Текст книги "Хроники Ехо (сборник)"

– Совершенно верно. У господина Хемпы Чунмиаха тяжелый характер, его я возьму на себя. Зато его коллега Атва Ачуани милейший человек, одно удовольствие иметь с ним дело. А если нам вдруг повезет, и ты застанешь там своего приятеля Обжору…

– Вот, да, – подхватил я. – Что мне делать в этом случае? Ловить призраков меня пока не учили.

– Да я и сам не то чтобы такой уж великий охотник за привидениями, – пожал плечами Кофа. – Каждому свое. Не умеешь – и не лови, никто тебя не заставляет. Но если он не удерет в первый же момент, просто посоветуй ему немедленно отправляться в Дом у Моста, к Джуффину. Скажи, тот ему поможет – и советом, и делом… Эй, сэр Мелифаро, что с тобой? Возьми еще пилюлю, мне не жалко, я за них из казны расплатился.

– Не надо пилюлю. Все в порядке.

– Тогда почему ты скис?

– Я в общем все понимаю, – вздохнул я. – Знаю, что призракам запрещено шататься по Ехо. И что следить за этим – одна из обязанностей Тайного Сыска. Догадываюсь, что не имею права отказываться делать какую-то часть своей работы. Но этот бедняга – он же только минувшей ночью умер. Еще даже толком обрадоваться не успел, что все так хорошо получилось, не зря когда-то деньги платил. Разобраться, что ему теперь делать, тем более не успел, даже не начал. Ставлю себя на его место, и… – Я сбился и умолк, не зная, как сформулировать то, что казалось мне важным.

– Ну и? – нетерпеливо сказал сэр Кофа. – Ставишь ты себя на его место. И в чем проблема?

– Не могу я пообещать ему помощь и отправить на верную смерть. Вот честно сказать: «Извините, пожалуйста, я вас качественно убить не сумею, поэтому будьте любезны отправиться за этим к сэру Джуффину Халли, который гораздо более компетентен в данном вопросе», – я бы, пожалуй, смог. Но вряд ли стоит так формулировать, да?

– Так, стоп. С чего ты взял, что Джуффин его убьет?

– Ну как же, – растерялся я. – Работа у него такая. В смысле у всех нас такая работа… Или нет?

– Вот с этого вопроса и следовало начинать. Джуффин, прямо скажем, не самый мягкосердечный человек в этом Мире. Но убивать без крайней нужды никого не станет. А уж тем более безобиднейшего призрака, сдуру набедокурившего в трактире.

Я очень хотел поверить сэру Кофе. Но, конечно, понимал: говорить можно все, что угодно. Я бы и сам на его месте соврал – это гораздо проще, чем переубеждать.

Сэр Кофа вздохнул, подумал и вдруг перешел на Безмолвную речь.

«Сведения секретные, так что не вздумай разболтать. У нас все Гажинское отделение Тайного Сыска – призраки. На жалованьи, между прочим, хотя представить не могу, зачем им деньги. А начальницей у них старинная подружка Джуффина. Тоже давным-давно мертвехонька. Не веришь – поднимись на досуге в Большой Архив и проверь. Доступ к служебной информации у тебя, по идее, должен быть».

Я смотрел на него во все глаза. Вот это новость. А я-то, дурак, до сих пор не успел толком разобраться, где работаю. Думал, магии учат, и ладно. С Семилистником на ножах – совсем хорошо, в случае чего деду в глаза смотреть будет не стыдно. А остальное меня не касается.

Оно-то, может, и не касается, но, грешные Магистры, интересно-то как, оказывается!

– А Лонли-Локли? – на всякий случай спросил я. – Что будет, если наш Обжора-хохотун на него нарвется?

– Полагаю, Шурф любезно поможет призраку отыскать кабинет Джуффина, – пожал плечами сэр Кофа. И, подумав, добавил: – Другого он, может, и задержал бы. Но, боюсь, покойный господин Унхан Магарас не настолько начитан, чтобы Шурф счел его интересным собеседником.

– Не настолько начитан? – переспросил я. Думал, тут какой-то двойной смысл, непонятная мне пока профессиональная ирония.

– Ну да, – невозмутимо подтвердил Кофа. – Вот если бы в Дом у Моста забрел призрак какого-нибудь поэта или ученого, Джуффину пришлось бы ждать до завтрашнего утра, пока эти двое наговорятся.

Все это совершенно не укладывалось у меня в голове, зато твердая уверенность в том, что веселый призрак будет безотлагательно уничтожен, как-то незаметно превратилась в смутное подозрение и продолжала стремительно уменьшаться в размерах.

Я поднялся из-за стола.

– Адрес подскажете?

– Улица Поющих Рыб, рядом с Сумеречным рынком. Там всего восемь домов, тебе нужен двухэтажный, с ярко-зеленой крышей. О чем спрашивать, сам разберешься, надеюсь. И если вдруг выяснится, что господин Унхан Магарас был клиентом Атвы Ачуани, передай приглашение в Дом у Моста через него. Велика вероятность, что призрак рано или поздно навестит Атву – все они так делают или почти все.

– Передам, – твердо сказал я и направился к выходу.

Улицу Поющих Рыб я нашел сразу, дом с зеленой крышей тоже. На тяжелой кованой двери висел охранный амулет, который пронзительно заверещал прежде, чем я успел постучать. Я поморщился. Мстительно подумал, что эту визгливую бездарность сэр Хамбара Гаттон в свой хор ни за что не принял бы.

Словно бы специально для того, чтобы сгладить неблагоприятное впечатление, судьба поместила на порог дома существо столь прекрасное, что я тут же простил амулет, его неизвестного изготовителя и всех предков этого горе-ремесленника заодно.

Существо обладало смоляными кудрями, черными глазищами в пол-лица, золотисто-смуглой кожей и крошечной родинкой на щеке. Нос, рот и подбородок у существа тоже, несомненно, имелись, наверняка превосходного качества, но их я поначалу толком не разглядел, поскольку домашнее лоохи, серое и тонкое как слой пыли почти не скрывало бесчисленных достоинств фигуры. В руке прекрасное существо держало волшебный жезл, который при ближайшем рассмотрении оказался новенькой гугландской метлой.

– Ой! – по-детски пискнуло существо.

Собственно, она и была почти ребенком. Совсем юная барышня.

– А кто вы? И к кому пришли? – спросила она с очаровательным ландаландским выговором, немыслимо растягивая одни гласные и безжалостно глотая другие.

Я рассудил, что вряд ли передо мной сам сэр Атва Ачуани. Внешность, конечно, штука обманчивая, но любителей притворяться юными красотками среди старых столичных колдунов по пальцам пересчитать можно. И мудрить с произношением ни один из них, пожалуй, не станет. Значит, настоящая девица. Для жены она, пожалуй, слишком молода, для любовницы – чересчур скромно одета. Дальняя родственница, прислуга или еще что-то в таком роде. Что ж, неплохо.

– Мне нужен сэр Ачуани, – сказал я.

– Ой, а его-то как раз и нет! – почему-то обрадовалось прекрасное существо. – И вечером не будет, и завтра, и еще долго-долго.

– Уехал? – огорчился я.

Не то чтобы так уж жаждал допросить господина Ачуани. Просто если его нет в Ехо, значит, мне придется вернуться к сбору кельдей. Причем прямо сейчас. А до вечера еще ой как далеко.

– Нет-нет, он в городе. Просто сейчас у брата живет. У того жена в отъезде, а когда она уезжает, сэр Ачуани всегда переезжает к брату. Только вы не думайте, что сэр Кетторама боится один в темноте или еще чего. И вовсе ничего такого он не боится! Просто братья такие дружные! Даже удивительно, какие дружные бывают люди. Я бы тоже так хотела, но у меня нет ни братьев, ни сестер.

Все это она успела выложить примерно секунды за три. В голове у меня пугающе зазвенело. Похоже, мое прекрасное существо было чудовищем из древних легенд, способным свести с ума всякого, кто неосторожно вступит с ним в беседу.

Однако даже столь прискорбные обстоятельства не помешали мне наконец-то сообразить: сэр Кетторама, по фамилии Ачуани, ну да, конечно же. Выходит, наш отставной колдун – брат того самого Королевского парфюмера, за которого вышла замуж Гетти Ейхелли. И получается, это не кто-нибудь, а она сейчас в отъезде. Ну-ну. Видели мы этот «отъезд».

Тем временем красотка продолжала тараторить:

– Если вам нужен сэр Ачуани, вы застанете его у брата. Это на Левом берегу, его особняк – самый большой на улице Синих Фонарей. Если не сможете найти, просто спросите, где живет господин Королевский парфюмер, таких людей обычно все соседи знают. И, кстати, наш дом тоже все соседи знают. Только потому что сэр Атва – родной брат сэра Кетторамы. Люди всегда очень интересуются придворными делами!

Договорила и наконец умолкла. И тут же снова показалась мне прекраснейшим существом в Мире. Поэтому вместо того, чтобы развернуться и отправиться по указанному адресу, я, напротив, сделал шаг вперед и принялся усердно восхвалять красоту и живой ум моей новой знакомой, аккуратно приправляя комплименты перечнем уютных уединенных уголков столицы, идеально подходящих для встречи влюбленных.

Некоторое время барышня заинтересованно меня слушала. Но когда я предпринял попытку ласково коснуться ее смуглой щеки, взвизгнула не менее пронзительно, чем давешний охранный амулет, вспыхнула, как сердитый грибной фонарь, отшатнулась, метнулась в дом, захлопнула дверь. Из-за двери до меня донеслась виртуозная брань – все, что я до сих пор слышал в порту и даже в школьных сортирах, ни в какое сравнение не шло с этим шедевром.

Я так удивился, что даже не обиделся. Никогда не сталкивался с подобной реакцией. Дело не в том, что обычно все девушки вот так сразу бросаются мне на шею – честно говоря, они могли бы делать это и почаще. Но убегать от меня, вереща и бранясь, до сих пор никому в голову не приходило. Я же не страшный совсем. И человеческий язык вполне понимаю. Мне можно просто спокойно сказать «нет» – и закрыть вопрос почти навсегда. То есть до следующей встречи.

Может, совсем недавно живет в столице, вот и боится всего, неуверенно подумал я. С другой стороны, не из Пустых же Земель приехала, всего лишь из Ландаланда. Там все примерно так же, как у нас, устроено, а девушки, между прочим, гораздо сговорчивей, отлично помню, я же там не то в пяти, не то в шести школах учился.

В любом случае все, что я мог сейчас сделать, – выкинуть неуравновешенную красотку из головы и заняться работой. То есть послать зов Кофе, предупредить, что допрос по техническим причинам откладывается примерно на час, взять служебный амобилер и отправиться на Левый берег, в дом Королевского парфюмера Кетторамы Ачуани.

Улицу Синих Фонарей я нашел быстро, хотя Левобережье знал тогда плохо, – просто повезло. Отыскать самый большой дом труда не составило. По сравнению с монументальным жилищем Королевского парфюмера все близлежащие особняки выглядели почти игрушечными. При этом окружавший строение сад был заметно меньше соседских, а потому казался вовсе отсутствующим. Зато с дверными амулетами дела тут обстояли неплохо: их было штук шесть, и они более-менее слаженно исполнили немудреную старинную мелодию. Небось подарок хозяйке от одного нашего общего знакомого, невольно подумал я. Как только от сердца оторвал? Или они просто недостаточно хороши для его коллекции?

Дверь мне открыли сразу четверо слуг, одетые по моде времен Вурдалачьей Династии, если не вовсе Королевы Вельдхут. Ох уж эти мне придворные, даже дома максимально усложняют себе жизнь, хотя, казалось бы, где еще отдыхать от дворцовых церемоний? С другой стороны, возможно, им необходимо каждый день тренироваться, чтобы не потерять форму.

Так или иначе, а слуг было четверо, и вместо того, чтобы прямо спросить, какого черта мне надо, эти немолодые дарования хором затянули приветственную песнь, столь же древнюю, как покрой их костюмов. Пришлось стоять столбом на пороге и слушать, с тоской думая, что здешние дверные амулеты, при всех своих недостатках, гораздо музыкальнее, чем домочадцы.

Впрочем, страдал я не совсем напрасно. Последний, восьмой по счету куплет песни содержал завуалированный вопрос: «На кой ты сюда приперся, о прекрасный незнакомец?» – с которого, если по уму, и следовало начать.

После этого я счел возможным сообщить, что зовут меня сэр Мелифаро, я служащий Малого Тайного Сыскного войска Его Величества Гурига Восьмого, и мне необходимо немедленно поговорить с братом хозяина дома, сэром Атвой Ачуани, который, если верить полученной мною информации, в настоящий момент здесь гостит. Причем изложил все это столь высокопарно и многословно, словно бы сам только-только приступил к службе при Восемнадцатом Сортире третьего этажа Замка Рулх мойщиком горшков четвертой ступени. Заканчивая говорить, чувствовал, что мой язык вот-вот завяжется узлом, но обошлось.

Слуги переглянулись, один отвесил мне глубочайший поклон, развернулся и ушел докладывать. Остальные снова запели. На сей раз прозвучало музыкальное произведение поновее, времен правления первого из Гуригов. Его содержание не имело никакого отношения к происходящему, очевидно, меня просто развлекали, чтобы ожидание казалось не столь томительным. Если бы кто-то спросил моего мнения, я бы сказал, что уж лучше бы они одновременно закурили, но делать нечего, пришлось терпеть.

Наконец ушедший слуга вернулся во главе четверки носильщиков, на чьих могучих плечах возлежал паланкин. К счастью, я уже пару раз попадал в подобную ситуацию, навещая своих однокашников. Поэтому, не теряя времени на уверения, что я вполне в силах самостоятельно добраться до гостиной, сел в паланкин и позволил этим красавцам нести меня, куда им вздумается.

Шествие возглавили певцы – трио снова стало квартетом и на радостях так фальшивило, что я едва жив остался. Хорошо хоть путь наш был недолог – всего-то два коридора, три поворота, и мы оказались на месте. То есть в огромной комнате, обстановка которой могла бы на несколько лет обеспечить стабильными доходами добрую дюжину антикварных лавок. Все предметы мебели были необыкновенно хороши, но сказать, что их удачно расставили, у меня язык не повернется.

Меня выгрузили в дальнем конце помещения, где стояли удобные старинные кресла, а на простом, почти деревенском деревянном столе красовалась целая коллекция разнообразных бутылок. Братья Ачуани деловито дегустировали напитки, разливая их в разноцветные стаканы лохрийского стекла; похоже, они предавались этому похвальному занятию с самого утра, если не вовсе со вчерашнего вечера. Выглядели оба хуже некуда – тощий пожилой господин в замызганном темно-синем домашнем лоохи, другой заметно моложе и пошире в кости, в одежде, расшитой крестами и кругами, но таких тусклых, унылых цветов, что лучше бы уж вовсе без узоров. Лица у обоих расслабились и размякли – казалось, если сейчас подует ветер, их щеки, губы и носы затрепещут, как вывешенное на просушку белье.

– Что будете пить? – не здороваясь, спросил меня тот, что выглядел старшим.

На самом деле хозяин дома был младше своего брата чуть ли не на сотню лет. Известное дело, могущественные колдуны живут гораздо дольше, чем обычные люди, а старятся обычно только в тех случаях, когда это полезно для дела. В прежние времена придавать себе солидный облик любили многие Великие Магистры, а нынче, кажется, так развлекаются только леди Сотофа из Семилистника, наш шеф да сэр Кофа Йох – в те редкие мгновения, когда бывает похож сам на себя.

– На ваше усмотрение, – вежливо ответил я.

Для чистосердечного признания, что в выпивке такого класса я совершенно не разбираюсь, было не время и не место.

Сэр Кетторама Ачуани внимательно оглядел шеренгу бутылок, громко икнул, внезапно пригорюнился и, похоже, забыл о моем существовании. Зато зашевелился сэр Атва.

– Просто возьмите любой стакан, – сказал он. – Мы в них не плевали, – и рассмеялся этой немудреной шутке. Хохотал громко, долго, от всей души. Я уж было подумал, он теперь никогда не успокоится, плакал мой допрос. Ну хоть выпью, раз предлагают, пусть будет какая-никакая польза от этого нелепого визита.

Выбрал оранжевый стакан и ни секунды об этом не жалел. Вино в нем оказалось легкое, сладковатое, с ароматом свежескошенной травы – никогда такого не пробовал.

Я пил, сэр Атва Ачуани смеялся, сэр Кетторама изучал свое внутреннее пространство, застывшие на пороге слуги безмолвствовали. Казалось, так будет вечно, однако мой весельчак внезапно замолчал, отхлебнул из ближайшего к нему стакана и спросил:

– А собственно, зачем я понадобился Тайному Сыску? Вроде ничего интересного последние лет восемьдесят в моей жизни не происходило. И рад бы быть тем человеком, которого вам есть о чем расспросить, но я – не он. Живу, как блаженный мешок компоста, Кодекс, будь он неладен, чту. Вот разве что Магистра Нуфлина еще ни разу в задницу не целовал. Чего не было, того не было. Вы поэтому за мной пришли?

Запомни, сказал я себе, это называется «милейший человек». Одно удовольствие иметь с ним дело – с точки зрения сэра Кофы. Учти на будущее.

И прежде чем высказываться вслух, постарался вспомнить, как обычно выглядит и каким тоном говорит этот зануда Лонли-Локли. Сейчас я, чего греха таить, завидовал его невозмутимости и умению мгновенно доводить людей до белого каления. И решил, что непременно надо будет научиться корчить такие же равнодушные рожи. Может пригодиться в некоторых непростых ситуациях.

– Это как раз очень хорошо, что вы не целовали никаких задниц, – наконец сказал я. – Подобное поведение совершенно недопустимо, поскольку противоречит элементарным нормам гигиены.

Вместо того чтобы удивиться или обидеться, этот чудак снова расхохотался. Я взял следующий стакан, пригубил неизвестный крепкий напиток и приготовился ждать. Был почти уверен, что трачу время не зря. Ясно же, что только такой смешливый колдун и мог сделать подозрительного богача жизнерадостным призраком. Даже смех у них похож, только у сэра Атвы, хвала Магистрам, не настолько заразительный, а то плохи бы были мои дела.

– Унхан Магарас умер нынче ночью, – сказал я, когда он наконец успокоился.

Сэр Атва Ачуани оживился необыкновенно. Глаза засияли, разбежавшиеся в разные стороны черты внезапно собрались в умное, осмысленное и чрезвычайно привлекательное лицо, даже узор на лоохи, похоже, стал ярче, и я подумал, что зря вот так сразу счел, что у него нет ни вкуса, ни фантазии. Для человека, сидящего в гостях у родного брата, то есть практически у себя дома, его наряд был не так уж плох.

– И что? – нетерпеливо спросил он. – Все получилось?

– Еще как, – заверил его я. – Прекрасный вышел призрак. Хохочет и жрет, жрет и хохочет. Причем так заразительно, что все вокруг тоже начинают жрать и хохотать – а вот это уже проблема. Мы с сэром Кофой нынче в «Зеленом супе» целую коробку умпонских пилюль от обжорства извели.

– Слаб желудками нынешний народец, – презрительно отмахнулся сэр Атва. – Вот в прежние времена сутками могли обжираться, и хоть бы что.

– Я те времена не застал. Однако уверен, дело в том, что повара тогда колдовали. А теперь – почти нет. Поэтому пища стала тяжелее, – заметил я.

– Ваша правда, сэр Мелифаро. Так вы говорите, призрак господина Магараса не только смеется, но и ест? Не притворяется, не имитирует, а жует и глотает?

– Своими глазами видел, как он кусал колбасу.

– Отлично! Я не был уверен, что это получится.

– Слушайте, а почему он так действует на окружающих? – спросил я. – В смысле, почему все остальные тоже начинают жрать и хохотать?

– Хотите правду? Понятия не имею, – усмехнулся сэр Атва. – Но подозреваю, это просто побочный эффект заклинаний, даровавших ему чудесную способность жрать колбасу. Клиент, видите ли, всегда ценил хорошую еду превыше прочих наслаждений и мечтал продолжить в том же духе после смерти. Заплатил столько, что было бы свинством с моей стороны хотя бы не попытаться. Я, помню, столько заклинаний наворотил в надежде, что какое-то да поможет… Ну что тут скажешь, рад за него. И за горожан – не так уж плохо они провели время. А вот за вас – не очень. Зря вы на Левый берег ехали. Все это я проделал в ту пору, когда Кодекс Хрембера еще в страшных снах своим будущим создателям не снился.

– Ну и что, – ответил я, придвигая к себе следующий стакан. – Я же не арестовывать вас приехал, а лично убедиться, что дело давнее и можно не носиться по городу, разыскивая неизвестного мастера. А вместо этого, к примеру, выпить с вами вина. А вы говорите – зря… К тому же сэр Кофа просил передать, что, по его расчетам, рано или поздно этот Обжора-хохотун к вам заявится. Говорит, все они ходят к своим бывшим знахарям советоваться, как быть дальше.

– Вот о чем, о чем, а о призраках я знаю побольше, чем сэр Кофа Йох, при всем моем к нему уважении. Как по-вашему, сколько клиентов у меня было? Впрочем, точно сам уже не скажу, после трехсотого сбился со счета. В живых сейчас хорошо если половина. И некоторые действительно заходили меня навестить. Сказать спасибо, покрасоваться перед понимающим зрителем, и все в таком духе. Но как быть дальше, спросили всего двое. Обычно призраки сами прекрасно знают, как им следует поступать. Не скажу, что их идеи всегда так уж хороши, зато самоуверенности – хоть отбавляй.

– И что вы присоветовали тем двоим?

– Как что? Отправил к твоему начальнику. Он, в отличие от меня, знает все, что им нужно. Сам к нему пойду, если, конечно, он меня переживет. Что, боюсь, весьма вероятно.

– А вы, получается… тоже?

Это, конечно, был бестактный вопрос. Но я просто не мог удержаться.

– Странно было бы не сделать для себя то, что всю жизнь делал для других, – пожал плечами сэр Атва. – Я, видите ли, много наблюдал за призраками и понял, что такая жизнь нравится мне гораздо больше, чем полная неизвестность.

– Ясно, – кивнул я. – Вы уж извините, что лезу не в свое дело.

– Профессия у вас такая – лезть не в свои дела, – отмахнулся он.

И был совершенно прав.

– Значит, если господин Магарас, вернее, его призрак все-таки к вам заявится, вы отправите его к Джуффину? – спросил я.

– Конечно. Чем он хуже других?

– Отлично. Потому что именно об этом я и хотел вас попросить.

– Рад, что все так совпало. Но на вашем месте я бы на это не слишком рассчитывал. Вы просто не представляете, насколько он сейчас счастлив. И я не представляю. Только умозрительно могу предположить, каково это – после долгой жизни, унылой старости и тяжелой болезни обрести вдруг легкость, силу и неуязвимость, вернее, иллюзию неуязвимости. Но очень достоверную.

– Ну, мало ли, как сложится, – сказал я. – Может, господину Магарасу не понравится, что мы за ним гоняемся. А у нас просто выхода другого нет: пока призрак в Ехо, он вне закона, и ничего тут не поделаешь.

– Ох уж эти мне законы, – обреченно вздохнул сэр Атва. – Честно говоря, я не думаю, что нужны были такие жесткие ограничения на Очевидную магию. До сороковой ступени вполне могли разрешить – больших бед никто не натворил бы, а настоящему мастеру для работы вполне достаточно.

Он требовательно посмотрел на меня, как будто в моих силах было немедленно изменить положение дел к лучшему, а я почему-то ленился.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул я. – Но, к сожалению, Кодекс Хрембера писали без моего участия. Меня тогда и на свете-то не было.

– Да уж догадываюсь, – устало зевнул сэр Атва. – Но мне от этого, знаете ли, не легче.

Радость, охватившая его при известии о новом призраке, уже ушла, лицо снова размякло, глаза погасли.

– Глупо давать вам советы, – сказал я. – Но, к примеру, мой дед Магистр Фило давным-давно покинул Ехо. И, судя по всему, превосходно себя чувствует. А то бы вернулся, все так говорят.

– Ну так он же из Ордена Потаенной Травы, – отмахнулся сэр Атва. Как будто это все объясняло.

Впрочем, может, и объясняло, откуда мне знать.

– А кто эта милая барышня, которая сейчас живет в вашем доме? – спросил я, залпом прикончив содержимое третьего по счету стакана.

Вопрос, конечно, бестактный. И совершенно не по теме. Но сэр Атва сам сказал, что совать нос в чужие дела – моя профессия, так что чего стесняться.

– А, Хони, – неопределенно хмыкнул он. – Считается, что она у меня в услужении. Никогда в жизни не держал слуг. Но брат с женой уговорили взять эту девицу. Дескать, нехорошо, что дом пустует, когда я живу у Кетторамы. А Хони, дескать, круглая сирота из Ландаланда, оказалась в столице без медной горсти в кармане и крыши над головой, так почему бы ей не посторожить мой дом за мизерную плату. Не знаю, что такого нехорошего в пустующем доме, но иногда бывает проще согласиться, чем спорить. Барышня, надо отдать ей должное, не столь ужасна, как мне сперва показалось. По крайней мере, у нее определенно есть талант не попадаться мне на глаза, поэтому полдюжины дней мы худо-бедно уживались. А позавчера утром леди Гетти отправилась в Уандук, я, как всегда, перебрался к брату, и Хони приступила к своим непосредственным обязанностям. Сторожит мой дом изо всех сил. Хорошо сторожит, кстати?

– Неплохо, – сдержанно сказал я. Подумал и прибавил: – Да что там, просто замечательно сторожит.

– Гетти? Да, Гетти позавчера уехала, – внезапно встрепенулся молчавший все это время сэр Кетторама. – Уехала моя Гетти в Уандук! – повторил он с таким торжеством, как будто отъезд одного из супругов являлся наивысшим жизненным достижением оставшегося дома.

И снова умолк, даже на мои прощальные слова ничего не ответил. Тоже мне, знаток придворного этикета.

Сев за рычаг амобилера, я отправил зов сэру Кофе, рассказал ему все, что узнал, и поехал в Дом у Моста. После допроса, сопровождавшегося дегустацией редких напитков, мне зверски хотелось спать, и я надеялся, что сэр Джуффин Халли в кои-то веки согласится отпустить бессмысленного и бесполезного меня восвояси – аж до завтрашнего утра.

Интересное место этот Уандук, думал я, петляя по узким улицам Левобережья. Все говорят – далеко, за морем. А на самом деле он совсем рядом, за полчаса из Старого Города доехать можно… Кстати, интересно, кому леди Гетти доверила свою «Айсу»? Нет, стоп, так не бывает – чтобы капитан шикки чужого вместо себя главным оставил, да еще и на целый рейс. Они ревнивы поневоле. Шикка – судно непростое. Строить их умеют только укумбийцы. Не знаю, ворожат они при этом специально, или просто древесина в тех краях особая, но факт, что все шикки – в той или иной степени разумные существа. Некоторые привязываются к своим капитанам, как собаки, а некоторые способны испытывать настоящие дружеские чувства. Мой братец, к примеру, со своим «Фило» так сошелся, что письма ему пишет, когда гостит у нас больше трех дней. И очередной вахтенный зачитывает их вслух, предварительно спустившись в трюм – считается, что так «Фило» лучше всего слышно.

А постороннего шикка нипочем слушаться не станет, хоть на коленях ее умоляй. Если хочешь стать владельцем чужой, не для тебя построенной шикки – убей ее капитана, напои палубу его кровью, потом своей, других способов нет. Так что леди Гетти при всем желании не могла отправить «Айсу» в Уандук с другим капитаном. Разве только спрятать от любопытных глаз – это у нас в порту проще простого.

Ладно, хорошо, думал я, спрятать-то не проблема, допустим. Но если никто никуда не едет, где, интересно, рыжая возьмет товар, который должна оттуда привезти? Купит втридорога на Сумеречном рынке? Хороший бизнес, нечего сказать. Или просто соврет мужу, будто ее, к примеру, мой Анчифа ограбил? И что, интересно, будет тогда с его добрым именем? Одно дело, когда все судачат о том, как лихо ты раздеваешь простодушных ташерских купцов, и совсем другое, когда по городу ползут слухи, будто ты бывшую подружку не пощадил. Не хотел бы я оказаться в таком положении.

Я сам не заметил, как начал сердиться на рыжую леди Гетти, словно она уже оклеветала моего брата. Пусть только попробует на Анчифу все свалить, думал я. Пусть только намекнуть посмеет. Уж я тогда молчать не буду.

Теперь-то, задним числом, я понимаю, что на самом деле был зол на Гетти Ейхелли с того момента, как увидел ее на пороге дома Хамбары Гаттона, трёхнутого коллекционера всякой ерунды, пижона, каких мало. Ревновал ее, так сказать, от имени всей семьи. Изменять мужу – дело, конечно, хорошее, если бегать от него к нашему Анчифе, как в старые добрые времена. А то ишь, нашла себе нового кавалера.

В сочетании с напитками, которые я употребил в обществе братьев Ачуани, моя мимолетная досада превратилась в настоящую манию. Я твердо решил, что выведу эту красотку на чистую воду, разузнаю, как обстоят дела с ее шиккой, командой, поездкой и товаром. И буду молча обладать этой полезной информацией – на всякий случай. А то мало ли, вдруг действительно на Анчифу напраслину возведет.

Меж тем в Доме у Моста было неладно. Или, напротив, чересчур ладно – вот так сразу не поймешь. Всюду темно, и только окна кабинета сэр Джуффина сияют ярким оранжевым светом, а стекла их дрожат от хохота – меня аж передернуло, когда услышал. Выходит, поймали-таки призрака, пока я с его создателем пьянствовал. И, вопреки моим опасениям, до сих пор не убили. А напротив, усадили за стол.

К кабинету шефа я приближался с опаской, поскольку ни жрать, ни смеяться больше не хотел. Прежде чем войти, заткнул уши – вдруг поможет? И локтем толкнул дверь.

Стол господина Почтеннейшего Начальника и правда ломился от яств. Сэр Джуффин и сэр Кофа хохотали так, что посуда звенела, зато Шурф Лонли-Локли сидел, как обычно, с кислой миной и сосредоточенно изучал поддетый на вилку кусок пирога, словно бы подсчитывал в уме его объем и вес. Буривух Куруш неодобрительно взирал на эту троицу с вершины книжного шкафа и присоединяться явно не собирался.

Призрака в кабинете, однако, не было. «И все-таки они его прикончили, – мрачно подумал я. – А теперь досмеиваются и доедают. Отдыхают, так сказать, от трудов».

– Не стоит слишком хорошо думать о людях, – укоризненно сказал сэр Джуффин. – Мы твоего Обжору-хохотуна не только не прикончили, а даже еще не поймали. Поэтому сэр Кофа был вынужден наглядно продемонстрировать нам с Шурфом, что происходит с людьми в присутствии этого зловещего создания тьмы. Присоединяйся, сэр Мелифаро. Веселиться не заставляю, а вот закусывать разговоры вроде того, что вышел у вас с Атвой Ачуани, совершенно необходимо. Ругать тебя за пьянство в рабочее время не стану. Наоборот, всецело одобряю такое поведение. Погреб Королевского парфюмера славится на весь город, дурак ты был бы, если бы не воспользовался случаем.

– На самом деле мы вполне связно побеседовали, – сказал я, присаживаясь к столу. – Несмотря на то, что сэр Атва с братом, похоже, уже второй день квасят. По крайней мере, главное-то я выяснил: наш Обжора-хохотун – его рук дело. Но давнее. Бедняга так обрадовался, когда узнал, что все получилось… По-моему, он от скуки на стенку лезет. Я бы на его месте уехал. В Куманский Халифат или еще куда-нибудь.

– Я бы, пожалуй, тоже, – согласился сэр Джуффин. – Если бы, конечно, не решил, что остаться и нарушать закон интереснее.

– «Если бы», – проворчал сэр Кофа. – Хотите сказать, что возможны варианты? Не заливайте. Покойный Король знал, что делает, когда назначил вас на эту должность. Когда бы не этот его дальновидный поступок, от Ехо уже давно камня на камне не осталось бы.