Текст книги "Арон Гирш. Утерянный исток"

Обернувшись, он ещё успел заметить, как за медленно закрывавшейся дверью оставалась зимняя ночь, с холодным ветром и свежим снегом.

– Это мой дом. – говорил Твин, сходя со ступеней крыльца и приглашая Риза следовать за ним дальше – Я создал его сам, для своего комфорта, когда понял, что план моего отца не удался.

– План твоего Отца? – переспросил Риз

– Ну да, не говори, что ты ничего не понимаешь!

– Я понимаю только, что Кирилл создал из нас некоего нейро-гибрида.

– Нет, не совсем так. – отрезал Твин, серьёзным тоном – Мы с тобой, уникальный нейро-симбиоз, понимаешь разницу?

Риз молчал, пока они медленно шли по лугу, заросшему полевыми цветами.

– Гибрид, – объяснял Твин – это гомогенный организм, то есть единая биологическая система, в которой присутствуют признаки от некогда-разных организмов. В то время как симбиоз – это форма существования, при которой в одной биологической системе, в твоём теле в данном случае, уживаются две различные системы иного порядка.

На мгновение Твин остановился и посмотрел на Риза:

– При этом, уживаются, оказываясь взаимно-полезными друг другу!

Риз ответил Твину пристальным взглядом, он понимал, что молодой человек пытался вложить в свои слова особый смысл, меньше всего ему хотелось двусмысленности.

– Ты хочешь сказать, – спрашивал Риз –что то, что с нами сделали, принесло нам пользу?

Твин пожал плечами.

– Не забывай, что мой отец вовсе не преследовал такой цели. То, что получилось, это непредвиденный результат, о котором никто не подозревал. – Твин вновь остановился, повернувшись к Ризу – И ведь никто до сих пор не подозревает о нас.

Риз выждал не долгую паузу и кивнул.

– Я очень хорошо помню, как я обнаружил себя здесь, в твоём подсознании. – молодые люди наконец дошли до берега озера. Здесь заканчивался луг, и даже зелёная трава уступала место вечно сырому песчаному берегу. Прежде чем продолжить, Твин сделал жест, призывающий Риза к одной из скамеек. Достигнув ближайшей из них, Твин сел на правый край скамьи, смотря на Риза снизу вверх, не нарушая молчания. Риз понимал, что противиться не имело смысла, и тоже опустился на скамью.

–Это что, моё подсознание получается? – Риз водил взглядом по верхушкам елей, которые, казалось, касались пышных облаков, нависавших довольно низко.

– Ну как тебе сказать, – уклончиво отвечал Твин – когда я обнаружил себя здесь, это была пустота, бескрайний простор для творчества. Представь себе моё впечатление, когда я мог оборачиваться вокруг собственной оси, не понимая в какое направление я смотрю. Твоё подсознание представляло из себя не многим больше, чем чистый лист, по которому лишь изредка могли проскакивать коротенькие обрывки застарелых воспоминаний. Они как перекати поле, пересекали пространство. Я пытался настичь их, разобраться, что к чему, но всё это было не просто. Затем, я решил, что в таких условиях я не протяну достаточно долго, понимаешь? Я решил немного обустроиться и преобразить пространство. Так, я создал некоторую модель того места, которое любил больше всего в своей жизни.

– Это озеро, лес и дом. – перечислил Риз, затем посмотрел на Твина – Ты жил в подобном месте, да?

Твин кивнул.

– А я всякий раз, попадая сюда, гадал, что бы всё это могло значить.

– Тебе было очень не просто научиться воспринимать своё подсознание, во сне. – сказал Твин – Ты нащупал этот путь методом проб и ошибок, поздравляю. Хотя здесь есть и моя заслуга. Я как мог, пытался достучаться до тебя.

– То есть, ты намеренно пытался показать мне это? – удивился Риз – Это не было просто моими снами?

– Риз, пойми, ты ведь это уже знаешь. Сон, с определённого момента и есть твоё подсознание. Вспомни, что тебе рассказывал этот псевдо-колдун, Густав Ибрагим. Среди всей его эзотерической мути, концепция сна, как подсознательного, была верна.

–Да, – согласился Риз – потому что он взял её у Фрейда. Но скажи, ты что, видишь то, что вижу я, когда … живу?

Твин рассмеялся.

– Видишь, без меня тебе было бы очень и очень не с руки вести собственные расследования, решать сложные задачи! – в голосе Твина звучала ни чем не прикрытая ирония – То, что переживает твоё сознание, формирует информацию, которая направляется сюда, в подсознание, для обработки и анализа. Восприятие и анализ, я узнаю всё, что воспринимал ты в сознательной жизни. И даже больше…

– Что ты имеешь в виду? – удивился Риз.

– Здесь хранится очень многое из того, к чему сознание просто так не имеет доступа. Ты, по сути, получаешь доступ к таким данным только во время сна, когда и функционирует подсознание. Однако, не всё так просто. Многие сведения оказались повреждены, фрагментированы. Но я могу работать с ними постоянно, в этом моё преимущество.

Риз задумался, первая же мысль, которая ему пришла на ум, было его видение с непонятным жертвоприношением, но озвучить свой вопрос он не успел, поскольку Твин принялся объяснять ему совсем другое обстоятельство.

– Видишь ли, мой отец планировал, что разместив фактически «меня» на уровень подсознания, он тем самым подготовит плацдарм.

– Плацдарм? Для чего?

– Он планировал воздействовать на тебя определённым образом в постоперационном периоде, чтобы поменять нас местами. Чтобы эта, искусственно-созданная сущность, Риз, ушла на подсознание, а я, информационный статус реального человека, занял бы контроль над сознанием.

У Риза заметно расширились зрачки, услышанное поразило его до глубины души.

– Что значит «искусственно созданная сущность»? – спросил Риз – Как это понимать?

– Ну неужели ты так и не задался фундаментальными вопросами, такими как кто-ты, откуда ты, кто твои родители? – изумился Твин –Ты был так увлечён исследованием своего видения, что позабыл про «материю».

– Я не понимаю, о чём ты говоришь! – Риз едва не вскочил со скамьи, ему вдруг стало не по себе, очень захотелось схватить Твина за отвороты куртки и как следует встряхнуть.

– Тебя зовут Кристоф Равьер, и ты иностранец, до всей этой безумной истории с нейросинтезом, ты занимался не менее безумными вещами. Ты служил в частной военной компании, ваш учебный центр базируется в Австралии, но несколько баз находятся и в других ключевых районах. Из-за моего отца, вы оказались вовлечены в деликатную историю по последнему месту выполнения ваших служебных обязанностей. Это было в южной Азии, неподалёку от королевства Бутан, на территории малоизвестного народа Бурпа. Мне следует продолжать, или ты уже всё и сам понимаешь?

Риз понимал, о чём шла речь, хотя ему было трудно поверить в то, что он слышал.

– Пожалуйста, продолжай! – попросил Риз у Твина, а тот только пожал плечами.

– Твоя группа была задействована на территории, ставшей предметом большого интереса двух противоборствующих держав. Вы работали на британские спецслужбы, против вас были российские спецслужбы. В частности, у бойцов ЧВК были простые задачи, обеспечивать безопасность специальных агентов, особенно во время оперативных вылазок. Но ты попал в историю, втянувшую тебя в очень паршивую ситуацию. Оказавшись между двух огней, вскоре тебе сделали предложение от которого ты не смог отказаться. Мой отец проводил ряд исследований в регионе. Народ Бурпа продемонстрировал невероятную способность, которая в примитивном сознании религиозного населения, воспринималось как некая форма реинкарнации.

– Реинкарнации? – переспросил Риз – То есть переселения душ.

– Ну да, Бурпа верят, что их средство помогает душе одного человека, занять тело другого. Так, привилегированные члены этого общества продлевают свою жизнь.

– Разве такое вообще возможно? – Риз не переставал удивляться.

– Разумеется нет, – спокойно ответил Твин – особенно ввиду отсутствия души как таковой в природе!

Риз уже не в первый раз заметил, что Твин имеет привычку смеяться над своими, наиболее остроумными высказываниями.

– Видишь ли, этот редкий препарат, по своей сути, является бесконтактным нейро-медиатором. – Твин словно выжидающе смотрел на Риза, зная, что данный термин окажется тому совершенно незнакомым – Нейро-медиаторы это особые вещества, с помощью которых происходит передача нервного импульса. В нашем организме их несколько видов, они существуют в форме биологически активных веществ и являются веществом-посредником в нервном синапсе, где происходит передача нервного импульса и по сути информации.

Риз кивнул, давая Твину понять, что улавливает последовательность его объяснений.

– В теории, нейрофизиологи уже давно рассуждали о возможности существования в природе внешнего нейро-медиатора.

– То есть, – перебил Твина Риз – это должно быть такое вещество, которое существует в природе само по себе, и может передавать нервные импульсы как наши собственные медиаторы?

– Практически верно, – заключил Твин, не сбавляя ироничного, менторского тона – только то, чем владели жрецы Бурпа, оказалось настолько сильным внешним медиатором, что позволяло предавать огромные объёмы нейро-информации на ограниченном расстоянии. Это уникальная методика, которая у этих дикарей существует в форме культа.

– У них просто нет научной доктрины, которая могла бы объяснить принцип… – предположил Риз.

– У них нет знаний, которые со временем сформировали бы доктрину. – подытожил Твин.

– Так, – Риз не желал упускать нить повествования Твина – Кирилл Генркиович узнал о этом нейро-медиаторе, что дальше?

– Знаешь, наверное ты именно потому и оказался втянут во всю эту историю, что от типичного вояки тебя отличает любознательность! -рассмеялся Твин – Мой отец, используя уже установленные каналы связи, сумел узнать, что жрецы Бурпа обладали своеобразной, примитивной библиотекой, которая содержала в себе рецепты веществ, которые они использовали для достижения различных целей, связанных с их культом. Кроме нейро-медиатора, скажем, там были сильные яды, токсины и наоборот – антидоты. Мой отец решил во что бы то ни стало завладеть этими сведениями, или хотя-бы скопировать имеющиеся записи. Всё шло вполне не плохо благодаря наработанным связям, однако в какой-то момент, случилась то ли диверсия, то-ли нелепое стечение обстоятельств. Верховный жрец Бурпа во-первых, отказался пускать отца в храмовый комплекс, а во-вторых потребовал, чтобы наши эксперты в скорейше время покинули территории Бурпа. В такой ситуации, идя в «Ва-банк», отец воспользовался помощью нескольких уже бывалых специалистов, одним из них был ты, Кристоф. Неимоверным образом, отцу удалось пробраться в храмовую святыню и заполучить свиток с рецептурными записями, однако на обратном пути за ними началась погоня.

Твин замолчал, ехидно поглядывая на Риза, пока тот не выдержал и вслух не одёрнул собеседника.

– То видение, которое не даёт тебе покое, где ты видишь жертвоприношение…

–Ты ведь тоже, получается, видишь его? – спросил Риз, хотя и знал, какого ответа следовало ожидать.

– Да, разумеется, ведь это одно из наиболее ярких твоих воспоминаний, отпечатавшихся в подсознании.

– Что оно означает?

– Ничего. – ответил Твин – Это последние минуты твоей жизни, Кристоф. Та переделка, в которую вы оказались втянуты благодаря духу авантюризма моего отца, стоила жизни тебе и ещё одному смельчаку. Вы, если я всё понимаю правильно, остались прикрывать отход отца и ещё нескольких человек к вертолёту. Это было необходимо, чтобы отец и пара экспертов оказались на борту эвакуационного вертолёта, а боевой вертолёт должен был совершить рейд в то ущелье и забрать вас. Твой товарищ по несчастью пал от автоматной пули, а вот тебе удалось ещё какое-то время поиграть в «кошки мышки» с дикарями. В это самое время, скрываясь меж камней, в пещерах храмового комплекса Бурпа, ты мог наблюдать процедуру, при которой, жрец проводил ритуал, чтобы, как он верил, завладеть новым, молодым телом одного из представителей своего народа.

– А что случилось со мной? – нетерпеливо спрашивал Риз.

– Тебе пришлось выбираться на самую верхнюю точку скалы, откуда тебя планировали забрать. Но пока ты туда добирался, тебя заметили и бросились в погоню. От пуль тебя спасло твоё неведение. Ты забрался так близко к вершине, где, как ты сам помнишь, бесновались орды белых птиц.

Риз поспешно закивал головой, крик этих тварей отдавался в его памяти даже сейчас, от одного только упоминания о них.

Эти птицы являются тотемными животными у Бурпа. Тело, которое якобы оставляет душа жреца, скармливается этим птицам, согласно ритуалу. Дикари не посмели стрелять в тебя из автоматов, боясь ранить этих птиц. Это бы означало – навлечь беду на свой народ. Однако те из дикарей, что успели приблизиться к тебе на достаточное расстояние, использовали холодное оружие, лезвие которого, конечно было обработано одним из ядов, которые так ревностно хранили жрецы Бурпа.

Риз задумался, упоминание о ядах, имеющих столь экзотическое происхождение, тут-же направило ход его мыслей в направление недавних событий, а именно – убийства профессора Кадернатх Пандэй.

Риз не успел произнести ни слова, когда Твин уже начал озвучивать его мысли:

– Верно. Тетродотоксин. Очень редкий яд, который, если применяется в нужной дозировке, не убивает жертву, а лишает её сознания. Этот яд использовался жрецами Бурпа, чтобы подготовить тело жертвы к так называемому «переселению»

– Получается, – говорил Риз – я был отравлен этим ядом?

Не дожидаясь ответа от Твина, Риз продолжил размышлять вслух:

– Всё тогда сходится. Все описываемые симптомы. Я был полностью без сознания, только кровообращение и дыхание. Токсикологи в больнице не знали что делать, потому что они и не могли этого знать, яд был слишком экзотическим. А Кирилл Генрикович… – Риз посмотрел на Твина, наблюдая как тот прекратил улыбаться и едва заметно кивнул, давая понять, что Риз мыслил в верном направлении – Кирилл Генрикович знал об этом. Он знал, что со мной стало, и что со мной можно было сделать. Вот почему он впоследствии решил забрать меня из токсикологического центра к себе. Он изначально планировал использовать меня как основу для твоего возрождения.

– Ну такие то термины не стоит употреблять. – отмахнулся Твин – Ты же не жрец Бурпа, в конце концов. Да, ты всё верно понял. Отец хотел использовать тебя в качестве соматической основы для нейро-ядра. Он надеялся, что его план удастся, и что об этом никто не узнает.

Риз замолчал. Осознание того, что он столь долго пытался понять, не принесло ему удовлетворения, а скорее покачнуло его восприятие. Кирилл Генрикович, а вернее его образ, стал обретать совершенно иные черты. Самым непривычным было и то, что и самого себя теперь Риз начинал чувствовать совершенно по другому.

Твин молчал, очевидно не желая нарушать покой Риза. Однако, вскоре ему наскучило затянувшееся молчание и он осторожно заметил:

– Знаешь, эмоции у нас остались свои. – сказав это, Твин уловил на себе взгляд Риза – Я имею в виду, что я не могу чувствовать того, что чувствуешь ты. Эмоциональные переживания, очевидно, остаются достаточно интимной материей.

– Странно, – теперь пришёл черёд Риза улыбнуться – а ведь эмоции – результат биохимических процессов, серотонин и всё такое.

Твин улыбнулся в ответ.

– Знаешь, приближается закат. – заметил Твин, заставив тем самым Риза посмотреть на небо, где большой, идеально круглый солнечный диск клонился к горизонту не на западе а на юге, над озером.

Риз заметил это, и тут же услышал пояснение от Твина:

– Я понимаю, что это немного не вписывается в общую астрономию гелиоцентризм в частности, но мне хотелось, чтобы солнце опускалось над озером. Так уж случилось, люблю я закаты. И сперва, я сделал постоянный закат.

Риз удивлённо посмотрел на Твина, оказывается, он ещё не утратил в себе способности удивляться, это было приятное открытие.

– Да, просто постоянный закат, насыщенный такой, как в кино. Но только вот наскучило очень быстро. – и Твин и Риз рассмеялись – Мы любим любоваться закатами лишь потому, что они случаются не чаще раза в день, и длятся не дольше нескольких минут, в противном случае, чудо становится данностью⁵⁶.

– Постой, – сказал вдруг Риз – а как насчёт тебя? Зачем ты сделал это с собой?

Твин посмотрел на Риза, и возможно впервые на его лице отразилось недоумение.

– Я имею в виду, твоё самоубийство, или – Риз старался подобрать подходящие слова – если быть точнее, попытка самоубийства.

–Ах да. Ты, стало быть, уже готов говорить на более предметные темы. – когда на лицо Твина вернулась улыбка, Риз ощутил, что ироничное выражение лица шло молодому человеку куда больше, чем безразличие или озадаченность – Не было никакого самоубийства, и даже попытки не было. Это всё оказалось хорошо режиссированной подставой.

В этот момент Риз понял, что сюрпризы ещё далеко не закончились.

– Всё, что тебе рассказали про то, как я попытался утопиться в озере, это полнейший бред. Не было никакой «несчастной любви» и бессмысленных порывов. И это теперь очень важно понимать, Риз. – Твин встал со скамейке и сделал несколько шагов в направлении водной глади, затем развернулся лицом к Ризу и продолжил – Мой отец и моя мать, её ты уже тоже видел, переживали сложный этап своей совместной жизни. Отец интенсивно работал над нейросинтезом. Извлечённая рецептура нейромедиатора это только полбеды. Необходимо было выработать методику синтеза тканей, поскольку в отличии от жрецов Бурпа, наше общество вряд ли бы одобрило такую процедуру, при которой требовалась бы смерть здорового человека. К тому же, у отца были какие-то крупные заказчики, то ли серьёзные люди из частного сектора, то ли в лице определённых государственных органов. Да и сам Кирилл был поглощён своей работой. На этой почве у них с Залиной окончательно испортились отношения. Жили они, практически раздельно, учитывая, что отец неделями мог исследовательский центр не покидать. Наш хороший знакомый, Максимилиан, был тогда первым помощником Кирилла, помнишь?

Риз утвердительно кивнул.

– Так вот, он уже тогда метил на позицию руководителя исследовательского отдела. Когда ему стали известны особенности знаний, которые удалось добыть моему отцу, Максимилиан, очевидно, твёрдо решил повернуть развитие проекта нейросинтеза в несколько иное русло. Я не знаю точно всех деталей, но в чём у меня не возникает сомнений, что изначально Максимилиан не имел преступных намерений.

– Преступных намерений? –спросил Риз – О чём ты таком говоришь.

– Риз, – ответил Твин – это Максимилиан подстроил мою клиническую смерть.

Услышав это, Риз вскочил со скамейки, ему показалось, что он не верно понял собеседника, но глядя в чёрные, миндалевидные глаза Твина осознание постепенно настигло его.

– Как это случилось? Зачем? – вопрошал Риз.

– Видишь ли. В отличие от моего отца, Максимилиан ещё не отрекся от человеческой жизни. Пока Кирилл днями напролёт работал в исследовательском центре, расценивая Максимилиана как своего заместителя и главного помощника, очевидно возлагая на него определённые надежды, тот установил не менее доверительные отношения с Залиной.

Риз упёр руки в бока и тяжело выдохнул. Закрыв на мгновение глаза, он произнёс:

– Всё на одно выходит. Когда я приехал к дому, где жил Кирилл Генрикович с женой, то там я застал Максимилиана, он разговаривал с Залиной.

Твин кивнул.

– Именно. И если ты помнишь, Залина довольно однозначно ответила по поводу того, знает ли она Максимилиана. Тебе не показалось это подозрительным?

– Мне показалось это откровенной ложью! – отрезал Риз – Но зачем ей врать? Теперь, когда Кирилл Генрикович…

Риз вдруг задумался и мысленно сам ответил на свой вопрос. Твин только кивал, когда было необходимо дать Ризу понять, что его суждения продвигались в верном направлении.

– Я был единственным человеком, которому, по понятным причинам, было не всё равно. Я пытался померить мать с отцом. В очередной раз, поговорив с отцом, я решил навестить мать, и поехал к ней. Мы не так часто виделись в тот период, поскольку я жил здесь. – Твин показал рукой на дом, и Риз понял, что речь, конечно же, шла о реальном доме где-то там, в реальности – У меня ещё оставались кличи от нашей городской квартиры. Войдя на порог, я застал Залину и Максимилиана врасплох.

– Они были вместе в тот день, в тот момент? – переспросил Риз.

– Да, они проводили время вместе. Мать пыталась меня успокоить, а я едва не набросился на Максимилиана. Устроив небольшую, словесную перепалку, я сильно разозлился и хотел было ехать к отцу, сказать ему насчёт его первого помощника, но вместо этого я решил вернуться к своему дому. Я понимал, что получив такую новость в тот момент, отец мог серьёзно переживать и это могло, в свою очередь, перечеркнуть все его ожидания от его работы.

– Ты вернулся в свой дом на берегу озера? – спросил Риз.

– Верно. Настроение, конечно было сильно испорчено, к тому же я полностью потерял надежду на то, что мои родители могут преодолеть этот свой кризис. На тот момент я начинал понимать, что жизнь, в отличие от моих ожиданий, пошла совсем иным путём развития. Чего я не учёл, да я и думать тогда об этом не мог, это то, что Максимилиан был в панике. Его собственные ожидания и планы сильно зависели от его должности первого помощника. Он понимал, что Кирилл мог попросту вышвырнуть его из проекта, и это означало бы упущенные перспективы и израсходованное время. Таких исследований, как те, что проводил мой отец, больше никто не осуществлял, знания и опыт Максимилиана могли легко кануть в лету. Поэтому он приехал следом за мной. У нас состоялся непродолжительный разговор. Я послал его ко всем чертям, я попросту не хотел его видеть. А он, он хотел хотя бы услышать, что я не собираюсь сдавать его Кириллу. Когда я понял это, я сыграл на его нервах, сказав, что первым делом, которое я сделаю, будет разговор с отцом по поводу внелабораторной деятельности Максимилиана.

Риз понимающе кивнул.

– Затем я только помню, что он заявил, будто б я не оставил ему иного выбора. Он вынул откуда-то некий аэрозоль. Это был не фабричный экземпляр, а многоразовое средство для распыления вещества. Он выпустил мне в лицо струю какого-то вещества. Это был не то порошок, не то взвесь, лёгкая, мелкодисперсная. Оказавшись у меня на лице, это вещество буквально втягивалось в мои ноздри и рот. Я ощущал, как оно прилипало к слизистым оболочкам и тут-ж растворялось. Я слишком хорошо разбирался в физиологии, чтобы понять, что этот препарат обладал потрясающей всасываемостью и тут же устремлялся в кровь. На этом моя история заканчивается, поскольку следующим моим ясным воспоминанием является пробуждение в качестве твоего подсознания.

– Там все считают, – Риз, естественно, имел в виду реальный мир – что ты стал жертвой эмоций, из-за расставания или ещё из-за чего, но результат все называют один, ты якобы въехал на своём автомобиле в воду в попытке утопиться.

Твин рассмеялся.

– Да, да, я знаю. А Максимилиан, появившийся там, поскольку мчался со всех ног, почуяв не ладное, приложил все усилия, чтобы меня спасти. В любом случае, Максимилиан всё обыграл очень грамотно. Утопление в холодной воде, клиническая смерть. Скорее всего, он использовал на мне то самое вещество, тетродотоксин, рецепт которого был в привезённых Кириллом списках.

– Я с самого начала, – говорил Риз – с момента, когда увидел его в первый раз, почувствовал неладное. Это ведь как то связано с тобой?

– Разумеется. – поспешил ответить Твин – Наша связь тогда была ещё очень слабой, но я уже мог анализировать воспринимаемую тобой информацию и я пытался сообщить тебе.

– А все эти внезапные знания, то и дело всплывающие в моей голове, когда я сталкивался с различными вопросами…

Риз не успел закончить свою фразу, поскольку Твин его опередил с ответом:

– Все эти сведения, факты всплывали, как ты выразился, из подсознания. Да, всё верно. Я старался, как мог, чтобы помочь тебе. Это то, почему я называю нашу форму существования симбиотической. Мы оказываемся полезными друг другу.

Риз не знал, что и ответить, более того, ему вдруг стало не по себе от мысли, что даже собственные размышления являются материей, в равной степени доступной как для него самого, так и для Твина.

– Остаётся последний момент, который стоит прояснить. – сказал вдруг Твин, повернувшись лицом к закатному солнцу.

Риз заметил, что солнечный диск уже слишком долго задерживается в позиции заката.

– Что случилось с отцом. Вот чего мне хотелось бы узнать, Риз.

– Ты полагаешь, что его исчезновение могло иметь совсем иной характер нежели самовольный уход… – Риз не закончил фразу, Твин уже дал ему утвердительный ответ.

– Я полагаю, – вновь заговорил Риз – я могу теперь напрямую идти к Максимилиану и предъявить ублюдку все карты. Думаю, если я прижму его к стенке, он расскажет…

– Не стоит действовать столь прямолинейно. – отвечал Твин – Уверяю тебя, Максимилиан уже сильно взволнован твоим недавним появлением и разговором с ним. К тому же, не забывай про дело о убийстве профессора Кадернатх. Очевидно, Максимилиан старается не допустить раскрытия сведений, касающихся узурпированных им знаний.

– Но что я тогда могу сделать? – удивился Риз.

–У тебя уже состоялся разговор со следствием. – Твин напомнил Ризу о капитане Развалове – Мне кажется, было бы не плохо, дать им наводку на мой бывший загородный дом, тот самый.

Твин указал на дом, стоявший неподалёку от озера. Увлекая Риза за собой молодой человек привёл его туда, где находилась непонятная, стальная дверь с замком-кодом доступа.

– Это дверь в локальную лабораторию. Её оборудовал ещё мой отец, на случай необходимости экспериментов с нестабильными биологическими средами. Это не вполне законно, но теперь уже вопрос не в этом. Тебе…-Твин запнулся на полуслове – Нам следует узнать, что стало с этой лабораторией за период моего отсутствия. Мне кажется, то, что ты сможешь там найти, послужит сильным аргументом в предстоящей беседе с Максимилианом.

– То есть, ты считаешь, что Максимилиан мог использовать лабораторию вашего дома? Но для чего? – недоумевал Риз.

– Я не могу сказать точно, пойми, я выдвигаю предположения, но они основываются на анализе. У меня было достаточно времени, чтобы всё это обдумать. Максимилиан каким-то образом избавился от Кирилла, и завладел всей технологией нейросинтеза. Мой отец начинал свои работы в своей личной лаборатории, это обеспечивало ему полную анонимность. Максимилиану тоже никто бы не позволил синтезировать яды, тот же тетродотоксин, в общей лаборатории исследовательского центра. Там нет ни ингредиентов, ни необходимого оборудования. Да и что гораздо важнее, там повсюду люди, разбирающиеся в химии. Это было бы попросту опасно.

Хорошо. – заявил Риз решительным тоном – Я посмотрю, что можно сделать. Но как я могу попасть в эту лабораторию, это ведь замок кода доступа.

– Верно. – Твин утвердительно кивнул – Но код не нужно набирать на электронной панели, это только для отвода глаз. Код вводиться произнесением особого слова. Ижта-дахрир. Отец говорил, это было имя травника у Бурпа, который во многом помог отцу добраться до свитка с рецептами жреца.

– Я должен записать… – Риз уже начал было искать у себя мобильный телефон, как вдруг вспомнил, где он находился и тяжело выдохнул.

Твин рассмеялся.

– Не беспокойся, ты запомнишь. Я подскажу тебе, когда придёт момент. Главное не откладывай это дело.

– Ясно, я отправлюсь с самого утра. – сказал Риз – С утра Максимилиан будет в исследовательском центре, и у меня будет отличная возможность.

Твин улыбнулся, на этот раз это была уже не ирония.

Риз хотел было спросить Твина о том, как ему покинуть это видение, но ещё до того, как первые слова сорвались с его уст, пространство вокруг него задрожало, стало искажаться, как если бы было сделано исключительно из жидкости, начавшей терять свою форму. Переливаясь, смешивались и цвета, напоминая растёкшиеся по гладкой поверхности краски. Риз начал ощущать лёгкое головокружение. Образ Твина оставался неизменен, молодой человек смотрел на Риза парой своих нечеловеческих чёрных, миндалевидных глаз.

Когда Риз, опасаясь, что искажение пространства вот-вот затронет и его, вовлекая все видимые объекты вокруг, закрыл глаза. Внезапно он ощутил себя в каком-то ином положении, не в силах определить, где верх а где низ. Раскрыв глаза, он не увидел ничего кроме тьмы. Принявшись стремительно орудовать руками, Риз барахлил пространство перед собой. Понадобилось совсем немного времени, прежде чем он понял, что находится в своей постели. В комнате было темно и прохладно. Дав глазам привыкнуть к темноте, Риз приподнялся на локтях и посмотрел на окно. Форточка была раскрыта настежь.

«– Вот почему так холодно» – думал Риз.

Нашарив свой мобильный на столике рядом с диваном, он посмотрел на время. Было около половины девятого. Странный гул в ушах был вовсе не последствием иллюзии, из-за окна доносились звуки сотен работающих автомобильных двигателей, которые выстроились в ряды, и уже благополучно стояли в пробке.

Сидя на крае дивана, Риз подпирал руками лоб, растирая глаза. Даже в темноте ему виделись теперь отблески закатного солнца над озером и высокие хвойные деревья.

Наспех позавтракав, Риз привёл мысли в порядок. Он вспомнил, что ложился в постель не один, и при каких обстоятельствах Елизавета была вынуждена уехать. На свежую голову этот инцидент, о котором упомянула женщина, казался ещё более странным.

Риз не сомневался в необходимости выполнить то, о чём он предпочитал сильно не задумываться. Он должен был попасть в личную лабораторию, принадлежавшую некогда Кириллу Генриковичу. Сомнений по этому поводу он не испытывал, но чувство эскапизма⁵⁷ терзало его всякий раз, когда он вдруг пытался вспомнить состоявшуюся во сне беседу с Твином.

Риз также помнил, что сегодня ему должны сообщить о необходимости явиться для какого-то действа, затеянного, судя по всему, капитаном Разваловым. Это тоже имело непосредственную связь с убийством Кадернатх Пандэя и с Густавом Ибрагимом, а главное с Айрис. В отношении девушки, Риз испытывал отчасти те же чувства, что и в отношении недавнего видения – неспособность однозначно принять обстоятельства такими, какими они оказались вопреки его ожиданиям. Айрис дала Ризу понять, что в его интересах прибыть на грядущую встречу. Риз полагал, что следствие готовится провести некий следственный эксперимент, в ходе которого капитан Наполов, очевидно, опытным путём попытается установить какие-то очень важные обстоятельства. Больше всего Риз хотел, чтобы с него были сняты все подозрения.

Прежде чем ехать и решать вопрос с лабораторией, необходимо было убедиться, что Максимилиан сейчас в исследовательском центре. Эта задача казалась Ризу простой. Он взял свой мобильный и набрал Елизавете, рассчитывая убить одним выстрелом сразу двух зайцев – узнать, всё ли в порядке с его подругой, и получить самую достоверную информацию о местоположении Максимилиана.