Текст книги "Женская месть"

Как только они отъехали от отеля, она выпрямилась на сиденье.

– Я выйду сразу за углом.

– Хотите, чтобы я еще подождал?

– Нет. – Она подала ему двадцатку. – Спасибо.

– Не за что, леди.

Пятнадцать минут спустя Адрианна уже стояла у двери Филипа. Входить через служебный вход и подниматься служебным же лифтом было для нее привычным делом. Теперь осталось справиться с замком и цепочкой. Гнев и нетерпение были плохими помощниками, и она провозилась с дверью гораздо дольше обычного.

Внутри царила тишина. Поскольку шторы в гостиной остались незадернутыми, света было достаточно, и уже через пять минут она установила, что в этой комнате нет ничего ценного.

В спальне было темно. Она включила свой тонкий карманный фонарик, направив луч в сторону от кровати. Хотя ей очень хотелось посветить ему прямо в лицо и насмерть его перепугать. Она решила, что удовлетворит свою жажду мести тем, что вернет себе ожерелье, присовокупив к нему бриллиантовые запонки, в которых он был на балу.

Адрианна приступила к бесшумному, но тщательному осмотру комнаты, надеясь, что он не пользуется гостиничным сейфом для хранения ценностей. Честно говоря, она в этом сомневалась. К тому моменту, как он вернулся в отель, уже было почти три часа ночи. Да и перелет через Атлантику должен был дать о себе знать. Скорее всего, он вошел в номер, бросил все в какой-нибудь ящик и рухнул в постель.

Она убедилась, что была права, когда обнаружила то, что искала, под его аккуратно сложенной рубашкой. Свет фонаря отразился от ее ожерелья. Рядом лежал мужской кожаный футляр для драгоценностей. Внутри оказались не только бриллиантовые запонки. Она увидела еще одни запонки – тяжелые, из чистого золота, без камней, – ювелирную булавку с исключительно красивым топазом и другие мужские безделушки, все очень дорогие и демонстрирующие утонченный вкус владельца.

Придя в восторг, Адрианна сунула футляр и ожерелье себе в сумку. Как жаль, что она не увидит его лица, когда он утром проснется. Она развернулась, чтобы уйти, и врезалась прямо в него.

Она и ахнуть не успела, прежде чем он перебросил ее через плечо. Она брыкалась, но понимала, что падает. От удара о матрас у нее перехватило дыхание, а в следующую секунду Филип прижал ее руки к бокам и навалился на нее сверху всем телом.

– Доброе утро, дорогая! – произнес он и прижался губами к ее рту.

Он почувствовал, как напряглись в попытке высвободиться ее руки. Ее тело выгнулось, извиваясь, несмотря на то, что ее губы смягчились и открылись. Возбужденный прикосновением к ней, он поцеловал ее глубже, чем собирался.

Слегка отстранившись, он сжал ее запястья пальцами одной руки, а второй потянулся к выключателю. Как только вспыхнула лампа, он решил, что ему нравится то, как она выглядит в его постели.

Она отлично осознавала, в каком положении оказалась, но винить, кроме себя, ей было некого. Адрианна злилась на себя за то, что попалась из-за никчемного ожерелья и собственной гордости. Она уже почти десять лет крала совершенно безнаказанно самые лучшие драгоценности, благодаря тому, что делала это хладнокровно и грамотно. Ей оставалось делать хорошую мину при плохой игре.

– Отпусти меня.

– И не подумаю. – Продолжая удерживать руки у нее над головой, он свободной рукой отвел волосы с ее щеки. – Согласись, это был очень хитрый прием, чтобы заманить тебя в постель.

– Я пришла за своим ожерельем, а не для того, чтобы ложиться с тобой в постель.

– Ты могла бы получить и то, и другое.

Он расплылся в улыбке и оказался совершенно не готов к ее ожесточенному сопротивлению. Следующие тридцать секунд прошли в жаркой и молчаливой борьбе за верховенство. Она была гибкой и ловкой и оказалась гораздо сильнее, чем можно было бы предположить, глядя на ее хрупкую фигуру. Филип это понял, когда она с размаха попала кулаком ему прямо в солнечное сплетение. На этот раз он прижал ее руки к телу весом собственного тела, почти вплотную приблизив к ней свое лицо.

– Ну хорошо, мы обсудим это позже.

Снизу вверх на него смотрела не та всегда сдержанная принцесса Адрианна, а женщина, которая, как он и подозревал, скрывалась под этой маской хладнокровия, – страстная, взрывоопасная… и неравнодушная к нему.

– Ты меня подставил, ублюдок!

– Виноват, каюсь. Но мне непонятно, Адрианна, почему ты пошла на такой риск ради своего ожерелья. Оно стоит каких-то несколько сот фунтов. Или оно дорого твоему сердцу?

Адрианна пыталась отдышаться и одновременно собраться с мыслями. Либо у него отличный глаз, либо есть ювелирная лупа.

– Зачем оно тебе понадобилось?

– Простое любопытство. Захотелось понять, почему принцесса Адрианна носит цветное стекло.

– Я предпочитаю тратить деньги на что-нибудь другое. – Он был без рубашки. Она ощущала под пальцами каждый удар его сердца. – Если ты меня отпустишь, я его заберу и мы забудем об этой истории. Я не стану заявлять на тебя в полицию.

– Неубедительно.

Она уже отдышалась и взяла себя в руки. Во всяком случае она на это надеялась.

– Что ты хочешь?

В ответ он только приподнял брови, неторопливо и лениво разглядывая ее лицо.

– Будем считать, что я не слышал этого вопроса, – заявил наконец он. – Это слишком просто.

– Я не собираюсь извиняться за то, что вошла в твой номер, чтобы забрать то, что мне принадлежит.

– Как насчет моего футляра с драгоценностями?

– Это была месть. – В ее глазах снова вспыхнула страсть – мгновенная и обжигающая. – Я верю в месть.

– Что ж, это справедливо. Выпить хочешь?

– Да.

Он снова улыбнулся ей.

– Тогда я возьму с тебя слово, что ты останешься там, где ты сейчас находишься. – Он почти видел, как рождаются и обретают форму ее мысли. – Адрианна, ты можешь сбежать, и поскольку я недостаточно одет для того, чтобы тебя преследовать, тебе удастся уйти. Сегодня. Но всегда есть завтра.

– Даю слово, – согласилась она. – Выпить мне не помешает.

Он поднялся, и она воспользовалась этим для того, чтобы соскользнуть с кровати и переместиться в кресло. Его торс был обнажен, а завязанные на шнурок брюки сидели на его бедрах опасно низко. Пытаясь успокоиться, Адрианна стянула перчатки и прислушалась к звуку жидкости, льющейся в стеклянные бокалы.

– Скотч устроит?

– Вполне.

Она взяла у него бокал и неторопливо из него отпила. Он присел на край кровати напротив нее.

– Я рассчитываю получить объяснение.

– В таком случае тебя ждет разочарование. Я ничего не обязана тебе объяснять.

– Ты раздразнила мое любопытство. – Он потянулся к пачке сигарет на полу возле кровати. – Ты знаешь, я ведь бросил и довольно долго не курил, пока не встретил тебя.

– Мне очень жаль. – Она улыбнулась. – В конце концов, это всего лишь вопрос силы воли.

– О, ее у меня хватает. – Он скользнул взглядом вверх и вниз по ее телу. – Но вся она используется в другом месте. Но мой вопрос в следующем: почему такая женщина, как ты, крадет?

– Забрать то, что принадлежит тебе, – это не кража.

– Подвеска Мадлен Моро тебе не принадлежала.

Если бы не железное, годами оттачиваемое самообладание, она поперхнулась бы виски.

– Это тут при чем?

Он задумчиво выдохнул дым, не сводя с нее глаз. Она явно была не любителем и уж точно далеко не новичком.

– При том, что это ты его украла, Эдди. Или ты знаешь, кто это сделал. Имя Роуз Спэрроу тебе ни о чем не говорит?

Она продолжала хладнокровно потягивать виски, но ее ладони взмокли.

– А что, должно?

– Все дело в юбке, – принялся вслух рассуждать Филип. – Все это дошло до меня далеко не сразу. Меня отвлекали мысли о тебе. Но когда я навестил нашего общего друга Фредди, он упомянул Роуз и описал ее. И я вспомнил ту короткую синюю кожаную юбку, которую ты укладывала в чемодан. Ту самую, которая идет вразрез с твоим обычным стилем.

– Если ты собираешься ходить вокруг да около, то я лучше пойду. Я сегодня не спала.

– Сядь.

Она бы и не подумала ему повиноваться, но резкая нотка в его голосе послужила предостережением о том, что для нее будет лучше делать то, что он говорит.

– Если я правильно тебя поняла, то ты почему-то вбил себе в голову, что я имею отношение к ограблению Мадлен. – Отставив виски в сторону, она усилием воли расслабила плечи. – Я всего лишь поинтересуюсь – зачем мне это нужно, если я совершенно не нуждаюсь в деньгах?

– Это вопрос не потребностей, а мотивации.

У нее в горле неприятно гулко стучал пульс. Не обращая на это внимания, она продолжала пристально смотреть ему в глаза.

– Кто ты? Ты работаешь на Скотленд-Ярд?

Он рассмеялся и затушил окурок.

– Не совсем. Ты слышала афоризм о том, что, чтобы поймать вора, нужно пустить по его следу другого вора?

Внезапно ей все стало предельно ясно. До нее доходили слухи о легендарном воре, известном лишь по его инициалам Ф. Ч. О нем рассказывали, что он обаятелен, беспринципен и мастер своего дела. Он специализировался на драгоценностях. Некоторые считали, что именно он украл бриллиант Веллингтон – чистейшей воды камень весом в семьдесят пять карат. А потом он ушел на покой. Адрианна всегда представляла себе немолодого мужчину, хитрого и коварного ветерана.

Ирония заключалась в том, что она наконец-то оказалась в обществе одного из себе подобных и к тому же самого лучшего. Тем не менее она не могла позволить себе обсуждать с ним тонкости их общего ремесла.

– Ты хочешь сказать, что ты вор?

– В прошлом.

– Потрясающе. В таком случае, возможно, подвеску Мадлен взял ты?

– Несколько лет назад я вполне был на это способен. Но дело в том, Эдди, что к этой краже приложила руку ты, и я хочу знать почему.

Она встала и повращала виски на дне бокала.

– Филип, если бы по какой-то безумной причине я действительно имела к ней отношение, тебя бы это все равно никоим образом не касалось.

– Твой титул не имеет в этой комнате ни малейшего значения. Как и твое положение в обществе. Ты расскажешь все либо мне, либо моим руководителям.

– И кто же они?

– Я работаю на Интерпол. – Она подняла бокал к губам и одним глотком его осушила. – Несколько краж, происшедших за последние десять лет, убедили полицию в том, что все их совершил один и тот же человек, неуклонно ускользающий от преследования. Сапфир Моро – всего лишь последний из длинного списка украденных драгоценностей.

– Любопытно. Но какое отношение все это имеет ко мне?

– Мы можем организовать встречу. Возможно, мне удастся договориться, не впутывая в расследование тебя.

– Как мило, – произнесла она, отставляя бокал в сторону. – Во всяком случае, это было бы мило, если бы ты был прав. – Она отлично понимала, что балансирует на самом краю, но все же улыбнулась все той же самоуверенной и ироничной улыбкой. – Ты можешь себе представить, как повеселятся мои друзья, если я сообщу им, что мне предъявили обвинение в связи с вором. Эта история будет иметь шумный успех.

– Проклятье, ты что, не понимаешь, что я пытаюсь тебе помочь? – Он стремительно вскочил с кровати и, схватив ее за плечи, с силой встряхнул. – Передо мной свои спектакли можешь не разыгрывать. Здесь больше никого нет, так что притворяться незачем. В ночь кражи я видел тебя на улице возле твоего отеля. Ты была одета во все черное и тайком пробралась внутрь через служебный вход. Я знаю, что ты каким-то образом пристраиваешь краденые драгоценности. Эдди, ты имеешь к этому отношение. Черт возьми, я сам этим занимался. Так что мне известны все нюансы.

– У тебя нет фактов, и ты все равно ничего не сможешь рассказать своему начальству.

– Пока нет. Но это вопрос времени. Уж я-то знаю, что с каждым годом шансы попасться неуклонно возрастают. Если ты попала в беду, если тебе понадобилось продать несколько побрякушек, чтобы выпутаться из какой-то истории, мне совершенно незачем тебя позорить. Поговори со мной, Эдди, я хочу тебе помочь.

Это было нелепо, но ей показалось, что он говорит искренне. Та ее часть, которую она столько лет держала в узде, хотела ему верить.

– Почему?

– Не будь дурой, – прошептал он и снова прижался губами к ее губам.

Она со стоном уступила, отказавшись от попытки сопротивляться. Страсть, которую она ощутила в его поцелуе, была такой же взрывной, как та, которую испытывала она. Он грубовато и властно запустил пальцы в ее волосы, отклоняя ее голову назад. Впервые в жизни она позволила своим рукам касаться мужского тела – гладить и исследовать его. Желание зародилось ощущением тепла в животе, которое быстро превратилось в жар, затем в ноющую боль, затем в пожар.

Он знал, что это безумие и что он не должен так ее хотеть, растворяясь в ней и забывая о своих приоритетах. Но он не мог устоять перед ее мягкостью и силой, дрожью и требовательностью. Аромат, исходящий от кожи ее шеи, кружил ему голову. Они упали на кровать.

В этом взрыве желания он забыл обо всем. Кем бы она ни была, что бы она ни скрывала, он хотел ее так, как еще никогда ничего не хотел. Он любил бриллианты за их внутренний огонь, рубины – за их надменное пламя, сапфиры – за жаркие вспышки синевы. В Адрианне он встретил качества, которые раньше находил лишь в украденных им драгоценностях.

Она была миниатюрной и гибкой. Шелковистые пряди ее волос окутали его своими ароматами. На ее языке все еще ощущался дурманящий привкус виски. Она откликнулась на его поцелуи с каким-то отчаянием, и он ощутил, как она открывается, теряя все свои защитные оболочки по очереди.

Когда он сунул руку ей под свитер, нащупывая грудь, полную и мягкую, он почувствовал, как бешено колотится под его ладонью ее сердце.

Это были совершенно новые, неизвестные ей ощущения. Год за годом, день за днем она убеждала себя в том, что с ней этого не произойдет. Что это не для нее. Впервые в жизни она поняла, что испытывает женщина, которая хочет взять мужчину, одновременно ему отдавшись. Ее тело откликалось на его ласки, изгибаясь и стремясь к наслаждению, приближаясь к разрядке. Но тут ее пронзил страх.

Она увидела мокрое от слез лицо матери. И сквозь детские ладошки, которыми она зажимала уши, она услышала удовлетворенные стоны отца.

– Нет! – Это слово вырвалось у нее из груди, и она с силой оттолкнула Филипа. – Не прикасайся ко мне. Не смей!

Он схватил ее за запястья, защищаясь от удара.

– Черт возьми, Адрианна.

Он в бешенстве рванул ее за руки, привлекая к себе и готовясь обрушить на ее голову горькие обвинения. Но слова застряли у него в горле, когда он увидел слезы, уже готовые скатиться из ее глаз. Они были настоящими. И ужас тоже был настоящим.

– Ладно, успокойся. – Он чуть разжал пальцы и попытался говорить спокойнее. Она казалась ему каким-то головокружительным аттракционом вроде американских горок, и у него пока не было полной уверенности в том, что ему хочется на нем прокатиться. – Прекрати, – приказал он, потому что она продолжала вырываться и отбиваться. – Я не причиню тебе вреда.

– Просто отпусти меня. – У нее так свело горло, что даже шептать было больно. – Держи свои руки при себе.

Он снова ощутил вздымающийся в груди гнев и снова усилием воли его подавил.

– Я не нападаю на женщин, – спокойно произнес он. – Я бы извинился, если бы неправильно истолковал твои сигналы, но мы оба знаем, что это не так.

– Я тебе уже сказала, что пришла сюда не для того, чтобы с тобой переспать. – Она рывком высвободила одну руку, а затем другую. – Если ты думаешь, что я готова упасть на спину только потому, что тебе вздумалось развлечься, тебя ждет разочарование.

Он медленно отстранился от нее. Всему был свой предел, и его способности к самоконтролю тоже.

– Похоже, у тебя был скверный опыт.

– Просто дело в том, что меня это не интересует.

Опасаясь, что он снова к ней прикоснется, она вскочила с кровати и схватила свою сумку.

– Просто дело в том, что ты боишься.

Он также встал с кровати. Он еще не знал, что на простынях остался ее аромат, который будет преследовать его до самого утра.

– Хотел бы я знать кого – меня или себя.

Руки плохо ее слушались, но ей удалось забросить на плечо ремень сумки.

– Меня не перестает изумлять мужская самоуверенность. Прощай, Филип.

– Адрианна, последний вопрос. – Она уже была у двери, но все равно остановилась и выжидательно склонила голову. – Мы одни, и наш разговор не записывается. Я хотел бы хоть раз услышать от тебя правду. Это очень личный вопрос. Ты во все это впуталась из-за мужчины?

Ей следовало его проигнорировать. Ей следовало подарить ему свою самую равнодушную улыбку и покинуть номер, не отвечая на вопрос. Она еще десять раз будет себя спрашивать, почему она этого не сделала.

– Да. – Перед ее внутренним взором возник отец. Он шел по просторным, залитым солнцем залам, не обращая внимания ни на слезы ее матери, ни на ее собственные молчаливые мольбы. – Да, из-за мужчины.

Разочарование было глубоким и таким же пронзительным, как и его гнев.

– Он тебе угрожает? Шантажирует тебя?

– Это уже три вопроса. – Она нашла в себе силы улыбнуться. – Но вот что я тебе скажу, и это чистая правда. Я делала то, что делала, по собственному желанию. – Вдруг она что-то вспомнила и, сунув руку в сумку, извлекла из нее футляр для драгоценностей. – Воровской кодекс чести прежде всего, Филип. По крайней мере сегодня.

Она бросила ему футляр.

Глава пятнадцатая

– Дорогая, не правда ли, это восхитительно? – Лорен Сент-Джон обогнула бассейн, чтобы поцеловать Адрианну в щеку. Она позаботилась о том, чтобы предъявить оператору свой лучший ракурс и использовала тело Адрианны, чтобы скрыть тот факт, что с Дня благодарения она набрала пять фунтов. – Все идет просто чудесно, не правда ли?

Адрианна подняла бокал «Маргариты» со льдом:

– Четко по расписанию.

Сто человек – все только по приглашениям – прогуливались с напитками по террасе у бассейна. Еще пятьдесят человек – предпочитающих морскому бризу кондиционеры – находились в бальной зале. Адрианна с сожалением посмотрела в сторону пляжа и, с трудом оторвав взгляд от моря, улыбнулась Лорен.

– Это чудесный отель, Лорен, и я уверена, что этот показ мод ждет шумный успех.

– Это уже успех. Одна пресса – это нечто бесподобное. Разумеется, здесь «Пипл». Нам отвели целых три страницы. Возможно, обложка тоже будет наша. Ты, конечно же, знаешь, что на прошлой неделе я была на «Доброе утро, Америка».

– Ты выглядела изумительно.

– Спасибо, милая. – Лорен сделала пируэт, оборачиваясь к съемочной группе. – Дорогая, ты уверена, что не хочешь шампанского? Мы подаем «Маргариту» в основном ради создания атмосферы.

Судя по всему, костюм мексиканской крестьянки, обошедшийся Лорен в пять тысяч долларов, преследовал ту же цель.

– Спасибо, меня устраивает и «Маргарита».

Она обвела взглядом толпу. Тут были десятки ее знакомых, а также десятки тех, кого она знала в лицо. Богатые, влиятельные, знаменитые. Представители прессы бродили среди гостей, описывая каждую пару дизайнерских солнцезащитных очков. Сами гости вырядились в свои лучшие курортные одеяния – от скудных бикини с роскошными парео до развевающихся шелковых юбок. Не забыли они дома и драгоценности. Сверкали в лучах тропического солнца бриллианты, тускло блестело золото. На два дня островок Косумель превратился в рай для воров. Если бы Адрианна решила сорвать здесь большой куш, она сейчас ходила бы среди гостей, собирая камни.

«Конечно, это сложнее, чем собирать дикие цветы на лугу, – размышляла она, – но очень похоже, при условии, что тебя принимают в этом эксклюзивном клубе как свою». Конечно же, Интерпол тоже прислал на остров своих агентов. Но Филипа она пока не заметила. К счастью.

– Я слышала, что одежда великолепна.

Исполняя свою роль, Адрианна склонила голову и улыбнулась фотографу.

– Ты ничего не должна была слышать. Одежду охраняют лучше, чем сокровища британской короны. Чем больше секретности, тем сильнее предвкушение. Как тебе идея перебросить подиум прямо через бассейн?

– Изумительно.

– Подожди, пока не увидишь финал. – Она наклонилась к ее уху и прошептала: – Модели в купальных костюмах будут нырять в воду.

– Мне уже не терпится это увидеть.

– Я хотела наполнить бассейн шампанским, но Чарли и слышать об этом не захотел. Но я все равно установила фонтан с шампанским в бальном зале. И ты обязательно должна сыграть в пиньяту. Такая занятная традиция. Эй ты, – набросилась она на официантку. Ее улыбающиеся губы сжались в жесткую прямую линию. – Ты должна подавать напитки, а не просто разгуливать тут с ними. – Лорен обернулась к Адрианне, снова расплывшись в улыбке. – О чем я говорила? Ах да, пиньята. Когда мы с Чарли приезжали сюда в прошлом году, мы попали на какой-то праздник. Все эти маленькие оборвыши с липкими пальцами размахивали битами, целясь в осла из папье-маше. Когда он разбивается…

– Лорен, я знаю эту игру.

– А, ну и хорошо. Просто я попыталась немного адаптировать этот обычай к нашим вкусам. Я приказала сделать этого роскошного попугая и наполнить его очаровательной бижутерией. Думаю, все это будет отражено в «Энтертейнмент тунайт».

Адрианна прикусила губу, представив себе прибывших на показ кинозвезд и прочих знаменитостей ползающими по полу в поисках стекляшек и бусин.

– Уверена, это будет очень весело.

– Для этого мы сюда и приехали. Я сделаю все, чтобы наше мероприятие стало незабываемым. Могу порекомендовать фуршет, хотя обслуживающий персонал – это настоящая головная боль. – Она махнула рукой в сторону группы людей у бассейна. – Да что с них взять? Мексиканцы.

Адрианна медленно отпила из бокала, стараясь держать себя в руках.

– Мы в Мексике.

– Ну да… Но я не понимаю, почему они не могут постараться и выучить наш язык. Только и делают, что шушукаются между собой. Да еще и ленивые. Ты себе не представляешь, как трудно держать их в узде. Но зато их труд дешев. Если у тебя будут какие-нибудь проблемы с обслуживанием, сразу говори мне. Кристи, дорогая, ты выглядишь божественно. – Она фыркнула, проводив взглядом длинноногую блондинку. – Рассказала бы я тебе о ней, – добавила Лорен.

– Я уверена, что у тебя сейчас куча забот.

«А если я сейчас от тебя не избавлюсь, я закричу», – решила Адрианна.

– О, ты себе даже не представляешь. Это невозможно себе представить. Как я завидую твоей тихой жизни. Все же я уверена, что это будет самое крупное и яркое открытие отеля в этом году.

Отлично отдавая себе отчет в том, что Лорен и сама не поняла, что сказала, Адрианна подавила улыбку.

– Надеюсь, что я не совершила ошибку, организовав это мероприятие днем, а не вечером. Днем все такое… неформальное.

– Как и жизнь на острове.

– Мммм.

Лорен уставилась на молодого актера – восходящую кинозвезду, – который как раз проходил мимо, одетый в короткие шорты и пленку солнцезащитного лосьона.

– Неформальная одежда имеет свои преимущества. Я слышала, что он необыкновенно вынослив.

– Как поживает Чарли?

– Что? – Лорен не сводила глаз с юного жеребца. – Отлично, просто отлично. Должна признаться, я ужасно нервничаю. Просто места себе не нахожу. Мне так важно, чтобы это открытие имело успех.

– Обязательно будет. Ты соберешь тысячи долларов в Фонд борьбы с лейкемией.

– Хмм? Ах да, и это тоже. – Лорен пожала худеньким обнаженным плечиком. – Но, конечно же, люди собрались здесь не для того, чтобы думать о какой-то жуткой болезни. Это слишком грустно. Самое важное – это просто здесь быть. Я говорила тебе, что герцогиня Йоркская лично передала мне свои извинения?

– Нет.

– Очень жаль, что она не смогла приехать, но особ королевской крови у нас представляешь ты. – Она заговорщически пожала локоть Адрианны. – О, вон Элизабет. Я должна с ней поздороваться. Желаю тебе хорошо развлечься, милочка.

– Непременно, – пробормотала Адрианна. – Мне будет веселее, чем ты себе представляешь.

Такие люди, как Сент-Джоны, никогда не менялись. Адрианна прошла в сад, намереваясь насладиться солнцем и музыкой. Курорты наподобие Эль-Гранде, разумеется, обеспечивали рабочими местами мексиканскую экономику, которую в последние годы изрядно лихорадило. Точно так же, как гламурный показ мод должен был собрать деньги на благотворительные цели. Для Лорен и других, наподобие нее, эти преимущества были второстепенными. Или хуже того – они использовали их в качестве трамплина, призванного подбросить их к успеху.

Сент-Джонов прежде всего волновали только сами Сент-Джоны – деньги, положение, слава. Адрианна потягивала напиток, наблюдая за порхающей вокруг бассейна Лорен.

Получит она свою прессу. Еще какую. Адрианна решила, что кража бриллиантово-рубинового ожерелья Лорен появится на первых страницах очень многих газет.

– Ты изображаешь из себя Грету Гарбо, или ты не против общества?

– Марджори! – Адрианна вскочила, искренне радуясь появлению дочери актера Майкла Адамса, который был их с Фиби другом в Голливуде. Она подружилась с Марджори, когда они обе покинули мир кино. – Я понятия не имела, что ты тоже здесь будешь.

– Прихоть.

Стройная блондинка обняла Адрианну.

– Майкл прилетел с тобой? Я его уже больше года не видела.

– К сожалению, папа не смог ко мне присоединиться. Он сейчас на съемках в Онтарио. – Она огляделась и улыбнулась. – Как по мне, так пальмы лучше.

– Он никогда не угомонится. Когда его увидишь, передавай привет от меня.

– Послезавтра мы будем вместе отмечать Рождество. – Марджори откинула волосы за спину, опускаясь в кресло. – Фруктовый сок, – сообщила она проходящему мимо официанту. – Двойной. – Она протяжно выдохнула. – Ну и зоопарк тут собрался.

– Не начинай. – Но Адрианна тоже улыбалась. – Так все же, что ты тут делаешь? Насколько я понимаю, высокая мода – это не твое.

– Зато тропики очень даже мое. И Кейт Диксон тоже.

– Кейт Диксон?

– Я знаю, что он актер. – Марджори подняла ладонь. – Поэтому я не спешу, но…

– Это серьезно?

Марджори повернула руку, показывая крупный алмаз.

– Можно сказать и так.

– Вы помолвлены. – Когда Марджори прижала палец к губам, Адрианна подняла бровь, но понизила голос. – Это секрет? А Майкл знает?

– Знает и одобряет. Эта парочка так хорошо поладила, что я им практически не нужна. Это даже странно.

– Странно то, что они поладили?

– Странно ввиду того, что я потратила большую часть своей жизни на поиски друзей и любовников, которые не нравились папочке.

Адрианна откинулась на спинку кресла.

– Утомительное занятие.

– Еще какое утомительное. С Кейтом все получилось как никогда легко и просто.

– Тогда к чему такая таинственность?

– Чтобы подольше не попадать в колонки светских сплетен. Как бы то ни было, это будет в секрете всего еще несколько дней. На Рождество мы поженимся. Мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже там была. Но я знаю, как ты относишься к праздникам. Ты сможешь с нами сегодня поужинать в деревне?

– Я бы с удовольствием. Он должен сделать тебя счастливой, – добавила она. – Марджори, ты выглядишь чудесно.

– Мне лучше. – Из кармана своей льняной юбки Марджори вытащила сигарету. Это было единственной дурной привычкой, которую она себе еще позволяла. – Иногда я оглядываюсь назад и не могу поверить, через что папе пришлось из-за меня пройти. Через что пришлось пройти мне самой. Сейчас я вешу сто двадцать фунтов.

– Я за тебя счастлива.

– Я сохранила свою фотографию, один из газетных снимков, сделанный три года назад, когда я вышла из больницы. Восемьдесят два фунта. Я была похожа на вурдалака. – Она скрестила длинные красивые ноги. – Эта фотография напоминает мне о том, что я должна радоваться тому, что мне посчастливилось выжить.

– Я знаю, что Майкл тобой гордится. Когда я видела его в последний раз, он только о тебе и говорил.

– Без него я бы не выкарабкалась. После того, как до меня дошло, что он мне не враг. – Она взяла у официанта стакан сока и протянула ему пятидолларовую банкноту. – Ты тоже мне помогла. За второе поколение голливудских выродков. – Она чокнулась с бокалом Адрианны. – Ты тогда пришла ко мне в больницу, говорила со мной, даже когда я не хотела слушать, рассказывала мне, как тяжело тебе было наблюдать за тем, как теряет себя твоя мать… Эдди, я никогда не говорила тебе, не говорила по-настоящему, что это для меня значило.

– И не нужно. Майкл один из немногих людей, кому была не безразлична моя мама. Он не смог ей помочь, но он пытался.

– Мне всегда казалось, что он немного в нее влюблен. В вас обеих. Знала бы ты, как я тебя ненавидела, когда мы были детьми. – Марджори рассмеялась и затушила сигарету. – Папа только и делал, что говорил о тебе. Какая ты примерная ученица, какая ты вежливая и как хорошо воспитана.

– Фу, какая гадость, – поморщилась Адрианна, снова насмешив Марджори.

– Итак, я вдыхала, курила и глотала все наркотики, которые мне удавалось раздобыть, вышла замуж за психа, зная, что он будет надо мной издеваться, пользовалась каждой возможностью выставить себя на посмешище. Одним словом, я делала все, чтобы превратить папину жизнь в ад, и это чуть меня не убило. Анорексия стала последней каплей.

– Ключевое слово – последней.

– Да, – улыбнулась Марджори той же мимолетной ироничной улыбкой, которая сделала знаменитым ее отца. – Впрочем, хватит этих воспоминаний. Ты слышала, что Алтеа тоже здесь?

– Алтеа Грей? Нет.

– Представь себе. Она вон… – Марджори обвела взглядом толпу, – там.

Адрианна неторопливо надела солнцезащитные очки, прежде чем посмотреть туда, куда указывала Марджори. Актриса действительно была там, одетая в облегающий топ и мини-юбку ярко-розового цвета.

– Этот прикид больше подошел бы ее дочери-подростку, если бы таковая у нее имелась.

– Алтеа всегда любила продемонстрировать свой талант, – заметила Адрианна.

– Ее последние два фильма были бомбами. Ядерными.

– Я слышала.

Ее это не интересовало. Она расквиталась с Алтеей много лет назад. Необычайной красоты комплект опалов с бриллиантами превратился в анонимный вклад в Фонд актеров, ушедших на пенсию.

– Несколько месяцев назад она сделала липосакцию бедер.

Адрианна зевнула, но не удержалась от того, чтобы не присмотреться к ногам Алтеи.

– Эдди, я отказалась от алкоголя, наркотиков и беспорядочного секса. Оставь мне хоть что-то. Ах да, до меня дошла еще одна новость из города мишуры[13]13
  Tinsel town – прозвище Голливуда, относящееся к его великолепной природе и киноиндустрии (англ.).


[Закрыть] – о бывшем агенте твоей матери, Ларри Кертисе.

Улыбка Адрианны застыла.

– Похоже, слухи о его любви к молоденьким девочкам оказались правдивыми. На прошлой неделе его застали за кастингом новой клиентки. Ей было пятнадцать.

В животе Адрианны шевельнулась тошнота. Она нарочито медленно отставила напиток и услышала свой собственный голос – холодный и отстраненный.

– Ты говоришь, его поймали?

– Прямо на месте преступления. К тому же это был отец девочки. Мерзавец вышел из стычки со сломанной челюстью. Жаль, что никто не завязал эти яйца, которыми он так гордится, у него на шее, но похоже, работа ему больше не светит. Эй… – Встревоженная Марджори выпрямилась в кресле. – Ты побелела как мел.

Она не хотела этого вспоминать. Адрианна сглотнула, пытаясь избавиться от тугого узла в животе.