Текст книги "Как стать знаменитым журналистом"

Раздел пятый
Мастер-класс
Как проводить практические занятия по журналистике

Три директивных правила

Данный материал, как вы прекрасно понимаете, предназначен не для студентов (хотя и им его полезно прочесть), а для коллег-преподавателей. Но он необходим, ибо практические занятия в преподавании журналистики крайне важны. И не потому, что теория журналистики суха, а древо жизни СМИ вечно зелено. Теория в общем-то не такая уж и сухая, но журналист тот – кто умеет писать, а не рассуждать о свободе слова или особенностях освещения видов на урожай в спортивном издании.

Лично я, проводя семинарские занятия, которые теперь модно называть мастер-классом, пытаюсь руководствоваться тремя правилами, которые должны очень хорошо усвоить студенты. Прошу, кстати, не путать эти правила с теми максимами и правилами, что я выводил в лекциях. То были правила журналистики вообще, а эти относятся лишь к проведению семинарских занятий со студентами.

Правило 1. Право на творческий маневр

В течение семестра каждый студент имеет право не выполнить два из 6–7 заданий. Как будущий журналист – он личность творческая. Материал может не сложиться, «не пойти», может наступить творческий застой (в брутальных формах – запой). Учитываются также влюбленности и прочие треволнения студенческой жизни. Не сделанные две работы, естественно, не оцениваются. Но добросовестность и дисциплинированность все равно учитываются. Максимальная сумма баллов за семестр при полном комплексе выполненных на «отлично» работ – 30–35. Ее, естественно, никогда не наберет тот, кто пользуется пусть даже законными послаблениями.

Это правило не относится к обязательным заданиям, помеченным в плане звездочкой.

Правило 2. Опоздал – значит, не успел

Не вовремя выполненная работа не засчитывается, сколь бы хорошей она ни была. Это правило диктуется логикой практической журналистики: материал, не сданный в срок, не попадает в номер. Репортаж со случившегося сегодня пожара нужно печатать в завтрашнем номере газеты, а не через неделю.

Следования этому правилу крайне сложно добиться, но здесь преподаватель должен просто занять принципиально непреклонную позицию.

Невыполненное в срок задание оценивается оценкой «О».

Студент может попытаться реабилитировать себя, принеся с опозданием материал на заданную тему, но в этом случае материал должен отвечать двум требованиям:

• во-первых, его заголовок и первый абзац должны быть столь интересны, чтобы я взялся читать материал на устаревшую тему;

• во-вторых, текст должен быть гениальным (что в журналистике, как я объяснял в лекциях, практически невозможно), открывать в теме то новое, что оправдывало бы задержку с написанием текста.

Правило 3. Оценки – как в редакции

Оценка журналистского текста, особенно гладко написанного, дело весьма субъективное. Вот почему многим студентам бывает довольно тяжело понять, почему я поставил им четыре балла, а не пять. Они, студенты, упорно делают вид, что «не врубаются» в мою логику. Поэтому я приравнял всем известные оценки к следующим резолютивным решениям:

В печать

Редактировать

Переписать

В корзину

Оценка в 1 балл, как известно, никем у нас в стране не используется.

Споры сразу прекращаются. Я – главный редактор, вы – журналисты. Мы на работе. Я либо пропускаю ваш материал в номер, либо нет, требуя его переработки или даже вовсе отказываясь печатать. Субъективно это или объективно – спорить бессмысленно.

В конце семестра оценки из вербальной формы переводятся в цифровую и суммируются.

План занятий

Семинарские (практические) занятия в принципе следуют темам лекций, но совпадать с ними хронологически могут далеко не всегда. Как в жизни, то есть в практической журналистике. Когда и почему это случается – увидим ниже. Семинарские занятия, как и курс лекций, рассчитаны на два учебных года.

А теперь перехожу собственно к плану этих занятий.

Занятие 1. Общее представление о журналистике

Задание*: Написать эссе (свободное по жанру сочинение) на любую тему, касающуюся СМИ.

В принципе после выполнения этого задания надо бы отсеивать тех, кто просто не умеет писать (а таких, как правило, 2–3 человека на группу из 10–15 студентов). Но это не всегда позволяют правила вуза.

Занятие 2. Острые проблемы журналистики

Задание: Написать эссе о любой проблеме журналистики, представляющейся студенту острой.

Занятие 3. Всеохватность СМИ

Задание: Эссе на тему «Где можно спрятаться от современных СМИ?».

Занятие 4. Основные сюжетные узлы журналистских материалов

Задание: Описать жизненный цикл какого-либо общественного или политического института (государства, партии, общественного движения и пр.).

Занятие 5. Свобода слова и конфликты интересов

Задание: Описать все конфликты интересов при освещении той или иной проблемы, актуальной для общества в момент получения задания.

Занятие 6. Чужой опыт

Задание: Составить список изданий и телепрограмм, за которыми регулярно следит студент, с объяснением этого выбора.

Или принести и разобрать в аудитории любой понравившийся материал из опубликованных на текущей неделе и объяснить его достоинства и недостатки.

Или разобрать авторскую телепрограмму, прошедшую на текущей неделе, мотивировав свой выбор.

Занятие 7. Журналистские жанры. Информация

Задание*: Написать информацию на тему, заданную преподавателем.

Занятие 8. Репортаж

Задание*: Написать репортаж на заданную тему. Желательно – на ту же, что и информация.

Занятие 9. Интервью

Задание*: Составить не менее 20 вопросов для интервью реального человека, известного всем участникам семинара.

Занятие 10. Интервью

Задание: Самому написать ответы за интервьюируемого (по вопросам, составленным другим студентом) или взять реальное интервью у кого-либо.

Занятие 11. Аналитическая статья

Задание*: Составить подробный план аналитической статьи на конкретную тему.

Занятие 12. Аналитическая статья

Задание: Написать аналитическую статью.

Занятие 13. Публицистическая статья

Задание: Написать публицистическую статью.

Занятие 14. Телеигра (телешоу)

Задание: Написать сокращенный сценарий телешоу (оригинального или по реальным аналогам): тема, вопросы, приглашенные, тактика поведения ведущего.

Занятие 15. Телеигра (телешоу)

Задание: Провести в качестве ведущего «реальное» шоу (или хотя бы дискуссию) в аудитории с участием всех остальных студентов.

Занятие 16. Сенсация

Задание: Придумать сенсацию и разработать сценарий ее раскрутки.

Занятие 17. Анализ социологического материала

Задание: Написать материал, анализирующий результаты текущих опросов.

Занятие 18. Редактирование

Задание*: Отредактировать материал, написанный другим студентом. Сдать оба варианта текста (оригинал и отредактированный). Задание, от которого большинство студентов готовы «повеситься». Причем как те, кто должен редактировать, так и те, чей текст будет подвергнут этой операции.

Занятие 19. Портрет политического деятеля

Задание: Написать политический портрет реального политика.

Занятие 20. Информационная война

Задание: Одной половине студентов поручается разработать тезисы и сценарий информационной войны по конкретному поводу. Вторая половина на основе этого разрабатывает контрсценарий и контртезисы.

Занятие 21. Ролевая ангажированность, партийность

Начиная с этого все последующие задания студенты выполняют не просто так, а избрав себе определенные общественно-политические позиции (роли). Обычно это партийные позиции: коммунист, сторонник СПС, сторонник «Яблока», «Единой России» и т. д. Наиболее отчаянные могут выбрать роль объективного журналиста. Свои работы студенты должны писать с позиций этих ролей. Проверка работ мною, как преподавателем – главным редактором, основывается теперь и на том, насколько удачно выдержана ангажированность (что легче – в основном за счет критики других партий) и сколь аргументированно отстаивается своя партийная позиция (с этим всегда хуже, не только, впрочем, у студентов). Важно следить, чтобы студенты не подменяли аналитику публицистикой, что моментально происходит, как только обнажается необходимость защищать свою позицию.

Задание*: Осветить какую-либо проблему с точки зрения своей партии и/или критикуя позиции оппонентов.

Занятие 22. Комментирование избирательной кампании

Это и три следующих занятия посвящены работе в рамках предвыборного цикла. По крайней мере раз в четыре года первый семестр накладывается на реальную избирательную кампанию по выборам в Думу, а начало следующего – на кампанию по выборам президента. Это крайне благоприятные для практических занятий периоды. Как только они наступают, я сразу же перестраиваю весь план занятий под реальные события, которые дают множество интересных поводов и для написания материалов, и для сравнения учебных работ с тем, что студенты (такое тоже бывает) смотрят по телевизору и читают в газетах.

Задание: Написать комментарий к текущей избирательной кампании в соответствии с выбранной для себя ролью.

Занятие 23. Прогнозирование результатов выборов

Задание: Составить свой прогноз результатов выборов, который затем верифицируется по итогам избирательной кампании. Тогда же может быть изменена на лучшую оценка этой работы.

Или обобщить публикуемые в СМИ социологические и экспертные прогнозы результатов выборов.

Занятие 24. Дискуссия с оппонентом

Задание: Составить план дискуссии по одной из наиболее актуальных для данной избирательной кампании проблем. Провести такую дискуссию на занятии с другим студентом – оппонентом.

Занятие 25. Пропаганда

Задание: Написать открыто пропагандистский материал в пользу своей партии или своего кандидата. Допускается использование лжи, обмана и т. д.

Цель: показать, что эти приемы даже в период избирательной кампании часто выглядят нелепо, хотя и дают определенный эффект. Кроме того, один из лучших способов отвратить ото лжи – заставить лгать. Впрочем, кое-кому это нравится, и данное задание некоторые выполняют с истинным наслаждением.

Занятие 26. Суд над журналистикой

Занятие проводится в виде судебного процесса над журналистикой. Из числа наиболее активных студентов назначаются: судья, обвинитель, защитник, обвиняемая (журналистика). Остальные студенты являются присяжными заседателями.

Задание* (дается только активным участникам процесса): Каждое из действующих лиц должно подготовить четко структурированные выступления, соответствующие отведенным ролям.

Занятие выстраивается в полном соответствии с правилами ведения суда присяжных (последние подтверждают или отвергают пункты обвинения), а судья лишь определяет меру наказания по принятым обвинениям.

Цель: актуализировать всю сумму знаний и эмоций студентов в связи с предметом курса.

Итоговые контрольные работы

Проводятся в конце каждого семестра по пройденным темам. При этом обязательно, чтобы за весь период обучения были написаны в виде контрольных как минимум две аналитические статьи (на внутреннюю и международную тему), ибо это сложнее всего, однако курс и нацелен на приобретение навыков именно журналистской аналитики.

Раздел шестой
Физиология журналистики
Статьи разных лет, иллюстрирующие сухую теорию данного курса лекций

Статьи, отобранные для данного раздела, написаны мною в разные годы и напечатаны, если не указано иное место публикации, в «Независимой газете». Они касаются разных тем, так или иначе затронутых в лекционном курсе. Прежде всего – это две кольцевые статьи из «НГ»: из ее самого первого номера и из последнего (№ 2413), редактировавшегося мною. В них – моя теоретическая, она же и практическая профессиональная платформа, а также отчасти эпизоды наиновейшей истории российской журналистики.

Статья «Мы должны сопротивляться» и ряд последующих – отклики на текущие проблемы, возникавшие перед новой демократической журналистикой России: проблемы взаимоотношений с властью, проблемы материальные (очень важные, ибо редакция газеты, если газету негде или затруднительно печатать, не более чем клуб политических острословов), проблемы профессиональные. В том числе проблемы защиты коллег из других изданий, цензурные проблемы, проблемы отношения журналистов к своему правительству и своей армии в ходе войны.

«Обращение к свободным журналистам», написанное 19 августа 1991 года, в первый день власти ГКЧП, было опубликовано в 20 газетах разных стран мира, а в самой «Независимой» лишь 22 августа, когда выпуск «НГ», запрещенной ГКЧП, был возобновлен.

В этом разделе, названном мною «Физиология журналистики», ряд текстов посвящен моим коллегам: как друзьям (Джульетта Кьеза, Владислав Листьев, Артем Боровик), так и тем, с кем у меня когда-то были очень хорошие отношения, а затем («физиология») эти отношения в силу разных причин либо испортились, либо просто прервались (Егор Яковлев, Евгений Киселев – кстати, статья, посвященная пятилетию «Итогов», была написана мною по просьбе НТВ). Вставил я в эту подборку и тексты, связанные с разного рода казусами, касающимися двух журналистов «Московского комсомольца», к которым лично я не испытываю никакого ни профессионального, ни человеческого уважения. На то у меня (и не только у меня) есть причины, но дело не в них. Дело в том, что журналист, приятен он кому-то лично или нет, пока он остается официально действующим журналистом, должен быть защищен как представитель профессии, выполняющей более чем значимые функции, которыми его наделило не только общество, но и закон.

Тексты, посвященные отдельным журналистам, кроме всего прочего, раскрывают некоторые конкретные проблемы журналистского труда. Здесь я особо выделил бы статью, посвященную Егору Яковлеву, столь подробно разбирающую мое понимание сущности и самой технологии работы главного редактора, что я даже не стал, хотя первоначально собирался, включать в свой лекционный курс специальную лекцию, посвященную принципам руководства средствами массовой информации.

Словом, тексты, собранные в этом разделе, суть не только набор «иллюстраций» к некоторым из моих лекций, но и дополнение к ним, в том числе – и теоретическое. Именно поэтому некоторые фрагменты статей данной подборки выделены мною как максимы журналистики, чего, естественно, не было при их первой публикации.

Там, где это возможно, тексты даны с сокращениями, указанными угловыми скобками. Но никаких правок, дописываний и иных корректировок по сравнению с текстами оригиналов я не делал.

Великая журналистика

Странная вещь – время. Сто последних лет русской журналистики (XX век) – это вроде бы много.

Между тем я, например, окончив в 1976 году журфак МГУ, работаю в этой журналистике, получается, более четверти века – значимая величина!

Не буду углубляться в разнообразные исторические изыскания. Отмечу только два момента.

Теоретически в России может найтись журналист, который, начав работать в дореволюционной печати, заканчивал свою карьеру, пусть и стариком, в печати демократической, то есть нынешней.

И второе. Даже я сам могу оценивать едва ли не половину истории русской журналистики прошедшего столетия – ибо брежневская журналистика во многом наследовала родовые черты сталинской (особенно на последнем этапе «эпохи застоя»), а первые годы журналистики горбачевской – очевидная, даже по многим действующим лицам, калька хрущевской.

Итак, для меня самая логичная периодизация русской журналистики XX века фактически совпадает с датами правления «вождей».

Период первый – дореволюционный (николаевским его все-таки не назовешь). В нем два течения: большевистское (его мы неплохо знаем по университетскому курсу) и небольшевистское – от демократической до монархической журналистики. И с этим, хоть и не без изъятий, мы знакомы. Хотя бы благодаря тому, что практически все крупнейшие литераторы России в начале века писали для газет. А классиков у нас издавали (почти всех и почти полно).

Второй период – ленинский, известен нам, Ленина читавшим, почти до тонкостей, ибо сам Владимир Ильич безусловно крупнейший русский журналист XX века (говорю это без всякой иронии), активно цитировал в своих статьях и тексты своих оппонентов.

Третий период, естественно, сталинский, возродившийся отчасти, как я уже отмечал, при позднем Брежневе. Далее четвертый период – хрущевский, пятый – брежневский, шестой – горбачевский (имеет еще название «гласность», повторяя, кстати, этим названием то, что было в нашей журналистике после революции 1905 года). И последний в XX веке, седьмой период – позднегорбачевско-ельцинский, или собственно демократический.

Цикличность, повторяемость – налицо. И налицо же максимальная, прямая и фундаментальная зависимость истории и содержания нашей журналистики от политических режимов, сменявших друг друга в стране.

Следствием является то, что практически каждый русский журналист на своем профессиональном веку, который короче века хронологического, вкусил и прелестей свободы слова или хотя бы гласности либо оттепели, и тягот цензуры. То есть русский журналист – это, безусловно, универсальный тип журналиста: он не растеряется и при демократах, и в узилище авторитаризма.

Какие выводы отсюда следуют? Разные – каждый легко может сделать их сам.

Кроме того, русская журналистика крайне беллетризирована. В советские времена вообще считалось, что лучший журналист – это член Союза писателей. Так считали прежде всего сами журналисты.

Беллетризированность нашей журналистики определяется двумя причинами. Во-первых, русская журналистика родилась практически одновременно с русской литературой (в современном смысле этого слова) – в конце XVIII века. И весь XIX и в начале XX века почти все крупнейшие писатели России были одновременно и журналистами, редакторами, издателями.

Вторая причина – цензура. Поскольку весь XIX век и бо́льшую часть XX русские журналисты писали в условиях цензуры, они вынуждены были соревноваться не столько в оперативности, эксклюзивности новой информации и силе аргументов, сколько в литературной форме и умении владеть эзоповым языком (чистая литература!).

Беллетризированность русской журналистики XX века – не порок, а имманентное ее свойство. Мы никогда не научимся работать «по-западному», и, думаю, это хорошо. Это – национальный характер.

Еще одна группа качеств нашей журналистики, отточенных XX веком, связана с тем, что в многочисленные периоды «революций», «гласности», «оттепели» и «демократизаций» в русскую журналистику (как и в политику) массово приходили неофиты (или профаны), безответственные и самонадеянные. А «реакция», «заморозки» и тем более «цензура» и «авторитаризм», не говоря уже о «тоталитаризме», откалибровывали когорту безынициативных (в профессиональном смысле) и осторожных журналистов.

Наконец, частая смена режимов приучила нашу журналистику к излишней «гибкости» и сервильности (в этом русские журналисты – достойные члены более широкого племени русских интеллигентов). У некоторых журналистов, впрочем, та же самая причина выработала как раз не «гибкость», а напротив – «упертость», отсутствие желания и умения не только понимать логику другого, но даже и просто спокойно выслушивать иную точку зрения. Самые свободные в один период оказывались самыми идеологизированными в другой. Ярчайший пример – трансформация журналистов-диссидентов советского периода при Ельцине.

Все сказанное, казалось бы, – приговор русской журналистике XX века. А на мой взгляд – уникальное лицо, делающее нашу журналистику одной из самых интересных в мире.

Я уверен, что это так.

Кроме того, мало где еще журналистика столь непосредственно влияла на политический процесс, как в России. Здесь, правда, тоже достаточно нюансов, но обо всем не скажешь.

Словом, русская журналистика XX века – великая мировая журналистика. Не хочу приводить примеры из последних десятилетий, но не удержусь от того, чтобы закончить этот очерк списком имен первой половины века: Ленин, Троцкий, Плеханов, Бухарин, Горький, Булгаков, Гиляровский, Дорошевич, Бурцев, Короленко…

Это только 10 имен, только 10. Но какие! И лишь в пределах самого начала века.

Великая журналистика, великая!

И мы ее продолжили в конце века. И тоже кое-что сделали.

Журналисты XX века: Люди и судьбы М.: ОЛМА-Пресс, 2003 г.

Независимость – наш путь в журналистике

Назвав нашу газету «Независимая», мы вступили на банальный – по нынешним временам – путь. Вступили не первыми. Но наши амбиции не ограничиваются тем только, чтобы вписать это слово на первую полосу. Мы всерьез собираемся пройти путь независимости до конца, т. е. до того предела, где независимость из цели превращается в привычку, в неотъемлемое качество профессии, в стиль жизни.

Уже много раз, произнося название «Независимая газета», я выслушивал очень правильные рассуждения на тему «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Мне напоминали об учредителе, о рекламодателях, о давлении демократов, которое «еще сильнее», чем давление консерваторов… Со всем этим и со многим другим, что еще можно помянуть, обсуждая проблему нашей всеобщей зависимости в этой жизни, я раз и навсегда соглашаюсь. Но все-таки есть у меня и одно маленькое возражение…

Все люди одинаковы в своей зависимости от внешних обстоятельств жизни, но все-таки есть такие, о которых мы говорим: независимый человек, независимый ум, независимый характер. И это не означает, что данный человек не зависит от своего настроения или, к примеру, мнений своей жены. Вполне зависим он и от источника дохода, от законов, от правил уличного движения и от сотен других обстоятельств. Но все же есть в нем нечто такое, что выделяет его из общего ряда, из ряда рутинных привычек и условностей, из традиционности мнений и оценок. Вот это «нечто» и есть наша программа в журналистике. И она вполне конкретна.

До сих пор, к сожалению, мы не имеем в Советском Союзе ни одной общенациональной газеты, которая бы давала всю – вполне полную, без всяких изъятий тех или иных событий или фигур – информацию о том, что происходит в нашей собственной стране. Почему этого не делают другие газеты – в силу партийной своей принадлежности, привязанности к государственным структурам, традициям своей журналистской школы или по каким-либо другим причинам – вопрос отдельный. «НГ» должна это делать. Она должна давать своим читателям максимально полную в силу наших возможностей информацию обо всем, что происходит там, где мы живем. Это наша обязанность перед читателями. Это и неизбежность для нашей газеты как коммерческого предприятия. Мы хотим, чтобы нас читали, а для того – покупали. Покупать же нас будут, предпочитая другим изданиям, только в том случае, если мы будем давать информацию, которой читатель не находит в иных местах.

Для нас не будет вопроса: а можно ли, а нужно ли, а стоит ли давать информацию о том или ином событии? А вдруг эта информация возбудит какие-либо кривотолки в обществе, будет не так понята, вызовет нездоровую реакцию? Журналисты для того и существуют в обществе, чтобы собирать информацию и доносить ее до аудитории. В этом суть профессии, за это им платят деньги. И журналисты «НГ» собираются честно отрабатывать то, что будут получать.

Вторая задача журналистики – комментирование случившегося. Казалось бы, здесь уже трудно найти что-либо новое. Все точки зрения отражены на страницах советских изданий, все мнения присутствуют. Это, конечно, так, но с одним существенным уточнением: для того, чтобы узнать о разных точках зрения на одно и то же событие, нужно прочесть разные газеты. «НГ» собирается давать на своих страницах разные мнения по одному поводу не в виде специальной рубрики, не как исключение, а как правило, то есть постоянно. У читателей нет времени, а в последнее время и денег, чтобы, купив полтора десятка изданий, выискивать на их страницах позиции противоборствующих или просто спорящих сторон. Они имеют право следить за ходом больших и малых дискуссий в обществе через ту, может быть, единственную газету, которую приобрели сегодня. «НГ» должна стать такой газетой.

Многие новые издания, возникшие в последнее время, печатают на своих полосах маленькую ремарку: «Редакция отмечает, что мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции». В «НГ» не может быть напечатано таких слов. Хотя бы потому, что сама редакция не может иметь единого мнения всякий раз и по всякому поводу.

Газета обязана – и «НГ» постарается это делать – приводить в первую очередь мнения очевидцев и специалистов, но отнюдь не должна, кроме исключительных случаев, заявлять о каком-то своем едином общередакционном мнении.

Возникает вопрос: а как же тогда читатель сможет определить общее направление газеты, ее позицию в процессе нынешней политической и общественной борьбы в СССР? Ответ очевиден: отражая все мнения, мы субъективно с неизбежностью будем склоняться на чью-то сторону. От этого нельзя зарекаться, и мы не зарекаемся, ибо все равно не получится. Но мы надеемся, что симпатии и антипатии редакции, если и когда они будут проявляться, не будут восприниматься читателями как навязывание им позиций.

Независимость «НГ» будет проявляться и в том, что мы постараемся максимально сократить разрыв между информацией о событии и комментарием к этой информации. Ни для кого не является тайной, что до сих пор большинство традиционных газет и еженедельников в той или иной степени вынуждены или привыкли учитывать резоны высшей политической власти при комментировании особо деликатных фактов. По молодости мы избавлены от традиций такого рода, а по программе газеты и не видим нужды в том, чтобы предпочитать руководящую точку зрения какой-либо иной. Для составления собственного мнения о случившемся не обязательно знать, что думает на сей счет президент или премьер-министр. Важно другое – постараться не ошибиться, а утешенье, что журналист ошибся вслед за главой государства, может оправдать его лишь в глазах этого главы, но не читателей и своих собственных.

Если случилось интересное, а тем более необычное событие, профессиональный долг журналиста – хотя бы кратко его прокомментировать. И отнюдь не столько для того, чтобы «самовыразиться», но в первую очередь для того, чтобы вписать это событие в общий контекст жизни страны, политики тех или иных партий и т. п. Когда мы пренебрегаем этой профессиональной обязанностью, то попадаем в комические ситуации. Всем памятны три недели почти абсолютного молчания центральной советской прессы после появлений весной 1988 года статьи Нины Андреевой в «Советской России». Тогда это еще хотя бы можно было оправдать пробудившимся инстинктом самосохранения в неоднозначной политической ситуации. Но чем можно оправдать несколько дней молчания в центральной советской прессе осенью этого года – после появления 25-миллионным тиражом статьи Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию?». Я объясняю это двумя причинами. Одна группа газет молчала, потому что не знала, как оценит эту статью Михаил Горбачев (и, надо признать, он проявил себя гуманистом, промедлив с обнародованием этой оценки всего четыре дня). Другая – потому, что не решалась сказать критическое слово о статье человека, чье имя является символом борьбы с советским тоталитаризмом. Ни тот, ни другой резон не должен существовать для «НГ». Ели бы «Независимая газета» в момент публикации статьи А. Солженицына уже издавалась, ее читатель на следующее же утро нашел бы на наших страницах комментарий к заметкам писателя. Независимость только от официальной власти – это не независимость, а всего лишь оппозиционность. Настоящая независимость независима и от оппозиции.

Большинство из возникающих ныне новых газет и еженедельников сразу же встает на ту или иную партийную позицию. С достаточной степенью точности можно разделить всю нынешнюю советскую прессу на три группы: прогорбачевскую, проельцинскую и антигорбачевско-антиельцинскую. Актуально и еще одно деление: прокоммунистическая пресса и антикоммунистическая. «Независимая газета» не будет примыкать ни к какому из пяти перечисленных лагерей. Уставом «НГ» в редакции

запрещена деятельность организаций каких-либо политических партий, но каждый сотрудник газеты может быть членом любой демократической партии – это его личное дело.

Итак, наша независимость – в стремлении объективно и полно информировать читателей, оперативно комментировать события, нуждающиеся в комментариях, и отражать на своих страницах не узкую или широкую партийную точку зрения той или иной группы, а по возможности все существующие в обществе точки зрения без искажений, но с правом для авторов «НГ» иметь собственный взгляд на происходящее и высказывать этот взгляд. Эта наша программа банально проста и удивительно неоригинальна. Поражает лишь одно – почему-то никто еще в советской журналистике не пожелал ее реализовать! Мы – постараемся.

21 декабря 1990 г.