Текст книги "Арон Гирш. Утерянный исток"

Гвидо, даже не оборачиваясь, ответил Ризу на его так и не заданный вопрос.

– Со следами ничего не поделаешь. Они скоро их найдут. Мы можем только постараться оказаться к этому моменту как можно дальше отсюда.

Головокружение оставило Риза, он списал это на благотворный эффект от свежего воздуха, а вот слабость нарастала, особенно в ногах. К счастью, идти через лес пришлось не долго. Коридор, проделанный Гвидо, делал небольшую петлю и выходил на пустырь, который когда-то мог быть поляной. Здесь стоял автомобиль Гвидо. На заднее сиденье мужчина забросил системный блок, и помог Ризу усесться на переднее сиденье. Запустив двигатель, мужчина включил обогрев и пошли тягостные минуты, необходимые для прогрева двигателя.

– А куда мы теперь поедем? – как то без особого энтузиазма в голосе спросил Риз – К себе в квартиру я возвращаться не могу.

Гвидо кивнул.

– Поедешь сперва ко мне, в гостиницу.

– В кошачью? – с усмешкой спросил Риз.

Гвидо кивнул головой. На его лице не было места для улыбки.

– У меня там всё тихо. Я не попал в поле зрения следствия. Какое-то время можно там дух перевести. Я скажу последнее спасибо Аллеоноре и дальше мы, пожалуй, уедем из города.

Риз ничего не отвечал, тупо уставившись в ветровое стекло он пытался себе представить свою дальнейшую жизнь, в сложившихся условиях.

– Знаешь, – сказал вдруг Риз, когда Гвидо уже тронулся с места, разворачивая автомобиль – забавно так получается. Каждый из нас, вроде как получил то, что искал. Ответы на вопросы, возмездие, ясность. Но теперь всё кажется совсем не таким, как могло представляться.

– Я не знаю, не могу объяснить почему, – Гвидо сосредоточился на пространстве перед автомобилем, чтобы аккуратно выехать на просёлочную дорогу – но меня не отпускают слова, сказанные Кириллом перед тем, как он себя убил. Про то, что он теперь бессмертен, или что-то в этом роде. Можно считать его психопатом, но вот смерть он обманывать умел.

Риз посмотрел на Гвидо и задумался.

– Считаешь, что он мог ускользнуть от смерти? Мы же видели, как он себя отравил.

– Знаю, но всё равно что-то здесь не так… – Гвидо не переставал хмуриться, и Риз понимал, что мужчина не мог отделаться от впечатления, которое на него произвело внезапное открытие, связанное с судьбой его брата – Я, если честно, совершенно не чувствую, что отомстил ему. Какой уж тут возмездие, этот говнюк сам нажал на курок.

Автомобиль уже набирал скорость, наращивая обороты, двигаясь по узкой, плохо прочищенной, посёлочной дороге.

С одной стороны можно было видеть крайние ряды частных домиков, в окнах которых зажигался сет, и услышать многоголосое лаянье собак. С другой стороны стоял лес. Гвидо, управляя автомобилем, специально не включал ходовые огни, предпочитая добраться до дороги не привлекая к себе лишнего внимания.

Риз ещё пытался что-то сказать Гвидо, когда пространство позади них содрогнулось от громкого взрыва и сумерки, на один короткий момент, озарились ярко-красным заревом, после чего вновь воцарилась привычный полумрак, предшествующий зимней ночи. Взрыв заставил сработать сигнализации на многих автомобилях, находившихся вблизи эпицентра, а собаки, праздно лаявшие до того, теперь буквально срывались с цепей, заливаясь визгливым лаем. Гвидо остановился, посмотрел сперва в зеркало заднего вида, но ничего не увидел, тогда он отстегнул ремень безопасности и опустил боковое стекло. Высунувшись на улицу, он вгляделся вдаль, откуда пришёл звук взрыва и вспышка. Сомнений быть не могло, это был взрыв в доме на озере. Вернувшись на водительское место, Гвидо посмотрел на Риза, тот просто смотрел перед собой, даже не пытаясь обернуться. Тогда Гвидо просто продолжил движение, уже с включёнными ходовыми огнями.

На следующее утро, позавтракав и опустошая вторую чашку кофе, Гвидо, сидя в своём кабинете, смотрел утренний репортаж новостей.

Голос диктора сопровождал демонстрируемую на экране видеозапись:

«Всю минувшую ночь сотрудники МЧС боролись с последствиями пожара, ставшего следствием взрыва, произошедшего в одном из частных домов….»

Гвидо мог видеть, как несколько дюжин огнеборцев, в специальных костюмах и масках, устраняли последствия пожара. В пепелище, в котором безошибочно угадывались очертания дома, ставшего для Гвидо столь хорошо узнаваемым, работали и другие эксперты.

« На месте пожара было обнаружено множество подозрительных, заслуживающих внимания экспертов предметов. Здание выгорело до основания, но эксперты пытаются установить первопричину взрыва. Наиболее вероятная причина, названная на настоящий момент – скопление газа на подвальном уровне здания, этот уровень пострадал больше всего, и именно здесь, по мнению экспертов, и явился эпицентр взрыва»

Когда в записи показали то, что являлось, по мнению экспертов, подвалом, Гвидо позволил себе облегчённо вздохнуть. Картина представляла собой сплошное пепелище, с бесформенными угольными массами. Отдельные груды пепла уже не позволяли определить, чем эта материя была до взрыва.

Однако Гвидо прекрасно понимал, что эксперты не станут довольствоваться одним только видом последствий взрыва, и уже первые результаты анализов отдельных, наиболее примечательных останков, выявят наличие человеческих тел, которые находились в подвале на момент взрыва.

« Не менее важным является и то обстоятельство, что данный дом принадлежал известному в городе учёному, пропавшему безвести некоторое время назад, создателю метода нейросинтеза, Кириллу Генриковичу. Сотрудники следственного отдела полиции и федеральной службы по контролю за незаконным оборотом наркотиков, вели следствие, связанное с незаконным трафиком редких веществ и двумя резонансными убийствами, совершёнными совсем недавно в гостинице «Пантеон» По не раскрываемым следствием данным, Кирилл Генрикович, а также некоторые другие лица из его приближенных коллег по работе и близких ему людей, были вовлечены в расследуемые преступления. Следственная группа, имея на руках сведения, данные которых опять же не подлежат раскрытию, совершала срочные выезд в загородный дом учёного. В ходе начавшегося обыска произошёл взрыв. Пока что это всё, что известно относительно обстоятельств произошедшего. Из-за случившегося взрыва погибли шесть специалистов следственной группы, включая руководителя группы – капитана полиции Наполова »

Гвидо уже выключил телевизор, поскольку знал, что ничего нового в ближайшее время ожидать не приходится. Он проверил состояние своих вещей, собранных и приготовленных к убытию в любое, подходящее время, которое, к сожалению, от него не сильно зависело.

После череды непростых разговоров с Аллеонорой, ему удалось убедить женщину, что не то что в городе, а во всей стране нет человека, который смог бы справиться с управлением кошачьей гостиницей лучше, чем она. Несколько дней понадобилось для оформления отдельных формальностей, в итоге, Аллеонора приняла во владение бизнес, у истоков которого она стояла. Женщина была столько же мудра, сколько и некрасива, и Гвидо лишь мучился вопросом, не догадывается ли Аллеонора о причинах столь поспешных сборов и не увязывает ли она убытие Гвидо с широко-тиражируемыми новостями о взрыве в частном доме.

Риз, на протяжении последних нескольких дней, фактически сделался затворником. Он избавился от своей симкарты, смыв её в унитаз в туалете одного из общественных заведений. В интернет теперь он выходил только через аккаунт Гвидо, и для сбора интересующей его информации, использовал исключительно два VPN сервера. Работая с выкраденным из лаборатории Кирилла Генриковича, системным блоком, Риз решил, что безопасней будет использовать только жёсткий диск, на тот случай, если в системной блоке могло быть интегрированное устройство для связи с сервером неизвестного «инвестора» о котором всё время упоминал Кирилл перед своим самоубийством.

Извлечённая информация оказалась исчерпывающей и произвела сильное впечатление как на самого Риза, так и на Гвидо.

– Я кажется понимаю теперь, – говорил Риз в очередной вечерней беседе с Гвидо – что имел в виду Кирилл Генрикович, когда говорил про ставшее ему доступным бессмертие. Это не просто перенос сознания по средствам нейромедиатора. Всё выглядит именно так, будто он нащупал способ формулирования сознания в виде доступной для компьютерной интерпретации информации.

Гвидо смотрел на Риза совершенно не понимая, что тот пытался ему сказать, чем вынуждал Риза объяснять ситуацию более предметно.

– Кирилл, в своей концепции, рассматривал личность, как совокупность нейронной информации, именно эту субстанцию он научился переносить от одного носителя, к другому, объединяя сознание одной личности, с подсознанием другой, нейросинтез.

Гвидо кивал, давая понять, что со второго или третьего раза он всё-таки понимал о чём шла речь.

– Но он пошёл дальше этого. Он предложил «инвестору» концепцию, согласно которой, нейроинформация может быть представлена, в виде понятного для компьютера или специальной программы кода. Таким образом, становится доступным многократное дублирование личности в форме её информационного статуса. И следовательно, воспроизведение этой личности становится возможным неограниченное количество раз, вот о каком бессмертии он говорил.

– Ты хочешь сказать, – спрашивал Гвидо – что он скопировал самого себя, а то, что умерло там, в лаборатории, было только копией?

– В принципе, – отвечал Риз – не важно, что копия, а что оригинал, это одна и та-же личность, один и тот же человек, с тем только исключением, что электронная версия личности не обновляется относительно знаний и опыта, которые были получены её предшественником.

И вновь Гвидо смотрел на Риза, хмуря брови.

– Это означает, – пояснял Риз – что где-то может быть ещё один Кирилл Генрикович, воспроизведённое сознание, реализованное на биологическом материале. Этот Кирилл Генрикович обладает всё теми же качествами, что и тот, которого мы знали здесь, но он, скорее всего, не знает о судьбе своего предшественника.

Гвидо не нравилась эта идея, и не только потому что обдумывать её ему было тяжеловато, но и потому, что выходило так, будто вся изначальная мотивация Гвидо, найти и отомстить Кириллу за смерть брата, окончательно теряла смысл.

Гвидо провёл несколько долгих вечеров, обдумывая то, что он узнал о Антоне. В результате этого психологического аутоанализа, Гвидо разбудил Риза, и заявил тому, что он принял решение присоединиться к безумной авантюре, которую Риз задумал несколькими днями ранее.

То, что стало известно Ризу о последних днях работы Кирилла Генриковича и о проекте неизвестного «инвестора», побуждали теперь его отправиться туда, где должен был находиться «эпицентр» всей этой сомнительной истории, в южную Азию, туда, где обитает народ Бурпа. Точных координат разумеется не было, но по определённым обрывкам сведений, Риз планировал постепенно выйти на место где велись столь крупные исследовательские работы.

Гвидо представлял себе своего брата, живущего где-то у чёрта на куличиках, в тяжёлых условиях непривычного климата, возможно под постоянной угрозой со стороны тамошних местных народов. Весьма поверхностное представление мужчины о этнографии региона позволяли его фантазии самой дорисовать образы, заполняя пробелы в знаниях. И естественно, как это часто бывает, ничто так не пугает человека, как его собственное неведение.

Риз пытался разубедить Гвидо, и даже обещал самостоятельно разыскать Антона Дерковски, но Гвидо был непреклонен.

– Что мне здесь остаётся делать? Я не хочу рисковать, вдруг следствие найдёт следы моего участия во всей этой заварушке. Дома мне тоже будет не по себе, я буду постоянно думать о брате и теперь ещё о тебе. Так что в пути мне спокойней будет.

– Но у нас нет никаких точных отправных точек. – настаивал Риз – Нам понадобится сперва добраться до Тхимпху, это столица королевства Бутан. Там, если верить кое каким источникам, всё довольно цивилизовано и там мы сможем найти людей, которые, быть может, помогут нам с поиском исследовательского лагеря. Мне удалось узнать несколько имён людей, живущих в Тхимпху и где их можно разыскать. Они, судя по всему, уже работали с этим самым «инвестором»

– Ну вот и отлично. – заключил Гвидо, ударив кулаком о ладонь – Стало быть не всё так уж и неопределённо.

Риз ответил своему товарищу улыбкой, в глубине души он был рад желанию Гвидо присоединиться к его авантюре.

Спустя несколько дней дотошных приготовлений, Гвидо использовал свои связи, чтобы попросить о последнем одолжении. Таким образом, для Гвидо и Риза был составлен замысловатый маршрут до места назначения. Рассчитывать приходилось только на наземный транспорт, поскольку оформление рейсов воздушным транспортом потребовало бы документов, а Риз серьёзно и не безосновательно опасался любого внимания к себе.

Вскоре мужчины отправились в путь.

Аллеонора, с которой прощание Гвидо грозило несколько затянуться, наконец закрыла дверь за спинами путников. Будучи теперь полноправной владелицей гостиничного бизнеса, женщина первым делом направилась в свой небольшой кабинет. Взглядом она оценила масштабы помещения, заставленного кипами бумаг, папок, справочников, счетов. Это помогло ей окончательно принять решение и начать переносить необходимые предметы в большой кабинет, занимаемый ранее Антоном, а затем и Гвидо Дерковски.

В исследовательском центре было принято решение временно заморозить проект нейросинтез. После исчезновения Максимилиана, другие сотрудники центра уже не горели энтузиазмом занимать должность руководителя исследовательского отдела, странные и неясные слухи поползли среди докторов и младшего медицинского персонала. Особенно внутренняя напряжённость усилилась после череды внезапных обысков, проведённых следователями в кабинетах Максимилиана и Елизаветы Лурии. Оба раза обысками руководила сотрудница следственного отдела, достаточно молодая, на вид, девушка, к которой её коллеги обращались по имени -Айрис. Откуда-то стало известно, что эта девушка работала в следственном отделе уже не первый год и как раз была членом команды погибшего при взрыве, капитана Развалова. Теперь Айрис занимала должность заместителя руководителя группы и судя по всему, была одержима идеей разобраться в деле профессора Кирилла Генриковича и одного из его таинственных пациентов, который после инцидента со взрывом, как сквозь землю провалился.

После взрыва в загородном доме профессора Кирилла Генриковича, Айрис потеряла своего первого руководителя и нескольких друзей. Она, если позволить себе долю цинизма, довольно легко отделалась, поскольку была близка к тому, чтобы потерять и свою жизнь. Находясь снаружи здания, взрывная волна и осколки, тем не менее, не обошли Айрис стороной и хоть зрение ей спасли врачи, длинный, глубокий шрам, протянувшийся от левого виска и до верхней губы, теперь был обречён служить напоминанием девушке о всей серьёзности её работы.

Самые любопытные и охочие до сплетен личности, работавшие в исследовательском центре уже многие годы, теперь снабжали Айрис большим объёмом совершенно бесполезной информации, не имевшей никакого отношения к расследованию. Тем не менее, девушка узнала пикантную историю отношений Кирилла Генриковича, его супруги и психотерапевта Максимилиана. Слушая те сплетни, которыми ней щедро делились сотрудницы младшего медицинского персонала исследовательского центра, Айрис безошибочно отмечала ценные крупицы фактов, которые, странным образом, укладывались в единый узор, заполняя пробелы истории, в которой она стремилась разобраться.

Максимилиан получил статус пропавшего безвести, аналогичный статус получила и Залина. Однако Айрис имела хороших знакомых в судебно-медицинском бюро. Эксперт Лютер, который нисколько не обрадовался смерти капитана Развалова, пообещал Айрис, что раздобудет для неё любую информацию, касающуюся произошедшего, несмотря на риск своей карьере.

Айрис понимала, что взрыв не только погубил её начальника и нескольких верных друзей, не только изуродовал её лицо и чуть не оставил инвалидом, он буквально похоронил под тоннами залы многое из того, что могло позволить капитану Развалову успешно закрыть самое большое дело в его жизни. Работая следователем уже шесть лет, Айрис научилась интуитивному чутью, которое хоть и наводило на верный след, но не давала оснований, которые можно было бы положить в основу доказательств.

Все концы канули в воду. Главная подозреваемая по делу об убийстве Густава Ибрагима, Елизавета Лурия, была найдена жестоко убитой в квартире ещё одного неформального фигуранта этого дела. Многие из тех её коллег, кто имел отношение к расследованию убийств в гостинице «Пантеон», не сомневались в том, что Риз «замёл следы», устранив свою сообщницу. Айрис же напротив, продолжала усматривать во всём этом некое несоответствие, но никаких существенных доказательств у неё не было. Все её попытки связаться с Ризом провалились, и девушка отчего то предпочла думать, что молодой человек стал жертвой тех, кто стоял на вершине всей этой преступной схемы.

У себя дома, над письменным столом, заставленным самыми разными, бесполезными на первый взгляд, предметами интерьера, Айрис теперь хранила схему, начерченную её собственной рукой. Эта замысловатая схема отображала устройство того, как она представляла себе всю ту порочную организацию, в жернова которой оказались затянуты так много людей.

В сознании Айрис укоренилась идея о существовании некой крупной преступной организации, или даже преступного сообщества, административная верхушка которого вполне могла состоять из лиц, занимавших высокие должности в органах власти. Под эту схему девушка подогнала всё, над чем в последнее время лихорадочно работал Развалов – трафик специфических ингредиентов, нелегальное производство токсинов и препаратов, закрытые опыты над людьми и устранение как неугодных элементов, так и собственных членов, в угоду своему благополучию и безопасности.

Главным аргументом в пользу этой своей идеи Айрис видела то, что собственная администрация, полковники на управленческих должностях в той службе, в которой столь много лет трудился капитан Развалов, с великим облегчением закрыли наработанное им дело ещё прежде чем остыл пепел на месте взрыва, там, где стоял дом у озера.

Эпилог

Гвидо наскоро собрал те вещи, которые ему пришлось распаковать минувшим вечером. Мужчин беспрестанно бурчал что-то себе под нос, было очевидно, что четырёх часов на отдых было катастрофически недостаточно. Он чувствовал, что ему было сложно сконцентрироваться даже на самых элементарных задачах, скарб плохо укладывался в рюкзаки, руки то и дело что-то роняли. Глаза слипались, хотя по близости не было ярких источников света.

Наконец, справившись с непокорным скарбом, Гвидо замер, сделал глубокий вдох, собравшись с мыслями он осмотрелся вокруг, обнаружив, что Риз, склонившись над картой вблизи светодиодного фонаря, делал какие-то отметки красным карандашом. У них с Гвидо были и пара GPS-навигаторов, и некоторая другая электроника, способная эффективно решать навигационные задачи, однако чем дальше путники удалялись от цивилизации, тем боле предусмотрительным становился Риз.

Гвидо неоднократно объяснял своему товарищу, что королевство Бутан, на своём нынешнем этапе развития, во многом может дать фору России, особенно в частности дорожной инфраструктуры. Однако все эти доводы казались Ризу неубедительными, он настаивал на дополнительных мерах, утверждая, что в государствах «азиатского способа производства⁶⁶» благополучие и развитость административных центров маскируют упадок и полнейшую неустроенность глухих провинций.

Гвидо не имел обыкновения спорить с Ризом, а так как путь лежал именно через «глухие провинции», в действиях Риза была своя логика.

Проводник Чжан-Оу, похоже, чувствовал себя отдохнувшим и готовым выдвигаться.

– Всё дело в его чае. – проворчал Гвидо нарочито громко, чтобы Риз мог его услышать.

Молодой человек оторвался от карты и посмотрел на Гвидо, он улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.

– Я попросил Чжан-Оу оставить кое-какие заметки на полях карты, на тот случай если нам придётся обратиться к местным жителям на нашем пути до Лайя.

– А ты уверен, что наши следующие проводники будут владеть английским? – спросил Гвидо, стараясь придать своему вопросу оттенок непринуждённости, менее всего мужчина хотел добавлять напряжённости ситуации.

– Из того что я узнал из документаций Кирилла Генриковича, – отвечал Риз, теперь уже не отрывая взгляда от карты, так как Чжан-Оу пытался что-то ему показать – эти проводники уже давно работают с европейцами.

– Стало быть, – комментировал Гвидо – наш таинственный «инвестор» уже исходил местные тропы вдоль и поперёк.

Риз ничего не ответил, может потому что его внимание было занято картой, а может и потому, что ответить на эту реплику было нечего.

Дорога от пограничного городка Сарпанг до Гелепху оказалась весьма неплохой. Риз и Гвидо вновь устроились в кунге малотоннажного грузовичка Чжан-Оу. Старый проводник проходил досмотры самым непринуждённым образом, и то-ли благодаря выдержке проводника, то-ли из-за особенностей специфической азиатской внешности, по лицу старика не пробегало ни единой мимической судороги. Общаясь с сотрудниками пограничной службы, а затем и с сотрудниками дорожной милиции дунхага Гелепху, Джан-Оу чувствовал себя уверенно.

Поначалу Риз и Гвидо, имея возможность наблюдать за подобными процедурами из тайного отверстия в стене кунга, сами едва сдерживались, чтобы не начать «грызть себе ногти» от волнения. Однако, вскоре, мужчины поняли, что Чжан-Оу, помимо премудростей местной географии, превосходно владел тонкостями локальной бюрократии. В один из вечеров, когда путники останавливались на несколько часов скудного отдыха, Чжан-Оу сумел подобрать слова, чтобы объяснить Ризу, что дополнительным преимуществом их путешествия через глухие провинции было то, что в отличие от административных центров, роль стражей порядке здесь исполняла не государственная полиция, а местная милиция. Эти люди жили очень бедно, и поэтому даже те представители местного сообщества, которые были наделены весьма широкими, по местным меркам, полномочиями, были рады получению взяток. Взятка в этих деревнях выполняла сразу две важные функции для взяткополучателя – она обогащала его скромное благосостояние, и в то-же время, служила эксплицитным выражением собственной социальной значимости. В кастовом обществе это имело большое значение, поэтому взятку здесь принимали буквально с размахом, на показ, чтобы все окружающие видели это.

Другое дело, что взятка должна была быть выражена в местной валюте, а в королевстве Бутан, как ни странно, в обращении ходит собственная валюта – Нгултрум, в то время как безучётный оборот иностранной валюты запрещен. Банки и обменные пункты в Бутане присутствуют в крупных городах, и любые валютные операции там требуют предъявления документов, что ни как не подходило Ризу и Гвидо.

Вскоре грузовичок въехал в невзрачный городок, который Риз не мог бы назвать ни деревней, ни городом, поскольку методика застройки в провинциях Бутана сильно отличалась от того, что можно было увидеть в остальном мире. Здания здесь были словно разбросаны на удалении друг от друга. Здесь же состоялась последняя встреча Чжан-Оу с представителями местных властей.

Население Гелепху едва переваливало за десять тысяч человек. Чжан-Оу ещё накануне объяснял, что Гелепху по своей сути являлся местным транспортным узлом, здесь пересекались автомобильные дороги, связывающий западный, восточный и северный Бутан в единую транспортную сеть. Здесь же брала своё начало и непродолжительная железная дорога, протяжённостью всего пятьдесят восемь километров, обеспечивающая Бутану логистическую жилу с индийской системой железных дорог. Поезда здесь ходили только товарные, и Чжан-Оу рассматривал товарняк как один из способов для путников выбраться обратно, через границу с Индией, если они вдруг решат отступить от своей задумки.

Гвидо не желал даже думать о такой перспективе, особенно учитывая все те трудности, которые уже пришлось преодолеть, чтобы добраться до Гелепху. Риз же, в свойственной ему манере, принимал такую возможность к сведению, но и его целеустремлённость не оставляла старому проводнику надежд на то, что полюбившиеся ему клиенты одумаются.

Главная автомобильная дорога, ведущая на Север из Гелепху, вела к двум следующим на северном пути городам – Пунакхи и Вангди-Пходранг. Но путники должны были миновать города, и двигаться на самый север королевства до поселения именуемого Лайя. Это место представляло собой крошечный посёлок, разместившийся на самой границе королевства Бутан и Непала. Здесь проживало всего-навсего около девятисот местных жителей, все они принадлежали практически вымершей народности – лаяп. Этот народец проживал в автономии, используя свой собственный, практически умерший язык. Именно здесь находился официальный переход в Тибет, на высоте свыше пяти тысяч метров над уровнем моря. Однако Ризу и Гвидо предстояло воспользоваться совсем другим переходом.

Дорогу от Гелепху до Лайя им обеспечивал провожатый по прозвищу «Карнавал», который был первым звеном из тех представителей народа Бутан, которые скрыто сотрудничали с «инвестором»

Карнавал должен был сопровождать путников до Лайя, где проживал следующий проводник, по имени Дзонг-Ка. Он знал расположение прохода, по которому можно было добраться до нейтральной территории между Бутан и Китаем, и вот здесь, на определённой точке, уже не отмеченной ни н одной карте, путникам предстояло встретить их последнего проводника, родного брата Дзонг-Ка, который уже обеспечивал путь до таинственного исследовательского лагеря, о котором говорил Кирилл Генрикович и информацию о котором Риз сумел извлечь из тех сведений, что хранились на жёстком диске компьютера, который был спасён из лаборатории доктора за несколько минут до рокового взрыва.

Чжан-Оу не оставлял полюбившихся клиентов до того самого момента, пока они не встретила «Карнавала» Риз заметил, что старый Чжан-Оу с первого взгляда невзлюбил молодого и по всему своему виду, надменного мужчину. Карнавал, получив от Риза подтверждение в виде пароля, который был когда-то известен Кириллу Генриковичу, внезапно обрёл способность говорить на более-менее складном английском, что существенно упростило коммуникацию. Однако это обстоятельство уже не оказало на Риза достаточно разряжающего воздействия. Чжан-Оу печально проводил взглядом своих недавних клиентов, только когда расстояние между ним и путниками составило необходимое удаление, он сделал прощальный салют, как это было принято у его народа. Риз и Гвидо на секунду остановились и попытались ответить старику аналогичным жестом, но получилось не очень.

Карнавал сказал, что не ожидал новых прибывших, и посему, отправляться в путь до Лайя предстояло лишь вечером. Требовалось время для того, чтобы подготовиться к пути.

Разместив путников в специально отведённом домике, в котором, очевидно, останавливались все, кто проделывал этот путь до таинственных Бурпа, Карнавал куда-то исчез.

Гвидо признался Ризу, что с этого момента он уже не будет чувствовать себя уверенно и про спокойствие следовало забыть.

Риз же посмотрел на часы, оценивая время до назначенного Карнавалом часа отправления. Оставалось едва больше шести часов. Это было чрезвычайно много времени, если потратить его на сон, особенно после длительной череды недосыпаний.

Риз предложил Гвидо воспользоваться такой возможностью, поскольку никакой иной альтернативы у путников не было. Гвидо нахмурился, затем отмахнулся и сказал:

– А чёрт с ним. Покой, как известно, нам только снится! – с этими словами мужчина улёгся на жёсткий матрас, постеленный в углу неуютной лачуги, в которой их с Ризом разместили.

Так как страдавший от длительного недосыпания Гвидо тут-же заснул, он не мог видеть, как последняя брошенная им фраза заставила Риза беззвучно рассмеяться.

Молодой человек едва смог подавить рождающиеся в его груди звуки, закрыв лицо обоими своими руками, он откинулся на втором матрасе, лежавшем в противоположном углу лачуги.

Не прошло и пары минут, прежде чем долгожданный сон, уподобившись потоку воды из прорвавшейся плотины, нахлынул на сознание Риза, унося его туда, где на берегу тихого озера, по прежнему стоял дом, а летний ветерок мерно покачивал верхушки елей.