Текст книги "Черное солнце"

Мы наблюдали за созвездиями, за луной и сменой ее фаз, за меняющей каждую ночь свой цвет звездой Септимией. Сестра София рассказала легенду, согласно которой звезда была обителью Старых богов. Каждому из Старших, возглавляющих пантеон – Огню, Ветру, Воде, Земле, Жизни, Смерти и Свету, – по одному дню и соответствующему цвету звезды, чтобы люди знали, кому возносят молитвы, а боги могли слышать их просьбы. Свет Септимии разгонял полумрак, которым был окутан первозданный мир, и если Старшие Боги были недовольны, то мир, в наказание, снова погружался во тьму.

Однако Младшие Боги, дети старших или порожденные людскими чаяниями, были недовольны таким самодурством, а потому общими усилиями усыпали черноту космоса звездами, создали луну и солнце, чтобы смертные не боялись остаться без света одной-единственной звезды. Так появились зима и лето, осень и весна, день и ночь, приливы и отливы, дав нашему миру тот вид, который мы знаем теперь.

Красивые легенды всегда производили неизгладимое впечатление, особенно когда над тобой разливается сияющее черное море ночного неба. Но когда все эти истории сводились к простым расчетам, звезды лишались всей их таинственности и мистичности. Что может быть прекрасного в том, что поддается описанию в виде формулы с нужными параметрами? Все эти бесконечные расчеты, по которым можно было предсказать закономерности движения планет, мне давались очень тяжело. По поверьям, древние астрологи могли предсказывать и само будущее по расположению звезд и планет в тот или иной момент времени, что, конечно, сейчас звучало смешно. Но, наверное, если я могла составить себе гороскоп на сегодняшний день, я бы вернулась домой еще позднее.

Когда я, распрощавшись с Яном на крыльце, зашла в дом, София, несмотря на поздний час, сидела в кресле гостиной. В руках ее танцевали спицы – для сестры Оре вязание и вышивка были способом сладить с негодованием, и потому для меня это всегда был знак, что София чем-то очень недовольна.

– Камилла, могу я с тобой поговорить? – тон, с которым она меня окликнула, не предвещал ничего хорошего.

Я судорожно вздохнула и, пытаясь припомнить, где же успела оплошать, уселась на диван, напротив наставницы

– Что-то по поводу Каталины? – робко предположила я, и в душе затеплилась надежда.

Максимилиан каждый вечер последние три дня понуро сообщал, что пока его поиски не увенчались успехом. Он побывал в местах, куда она часто захаживала, и ее узнали по его описаниям. Радовало одно – девушка продолжала регулярно посещать в свои излюбленные лавки и заведения, но каким-то образом умудрялась разминуться с Яном. В районе мещан, Децепции, не было гостиниц или постоялых дворов, а потому Хан быстро переключился на Симпецию.

Районы плебсов, как называли имперцы всех проживающих в Столице неграждан низкого сословия, кипели своей собственной жизнью. Располагающиеся по периметру города вдоль стен Масерии, словно пыль в углу комнаты, Симпеция состояла из доходных домов, ночлежек и трактиров разной степени паршивости, и среди остальных столичных жителей эти кварталы не безосновательно считались самыми неспокойными. Даже с учетом постоянного строго надзора Серой гвардии, городская стража не могла уследить за всеми пьяными драками, разбоями, грабежами и прочим царящим там криминалом. Разнообразие приезжих торговцев, чернорабочих и мигрантов из всех уголков Империи никак не позволило бы в этом пестром потоке найти одну-единственную девушку. Чаще всего Яну на ломанном аквилантисе, сопровождающимся неприлично громким гоготом, советовали поискать девушку на красных улицах.

– Нет, про Андо до сих пор никаких вестей, – на миг при упоминании воспитанницы, суровость сервитуарии сменилась беспокойством, но лишь на миг. Оре отложила пряжу в сторону, и со всей серьезностью уставилась на меня. – Днем мне пришлось заглянуть в ваши с Каталиной комнаты в надежде найти какие-то зацепки. Письма, дневники, заметки – что угодно, что могло бы нам помочь найти ее. И случайно обнаружила на твоем столе некоторые записи интересного содержания… Потрудись объяснить, что это значит.

На столик с шелестом упала стопка бумаг, и сердце камнем рухнуло в пятки. То были наши заметки по ритуалу – расписания, примерный план помещений, выписки из книг по магическим исследованиям… Все то, что мы так усердно по крупицам собирали, чтобы осуществить нашу затею, так и осталось лежать на столе с вечера альбоса, куда я, раздосадованная нашей неудачей, в сердцах кинула, не потрудившись спрятать, как обычно, в ящике стола…

– Я жду, – София выжидающе скрестила руки на груди, впившись в меня едким взглядом. Она смотрела на меня так каждый раз, стоило мне не выполнить какое-то задание или если я где-то провинилась…

– Я… Мы с друзьями… Ну… мы делаем работу для нашего экзамена по естествознанию…

– И эта работа включает в себя составление плана лабораторного комплекса Академии? – наставница изогнула бровь и скрестила руки на груди.

Я прикусила губу. У меня не было никакого шанса найти хоть какое-то оправдание. Ари ведь предупреждал – наши заметки не должны были попасть ни в чьи руки, особенно в руки сервитуариев.

– Мы… хотим поставить один опыт… – уклончиво выдала я, в надежде, что София плохо знакома с феноменом лазуритового хрусталя. – С лазуритовой сферой и его взаимодействием с разными маналитами…

– Камилла, не надо меня дурачить, – твердым голосом сказала София, она была пугающе серьезна. Пронзительные серо-зеленые глаза наставницы сузились. – Я воспитываю тебя с самого раннего детства, думаешь, мне не понятно, что вы что-то затеяли?

Я могла лишь молчать, выслушивая справедливые догадки. Как обычно, Оре видела меня на сквозь. Странно, что с ее дотошностью и стремлением постоянно следовать правилам, я до сих пор не наказана, хотя была вероятность, что она просто не свела воедино все имеющиеся у нее на руках улики и не осознала всю масштабность нашей затеи.

– Это, – рука женщины со стуком упала на стопку бумаг, и та жалостливо захрустела под ее напором. – Не шутки, девочка. Такие шалости могли бы сойти тебе с рук дома, но никак не в Столице. Ты хочешь получить взыскание? И что еще похуже?..

– Нет, не хочу, – мой голос раздражительно дрогнул. – Мы действительно хотим предоставить дополнительный проект профессору, поскольку он намекнул нам, что поощряет стремление студентов в практическом изучении древних маналитов. И проникать никуда мы не хотели. Просто сверялись с тем, какую лабораторию можно выбрать чтобы она не была занята, и мы могли бы в ней поработать. А схему помещений накидали, чтобы не заплутать…

Оре склонила голову на бок, обдумывая мои слова и пытаясь понять можно им верить или нет. Я же старалась выглядеть беспристрастно, ведь моя ложь была ложью лишь отчасти. Не могла же я рассказать о том, что дополнительные задания у меня появились из-за моей попытки прикрыть Аду и Ари.

Казалось, прошла целая напряженная вечность, пока София не вздохнула, а затем обмякла всем телом и откинула голову в кресле, накрыв лицо руками.

– Ты ведь все еще носишь замерзшее пламя, дитя?

Я оторопела от неожиданности вопроса и неприкрытой обеспокоенности в ее голосе.

– Да… Почти всегда. Я немного стесняюсь надевать его в Академию из-за…

– Постарайся не снимать его, хорошо? – наставница все тем же обеспокоенным тоном прервала меня, будто бы даже не слушала мои объяснения.

– Но…

– Я бы очень хотела, чтобы вы отказались от своего… исследовательского проекта, – продолжила она настойчиво. От ее недовольства не осталось и следа. Лишь странная необоснованная тревога. – Учебная программа составлена так, чтобы вы не контактировали с маналитами больше положенного.

Я закусила губу, глаза бегали, выдавая мое беспокойство. София говорила так, словно догадывается, что на самом деле мы хотим устроить.

– Камилла, девочка моя, – сервитуария подалась вперед и взяла меня за руку, сжав ее в своих ладонях сильно, будто я вот-вот исчезну. – О магии не следует знать больше, чем полагается. Ты очень любознательная, но подобный интерес может вылиться проблемами. К тебе и без того сейчас столько ненужного внимания, а если в Столице станет известно, что вы с друзьями лезете куда не следует, ни я, ни Максимилиан, ни твоя фамилия могут тебе не помочь. Ты поняла? Пообещай мне, что вы оставите свою затею, что бы вы не задумали.

– Обещаю, – солгала я.

Я видела, что наставница колебалась, но мои слова ее немного успокоили. Она разжала ладони, оставив лишь мерзкое гнетущее чувство – я знала, что в этот момент предала ее доверие, просто сама София пока не знала об этом.

Пожелав спокойной ночи, я направилась прямиком на второй этаж, в свою комнату. Скинув вещи на стол, я зажгла настольную лампу, чтобы хоть немного развеять мрак, но тусклому оранжевому свету это оказалось не под силу.

– Я бы на твоем месте прислушался к твоей мудрой наставнице, – звонкий приглушенный голос разнесся из темноты за моей спиной.

Я резко обернулась, чувствуя, как от страха холодеют ладони. Поначалу ничего, кроме густой темноты, оставшуюся царить в неосвещенной части комнаты, глаза не приметили, но стоило им немного привыкнуть к полумраку, я сумела разглядеть неподвижную тень, затаившуюся в углу комнаты.

– Только не кричи, морская принцесса. Ты же не хочешь, чтобы весь дом стоял на ушах? Знала бы ты, скольких трудов мне стоило проникнуть сюда.

В темноте блеснули желтые глаза, а знакомый насмешливый голос с наигранными нотками сразу же дорисовал образ темному силуэту.

– Хеби… – чуть вздохнула я, удивленная своей же догадке.

Тень двинулась, и словно бы выплывая из темной мутной воды, черты его лица контурами вырисовывались все четче и четче с каждым шагом. Блеснуло золото серьги. Арраканская накидка, в которой я видела его в последний раз, сменилась плотным кожаным плащом.

– Рад снова встретиться с вами, госпожа, – непринужденно усмехнулся Марк, словно бы для него находиться в городе, где за него назначена солидная награда, было сущим пустяком. И все же, как бы не казалось внешне, пристальный взгляд его хищных глаз выдавал его напряженность.

Я сдержанно кивнула в знак приветствия, и покосилась на дверь. Услышат ли посторонний голос служанки, София или Максимилиан?

– Не беспокойся. Твоя наставница внизу, служанки уже давно спят, а телохранитель принимает свою вечернюю порцию «лекарства», – уверенно заявил Хеби, догадавшись о моих подозрениях.

– Как вы…

– Если я скажу, что сам ветер нашептал мне – поверишь? – он игриво подмигнул.

Я промолчала, поджав губы. Все эти его загадки были очень не к месту. Марк склонил голову и задумчиво протянул:

– А вот где дитя удачи, мне не ведомо. Впрочем, за нее тебе не стоит переживать – пока она под очами богини, ей ничего не угрожает…

– Может, ближе к делу? – хмуро сказала я, понизив голос еще ниже на всякий случай. Сейчас я меньше всего хотела выслушивать все эти загадочные религиозные бредни.

Хеби, в своей обычной театральной манере, расстроенно вздохнул.

– Ах, ваша прямолинейность разбивает мое сердце, морская принцесса. Но будь по-вашему. Слово заказчика для меня – закон.

– Заказчика?..

– Вы вызвали меня, и я явился, – Марк довольно заулыбался. – Не думал, что мои услуги потребуются вам столь скоро.

Брови сами собой изогнулись в удивлении. Я уже и думать забыла об этом глупом медальоне. Тем более, я и не надеялась, что это взаправду сработает. Теперь меня терзало любопытство, каким же образом у меня это вышло? Может, монета была из маналитического материала, наподобие шепчущего опала?.. Столько вопросов, и совсем не было времени, чтобы их задать.

Я вздохнула, собираясь с мыслями.

– Нам нужен лазуритовый хрусталь. Желательно очищенный.

А теперь брови поползли вверх у Хеби.

– Обычно я не задаю лишних вопросов личного характера, ибо считаю себя профессионалом. Каждый клиент сам вправе распоряжаться тем, что ему по карману, однако в этот раз я нарушу свои правила… Позвольте узнать, госпожа, зачем она вам?

– Я… Мы с друзьями хотим проверить один ритуал из древней книжки.

Хеби прищурился. Воцарилось долгое молчание, пока он обдумывал мои слова. Я не собиралась вдаваться подробности, о чем идет речь, но это и не требовалось, судя по всему.

– Вы, надеюсь, понимаете, что собираетесь сделать?

– Да, – твердо ответила я.

Он неопределенно хмыкнул и почесал острый гладковыбритый подбородок, продолжая обдумывать ответ.

– Чистейший лазуритовый хрусталь – большая редкость.

– Цена не имеет значения…

– Тут дело не в цене, – оборвал он. – Вы же знаете, что добыча и продажа лазуритового хрусталя строго регулируется Империей?

Я помотала головой.

– Почему?

– Вы же осведомлены о его свойствах. Сложите два и два, и получите ответ.

Кажется, недавно я уже слышала что-то подобное. Почему у меня было чувство, что для всех все очевидно, одна только я ничего не понимаю.

– Ну, думаю, с их помощью находят залежи магических руд и находят древние опасные артефакты… – неуверенно начала я, на ходу вспоминая лекции и рассказы Ари.

– В принципе, пока этого достаточно для общего понимания. То, что вам нужно, не найти у обычных торговцев или в тайниках богатеев. Я не стану добывать нечто настолько охраняемое ценой собственной жизни. Ни за какие деньги.

– А я думала, что такому опытному пирату и вору, как вы, такое дело – сущий пустяк, – съязвила я, пытаясь воззвать к его честолюбию.

– Тогда вы глупее, чем я думал о вас. Я вор, а не самоубийца. Очищенный лазуритовый хрусталь находится на складах Имперской Гвардии. Только военные распоряжаются, куда и кому его поставлять. И каждый грамм этого минерала строго контролируется. Заполучить хрусталь в частные руки невозможно, а кража такой ценности вызовет повышенный интерес со стороны той части гвардии, с которой я не хочу иметь дело вообще.

– Серая гвардия вроде не представляет для Синдиката какую-то проблему, – прищурилась я. – Если судить по истории с лейтенантом Вибером.

– А я разве сказал что-то о Серой гвардии? – проницательно произнес он, облокотившись о стену.

– Белая гвардия не занимается подобными вопросами, а Золотая…

– Морская принцесса либо держит меня за дурака, либо сама из себя дурочку строит. Уж не хотите ли вы сказать, что ничего не знаете о черных?

Последнее слово он выплюнул будто комок легочной слизи. Я недоверчиво скрестила руки на груди. Неужели этот разбойник собрался мне байки травить?

– Черная гвардия? – скептические уточнила я. – Тайная подконтрольная самому Императору организация, выполняющие поручения и задания любыми доступными методами, в том числе и незаконными? Это же просто слухи, Марк. За три столетия этот вопрос не раз и в Сенате подымался, и проверки в гвардии проводились, но никаких подтверждений их существования не нашли.

– От людей очень легко скрыть правду, особенно когда они не хотят ее знать, – голос Марка был лишен его привычного щегольства, оттого разговор очень резко поменял свой тон. – Черная гвардия существует, юная госпожа. Просто она не такова, какой ее считают на самом деле. Это не отряд личных наемных убийц, устраняющих неугодных власти. Хотя и такое за ними числится. Те, кто попадает под свет Черных солнц, представляют иной интерес для Императора.

Черные солнца… Я ведь уже слышала это название, но из-за усталости никак не могла вспомнить. Мысль ускользала от меня, как утренний туман.

– Выходит, если у тебя получится раздобыть сферу, это каким-то образом выведет на след Красного Синдиката?

– Не только ко мне. Но и к вам, госпожа. Подобные артефакты всегда оставляют незримый след, на который Император спускает своих верных ищеек. Пропажа хрусталя не сможет не вызвать переполоха, а сбыть сферу потом не удастся. Никто не захочет себе проблем. А уж если каким-то образом лазуритовый хрусталь обнаружат у вас, вам уже ничто не поможет. А я еще рассчитываю на дальнейшее сотрудничество с Домом Кустодес.

– То есть, наша затея обречена на провал… – я отрешенно уставилась на Хеби и рухнула на кресло.

– Отчего же. Вы можете воспользоваться сферами в вашей Академии, – предложил Марк.

– Если бы это было возможно, мы бы давно это сделали, – в моем голосе сквозило неприкрытое уныние. – Оставался последний шанс, что мы сможем обзавестись сферой или каким-то ее аналогом.

– А если я смогу провести вас в тайне к нужному зданию?

Я подняла глаза, не веря своим ушам. Внутри теплилась призрачная надежда, что еще не все потеряно.

– Ты правда это можешь сделать?..

– Госпожа, я же не только знаменитый вор, но еще и контрабандист. Мне по профессии положено знать скрытые от глаз тропы, что могут мне пригодиться. Если вас устроит такой вариант…

– Устроит, – решительно сказала я. – Если вы найдете способ, как в тайне проникнуть в Лабораториум, то я готова заплатить столько же, сколько готова была предложить за сферу.

– Об оплате поговорим позднее. Сразу уверю вас, что цена за мои услуги для вас не будет чем-то, чем вы не сможете расплатиться…

От двусмысленности его слов меня бросило в дрожь.

– Что вы…

– Явно не то, о чем вы подумали, о чем бы вы не подумали, – весело заверил Марк, и в его глазах промелькнуло странное загадочное выражение. – В любом случае, оплату мы обсудим по факту.

Меня не покидало чувство, будто я заключала сделку с дьяволом. Нутро кричало, что в словах разбойника был какой-то скрытый смысл, который я не могла разглядеть. Я словно пыталась поймать солнечный блик на стене, пока Марк играл зеркалом, ловко отводя его в тот момент, когда я готова его схватить… Мне не нравилось, что он диктовал свои правила, но и другого способа у нас не оставалось.

– Хорошо. Как мне потом с вами связаться?

– Я сам найду вас, когда придет время. Думаю, это не займет больше пары недель.

Получается, что проводить ритуал придется уже после Единения. А там уже и экзамены будут на носу, и времени совсем не останется. Но, хотя бы, это будет самый действенный способ реализовать нашу задумку. Если контрабандист сдержит свое слово.

Я согласно кивнула и протянула руку для рукопожатия, но Хеби почему-то не торопился скрепить сделку, испытующе смотря на протянутую ему ладонь.

– Вы точно уверены в своей затее?

– В этом городе на удивление много тех, кто задает мне подобные вопросы.

– Пути назад не будет. А то знание, за которым вы так настойчиво гоняетесь, принесет вам только несчастья, – Марк проигнорировал мой резкий и холодный тон, все продолжая внимательно смотреть на меня. – Уверены, что готовы рискнуть всем ради ненужной вам правды?

Теперь во мне начинало закипать негодование. Почему каждый считал своим долгом доказать мне, как лучше мне проживать мою жизнь и какие решения мне принимать. Я резко вскочила, смерив контрабандиста гневным взглядом.

– Вы сговорились с моей наставницей? Или решили в мои сервитуарии податься, чтобы мне нотации читать? Это мое решение, и касаться вас это не должно никак. Я плачу вам за вашу работу, а не за ваши советы.

Красивое лицо тронула печальная улыбка, но более Хеби ничего не сказал. Он подался вперед, и крепко стиснул мою ладонь.

Снаружи раздался негромкий стук в дверь.

– Камилла, я зайду?

Дверь без предупреждения начала медленно открываться.

– С-софия, погоди…

Но было поздно. Наставница отворила дверь. Сердце колотилось как бешеное. Что она скажет, увидев у моих покоях мужчину, да еще и самого главу Красного Синдиката? И как я буду это сейчас объяснять? Голова опустела, все слова выветрились, словно пух одуванчиков под порывом легкого бриза.

– Я сейчас все объясню…

Она непонимающе уставилась на меня.

– Я подумала, что вы слишком устали и хотела предложить помочь вам подготовиться ко сну. Вы бы только сначала закрыли окно, а то простудитесь.

В недоумении я оглянулась через плечо.

Марка Хеби и след простыл. И лишь настежь отворенное окно да завывающий ветер были свидетелями его бесшумного побега.

Глава 10

– Господин Леонард скоро спустится к вам, госпожа, – учтиво сказал слуга и закрыл за собой высокие резные двери из беленого дерева, оставив меня одну в гостевом зале.

Чтобы хоть как-то сгладить напряжение, я сделала глоток из бокала. Синевато-фиолетовый насыщенный напиток сладостью растворялся на языке. Марьейское синее было редким и крайне дорогим вином, и если Леонард подает его гостям во время ожидания…

Я еще раз нервно обвела взглядом просторную комнату. Высокие до потолка окна делали помещение просторным, и даже самого скудного зимнего света хватало, чтобы зал оставался светлым. Дорогая отделка позолотой и медью не казалась вычурной, но добавляла изыска, стены были украшены тем же белым деревом, что и распашные двери. Если это не краска, то, вероятно, серебристая осина, которой отделывали мьедранны¹¹ именитые северные Дома. Мягкая мебель, обитая синим бархатом, покоилась на коврах с изображением мифических морских обитателей – явная дань уважения родному краю.

О доме напоминали и шторы из синего тюля. Мысли сразу уносили за сотни миль, в родной Каса-де-Вентос. «Дом ветров» недаром носил свое название – из-за особенности строения в летнюю жару замок всегда продувался насквозь. Все основные коридоры Каса-де-Вентос были сквозными, позволяя прохладному морскому бризу остужать каменные стены и не давая тем самым замку нагреваться под палящим солнцем. На террасах и в коридорах, выходящих на улицу, всегда висели длинные тюли, укрывающие от беспощадных солнечных лучей. В детстве я любила носиться по таким коридорам вместе с юрким ветром, воображая, что раздувшиеся ткани – настоящие облака или паруса сказочных кораблей … Наверное, летом, когда прислуга раскрывает настежь панорамные окна, вот так же развивающийся синий тюль напоминает Лео о родном доме.

Изящная упаковка жалобно зашуршала, когда я нервно сжала ее в руках. Еще вчера утром, когда подмастерье торжественно вручил мне посылку с заветным перстнем, я была уверена, что столь роскошный подарок придется под стать золотому гвардейцу. Но сейчас кольцо казалось грубым, нелепым, недостойным находиться на пальце Хранителя Чести.

Двери распахнулись, заставив меня резко вскочить от неожиданности. Словно яркая слепящая вспышка, Лео влетел в комнату пружинящей походкой и заключил в крепкие объятия. Он был великолепен, само воплощение мужественности и благородства, в белом с золотом мундире с вышивкой и вставками. Плечо его украшал теплый плотный белый плащ с мехом, на которой гордо красовался…

– Лео, я думала, ты получил имперское гражданство, когда вступил в ряды Белой гвардии…

– Все верно, – он улыбнулся, хотя и не слишком весело.

– Тогда почему у тебя герб Дома? – я указала на накидку, где под эмблемой Золотой Гвардии гордо красовался щит с мечом.

– Ну, вообще-то, сестрица, если посмотришь внимательней – это не наш фамильный герб. А мой собственный.

И действительно. Присмотревшись, я заметила явные отличия, которые не сразу бросились в глаза – вместо щита там были изображены два клинка. Я сразу вспомнила и ту печать, которой было скреплено письмо от брата. И все же, если не вглядываться, гербы были очень похожи, и наверняка это могло вызвать вопросы…

– У тебя не будет проблем из-за этого? Разве ты не должен показывать свою верность Империи?..

Лео лишь отмахнулся от моего замечания, словно бы такая дерзость, как ношение явного знака отличия, была простым пустяком.

– Патриции всегда размещают свою личную символику, – пояснил он. – Чем я хуже? Преданность определяется не именем, а деяниями.

Однако выдержки брату не хватило – он отвел глаза, в которых читалась неловкость. Неужели Лео все еще винил себя за сделанный им выбор? Он потряс головой, отбрасывая неприятные мысли, словно пес надоедливых блох.

– Так, все, хватит расспросов, – Лео взял себя в руки, легко отбросив промелькнувший стыд. Теперь лицо его вновь горело радостным предвкушением, и он скрестил руки на груди в притворном упреке. – Я и так в свой выходной должен был выйти на службу, потому что канцлерам, видите ли, приспичило именно сегодня устроить заседание Триумвирата…

– Ты присутствуешь на советах? – ахнула я.

– Только обеспечиваю безопасность совещания высших чинов государства. Не забывай, что мы должны охранять верховных канцлеров, помимо других наших гвардейских обязанностей.

– Этим могли бы и белые гвардейцы заниматься.

– Так и есть. Защита дворца и его территорий лежит на преторианцах Первого Легиона, – кивнул брат. – Но как только канцлеры закрываются в Зале Мудрости, мы должны следить, чтобы никто не проник на совещание и не разведал информацию, не предназначенную для чужих ушей. В Золотые Щиты все-таки не за красивые глаза берут.

– Такое ощущение, что Первая Масерия – это какая-то тюрьма… Канцлеры и их семьи дворцовых территорий не покидают, вы тоже большую часть времени проводите тут…

– Так оно им и не нужно. Знаешь, в народе есть такая шуточная присказка – если когда-нибудь Столица падет, сменится не одно поколение, прежде чем падет Люцерис. И в это поговорке есть доля правды, – он посмотрел в окно и обвел рукой возвышающуюся на десятки футов ввысь белую стену. – Императорский дворец и ограждающая его стена Масерии, по сути, город в городе. Тут есть все – свои теплицы, скотный двор, мастерские, гарнизон и сотни слуг, готовых выполнить любой приказ своих господ.

– Даже гарнизон Серой гвардии есть… – я тоном пораженным от одной только попытки вообразить все это. Стоило представить, что весь Мар-де-Сеаль – просто центральный район города, по телу мурашками пробегал благоговейный трепет.

Лео схватил графин с вином, и пока он вынимал штоф, слуга уже подал ему чистый бокал. Молодой гвардеец наполнил его почти до краев и, не церемонясь с правилами этикета, почти залпом опустошил.

– Если бы Серой гвардии, сестрица, – произнес он на выдох. – Первый Легион целиком и полностью состоит из преторианцев. Он, конечно, вполовину меньше обычной численности легиона, но все равно, даже пяти тысяч преторианцев достаточно, чтобы, в случае чего, дать отпор.

Я склонила голову на бок в недоумении. Мне была плохо знакома структура Имперской Гвардии, но даже из поверхностных уроков Софии хорошо помнила, что легионы включают в себя когорты, которые уже в свою очередь делятся на полки Серой гвардии и центурии Белой. Обычно одного легиона хватало за глаза для охраны имперской префектуры или даже провинции. Наш личный гарнизон в Каса-де-Вентос составлял всего человек пятьсот, а городской стражи, может, около тысячи… Я даже не могла себе вообразить масштабы, с которыми Империя подходит к своей армии.

– Пять тысяч элитных гвардейцев на один только район…

– На то они и личная гвардия Императора, – Лео допил остатки вина, стук стакана о поверхность лакированного столика вывел меня из раздумий. – Ну что, идем? Нас ждет насыщенный день.

Хранитель Чести весело подмигнул и только когда он двинул к выходу, я спохватилась.

– Постой! – окликнув его, я раскрыла ладони, открыв брату маленькую коробочку, упакованную в синюю с золотом бумагу. – У меня для тебя подарок

– Подарок? Мне? – переспросил Лео, глядя на коробочку с недоверием.

– У тебя же день рождения скоро – виновато сказала я. – Я не знаю, как скоро мы с тобой сможем вновь увидеться, а потому я решила воспользоваться моментом и… Если тебе не понравится, скажи сразу, я верну его и, обещаю, выберу тот подарок, который тебе…

Леонард уже не слушал меня и с нетерпением вскрывал упаковку, безжалостно скидывая клочки на ковровый ворс. Довольно странная картина – широкоплечий солдат под семь футов ростом выглядел совершенно нелепо с выражением детского озорного предвкушения, пока подымал крышечку футляра, так и норовящую сломаться с его сильных мозолистых пальцах.

Марион засиял в огнях камина и свечей, из-за чего мне даже показалось, что внутри камня и вправду был кусочек моря, застывший в моменте подобно смоле. Продавец также любезно почистил и отполировал потемневший металл, и кольцо теперь смотрелось почти как новенькое.

– Это… – Лео изумленно рассматривал перстень, завороженный яркими лазурными отблесками. – Где ты такое нашла?

– В одной антикварной лавке в Пецинии, – отмахнулась я, стараясь выглядеть непринужденно. – Увидела их, и подумала, что они просто созданы для нас.

– Они?

Я показала свой перстень с темпесисом, а легким нажатием на камень продемонстрировала и скрывающуюся под ультрамариновым камнем печать. Глаза брата восторженно сияли. Он проделал тот же фокус с марионом. На лице его застыло неопределенное выражение – то ли печаль, то ли нежность.

– Я… Понимаю, что тебе с таким статусом носить подобное не пристало…

– Чтобы я такого больше не слышал, – Леонард резко одернул меня, в миг изменившись в лице. – Неужели ты думала, что я променяю какие-то цацки на подарок от родной сестры? Да еще и такой прекрасный… Да ни один столичный ювелир не сможет сотворить такое…

Он еще раз провел по узорам на перстне и решительно надел его на безымянный палец правой руки.

– Спасибо, – Леонард еще раз заключил меня в объятиях, на этот раз нежных и бережных, словно бы он хотел защитить меня от моих же собственных мыслей.

Мы вышли из особняка, где нас уже ждал экипаж. Карета миновала широкие мощеные ровной плитной улицы Люцериса, и перед тем, как мы пересекли Масерию, я с нескрываемым восхищением рассматривала стены императорского дворца. Он был так близко, что я могла различить мелкие детали, украшающие фасад стен.

– Я хотел тебя как-нибудь удивить, – неуверенно начал брат, когда я перестала выглядывать в окно. – Ты же почти не бывала в столичных местах из-за учебы. Вот только я не знаю, что тебе может понравится, и… Эй, что смешного?

– Прости, – я тут же уняла произвольно вырвавшийся смешок и постаралась заверить Лео, что это не издевка.

Рука легла на перстень.

– У меня были сложности с тем, чтобы подобрать тебе подарок. Моя подруга дала мне дельный совет, который помог в итоге найти эти перстни. Я долго корила себя за то, что так плохо знаю нынешнего тебя. И вот сейчас я понимаю, что мы с тобой испытываем схожие чувства…

Лео понимающе кивнул. Неловкость от странного и неприятного чувства отчужденности начали отступать.

– Прошло столько лет, – начал он. – Ты очень сильно изменилась. Трудно представить, что та маленькая заноза, которая вечно таскалась за мной и любила пересказывать сюжет каждой прочитанной книжки, превратилась в такую статную благородную даму…

– Брось, – я усмехнулась. – Итак, какой у нас на сегодня план?

Лео задумался.

– У меня было несколько вариантов, которые я как раз хотел с тобой обсудить.

– Я вся во внимании, дорогой брат. Очень хочется узнать, как ты проводишь досуг вне тренировочных залов. Ну и домов на красных улицах.