Текст книги "Арон Гирш. Утерянный исток"

– Ты, на самом деле, несколько преувеличиваешь собственное значение в этой, нелепой истории. Первым тревожным звонком выступил этот профессор, Кадернатх Пандэй. О нём я наслушался ещё в бытность сотрудника госбезопасности, работая с Бурпа. Индус пользовался определённым положением у народца, его допускали туда, куда европейцам вход был заказан. Не мудрено, что британцы быстро завербовали этого индуса. Для них он был проходным билетом к секретам Бурпа. Нам же нечего было ему предложить, и как часто бывает в таких ситуациях, мы предложили ему угрозы. Однако наши, так называемые, специалисты не учли ментальности индийского учёного, его невозможно было запугать, особенно угрожая его жизни. Напротив, такие вот «финты» наших спецов раз и навсегда перечеркнули все перспективы сотрудничества. Теперь же, когда я узнал, что Кадернатх анонсировал целую серию лекций посвящённую Бурпа, первой моей мыслью было – что именно он хочет предать огласке? Я бы, возможно, не пошёл бы на такой радикальный шаг, если бы не узнал, что Кадернатх пытался выйти на меня, ну то есть на Кирилла Генриковича. Он хотел что-то обсудить по поводу нейросинтеза, и мне сказали, что при себе он имел какие-то бумаги. Позже, как ты уже знаешь, у него помимо данных его собственных исследований, оказались ещё и фотоснимки, из-за которых капитан Развалов так переполошился.

– Что такого нашёл Кадернатх, о чём он хотел говорить с тобой? -спросил Риз.

Кирилл улыбнулся, и не спешил с ответом, не отводя взгляда от дороги, которая из-за выпавшего снега, местами покрылась заносами, он то и дело бросал на Риза косые взгляды. В сложившейся ситуации уже не было никаких причин для скрытности.

– Дело в том, что Кадернатх ещё раньше меня приступил к исследованию растения, которое называется рододендрон. Его очень тяжело найти, так как произрастает оно преимущественно в средней и южной Азии, тамошняя политическая обстановка редко способствует спокойной исследовательской работе.

– Это то самое растение, из которого ты научился получать этот нейромедиатр? – задал вопрос Риз, несколько оживившись.

– Нет, не совсем так. – ответил Кирилл, не отвлекаясь от дороги, поскольку автомобиль уже свернул с трасы и колёса теперь вгрызались в мягкий, не утрамбованный снег – Я вижу ты очень хорошо осведомлён! При иных обстоятельствах я бы сожалел, что не послушался совета Елизаветы ещё в самом начале этой истории. На самом деле, экстракт, полученный только определённым образом, из цветков рододендрона, должен быть подвержен синтезу с некоторыми другими веществами. Только тогда, при условии, что вся процедура выполнена должным образом, получается вещество, которое позволяет лишать человека сознания, и что более важно – переносить его сознание, подобно тому, как нейромедиатр проводит нервный импульс в нервном синапсе.

– Следствию известно, что ты организовал трафик веществ из Азии, это те самые ингредиенты, которые тебе нужны? И что там насчёт Елизаветы, что она тебе предлагала? – Ризу хотел получить ответы на свои вопросы, но особого энтузиазма он не испытывал, понимая, что откровенность Кирилла Генриковича могла означать лишь его намерение в ближайшее время окончательно решить проблему связанную с не в меру осведомлённым «результатом» неудачного эксперимента.

– К сожалению, до сих пор я не мог нормально работать, будучи вынужденным организовывать все эти нелегальные поставки. Я бы никогда не смог решить эту задачу без участия ФСБ. Покуда их «шефы» были заинтересованы в моей работе, они помогли мне решить проблему со снабжением, несмотря на противоречия с законом. Я же всегда понимал, что если что-то пойдёт не так, мои «покровители» смогут обернуть это обстоятельство против меня. Так и случилось. – несмотря на то, что Кирилл не позволял ироничной улыбке сойти с лица, говорить об этой стороне свой работы не доставляло ему удовольствия – А что же касается Елизаветы, то с ней мне просто повезло. Довольно молодая и лишённая этих этических уз, она убедила меня, что может быть полезной для моей работы. Взамен она лишь хотела моего позволения стать преемником тех знаний, творцом которых я являлся. Все мои сомнения на её счёт рассеялись, когда она проявила не дюжий энтузиазм в вопросах решения многих неприятных, и я бы даже сказал неудобных ситуациях. Для этого она использовала свой собственный административный ресурс, часто рискуя своей репутаций и карьерными перспективами. Но каковым было моё удивление, когда она заявила, что видит решение даже тех проблем, которые лежали далеко за пределами нашего исследовательского центра. Это была её собственная идея использовать тетродотоксин. В отличие от токсина рододендрона, тетродотоксин является зоотоксином, выделяемый не растением, а животным. Особый вид четырёхзубообразных рыб, известный также как иглобрюх, выделяет тетродотоксин в потрясающих количествах. И в отличие от моих экспериментов с рододендроном, тетродотоксин оказалось совсем не сложно достать. Правительство Пхеньяна курирует государственную фармацевтическую компанию, которая производит медикаменты на внешний рынок. Елизавета сумела договориться с вполне легальным поставщиком, который, в свою очередь, сумел задекларировать вещество как биологически-активную добавку. Таким образом, мы получили тетродотоксин на руки, дальше, Елизавета всё спланировала сама, и вполне качественно выполнила.

Помолчав всего несколько секунд, Кирилл бросил на Риза короткий взгляд, и добавил:

– Если бы не ты, то она бы много добилась!

– Хочешь сказать, что это по моей вине она сейчас лежит там, у меня дома, со стилетом в шее? – возмутился Риз.

– Кто-то должен был остаться там, чтобы дать нам немного времени. – пояснил Кирилл – Но если бы не эта подстава с Густавом, которая была организована не без твоего, пусть и косвенного, участия, Елизавете незачем было бы умирать таким образом.

– Значит, это так ты решаешь судьбу того, кто помогал тебе? А что насчёт Максимилиана, как ты разобрался с ним?

– Ты же не собираешься спорить с тем фактом, что эта мразь заслужила свою судьбу? – удивился Кирилл – После всего, что он сделал, да и то, что он планировал сделать, для него жалости я найти не смогу. Залина, которая как дура, повелась на его ухаживания и увещевания, помогла мне решить проблему с Максимилианом. Она воздействовала на него препаратом, а дальше, я уже закончил процедуру в своей лаборатории. Моё старое тело ещё хранится в криостате, я не спешил избавляться от него не из сентиментальных убеждений. Я опасался, что тело могло понадобиться мне для того, чтобы отвлечь следствие, если бы всё пошло по моему, скажем так, идеальному сценарию. Теперь же, мне остаётся уладить последние дела, и я буду готов включиться в работу, которую мне обеспечил мой новый инвестор.

Риз не нашёл, что сказать. Он думал сразу о нескольких вещах. Прежде всего, ему не удавалось отделаться от липкой, неприятной мысли, касающейся его отношений с Елизаветой. Несмотря на разложенные перед ним карты, он продолжал сомневаться, будучи не в состоянии смириться с тем фактом, что женщина столь талантливо играла роль влюблённой, временами заботливой сожительницы, делившей с Ризом своё собственное время. Однако, чем больше Риз думал над этим вопросом, тем яснее ему представлялась реальная картина, в которой он уже не мог отрицать того факта, что он сам обманывал себя на протяжении всего этого времени. Что же касалось Кирилла Генриковича, то здесь Риз столкнулся с тем неожиданным обстоятельством, что даже самые смелые догадки и ожидания на счёт доктора, не шли ни в какое сравнение с реальностью. Монстр, который теперь вёз его в своё логово, руководствовался совершенно лишёнными общечеловеческих норм, мотивами.

– Ты, конечно же, не собираешься рассказать мне о том, кто твой новый «инвестор» – сказал Риз, даже не глядя на Кирилла.

Кирилл пожал плечами, не выпуская руль из рук и ответил:

– С учётом того, что наши дороги очень скоро разойдутся, я не вижу причин для чрезмерной скрытности. Это же самое обстоятельство делает эту информацию совершенно бесполезной для тебя.

Риз посмотрел на свои руки, скованные наручниками.

– Что ты собираешься сделать? – спросил Риз, переведя взгляд от скованных рук на Кирилла – Я тут подумал, что если бы ты хотел убить меня, то самым удобным способом было бы дать мне достаточную дозу тетродотоксина там, у меня дома. Следователи, особенно те, что тебе потворствовали, смогли бы интерпретировать это, как если бы я сперва убил Елизавету, а затем покончил с собой. Это было бы удобно, не правда ли?

Кирилл рассмеялся.

– Не плохая идея, действительно. – согласился Кирилл, явно оценив изобретательность Риза – Но знаешь, у меня есть другой план. Твоя роль в этом спектакле, в этой драме, ещё не окончена, но не беспокойся, кульминация уже близка!

И в действительности, впереди уже виднелся одинокий дом, возвышавшийся над идеально белой поверхностью свежего снега. Из-за того же снега, озера уже не было видно, а лес, покуда не поднимался достаточно сильный ветер, ещё не успел стряхнуть со своих ветвей густые снежные шапки.

Так как здесь уже не было никакого намёка на дорогу, и свежий снег образовал высокий, густой слой рыхлой массы, в которой автомобиль Кирилла мог легко увязнуть, мужчина сбавил скорость и двигался на первой передачи.

Риз, в это самое время, внимательно смотрел в окно. Первым, что он хотел обнаружить, было отсутствие других автомобилей поблизости. Помня о плане Гвидо, Риз опасался, что из-за излишнего волнения, мужчина мог оставить свой автомобиль там, где его смог бы увидеть Кирилл. Однако этого не произошло. Но одно только это обстоятельство ещё не подарило Ризу достаточно уверенности, скорее напротив. Он принялся всматриваться в снег, возле дома. Если бы там были следы от колёс автомобиля, или даже следы ног Гвидо, Кирилл почти наверняка заметил бы это.

Только когда Кирилл развернул свой автомобиль таким образом, чтобы передние места смотрели на крыльцо дома, Риз увидел, что со стороны дома, обращённой к озеру, стоял припаркованный автомобиль, но это не был автомобиль Гвидо. Машина стояла здесь уже достаточно долго, как минимум с минувшего вечера, об этом говорило то количество снега, которое успело скопиться на его крыше, и отсутствие следов от колёс поблизости.

Кирилл тоже посмотрел на машину и улыбнулся.

– Залина ещё вчера приехала, значит всё идёт как надо.

При этих словах Риза охватила секундная паника. Если Залина с минувшего вечера была в доме, то это могло означить одно из двух, либо Гвидо решил вопрос с ней таким образом, что она не смогла предупредить Кирилла, и от этой мысли Ризу стало не по себе, или Гвидо вообще не было в доме. Он, прибыв сюда, скажем рано утром, под прикрытием темноты, мог обнаружить, что кто-то уже был в доме. Эта находка могла заставить его благоразумно ретироваться и отказаться от плана.

«– В таком случае,» – думал Риз – «он бы предупредил меня!» Однако как только эта мысль посетила его, он вспомнил, что его собственный телефон всё это время стоял в беззвучном режиме, поскольку перед тем, как он обнаружил в своей квартире Кирилла и Елизавету, Риз был на встрече с Разваловым.

Выругавшись в мыслях, он не подал виду, что его что-то тревожило. Ему хотелось извлечь телефон из внутреннего кармана куртки, чтобы посмотреть, не было ли у него пропущенных вызовов от Гвидо. Однако в данный момент это не представлялось возможным, Кирилл был рядом и он бы заметил этот жест, и если бы он изъял телефон Риза и обнаружил там сообщения от Гвидо, то это означало бы крах плана Гвидо.

Заглушив мотор, Кирилл отстегнул сперва свой ремень безопасности, затем ремень Риза и сделал жест, указывающий на открытый замок двери.

– Выходи, приехали, как видишь. – сказал Кирилл и вышел из автомобиля. Оказавшись снаружи, мужчина потянулся, разминаясь после сидячего положения в салоне автомобиля.

Затем Кирилл подошёл к двери, из которой выходил Риз, он помог Ризу выбраться из машины, и закрыл за ним дверь.

– Знаю, что это всё неудобно, – говорил Кирилл, кивая на наручники на запястьях Риза – но я не могу больше себе позволить пренебрегать мерами предосторожности.

Придерживая Риза за рукав, Кирилл направлял его к крыльцу, к входной двери.

– Что-то Залина обленилась, – говорил Кирилл, стараясь ступать так, чтобы не проваливаться в глубоком снегу – могла бы перед крыльцом снег расчистить. Женщины…

Кирилл начал что-то говорить, когда они уже были на крыльце и отряхивали ноги. Внезапно он замер, смотря перед собой. В этот момент Риз подумал, что доктор мог почуять что-то неладное, но в следующий момент он только отмахнулся и что-то промямлил.

На дверной звонок никто не ответил. Кирилл подождал и повторил попытку ещё два раза, после чего, мужчина сильно постучал в дверь. Ризу казалось, что эта самая дверь вполне могла стать камнем преткновения, если никто не откроет её, то Кирилл, с большой долей вероятности что-то заподозрит.

Когда все старания достучаться до Залины провалились, Кирилл вынул из кармана собственный телефон и принялся звонить. Было видно, что доктора раздражала эта ситуация, он то и дела что-то шептал, и судя по его экспрессии, это были очень сильные слова. В конце концов, дозвониться до Залины не получилось, и Риз уже ожидал какого либо нового, неожиданного хода от Кирилла, но или иссякшая изобретательность, или излишняя раздражительность, не позволили ему адекватно оценить ситуация. Кириллу пришлось расстегнуть его пальто, чтобы достать ключ от дома, он намеривался самостоятельно открыть входную дверь и войти.

Замок легко поддался ключу, и дверь открылась, мужчины вошли внутрь, при этом Кирилл по прежнему проталкивал Риза впереди себя, не желая оставлять его за спиной.

Кирилл, запирая дверь за собой, несколько раз окликнул Залину, но ответа так и не последовало. Тем временем, Риз пошёл по коридору и оказался у входа в гостиную. Заглянув внутрь, он увидел то, что никак не вписывалось в его представления о произошедшем в доме. На диване, стоявшем в центе гостиной, лежала женщина, это была Залина. На первый взгляд могло показаться, что женщина спала или была без сознания. Не было видно ни единого признака совершённого по отношению к ней насилия. Ни синяков, ни крови, ни следов борьбы.

Кирилл, увидев эту картину из-за плеча Риза, оттолкнул того в сторону, и позабыв о осторожности, прошагал к дивану. Оказавшись подле женщины, он проверил наличие пульсации на сонной артерии, и явно не довольный результатом того, что обнаружил, приподнял Залине опущенные веки, чтобы оценить характер состояния слизистой оболочки глаз.

Ещё не успев выпрямиться, Кирилл выругался, очевидно, он понял, что здесь случилось за время его отсутствия. Было видно, что доктор потянулся за чем-то во внутренний карман пальто, когда с противоположной стороны комнаты раздался тяжёлый мужской голос:

– Даже не думай об этом!

В начале коридора, уводящего в ту часть дома, где находился внутренний вход в секретную лабораторию, стоял Гвидо Дерковски, держа пистолет наготове, нацелившись на Кирилла, в котором Гвидо по-прежнему видел Максимилиана.

– Кто ты ещё такой? – искренне удивлённо проговорил Кирилл, увидев человека, с которым, очевидно, ему лично сталкиваться не приходилось. Судя по всему, в вопросах конфликта Гвидо и исследовательского центра, когда погиб Антон Дерковски, сторону центра представлял именно Максимилиан. Теперь, Кирил Генрикович не узнавал мужчину, направившего на него оружие, в то время как Гвидо видел перед собой именно Максимилиана.

– Я уверен, – отвечал Гвидо – тебе будет интересно узнать ответ на этот вопрос, но это же будет последним твоим открытием.

Переведя взгляд с Кирилла на Риза, Гвидо заметил наручники на его руках.

– Первым делом, – ледяным тоном проговорил Гвидо, обращаясь к Кириллу – сними наручники с Риза и будь так добр, примерь их сам.

Доктор, несмотря на совершенно явную и внушительную угрозу в лице Гвидо, не спешил исполнять распоряжение. Вместо этого он пристально всматривался в лицо мужчины, как если бы это могло позволить ему понять, кто перед ним стоял.

– Я тебя кажется знаю… – пробормотал Кирилл, указывая пальцем на Гвидо – Мы встречались…

– Делай то, что я сказал! – потребовал Гвидо, повысив голос, но при этом его тон не изменился.

Либо угроза не имела для Кирилла большого значения, либо он в действительности был удивлён, видев Гвидо. Риз тоже смотрел на мужчину, но периодически его взгляд падал на тело Залины. Когда Гвидо наставил на Кирилла пистолет, Ризу показалось, что если он повнимательней присмотрится, то увидит на теле женщины пулевое ранение, кровь и все сопутствующие компоненты. Однако, чем дольше и внимательнее он смотрел, тем меньшее сомнений у него оставалось в отношении того, каким образом Гвидо решил вопрос с неожиданным появлением Залины. Судя по всему, мужчина применил на ней средство, тетродотоксин. Картина выглядела именно так, и это обстоятельство не могло не смущать Риза. Ведь согласно их с Гвидо плану, та, едва достаточная летальная доза препарата, которой они располагали, когда отсыпали часть вещества от общего количества, выкраденного у Елизаветы, предназначалась для Максимилиана. Теперь же, у Гвидо, получается, оставалось более традиционное средство, средство, делающее много шума и оставляющее много следов.

– Я не собираюсь тебя уговаривать, – предупредил Гвидо – или делай то, что я говорю, или у тебя отличные перспективы как следует помучаться перед смертью, патронов у меня много, я буду расстреливать тебе суставы, по одному, пока не останется последний патрон, для твоей безумной башки.

Страшная угроза, произнесённая голосом Гвидо, заставила Риза ощутить мурашки, пробежавшие по спине, но вот на того, кому эта угроза была адресована, она не произвела особого впечатления. Кирилл улыбнулся и ответил:

– Уже после первого такого выстрела, скажем в колено или локоть, у меня случится болевой шок, и я либо потеряю сознание, либо умру. – Кирилл рассуждал вслух, произнося слова в привычным для себя менторском стиле – Поэтому, до тех пор пока вы не объясните мне, кто вы такой, зачем вы здесь и что намереваетесь делать, я не вижу для себя никакого смысла выполнять ваши поручения.

Реакцией на этот финт стало то, что Гвидо нахмурился, уже знакомый Ризу узор из складок кожи на лбу Гвидо позволял понять, что мужчина не был настроен вести переговоры. Риз, понимая, что Гвидо был близок к тому, чтобы потерять контроль над собой, подошёл к Кирилл, действуя обоими своими руками, скованными вместе, он развернул доктора к себе лицом и снял с его пояса связку ключей, среди которых находились и ключи от наручников. Избавившись от оков самостоятельно, Риз надел наручники на запястья Кирилла.

– Что случилось с ней? – спросил Риз, не глядя на лежащую, на диване Залину, полагая, что Гвидо без труда догадается о ком идёт речь.

Гвидо, поняв, о чём идёт речь, посмотрел на женщину и без промедлений ответил:

– Я понятия не имею. – отвечал Гвидо, и наверное даже у Кирилла не было оснований полагать, что мужчина лгал– Я не ожидал, что здесь вообще кто-то будет. Но когда я пришёл, она уже была здесь, она лежала на этом самом месте.

– О чёрт! – выругался Кирилл, и словно позабыв про своё положение, оттолкнул Риза в сторону и подошёл к Залине, склонившись над ней ещё раз – Хочешь сказать, ты не заставлял её принимать это?

Понимая, что Гвидо не мог сообразить что именно имеется ввиду, Кирилл ещё раз осмотрел женщину, теперь, помимо слизистой глаз, он проверил обратную поверхность губ, дёсны, нёбо и язык.

– Она, очевидно, сделала это сама. – проговорил Риз – Она приняла яд, не так ли?

Вместо прямого ответа, Кирилл посмотрел на Риза через плечо.

– Да, но я не уверен, стоит мне грустить или радоваться этому повороту событий. Каждый вправе сойти…

– Закрой свой рот! – прогремел голос Гвидо – Меня зовут Гвидо Дерковски. Я родной брат Антона Дерковски, которого ты заставил участвовать в эксперименте, стоившем ему жизни.

Кирилл вновь уставился на Гвидо, но он не успел ничего ответить, потому что Гвидо подошёл к нему, широкая, тяжёлая ладонь легла на плечо Кирилла и сжалась, уподобившись стальным клешням. Гвидо поднял Кирилла с пола и направил его в коридор, принуждая двигаться туда, где находилась секретная лаборатория.

Риз, оставаясь на своём месте, смотрел на женщину. На лице Залины не отражалось никаких эмоций, если она совершила самоубийство, то это не сопровождалось страхом, ей едва ли кто угрожал.

Риз видел перед собой женщину, и не более того. Сам факт, что Гвидо не пришлось применять силу к Залине, подарило Ризу некоторое успокоение, своего рода форму очищение совести, обоснованное тем, что реализация плана Гвидо не потребовала дополнительных жертв.

Опомнившись, Риз обнаружил, что Гвидо и Кирилл уже должны были стоять перед входом в лабораторию, он поспешил по коридору, и настиг их там.

Гвидо не дождался, пока Кирилл окажется в лаборатории и начал рассказывать тому про своего брата Антона. Попытки Кирилла перебить Гвидо обрывались немедленно зуботычинами, которые мужчина отвешивал доктору. Удивление Кирилла, в конце концов, сошло на нет, и теперь к нему вернулась его пренебрежительная ирония, что сильно раздражало Гвидо.

Когда Риз вошёл в лабораторию, то обнаружил, что внутри уже горели все источники света, и всё выглядело так, как если бы лаборатория была прямо здесь и сейчас занята рабочим процессом. Не хватало только звука бурлящих, кипящих на огне растворов, запотевших колб и людей в белых халатах.

В помещении лаборатории стоял один единственный предмет, который принёс с собой Гвидо, это была видеокамера, закреплённая на штативе. Очевидно, пользуясь имевшимся у него запасом времени, мужчина снял на камеру всё помещение лаборатории, включая и многочисленные препараты. Наибольший интерес, разумеется, представляла та комната, в которой были установлены криостаты.

Гвидо провёл Кирилла в центр комнаты и указал на место, на котором тому следовало оставаться. Всё это время, мужчина называл Кирилла Максимилианом, что заставляло Кирилла то и дело бросать косые взгляды на Риза и ухмыляться. Это не осталось незамеченным, и Гвидо спросил у Риза, в чём причина этих ужимок. Риз только пожал плечами, понимая, насколько невероятным может показаться то, что в действительности представляет теперь из себя Кирилл, но он рассказал Гвидо всё, включая и обстоятельства, при которых он и Кирилл покинули его квартиру.

Всё это только усугубило настроение Гвидо, и укрепило его решимость расправиться с доктором.

– Ты хочешь сделать это прямо здесь? – удивился Риз.

Гвидо ответил ему задумчивым взглядом.

– Я не вижу причин, почему бы не покончить с этим здесь. Однако, у меня возникла ещё одна идея, отделаться от которой я так и не смог. -переведя взгляд от Риза на Кирилла, и теперь Гвидо смотрел на мужчину не только с ненавистью, но и с отвращением, мужчина сказал – Вся эта история, в которую мы оказались втянутыми по воле этой мрази, звучит как бред душевнобольного, и ни один здравомыслящий ум не поверит нам. Тем не менее, прежде чем ты умрёшь по настоящему, ты сам лично расскажешь на эту вот камеру о том, что ты затеял. Ты расскажешь о тех людях, которые погибли по твоей вине или оказались искалечены.

– На какой чёрт тебе всё это, – спрашивал Кирилл – если твоя примитивная мотивация это всего лишь кровная месть за своего брата?

Ещё прежде чем Гвидо успел прогреметь в ответ, Кирилл рассмеялся, и его голос впервые сорвался, превратившись в отвратительную пародию на человеческий смех, как если бы человека пыталась парадировать гиена.

– Твой брат, Антон, я хорошо помню его. Вы были довольно похожи, но сходство между вами ограничилось только вашей внешностью. В случае твоего брата, такая внешность служила бременем, в твоём же случае – это отражение твоей недоразвитой ментальности.

Риз вздохнул, усаживаясь на один из винтовых стульев, стоявших рядом с металлическим столом, заставленным колбами и ретортами.

– Он пытается вывести тебя из себя, – говорил Риз, обращаясь к Гвидо – не доставляй ему такого удовольствия.

Гвидо никак не отреагировал, продолжая слушать Кирилла.

– Как ты полагаешь, почему твой брат согласился участвовать в моём проекте?

– Мне достаточно знать, что у моего брата не хватило ума разглядеть в тебе свихнувшегося психопата, а ты, использовал Антона в качестве подопытного кролика.

Кирилл вновь рассмеялся.

– Твой брат, в отличие от тебя, был способен оценивать перспективы, а не довольствоваться сиюминутной выгодой, как жвачное животное, довольствующееся подножным кормом.

– О каких перспективах ты говоришь? – спрашивал Гвидо, не выпуская оружия из руки, он вынул из кармана своей куртки контейнер с порошкообразным веществом – Стать жертвой твоих ядов? Стать ещё одной «галочкой» в списках удачных и неудачных опытов?

– То, что ты держишь в руке, – отвечал Кирилл – это всего лишь яд, в арсенал которого не входят слишком много функций. Это лишь свидетельствует о том, что ты до сих пор не понимаешь ни меня, ни своего брата.

Гвидо, не отворачиваясь от Кирилла, передал контейнер Ризу.

– Скажи ка мне, – продолжал Кирилл – сильно бы изменилось твоё видение вещей, если бы ты узнал, что твой брат жив, здоров, и что немаловажно, теперь его жизнь преисполнена смысла?

– Что за хрень ты несёшь? Я похоронил Антона после, я был рядом с ним, до того самого момента, пока сырая земля на завалила крышку его гроба.

– Твоё примитивное сознание довольствуется тем, что лежит на поверхности, но ты не можешь смотреть вглубь.

– В день похорон Антона, – вспоминал Гвидо, делясь своими воспоминаниями вслух – я получил все необходимые документы от судебно-медицинского эксперта. Это было свидетельство о смерти, о результате вскрытия. Нет смысла пытаться убедить меня в обратном.

Кирилл ухмылялся, и Риз, наблюдая это его выражение лица, начинал понимать, что у доктора было что-то такое, чем он ещё мог удивить и его самого и Гвидо Дерковски.

– Когда твой брат обратился ко мне, он страдал от тех симптомов, весьма характерных для уставшего от бессмысленного существования человека, не знавшего, куда ему смотреть дальше, я отнёсся с осторожностью к нему. Однако уже совсем скоро, поле нескольких наших откровенных бесед, я понял, что Антон человек не потерянный, а скорее ищущий. Он с головой окунулся в мою теорию и выразил желание поддерживать мою работу. То обстоятельство, что он не мог напрямую содействовать моей работе, вовсе не лишило его возможности стать одним из естествоиспытателей на этом новом пути. После некоторого времени, потраченного на подготовку, Антон был готов пережить нейросинтез в той форме его совершенства, до которого мне удалось довести эту процедуру.

– Ты хочешь сказать, – говорил Риз – что брат Гвидо согласился на трансплантацию сознания?

Кирилл демонстративно аплодировал, давая понять, что предположение Риза было верным.

– Антон проявил не шуточный интерес к перспективам бессмертия. Он понимал, что нейросинтез в той форме, в какой он стал доступен мне сегодня, это лишь отправная точка к будущим свершениям.

– Перспективы бессмертия… – Риз вторил словам Кирилла – Ты называешь бессмертием возможность подобно паразиту менять тело носителя, поглощать чужие жизни, чтобы эксплуатировать физиологические оболочки других людей.

Кирилл слегка поклонился, с таким выражением лица, будто оценил способность Риза давать адекватную оценку своим наблюдениям.

– Если мы не будем кривить душой, в попытках обманывать самих себя в угоду навязанной нам морали, – Кирилл вновь взял менторский тон – то мы увидим, что вокруг нас существует очень большое количество людей, проживающих свою жизнь так, как если бы она им вовсе была не нужна. Они прожигают свои жизни, не создавая ничего, ни привнося никакого творчества, они просто пользуются элементарными благами, по мере своей возможности, и затем умирают. Сегодня, численность населения нашей планеты уже перевалила за 8 миллиардов человек, и эта цифра весьма приблизительна, поскольку такие «тёмные пятна» на социальной карте Земли как северная Африка, например, не позволяют проводить достоверных статистических исследований. Эти миллиарды так или иначе расходуют ресурсы планеты, но лишь тысячи из этих миллиардов – ведут продуктивную жизнь, занимаясь наукой, искусством, создавая что-то, без чего прогресс был бы невозможен. Так настолько ли безнравственно выглядит моя концепция вечной жизни для тех, кто составляет деятельные слои общества?

Риз не знал, что и ответить, ему очень хотелось возразить Кириллу, но он вдруг понял, что кроме всё той-же избитой морали, у него не оставалось других аргументов. Слова Кирилла, при всей своей чудовищности, не были лишены правды. И Риз, столкнувшийся, ещё совсем недавно, в собственных мыслях с тем, насколько пагубным и опасным может быть самообман, теперь не хотел спешить с выводами.

Однако, в отличие от замешкавшегося Риза, Гвидо не собирался утруждать себя философскими вопросами. Слова Кирилла не оказали на него никакого воздействия, разве что разбередили его рану, которая, как ошибочно полагал сам Гвидо, уже начинала затягиваться.

– Прекрати нести чушь! – повелел Гвидо, прикрикнув на Кирилла, отчего тот вздрогнул – Говори по существу. Антон согласился стать участником твоего эксперимента, это я понял. Что было дальше, почему он погиб?

Кирилл презрительно усмехнулся, но не произнёс ни слова. Его выражение лица говорило о том, что к Гвидо он относился как к животному, которое так и не научилось контролировать свои эмоции. Мужчина явно испытывал затруднения с тем, чтобы извлекать смыслы из иносказательных выражений.

– Твой брат, – говорил Кирилл – сказал, что его жизнь ему осточертела. Бизнес, на развитие которого он израсходовал столько сил, времени и средств, теперь завёл его в тупик, и он был вынужден работать не на прибыль, а на обслуживание долгов. Личная жизнь рухнула, он потерял интерес к женщинам, к развлечениям…

– Что ты сказал? – Гвидо буквально зарычал от злобы, Риз, сидевший возле стола, сам не заметил того, как едва не спрыгнул со стула, ему не доводилось видеть такую реакцию Гвидо и хотя он понимал, что это Кириллу в данный момент следовало опасаться, испуг не обошёл его стороной – Ты говоришь сейчас о моём покойном брате, мразь! Ты хоть понимаешь, чего твоё неосторожное слово может тебе стоить?

– Ты не знал об этом, ведь так? – спросил Кирилл, не дав Гвидо закончить, и наградив мужчину ехидной усмешкой – Твой брать покинул провинцию, и тянулся к огням большого города со всеми теми возможностями, что часто рисует себе воображение тех людей, которым суждено родиться в замкнутых обществах. Твой брат был вынужден с самого отрочества подавлять в себе собственное естество, чтобы соответствовать тому, что вы, большинство, признаёте «нормой» К несчастью для Антона, его бегство в большой город, оказалось попыткой бегства от самого себя. Бизнес, социальный статус и куча проблем не способствовали его освобождению.