?

– Да потому что всегда появляешься в нужный момент, как будто все время стоял невидимый за плечом, ждал, когда понадобишься. И приносишь именно то, что мне позарез необходимо. Нужна свобода? На тебе свободу. Нужна пища? Держи, да смотри не лопни. Десять с лишним тысяч миров, желающих умереть, – это надо же!

– Пища? – изумился я.

– С возрастом, – степенно сказал Лойсо, – начинаешь очень внимательно относиться к вопросам питания. То есть стараешься находить оптимальные источники силы. И смотри, как забавно получается. С одной стороны, у меня уже давно пропала охота разрушать обитаемые миры, да и просто убивать мне больше не интересно. Я пересмотрел свои взгляды и решил, что ярость больше не будет повелевать моими поступками, и чужая смерть отныне – не моя забота. Слишком много лет я на нее работал, пусть теперь справляется сама. И знал бы ты, какое облегчение я испытал, приняв такое решение. Впервые в жизни ощутил себя по-настоящему свободным – при том, что сидел тогда взаперти; ты знаешь где. Стоило, конечно, угодить в тюрьму, чтобы узнать вкус подлинной свободы – от того, кого всегда считал собой. С тех пор дороги назад мне нет.

– Ну ничего себе, – выдохнул я.

– С другой стороны, природа моя такова, что разрушительная деятельность мне на пользу, и этого не изменить, – сказал Лойсо. – Самый простой для меня способ получить большую порцию силы – пойти и уничтожить, что под руку подвернется. В последнее время я только об этом и думаю, потому что ощущаю сильный голод. Голод по силе, если тебе угодно. С точки зрения стороннего наблюдателя – да хоть с твоей – ее у меня и так предостаточно. Но мне нужно гораздо больше. Не для того, чтобы стать самым могущественным существом во вселенной и наконец-то всех победить. Сила мне нужна просто так, ни для чего, чтобы было. Потому что я ее люблю. Смехотворный аргумент, это я и сам понимаю.

– «Чтобы было» и «потому что люблю» – это как раз очень понятные мне аргументы, – сказал я. – Понятнее просто некуда. О чем бы ни шла речь.

Лойсо посмотрел на меня с некоторым недоверием.

– Ну, может быть, – наконец согласился он. – Вполне возможно, ты действительно понимаешь. От человека, который пришел ко мне с информацией о десяти с лишним тысячах миров, жаждущих исчезнуть, потому что собственное бытие им в тягость, можно ожидать чего угодно. Даже понимания. Спасибо тебе, сэр Макс. И иди уже, а то сидишь бледной тенью, лица не разглядеть. А когда мы встретились, я сперва даже не распознал в тебе сновидца, решил, ты наяву по мою душу притащился, и как только разыскал… Тебя, похоже, будят. И довольно настойчиво.

– Да нет же, – начал было я и только тогда осознал: действительно будят. Причем не зовут, не кричат, Безмолвной речью не донимают, не трясут, скажем, за плечо, а зачем-то навалилось сверху чужое горячее ароматное тело, обнимает, теребит, тормошит, не дает спокойно завершить один из самых важных разговоров в моей жизни – какого черта?!

Сказать, что я рассердился, – не сказать ничего. Можно подумать, вся ярость, ставшая не нужной Лойсо, перешла по наследству ко мне, а я решил, не мелочась, потратить ее сразу, за один присест.

Чего уж там, никогда не умел экономить.

Счастье, что по натуре я все-таки совсем не убийца. И при этом практичен до крайности – в том смысле, что для меня важно не примерно наказать обидчика, а сделать так, чтобы он больше не мешал. Мстительный человек сейчас поспешил бы проснуться и устроить неизвестному любителю жарких объятий веселую жизнь, я же употребил все усилия, чтобы не просыпаться.

Это, надо сказать, было очень непросто. Какое-то время я ощущал себя канатом в разгар соревнований по перетягиванию. Хорошо хоть порваться не боялся, откуда-то знал, что крепок, да и не до страхов было, яростная борьба с пробуждением поглотила меня целиком. Как ни смешно это звучит.

Закончилось все так внезапно, что поначалу я никак не мог сообразить, где в итоге оказался. Лойсо больше нет напротив, это плохо. Выходит, я все-таки проснулся… Или нет? В глазах по-прежнему рябит от ярких полос, значит, я еще в палатке. Сижу, а не лежу. И стакан с синей дрянью – вот он, стоит перед носом. Точно, сплю. Но Лойсо все-таки нет. Решил, что я уже просыпаюсь, и ушел. Ай как жалко. На самом интересном месте практически. Из его слов следовало, что у каждого есть свой личный, наиболее подходящий способ получать силу. И я как раз хотел расспросить, какие они бывают – вообще, в принципе. Возможно, Лойсо подсказал бы, какой способ подойдет мне. Потому что такие вещи лучше знать заранее, чтобы не гадать потом, когда вдруг выяснится, что я тоже хочу еще…

Я попробовал подняться, чтобы догнать Лойсо, вряд ли он успел далеко уйти. И только тогда понял, что меня по-прежнему сжимают в объятиях, да так крепко – не то что встать и выйти, но и глубоко вздохнуть затруднительно.

– Где это мы? – спросила леди Гледди Ачимурри.

Полураздетая, с растрепанными разноцветными волосами, она смотрелась здесь настолько органично, что я сперва подумал, это просто местная красотка, традиционное приложение к дешевой выпивке, и только потом понял, кто передо мной.

Мне, конечно, очень хотелось обрушить на нее миллион вопросов. Начиная с главного: какого черта она здесь делает? И как сюда попала?

Но я прикусил язык. Сказал себе: это мой сон. И, получается, я тут старший. Тот, кто отвечает на вопросы вместо того, чтобы их задавать. И вообще отвечает – за все происходящее.

Поэтому я спокойно объяснил:

– Это сон, который мне снится. Впрочем, случай особый, у меня есть серьезные основания считать, что окружающая нас реальность не является порождением моего сознания. И не исчезнет после того, как я проснусь. То есть она объективно существует – если, конечно, у вас не вызывает протеста предположение, будто хоть что-то существует объективно.

Леди Гледди всерьез задумалась.

– Пожалуй, не вызывает, – наконец сказала она. – Но как я сюда попала?

– Предполагаю, вы зачем-то пытались меня разбудить. А я по ряду причин очень не хотел покидать это место.

Только произнеся это прекрасное «зачем-то», я наконец понял зачем. Наяву я бы сейчас мучительно покраснел – для начала. Что творилось бы со мной после, даже думать не хочу. Больше всего на свете ненавижу такие неловкие ситуации. Честно говоря, думал, никогда больше в подобную не попаду, потому что научился наконец разбираться людях, их желаниях и намерениях и дистанцию между собой и окружающими вроде бы выстроил – такую, чтобы не лезли без спроса, чтобы инициатива всегда была моя, а если все-таки чужая, то заранее мне понятная, предсказуемая и внутренне одобренная. А тут – на тебе. На ровном, с моей точки зрения, месте. Научился разбираться в людях, молодец, сэр Макс, я тобой горжусь.

Но сейчас, в этом сне, я был старший. А старшие не краснеют, не отводят глаз и тем более не кидаются выяснять отношения. Они берут своих подопечных за руку и уводят из опасного места. А уже потом можно душевно метаться сколько влезет. Или не метаться. По обстоятельствам.

Знать бы еще, как ее отсюда увести.

– Сейчас самое главное – проснуться вместе, – сказал я. – Чтобы вы тут не остались одна…

Леди Гледди Ачимурри отпрянула от меня, как от чумного. Встала, подбоченившись, посреди пустой палатки, глядела с такой яростью, словно я оставил ее одну с дюжиной малолетних детишек, а теперь предлагаю десять корон за причиненные неудобства. Хорошо хоть не кричала, говорила тихо, свистящим от возмущения шепотом.

– Чтобы я тут не осталась?! Да за кого вы меня принимаете? За дуру, которая со страху готова прохлопать свой единственный шанс?

– Эй, – попросил я, – не надо скандалить. Не время, не место.

Леди Гледди Ачимурри совершенно самостоятельно залепила себе увесистый подзатыльник. Как ни удивительно, это оказало на нее самое благотворное воздействие. Мгновенно успокоилась.

– Действительно, не время и не место, – вздохнула она. – Просто вы меня очень напугали, когда сказали, что мы попробуем проснуться вместе, чтобы я тут не осталась. Сами подумайте, что вы предлагаете. Оказаться в другом Мире и тут же сбежать назад?! Ну, положим, для вас путешествия между Мирами – совершенно обычное дело. Но для меня-то все иначе! Я всегда только этого и хотела – попасть в другой Мир. И все равно, каково мне там будет, пусть хоть в сто раз хуже, чем дома, это абсолютно неважно. Лишь бы было хоть как-то – мне, где-то там. В детстве сны о путешествиях между Мирами снились мне почти каждую ночь, и я думала – это не просто сны, а настоящие события. Гораздо более настоящие, чем все остальное. Но рано или поздно меня обязательно будили, и я просыпалась дома. Знали бы вы, как я плакала по утрам. Как плакала. А потом я выросла, и сны перестали мне сниться, причем не только чудесные, вообще все. Я была в таком отчаянии, что даже хотела покончить с собой, потому что думала, путешествия между Мирами уже не вернутся, а без них мне не надо ничего… Я, как видите, так и не решилась, для человека с воображением нет ничего труднее. И хвала Магистрам, что так. Но было несладко. Люди живут из любви к жизни, а я жила только из страха перед смертью, много, очень много лет. Ходила к Сотофе, просила – пусть научит. На любых условиях, я согласна на все. А Сотофа сказала: «Вот мое условие: наберись терпения и жди. Все будет, как ты хочешь, но не сейчас. Потом». Я ей поверила, и жить стало немного полегче. Но это грешное «потом» все не наступало, и я понемногу начала понимать, что Сотофа просто ловко от меня отделалась, решив не возиться с истеричной девчонкой… Слушайте, ну как вы думаете, зачем я в вас вцепилась? Зачем напросилась в ваш дом? Зачем пришла ночью? Не подвернулся бы такой удачный повод, рано или поздно отыскала бы другой. С тех пор, как узнала о вас кое-что, все гадала, как бы найти к вам подход, уговорить провести меня между Мирами? Я же не знаю, что вам нужно от других людей, что следует предлагать, что обещать. И никто, похоже, не знает… И вдруг все оказалось так просто – хоп! – и я уже тут. Потрясающе.


  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации