Текст книги "Хроники Ехо (сборник)"

– Ну вот видишь. А у нас головоломок больше, чем любителей их разгадывать. Так что, выходит, я предлагаю тебе скорее развлечение, чем работу.

– Головоломок? – неуверенно переспросил я. – То есть вы хотите сказать… Нет, быть того не может. Что я вот так сразу – хлоп! – и начну распутывать всякие загадочные преступления?

– Почему бы нет? Сегодня как раз выяснилось, что ты уже знаешь, как должен вести себя следователь. Сперва допросить подозреваемого и только потом делать выводы. Свежий, оригинальный подход! Мне бы в голову не пришло.

Переступая порог родительского дома, я был твердо уверен, что ни заключение в Холоми, ни мытье сортиров мне в ближайшее время не грозят. Оставалась всего одна серьезная проблема – пришедший в негодность гардероб, – поэтому я сразу помчался наверх, в свою комнату. Одевался очень тщательно – сэр Джуффин Халли полдня наблюдал меня в дырявой скабе и обгоревшем лоохи, и мне пришлось здорово поломать голову, чтобы придумать, как сгладить столь неприятное первое впечатление.

Когда я вернулся в гостиную, родители и сэр Джуффин уже сидели за столом. Вообще-то в нашем доме не приняты общие застолья – каждый ест, когда захочет, без церемоний и не оглядываясь на других. Но когда появляется голодный гость, непременно выясняется, что у хозяев тоже разыгрался аппетит, – такие уж мы компанейские люди.

По лицам родителей я сразу понял, что сэр Джуффин ничего им не рассказал. Предоставил мне возможность выложить новости самостоятельно, в том виде и в том порядке, в каком сочту нужным. Мне это понравилось. Обычно люди, облеченные властью – да взять хотя бы наших профессоров, – ведут себя куда более бесцеремонно.

– Ну, во-первых, с Высокой Школой покончено, – сказал я, усаживаясь за стол и отрезая себе кусок зеленого мясного пирога.

– Все-таки вылетел? – оживилась мама. Она всегда была высокого мнения о моих способностях усложнять себе жизнь.

Я помотал головой.

– Прости, мама. Ты всю жизнь думала, что твой сын лихой парень, а я оказался скучным филистером. Пошел, договорился и досрочно сдал все экзамены, как последний дурак. Диплом еще не готов, его обещали прислать позже. Я, видишь ли, сдуру получил только высшие баллы, а дипломы отличников не в типографии печатают, а заказывают какому-то специальному придворному художнику, как в старые добрые времена. В общем, когда-нибудь его все-таки пришлют, не сомневайся. Возможно, к этому времени у меня уже будут правнуки. То-то они обрадуются!

– Погоди-ка. Хочешь сказать, что ты не просто бросил Высокую Школу, а сперва сдал выпускные экзамены? – изумился отец. – Совершенно на тебя не похоже. Как ты себя чувствуешь, сын?

– Спасибо, неплохо, – вежливо сказал я. – Просто вдруг подумал, что для нашей семьи это единственный шанс бесплатно украсить уборную на втором этаже какой-нибудь симпатичной картинкой. Должен же я делать какой-то вклад в общее хозяйство.

– То есть ты действительно получишь этот грешный диплом? – Отец, бедняга, ушам своим не верил.

– Получит-получит, – неожиданно вмешался сэр Джуффин. – По моим сведениям, сейчас добрая половина профессоров Высокой Школы кутит в «Крашеной репе». Празднуют избавление от очередного слишком умного студента, которого и отчислить было жалко, и терпеть невмоготу.

С точки зрения человека, полагающего себя уникальным и непревзойденным экземпляром, слово «очередного» звучало довольно обидно, но я уже понял, что это далеко не худшее, что можно услышать от будущего шефа.

– Глядя на вашу реакцию, я начинаю сомневаться, что это была хорошая новость, – хладнокровно продолжил я. – Что ж, две другие, по крайней мере, гораздо забавнее. Во-первых, нынче днем я был арестован за нарушение Кодекса Хрембера. Черная магия пятьдесят девятой ступени в общественном месте. Сэр Джуффин подтвердит.

На этом месте я, в полном соответствии с требованиями драматургии, умолк и обвел присутствующих торжествующим взором.

– До дедушки Фило тебе пока далеко, – вздохнул отец. – Но принимая во внимание, что в Высокой Школе больше не изучают Очевидную магию, очень и очень неплохо. На сколько лет вы упрячете его в Холоми, Джуффин? Или решили ограничиться изгнанием?

– Лучше бы изгнание, – вмешалась мама. – В Холоми мальчик от скуки свихнется.

У меня самые лучшие родители в мире, я всегда это знал. И поэтому не стал слишком затягивать паузу.

– Сэр Джуффин приговорил меня к каторжным работам в Доме у Моста, – объявил я. – Говорит, от меня там будет польза. Так что на днях я, видимо…

– Почему это «на днях»? – удивился Джуффин. – Ишь размечтался. Ты завтра же приступаешь к работе.

– Ну, вообще-то мне надо бы сперва подыскать жилье, – объяснил я. – С квартиры на улице Треугольников я уже съехал.

– Ладно, тогда можешь посвятить утро поискам и явиться на службу к полудню, – милосердно согласился мой шеф, злодей, каких мало, самый ужасный человек из всех, кого я знал. Хуже, пожалуй, только присутствующий здесь сэр Макс, но он, по крайней мере, никогда не был моим начальником.

– На твоем месте я бы соглашался на первый попавшийся вариант, – добавил сэр Джуффин. – Какая разница, где держать вещи и время от времени, если очень повезет, ночевать?

Я не стал говорить, что первый попавшийся вариант вряд ли меня устроит по той простой причине, что жилье мне требуется дешевое. Родители мои щедры, но не столь богаты, как нам всем хотелось бы, а брать деньги у пирата Анчифы теперь, когда я поступил на государственную службу, видимо, будет неправильно… Или нет? Я решил не гадать, а прямо спросить у сэра Джуффина. Кто-кто, а уж он-то в курсе наших семейных дел. И смотрит сквозь пальцы на тот факт, что братец подолгу гостит у нас чуть ли не каждый год, а его «Фило» болтается у причала в порту – как будто наспех нарисованное на его борту иностранное название может кого-нибудь обмануть.

Я мог гордиться – похоже, мой вопрос по-настоящему озадачил господина Почтеннейшего Начальника.

– Закон запрещает давать деньги и оказывать другую помощь преступникам, – наконец сказал он. – А брать вроде не запрещено. Правда, будь на моем месте Магистр Нуфлин, он непременно сказал бы тебе, что такие денежные поступления следует оформлять как конфискацию и сдавать в казну, но его мы спрашивать, пожалуй, не станем. Хотя бы потому, что с сэром Анчифой все далеко не так просто. Если в один прекрасный день он предстанет перед судом Соединенного Королевства, то будет немедленно оправдан. Вот на территории любого другого государства я бы ему попадать в руки закона действительно не советовал.

– Будет оправдан? – изумился я. И во все глаза уставился на отца. Я всегда знал, что он у нас великий путешественник, прославленный ученый и вообще знаменитость. Но что его положение позволяет членам семьи безнаказанно творить, что вздумается – такое мне в голову не приходило. Или не всем членам семьи, а только Анчифе? Потому что они вместе путешествовали, когда папа писал свою «Энциклопедию Мира»? Все равно неплохо.

– Законы Соединенного Королевства не позволяют наказывать человека за поступок, который был совершен ради спасения жизни и рассудка, – сказал сэр Джуффин. – Ты в курсе, что твой брат побывал в плену у Укумбийских пиратов?

– В общих чертах, – кивнул я. – Анчифа не любит об этом рассказывать. Он вообще только с виду компанейский, а на самом деле молчун, каких еще поискать.

– По сравнению с тобой я тоже молчун, – усмехнулся отец. – И вообще все.

– Укумбийцы провели твоего брата через обряд посвящения в морские охотники или как он там у них называется. Посвященный не просто получает право стать пиратом – с этого момента он уже не может быть никем другим. Сэру Анчифе пришлось заняться морским разбоем, чтобы сохранить жизнь и рассудок, поэтому никакой вины на нем нет.

– Ну и дела, – я покачал головой. – А почему тогда он осторожничает? Закрашивает название своей шикки, называется чужим именем на таможне? Предстал бы перед судом, получил оправдание и жил бы спокойно…

– Так-то оно так, – согласился сэр Джуффин. – Но, видишь ли, если суд Соединенного Королевства официально признает Анчифу невиновным, на нас крепко обидятся все остальные государства, чьи граждане так или иначе пострадали от действий твоего братишки. Это политика, мальчик. Соединенное Королевство самая могущественная держава в Мире, но это не означает, что в наших интересах рассориться со всеми остальными странами одновременно. И, кроме того, как быть с командой «Фило»? Матросы-то стали пиратами не в результате таинственного укумбийского обряда, а по собственному выбору. А значит, им оправдание не светит. Так что для всех лучше, если никакого суда никогда не будет. Поэтому сэр Анчифа старательно делает вид, что скрывается от правосудия. А служители закона притворяются, будто и правда не могут его поймать. Разумный компромисс.

– Что ж, по крайней мере, теперь ясно, что я могу спокойно брать у него деньги, – с облегчением сказал я.

– Зато я так и не понял, зачем тебе его деньги. Неужели ты настолько жадный?

– Вовсе не жадный, – запротестовал я. – Но надо платить за квартиру, так? Обедать, положим, можно за счет Короля, я не гордый. Но покупать одежду явно придется за свои – скажете, нет?

– Ну да. Не хватало еще, чтобы Король платил за твой гардероб. И обедать за счет Королевской казны тебе вряд ли придется. До сих пор еще не случалось, чтобы моим сотрудникам не хватало жалованья на еду. Хотя жрут все как не в себя. Известное дело, чем чаще колдуешь, тем больше надо есть, но все равно иногда поражаюсь их способностям…

– Жалованья? – не веря своим ушам, переспросил я. – Вы хотите сказать, что мне еще и деньги будут платить?

– Ну да, а как иначе? С чего ты вообще взял, будто я собираюсь заставить тебя работать бесплатно?

– Я подумал, это будет натуральный обмен, – объяснил я. – Вы учите меня магии, я за это на вас работаю. По-моему, все честно.

Сэр Джуффин Халли хохотал так, что посуда на столе звенела и дребезжала, как будто ожила специально для того, чтобы присоединиться к веселью господина Почтеннейшего Начальника.

– Только никому не говори, – сквозь смех простонал он. – Никогда! Даже не вздумай признаваться, что был готов работать бесплатно.

А успокоившись, добавил:

– Нуфлин меня живьем сожрет, если узнает, что я упустил такой шанс сэкономить казенные средства.

– Ладно, никому не скажу, – пообещал я.

И до сегодняшнего дня честно держал слово.

По случаю моего внезапного трудоустройства была откупорена бутылка пряного укумбийского бомборокки, запасы которого в родительском доме не переведутся, пока Анчифа не уйдет в отставку. А потом – еще одна. Студенческие попойки сделали меня более-менее закаленным выпивохой, но за старшими мне было не угнаться. Дело кончилось тем, что я задремал в кресле и сквозь сон услышал, как мама, по своему обыкновению, завела разговор о моем гороскопе, обладателю которого якобы следует избегать любых опасностей, а сэр Джуффин ответил:

– Ну, все-таки служба в Тайном Сыске – куда менее опасное занятие, чем бесплодные поиски неуловимого Магистра Фило по всему свету.

Откуда он знает, изумился я, этого же не знает вообще никто, я никому не рассказывал о своих планах, не намекал даже. И, не открывая глаз, едва ворочая языком, спросил:

– Так вы все это время читали мои мысли?

– Тому, кто знает людей и умеет работать с информацией, читать мысли приходится крайне редко. Ясно же, что у тебя просто не было других вариантов более-менее интересно организовать свою жизнь, разве не так? А теперь есть. Спи, не отвлекайся. В ближайшие несколько лет тебе будет не до того.

Уж он-то знал, о чем говорит.

Новая жизнь началась еще до рассвета и хотя бы поэтому показалась мне совершенно невыносимой. Когда сэр Джуффин вытряхнул меня из кресла, где я провел ночь, я сперва решил, что он любезно предлагает мне отправиться в спальню. Выяснилось, однако, что о существовании спальни в родительском доме мне следует забыть, желательно – навсегда. Я был так шокирован этим сообщением, что покорно позволил затолкать себя в амобилер, где, впрочем, снова задремал и благополучно проспал до самого Дома у Моста.

– Позавтракать можешь в «Обжоре», мадам Жижинда рано открывает, – сказал сэр Джуффин. – Потом отправляйся на поиски жилья, а в полдень я тебя жду. Опаздывать не рекомендую. Начинать всякое дело следует красиво.

– Красивее, чем уже есть, просто не бывает, – сонно буркнул я, но слушать меня было некому. За шефом как раз захлопнулась входная дверь Управления Полного Порядка, а других психов, вскакивающих ни свет ни заря, на улице Медных Горшков не было.

– А в Холоми, небось, еще все спят, – вздохнул я, впервые в жизни искренне сожалея о принятом решении.

И отправился в трактир «Обжора Бунба», двери которого действительно уже были гостеприимно распахнуты. Завтрак оказался великолепен, а камра – и вовсе лучшая в городе, я уж на что был несчастен и зол на весь Мир, а все равно оценил.

Хуже всего было не то, что мне не удалось выспаться после непростого, прямо скажем, дня. И даже не похмелье – от укумбийского бомборокки его практически не бывает. Но сэр Джуффин не дал мне возможности собрать вещи или хотя бы просто переодеться. То есть я был вынужден ходить по городу в том самом костюме, в котором проспал всю ночь. Нечего и говорить, что такое со мной случилось впервые. Далеко не всякий портовый нищий позволяет себе подобную неопрятность.

С другой стороны, оно и неплохо, если в первый же день службы с тобой случается самое худшее, что только может быть. Все остальные беды после такого дебюта покажутся мелкими неприятностями. Но это я теперь понимаю, а в то утро мне пришлось несладко – лавки-то в такую рань закрыты.

Но самообладания мне было не занимать. В трактире я вел себя как нормально одетый человек, и это сработало – мне не только не выплеснули в лицо вчерашний суп, но без лишних вопросов открыли кредит. Это было как нельзя кстати – прежде-то я в «Обжору Бунбу» не ходил, а в карманах у меня этим утром было пусто, как никогда прежде. Знавал я предусмотрительных людей, но и они не запасались наличностью, спускаясь к ужину в родительском доме.

Покончив с первой кружкой камры, я пришел в себя настолько, что принялся обдумывать следующий ход. Снять жилье в столице Соединенного Королевства – дело и правда несложное, и все же я не был уверен, что управлюсь до полудня. Хотя бы потому что оба известных мне маклера еще крепко спали – и что прикажете делать? Ходить по улицам, стучать в окна, спрашивать у всех подряд, не нужен ли жилец? Развлечение так себе, да и коэффициент полезного действия низковат.

Без особой надежды, скорее по привычке не терять зря время, я спросил хозяйку, не сдает ли случайно квартиру кто-нибудь из ее соседей. Ввернул комплимент – дескать, мне так понравилась здешняя готовка, что хорошо бы поселиться поближе. Ответ мадам Жижинды меня огорошил.

– Если четверть часа пешей ходьбы не покажется тебе непреодолимым препятствием, проблему можно решить, – флегматично сказала она.

Я заверил эту милую женщину, что четверть часа пешей ходьбы – именно то, что требуется моему организму для того чтобы нагулять аппетит, достойный здешней кухни, и тут же получил адрес ее не то внучатой племянницы, не то еще какой-то дальней родственницы, которая страстно желала сдать квартиру на улице Хмурых Туч и никак не могла подыскать жильца.

Думаю, если бы не я, хозяйка искала бы жильца по сей день. Сама по себе квартира была ни хороша, ни плоха – жилье как жилье, обставленное с претензией на роскошь, совершенно не в моем вкусе. Однако стоила она раза в полтора дороже, чем позволяли запросить здравый смысл и совесть.

Но я был на редкость покладист. Возможность принять ванну прямо сейчас, а не когда-нибудь в далеком будущем примирила меня с жадностью хозяйки. Для начала сойдет, а потом подыщу что-нибудь более подходящее, – решил я.

Ну что вам сказать. С тех пор прошла не одна дюжина лет. Я до сих пор живу на улице Хмурых Туч и очень сомневаюсь, что в ближайшие годы у меня действительно найдется время, чтобы заняться поисками более подходящего жилья или хотя бы покупкой соответствующей моему вкусу мебели. Жене, впрочем, нравится… или нет? Понятия не имею. За восемь лет совместной жизни мы с ней просто не успели об этом поговорить.

Но в то утро я еще не знал, что, посулив мне двадцать часов работы в сутки, сэр Джуффин Халли почти не шутил, а потому был счастлив и безмятежен. Успел не только помыться, но и зайти в соседнюю лавку, подобрать там несколько комплектов одежды – не безупречной, но вполне сносной, переодеться и явиться в Дом у Моста за несколько минут до назначенного срока.

Признаваясь в таких вещах, всегда чувствуешь себя дураком, но чего уж там, я изрядно нервничал. Ну, то есть когда мы с сэром Джуффином вчера обо всем договаривались, это было слишком похоже на сон, чтобы всерьез беспокоиться. А теперь дело обстояло иначе. Я шел по городу свежий, умытый, тщательно одетый – в Дом у Моста, чтобы приступить к работе в Тайном Сыске. И все это было так мало похоже на сон, что я поневоле начал прикидывать, сколько раз успею сесть в лужу еще до наступления вечера. И сколько раз сэр Лонли-Локли, дюжину вурдалаков ему под одеяло, посмотрит на меня как на пустое место. И так далее.

Немудрено, что я был на взводе. Даже загадал про себя – если не наткнусь в коридоре на эту ходячую «истину» в белом чехле, значит, все будет в порядке. А если наткнусь – что ж, возможно, сэр Джуффин Халли с пониманием отнесется к моему желанию немедленно отправиться на край света.

Шурфа Лонли-Локли я заметил издалека, когда свернул на улицу Медных Горшков. Он как раз вышел из Дома у Моста – такое поди не разгляди. И отправился не мне навстречу, а в противоположном направлении, к Хурону. Такой молодец. Я счел его отлучку добрым знамением и прибавил шагу. Будущее больше не пугало меня, по крайней мере, ближайшее. Когда-нибудь этот тип, надо полагать, все-таки вернется на службу, так что встреча с его равнодушными буркалами, увы, неизбежна. Но сейчас я был так счастлив, что великодушно разрешил себе подумать об этом позже и прибавил шагу.

Дверь кабинета, где вчера меня допрашивал, вернее, так и не собрался допросить господин Почтеннейший Начальник, была слегка приоткрыта; оттуда доносились голоса. Один явно принадлежал самому сэру Джуффину, второй был мне не знаком.

Я почти невольно притормозил. С одной стороны, не хотел мешать беседе, с другой – был не прочь ее подслушать. Очень уж интересный разговор там шел. И явно не предназначенный для моих ушей.

– Покраснел, значит? – заинтересованно переспрашивал незнакомый голос.

– Пятнами пошел, – говорил сэр Джуффин. – Зато не просто красными. Такой богатый оттенок малинового цвета, видели бы вы.

– Да я уже и сам локти кусаю, что такое редкое зрелище пропустил. Сколь немилосердна бывает порой судьба!

– Напрасно вы нее обижаетесь. Зрелище – Магистры с ним. Изловите какого-нибудь портового нищего, постарше и позловредней, отберите у него всю дневную выручку, пообещайте вернуть половину, если он вылижет ваши сапоги, и внимательно смотрите ему в лицо – примерно то же самое и увидите… Зато, зато! Вы не представляете, что я выторговал.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился его собеседник.

– Четверть подземелий под Хуроном теперь наша. Это раз.

– Очень неплохо. Вы давно на эти подвалы зубы точили.

– Точил – не то слово. Нуфлину эта территория больше для гонора нужна, а я без подземелий как без рук. Кроме того, теперь у нас есть три дополнительные вакансии, и мы с вами можем заполнить их когда и кем пожелаем – хоть завтра, хоть через сотню лет. Не согласовывая наши кандидатуры ни с Орденскими, ни с Королевскими бюрократами. И вообще ни с кем. Лично мне вот прямо сейчас больше никто не нужен, но никогда не знаешь…

– Целых три вакансии? Умеете вы, кеттарийцы, торговаться.

– Вы дальше слушайте. Полная и окончательная отмена ограничений на следственные расходы. Если мы потратили миллион, значит, так было надо. И никаких вопросов. Честно говоря, только для вас и старался. Видеть уже не могу, как вы в конце каждого года объяснительные о причинах перерасхода казенных средств диктуете. Отчеты для казначейства составлять, конечно, все равно придется, но с объяснительными покончено навсегда.

– А вот за это низкий поклон. Надо же! Не ожидал от вас такой прыти.

– И это еще не все. Сейчас привести бы музыкантов, чтобы сперва торжественный марш, а уже потом новость, но ладно. Обойдемся. Так вот, с этого дня мы официально отчитываемся о проделанной работе только перед Королем. Семилистник в наши дела больше не лезет. Ну, то есть лезть-то они все равно будут, но мы больше не обязаны им в этом помогать. А напротив, имеем полное право ловить соглядатаев за руку и строчить жалобы нашему добрейшему юному Королю, который, не сомневаюсь, с огромным удовольствием будет давать им ход.

– Ну ничего себе, – выдохнул незнакомец. – Сказал бы мне кто об этом всего год назад, ни за что не поверил бы. А вы?

– Ну, положим, я всегда знал, что рано или поздно поверну все по-своему. Но не думал, что в один прекрасный день это окажется настолько просто. И ведь Нуфлин, горемыка, даже наемного убийцу ко мне прислать не может – нет у него специалистов достаточно высокой квалификации. И никогда не будет. Бедняге сейчас не позавидуешь. Дорого же ему обошелся этот богатенький оболтус!.. И кстати об оболтусах. Сэр Мелифаро, прекрати подслушивать государственные тайны. Я их тебе и так совершенно добровольно разглашу, если захочешь.

Я принял подобающий случаю виноватый вид и осторожно заглянул в кабинет.

– Твоего носа мне тут недостаточно, – заметил сэр Джуффин. – Заходи целиком.

Я вошел и во все глаза уставился на обладателя второго голоса, крупного пожилого господина с надменным породистым профилем и неотразимой улыбкой. Одет он был в совершенно ужасающее коричневое лоохи из грубой шерсти, о венчавшем его голову убогом тюрбане я и вспоминать на ночь глядя не хочу, но человеку-легенде еще и не такое простительно.

А сэр Кофа Йох был не просто легендой, а, если можно так выразиться, сказкой. Доброй сказкой о мудром и великодушном начальнике полиции Правого берега, которого любил весь город. Который в Смутные Времена ежедневно спасал больше людей, чем съедал пирожков – при том, что его отменный аппетит успел стать отдельной легендой, чрезвычайно популярной в среде столичных трактирщиков.

Коротко говоря, если именем Джуффина Халли в Ехо до сих пор пугают детей, то рассказами о сэре Кофе их развлекают и успокаивают. Хотя, близко узнав обоих за годы совместной работы, я начал думать, что справедливости ради следовало бы иногда менять местами их имена.

Созданию Кофиной репутации в немалой степени содействовала пресса. Когда сэр Рогро Жииль стал издавать первую в истории Соединенного Королевства газету и ломал голову над тем, как поднять ее популярность среди разборчивых столичных жителей, он придумал рубрику, где публиковались истории о Смутных Временах – не выдумки, а воспоминания очевидцев. Среди его сотрудников оказался бывший полицейский, который быстро сообразил, что можно по гроб жизни обеспечить себя гонорарами, рассказывая о приключениях собственного начальника. Сэр Кофа, привыкший по-отечески опекать своих бывших подчиненных, не возражал. В результате дела «Королевского голоса» резко пошли в гору, а на историях про умного, доброго и справедливого сэра Кофу Йоха выросло целое поколение детей. Я сам когда-то был преданным читателем этой рубрики и страшно сердился, что газета выходит всего один раз в день, а не, скажем, пять или сорок.

Оказаться лицом к лицу с главным героем любимых историй твоего детства – такое не с каждым случается. Поэтому я совершенно растерялся. Вроде бы прекрасно знал, что сэр Кофа Йох служит в Тайном Сыске со дня его основания. И вполне мог бы сообразить, что встреча с ним теперь не просто возможна, но и неизбежна. Однако не сообразил – просто не успел об этом подумать. Не до того как-то было.

Сам-то сэр Кофа, несомненно, был предупрежден о моем появлении. Во всяком случае, не стал спрашивать: «Кто это такой?» да «Почему нам помешали?» – а уставился на меня с невежливым, но лестным интересом.

– Хороший внук у Магистра Фило, – наконец сказал он Джуффину. – Только молодой до безобразия. И не говорите мне, что это пройдет. Сам знаю, что пройдет. Но очень, очень не скоро. Зато он принес вам удачу. Годовое жалованье уже, считайте, отработал, а там поглядим.

– Принес удачу? – обрадовался я. – То есть из меня получился талисман? Это и будет моя работа?

Эти двое обменялись ухмылками и принялись раскуривать трубки. Я внутренне содрогнулся.

– Часть твоей работы, – наконец сказал Джуффин. – Причем очень небольшая ее часть, так что не вздумай расслабляться. Но поработал ты и правда на славу.

– Было бы неплохо, если бы вы объяснили, что в данном контексте означает слово «поработал», – вежливо сказал я. – Просто для того, чтобы я лучше понимал свои обязанности. Потому что сегодня я успел только позавтракать и снять квартиру на улице Хмурых Туч. Самая невыгодная сделка в моей жизни! Но если это принесло вам хоть какую-то пользу, могу продолжить в том же духе…

– Ты сперва реши, чего на самом деле хочешь: получить ответ на вопрос или высказаться, – добродушно заметил сэр Кофа. – А потом уже тараторь или, напротив, помалкивай. В данном случае я бы порекомендовал второй вариант.

Я все взвесил и решил, что он прав. И заткнулся.

– Что ты сделал или не сделал сегодня, совершенно неважно по сравнению с тем, что ты натворил вчера, – сказал сэр Джуффин. – Склонил юного члена Ордена Семилистника к серьезнейшему преступлению. Магистр Нуфлин, понятно, рад бы замять это дело. И, пожалуй, замял бы, если бы оно не кончилось столь грандиозными разрушениями. Теоретически он все равно имеет такое право, но на практике – серьезно рассорился бы с Королем. Молодой Гуриг за благополучие своих подданных кому хочешь глотку перегрызет. К тому же сын Короля, который разогнал почти все магические Ордена, вполне способен покончить с последним уцелевшим, ему только повод дай. Поэтому я мог позволить себе поторговаться, когда приволок в Иафах твоего приятеля. Что я выторговал – ты слышал, пока топтался под дверью. А взамен пообещал сущую малость – объявить виноватым собственного сотрудника. То есть тебя. Кстати, если вдруг кто-то спросит, имей в виду – ты служишь в Тайном Сыске не с сегодняшнего, а со вчерашнего утра. Конечно, чрезвычайно неприятно, что первая в твоей жизни погоня за мятежным Магистром Унпаной Дугбаном закончилась таким безобразием. Плохое начало! Но я уже объявил тебе строжайший выговор, приказал удержать четверть твоего годового жалованья в пользу пострадавших и принес извинения Его Величеству Гуригу Восьмому за ошибку своего юного сотрудника; извинения благосклонно приняты, если тебя это интересует.

– Погоня, значит, – повторил я. – За мятежным Магистром Унпаной Дугбаном. Вот чем я, оказывается, вчера в поте лица занимался. Ясно.

– Если у тебя есть принципиальные возражения, лучше озвучить их прямо сейчас, – посоветовал сэр Кофа. – Наши уши все снесут.

Я помотал головой – дескать, никаких возражений.

Было приятно наглядно убедиться, что шеф Тайного Сыска не ладит с Великим Магистром Ордена Семилистника. Я бы, конечно, предпочел участвовать в этой битве титанов в качестве игрока, а не припрятанного в рукаве козыря, но решил, что для начала сойдет и так, а дальше – поглядим.

– А четверть годового жалованья – это не маловато? – спросил я. – Гоппа Талабун остался без доходного трактира – это раз. И еще куча народу пострадала, им, наверное, тоже что-то положено?

– Не то чтобы они так уж пострадали, – отмахнулся Джуффин. – Пара царапин, полдюжины синяков. Сэр Шурф совершенно напрасно бродил среди развалин в поисках раненых.

– Чтобы добить? – невинно поинтересовался я.

– Чтобы вылечить, – пожал плечами сэр Джуффин. – К твоему сведению, он не только лучший убийца из всех, кого я на своем веку воспитал, но и очень неплохой знахарь. А что касается четверти твоего годового жалованья – за трактир Талабуна этого, если по уму, даже слишком много. Но мы с Его Величеством решили, что в таком деле лучше перегнуть палку.

Про себя я изумился – вот уж не думал, что «Бешеный скелет» – настолько дешевое заведение. И только после первой выплаты понял, в чем дело. До сих пор мне в голову не приходило, что такое количество денег можно получить, никого не ограбив и не убив, а просто в качестве жалованья за дюжину дней работы. А я-то, дурак, из-за дорогой квартиры беспокоился.

– А с Бугаги все в порядке? – спросил я. – Вчера вы говорили, он пропал. Выходит, уже нашелся? Не ранен? И что с ним теперь сделают в Семилистнике? Я слышал, они и замуровать могут, в случае чего.

– Раньше могли, – согласился сэр Джуффин. – Но времена меняются и Орденские порядки вместе с ними, уж не знаю, к лучшему ли… Однако самое страшное, что сейчас угрожает твоему приятелю, – это ссора с отцом. Великий Магистр Нуфлин изволил исключить бедное дитя из Ордена. Лучше поздно, чем никогда.

– Расскажите ему, – вдруг вмешался сэр Кофа. – Непременно расскажите ему подробности. Мальчик имеет право знать, что натворил.

– Пожалуй, – и Джуффин повернулся ко мне. – По моим прикидкам, сэр Мелифаро, со временем из тебя выйдет добродушный, но очень ехидный колдун. Знаешь, где в итоге обнаружился твой приятель? В моем собственном саду. Всю ночь, пока шли поиски, он безмятежно предавался там сладким грезам. Благо вихрь, поднявшийся в результате твоей ворожбы, любезно отнес его прямехонько в заросли цветущей фаумхайны.

– В заросли чего? – я предпочел не обсуждать неожиданно лестное пророчество, но в памяти его, конечно, сохранил навсегда.

– Фаумхайна – это уандукский кустарник. Очень редкий и потому драгоценный – даже у себя на родине; о наших суровых северных, с точки зрения этого неженки, краях и говорить нечего. Жители Уандука, подавляющее большинство которых, как тебе наверняка известно, потомки смешанных браков между людьми и вдохновенными кейифайями, изредка балуют себя, вдыхая аромат цветка фаумхайны – говорят, это позволяет им на какое-то время обрести возвышенность мыслей, остроту восприятия и интенсивность ощущений, свойственных их далеким предкам. А твой приятель угодил в самый центр кустарника, да еще в разгар цветения. Такую роскошь даже Куманский Халиф себе только по большим праздникам позволяет! К счастью, мой дворецкий в курсе, что фаумхайна не плодоносит человеческими телами; обнаружив такое новшество, он незамедлительно прислал мне зов – сразу после того, как ты отправился завтракать. Думаю, через два-три дня Удубан-младший худо-бедно очнется от сладких грез. Бедный мальчик! Однако он был бы гораздо более бедным, если бы вихрь поместил его немного левее. Потому что рядом с зарослями фаумхайны у меня растет арварохский кактус зогги. Небось никогда о таком не слышал?