Текст книги "Арон Гирш. Утерянный исток"

– Освобождению… – растеряно произнёс Гвидо.

– Именно, – подтвердил Кирилл – когда Антон пришёл ко мне, он был на грани самого опрометчивого поступка, который мог бы совершить. Он подумывал о суициде. Его проблемы, все, без исключения, навалились на него снежным комом, и что хуже всего, сам он полагал, что к тебе он уже не мог обратиться.

– Что ты такое несёшь? – проревел Гвидо – Мой брат не мог ко мне обратиться? Мой единственный брат, знавший меня с самого детства не мог…

– Да, не мог! – Кирилл вновь перебил Гвидо и было видно, что он уже перехватывал инициативу в этой беседе – Признайся самому себе, принял бы ты своего брата, если бы он явил тебе ту сторону своей натуры, которую всю жизнь скрывал?

Гвидо молчал, его бочкообразная грудь быстро и интенсивно то вздымалась, то опускалась. Выдыхая через нос, поскольку челюсти Гвидо сжал столь плотно, что Риз опасался, как бы мужчина не сломал себе зубы от злости, Гвидо издавал звук, чем-то напоминавший дыхание быка на корриде, когда могучее животное готово пойти в свою последнюю атаку на тореадора.

Кирилл не стал дожидаться пока Гвидо найдёт, что ответить, он продолжил своё объяснение:

– Когда мы провели с Антоном несколько бесед, и я рассказал ему о том, что есть иной выход, нежели обрывать свою жизнь, то твой брат выказал интерес. Он согласился на нейросинтез, и принял моё предложение участвовать в беспрецедентном проекте, организованном тем самым инвестором, о котором я тебе говорил.

Кирилл кивнул в сторону Риза и Гвидо обернулся, чтобы увидеть, как тот подтвердил сказанное.

– Постой, – сказал Риз, не обращая внимания на то, что Гвидо собирался что-то спросить – проект этого инвестора, он связан с нейросинтезом? И в чём он заключается?

Кирилл рассмеялся, но затем ответил.

– Этот проект во многом остаётся под покровом тайны, даже для меня. Над его реализацией трудились другие умы, нанятые «инвестором» Всё, что я знаю, это формат проекта. Недалеко от Бурпа, был организован лагерь или что-то вроде поселения. Его сформировали из людей, занятых в самых различных сферах науки. «Инвестор» ведёт в регионе какое-то серьёзное исследование и не жалеет ни денег ни физических средств. Я сам не знаю точно, как он вышел на меня, но нейросинтез заинтересовал его и он предложил мне присоединиться к его проекту, пообещав предоставить широкие возможности для дальнейших исследований. Антон, не будучи учёным, проявил неслыханный энтузиазм, и предложил «инвестору» сделку. Если тот соглашается принять его в группу участников проекта, то Антон соглашался сделать весьма щедрое подношение в финансирование проекта.

– О каком финансировании ты говоришь? – недоумевал Гвидо, тон которого сменился с озлобленного на негодующий – Я лично принял дела брата, после его похорон, и кроме долгов и не ликвидных активов у Антона ничего не оставалось.

– Всё верно. – подтвердил Кирилл – Антону незачем было беспокоиться о правах требования своих кредиторов, поскольку для них он был уже мёртв, и они переводили требования на его правопреемника.

Было видно, что Кирилл получал удовольствие от созерцания реакции Гвидо на раскрываемые обстоятельства.

– Антон бы никогда так не поступил, – прорычал Гвидо, подступая к доктору, словно позабыв, что в руке он удерживал пистолет, который не был поставлен на предохранитель и в любой момент мог выстрелить – что-то мне подсказывает, что ты пытаешься очернить образ моего брата в моих же глазах. Я не знаю, зачем тебе это, быть может ты наивно надеешься, что это каким-либо образом спасёт твою, уже вторую жизнь. Ты заблуждаешься, единственное, что может теперь тебя спасти, это твоё признание в содеянном на эту вот камеру. Ты признаешься и сообщишь капитану Развалову о своём местонахождении, о своих делах и о всём, что тебе известно об этом «инвесторе»! Затем мы дождёмся полиции и ты проведёшь им экскурсию по своей лаборатории, и продемонстрируешь следователю все, слышишь, все свои «экспонаты».

– Ты полагаешь, что такие условия, такой сделки, устроят меня? -спросил Кирилл, и Гвидо тут-же понял, что это был риторический вопрос.

– Кто говорит про сделку? Ты не в том положении, чтобы торговаться!

– Да, действительно? Значит, тебе не будет интересно узнать, где теперь находится твой брат?

Последовало ледяное молчание, Риз предпочёл не тревожить в этот момент Гвидо. Кирилл же, оценив настроение мужчины как превосходную возможность для предстоящего торга, сделал жест, призывая и Риза и Гвидо следовать за ним к столу, на котором стоял компьютер. После секундного колебания, оба мужчины последовали за Кириллом, Гвидо дал Ризу знак держаться от доктора на расстоянии, в то время как он сам не выпускал из рук пистолет.

В соответствующие поля доктор вводил пароли по памяти, после каждого такого ввода, на дисплее отображались меню и варианты выбора того или иного действия.

Очень быстро Кирилл получил доступ к папке, в которой был архив, защищённый ещё одним паролем. Кирилл повернулся к Гвидо, стоящему у него за спиной и сказал:

– Здесь хранятся видео и фотоснимки. На одном из видео запечатлено короткое интервью с твоим братом, уже после нейросинтеза. Я продемонстрирую это тебе как доказательство моих слов, но взамен я хочу быть уверен, что ты будешь готов несколько поубавить свою прыть и не торопиться с исполнением задуманного.

Гвидо нахмурился и громко выдохнул, этого хватило, чтобы Кирилл повернулся обратно к дисплею и принялся вводить код подтверждения доступа, после чего архив стал распаковываться.

Наконец, появилось две папки с соответствующими названиями, в той, что содержала видеофайлы, Кирилл быстро обнаружил один единственный файл, подписанный датой и временем его сохранения.

В медиа-проигрывателе появилось изображение. Это была запись на цифровую видеокамеру большого разрешения, благодаря чему картинка передавалась чёткой и насыщенной.

Перед камерой сидел мужчина средних лет, не старше сорока, если ориентироваться только на его внешний вид. У него были тёмные волосы, не длинные, расчёсанные и аккуратно уложенные. Нижняя челюсть мела несколько округлую форму и была покрыта щетиной, как если бы мужчина не брился уже несколько дней. На носу сидели очки, через линзы которых смотрела пара серых глаз. Судя по всему мужчина был среднего телосложения и немного сутулился, возможно это объяснялось проблемами со зрением, что заставляло мужчину пригибаться к объективу смотрящей на него видеокамеры.

Гвидо смотрел на этого человека, и видел в нём совершенно незнакомую ему персону, и даже когда тот начал говорить, Гвидо не изменился в лице, а следовательно, на него не произвело впечатление то, что он наблюдал.

Мужчина начал с того, что представился, назвавшись Антоном Дерковски, указав свои дату и место рождения.

– Это мог сказать любой, найденный тобой, третьесортный актёр! -поспешил заключить Гвидо.

Кирилл же сделал несколько быстрых жестов, призывающих не отвлекаться от дисплея.

Вскоре, мужчина, в столь же непринуждённой манере, принялся рассказывать о таких подробностях своей жизни, о которых могли знать только очень близкие к семье Дерковски люди.

– Это ещё ничего не значит. – проговорил Гвидо, но на этот раз уверенности в нём поубавилось – Антон мог рассказать всё это во время сеансов, когда вы ему мозги промывали.

Тем не менее, теперь Гвидо уже не был так уверен в своих словах и это было слышно в его голосе. Тем временем, мужчина на видео рассказывал некоторые подробности своей жизни с такой лёгкостью и натуральностью, как мог рассказывать только тот, кто в действительности пережил описываемые события.

Наконец, голос человека за кадром задал уточняющие вопросы относительно ближайших родственников. В этот момент, опрашиваемый мужчина на долю секунды задумался, как если бы собирался с мыслями, и затем принялся говорить такое, что поразило Гвидо до глубины души.

«– У меня из родственников остался только мой родной брат, Гвидо Дерковски. Он продолжает жить своей привычной жизнью в нашем родном городе. У него там нечто вроде собственного дела, вполне соответствующего размеру и духу местности. Я как мог, старался поддерживать с ним связь, и он всегда хотел казаться участным. Мы были с ним слишком разными с самого дня нашего рождения, несмотря на наше внешнее сходство. В детстве я часто слышал от матери, что мой брат существует в этом мире для того, чтобы я никогда не оставался одинок, и ради того же существую я. Однако мать ошибалась, мы родились уже слишком далёкими друг от друга. Я уверен, что Гвидо хорошо там, где он есть. Оставаясь в своих естественных условиях, ему не приходится мимикрировать, как вынужден это делать я. Я искренне надеюсь, что у Гвидо всё будет хорошо. Мне жаль, что я не могу оставить ему чего либо стоящего, в память о себе, но я уже принял решение и сделал этот шаг. Я покинул страну и не стану себя обманывать, я не буду сильно сожалеть о том, что остаётся позади. Я искренне благодарен Кириллу Генркиовичу и его команде специалистов, они подарили мне новую жизнь, и я обещаю, что сделаю так, чтобы этот мой шанс был использован с пользой для трансгуманистического дела, дела, определяющего развитие и перспективы всего человечества.»

Запись окончилась и проигрыватель вновь превратился в чёрное окно на дисплее. Повисла тишина, в которой можно было слышать лишь гул от работавшего системного блока компьютера и некоторого другого электро-оборудования лаборатории.

Гвидо, который до сего момента казалось уже пережил все возможные виды эмоций, теперь переживал нечто, для чего Риз не мог подобрать соответствующего термина. Мужчина плотно сжал губы, его ноздри мерно сужались и расширялись в такт его дыхания, кожа на лице приобрела пепельный оттенок.

– Долбанный идиот! – выпалил наконец Гвидо – Полудурок наивный!

Поймав на себе растерянный взгляд Риза, Гвидо понял, что не лишним было бы объяснить, что он имел ввиду, бросаясь столь сильными словами.

– Он думал, что его никто не поймёт! Что его я не пойму! – Гвидо, словно позабыл о Кирилле, повернулся к Ризу, а рукой с пистолетом он несколько раз ударил себя в грудь – Да он никогда не пытался даже найти этого, мать его, понимания. Он уехал, растворился в этом мегаполисе, и несколько лет от него ничего не было слышно. А затем, он лишь периодически давал о себе знать, говоря, что дела у него шли отлично и что он доволен своей жизнью. Я видел его лишь на похоронах матери, а во время нашей следующей встречи он сам уже лежал в гробу.

– Но ведь, – Риз решил перебить Гвидо – получается что он жив.

Гвидо умолк, уставившись на Риза, слегка отупевшим взглядом.

– Я понимаю, что эта мысль с ума сводит. – заметил Риз – Но Антон жив. Он перенёс нейросинтез, как видно из видео, успешно. Значит не всё потеряно.

Гвидо продолжал молчать, пытаясь уловить в словах Риза более конкретный смысл, а ещё лучше, конкретное предложение к конкретному действию.

– Антон сейчас находится в этом лагере, или поселении. Очевидно же, что там происходит что-то такое, о чём никто ничего толком не знает. Но твой брат там по своей собственной воле, кто знает, может на данный момент он уже изменил своё мнение… – Риз представил себе картину, как где-то в мангровых зарослях стоит возведённое из брезентовых палаток поселение, в котором учёные, исследователи и другие люди, под руководством некоего лидера, выполняют какие-то работы. Несмотря на эфемерность самого образа, предположение казалось ему вполне реальным.

– Послушай, что он говорит в конце видео. – продолжал Риз – Он благодарит Кирилла, за нейросинтез и за возможность стать частью этого непонятного плана. Они там как секта, объединённая какой-то целью.

Гвидо вдруг закивал головой, словно переняв мысль, которую пытался до него донести Риз.

– Да, ты прав! – подтвердил мужчина – Это может сработать! Может, если я сам приеду и возьму его за шиворот и выволоку оттуда, он в себя придёт. Он и без того уже натворил дел, но по сути, он сам ещё жив.

За тот короткий промежуток времени, что продолжалось это нелепое рассуждение, из-под внимания Гвидо выскользнул Кирилл. Доктор поспешил воспользоваться представившейся возможностью. Сперва, постепенно, так, чтобы это осталось незамеченным ни Ризом ни Гвидо, Кирилл сместился к дальнему столу с инструментарием для химических экспериментов. Инструментальный стол бы заставлен какими-то приборами, по большей части механического типа, среди которых были металлические и стеклянные предметы. Кирилл, очевидно, очень хорошо знал, где лежал искомый им предмет, поэтому ему не пришлось даже поворачиваться в сторону стола. Его руки, словно имея собственные органы зрения, практически беззвучно скользнули среди многочисленных инструментов, и наконец сомкнулись на необходимом предмете. Следующим действием Кирилла стала попытка вытащить предмет и вывести его перед собой, но при этом, в силу специфической формы подысканного орудия, несколько других металлических инструментов оказались опрокинуты. Соприкосновение металла о стекло вызвало хоть и не громкий, но весьма заметный звук, словно несколько короткий звонков в небольшой колокольчик.

Риз и Гвидо замолкли, Гвидо недостаточно расторопно повернулся к Кириллу, доктор держал перед собой дозатор с порошко-подобным веществом внутри, совсем как тот дозатор, который Риз обнаружил ранее у Елизаветы. Вещество внутри также было похоже на тетродотоксин, по крайней мере, по своему цвету и консистенции.

– Не тупи! – прорычал Гвидо – Убери эту стеклянную клизму в сторону и сделай пять шагов мне навстречу.

В ответ Кирилл лишь усмехнулся:

– Здесь на пять оросительных доз тетродотоксина. Того самого средства, – говорил Кирилл, взглядом давая понять Ризу, что тот не ошибался, принимая содержимое в дозаторе за опасный яд – которым были убиты Кадернатх Пандэй и Густав Ибрагим. Теперь, по-видимому, у следствия появятся ещё два трупа.

– Ты идиот! – грозно ревел Гвидо, даже не наставив пистолет на Кирилла, полагая, что его доводу, на настоящий момент, могут оказаться убийственнее оружия – Мне достаточно уйти вон в тот конец лаборатории, и пристрелить тебя оттуда, в то время как тебе нужна дистанция не дальше двух метров.

– Не пытайся разыгрывать из себя Клинта Иствуда, здоровяк! -насмехался Кирилл – К твоему сведению, данным компьютером управляются все системы обеспечения работы этой лаборатории. Пока вы водили носами по сторонам, я запустил команду, подающую газ вон в те стеклянные баллоны.

В одном из углов лаборатории действительно стояли несколько стеклянных сосудов, высотой в человеческий рост, и там же из стены выходил труба подающая газ. Ни один из сосудов не был сейчас соединён с трубой, и газ действительно подавался внутрь помещения.

– Это пропан. – пояснил Кирилл – И его здесь уже достаточно, чтобы при твоём выстреле, верзила, всё здесь взлетело на воздух. Я, признаться, уже сыт по горло твоей тупостью и угрозами. Я бы с удовольствием позволил вам сделать что либо такое, чтобы раз и навсегда избавиться от вас.

– С нами, ты неминуемо погибнешь сам. – констатировал Риз, словно возвращая Кирилла с небес на землю – Или ты полагаешь, что мы позволим тебе покинуть лабораторию, особенно теперь?

Кирилл вдруг перестал улыбаться на его лице появилось серьёзное выражение, и после того, как ироничная улыбка практически слилась с образом учёного, серьёзность его вида казалось пугающей и отталкивающей.

– Вам двоим будет трудно понять, но моей физической смертью, моё существование отнюдь не окончится. – Кирилл, удерживая дозатор с ядом в положении приведённом «к бою» – медленно подошёл к компьютеру и принялся одной рукой набирать какие-то команды.

– Какого чёрта ты говоришь? – спросил Гвидо, поглядывая на Риза – Если я расшибу твою голову прямо здесь, без огнестрела, разве это не будет означать конец твоей извращённой жизни?

– О нет. Наука не стоит на месте, а мои исследования и подавно. Равно как вы, подобно миллионам других глупцов, обречены на смерть, я, благодаря нейросинтезу, сделал себе доступной вечную жизнь.

И Риз и Гвидо смотрели на Кирилла совершенно растеряно и не понимали, о чём он говорил. Им казалось, что перед лицом неизбежной расплаты, Кирилл столкнулся с одним из двух проявлений собственной психики, или он попросту утратил остатки здравомыслия, или же он решил предпринять отчаянную попытку обхитрить Гвидо, чтобы воспользоваться ещё каким либо доступным ему методом.

–Что ты там делаешь? – прорычал Гвидо, уже собираясь подойти к Кириллу и посмотреть, какие команды доктор запускал на компьютере, но Кирилл остановил Гвидо, направив дозатор прямо в лицо мужчине.

– Как вы думаете, каким образом мне стало известно, что вы, два идиота, уже бывали в моей лаборатории и шарили там, где вам не было дозволено? – спросил Кирилл, подняв взгляд на Риза и Гвидо – Этот вот компьютер постоянно коммуницирует с сервером, на котором работают другие исследователи, в сети, созданной «инвестором» Каждый из нас, выполняя здесь определённые команды, отслеживается специалистами «инвестора». Прямо сейчас, пока вы здесь изображали из себя правосудие, наши люди уже сообщили в полицию о незаконном проникновении в дом двух вооружённых людей. Более того, следователи уже наверно побывали у тебя дома, Риз, и ты помнишь, какой подарок мы им там оставили. Они сейчас, наверно, радикально пересмотрели свою версию и мчатся со всех ног сюда. Здесь, в гостиной, они найдут ещё одну жертву тетродотоксина, умерщвление которой подозрительно соответствует уже знакомому следствию паттерну двух убийств. Все, кто так или иначе были связаны с Ризом и нейросинтезом, оказываются мертвы, в то время как сам таинственный Риз вдруг исчезает. Как ты думаешь, к какому выводу придёт капитан Развалов?

– Ты подстроил всё это? – недоумевая собственной догадке, спросил Риз – Ты сам позволил нам заманить тебя в ловушку?

– Эта ловушка, верно! – отвечал Кирилл, усмешка и ирония вновь вернулись на его лицо – Но она не для меня, я здесь, -охотник и приманка одновременно.

Произнеся это, Кирилл сделал два шага назад, отойдя от стола с компьютером, при этом доктор не сводил взгляда с Риза и не прекращал ухмыляться.

Гвидо невольно попятился назад, ожидая, что должно было произойти нечто совершенно из ряда вон выходящее. Однако фантазии Риза и Гвидо, вместе взятых, не хватило бы чтобы предугадать следующий шаг Кирилла Генриковича. Доктор направил дозатор с ядом себе в лицо и надавил на специальный рычаг, высвобождающий первую дозу яда.

Повинуясь скорее рефлексам, чем здравому смыслу, Риз и Гвидо разбежались по сторонам, но Риз успел заметить, как доктор, прежде чем сознание покинуло его, успел высвободить ещё одну дозу себе в лицо, из-за чего вокруг головы Кирилла образовалось мутное, смертоносное облако взвеси. Сам мужчина тут-же выпал из этого облака, опав на пол.

Гвидо что-то крикнул и хотел было кинуться к Кириллу. Делая это, мужчина действовал скорее инстинктивно, позабыв про яд и Риз еле успел удержать товарища от смертельной ошибки.

Оба мужчины двинулись к двери, выходящей из задней стороны дома. Здесь им пришлось повозиться, код набирать уже не было никакой необходимости, но дверь почему-то не поддавалась и только после того как Гвидо и Риз навалились вдвоём, тяжёлая конструкция отодвинулась наружу, впуская внутрь потоки холодного воздуха.

Буквально вывалившись наружу, соприкоснувшись с холодным, свежим снегом, оба мужчины принялись жадно хватать ртом воздух.

Риз восстановил дыхание первым, и пока Гвидо ещё барахтался и периодически крепко матюкался, Риз уже смотрел в проём двери, из которой они только что сбежали.

В какой-то момент Гвидо уловил взгляд Риза и непонимающе уставился на него.

– Компьютер! – только и сказал Риз, поднимаясь на ноги – Нужно вытащить системный блок.

– Ради чего? – изумился Гвидо.

– На жёстком диске сохранены сведения, которые Кирилл передавал на сервер!

Не дожидаясь ответа от Гвидо, Риз встал на ноги и сделав пару глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом, ринулся обратно в лабораторию.

Гвидо глядел Ризу вслед и не мог поверить своим глазам. В конце концов, мужчина встал и хотел уже поспешить на помощь товарищу. Однако ещё до того, как он дошёл до двери, он услышал звук, донёсшийся до него откуда-то издали. Тем не менее, Гвидо не мог спутать этот звук ни с чем другим. Это был звук сирен приближавшихся к дому автомобилей, среди них, безусловно была и полиция.

Нужно было торопиться, чтобы не быть застигнутыми при столь сомнительных обстоятельствах. Гвидо поблагодарил самого себя в мыслях, за то, что свой автомобиль он пристроил так, что теперь они с Ризом, если бы поторопились, могли бы выехать на трассу незамеченными прибывшими полицейскими.

Вернувшись в помещение лаборатории, Гвидо тут-же ощутил запах, примись какого-то вещества в воздухе. Скорее всего это был газ, пропан хоть и не имел запаха, но теперь, после короткого пребывания на свежем воздухе, присутствие пропана ощущалось.

Однако газ являлся наименьшей проблемой на данный момент. Пройдя в лабораторию, Гвидо увидел, что Риз пытался отсоединить шнуры подачи питания и соединения с периферическими устройствами от системного блока. Частично задача уже была выполнена, но несколько шнуров крепились к задней панели системного блока при помощи винтовых зажимов, с ними и пытался справиться Риз. Он повязал вокруг носа и рта какую-то тряпку, в качестве респиратора, но это едва могло защитить его от остатков тетродотоксина. Тело Кирилла Генриковича, а вернее сказать, Максимилиана, лежало неподалёку. В его руке ещё оставался дозатор, и Гвидо испугался, что какая ни будь послесмертная судорога сможет заставить пальцы трупа нажать на спусковой рычаг дозатора. Мужчина поспешил к телу, чтобы выбить дозатор из руки, но Риз остановил его.

– Нет! – выкрикнул он, вытягивая вперёд руку в жесте, остановившем Гвидо – Не подходи сюда. Здесь ещё много токсина…

– Но Риз! – противился Гвидо, не обращая внимания на то, что тот продолжил возиться с системным блоком – Там аврал, полиция будет здесь с минуты на минуту. Он не блефовал!

Услышав это, Риз на секунду остановился и посмотрел на труп, затем выругался, но из-за повязки на лице, Гвидо не смог разобрать, что именно сказал Риз.

– Здесь должен быть специальный пластиковый ключ… – проговорил Риз, и был уже готов приблизиться к трупу, чтобы обыскать его вещи, но Гвидо предупредил это его действие.

– Времени нет! Надо просто резать!

Кинув, Риз подбежал к столику с инструментами и порывшись среди металлических предметов, нашёл несколько таких, которому можно было попробовать пересечь жилы последних двух шнуров.

Где-то вдалеке послышались чьи-то голоса, было похоже, что кто-то стучался в парадную дверь дома.

– Закрой скорее внутренний вход в лабораторию! – скомандовал Риз, и Гвидо без лишних промедлений, припустил по лаборатории в направлении внутренней входа, соединявшего жилую часть дома с секретным рабочим местом. Попутно, Гвидо демонстрировал совершенно невероятные, для своей комплекции, ловкость и грацию, лавируя и укорачиваясь между выступающими трубками и стеклянными предметами. Лишний шум был совершенно ни к чему.

Риз принялся прилагать то один, то другой из подобранных инструментов, что бы наконец отсечь неподатливые провода.

Гвидо, достигнув тяжёлой, деревянной двери, прислушался. Действительно, в парадную дверь уже настойчиво стучали и периодически выкрикивали всякого рода предупреждения, готовясь войти внутрь.

Осторожно закрыв дверь, так, чтобы не создавать шума, Гвидо вернулся к Ризу, чтобы увидеть, что он уже отделил один провод, и возился над последним. Гвидо мог видеть, что руки у Риза дрожали. Было ли это следствием напряжения или длительного пребывания рядом в большим количеством тетродотоксина, мужчина выяснять не хотел. Он буквально выхватил у Риза из рук инструмент, напоминавший нож из медицинской стали, и продолжил доделывать работу за Риза. Тот же, не устояв на ногах, осел на пол, даже не обращая внимания, что рядом с ним лежал труп.

Гвидо прилагал всю свою силу, и даже тупость лезвия непонятного ножа была с лихвой компенсирована невероятным усилием прикладываемым могучими руками.

Риз ощущал, как у него кружилась голова и становилось трудно дышать. Ни один из этих признаков он не связывал с ядом, списывая вся на растущую концентрацию пропана в помещении и на нервное перенапряжение. Гвидо понадобилось не более пятнадцати секунд, прежде чем последний провод был отделён, но эти, по сути, мгновения, показались Ризу как дюжины минут. Сидя на полу, он посмотрел сперва на труп, лежащий возле него. Тело, некогда принадлежавшее Максимилиану, теперь было мертво, на лице застыло выражение безучастности, безразличия, именно так стало выглядеть лицо Максимилиана, когда с него ушли те ирония, цинизм и усмешки Кирилла Генриковича.

– Подумать только, – говорил Риз тихим, слабым голосом, чуть громче шёпота – у нас здесь два трупа, одного человека!

Гвидо повернулся к Ризу, продемонстрировав тому отсечённый провод, но услышав фразу Риза, Гвидо посмотрел на того с недоумением.

– В криостате тело Кирилла Генриковича, которым он обладал с рождения. А здесь – тело, которым Кирилл пользовался последнее время. По сути, у нас здесь два тела, принадлежавшие одному человеку.

Гвиду сплюнул на пол, сказав, что на размышления времени совсем не остаётся, затем схватил одной рукой системны блок, другой Риза, поднимая его с пола за шиворот и ринулся к двери, выходившей из задней части здания. Металлическую дверь толкать не пришлось, так как она оставалась на половину открытой, было достаточно просто аккуратно пройти через неё.

Снаружи уже вечерело, или так казалось из-за туч, закрывавших солнце на небе. Когда Гвидо выходил, помогая Ризу, придерживая его, чтобы тот не свалился в снег, то он услышал, как будто где-то в центральной части дома, в гостиной, уже громыхали обутые в штурмовые ботинки ноги сотрудников полиции. Кто-то что-то кричал, скорее всего по радио. Шумиха безусловна была вызвана обнаружением Залины.

Риз, в этот самый момент, словно прочитав мысли Гвидо, сказал:

– А ведь они ещё не были в лаборатории.

Гвидо не смог удержаться и позволил себе едва заметную ухмылку.

Гвидо призвал Риза вести себя тише. На улице было очень хорошо слышно, как с противоположной стороны дома творилась какая-то суматоха. Раздавались голоса людей, кто-то отдавал команды, что-то передвигали. Звук сирен уже стих, по прибытию к дому в сиренах отпала необходимость, но шум двигателей целой группы автомобилей был слышен и с обратной стороны дома.

Риз следовал за Гвидо, они достигли леса, который со стороны казался совершенно непролазным из-за своих густых ветвей. Однако Гвидо заранее позаботился о чём-то вроде искусственного коридора. Было видно, что ветви были местами смяты, а местами срублены. В образовавшемся проходе Гвидо вёл Риза в сторону, совершенно противоположную как дому, так и находящемуся неподалёку посёлку. Риз думал в данный момент о двух вещах, о расстоянии, которое еще предстояло преодолеть в глубоком, рыхлом снегу, и о следах, оставляемых позади себя в этом же снегу. В данной ситуации снег стал предательской субстанцией, созданной, как могло показаться, с целью обременить и без того не простую ситуацию. Он затруднял шаги, то и дело попадал в ботинки, вызывая неприятное чувство холода, а кроме того, не позволял покинуть место бесследно. Ветви деревьев тоже, как казалось, ополчились против Риза, поскольку они всячески цеплялись за одежду, болезненно кололись, если вдруг попадали в лицо, и Риз не мог позволить себе их ломать, поскольку это создало бы как дополнительный шум, так и лишние свидетельство его отступления этим, замысловатым путём.