Текст книги "Хроники Ехо (сборник)"

– А как вам удалось сохранить существование Книги Несовершённых Преступлений в тайне? – спросил Джуффин. – Почему она стала городской легендой, в которую никто не верит, если столько народу имело с ней дело, поступая на службу? Что сотрудники ваши не болтали – это как раз понятно. Но ведь были и неудачливые кандидаты. Они-то почему молчали?

– Ну так не о чем было рассказывать, – пожал плечами Кофа. – Сами подумайте, как это выглядело с их точки зрения. Пришел человек наниматься в полицию, ему дали книгу с чистыми страницами, где ни слова не написано, и велели читать. Явное издевательство! А потом выпроводили вон: «К сожалению, вы нам не подходите». И даже не извинились за розыгрыш. Сотрудников же я действительно просил помалкивать о книге, как и о прочих служебных делах. Ну, то есть поначалу просто просил. Но после того, как выяснил, что некоторые охотно делятся рабочими секретами – кто с отцом, кто с подружкой, – наложил на них Заклятие Тайного Запрета, да и дело с концом. С тех пор мои люди дома о работе не болтали.

Ого, подумал я. Опять Заклятие Тайного Запрета. И вечно так – стоит мне случайно узнать какую-нибудь интересную новую штуку, как все вокруг тут же начинают о ней говорить. Хотя прежде ни разу за многие годы не заикнулись. Словно мое внимание – магнит, притягивающий информацию, на которой оно в данный момент сосредоточено.

Не удивлюсь, впрочем, если так оно и есть.

– А что в итоге случилось с этой книгой? – нетерпеливо спросил Джуффин. – Я правильно понимаю, что ее у вас больше нет? Судя по тому, что за сто лишним лет нашей совместной работы вы о ней ни разу не обмолвились…

– Ну да, – мрачно кивнул Кофа. – Вы все правильно понимаете. С Книгой Несовершённых Преступлений вышла история столь нелепая, что даже рассказывать было неловко. Но теперь-то придется.

– Погодите-ка, – воскликнул шеф. – Кажется, я понял. Вернее, вспомнил. Было между нашими ведомствами несколько больших склок по поводу казенного имущества. Я не вникал, и без того дел по горло. Вам пришлось оставить книгу в полицейском хозяйстве?

– Не то чтобы пришлось, – Кофа помрачнел еще больше. – Не поверите, но сам, добровольно Бубуте ее отдал. Своими руками. В здравом уме и твердой памяти.

– Это как же? – изумился Джуффин. – Зачем?!

– А вы вспомните, как все происходило, – вздохнул Кофа. – Хаос и неразбериха, воцарившиеся в первые годы после принятия Кодекса, были почище, чем в Смутные Времена. Мало кто мог точно сказать, какую должность он сейчас занимает, и почти никто не был уверен, что сохранит ее хотя бы до вечера. Из-за почти полного запрета Очевидной магии три четверти детских игр и девяносто девять процентов повседневных блюд внезапно стали уголовно наказуемыми преступлениями; о более серьезных вещах и говорить нечего. И тут вдруг ваше в высшей степени неожиданное предложение поступить в Тайный Сыск. Моя поспешная отставка, которая, благодаря вашему вмешательству, была принята всего через два часа, а не через полгода, как это обычно делается. Стремительное назначение на мое место Бубуты Боха, о котором мне было известно совсем немного: боевой генерал, храбрец, спасший жизнь Короля в нелепой стычке с подвыпившими Младшими Магистрами Ордена Стола на Пустоши; придворные историки потом гордо окрестили ее «битвой при Кухутане». Никто не предупредил меня, что сэр Бох – исключительный, неповторимый, непревзойденный болван, а я сдавал дела в такой спешке, что просто не успел разобраться. К тому же я же полностью доверял выбору Короля. Покойный Гуриг Седьмой прекрасно разбирался в людях и ошибок в назначениях никогда прежде не делал. Я, кстати, долго потом ломал голову, почему он назначил моим преемником именно Бубуту Боха. Одно время даже начал было верить слухам, будто кому-то из мятежных Магистров все-таки удалось лишить Короля разума, а придворные знахари проглядели. И только много лет спустя понял: это была месть.

– Очень интересно, – оживился Джуффин. – Назначение Бубуты начальником полиции – месть? Но кому? Ему? Вам? Мне? Всему городу? Но за что?

– Разумеется, мне. За то, что я принял ваше предложение. Король очень рассчитывал, что я буду занимать свое место еще как минимум полсотни лет, о чем прямо сказал мне в день принятия Кодекса Хрембера. Не приказал, заметьте, а просто выразил надежду. И моя внезапная отставка огорчила его куда больше, чем обычное неподчинение приказу. Препятствовать моему переходу в Тайный Сыск Король не мог, поскольку твердо обещал вам, что вы получите в штат всех, кого пожелаете, а держать слово наши монархи, хвала Магистрам, всегда умели. Но он очень надеялся, что вам откажу я сам. Чего, как вы знаете, не случилось. Вы, Джуффин, умеете уговаривать.

– Что-что, а это умею, – согласился шеф. – Я, кстати, не знал, что Король просил вас задержаться на должности начальника полиции. И был уверен, что вы вот-вот сами сбежите куда глаза глядят. Я же видел, как вы от всего этого устали.

– А если бы знали? – пожал плечами Кофа. – Неужели стали бы ждать, пока Король соизволит меня отпустить? Насколько я успел вас изучить, вы от своих планов так легко не отказываетесь.

– Конечно, нет. Просто сказал бы Королю, что добился вашего согласия шантажом и угрозами. Просто не оставил вам иного выхода. И все были бы довольны.

– Ну да, пожалуй. И бедняге Бубуте не пришлось бы столько лет занимать неподходящую должность, на которую его назначили только для того, чтобы я изо дня в день видел, как разваливается созданная мной мощная и эффективная организация. Если разобраться, он пострадал больше всех.

– Но вряд ли когда-нибудь это поймет, – кивнул Джуффин. – Кстати, вы так и не объяснили, почему отдали ему Книгу Несовершённых Преступлений.

– Так именно потому что был совершенно уверен: Король кого попало мне на замену не пришлет. Думал, передо мной человек, из которого со временем получится приличный начальник полиции. Но поначалу ему, конечно, будет очень трудно, как было мне самому. Решил помочь. Передал ему Книгу Несовершённых Преступлений, объяснил, как она работает. Генерал Бубута, кстати, был в то время тих до крайности, слушал и молча кивал. Я думал, это признак ума, а он просто робел в незнакомой ситуации. Потом-то освоился, да так, что мало никому не показалось. Что касается книги, тут вышло совсем смешно. Или, напротив, печально – как поглядеть. Бубута не увидел в ней ни строчки. Вообще ничего – что, строго говоря, неудивительно, учитывая, что бедняга пропажу собственного ночного горшка из спальни не распутает.

– Принимая во внимание его страсть к предметам сортирной культуры, это была бы нешуточная трагедия, – встрял Мелифаро.

– Вот именно, – подтвердил Кофа. – Сейчас я сам удивляюсь, что не распознал этот характерный недоуменно-обиженный взгляд, когда он пялился на чистые страницы Книги Несовершённых Преступлений. Сколько раз уже видел подобное, мог догадаться, что это означает. Однако предпочел думать, что это он от изумления перед чудом слов не находит. Фантастическая легенда оказалась правдой, как тут дара речи не лишиться. А Бубута, конечно, просто решил, что я над ним издеваюсь. Разыгрываю новичка, как это у них в армии принято. И затаил обиду.

– Злопамятность – его худшая черта, – заметил Джуффин. – Она и умных-то людей не красит. А уж для дурака короткая память – единственный путь к счастью.

– Особенно к счастью тех, кто его окружает, – согласился Кофа. – Так вот, возвращаясь к истории с книгой. Я довольно быстро понял, что совершил ошибку. Полиция разваливалась на глазах. К концу года все мои люди уже подали в отставку, а на их место набрали кого попало. Умники, которые попадаются среди нынешних полицейских, появились гораздо позже, а тогда вакансии заполнились отборными болванами, даже не знаю, где Бубута их находил. И не понимаю, как они вообще дожили до совершеннолетия, при таких-то способностях. Чтобы столица не погрузилась в совсем уж кромешный мрак, Тайному Сыску пришлось взять на себя добрую половину полицейской работы. Вторую половину, если по уму, нам тоже следовало взять на себя, но на это просто не хватало времени. Нас было-то всего пятеро, включая секретаршу.

– Героическая была эпоха, – вздохнул шеф. – И какое же счастье, что она закончилась.

– И не говорите, – согласился Кофа. – Тогда, кстати, и состоялся первый в истории Управления Полного Порядка межведомственный конфликт по поводу имущества, в который вы не стали вникать. Я предпринял попытку вернуть свою Книгу Несовершённых Преступлений – глупо было продолжать надеяться, будто новый начальник полиции извлечет из нее хоть какую-то пользу. И тут Бубута неожиданно встал на дыбы. Книга фигурировала в проведенной им описи имущества как «тетрадь старинная чистая в хорошем состоянии, одна штука». И отдавать ее мне он не собирался. Я сперва ушам своим не поверил. А когда понял, что это не солдатский юмор, а твердое, обдуманное решение генерала городской полиции, просто растерялся. На своем веку я не раз сталкивался с разными малоприятными сторонами человеческой натуры. Однако такой мелочности совершенно не ожидал. Думал, только мой покойный отец был способен на подобные штуки – да и то не всерьез, а просто чтобы потрепать всем нервы. Дело кончилсь тем, что я обратился к Королю. Изложил ему суть проблемы, думал, он сейчас пошлет зов своему протеже, и дело будет решено. Но не тут-то было. Его Величество сперва прочитал мне лекцию о необходимости помогать своему преемнику и делиться с ним не только знаниями, но и полезными волшебными вещами. А потом предложил разбираться с имуществом без его участия. Потому что ему недосуг, ну и вообще не королевское это дело – барахло между взрослыми людьми делить. Что, в общем, совершенно справедливо. Теоретически.

– Хотите сказать, книга до сих пор у Бубуты? – оживился Джуффин. – Тогда все в порядке. Сейчас мы на него сэра Макса напустим. Против обаяния нашего сэра Макса ни один генерал не устоит!

Это была чистая правда. Дело, конечно, не в моем обаянии. И даже не в том, что однажды нас с Мелифаро угораздило спасти Бубуту от превращения в кусок паштета[45]45
  Речь о событиях, описанных в повести «Король Банджи».


[Закрыть] – даже не знаю, можно ли выдумать смерть страшнее. Однако все это меркло в сравнении с сигарами, которыми я регулярно его угощал. Говорил, что их мне присылают из далекого Шиншийского Халифата, а на самом деле, конечно, просто таскал из Щели между Мирами. Сигары были самой большой Бубутиной страстью, он даже на любимую жену с такой нежностью не смотрел, как на это вонючее курево. И я, его единственный поставщик, мог вить из вздорного генерала веревки. Чем и занимался всякий раз, когда Тайному Сыску что-то от него требовалось.

– Да нет, с Бубутой я в итоге договорился. Понял, что Его Величество мне в этом деле не помощник, успокоился и стал ждать, когда Бубуте от нас что-нибудь понадобится. Ждать пришлось, сами понимаете, недолго. И тогда я выставил условие: сперва мне возвращают «тетрадь старинную чистую в хорошем состоянии, одну штуку», а уже потом начинается разговор о делах. Бубута, бедняга, чуть от злости не лопнул, но речь шла об очередном спасении его задницы, поэтому он попил водички, усмирил гордыню и повел меня в подвал, где хранилась всякая рухлядь. Но моей книги там не было. Я сперва думал, Бубута просто ломает комедию, но его отчаяние выглядело неподдельным. Тогда мы перевернули всю их половину Дома у Моста. Городская полиция три дня на ушах стояла. Вы, Джуффин, это пропустили, потому что были в отъезде. А когда вернулись, рассказывать было особо нечего Книгу Несовершённых Преступлений мы так и не нашли. И никаких следов похитителя тоже не обнаружили. Что неудивительно, если учесть, что никто не знал, в какой момент она пропала. Возможно, на следующий же день после того, как ее отнесли в подвал.

– Ну надо же. Чтобы вы искали и не нашли – такого я не припомню, – удивленно сказал Джуффин.

– Я тоже. Тем не менее никаких следов книги я не обнаружил – ни тогда, ни позже. Была у меня версия, что Бубута ее попросту сжег, но, зная его отношение к ведомственному имуществу, сомневаюсь. Он бы ее тогда первым делом из описи вычеркнул. К тому же волшебные книги в обычном огне не горят, а представить себе, как Бубута Бох вступает в сговор с каким-нибудь мятежным Магистром, я при всем желании не в силах.

На этом месте я невольно улыбнулся, а Мелифаро заржал в голос. Чего-чего, а воображения нам не занимать.

– Иногда я думаю, что книгу забрал сам Джоччи Шаванахола, – сказал Кофа. – Узнал каким-то образом, что я столь неразумно распорядился его подарком, рассердился и забрал. Такая версия объясняет полное отсутствие и следов, и последствий. И он, конечно, имел полное право…

– А вы его об этом спрашивали? – оживился Джуффин. – И что он говорит?

– А мы с тех пор еще не встречались, – вздохнул Кофа. – В последний раз старик навещал меня незадолго до принятия Кодекса. Это сколько же, получается, он не показывался? Сто двадцать с лишним лет? Ну ничего себе. И я, конечно, хорош. Так замотался, что уже Магистры знают сколько лет даже не вспоминал о его существовании. И не вспомнил бы, если бы не эти дурацкие преступления, все как одно похожие на записи в его книге: остроумно спланированные и совершенно бессмысленные. Таких, сочиненных развлечения ради, там было больше всего.

– Похоже, вам надо чаще отдыхать, – совершенно серьезно заметил шеф. – Забыть на нашей грешной службе о семье и старых друзьях – это еще куда ни шло. Но за сотню с лишним лет ни разу не вспомнить о Веселом Магистре Шаванахоле – на мой взгляд, перебор.

– Вы не учитываете, что для меня он как раз и был кем-то вроде дальнего родственника.

– Тоже верно, – согласился Джуффин.

В кабинете воцарилось умиротворенное молчание, нарушаемое лишь пыхтением трубок.

– А зачем вы нам все это рассказали? – внезапно спросил Мелифаро.

– Тебе было неинтересно? – хладнокровно поинтересовался Кофа.

Мелифаро и бровью не повел.

– Интересно, неинтересно – вопрос не в этом. Просто меня-то сюда вызвали на совещание. А совещание – это часть работы. Я слушал очень внимательно и все ждал: вот сейчас рассказ закончится, и будет сформулировано какое-то задание. Но этого не случилось. И теперь мы сидим, как дураки, потому что до сих пор не знаем, что нам в свете всего вышесказанного следует делать. Я так не играю.

– Справедливо, – поддержал его Джуффин. – Этого и я толком не понял. Впрочем, могу отправиться поискать Магистра Шаванахолу. Если вернусь лет через триста, считайте, крупно повезло. Потому что число миров, где он теоретически мог бы поселиться, стремится к бесконечности, а искать придется методом тыка.

– Не думаю, что в настоящий момент Тайный Сыск готов полноценно функционировать без вас несколько столетий кряду, – подал голос Лонли-Локли.

– И я так не думаю. Но помечтать-то можно, – усмехнулся шеф. – Так чем мы можем вам помочь, Кофа?

– Пока не знаю, – ответил тот. – Просто обдумайте все, что я вам рассказал. Лично у меня сложилось впечатление, что Книга Несовершённых Преступлений наконец-то объявилась в Ехо. И попала не в самые лучшие руки. Если я прав, владельцев этих рук следует найти как можно скорее. Именно этим я попробую заняться. Ваша помощь может понадобиться мне в любой момент. А может и не понадобиться. Вполне вероятно, что книга тут вообще ни при чем, просто в столице объявились хорошо обеспеченные бездельники, увлеченные игрой в преступников. Но чем больше голов будет обдумывать проблему, тем лучше. Я в свое время с этой грешной книгой уже столько ошибок наворотил, что опасаюсь продолжить в том же духе – просто по инерции.

– Понимаю ваши опасения, – кивнул Джуффин. – Что касается моей светлой головы, боюсь, я при всем желании не смогу выкинуть из нее вашу историю. Поэтому можете на меня расчитывать.

– И на меня, – подхватил Мелифаро.

Нумминорих ничего не сказал, но преданно глядел на Кофу. Дескать, если вам вдруг понадобится нюхач, вы только скажите, я в любое время суток к вашим услугам.

– А я для начала позавтракаю с сэром Максом, – неожиданно объявил Лонли-Локли.

Присутствующие, начиная с меня, уставились на него с нескрываемым изумлением. От кого, от кого, а от сэра Шурфа подобного легкомыслия никто не ожидал.

– А потом отправлюсь в полицейский архив, – невозмутимо закончил он. – Потому что прежде, чем начать думать, мне следует выяснить, о чем, собственно, речь. Похоже, я единственный пока не в курсе.

Можно было не сомневаться, что уже пару часов спустя Лонли-Локли будет знать об этом деле даже больше, чем всеведущий Кофа и сами участники событий. О его умении работать с информацией следовало слагать даже не легенды, а героические песни, на манер арварохских. И громко петь их по ночам на улице Медных Горшков.

– Ты мог бы сразу отправиться в архив, – заметил Джуффин. – Сэр Макс, при всех его достоинствах, увы, не буривух. Точности в изложении фактов ты от него вряд ли дождешься.

– На это я и не расчитываю. Но поесть-то нам обоим все равно надо, – рассудительно сказал сэр Шурф.

Я – неплохой рассказчик. Моим слушателям действительно не следует особо расчитывать на точность в изложении фактов, но удовольствие они обычно получают по полной программе. Однако Шурфу не повезло. За завтраком я безбожно халтурил. Был рассеян, перескакивал с одного на другое, путался, пренебрегая не только фактами, но и логикой повествования, то и дело повторял уже сказанное. И, что совсем плохо, сам этого не замечал. Мысли мои были совсем в другом месте. Еще вчера вечером истории о перестановке струн на музыкальных инструментах, жареных пирожках в сумке с документами государственной важности, увезенном на кладбище поэте и бумажных птицах с добрыми предсказаниями казались мне забавными и увлекательными. Но теперь, наслушавшись рассказов библиотекаря о страшных неживых реальностях, порожденных художественной литературой, я ни о чем другом думать не мог. Даже Кофу на совещании слушал вполуха – Книга Несовершённых Преступлений, конечно, отличная штука, но по сравнению с ужасающими открытиями Хебульриха Укумбийского и Чьйольве Майтохчи – сущий пустяк.

Больше всего на свете я хотел обсудить все это с Лонли-Локли. Именно с ним, а не с Джуффином, который на моей памяти всегда был вполне равнодушен к книгам. Ну, то есть с удовольствием их читал, когда появлялось свободное время, и даже собрал между делом неплохую, насколько я мог судить, библиотеку, но совершенно не сходил с ума по этому поводу. Есть – хорошо, нет – и не надо.

Иное дело сэр Шурф. Книги были величайшей страстью его жизни. И вдруг мне досталась тайна, которая, по справедливости, должна была открыться именно ему. Даже если никакой справедливости действительно не существует, все равно – должна.

Но вместо того, чтобы обсуждать с Лонли-Локли самые важные и интересные в мире вещи, я, как дурак, пересказывал ему Кофины истории о бессмысленных происшествиях. Неудивительно, что получалось из рук вон скверно. Сэр Шурф уж насколько внимательный и терпеливый слушатель, но и он не выдержал.

– Если тебе настолько скучно рассказывать, не мучай себя и меня. В любом случае я собираюсь сразу после завтрака изучить все документы, имеющие отношение к этим делам.

– Извини, – вздохнул я. – Просто не выспался. Вернее, вовсе не спал.

– Что само по себе удивительно. Вчера вечером, когда я уходил, ты как раз собирался ложиться.

– Ну так лечь – еще не значит заснуть.

– Что-то случилось?

– Да ну, какое там, – отмахнулся я. – Просто бессонница. Что со мной может случиться?

– Вопрос «что со мной может случиться» в твоих устах звучит довольно нелепо, – заметил Шурф.

И был, конечно, совершенно прав.

– Кстати о вчерашнем вечере, – сказал он. – Если соблюдать правила этикета, я должен теперь благодарить тебя за «Правдивое жизнеописание Гохиэммы Фиаульфмаха Дрёя, изначального йожоя и Великого Магистра Ордена Пьяного Ветра, составленное им самим» ежедневно, на протяжении, как минимум, сотни лет. Но догадываюсь, что подобное поведение придется тебе не по вкусу.

– Правильно догадываешься. Кстати, а что тебе сказали в лавке? Откуда там взялась эта редкость?

– Хозяин выставил на продажу собственный экземпляр. Говорит, срочно понадобились деньги, а книга, при всей своей уникальности, не соответствует теме его основной коллекции.

– А почему он просто не прислал тебе зов? Он же знал, что ты ищешь эту книгу?

– Знал, конечно. Что ее ищу я и еще полторы дюжины его постоянных клиентов. Поэтому он решил не давать никому преимущества, чтобы не рассориться с остальными, а просто тихонько выставить книгу на продажу и посмотреть, кому из нас хватит удачи прийти первым. Справедливое решение. Кстати, он говорит, что ты зашел в лавку буквально в тот момент, когда книгу поместили в витрину. И минуты там не пролежала. Ты потрясающе удачливый человек, сэр Макс.

– Ну и ты, получается, тоже, – улыбнулся я. – Если уж со мной связался.

– Похоже, так и есть, – удивленно согласился сэр Шурф. – До сих пор мне не приходило в голову оценивать свою удачу с этой точки зрения.

И все же твоя удача не настолько велика, чтобы попасть в Незримую Библиотеку, – мрачно подумал я. – Хотя ключ – вот он, сидит перед тобой, сходит с ума от желания открыть дверь, о которой ты даже мечтать давным-давно перестал. Я-то, конечно, выдержу, не вопрос. Но как же мне, черт побери, обидно. Как обидно, знал бы ты.

Лонли-Локли разглядывал меня не то с тревогой, не то просто с интересом. Вряд ли меня можно назвать крупным специалистом по расшифровке выражений его лица. Слишком мало у меня было практики, поскольку большую часть времени выражение там одно – предельно бесстрастное.

Но сейчас по физиономии моего друга было заметно, что ее владелец пытается решить, насколько бестактно прозвучит прямой вопрос: «Что с тобой творится?» Или даже: «О чем ты все время так напряженно размышляешь?» И что, интересно, я буду ему отвечать?

Но милосердная судьба в лице сэра Джуффина Халли разлучила нас раньше, чем сэр Шурф принялся меня допрашивать.

Шеф внезапно возник в дверях трактира, залитый сияющим сиропом утреннего солнца, прекрасный и величественный, как пирог «Око света», стремительно вошедший в моду среди столичных гурманов сразу после принятия поправки к Кодексу Хрембера, узаконившей применение магии для профессиональных поваров, и до сих пор не сдавший лидирующих позиций.

– Сэр Шурф, ты не поверишь, но тебя уже ждут в полицейском архиве, – объявил он. – Я обо всем договорился. Правда, легкомысленно заверил ребят, что ты управишься до полудня. Я не слишком переоценил твои возможности?

– Все зависит от объема информации, о котором я пока не имею представления, – ответствовал Лонли-Локли. – В любом случае, мне следует отправиться туда прямо сейчас, чтобы не терять времени.

– По моим прикидкам, до полудня ты успеешь не только прочитать дела, но и выучить их наизусть, – заверил его шеф.

До полудня оставалось чуть больше часа, но их обоих это, похоже, совершенно не смущало. Лонли-Локли спокойно допил камру и только после этого неторопливо удалился в сторону Дома у Моста, вместо того, чтобы нестись туда сломя голову, как это на его месте сделал бы я.

А его стул занял сэр Джуффин.

– Позавтракаешь еще раз? – спросил он меня. – За компанию.

Я помотал головой.

– Для этого у меня сейчас явно недостаточно могущества. Зато я могу вполне бодро пить камру. Сойдет?

– Как скажешь, – великодушно согласился шеф.

Минуты две он увлеченно читал меню, последние изменения в которое вносились как раз после принятия соответствующей кулинарной поправки к Кодексу. То есть несколько лет назад. Наконец Джуффин сделал заказ и принялся разглядывать меня – почти так же внимательно, как список дежурных блюд.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – требовательно спросил он.

– О блюдах мадам Жижинды? – невинно уточнил я. – Думаю, что омлет на высоте, а пирог чуть-чуть пересушен; впрочем, насколько я понимаю, это следует расценивать не как недостаток, а как фирменный стиль.

– Полностью разделяю твое мнение. Однако я спрашивал о Книге Несовершённых Преступлений.

Я пожал плечами.

– Я думаю, что об этом думает сэр Кофа. А значит, мне и думать не о чем.

– Ловко выкручиваться ты всегда умел, – усмехнулся шеф. – А все-таки?

– Мои соображения настолько очевидны, что вам будет неинтересно слушать, – честно сказал я.

– Ничего, – Джуффин был неумолим. – Потерплю.

– Ладно, – вздохнул я. – Заскучаете – сами виноваты. У меня пока есть всего две версии развития событий, на мой неискушенный взгляд, вполне равноправные. Первая: книгу, как и предположил Кофа, забрал сам Магистр Шаванахола. Узнал, что Кофа легкомысленно разбрасывается его подарками, обиделся и забрал. А потом обиделся еще больше, потому что Кофа о нем столько времени даже не вспоминал. Если уж Магистр Шаванахола действительно обладает даром слышать все, что о нем говорят и думают, значит, он тем более в курсе, когда о нем не думают. И не говорят.

– Погоди, – остановил меня Джуффин. – А с чего ты взял, что он обладает таким даром?

Ой, подумал я. Как глупо попался!

Но виду, конечно, не подал. Скорчил невинную рожу, захлопал ресницами:

– Так Кофа же сказал!

– Разве?

– Ну да.

У всякого талантливого лжеца случаются моменты вдохновения, когда он не просто убедительно врет, но сам свято верит каждому своему слову. Я в этом смысле практически гений, потому что подобное вдохновение приходит ко мне так часто, что я сам далеко не всегда могу отличить правду от лжи в собственном исполнении. Вот и сейчас я совершенно искренне вспомнил, как было дело.

– Вы тогда встали, чтобы проверить, не спит ли Куруш. Я почему запомнил – как раз тоже подумал, как было бы обидно, если бы ваш буривух задремал и профукал такую бесценную информацию. Наверное, тогда вы и пропустили Кофину фразу.

– Ну, может быть, – неохотно согласился Джуффин. – Хотя на меня это совсем не похоже. Ладно, продолжай. Предположим, Магистр Шаванахола знал, что Кофа о нем не вспоминает, и обиделся еще больше. И что с того?

– Ну, было бы логично, если бы он решил как-нибудь изящно о себе напомнить. Подсунул книгу изнывающим от скуки сообразительным бездельникам в надежде, что они станут воплощать книжные преступления в жизнь, и уж тогда Кофа запрыгает. Если так, то у него все получилось. Хотя, конечно, есть в этой версии одно слабое звено.

– Какое именно?

– Предположение, что мудрый, могущественный, черт знает сколько тысячелетий проживший человек, давным-давно покинувший этот Мир, мог обидеться из-за такой ерунды: отдал книгу, не вспоминает. Детский сад какой-то. Поэтому вряд ли…

– Ты все-таки очень плохо знаешь людей, Макс, – улыбнулся Джуффин. – Никакое могущество не гарантирует постоянной, непрерывной безупречности. Минуты слабости бывают вообще у всех. Никогда не знаешь наперед, что тебя заденет. У нас из-за нескольких сотен таких вот детских обид Смутные Времена в свое время начались. Куча могущественных людей переобижалась друг на дружку, и все вместе – на покойного Короля. А уж как Гуриг Седьмой на них обиделся – слов нет. Детский сад, согласен. Но взрослых людей даже среди очень старых и беспредельно могущественных – единицы. Ну ладно, дюжины. Все равно исчезающе малый процент.

– Вам виднее, – вздохнул я. – В людях я действительно совершенно не разбираюсь.

– Рад, что ты это понимаешь – уже полдела. А какая вторая версия?

– Она похожа на первую. В том смысле, что тоже завязана на обиде. Кофа говорил, после того, как начальником полиции стал Бубута Бох, вся его старая гвардия немедленно подала в отставку. Не удивлюсь, если некоторые из них были очень сердиты на Кофу – что он вот так их бросил.

– Еще бы. И что из этого следует?

– Кто-нибудь из них вполне мог прихватить с собой Книгу Несовершённых Преступлений. Просто на память, или чтобы дураку Бубуте не досталась, или даже намереваясь со временем вернуть ее Кофе. Например, они крепко поссорились из-за Кофиной отставки, и этот человек решил, что книга станет, в случае чего, хорошим поводом помириться. Можно еще много вариантов придумать, но это неважно. Главное, что любой из Кофиных сотрудников имел возможность незаметно подменить Книгу Несовершённых Преступлений пустой копией. Конечно, странно, что он до сих пор так и не отдал книгу Кофе, но этому может быть масса объяснений: передумал мириться, умер, уехал, потерял память, или просто ему стало стыдно признаваться – неважно. И тут на сцене появляются его дети или внуки. Нашли в доме такую удивительную книжку, прочитали, что смогли, и ну развлекаться по мотивам прочитанного. Логично?

– Очень логично, – кивнул Джуффин. – Кофе, кстати, это тоже пришло в голову. И он считает эту версию более перспективной. Решил заняться проверкой своих бывших сотрудников.

– А я вам с самого начала говорил: если об этом деле думает сам Кофа, все остальные вполне могут спокойно подумать о чем-нибудь другом.

– Вот, кстати, да. Хотел бы я знать, о чем ты все утро так напряженно думаешь, – неожиданно сказал Джуффин. – И на совещании, и теперь. Вроде вполне толковые вещи говоришь, но я же вижу, что обе версии наспех придуманы вот прямо сейчас, чтобы я отвязался. Неплохая импровизация, но помогут ли твои соображения делу, тебе, мягко говоря, плевать. Оно тебя совершенно не занимает. Так о чем же ты думаешь, сэр Макс?

Вопрос прозвучал как гром с ясного неба. О чем я совершенно не был готов разговаривать с шефом, так это о «бесконечно длящемся страдании», которое занимало сейчас все мои мысли.

Сэр Джуффин Халли – человек настолько проницательный, что людям, желающим сохранить свои тайны, не следует находиться с ним в одном помещении. Хотя уехать в другой город было бы гораздо надежнее. Меня, впрочем, и переезд не спас бы. Я всегда был для шефа открытой книгой, и пролегающее между нами расстояние не имело никакого значения. Хотя когда оно составляет всего полтора метра, кажется, что дело именно в этом.

Поэтому выход у меня был один – говорить правду. Просто не всю. И надеяться, что Джуффин удовлетворится произнесенной вслух частью.

Я был предельно честен, когда сказал:

– Я все время думаю о художественной литературе.

– О чем? – опешил шеф.

Его можно понять. С одной стороны, мое утверждение звучало как совершенная чушь. С другой – Джуффин чувствовал, что я говорю чистую правду.

– О художественной литературе, – повторил я. – О романах, которых со времен правления Клакков никто в этом Мире не писал. И, похоже, не собирается.

– Я не знал, что для тебя это так важно, – удивленно сказал шеф. – Думал, ты равнодушен к чтению.

– Просто до сих пор у меня не было на него времени. А теперь, сами знаете, появилось. Впрочем, я уже более-менее утешился. «Жизнеописание Гохиэммы Фиаульфмаха Дрёя, составленное им самим» оказалось очень даже ничего. А «Притчи о Великих Магистрах» – вообще слов нет!