Текст книги "Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей"

Избирательная записка, объявленная недействительной. ЦГАВО, ф. 1156, оп. 1, д. 51, л. 7

Избирательная записка, объявленная недействительной. ЦГАВО, ф. 1156, оп. 1, д. 51, л. 13

Результаты выборов по Киеву оказались следующими¹⁰³⁷:

Итак, убедительную победу на выборах в Киеве одержали русские националисты, получившие 29,5 % голосов. Украинские эсеры с 22,0 % заняли второе место. Если же вычесть голоса 16 киевских воинских участков и учитывать только 95 гражданских, то победа Шульгина сотоварищи выглядит еще убедительнее: Внепартийный блок русских избирателей финишировал с 33,2 % голосов, а два основных украинских списка (УПСР и УСДРП) в сумме – с 20,3 %, с отставанием более чем в полтора раза¹⁰³⁸.

«Программа» вымышленной «Всероссийской партии алкоголистов». В «требованиях» пародируются всевозможные политические лозунги, популярные в тот период. ЦГАВО, ф. 1160, оп. 1, д. 3., л. 43б

Победители выборов в Украинское Учредительное собрание на отдельных участках Киева (Антон Чемакин)

Поскольку Киев, в отличие от Одессы, не был отдельным избирательным округом, то его голоса, как и на выборах во Всероссийское Учредительное собрание, суммировались с голосами от всей губернии. Как и в тот раз, общая картина по губернии была абсолютно иной, чем по городу. В округе в целом с подавляющим преимуществом (75,7 %) победил список украинских эсеров. Большевики с 6,4 % голосов заняли второе место, сионисты с 6,0 % – третье, блок русских избирателей с 2,9 % – четвертое. Депутатами Украинского Учредительного Собрания от Киевского округа были избраны:

• от списка № 1 (Украинская партия социалистов-революционеров и Украинский крестьянский союз) – 38: Михаил Грушевский, Александр Севрюк, Николай Стасюк, Василий Химерик, Федор Швец, Николай Шраг, Аркадий Степаненко и др.;

• от списка № 5 (Внепартийный блок русских избирателей) – 1: Василий Шульгин;

• от списка № 13 (Российская социал-демократическая рабочая партия (большевики), социал-демократия Украины, социал-демократия Польши и Литвы и польская партия социалистов (левица)) – 3: Георгий Пятаков, Владимир Затонский, Василий Шахрай;

• от списка № 16 (Еврейский национальный избирательный комитет) – 3: Наум Сыркин, Иона Маховер, Иосиф Шехтман¹⁰³⁹.

Василий Шульгин вспоминал в 1929 году:

Таким образом, представителем «матери городов русских» в Южно-Русском Вече (кое угодно было иным мистификатором называть «украинским учредительным собранием») явился бы русский, что вполне, впрочем, естественно и несомненно вызвало бы одобрение вещего Олега, доблестного Святослава, Владимира Святого, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха и Богдана Хмельницкого¹⁰⁴⁰.

На склоне лет, в начале 1970‑х годов, он вновь вернулся к этому эпизоду:

<…> по закону в Украинском учредительном собрании от Киева должен был быть отдельный представитель. При таких условиях было очень важно, кого именно Киев изберет в Учредительное собрание. <…> [Е]диным представителем матери городов русских был избран «horribile dictu» («ужасно сказать!») исступленный богдановец[35]35
   По-видимому, имеется в виду «последователь Богдана Хмельницкого».


[Закрыть], черносотенец и «собачья голова» В. В. Шульгин¹⁰⁴¹.

Формально Шульгин был неправ: как мы видели выше, никакого «отдельного представителя» от Киева не было предусмотрено. С другой стороны, подавляющее большинство (более трех четвертей) голосов Внепартийному блоку русских избирателей, благодаря которым Шульгин прошел в собрание, дал именно Киев. Так что утверждение «Шульгин стал депутатом в Украинского Учредительного собрания от Киева», строго говоря, неверно, но по сути адекватно передает результат выборов в Киеве.

Вообще же выборы в Украинское Учредительное Собрание оказались, по сути, напрасными. Если Всероссийское собрание просуществовало один день, то Украинское так никогда и не было созвано. Центральная Рада на заседании 21 января (3 февраля), в разгар боев в городе, определила срок его созыва – 2 (15) февраля¹⁰⁴²; однако через пять дней большевики изгнали Раду из Киева. В итоге выборы состоялись в Волынском, Екатеринославском, Киевском, Полтавском, Подольском, Херсонском и Черниговском округах, по которым насчитывалось 237 депутатов. Не состоялись – в Харьковском, Таврическом, Одесском, Путивльском, Валуйском, Острогожском и Богучарском, которые должны были дать 66 депутатов[36]36
   Сообщено Антоном Чемакиным.


[Закрыть]. После возвращения Центральной Рады, вместе с немцами, деятельность комиссии возобновилась. Рада запланировала поручить комиссии по выборам «негайно перевести вибори в тих місцевостях, де вони не відбулись»¹⁰⁴⁴; само же собрание запланировали открыть в мае 1918 года. Однако в конце апреля Центральная Рада, усилиями тех же немцев, перестала существовать. (Более того, немцы поторопились с организацией переворота как раз с тем, чтобы упредить открытие Украинского Учредительного Собрания.) Правда, ликвидацией дел главной комиссии по выборам занялись только в ноябре 1918 года, уже под конец режима Скоропадского¹⁰⁴⁵.

На протяжении всего 1917 года независимость Украины даже большинством самих украинцев не воспринималась как нечто, к чему следовало бы активно стремиться.

Вместе с тем, эволюция восприятия идеи независимости Украины на протяжении исторически ничтожного срока – с февраля 1917 года, когда она была нереальной, до января 1918 года, когда она стала свершившимся фактом – неплохо укладывается в схему, которая в современной терминологии называется «окном Овертона» (иногда говорят «окно дискурса»). Джошуа Тревиньо (Joshua Treviño) выделял следующие этапы эволюции идеи на пути к легитимности: немыслимое (unthinkable); радикальное (radical); приемлемое (acceptable); разумное (sensible); популярное (popular); общепринятое (policy)¹⁰⁴⁶.

Механизмов, которые в данном случае продвигали «окно» через эти этапы, было, как представляется, два: отношения Украины (УНР) с российским центральным правительством и мирные переговоры в Брест-Литовске со странами Четверного Союза.

До Февральской революции обсуждаемую идею следует отнести к категории немыслимого. (Был Михновский сотоварищи, но всерьез их не воспринимали.)

На Всеукраинском национальном конгрессе в апреле речь шла не более чем об автономии. «Конґрес ніяких ні сепаратистичних, ні “самочинних“ тенденцій не виявив <…> самостійницькі промови зустріли цілковиту неприхильність Конґресу», – утверждал Владимир Винниченко¹⁰⁴⁷. На этом этапе представляется адекватным говорить об идее независимости как о радикальной.

Соглашение с Временным правительством и II Универсал в июле, казалось, положили конец «самостийническим» тенденциям. Однако вряд ли будет ошибкой утверждать, что и до, и после этого соглашения российские власти (и, что немаловажно, обыватели) рассматривали даже автономию Украины как некое недоразумение, аберрацию. Тот же Винниченко рассуждал о привычке русского интеллигента «дивитись на українців, як на “хахлоф“, як на частину руського народу, тільки якусь собі смішну, недозрілу, гіршого сорту, щось вроді візника чи кельнера серед національного громадянства Росії <…> добродушно “по барски“ похльоскувать “хахла“ по плечі, говорить йому “ти“ й часом давать ляпаси на кухні»¹⁰⁴⁸. Такое отношение не могло не вызывать ответную реакцию. Но речь, конечно, не только об эмоциональном, обывательском восприятии русско-украинских взаимоотношений. Как это происходило, начиная с весны 1917 года, и повторится, в иной форме, через семьдесят – сто лет, усилия официального Петрограда (Москвы) по удержанию Киева в сфере своего влияния вызвали результат, прямо противоположный желаемому.

Осень 1917 года – рубеж, когда идея независимости Украины перешла в разряд приемлемого. Принципиальная возможность отделения Украины от России рассматривалась, к примеру, на уже упоминавшемся заседании Малой Рады 10 (23) октября, в рамках обсуждения вопроса об Украинском учредительном собрании (официальное решение о созыве которого еще не было принято). Украинский эсер Маевский, в частности, сказал:

Если между Украиной и Россией существует нравственная и экономическая связь, единение сохранится. Но если этой связи нет, – Украина отделится. Надо подать друг другу руки. Свободы бояться нечего. Гоните природу в дверь, она войдет в окно. Не давать свободы при революции опасно. Пусть Украина почувствует, что при связи с Россией она будет благоденствовать, – связь не нарушится, а если нет, то связь порвется.

Отметим, что выражение «связь между Украиной и Россией» звучит как по меньшей мере вызов общепринятой на тот момент точке зрения на Украину как часть России.

Выступившй затем Винниченко, заявивший, что он «говорит не как председатель ген[ерального] секретариата, а как украинский с[оциал]-д[емократ]», развил мысль:

Российское правительство много обещает, а мало дает. Напр[имер], до сих пор не может выслать секретариату 300.000 руб[лей]. И это на все управление Украйной, в то время, как союз городов или совет рабочих получают миллионы <…> Мы, с[оциал]-д[емократы], против самостийности, но, как с[оциал]-д[емократы], и не можем дать клятвы, что не изменим своих взглядов сообразно новым условиям…¹⁰⁴⁹

Как уже упоминалось ранее, Малая Рада вернулась к вопросу об Украинском учредительном собрании через неделю. «Прения об украинском учредительном собрании в малой раде 17‑го октября приняли характер чисто партийных споров, носили раздраженный характер и утомляли и ораторов, и слушателей», – резюмировал А. Н., корреспондент «Киевской мысли». Для нас интересно, что в этих прениях вновь прозвучал вопрос о независимости. Украинский социал-демократ Ткаченко в своем выступлении «обмолвился»:

– Мы не думаем о самостийности зараз…

– Ага! Зараз? А потом?! – раздается со скамей российских социалистов. (Смех. Среди украинцев аплодисменты).

Более неожиданным было выступление представителя объединенной еврейской социалистической рабочей партии Шаца. «Он – сверхнационалист, – полагал А. Н., – и обзывает всех российских социалистов “черными социалистами“, “черными федералистами“».

– Мы с вами боремся, – кричит г. Шац, – как с врагами революции!.. (Шумные аплодисм[енты] украинцев). Вашей резолюцией вы прикрываете централистическую тактику. (Гром аплодисментов). Да, страховка уместна!.. Не мешает!.. Потому что полякам дали самостоятельность лишь после того, как потеряли Польшу; Литве – то же самое (Гром аплодисментов среди украинцев). Что ж! Значит, и нам идти под Гинденбурга, чтобы получить самостоятельность? (Бурные аплодисменты)¹⁰⁵⁰.

Обратим внимание на новую идею: содействие немцев, врагов в продолжающейся мировой войне, в получении Украиной независимости. (Опять-таки: существовал «Союз освобождения Украины», который пропагандировал эту идею еще с начала мировой войны – но то было в австрийской Украине. Для российской Украины эта идея на тот момент – немыслимая.)

Сам факт планирования предстоящего Украинского учредительного собрания в очередной раз вызывает неприятие со стороны Петрограда. «Правительство Керенского, – вспоминал Грушевский, – попробувало зробити з сих українсьских установчих зборів притоку до обвинувачення Ґен[ерального] Секретаріату й Ц[ентральної] Ради. Київському прокуророви поручено взятись до розслїду сеї справи й ужити против Ґ[енерального] Секретаріату i Ц[ентральної] Ради карних заходів, а заразом викликало ґен[еральних] секретарів до Петербурґу для вияснень сеї справи»¹⁰⁵¹. Правительство Керенского еще не знает, что самому ему, правительству, осталось существовать несколько дней.

22 октября (4 ноября) в «Народной Воле» выходит передовая статья под недвусмысленным названием «Самостійницький дурман». Речь в ней о политических течениях, проявившхися на третьем Всеукраинском военном съезде, который начался за два дня до того. Но в этой статье нещадно критикуется не самостийность, а самостийники. Характерен следующий пассаж: «Своєю істеричною тактикою “самостійники“ опошляють саму ідею украінськоі незалежности, а іх незрозуміла гидка нетерпимість до инших партій принижує іх же самих»¹⁰⁵². Таким образом, самостийники (с точки зрения автора статьи) суть радикалы, но сама идея независимости – как минимум приемлема.

26 октября (8 ноября), на экстренном заседании городской думы, созванном для обсуждения петроградских событий, в числе многих ораторов выступает Шульгин – и вспоминает о неоднозначной позиции Винниченко по вопросу о независимости:

Нам говорят [украинцы. – С. М.]: мы – не самостийники. Есть люди, которые этому охотно поверили. Но как поверить, когда вслед за этим украинский «министр-президент» заявляет: – «Я – не самостийник в настоящее время. Но если по принципам “марксизма” выйдет так, что надо им быть – то я буду самостийником». <…> [И]звините нас, но мы вам не верим, господа украинцы!¹⁰⁵³

Как мы уже знаем, в III Универсале, наиболее амбициозном в своё время документе украинского национального движения, за который проголосовали все без исключения представители украинских партий, четко заявляется: «Не отделяясь от республики Российской и сохраняя единство ее…». Однако de facto украинская власть предпринимает вполне однозначные шаги к обособлению от России. Объясняются такие действия тем, что, дескать, центральной российской власти после свержения Временного правительства фактически не существует, и во избежание анархии необходимо прежде всего консолидировать власть в пределах Украины – но это не перечеркивает перспективу (вос)создания центральной власти. Через полторы недели после принятия III Универсала «Робітнича Газета», орган Центрального комитета УСДРП, рассуждает, опять-таки в передовой статье (хотя и посвященной другой теме):

Петроградське повстання, мусімо це сказати отверто, внесло <…> безладдя у все народне хазяйство і в роботу нашої кволої державної організації <…> Держави, яко міцного організму немае. Лишилися тільки руїни. <…> І тому перше і головне завдання всієї демократії <…>, се – негайно стати до об’єднання, до утворення центральної державної влади¹⁰⁵⁴.

Под «державой» здесь, как это очевидно из контекста, понимается Россия. Пока всё вполне в духе III Универсала.

Большевики в Петрограде, естественно, в корне не согласны с мнением украинцев об отсутствии центральной власти. Они утверждают, что (перефразируя их лидера) "есть такая власть" – это они же сами, Совет народных комиссаров. И при этом они… признают независимость Украины, которую та еще и не думала объявлять!

В уже упоминавшемся разговоре Порша со Сталиным 17 (30) ноября последний заявляет, что большевики признают за нациями «прав[о] на полное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства». Правда, это государство, с их, большевиков, точки зрения, может быть только советским. И 2 (15) декабря года Совет Народных Комиссаров подтверждает эту мысль, заявляя: «Официально признавать независимую Украинскую республику советов с конфискацией земли у помещиков»¹⁰⁵⁵. Та же мысль, хотя и косвенно, звучит в ультиматуме Центральной Раде. Петроградские большевики рассчитывали на то, что их коллеги в Киеве со дня на день возьмут власть в свои руки – и большевистскую Украину Совнарком тотчас же признает.

Сами же киевские большевики, судя по всему, не были сторонниками независимости. В конце ноября – начале декабря в Киеве дважды побывал проездом один из лидеров ленинской партии Григорий Зиновьев. (Перед тем у него произошел конфликт с Лениным: Зиновьев был противником монополии партии большевиков на власть. По всей видимости, он ездил в Елисаветград, где жила его семья, и останавливался в Киеве по пути туда и назад¹⁰⁵⁶.) 25 ноября (8 декабря) он, как уже упоминалось, прочитал в оперном театре лекцию «Вторая революция и ее социально-политический смысл»¹⁰⁵⁷, а 2 (15) декабря – еще одну лекцию, в том же театре¹⁰⁵⁸. Владимир Затонский рассказывал о своей встрече с Зиновьевым (по его словам, это было в ноябре 1917 года, так что речь, по-видимому, о первом из двух визитов):

Ми сиділи в київському царському палаці, у кабінеті голови Ради робітничих депутатів. Розмова торкнулася нашої тактики щодо Центральної Ради, яка тоді вже виросла на досить серйозного ворога. Тов[ариш] Бош, фактична керівниця української організації під той час, знайомлячи мене з тов[аришем] Зінов’євим, напівжартома, напівсерйозно сказала:

– Ось наш український “націоналіст“. Він, здається, справді вважає, що треба серйозно рахуватися з українським національним рухом та на противагу до Центральної Ради утворити свій український партійний та радянський центр.

Тов[ариш] Зінов’єв тоді своєї думки не висловив, але більшість присутніх були щиро переконані, що Центральну Раду треба розігнати (тут я цілком з ними погоджувався), але тоді й гадки не може бути за якусь там Україну, бо все це – вигадки націоналістів¹⁰⁵⁹.

Но и реальная, небольшевистская Украина по-прежнему не намеревалась объявлять себя независимой. 21 ноября (4 декабря) на третьей сессии Всеукраинской Рады крестьянских депутатов Винниченко отвечает на упрек одного из выступающих, который считал недостатком III Универсала то, что в нем не провозглашена самостоятельная Украина:

<…> інтереси трудового люду не вимагають тепер проголошення Самостійности.

Виголосивши Самостійність, ми матимемо зо всих боків своїх ворогів, з якими прийдеться воювати. Ми добиваємося утворення федерації і, коли Москва не захоче з нами федеріровать, нехай вона відокремлюється. (Оплески.)¹⁰⁶⁰

Идея независимости de jure по-прежнему приемлема, но еще не разумна. Для дальнейшего продвижения «окна» необходимы были новые толчки.

Одним из них стали отношения с Петроградом. Еще до ультиматума Совнаркома обозначились чисто практические моменты, которые подталкивали Украину к тому, чтобы решать свои проблемы самостоятельно. Характерна в этом смысле история появления украинских денег.

Петроградский переворот привел, кроме всего прочего, к кризису наличных денег. 2 (15) ноября в Киеве состоялось совещание представителей киевских банков под председательством Генерального секретаря финансов Михаила Тугана-Барановского. Основная тема совещания – недостача денежных знаков. Приняли решение: «Видати украінські цінні бумаги і гроші, але тоді, як би Украіна була довше одірвана од Петрограду»¹⁰⁶¹.

Через две недели Порш в разговоре со Сталиным ставит перед своим собеседником, как он выразился, «практический вопрос»:

Местные отделения государственного банка, обслуживающие фронт и тыл, а также промышленность, испытывают большие затруднения в денежном обращении, вследствие отсутствия денежных знаков. Это обстоятельство вызывает серьезнейшие осложнения в промышленности, в особенности в такой сезонной промышленности, какой является промышленность свеклосахарная, не говоря о том, что отсутствие денег может вызвать волнения в рабочей массе, которой[,] как равно служащим и чиновникам, нечем платить. Отсюда просьба посодействовать снабжению всех отделений государственного банка на Украине правильно и в достаточной степени деньгами.

Сталин отвечает: «Я сегодня же сообщу в совет народных комиссаров и не сомневаюсь ни на одну минуту, что будут приняты все зависящие от него меры»¹⁰⁶². Неизвестно, в какой степени Сталин выполнил обещание – но кризис продолжался. На очередном совещании в Генеральном секретарстве финансовых дел в конце ноября (по старому стилю) обсуждался вопрос о выпуске украинских бон, то есть заменителя бумажных денег. Приняли принципиальное решение – украинским деньгам быть! Возник следующий вопрос – чем эти деньги обеспечивать. Наметили три источника фондов: 1) доходы городов и земств Украины; 2) сахар; 3) процентные бумаги. Создали особую комиссию для разработки законопроекта об обеспечении будущих украинских денег из этих фондов. Решили также объявить конкурс на составление рисунков будущих украинских бон¹⁰⁶³.

На заседании Генерального секретариата 1 (14) декабря выслушали доклад Ещенко о том, что «служащі залізниць і шосейних доріг просять замісць грошевоі виплати одержати харчові та инші продукти», а затем

Постановлено: доручити секретарству фінансів реквізувати папер для друкування грошей і реквізувати друкарню Кульженка. Для експедіціі грошей реквізувати помешкання лазарета проти типографіі Кульженка на Пушкінській вул[иці]¹⁰⁶⁴.

На следующий же день утвердили текст надписей на деньгах. Новая валюта получала название «карбованец» и приравнивалась к российскому рублю¹⁰⁶⁵. Теперь речь шла не о временных бонах, а о настоящих украинских деньгах. «Центральн[ой] Рад[е] <…> хочется создать еще один аксессуар законченного самостоятельного государства. Временная острая нужда в деньгах является при таких условиях лишь поводом для отделения от России еще в одной области – области денежного обращения»¹⁰⁶⁶, – не преминул заметить Александр Билимович, профессор Киевского университета, заведующий кафедрой политической экономии и статистики (ученик Дмитрия Пихно и муж Аллы Шульгиной, сестры Василия Витальевича). С первым предложением трудно не согласиться.

Не у каждого независимого государства есть своя отдельная валюта, но наличие отдельной валюты – безусловно, признак фактической независимости.

15 (28) декабря «денежный» вопрос вновь обсуждался на Генеральном секретариате. Уже шла война с большевиками. Нужна была поддержка военных и железнодорожников (которые могли помочь остановить наступление). И тем и другим нужны были деньги, которых не было. «[С]тановище дуже грізне. Основна причина – брак грошей, – заявил Петлюра. – Через це не можна послати агітаторів, задовольнити украінське військо, серед якого шириться большевизм. <…> Коли нема вільних грошей, треба конфіскувати налічні капітали, де б вони не були». С ним согласился Порш, добавив, что необходимо немедленно выпустить украинские деньги. На самом деле работа по их выпуску уже шла – задержка была вызвана отсутствием помещения¹⁰⁶⁷.

Наконец, 19 декабря 1917 года (1 января 1918) на заседании Малой Рады был утвержден закон о выпуске украинских денег. Бумажные денежные знаки выпускались «державним банком республіки до створення золотого фонда під тимчасове забезпечення майном та доходами з монополій (цукрової тощо). Сума випуску папіряних грошей ні в якому разі не повинна буту більшою половини річного доходу від монополій». Сумма первого выпуска была определена в 500 миллионов карбованцев. Один карбованец приравнивался к 17,424 долям чистого золота и делился на 200 «шагов». Все учреждения и частные лица обязаны были свободно менять карбованцы на российские рубли и наоборот по курсу 1:1; брать плату за обмен или размен запрещалось¹⁰⁶⁸. Комментарий этого события в передовой статье «Народной Воли» говорит сам за себя:

Як і в других справах, так і в грошові[й], Україна була примушена петроградським правительством стати на самостійний шлях. Генеральному Секретаріятові ні одного дня не можна було жити без потрібних коштів. Через це, Секретаріят ще при Керенському нераз звертався в Петроград, щоб звідтіль повернули на потреби Українського трудового народу хоч маленьку частину того, що той народ стілько років виплачував не на свою користь. Керенський обіцяв, неначе на сміх курям, 300 тисяч рублів, але й тих не хтів виплатити. Ленін пішов ще дальше і зовсім нічого це дав. Між тим наша казна все зменьшувалася, каси пустіли, дрібних розмінних трошей не хватало. Раді прийшлося, щоб вийти з цього загрожуючого становища, видати нижче приведеного в сьогодняшньому числі газети грошового закона¹⁰⁶⁹.

Рисунок 100‑карбованцевого украинского кредитного билета изготовил Георгий Нарбут. На заготовку клише и печать первой партии билетов, на сумму около 5½ миллионов карбованцев, типографии Кульженко потребовалась неделя, при круглосуточной работе, в две-три смены. 23 декабря 1917 года (5 января 1918) около 10 часов утра печатание было закончено. Через час готовые билеты отвезли в киевскую контору Государственного банка, на Институтской, где на них специальными машинами наложили подписи директора украинского государственного банка Кривецкого и казначея Войниловича. Там же их перенумеровали (все они были одной серии «АД»)¹⁰⁷⁰. Эти работы были закончены только в шестом часу вечера, и 25 декабря (7 января), с 10 до 12 часов утра, киевская контора Государственного банка производила оплату чеков и ордеров казначейства новенькими украинскими билетами в 100 карбованцев¹⁰⁷¹. Киев стал еще на шаг (одну двухсотую карбованца, если угодно) дальше от Петрограда.

Украинская купюра достоинством 100 карбованцев, декабрь 1917

Еще раньше, чем был решен вопрос об украинских деньгах, Генеральный секретариат принял принципиальное решение «видавати особливі українські пашпорти від імени Української Народньої Республiки тим громадянам України, які мають за чимсь виїзжати за кордон»¹⁰⁷². Было это в конце ноября (по старому стилю). Польза от такого решения выглядит сомнительной – ведь УНР в тот момент никто не признавал – но сам факт его принятия в комментариях не нуждается.

Эффект, произведенный ультиматумом Совнаркома, вполне понятен. Заметим, что в ответе на ультиматум, как и в его обсуждении на съезде рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, появляется термин «Великороссия». Говорить о «войне Украины с Россией» на тот момент для самих украинцев было, безусловно, непривычно, поскольку сама Украина воспринималась как часть России. Но теперь появилась необходимость как минимум на словах обособить Украину от «остальной России»; отсюда, скорее всего, и «Великороссия».

Еще одной важнейшей причиной объявления независимости Украины стали мирные переговоры в Брест-Литовске.

Идея немедленного (или по крайней мере как можно более скорого) мира была одним из краеугольных камней большевистской агитации. Большевики старались привлечь на свою сторону всех, кому надоела война (а таких в тогдашней России было немало). Не случайно одним из первых декретов новоявленного советского правительства стал «Декрет о мире», принятый уже 26 октября (8 ноября)¹⁰⁷³. С другой стороны, и Центральные державы были, вообще говоря, заинтересованы в ликвидации Восточного фронта (чтобы высвободить силы для борьбы с Францией). После взаимного зондажа наметили начать мирные переговоры 19 ноября (2 декабря) в Брест-Литовске, в Ставке командования германского Восточного фронта. Советская делегация прибыла в Брест-Литовск, и 20 ноября (3 декабря) переговоры начались. Правда, сразу обнаружились существенные разногласия в позициях сторон, и переговоры были прерваны; договорились лишь о временном прекращении огня с 24 ноября (7 декабря) до 4 (17) декабря¹⁰⁷⁴ – как оказалось, того самого дня, когда Совнарком перешлет в Киев свой ультиматум.

Но еще до эскалации конфликта с Украиной, на самом начальном этапе переговоров, большевики пригласили в Брест украинскую делегацию.

Около 23 ноября (6 декабря) Лев Троцкий предложил Николаю Крыленко пригласить в состав общероссийской мирной делегации представителя УНР. Генеральный секретариат не спешил посылать делегацию; по всей видимости, украинское правительство намеревалось согласовать свои действия с правительствами других de facto отделившихся от России областей (Дона, Кубани), но ответа на свои предложения от них не получило. Статус украинских представителей решили изменить: теперь они были не «делегатами», а «наблюдателями» – предполагавшими проследить, чтобы при заключении договора не были нарушены интересы УНР. Наблюдатели – Николай Левицкий, Николай Любинский и адъютант Петлюры капитан Гасенко – прибыли в Двинск, к пункту перехода линии фронта, лишь 1 (14) декабря. На следующий день в Бресте было подписано соглашение о перемирии, а еще через день, 3 (16) декабря, украинцы прибыли в Брест, предполагая участвовать в собственно переговорах о мире. Предполагалось, что эти переговоры начнутся 9 (22) декабря.

Начало пребывания украинской делегации в Бресте совпало по времени с началом серьезного конфликта между Совнаркомом и Центральной Радой. Это, естественно, повлияло на дальнейший ход переговоров. Еще и до ультиматума украинские представители заявили делегатам Четверного союза, что не признают Совнарком правомочным заключать мир от имени всей России. Немцы ответили вполне предсказуемо: поскольку они не имеют официального уведомления о создании УНР, они должны считать делегатов от Совнаркома представителями всей России, и лишь по получении официального свидетельства украинской государственности они смогут пересмотреть свою позицию по этому вопросу. «Императорское правительство намерено признать независимость Финляндии и Украины лишь в том случае, если такое признание последует со стороны русского правительства», – прямо заявил министр иностранных дел Германии Рихард фон Кюльман¹⁰⁷⁵.

Позиция украинской делегации, естественно, была отражением позиции Центральной Рады и Генерального секретариата. 9 (22) ноября, через два дня после принятия III Универсала, было принято постановление: «1) Генеральний Секретаріат визнає потрібним негайний мир; 2) Разом з тим визнає, що успішні і скорі переговори в справі миру з союзними і ворожими державами може вести тільки правительство, уповноважене і визнане всім народом Росії або більшою його частиною»¹⁰⁷⁶, а 21 ноября (4 декабря) – «вести переговори про мир в імени Української Народньої Республiки»¹⁰⁷⁷. На заседании Малой Рады 8 (21) декабря был заслушан доклад делегации, вернувшейся из Бреста в Киев (вернулись Левицкий и Гасенко, а Любинский остался в Бресте). Докладывал Левицкий:

Приїхавши туди в суботу 3 грудня удень[,] нас зустріли генерал Гофман [начальник штаба Леопольда Баварского. – С. М.] і принц Леопольд Баварський [командующий германским Восточным фронтом. – С. М.]. З ними ми пішли в офіцерське зібрання. Після обіду ми побачились з представниками народніх комісарів Каменевим, Кар[аха]ном і Іоффе. Тут завязалась коротка розмова. Каменев питається “Як ви відноситесь до нас?“ “Ми вас не визнаємо за всеросійське правительство, а за правительство тільки Великоросії [снова отметим противопоставление Россия – Великороссия. – С. М.]“, відповів йому д. Левицький. “Перше ви нас скиньте[,] a потім будете так казати“, заявив Каменев¹⁰⁷⁸.

И в том же номере «Нової Ради», где был напечатан репортаж об этом заседании, печатается заметка некоего А. Яриновича (это не кто иной, как Андрей Никовский) под недвусмысленным названием «Самостійна Україна»:

Що таке право на самоозначення? Це єсть такий стан національний, коли народ може зовсім вільно, зовсім незалежно, без примусу, sua sponte[37]37
   Самостоятельно, по доброй воле [лат.]


[Закрыть] завести в себе і для себе той чи инший державний лад, ту чи иншу спілку, ту чи иншу форму державної залежности чи незалежности.

Чи маємо ж ми право на самоозначення?

– Ми кажемо: маємо.

– Большевики кажуть: имеете.

– Меншевики буркають: ну, имеете.

– Кадети сичать: самоопределение…

– Союзники: vous avez[38]38
   Вы имеете [франц.]


[Закрыть].

– Німці: sie haben[39]39
   Вы имеете [нeм.]


[Закрыть].

Адже всі досі воювали за самоозначення народностей. Значить ясно:

– Ми маємо право на самоозначення.

Не треба додавати, як большевики:

– Вплоть до отделения.

Бо раз народ свідомістю своєю і згодою инших одержав право на самоозначення, значить він:

– Уже самостійний¹⁰⁷⁹.

9 (22) декабря Генеральный секретариат утверждает «текст ноти до всіх воюючих і нейтральних держав від Правительства Украінськоі Народньоі Республiки в справі проголошення Украінськоі Народньоі Республiки і мирних переговорів»¹⁰⁸⁰. По всей видимости, это делается в ответ на заявление немцев в Бресте об отсутствии официальной информации о провозглашении УНР. Название ноты говорит само за себя.