Текст книги "Арон Гирш. Утерянный исток"

Залина всё это время таращилась на Риза. Её взгляд можно было бы описать как изумлённый и это обстоятельство не могло скрыться от внимания Риза.

После короткого обмена любезностями, Залина была первой, к удивлению Риза, кто начал задавать вопросы. Она спрашивала про то, как прошла операция, и как проходил постоперационный период. Риза удивило ещё и то, что Залина знала немало фактов относительно этого процесса.

– Кирилл не особо много мне рассказывал. – говорила женщина – Мы на тот момент уже не особо много разговаривали друг с другом. Но ваш случай представлял для Кирилла большое значение.

– Знаете, – отвечал Риз – а вот я бы хотел узнать, почему он предавал такое значение именно моему случаю? Мне известно, что и до меня у Кирилла Генриковича уже были удачные нейросинтезы.

– Это только мое предположение, – отвечала Залина – но мне кажется, что на вас он некоторым образом экстраполировал случай с нашим сыном, который случился не многим раньше вашего. Кирилл очень тяжело переживал утрату Твина.

Елизавета вторила словам Залины и не упускала возможности оказывать женщине психологическую поддержку в устной форме.

– Этот вопрос может показаться вам не вполне уместным, – Риз решил предварительно настроить Залину на восприятие следующего своего вопроса – но где был похоронен Твин?

Залина растерялась, услышав этот вопрос, опустила глаза к полу, и Елизавета воспользовалась моментом, чтобы наградить Риза укоряющим взором.

– Мы долго спорили с Кириллом по этому вопросу. Знаете, мой муж был приверженцем всех этих трансгуманистических идей, ….

«– Только не говори мне,» – думал про себя Риз – «что вы подвергли его тело криоконсервации»

… Кирилл настаивал на необходимости криосохранения тела Твина, на случай разработок способов решения его проблемы в будущем. Но после основательных обсуждений, мы пришли к выводу, что даже если и верить в этот способ, у нас всё равно не хватило бы средств, для выполнения условий предлагаемого договора. Поэтому мы подвергли тело Твина кремации.

«– Стало быть,» – продолжал рассуждать Риз – «тело было уничтожено без остатка»

Залина, меж тем, продолжала объяснять:

– Ситуация была очень деликатной. Наш сын длительное время находился в исследовательском центре, там, где Кирилл мог лично наблюдать его, понимаете? – Залина предпочитала не смотреть в глаза Ризу, рассказывая это, очевидно она испытывала какие-это моральные терзания, связанные с тем, о чём говорила – В самые тяжкие моменты, он угрожал криоконсервировать тело Твина и увезти его туда, где я бы не смогла ему навредить моим скепсисом. Так он говорил.

– Но вы всё-таки пришли к единому решению, в конце концов. – сказала Елизавета, осторожно положив свою ладонь Залине на плечо.

– Да, когда Кирилл понял, что в случае с Твином у него уже не было никаких шансов. После кремации, Кирилл словно выгорел окончательно.

Риз несколько раз кивнул, выражая своё понимание, не произнося при этом ни слова.

– После того, как вы решили выписаться их клиники, Кирилл начал подготавливать какие-то бумаги, дела. Мы уже не жили вместе какое-то время, но я видела его пару раз. Всё было похоже на то, что у него изменились планы. Словно бы он решил сдать свои полномочия в исследовательском центре.

– Да, но ведь он исчез, так и не расставив всех точек над «и». -констатировал Риз, ловя на себе укоры во взгляде Елизаветы. Женщине казалось, что по крайней мере с точки зрения психологии, он позволял себе непростительную, в данной ситуации, непринуждённость в вопросах.

– Возможно, ему было уже настолько всё равно. – Залина пожала плечами – А может быть, его подстёгивало время. Он, наверно, не опасался за судьбу исследовательского центра, зная, что там быстро найдут нового руководителя его отдела.

– На самом деле, – сказала вдруг Елизавета – переполох, связанный с этим вопросом, был не малый.

– Ну, теперь то там точно всё в порядке.– слегка улыбнулась Залина и кивнула в сторону не совсем нового плоско-экранного телевизора – В последнее время много говорили о последнем нейросинтезе. Есть там теперь и новый руководитель отдела, и дело Кирилла продолжает жить. Новый руководитель, кстати говоря, молодой мужчина, он ещё при Кирилле там работал.

– Да, – подтвердила Елизавета – Максимилиан был его первым помощником в исследовании.

Залина посмотрела на женщину, улыбнулась ей и несколько раз кивнула.

– А вы его знаете, – совершенно внезапно спросил Риз –Максимилиана, бывшего помощника Кирилла Генриковича?

Толи сказывались наблюдения, которые Риз был вынужден сделать уже в который раз общаясь с сотрудникам следственных органов, толи в очередной раз проявились отголоски каких-то навыков и знаний, происхождение которых теперь нельзя было установить, но Риз знал, что он искал, задавая этот вопрос.

Залина, услышав вопрос Риза, кинулась было давать отрицательный ответ. Это было видно по выражению её лица и по практически завершённому характерному жесту отрицания. Однако, сам ответ застрял у женщины в горле, и подобно большому, не пережёванному кому, болезненно спустился вдоль пищевода, не в желудок, а куда-то в область солнечного сплетения, заставив её податься корпусом вперёд и сильно напрячься. Было ясно, что Залина вдруг испугалась, осознала и испугалась, что та ложь, которую она практически сказала, уже была бессмысленна, принимая во внимание столь непродолжительный временной период между её разговором с Максимилианом у подъезда и появлением Риза на пороге её квартиры.

– Ну, как вам сказать… – промямлила Залина, не на долго даже забыв о своей роли страдалицы – Я часто о нём слышала от Кирилла, он хорошо о нём отзывался…Пару раз видела его воочию, а сейчас так его вообще любой узнает, после всех этих репортажей…

– Понятно. – сказал Риз, делая вид, будто пропускает всё сказанное мимо ушей – А лично вы с ним не знакомы?

И вновь воцарилось не ловкое молчание, пауза, наполнившая атмосферу между собеседниками сильным напряжением.

Залина стала было пытаться что-то сказать, сопровождая свои междометия хаотичными жестами рук, но ей на спасение пришла Елизавета.

Вновь положив ладонь Залине на плечо, Елизавета сказала, что уже слишком поздно, и вопреки данному Ризом обещанию, он отнял у Залины немало времени.

Когда Залина стала уносить на кухню даже на половину не опустевшие чашки с остывшим кофе, Риз уставился на Елизавету взглядом, в котором выразилась буря самых неопределённых эмоций и чувств, главным образом негативных. Но сама Елизавета не позволила Ризу перехватить инициативу. Совокупностью жестов и практически беззвучных слов, она дала понять Ризу, что тот своими вопросами сильно расстраивал Залину и мог спровоцировать у неё депрессию.

Уже в прихожей, Залина, вновь обретя образ расстроенной воспоминаниями, уставшей женщины, нашла в себе силы поблагодарить Риза за внимание к персоне её мужа. Она заявила, что для неё было важным узнать, что с последним пациентом Кирилла всё теперь хорошо. Но её усталость на данный момент не позволяли ей ни мыслить ясно, ни отвечать на вопросы, столь плотно связанные с тяжкими переживаниями. Распрощавшись с гостями, Залина закрыла за ними дверь.

Уже садясь в автомобиль, Риз подвергся шумной, яростной, эмоциональной атаке со стороны Елизаветы. Женщина отчитала его за то, что тот столь безрассудно и безответственно вёл себя в гостях у «измученной женщины» Елизавета заявило, что подобные вопросы, которые всё-таки задал Риз, могут легко повергнуть женщину в депрессию, а это уже реальная предпосылка к соматическому⁵⁵ заболеванию. Елизавета также заявила, что знай она о подобном намерении Риза, она бы никогда не согласилась помогать ему отыскивать «несчастную Залину»

Риз выслушивал критику с холодным спокойствием, и ни разу не произнёс ни слова до тех пор, пока Елизавета не остановила свой поток нареканий, из-за потребности перевести дыхание.

– Я конечно не психолог, и спорить с тобой здесь не могу. – совершенно спокойно сказал Риз – Более того, я и не имел такого намерения, раздосадовать её или ещё что. Просто в ходе самого разговора, мне стало ясно намного больше того, что она хотела мне открыть.

Услышав это, у Елизаветы расширились глаза.

– Что ты такое говоришь? Ты что, думаешь она сознательно что-то скрывает от тебя?

– Более того, – с ироничной улыбкой ответил Риз – она сознательно мне лгала.

Елизавета тяжело и протяжно выдохнула, как-бы имитируя попытки успокоиться и обрести должное терпение.

– Ты по поводу этой её встречи с Максимилианом? – и не дожидаясь ответа от Риза, сама же продолжила – Да она может просто засмущалась, вот и всё. Её муж, официально считается пропавшим без вести. Они с ним не разведены, и если ты не в курсе, то среди женщин очень быстро распространяются дурные слухи о том, что жена при «не похороненном» муже, начинает встречаться с другим мужчиной. Вот она и растерялась, не зная, что ответить.

– Почему-то мне кажутся эти доводы маловероятными. – заметил Риз, смотря перед собой.

– Ах да, так я наверно тоже пытаюсь от тебя что-то скрыть? -распылялась Елизавета – Или нет, ещё круче! Я намерено тебя ввожу в заблуждение, потому что я подельница этой Залины. Только вот в чём? Ах да, как это в чём! Мы с ней вступили в сговор, убили Кирилла, избавились от тела, так тебе наверно больше нравится! А для чего мы это сделали?

В этот момент, Риз повернулся к Елизавете и уставившись на неё, слегка улыбнулся. Он поймал себя на мысли, что никогда ещё не видел в своей подруге такого пылкого нрава.

Елизавета наконец-то замолчала, она пристально смотрела на Риза, очевидно пытаясь предугадать его реакцию. На этот раз ей было не суждено сделать это, поскольку даже сам Риз, в следующую секунду сделал то, чего сам от себя не ожидал.

Повинуясь внезапному импульсу, он схватил Елизавету за оба её предплечья, разворачивая к себе. Женщина ещё не успела пристегнуть ремень безопасности, что позволило Ризу частично подтащить её к себе, перехватить за талию и плечи, страстно впиться поцелуем в её губы, забывая про то, где они находятся, при каких обстоятельствах и про то, что их, вполне возможно, могут увидеть из окон первых двух этажей дома. Елизавета, поражённая таким поведением Риза, не позволила себе пребывать в «фрустрации» дольше, чем того могло бы потребовать напускное приличие. Если Риз, в этот момент, попросту не придавал никакого значения перспективе быть замеченным кем-либо посторонним, то Елизавета, понимала, что такая перспектива лишь распыляет её желание. Отсутствие телесной близости на протяжении последних нескольких дней, не могло быть компенсировано за относительно непродолжительный период времени, в салоне автомобиля Елизаветы. Да и габариты седана не позволяли реализовать весь потенциал накопившейся страсти. Поэтому, после нескольких минут, которых почему-то оказалось достаточно, чтобы двигатель автомобиля прогрелся как следует, пара домчалась до квартиры Риза по практически свободным улицам города.

Спустя несколько часов, когда Риз и Елизавета только начали засыпать, в темноте комнаты раздался телефонный звонок. Это был входящий вызов на телефон Елизаветы. Женщина, очевидно уже успевшая заснуть, не сразу сообразила что происходит и поэтому с трудом нашла свой мобильный на столике возле разложенного на две персоны дивана.

Риз, который тоже пришёл себя от мелодии ринг-тона, успел услышать, как Елизавета выругалась, прочитав на дисплее своего мобильника, кто пытался ей дозвониться.

– Да… какого чёрта..? Уже ведь поздно и я…..

Риз оставался в постели, наблюдая за тем, как Елизавета, совершенно позабыв про свою наготу, отбросила в сторону покрывало и включила настольную LED-лампу.

– Да ну…. ты уверен. А почему он нам ничего не сказал, у него же время было? – Елизавета вновь выругалась – И что, нам уже нужно начинать волноваться?

Характер разговора позволял Ризу понять, что случилось что-то серьёзное, только вот он ещё ни разу не видел, чтобы кто-то звонил Елизавете на мобильник даже утром, когда та опаздывала на работу. Это казалось более чем странным.

– Я поняла… поняла… раз без этого уже никак. – когда Елизавета выругалась в третий раз, при том, что третье ругательство было самым серьёзным и основательным, Риз понял, что случилось что-то очень серьёзное – Я еду…хорошо…

Елизавета прекратила разговор, сложив раскладной мобильник и выдохнула, уставившись в потолок. В свете ночника, её тело казалось особенно привлекательным, такой необычный тёплый оттенок ложился на её слегка загорелую кожу.

– Что случилось? – спросил Риз.

Елизавета едва повернулась к нему, промолчала, словно обдумывая что-то, затем сказала:

– Произошло кое-какое ЧП в с пациентом. После нейросинтеза.

Риз пожал плечами.

– У них там дежурят реаниматологи и неотложка, зачем тебя ночью поднимать…?

– Да нет, там дело как раз с психической составляющей. Мы позволили себе слишком большую оплошность, когда прекратили давать этому пациенту седативные. У него в анамнезе психоз, и длительные занятия каким-то боевым спортом.

Сказав это, Елизавета иронично улыбнулась, словно эти две составляющие лучше всего описывали как конкретного пациента, так и саму ситуацию с ним.

– Давай я поеду с тобой. – предложил Риз, начав было вставать из постели.

– Нет-нет, это исключено! – Елизавета остановила его – Тебя попросту не пустят. А руководство не обрадуется, если узнает, что я стороннему лицу растрепала.

Сказав это, женщина принялась одеваться.

– А руководство, это Максимилиан? – спрашивал, меж делом, Риз.

– Да нет. Максимилиан руководитель отдела. Он тоже, конечно, рад не будет, но его я могу послать куда по дальше. – отвечала Елизавета – А вот администрация, исполнительный директорат, они трясутся за имидж, особенно сейчас, когда центр «на коне» после репортажей.

– Ясно. – сказал Риз – Просто, мне кажется, вызывать вот так человека ночью по такому делу…

– Это моя работа! – остановившись на один момент, Елизавета повернулась к Ризу и дала ему понять, что она воспринимает эту ситуацию как личную профессиональную обязанность.

– Ладно, ладно! – в шутливой форме сказал Риз, поднимая в воздух обе руки в знак капитуляции – Я ведь могу тебе позвонить и узнать, что всё в порядке?

– Ты должен мне позвонить, и узнать, что всё в порядке! – с наигранно-строгой интонацией заявила Елизавета – Однако, пока мы там не разберёмся, я ответить не смогу. Давай так, я сама тебе наберу, когда всё устаканится.

Риз подумал, какую фразу можно было бы сказать в этой ситуации, чтобы усилить впечатления заботливости и беспокойства, которые на самом деле, присутствовали в нём далеко не в такой мере, в коей он хотел их продемонстрировать.

– Обещаешь? – совершенно серьёзно спросил Риз.

Елизавета, уже одетая, уставилась на него, затем ответила:

– Конечно обещаю! Ещё бы! – она собрала со стола свой телефон и закинула его в свой клатч – Пойдём, поцелуешь меня и закроешь за мной дверь.

Риз не заставил себя уговаривать. Когда Елизавета вышла за порог и входная дверь была уже заперта, Риз погасил ночник, но в постель не вернулся. Вместо этого он встал у окна и наблюдал за тем, как Елизавета запустила двигатель своего автомобиля, затем потратила около минуты, избавляясь от снега, засыпавшего ветровое стекло и наконец, выехала из двора.

Риз хотел спать, за минувший день случилось многое, и ему стоило всё внимательно обдумать, но то, как он завершил вечер, лишило его сил.

Вернувшись в постель, Риз сам не заметил, как заснул.

Сон длился совсем не долго, и Ризу казалось, что он окончился, даже не успев начаться. Удивительно, но Риз ворочался из стороны в сторону, то и дело поджимая колени к животу, в бесплотных попытках противостоять холоду. Периодически проскакивающие отблески сознания приносили с собой простые мысли о том, что окна в квартире были закрыты, а отопление работало исправно.

Риз попытался плотнее завернуться в одеяло, но вдруг понял, что он лишь загребает руками снег. Это открытие подействовало на него отрезвляющее, мгновенно прогоняя прочь состояние дрёма. Риз поднял голову, осмотрелся. Всё его тело покрывал слой свежего снега, а барахтанья Риза привели к тому, что вокруг него образовалась бесформенная прогалина.

Снег был холодный, и попадая на тело Риза, уже не таял. Приподнявшись на руках, молодой человек обнаружил, что и под ним снег не растаял.

Разумеется, обнаружив себя в снегу, под открытым небо, сам собой исчез вопрос, почему было так холодно. Риз встал в полный рост, ему хотелось обхватить свои плечи руками и как следует растереть. Когда он это сделал, то обнаружил, что он был в верхней одежде, хотя и без столь необходимых в данной ситуации куртки.

Всё-таки он заставил себя совершить ряд необходимых движений, чтобы вернуть в своё тело если и не тепло, то хотя бы – подвижность. Много времени для этого не потребовалось. Когда, наконец, Риз осмотрелся, то обнаруженное им уже не вызывало сильного удивления. Он находился на берегу озера. Это было всё то же озеро из его видений. Но от раза к разу, всё здесь преображалось, будто подчиняясь своим собственным законам существования. Так, например, поверхность озера уже была основательно стянута льдом, поверх которого лёг толстый слой снега. Толстые снеговые шапки покрывали ветви деревьев, заставляя их пригибаться к земле. Вокруг стало гораздо больше снега, чем в предыдущие разы. На самом берегу, в тех местах, где находились скамейки, теперь выделялись не большие безформенные сугробы и Риз не заметил ни одного единственного следа, оставленного в снегу, по которому можно было бы предположить о том, что хоть кто-то здесь ходил. Отметив это обстоятельство, Риз также заметил, что на снегу вообще отсутствовали чьи-то следы, зверей или даже птиц. Всё вокруг представлялось идеально гладкой, белой поверхностью.

В противоположном направлении от озера стоял красивый дом, которые Риз уже видел в прошлый раз. Однако теперь, сам дом выглядел завершённым. В нём были все необходимые элементы, для того, чтобы назвать его домом по его функциональному назначению. Появились окна и входная дверь.

С того места, где стоял Риз, возможно было заметить, что на первом этаже дома горел свет. Риз зашагал в сторону дома, оставляя в снегу, в котором его ноги утопали по самую щиколотку, одну единственную цепочку следов.

Дойдя до крыльца, Риз старательно отряхнул ноги от налипшего снега. Убедившись, что избавился от снега, он постучал в большую, красивую, металлическую дверь. Ему казалось, что свет, который он видел снаружи, исходил из помещения, которое находилось ближе всего к входной двери и не было никакой необходимости пользоваться кнопкой дверного звонка. Однако, после того как постучав в третий раз, никто не откликнулся, Риз воспользовался звонком. Он сам смог услышать мелодию звонка, та длилась в течении нескольких секунд. Но результат оставался прежним. Тогда Риз просто попробовал открыть дверь, налегая на крупную, декоративную дверную ручку как на рычаг. Ручка сдвинулась с места, совершила поворот на несколько градусов, но упёршись в механизм замка, который и не думал открываться, вернулась в исходное положение.

Риз выругался и сильно ударил кулаком по двери, ощутив при этом, что в его кулак, в месте удара, отозвался болезненным откатом, передавшемся по всей руке.

«– Что это ещё за дела?» – спрашивал себя Риз, смотря на свой, слегка покрасневший в месте удара кулак – «Раньше я даже снег не ощущал, а теперь…»

Риз вспоминал, как при первом своём видении этого места, он не испытывал никаких реальных ощущений, воздух не имел ни температуры, ни свойственного ему аромата. Снег напоминал инертную массу, не способную хоть как-то воздействовать на него. Теперь же, вместе с тем, что само место всё более напоминало завершённую форму, у окружающих предметов появились физические свойства.

Риз вновь покинул крыльцо, оказавшись в снегу.

«– У любого дома должно быть, как минимум, две двери» – решил Риз и принялся обходить жилище вокруг. Те окна, что выходили на сторону, с которой стоял Риз, были тёмными. На дюжину сантиметров вперёд выступали пластиковые оконные карнизы. Повинуясь своему любопытству. Риз предпринял попытку взобраться на один из таких карнизов. Для этого он отошёл на несколько шагов от дома и взяв короткий разбег подскочил, хватаясь руками за выступ карниза. Это было не сложно. Как только руки впились в холодный пластик, ноги тут-же нашли опору в виде незначительно выступающего края фундамента дома. Так, Ризу не составило бы никакого труда, чтобы подтянуться и встать в полный рост. Сделав это, оконный карниз оказался на уровне груди Риза, и тот смог заглянуть через чистое, прозрачное стекло внутрь. То, что увидел Риз, заставило его ещё пристальней всмотреться, а затем отпрянуть от окна и поспешно оказаться на земле. Вновь стоя в снегу, Риз смотрел на окно, не веря тому, что только что увидел.

Ожидав разглядеть предметы интерьера, мебель, и возможно людей, Риз, заглянув в окно, за которым не горел свет, увидел просто глубокую, непроницаемую тьму. Нескольких мгновений созерцания этой картины с лихвой хватило, чтобы он понял, что за окном, внутри дома, ничего не было. И дело не в том, что там не был они света, ни предметов интерьера, увидев пустую комнату, Риз едва бы испытал столь сильное потрясение. За окном, в тех окнах, откуда не исходил свет, не было вообще ничего, даже самого пространства.

Ризу пришло в голову, что наверное именно так и выглядит сама пустота, и как на самом деле заблуждаются люди, когда, называют этим термином отсутствие того или иного предмета или содержимого. Настоящая пустота – отсутствие самой материи.

Риз продолжил обход таинственного дома. Как он и предполагал, на противоположной части дома, противоположной по отношению к той, где находилась входная дверь, был ещё один вход. На этот раз, это была не просто металлическая дверь, это была дверь с толстым уплотнителем, на специальном замке с контролем доступа. Массивные дверные петли были вынесены наружу. На ощупь металл был холодным. О том, чтобы открыть эту дверь не могло быть и речи, поэтому Риз попросту продолжил свой обход.

Наконец он достиг того места, где находилось единственное окно, через которое был виден тусклый свет, как на подобие света от ночника.

Само окно здесь было значительно больше и имело другую форму, нежели остальные окна в доме. Вот здесь, как полагал Риз, определённо должно быть что-то. Но не понимая, что именно можно было ожидать увидеть там, внутри, Риз решил воспользоваться всё тем-же приёмом, то есть взобраться до уровня – выше карниза и заглянуть внутрь.

Будучи уже готовым выполнить этот не хитрый манёвр, Риз остановился на своём месте, откуда хотел было брать разбег, и как вкопанный уставился на угол дома, за которым находилось уже крыльцо. Там стоял человек и молча смотрел на Риза. При этом, выражение лица этого человека не покидала ироничная усмешка, которой он одаривал Риза, пытавшегося разобраться что здесь к чему..

Ризу не понадобилось много времени, чтобы узнать в этом человеке сперва ту фигуру, которую он часть встречал в своих видениях. Это был молодой человек, возрастом приблизительно как и сам Риз, возможно чуть младше. В отличие от Риза, этот молодой человек не был достаточно хорошо развит физически. При росте, как и рост самого Риза, этот парень имел худощавое телосложение и немного сутулился. Его причёска, из тёмных, модельно-подстриженных волос, выдавала в нём человека, стремящегося не отставать от моды. Под парой не густых тёмных бровей сидела пара глаз, которые и привлекали к себе наибольшее внимание, поскольку они представляли собой две полностью чёрные миндалины, которыми, и в этом не могло быть сомнений, молодой человек мог видеть. Неизвестный молодой человек смотрел этими невероятными, по человеческим меркам, глазами на Риза.

Чем дольше Риз смотрел на этого парня, тем больше он узнавал в нём кого-то, кого должен был знать, так, во всяком случае, ему казалось. Риз сделал пару шагов в направлении незнакомца, тот даже не сдвинулся с места, но Риз понимал, что парень наблюдает за ним. Внезапно, незнакомец сказал:

– Привет Риз! Наконец-то ты смог найти меня.

Незнакомец говорил так, как говорил бы любой нормальный человек, используя мимическую мускулатуру, весь артикуляционный аппарат, но у Риза не было сомнений, голос незнакомца не исходил от той фигуры, которую он видел теперь перед собой. Голос звучал в самом пространстве, из которого было соткано всё окружающее.

– Не волнуйся, – продолжал незнакомец – здесь тебе ничего не угрожает. Я знаю, тебе было не просто меня найти.

Сделав ещё пару шагов, Риз остановился на расстоянии менее полутора метров от незнакомца. Глядя ему прямо в глаза, Риз полагал, что гладкая чернота будет отражать всё, что находится пред ними. Однако только теперь он понял, что эти глаза отличались от человеческих не только своим строением, но и своей природой. Это не были глаза в привычном для человека смысле. В обоих глазницах незнакомца находилась чёрная пустота, наподобие той, что заполняла ещё не существующие, не заполненные каверны пространства.

– Кто ты?– спросил Риз.

Незнакомец улыбнулся чуточку шире, затем как-бы выпрямился и расправил плечи, позволяя Ризу рассмотреть себя. На парне была одета тонкая кожаная куртка тёмного цвета, куртка была расстёгнута на одну треть длины замка-молнии. Из под куртки виднелась тонкая кофта с высоким воротником, доходившим молодому человеку до шеи. Тёмные джинсы заканчивались на коричневого цвета, кожаных ботинках с высоким голенищем. Но все эти детали Риз пропускал мимо своего внимания, лицо, а именно глаза незнакомца заставляли его пристально всматриваться в них, завладевая всем вниманием Риза, без остатка.

Кожа незнакомца была очень бледной и Риз даже подумал, что если бы он увидел этого незнакомца лежащим в снегу, то с большой степенью вероятности, он бы принял его за покойника, умершего от переохлаждения.

– Ты не узнаёшь меня? – спрашивал незнакомец, не переставая улыбаться – Но это не должно меня удивлять. Ты меня никогда не видел, хотя мы уже очень долгое время вместе.

– Что ты такое говоришь? – возмутился Риз, отстраняясь от незнакомца, ему показалось, что когда тот говорил, от нег овеяло холодом – Я знаю, что ты тот самый парень, которого я видел здесь, в прошлый раз.

Сказав это, Риз указал рукой на озеро.

– Вон там, в первый раз, когда я только здесь появился. Ты был там, на озере. – Риз повернулся и посмотрел в сторону озера, словно желая убедиться, что оно всё ещё находилось на своём месте – Поэтому я ещё раз спрашиваю…

Незнакомец пожал плечами, не дав Ризу возможности закончить свою реплику, он ответил на уже поставленный вопрос:

– Я Твин, Вершвундин Твин. Мне очень приятно, наконец, познакомиться с тобой лицом к лицу.

Твин протянул руку, приглашая Риза пожать её в ответном приветствии, но Риз настолько растерялся, что замер на месте, уставившись на собеседника.

– Ты, – повторял Риз – Твин? Тот самый Твин, сын Кирилла Генриковича?

Твин убрал руку, видя, что Ризу сейчас было совершенно не до формальных жестов. Чтобы ответить на его вопрос, он лишь кивнул головой.

– Но как это возможно? Ты же умер! – воскликнул Риз.

Разведя руками, Твин усмехнулся:

– Это не совсем так, разве ты ещё не понял?

– Не понял что? – дабы восстановить контроль над своими нервами, Риз принялся, сам того не замечая, массировать левое запястье и то и дело, сжимать и разжимать кулаки.

– Не понял про нейросинтез. Про суть этого причудливого механизма. – спокойно ответил Твин – Я полагал, что вся эта «лапша» уже давно свалилась с твоих ушей! Кирилл, мой отец, желая спасти меня, решился на беспрецедентный шаг. Он произвёл нейросинтез, используя тебя в качестве носителя, фундамента, на котором остатки моего сознания могли быть спасены.

Риз слушал, будучи не в силах сказать ни слова.

– Видишь ли, слишком мало структур моего мозга было спасено. Технология нейросинтеза могла бы использовать мои мозговые ткани в качестве донорского компонента, но никак не наоборот. Это означает, что меня как личность спасти уже не представлялось возможным. Тогда Кирилл, воспользовался представившейся ему возможностью, и использовал твой мозг в качестве этой базы. Так как твои ткани были в отличном состоянии, после воздействия на тебя какого-то вещества, ты был готов для нейросинтеза. Мой отец, идя от противного, решил, что если моё сознание сохранить было уже невозможно, то имело смысл провести наш нейросинтез так, чтобы оставшаяся от меня нейро-информация легла в основу твоего подсознания. Таким образом, отец создал уникальную систему, где сознание принадлежит одному информационному статусу, а подсознание – другому.

– Ты хочешь сказать, – наконец Риз нашёл в себе силы, чтобы выразит словами свои мысли – что Кирилл Генрикович специально сделал из нас….

Твин кивнул и засмеялся.

– Вот именно. Видишь, ты уже всё понял, но правда оказывается на столько неудобной, что она откладывается в подсознании, дабы не травмировать тебя, пока ты живёшь, вроде-бы нормальной жизнью!

Риз смотрел куда-то перед собой, в такие мгновения, обычно, он обращался к своим мыслям, и эта отстранённость помогала ему находить ответы, решать внезапно возникающие задачи, но теперь, этот метод не работал. Он видел только снег, лежащий на земле перед ним.

– Не старайся! – продолжал иронично посмеиваться Твин – Здесь это не сработает. Когда ты пытаешься сопоставлять данные, анализировать, обращаться к отсроченной памяти, ты фактически обращаешься сюда!

Твин развёл руками, в жесте, стремящемся обвести окружающее его пространство.

– Ты взаимодействуешь с подсознанием. А сейчас, ты и так здесь находишься. Тебе нет нужды сильно напрягаться в поисках ответов. Они все здесь.

Сказав это, Твин кивнул головой в направлении входной двери в дом.

– Это, кстати говоря, моё жилище. Я приглашаю тебя войти.

Твин последовал к крыльцу, и Риз не задерживаясь надолго, пошёл следом. Смотря в спину Твину, он не без удивления обнаружил, что тот шёл по поверхности снега, не то что не проваливаясь в нём, но даже не оставляя на нём своих следов.

Достигнув двери, Твин просто положил руку на дверную ручку, та легко повернулась, сопровождаемая звуком открываемого механизма замка, и дверь отворилась.

В следующее мгновение, Риз увидел как на расстоянии, которое он бы оценил как два метра, за дверным порогом, вместо интерьера прихожей, было огромное пространство, в котором царило лето.

Твин без промедления вошёл внутрь, и Ризу ничего не оставалось, как только следовать за ним. Сделав шаг через порог, Риз очутился в пространстве, наполненном тёплым воздухом, пахнущим ароматом спелых трав и полевых цветов. Ризу не потребовалось много времени, прежде чем он осмотрелся и понял, это было всё то же самое место, с озером, лесом и домом. Он и Твин стояли на крыльце того же дома, только теперь вокруг было лето, скорее всего вторая половина июля, так, по крайней мере, ощущал Риз.