Текст книги "Черное солнце"

Максимилиан шагал за нами, пока слуги помогали нам преодолеть подъем ко входу в поместье. Он так же принарядился, конечно, не настолько торжественно как на веасийских празднествах, но все же темный мундир, расшитый символикой Кустодес, смотрелся на нем ничуть не хуже его парадных доспехов.

– Сюда, пожалуйста, – слуга растворил перед нами широкие деревянные двери, открывая все убранство главного холла.

Пока я оглядывала помещение, сзади послышалась недовольное бурчание Максимилиана.

– Господин, я попрошу вас оставить ваше оружие на входе, – настойчиво попросил слуга.

– Я телохранитель госпожи Кустодес, – недовольно ответил ему Ян. – И имею полное право находится в помещении с оружием при моей госпоже.

– Но..

– Довольно, Тассар, – громкий звенящий голос разнесся эхом по залу. – Думаю, будет безрассудно отбирать у знаменитого Одноглазого демона Максимилиана Хана его оружие.

Все присутствующие разом обернулись. В одной из множества дверей стоял, без сомнения, виновник торжества. Камиши Десай был высоким, худощавым, с длинными черными волосами, частично собранными в небольшой пучок на макушке. Одет он был необычно, нечто среднее между платьем и халатом, который очень напомнил мне накидку Марка Хеби – с такой же изящной росписью на шелковой ткани.

– Я позволил себе нарядиться в наше национальное облачение, чтобы впечатлить наших гостей, – с улыбкой сказал он, поймав прикованный к нему взгляд. – Разновидностей ее много, и у каждого Дома свои предпочтения, так что мы у себя на родине всегда можем узнать и происхождение, и статус человека по его внешнему виду.

– Крайне удобно… Это касается только одежды, или доспехов тоже? – процедил Ян, поправляя кожаный пояс.

И без того узкие раскосые глаза Камиши чуть сузились, но учтивая улыбка не дрогнула.

– Всего. Наши Дома всегда очень чтили свои традиции и историю, и пока что нам удается сохранять свою идентичность… Что сложно сказать о некоторых наших соседях, – в голосе Камиши прозвучал неприкрытый укор, но я не поняла, в чей адрес. – Что ж, пройдемте?

Сначала мне показалось, что каким-то образом мы оказались во внутреннем дворе, но зал для чаепития оказался оранжереей. Свет, проникающий сквозь стеклянный купол крыши, выполненный в виде переплетающихся изящных кованных ветвей, создавал игру теней и отблесков на стенах и полу, будто то и вправду то были тени деревьев в лесной чаще. Воздух был наполнен ароматами трав и цветов, и на миг, прикрыв глаза от наслаждения, я ощутила себя в мар-де-сеальских садах, а журчание маленького фонтанчика водой лишь дополнило картину.

Камиши приглашающим жестом указал на кушетки и кресла, пока слуги заканчивали выставлять на низком столике закуски и чайный сервиз. Ян предпочел стоять в стороне, поэтому хозяин поместья помог нам аккуратно усесться на мягкие подушки.

– Итак, господин Десай, как вы…

– …Узнал о вас? – молодой мужчина доброжелательно улыбнулся, а затем, выдержав небольшую паузу, продолжил. – Получение места в Академии, да еще и с финансированием от самого императорского двора – большая честь, которой могут удостоиться только люди исключительной важности для страны… Разумеется, слухи ходили еще до вашего приезда. Не мог же я упустить шанс познакомиться с такой интересной особой, как вы.

– Что вы, – я учтиво улыбнулась. – Все это – лишь благодаря заслугам моего отца и моего Дома, не более.

– Заслуги наших отцов во многом определяют и нас, – заметил Камиши. – Мы же продолжаем их дело и несем дальше их наследие. Разве этого мало?

– Боюсь, все же наследие моей семьи слабо вяжется с тем, что может дать Академия. Кустодес военные, а не ученые, господин Десай.

– Прошу, зовите меня просто Камиши, госпожа. Возможно, то, что вы говорите и так, однако никогда не поздно вносить в свою жизнь нечто новое. За все эти года обучения я смог настолько расширить и свой кругозор, и свой круг общения, что приобрел ряд полезных и важных навыков, которые, несомненно, не смог бы получить, оставшись в родном Бангмарке. Никогда не знаешь, какие знания смогут тебе пригодиться, не так ли?

– И на каком вы сейчас курсе?

– Я выпускаюсь в этом году из Академии и собираюсь продолжить свои исследования. Вы же знаете, чем известен Дом Десай?

– Производством фармацевтических средств, – без запинки ответила я.

Камиши почтительно склонил голову.

– Приятно знать, что даже о Малых Домах известно на другом конце света. Да, вы абсолютно правы. Наши алхимики всегда были передовыми лекарями и фармацевтами. Ну а возможности Столицы дают доступ к растениям, которые не растут у нас на родине…

– Вы разве не выращиваете травы, как тут, в дендрариях?

– Да, но увы, на скалистых породах растет далеко не все. Империя в этом плане удивительна, – он восхищенно обвел взглядом свой небольшой садик. – Из-за своего расположению и трепетного отношения имперцев к содержанию и уходу, тут растут почти все известные на Хартвельде растения. Разве это не прекрасный шанс изучить больше новых видов и их свойства, вместо того чтобы тратиться на бесполезные странствия по провинциям?

– Полагаю, ваш Дом крайне доволен вашими успехами, – заметила Каталина, которая держала обещание и вела себя учтиво и сдержанно, как подобает воспитаннице герцога. Впрочем, даже без своих откровенных нарядов вскользь брошенный Камиши взгляд не ускользнул от меня, вызывав легкое раздражение.

– О, да, благодаря моим исследованиям я смогу поднять выручку нашей семьи в несколько раз, – ответил арраканец. – Сейчас я пишу диссертацию о маналитических деревьях и их свойствах. И тут просто так удачно совпало… Вы же наверняка знакомы с небесными соснами?

– Это те, из которых изготавливаются корабли на Веасе? – уточнила я.

– Именно, госпожа. Самая легкая древесина и самая сложная в обработке, но также обладающая и алхимическим потенциалом. Я изучал растущий образец в одной из оранжерей… где, к своему большому удивлению, заметил вас. И мне показалось это любопытным. На первых курсах редко кто посещает Дендрарий вне учебных занятий. Многие считают, что растения – это довольно скучно.

Он хохотнул и налил нам по чашке чая.

– Я бы не сказала, что это скучно, – возразила я, принимая чашку из его рук. От напитка раздавался умиротворяющий травяной аромат. – В Академии столько всего интересного, разве можно упускать возможность исследовать все ее уголки?

Камиши улыбнулся своим воспоминаниям.

– Помню, как я сам в свой первый год обучения просто жаждал начала нового учебного дня, впитывая в себя каждую крупицу знаний, словно молодое деревце прохладную воду.

– Я вас прекрасно понимаю! – я радостно закивала, ощущая, как скованность отступает с каждой минутой. Камиши хоть и был намного старше нас, но общаться с ним было так легко. Легче, чем со сверстниками. – Я всегда восхищалась рассказами о дальних странах, о животных и народах, что там обитают. А также я очень интересуюсь древней историей. Мне кажется это безумно увлекательным.

– Вы так мечтательны, юная госпожа. Мечтательны, любознательны и усердны. Это отличные качества для исследователя… Кто знает, может сейчас я беседую с будущей известной ученой дамой? – он игриво подмигнул, чуть перегибая с лестью, но мне все равно было приятно.

– Я пока не знаю, какой специализацией хотела бы заниматься на старших курсах… Может, мне по душе придется нечто иное, – я инстинктивно сжала кулон с Замерзшим пламенем, и Камиши проследил за этим движением.

В темных, почти черных глазах на миг блеснуло нечто похожее на вожделение и алчность, но лишь на миг.

– Вы имеете в виду те слухи, которые не так давно стали доходить?

– Какие еще слухи?

– О, помолвки среди Домов, особенно Великих, всегда были в центре внимания, – его тон был небрежен и безразличным, но то, как внимательно он следил за мной, делая глоток из своей чашки, говорило об обратном. – До меня дошел слух, что вы обещаны наследнику Дома Хус.

Каталина подавилась чаем, Максимилиан нахмурился. А я, не сумев сдержать чувства, недовольно выдохнула. Конечно же, Ада не упустила шанс распустить свой длинный язык…

– Осмелюсь спросить, а с чего пошли такие слухи? – я еле сдерживала дрожащие от гнева руки, изо всех сил напоминая себе, что не должна вести себя настолько несдержанно.

– Прошу простить, если перешел личные границы, госпожа, – Камиши тут же уловил едва заметное колебание в моем тоне, и тут же пошел на попятную. – Не подумайте, я не любитель сплетен. Моя единственная страсть – это ботаника, но… Кулон, висящий у вас на шее – это довольно редкий и дорогой подарок, который не стали бы преподносить без какой-то причины. А в былые времена это и вовсе был подарок на свадьбу со стороны семьи Хус, пока этот минерал не стал редкостью даже в Нортланде. Вы же слышали, наверное, поговорку – «пламенное сердце северянина всегда покрыто льдом».

– Не доводилось, – сухо отметила я. – Чтобы развеять эти глупые пересуды, я сразу отмечу, что я пока еще не помолвлена, и вопрос этот отложен до окончания моего обучения. Таково было решение герцога. А этот подарок мне преподнес ярл Айварс по старой дружбе с моим отцом, не более и не менее.

Мой твердый тон дал понять, что никакие другие обсуждения по этому вопросу для меня неприемлемы. Даже Каталина посмотрела на меня с каким-то страхом… Не перегнула ли я палку?

Но Камиши и бровью не повел. Не сомневалась, что он пытался как-то прощупать почву, однако вновь почтительно склонил голову и рассыпался в извинениях:

– Благодарю, что вы все разъяснили, я в очередной раз убедился, что верить слухам – занятие неблагодарное, да еще и ставящее в такую щекотливую ситуацию перед гостями. Надеюсь, этот промах с моей стороны никак не скажется на вашем мнении обо мне, и я надеюсь, смогу доказать, что достоин того, чтобы положить начало если не дружбы, то хотя бы хороших отношений между нашими Домами.

– Он меня раздражает, – в полголоса сказала Каталина, наклонившись ко мне, как только один из слуг попросил подойти Камиши в другой зал. – Напыщенный двуличный индюк, вот кто он!

– Ну он хотя бы пытается изобразить заинтересованность, – вздохнула я.

– Он же явно чего-то добивается. Неужели думает, что это не заметно?

– Ну, не забывай, что и мы сюда не только за светскими беседами пришли, – напомнила я ей.

Кислое выражение на лице девушки говорило, что ее ожидания никак не совпадают с реальностью. Да, это не пышные балы и грандиозные приемы, какие обычно закатывают богачи и вельможи, однако все примерно так, как сестра София и говорила – лицемерие и лесть во всех возможных проявлениях.

В скором времени оранжерея наполнилась людьми. Лакеи то и дело открывали двери, объявляя новоприбывшего гостя. Камиши лично учтиво и оживленно приветствовал каждого из них, словно бы перед ним были канцлеры Триумвирата собственной персоной. Обращаясь с гостями как со своими давними знакомыми, он то и дело интересовался здоровьем родственников, спрашивал какие-то мелочи, оттого сразу же располагали людей к себе. Напряжение очень быстро сменялось симпатией, и те начали общаться с необычайной легкостью… Интересно, сколько времени он оттачивал такие навыки общения? Я задумчиво наблюдала, как даже робкая и стеснительная Бьянка Арелан непринужденно сообщала Камиши о последних вестях из дома, пока тот помогал ей усаживаться в кресло.

Естественно, Ада тоже была приглашена. Я уже приготовилась, что набелитка, по обыкновению, будет несносно высокомерной, но ее будто подменили – сдержанная, мило и скромно улыбающаяся, она ни взглядом, ни словом не выдавала своего нутра. Похоже, что манеры, какие-никакие, у нее все же были. А вот Ари, к моему удивлению, почему-то на приеме так и не появился.

Когда все гости заняли свои места, телохранители, охранники и прочая свита знатных господ, вышли наружу, дабы не мешать общению. Десай предложил всем представить себя, словно бы это было общество по интересам, однако, уже успев добиться всеобщего расположения, каждый начал понемногу рассказывать о себе, поддерживая беседу и отвечая на вопросы.

Первыми взяли слово земляки Камиши. Когда четыре представителя Арракана были вместе, было сложно не заметить, как они смотрят друг на друга с неприкрытым снисхождением и высокомерием, словно бы каждый из них делал одолжение другому. Арраканские династии никогда не могли найти компромисс, и извечное соперничество их Домов до сих пор делало регион таким неспокойным.

Подобно имперским патрициям, Дома в Остании не привязывались к родословной, а заслуживали статус своими влиятельностью и богатством, и в отсутствии одно из этих факторов могли с легкостью лишится своего положения, вернувшись на самое дно, с которого когда-то начинали. Чтущие свои корни знатные Дома презирали останцев, не желая ставить «безродных выскочек» в один ряд с собой. И, тем не менее, Остания закрепила свои традиции и заставила другие провинции признать их новые порядки как должное. Хотя, уверена, не получай маркграфы средства от имперских предпринимателей, которые размещали производства на землях услужливых останцев, провинция уже давно бы была разорвана на клочки своими менее дружелюбными соседями – Нортландом и Арраканом.

Эйдан Колвин и Криста Грессер воплощали всем своим видом отношение Остании к окружающим – отрешенные, не обращающие никакого внимания на недовольно поглядывающих на них набелитов и арраканцев, сдержанные, они рассказывали о своих семьях, которые стали Малыми Домами буквально сто пятьдесят зим назад. Я невольно хмыкнула – для Домов, которые производят ткани и металл, выглядели останцы довольно скромно: простые наряды без украшений и каких-либо излишеств, почти как у сервитуариев.

А вот представители набелитских Домов были их полной противоположностью. В восточных землях их было около двадцати, и набелиты намеренно подчеркивали свой статус и напускное превосходство. Вся их одежда была вычурно дорогой, а украшения с драгоценными камнями не чурались носить не только девушки, но и парни. У Рамира Калантри так вообще на каждом пальце было по золотому перстню. А Джасс Амир носил кольца в ушах и носу, скрепленные тонкими позолоченными цепочками. Извечно таскающиеся за Адой подруги – Нара Сарей и Атали Амир, сестра-близнец Джасса, не старались подражать своей госпоже и вели себя несдержанно и несносно, то и дело кривя лица насмешках.

По мере того, как каждый рассказывал что-то о себе, набелиты намеренно ухмылялись, что не могло не вызвать возмущений, и теперь, когда очередь дошла до них, арраканцам и останцам не терпелось ответить из взаимностью на столь «любезное» отношение.

– Ну, я бы хотел побольше узнать о Набелите… – начал Камиши, словно бы не замечая, как растет напряжение между представителями провинциальных династий. – Ваш край славится крайне необычными традициями, которые многие жители других регионов считают… кхм… устаревшими.

– Вы о многоженстве? Или о работорговле? – напрямую спросила Ада без какого-либо стеснения, делая глоток чая.

– И том, и том, – улыбнулся Десай. – С тех пор, как Империя объединила под своей властью все наши провинции, вы – единственные, кто смог сохранить почти все свои обычаи.

– Рабы нужны всем, – пожала плечами Атали. – Просто не все готовы называть вещи своими именами. В Нортланде есть трэллы, в Арракане – каста невольников. По сути своей – они те же рабы, вот только вас за это никто не осуждает.

– Не скажи, – возразил Кай. – Невольники попали в такое положение вследствие долгов или нищеты. Они сделали свой выбор сами. Между жизнью в цепях и смертью человек всегда выберет склонить голову. Был ли у народов най-джара выбор, когда вы увозили их с их островов?

– Вы разводите их в резервациях, как скот, а потом перевозите и продаете, – гневно поддакнул Юн. – И считаете это чем-то нормальным!

– Что-то не помню, чтобы Дом Сонг-Чи возражал против нашего «скота», когда мы обеспечили вас камнетесами и крестьянами после вашей этой эпидемии, – усмехнулся Рамир, чей Дом и занимался работорговлей.

– Это было столетие назад! – яростно возразил он. – Наш Дом следует всем догмам Имперских Истин.

– О как заговорил-то, – оскалился Джасс. – Неужто боишься, что если не будешь подлизываться, то вас посчитают изменниками так же, как и предателей из Великого Дома Амашито?

– Вздор! – Юн подался вперед, но Кай Ше’нааль удержал его, положив руку на плечо.

– Те события всем нам показали, что каждый из нас должен занимать свое место в Империи, – сказал Кай, и Камиши согласно кивнул ему. – Предательство осталось в прошлом, как и наши расприи с Империей.

– Слова крысеныша, который выбрал не ту сторону в свое время, а затем так же ловко переметнулся к победителям, – фыркнул набелит, которого разгорающийся конфликт, казалось, только забавлял.

Теперь уже даже Ада хмуро смотрела на парня понимая, что еще одно его слово, и вечер закончится настоящим скандалом.

– Думаю, многоуважаемый Амир не хотел обидеть никого из присутствующих, – она вмешалась в разговор, испепеляя парня взглядом. – И мне, как представительнице Дома Набелит, стоит принести извинения за необдуманные слова. Арракан пережил немало трагедий за свою историю, и этот прекрасный край не выжил бы, не прими ее Дома сложные решения, необходимые для блага и процветания. Не будем осуждать никого за то, что происходило десятки, а то и сотни зим назад.

Джасс неохотно кивнул, не решаясь перечить Аде. Арраканцы же заметно успокоились.

– Вам доводилось уже бывать в Арракане, госпожа? – внезапно спросил Камиши. – Говорите так, словно бы вам уже довелось посетить нашу провинцию.

На лице Ады промелькнуло странное выражение, словно бы она осознала, что сказала лишнего.

– Да, я путешествовала в детстве, вместе с матушкой. Это было много зим тому назад, однако высокие скалы, на которых раскинулись целые города, я до сих пор помню очень хорошо.

– Да, поэтому наши мастера до сих пор так ценны, – с гордостью кивнул Кай, словно бы он сам лично причастен к этому.

Стараниями Камиши острые углы, которые то и дело норовили вылезти в беседе, сглаживались. Он мастерски перехватывал инициативу в беседе, когда собеседники уже готовились выцарапывать друг другу глаза, где-то переводя в шутку, где-то уводя тему в другое русло, где-то без стеснения извиняясь. Но все же пара сотен зим перемирия между провинциями не перекроет тысячелетия кровавой вражды, а потому и вскоре разговор все равно свелся к очередным недовольствам и взаимным колкостям.

– Поражаюсь, насколько воистину великодушен Император, позволив вам сохранить столь варварские традиции, – фыркнул Эйдан, когда зашел разговор об особенностях семейных укладов и Нара Сарей, которая только что рассказывала о гареме своего отца, опешила.

– То же можно сказать и о церкви Единоликого, которую Империя почему-то до сих пор не запретила, – девушка сузила подведенные сурьмой и яркими тенями кошачьи глаза. – А даже мы не позволяем себе такой дерзости, как открытое поклонение Императору как богу.

– Чушь! – резко отрезал Эйдан, вид у него был крайне оскорбленный. – Единоликий бог – воплощение Имперских Истин, а наши святые – великие герои, заслужившие славу и почет своими праведными деяниями, а потому и удостоенные увековечивания в наших писаниях.

– К тому же, Остания всегда была верным союзником Империи, – сухо заметила Криста. – Наша вера – награда за века преданности и сотрудничества наших народов. А что же можно сказать про набеги набелитских ханов? Я слышала, что кочевники очень любят преподносить своим богам в жертвы в животных и даже людей…

– То, что Империя позволяет Набелиту сохранять наш уклад тоже своего рода награда, – усмехнулся Рамир. – Вернее даже уступка, чтобы умилостивить ханов. Однажды наши предки уже чуть не покорил весь континент, и Император не допустит недовольств на наших землях, ибо знает, чем это обернется.

Ниоши Курои, казалось, до последнего не верил в услышанное.

– Так это все правда? И кочевые племена, которые когда-то были Великим Набелитским Ханством, до сих пор существуют?

– Конечно, – кивнула Ада.

– Кстати, а почему имя вашего Дома совпадает с названием вашей страны? – спросил вдруг Кай Ше’нааль, с любопытством оглядывая Аду. – У вас что, не хватило фантазии?

Рамир и Джасс вскочили со своих мест, полные гнева, что не на шутку перепугало всех присутствующих, особенно Кая и Камиши. Другие набелиты так же смотрели на ошалелого Ше’нааля если не с презрением, то ненавистью точно. Одна только Ада сохраняла полнейшее спокойствие, явно наслаждаясь происходящим.

– За такое оскорбление положено отрубить ухо, не меньше! – огрызнулся Рамир.

– Принеси извинения перед Адой-шехзаде⁵, пока я не вызвал тебя на онур-саваш⁶! – рявкнул Джасс Амир.

– Господа, прошу успокоиться, – мягко начал Камиши, подняв руки в примиряющем жесте. – Думаю, господин Кай не желал никого оскорбить, просто в своем невежестве несколько пересек границу дозволенного.

Парень сжался под упавшим на него взглядом Десая, и, раскрасневшись от злобы и унижения, кивнул.

– Дом Набелит носит такое название, потому что их род они ведут от объединившихся ханов и их семей, – спокойно сказала Каталина, нарушив напряженное молчание. Теперь все взгляды обернулись к ней. – И чтобы не было споров о том, чье название будет носить новообразованный Дом, выбрали название земель.

Гости продолжали на нее смотреть так, словно бы впервые заметили ее присутствие здесь.

– А вы, кажется… госпожа Каталина? – неуверенно начал Кай.

– Да, верно. Я фрейлина госпожи Камиллы.

– Пф, если бы я знала, что сюда можно приводить прислугу, притащила бы своих служанок, – фыркнула Нара.

– Каталина не прислуга, – холодным тоном ответила я. – Она воспитанница моего отца, дочь офицера нашего Дома. Мы росли и воспитывались с ней вместе. Так что, если посмеешь хоть как-то словом или делом обидеть ее, мне даже не потребуется мой телохранитель, чтобы преподать тебе урок.

Все присутствующие уставились на меня во все глаза, явно не ожидая такого тона. А Десай и вовсе глядел на меня с неуместным восхищением.

– Фрейлины – это что-то вроде придворных дам у нас, – объяснила Бьянка, немного запинаясь от волнения. Ее пухлые щеки налились румянцем. – Незамужние девушки знатного происхождения, которые входят в свиту герцогини или маркизы… и-иногда и виконтесс, но очень редко… Ф-фрейлины ничуть не уступают в воспитании и об-бразовании дочерям Домов и являются доверенными лицами своих сеньор…

Похоже, что подобного статуса у других провинций не было, поэтому все присутствующие кивнули, Каталина с благодарностью посмотрела на Бьянку.

– Это не твой ли родственник, часом, сейчас Хранитель Чести? – вдруг спросил Эйдан.

– Мой старший брат, – кивнула я.

Теперь все внимание было переключено на нас с Каталиной и Бьянкой, и внезапный конфликт был исчерпался сам собой. Ада растерялась от столь резкой потери интереса к ее персоне, и темные глаза впервые за весь вечер злобно сверкнули. Однако и она с интересом слушала, как я рассказывала о Мар-де-Сеале, о нашем саде и огромном порте, наших традициях и обычаях.

Зато теперь Каталина была в своей тарелке. Парни теперь восхищенно засматривались на нее, чего не скажешь о женской половине. Завистливые взгляды Кристы, Нары и Атали красноречиво говорили о том, что они думают о дерзкой девице, столь наглым образом влезшей в беседу.

– И чем же вы занимаетесь в столице, пока ваша госпожа постигает тайны науки? – поинтересовался Камиши.

– Ищу себя, – Каталина улыбнулась своей фирменной кокетливой улыбкой. – Сидеть дома в четырех стенах было бы настоящим преступлением в таком полном возможностей городе.

– И то верно, – согласился Эйдан. – Жаль, что после занятий не так много времени, чтобы посетить все здешние достопримечательности.

– А я всегда нахожу вечером время, чтобы вырваться в театр или выставку, – возразил Рамир.

– Вот только на твоей успеваемости это не сказывается лучшим образом, – поддел набелита Кай.

– Не всем суждено быть заучками, как Ари Хус, – Джасс пожал плечами. Судя по всему, успеваемость была последним, что его интересовало в этой жизни, отдавая свое предпочтение развлечениями.

– Вы ведь не будете все время фрейлиной, верно? – Рамир пропустил поддевку Кая мимо ушей.

– Уж не уж-то собрался посвататься, а, Калантри? – сверкнула своими кошачьими глазами Атали.

Уши парня побагровели, а Каталина, улыбнувшись, сделала вид, что не расслышала.

– Ну, я бы хотела найти себе какое-нибудь дело. По душе, – ее изумрудные глаза задумчиво уставились в стеклянный купол. – Чтобы было, чем себя занять и куда развиваться.

– Зачем? – Атали прыснула от смешка, но вовремя прикрылась рукой. – Чем искать себе дело, лучше искать себе супруга.

– Стать фавориткой какого-нибудь сенатора или преторианца тоже было бы неплохо, – мечтательно сказала Нара.

Криста была готова возмутиться от такого бесстыдства, но Ада ее опередила.

– Если ты хочешь быть содержанкой, то, может, сразу отправишься на красные улицы? В высшем обществе нечего делать тем, кто кроме тела ничего не может предложить.

Сарей потупила взгляд и проглотила унижение, как горькую пилюлю. Уж от кого, а от Ады я таких слов не ожидала. Мне казалось, что эта взбалмошная грубиянка думает только о своем собственном благополучии и точно не станет искать трудных путей. Но, выходит, и у нее есть свои планы на жизнь, которые не заканчиваются на подборе подходящей партии.

Видимо, молчаливое удивление отразилось на моем лице, потому что, стоило Аде мельком посмотреть в мою сторону, она тут же смерила меня презрительным взглядом.

***

Так, полный разговоров день подходил к своему завершению. В оранжерее стемнело, и мы перешли в другой зал, где уже были зажжены люстры и канделябры. Большие мягкие диваны с подушками позволяли очень удобно расположиться вокруг низкого кофейного столика, куда перенесли остатки нашей трапезы.

К ужину нам подали плотные закуски с морепродуктами, рыбой и мясом, а также арраканское рисовое вино. Закуски были пряные, но очень необычные и вкусные. А вот рисовое вино мне совсем не понравилось – терпкое, с какой-то горечью и грибным привкусом, оно разительно отличалось от привычных мне южных вин не в лучшую сторону. Я выпила налитую мне в чару порцию, но от добавки отказалась.

– Ах, день был просто прекрасен… Господин Десай, вы само гостеприимство, – чуть растягивая слова сказала Бьянка, которой рисовое вино явно пришлось по душе.

– Полностью поддерживаю вас, госпожа, – кивнул он, и на лице заиграла печальная улыбка, словно бы мысль о расставании с дорогими гостями разрывала ему сердце. – Но пока у нас есть еще время, могу предложить вам напоследок… хм-м… назовем это десертом.

– О, сладкое сейчас было бы очень кстати, – согласился Ниоши, крутя свою чару в руке. Он уже без всякого стеснения развалился на подушках, полусидя-полулежа и с блаженством прикрыл глаза, наслаждаясь напитком.

В глазах хозяина заиграли огоньки.

– Вы, может, слышали о шише? – он обвел присутствующих взглядом, задержавшись на набелитах. – Кажется, на вашей родине это называется «кальян».

Услышав знакомое название, Джасс и Рамир встрепенулись и закивали головами. Нара и Атали неуверенно переглянулись.

– Что это такое? – с интересом спросил Кай.

– Это способ курения при помощи специальной чаши, – объяснила Ада. – На нашей родине это довольно популярная вещь среди всех слоев населения. Я бы даже сказала, что это целая культура.

– Я пробовал уже табак, но не скажу, что мне понравилось, – признался Эйден.

– Это гораздо легче табачных листов в курительных трубках, – заверил его Рамир, уже потирая руки в предвкушении. – Туда добавляют различные сладкие добавки, которые смягчают его вкус. Тем более подают с чаем и фруктами.

– Звучит очень интересно, – Криста придвинулась ближе на край дивана. – Я, наверное, немного попробую…

Все присутствующие закивали, выражая желание попробовать экзотическую диковинку. Чего не скажешь о нас с Каталиной и Адой. Набелитка смотрела на все это с сомнением, которое не решалась высказать вслух.

– Я, наверное, пока воздержусь. Это ваше вино мне слишком в голову ударило, я хочу немного проветрится, – мягко отказалась Каталина.

Теперь взгляды были направлены ко мне.

– Я не буду, – я даже не стала искать причину, чтобы отказаться. Курение ни в каком его виде не входило в мои планы. – Не хочу. Не сочтите за грубость, Камиши и простите, если обидела вас этим…

– Что вы, что вы, какие тут могут быть обиды! – сразу же запричитал он. – Это же выбор каждого. Тогда я распоряжусь подать вам чай и сухофрукты?

Я кивнула. Осталась только Ада, все так же спокойно сидящая, горделиво выпрямив спину как и весь день.

– А что скажет госпожа Набелит? Если вы раньше не пробовали курение или не хотите, то…

– Я с радостью присоединюсь, – сказала она тоном, никак не соответствующему ее словам.

И снова Ада меня удивила. Только мне начало казаться, что в ней есть рассудительность, как она поступила так опрометчиво… Как и остальные. Впрочем, то было не мое дело.

Камиши хлопнул в ладоши, и тут же прислуга начала суетиться. Пока уносили тарелки и бокалы, накрывая стол новыми угощениями, Каталина незаметно улизнула. Может, ей и вправду стало не хорошо, и это не было причиной не участвовать в курении?

– Камиши, не подскажете, не могу ли я прогуляться по вашему саду? Думаю, мне тоже стоит проветриться.

На его лице пробежала тень недовольства.

– Конечно, но я буду рад, если вы все же присоединитесь вместе с госпожой Андо к нашему чаепитию.

– Разумеется, – с натянутой улыбкой ответила я. Играть свою роль уже почти не было сил – я поняла, насколько подобное общение меня выматывает как физически, так и эмоционально.

Лакей проводил меня во внутренний двор, и, низко поклонившись, оставил одну. Свежий вечерний воздух ударил в ноздри, наполняя легкие. С каждым глубоким вдохом я чувствовала, как сонное марево усталости в теле отступает, придавая новые силы.

Деревянная терраса медленно заполнялась темнотой сумерек вслед за темнеющим горизонтом, все еще омытым лазурной волной уходящего дня. Маленькие капельки росы уже успели покрыть лакированное дерево, словно бы после дождя, и я с упоением провела рукой по перилам, остужая разгорячившуюся кожу. Слуги аккуратно зажигали свет в висящих на перекладинах фонариках из красной бумаги, и поместье постепенно озарялось оранжево-красными огоньками. Чтобы не стоять на месте и не мешаться, я решила пройтись.

Несмотря на то, что был конец второго месяца осенней поры, я почувствовала запах цветов. Не поверив своему обонянию, я уж было решила, что уставшее тело играет со мной злую шутку, и, повинуясь собственному любопытству, спустилась на ведущую в сад дорожку.