Текст книги "Галлиполийский крест Русской Армии"

Табл. № 17.

Распределение обвиненных в преступлениях по роду наказания

Табл. № 18.

Преступления и проступки, совершенные военными чинами и гражданским населением, состоявшим при Русской Армии в Галлиполи

Юридическая жизнь Корпуса за время пребывания его в Галлиполи была интенсивна и разнообразна. Для правильного истолкования и применения законов при каждой отдельной части состояли заведующие перепиской по судной части юристы, а при Штабе Корпуса имелась военно-судная часть, сосредоточивавшая всю переписку Корпуса, имевшую юридическое значение. Общий надзор за судебной деятельностью осуществлялся военно-прокурорским надзором корпусного суда.

Статистические данные о преступности в 1-м Армейском Корпусе таковы.

В Корпусе к 1 января 1921 года было:

офицеров ………………………….. 9540

солдат ……………………………. 15 617

чиновников ………………………… 569

врача ………………………………. 142

– всего же ……………….. 25 868 человек.

Ко 2 августа осталось:

офицера …………………………… 8593

солдата …………………………… 11 164

чиновников ………………………… 549

врачей ……………………………… 149

– всего…………………… 20 455 человек.

В период от 1 декабря 1920 года по август 1921

года совершивших различные преступления и осужденных было 263 человека, из них:

офицеров …………………………….119

врач …………………………………. 1,

военных чиновников …………………. 10

солдата ……………………………… 133

в числе коих………………….10 юнкеров.

Таким образом, преступного элемента за период самый тяжелый для Корпуса оказалось всего 0,9 %.

Военно-полевому суду было предано: 45 офицеров, 3 военных чиновника и 27 солдат – всего 75 человек; корпусному суду было предано: 81 офицер, 97 солдат – всего 178 человек; полковому суду было предано 9 солдат.

Наибольший интерес среди чинов Корпуса из рассмотренных в суде дел вызывали: хозяйственные и политические, а из последних – процессы, сущность коих указана в статье «Взаимоотношения с французами». Один из подсудимых был приговорен к смертной казни, другой к 15 годам каторжных работ, причем при утверждении последнего приговора избранное судом наказание было заменено осужденному отдачей в исправительные арестантское отделение сроком на 4 года. Оба дела получили широкую огласку в общественных кругах русской эмиграции благодаря необычному окончанию второго дела. Французское командование еще до рассмотрения дела в судебном заседании корпусного суда потребовало выдачи подсудимого. Тем самым создалось исключительное положение: ни русское командование, ни суд не считали возможным выдать подсудимого до рассмотрения дела. После же осуждения он по настоянию французского командования был передан французам и выехал в Константинополь.

При представлении некоторых приговоров командиру Корпуса (см. выше) последним было смягчено наказание в 44 случаях – 29 офицерам и 15 солдатам (в том числе 1 приговоренному к смертной казни, 14 приговоренным к каторжным работам и 15 – к арестантским отделениям). Из приговоренных к тюремному заключению большинство осуждено сроком на два, три-месяца.

Пребывание Корпуса в Галлиполи не дало, прежде всего, ни одного случая преступлений против чести и целомудрия женщин, разбои имели место 1 раз, грабежи -10 раз. Следует отметить, что наибольшее число преступлений относится к нарушению военной дисциплины в виде нарушения чинопочитания (61) и воинского благочиния (41). В этом факте наиболее ярко сказывается настойчиво и искренне проводившаяся в жизнь мысль о необходимости дисциплины. Политические преступления почти не имели места.

В общем, приведенные выше данные рисуют нравственный облик Армии в весьма выгодном для нее свете.

Наконец, несколько слов об имущественных преступлениях. Объектом их чаще всего являлось казенное имущество (консервы, хлеб, сахар, обмундирование). Эти преступления в буквальном смысле были от «голода», и к ним суды относились с возможной снисходительностью.

Резюмируя все сказанное, следует заключить, что сохранение за границей в Армии военных судов дало большинству русских свою юстицию. Если она, с одной стороны, имела недостатки, неизбежные ввиду создавшегося общего положения, как то: отсутствие кассационной инстанции, невыясненность вопросов смешанной подсудности военной и гражданской и т. п., то, с другой, она дала возможность Армии жить своей юридической жизнью и тем самым способствовала сохранению русской государственности.

Военно-учебное дело

Переворот 1917 года и последовавшее за ним смутное время совершенно распылили старые военные училища, юнкера которых частью погибли в дни большевистского переворота, защищая идею права и государственности в лице Временного правительства, частью ушли в армии, боровшиеся с большевиками.

Только одному – 1-му Киевскому Великого Князя Константина Константиновича Военному училищу, основанному в 1865 году, удалось выйти после ряда различных боев из Киева 1 ноября 1917 года и достигнуть 13 ноября Екатеринодара в составе 25 офицеров и 131 юнкера. Там училище вошло в состав Кубанской армии, атаманом которой 1 декабря 1917 года оно было переименовано в «Константиновское Военное училище». 15 марта 1918 года Кубанская армия с училищем, совершив 1-й Кубанский поход, вошли в состав Добровольческой армии. Летом 1918 года юнкеров, вышедших из Киева и уцелевших в прошедших боях, произвели в офицеры, а 3 августа кадр училища в составе 11 офицеров и 14 юнкеров, совершив 2-й Кубанский поход, прибыл в Екатеринодар. Там в январе 1919 года был сделан первый прием в училище лиц с законченным средним образованием как из рядов Добровольческой армии, так и из населения занятой территории. В августе 1919 года училище перевели из Екатеринодара в Феодосию.

Недостаток во вполне подготовленном опытном офицерском составе вызвал формирование 31 января 1919 года «Офицерских повторительных курсов при штабе Кавказской Добровольческой армии» для офицеров пехоты.

Весной 1919 года Офицерские повторительные курсы при штабе Кавказской Добровольческой армии были переименованы и переформированы в «Ейский Ускоренный курс для подготовки офицеров пехоты», с расквартированием до октября в Ейске, затем до конца ноября – в Чугуеве, до 14 марта 1920 года – в Новороссийске, и в Симферополе – до конца октября того же года. Тогда же (23 мая 1919 года) сформировался Ставропольский Ускоренный курс для подготовки офицеров пехоты с расквартированием до февраля 1919 года в Ставрополе, в Керчи – до ноября 1920 года; оба курса – с четырехмесячной программой. 22 февраля 1920 года курсы были переименованы: первый – в «Пехотную имени генерала М.В. Алексеева юнкерскую школу», а второй – в «Пехотную имени генерала Л.Г. Корнилова юнкерскую школу», а 11 сентября 1920 года обе школы соответственно были переименованы в военные: «Генерала М.В. Алексеева Училище военного времени» и «Генерала Л.Г. Корнилова Училище военного времени», с расширением программы и продлением времени прохождения ее до восьми месяцев.

Для пополнения офицерами артиллерии в Одессе 2 ноября 1919 года восстановили Сергиевское Артиллерийское училище, основанное в Одессе в 1912 году, а в ноябре 1917 года, после большевистского переворота, прекратившее занятия. Курс был установлен шестимесячный, по сокращенной программе военного времени. После эвакуации Одессы училище в конце января 1920 года перевели в Севастополь, где оно и оставалось до эвакуации Крыма.

Кавалерия и инженерные войска до эвакуации Крыма не имели специальных училищ, и только в Галлиполи были сформированы: для кавалерии – 25 февраля 1921 года Кавалерийское училище из двух юнкерских эскадронов, собранных в Симферополе в сентябре 1920 года при учебных частях кавалерии Русской Армии, и для инженерных войск – 25 февраля 1921 года Николаевское Алексеевское Инженерное училище из Инженерно-технических курсов, открытых 23 января 1921 года при Техническом полку, и двух старых инженерных училищ – Николаевского, существовавшего с 1819 года, и Алексеевского, основанного в 1915 году.

Табл. № 19.

Перемены в численности состава всех военных училищ к октябрю 1921 г.

Табл. № 20.

Численный состав всех военных училищ в Галлиполи к 1 октября 1921 г.

Табл. № 21.

Распределение офицеров и юнкеров военных училищ

3 марта 1921 года, уже в Галлиполи, Военному имени генерала М.В. Алексеева училищу военного времени Главнокомандующим было даровано имя старого «Александровского Военного училища», существовавшего с 1831 года, с оставлением в наименовании имени «генерала Алексеева».

19 июля 1921 года Кавалерийское училище переименовали в память старого Николаевского Кавалерийского училища, существовавшего с 1823 года, в Николаевское Кавалерийское училище.

Таким образом, к 1 октября 1921 года при 1-м Армейском Корпусе состояло шесть военных училищ, из которых два были сформированы в Галлиполи.

Почти за полуторавековую историю военных училищ они исполняли только свое прямое назначение подготавливать офицерский состав – душу и остов Армии. Самая беспощадная из войн – Гражданская, с ее сложной и непрерывно меняющейся обстановкой, когда неожиданно образовываются новые фронты, часто в глубоком тылу, – заставляла Главное командование из-за отсутствия свободных войск пользоваться юнкерскими частями как боевыми. Чистота побуждений в борьбе, сознание необходимости ее, высокая воинская доблесть, боевая стойкость, соединенная с стремительным порывом, свойственным юности, устойчивость политических взглядов, не поддающихся агитации противника, знание необходимости суровой воинской и общественной дисциплины и безукоризненная честность юнкерских частей в отношении к населению, создавали из каждого боевого выступления юнкеров славную страницу в истории Армии.

Кроме боевой деятельности, все училища несли караульную службу и были надежными гарнизонами тех пунктов, где они были расположены. Не раз училища призывались для охраны порядка в тревожные и критические дни, как, например, в дни эвакуации.

Константиновское Военное училище начало свою боевую деятельность в борьбе с большевиками уже 27 октября 1917 года, ведя с ними уличные бои в Киеве, потеряв в них, кроме раненых, убитыми 2 офицеров и 5 юнкеров. После 4-хдневной перестрелки училище покинуло Киев и двинулось на Кубань. Участвуя в 1-ом и во 2-ом Кубанских походах, училище за этот период понесло значительные потери офицерами и юнкерами, доблестно сражавшимися в рядах Армии, в которой высокое качество бойцов восполняло их малое количество.

Период мира для училища, переведенного в августе 1919 года в Крым, продолжался с августа 1918 года до конца декабря 1919 года, когда училище вновь выступило на фронт к Джанкою и Перекопу для участия в обороне Крыма. За оборону Крыма училище было награждено отличием на головных уборах. В августе 1920 года училище приняло участие в 20-тидневном десанте на Кубань, потеряв в непрерывных боях 65 % состава. За бои на Кубани училище было награждено серебряными трубами с лентами ордена Св. Николая Чудотворца. За непрерывную службу и сохранение своего оружия от Киева до Галлиполи училищу Главнокомандующим было даровано право проходить церемониальным маршем на парадах держа «ружья на руку».

Александровское им. генерала М.В. Алексеева Военное училище начало свою боевую службу, совершая в ноябре – декабре 1919 года отход с Армией из Чугуева на Кубань походным порядком, охраняя тылы и железные дороги от «зеленых» и внутренних большевиков, имея с ними небольшие стычки. Совершая поход зимой, почти без обоза, непрерывно меняя направление движения в зависимости от угрожаемых пунктов, юнкера проявили непоколебимую твердость духа и выносливость организма, чему свидетельство – отсутствие отставших за время похода. Приняв участие в боях за Ростов и под Батайском, училище отошло к Новороссийску и прикрывало, совместно с другими частями, эвакуацию. Славные страницы в свою боевую историю написало училище в 1920 году, в дни августовского десанта на Кубань, когда в упорных боях училище потеряло за 4 дня убитыми 21 % офицеров и 7 % юнкеров; ранеными 38 % офицеров и юнкеров. За эти бои училище было награждено серебряными трубами с лентами ордена Святого Николая Чудотворца.

Военное им. генерала Л.Г. Корнилова училище боевое крещение получило в боях за Ростов и под Батайском в декабре 1919 и январе 1920 годов.

Отойдя в начале февраля к Екатеринодару, оно соединилось со своим вновь сформированным в Ставрополе батальоном, который после ряда боев с красными к концу февраля достиг Екатеринодара. Переведенное в Керчь после общей эвакуации Кубани училище высылало одну роту в десантную операцию под Геническом в марте – апреле 1920 года. В августе 1920 года училище принимало участие в десантной операции на Кубань, совершило за эту операцию две высадки в обороняемые противником районы и участвовало в ряде боев, понеся значительные потери убитыми и ранеными. Батальон училища, атакованный под Анапой тремя дивизиями красных, отбил три атаки, ликвидировал прорыв фронта при четвертой атаке и обеспечил в критической обстановке посадку десанта на суда. За свою боевую службу училище было награждено Главнокомандующим серебряными трубами с лентами ордена Св. Николая Чудотворца.

Табл. № 22.

Боевая и военная служба офицерско-юнкерского состава военных училищ по состоянию к 1 октября 1921 г.

Сергиевское Артиллерийское училище впервые вышло на фронт в феврале 1920 года на Перекопский перешеек, где было разделено повзводно (офицеры и юнкера) в 13-ю и 34-ю артиллерийские бригады и в 4-ю батарею учебно-подготовительной артиллерийской школы и принимало участие во всех боях по всему фронту обороны Крыма по май месяц 1920 года.

За оборону Крыма училище награждено Главнокомандующим отличием на головных уборах.

Крымская катастрофа совершенно разрушила руководивший деятельностью военных училищ орган – Управление военно-учебных заведений, архив и дела которого погибли, чины уехали в Сербию, а само оно было расформировано приказом Главнокомандующего 19 ноября 1920 года. Тем же приказом все военные училища, за исключением казачьих, были прикомандированы к 1-му Армейскому Корпусу, а казачьи соответственно – к Донскому и Кубанскому корпусам.

Организованные в существенных чертах но образцам довоенного времени, училища во внутренней своей жизни руководствовались законами и положениями мирного времени; входя же в состав 1-го Армейского Корпуса как строевые части, получали из Корпуса руководящие указания и требования, касающиеся строевой и гарнизонной службы. Объединяющим лицом являлся командир Корпуса, которому они были непосредственно подчинены. С целью удобства управления пехотные училища к концу декабря 1920 года объединили под руководством старшего из начальников пехотных училищ, но это объединение просуществовало менее четырех месяцев, ничем не проявило себя и естественно закончилось с уходом объединяющего лица.

Отсутствие специального, ведающего училищами как учебными заведениями с их особыми нуждами, органа ставило их в исключительно трудное положение. Так, в среднем по всем училищам на одного офицера приходилось 11 юнкеров, но в одном число достигало 14, а в другом – 7. В одних училищах юнкера не несли хозяйственных нарядов, а в других почти все хозяйственные работы исполнялись юнкерами в зависимости от числа солдат. Считая всех писарей и прочих должностных лиц, в среднем на одного солдата приходилось 8 юнкеров, с увеличением в одном училище до 17 и с уменьшением в другом до 4 юнкеров. Располагая ограниченными средствами, Корпус, не выделяя училищ из числа строевых частей, не мог уделить училищам необходимых средств на учебное дело, так что за 10-месячный период в Галлиполи на каждого юнкера на учебное дело в среднем было отпущено по одной лире и одному пиастру (1 руб. 26 коп. золотом). При этом отпуск производился равными суммами на каждое из училищ, следовательно, чем меньше было юнкеров в училище, тем лучше они были обставлены в учебном отношении. Вследствие этого некоторые училища могли расходовать на каждого юнкера по 6 руб. 41 коп. золотом, а другие – только 3 руб. 13 коп. В такой же пропорции училища могли производить и остальные расходы. Различия относительного числа солдат и сумм на расходы создавали такую обстановку в двух рядом стоявших училищах, что в одном юнкерам (правда, очень редко) приходилось ходить за дровами в лес за 12–13 верст, в другом – на те же нужды дрова покупались в городе с доставкой в училище. Жизнью вызванные необходимые изменения программ были разработаны комиссией только для пехотных училищ, остальные сделали каждое для себя, что нарушило общность программ в тех отделах обучения, которые являются общими для всех военных училищ, независимо от их специального обучения.

Основной задачей, данной училищам в Галлиполи как строевым частям и военно-учебным заведениям, была гарнизонная и военно-полицейская служба, которая поглощала массу времени и сил у чинов училищ, в значительной мере затрудняя дело их прямого назначения.

Училища, прибывшие в Галлиполи, постепенно прошли через всю тяжелую обстановку жизни и не сразу попадали под крышу. Помещения первоначально в большей части случаев были невелики, что вызывало разбросанность расположения даже одного училища по всему городу: в полуразрушенных мечетях, банях и других зданиях. Часть юнкеров одного из училищ жила около месяца в неглубоких пещерах на краю города, другая часть – в доме, передняя стенка которого была начисто снесена снарядом, третья – в темных развалинах турецкой бани, и только около половины состава юнкеров – в пустом оптовом складе, причем количество их, с офицерами и солдатами, превышало в 3–4 раза норму мирного времени казарменного расположения.

Постепенно усилиями русского командования удалось найти помещения, позволившие, по меньшей мере, сосредоточить каждое училище в одном месте. Лучшим выходом являлись пустовавшие здания оптовых складов. Кроме складов под училища отводились старые летние тонкостенные турецкие казармы, расположенные в двух верстах за городом, давно не ремонтированные и стоявшие без оконных рам, дверей, с крышей, протекавшей в дожди; кроме этого, нашли на краю города также мечеть дервишей, с двумя ярусами огромных окон, не имевших не только оконных рам, но и оконных коробок. Все эти помещения страдали общими существенными недостатками: они были холодные, сырые и темные, так как от холода и ветра все оконные отверстия закрывались одеялами; обогреть же их за отсутствием каких-либо печей было невозможно, да и бесполезно, так как все равно заделка всех отверстий была непосильна, и, кроме того, некоторые здания (мечеть) были слишком велики. Прочность некоторых из них была под сомнением, но выбора не было, и пришлось мириться с тем, что отводилось французами. Два училища – Кавалерийское и Корниловское, разместились в мечети дервишей, пострадавшей от войны и времени. Корниловское училище разместилось внизу, а над ним, на боковых деревянных хорах, некогда предназначавшихся для турецких женщин, – Кавалерийское.

В конце января 1921 года, во время чтения лекций на хорах, они внезапно рухнули, и находившиеся на них юнкера, офицеры с начальником училища упали вниз с высоты в 5 саженей на корниловских юнкеров, причем пострадало 4 офицера и 52 юнкера, получивших ранения, ушибы и переломы конечностей. Два юнкера умерли от полученных увечий, а начальник Кавалерийского училища и до У из получивших увечья юнкеров – тяжело пострадали.

К январю 1921 года почти всем училищам удалось устроиться «сносно», то есть иметь крышу и стены. Было очень холодно, сыро, тесно и грязно, спали прямо на полу, частью каменном, редко деревянном, а большей частью земляном. За день полы приходили в ужасный вид из-за мокрой, липкой грязи. Размещение было настолько тесное, что выйти ночью можно было только по телам, так как весь пол занимали спящие, и не оставалось ни малейшего свободного пространства. Полное в первое время отсутствие освещения ночью, раздражения от бесчисленных паразитов, приобретенных за долгое время пребывания в трюмах пароходов, лежание на твердом полу без подстилки, толчки беспокойно спящих соседей, холодная сырость воздуха и пола, внезапное пробуждение от того, что кто-то наступал на спящего, – все это создавало для многих ночные кошмары вместо отдыха. Константиновскому училищу пришлось заняться водоотведением, так как пол нижнего этажа – бывшего верблюжьего сарая, отведенного училищу, в дождливые дни заливался, а дважды внезапно хлынувшие ливни затопили нижний этаж; юнкера были по колено в воде, многие вещи оказались вынесенными в сточные трубы.

Табл. № 23.

Офицерский состав по времени производства в офицеры и количество офицеров, ранее служивших в военно-учебных заведениях

Вместо обилия пространства в училищах мирного времени, с их огромными столовыми, общими залами, спальнями, классными помещениями, своими домовыми церквами и проч., все это теперь соединялось в одном небольшом помещении, в котором юнкера должны были проводить круглые сутки. Утренний и вечерний чай, обед и ужин выпивались и съедались, сидя на кроватях, в лучшем случае за самодельными столиками. Здесь же юнкера слушали лекции, готовились и сдавали репетиции. В редкие дни торжеств здесь же устраивались общие обеды, литературно-музыкальные и танцевальные вечера, причем приходилось разорять всю с таким трудом собственноручно сколоченную «обстановку» и из нее же устраивать скамейки, столы, театральные помосты и проч.

В сентябре месяце по просьбе французского командования два училища, Сергиевское и Корниловское, были выведены в лагерь. Не успели училища устроиться в лагере, как прошедший через Галлиполи циклон сорвал часть палаток, и юнкера очутились почти под открытым небом. Кстати подоспел переезд в славянские страны.