Текст книги "Как стать знаменитым журналистом"

О «демократическом» лозунге поражения собственной армии и собственного правительства (1)
Мифология чеченской войны и ее влияние на перспективы развития событий в России

Российское общественное мнение, во всяком случае в лице тех, кто его представляет (или озвучивает, как сейчас говорят), по вопросу о чеченском кризисе и способах выхода из него совершенно дезориентировано. И это нетрудно подтвердить тем набором лозунгов, которые звучат со всех демократических трибун, а особенно – фактическим смыслом этих лозунгов.

По сути, единственно бесспорный лозунг «Войну надо остановить» все чаще и чаще расшифровывается прогрессивной российской общественностью как следующая система подлозунгов и утверждений:

• вывести все федеральные войска из Чечни (не говоря, правда, на какой именно рубеж);

• предоставить народу Чечни право самоопределения вплоть до отделения от России (кого включает тот «народ» и о какой территориально Чечне идет речь, не уточняется);

• безумные, бездарные и преступные генералы (определение «российские» не приводится, но ясно, что говорят так не о чеченцах) убивают и мирных жителей (чеченцев и русских), и собственных солдат; напротив, умные (и в психиатрическом, и в интеллектуальном смысле) и гуманные чеченские полевые командиры и их военно-политические руководители мало того что борются за святое дело независимости Чечни, так еще попутно и спасают от ужасов войны мирных жителей (всех национальностей) и крайне деликатны в отношении захваченных в плен российских солдат;

России эта война невыгодна ни экономически, ни политически, а следовательно, выход из нее под любым предлогом и на любых условиях – благо;

• выгодна же эта война только «партии войны» в Москве (но не в Чечне), теневым и преступным российским группировкам, если и связанным с чеченцами, то, скорее, с теми, кто окружает ставленника Кремля Завгаева;

• Российское государство руками российской армии и внутренних войск проводит политику геноцида чеченского народа.

Если принять всю эту систему утверждений и подлозунгов за чистую монету, то совершенно справедливый и, повторяю, бесспорный для любого нормального человека генеральный лозунг «Прекратить войну в Чечне!» в нынешних условиях легко трансформируется в лозунг «поражения собственной армии и собственного правительства» в этой войне. Причем те, кто доходит до прямого или почти прямого артикулирования этого лозунга, делают два существенных уточнения: во-первых, не только российские генералы, но и российское правительство (по крайней мере, в отношении Чечни) бездарно, а следовательно, не заслуживает лучшей участи; во-вторых, поражение российской армии и российского правительства в Чечне не будет поражением России.

Оспаривать первое уточнение (насчет бездарности правительства) я не стану за абсолютной невозможностью как-либо опровергнуть его, а вот все остальное – на мой взгляд – является не только порочной, но и опасной мифологией, развившейся в наших головах конечно же не столько благодаря мастерству г-на Удугова, дифирамбы которому уже пропели публично все российские военачальники (что, с их стороны, не что иное, как глупость и безответственность), сколько благодаря неоднозначности истории и нынешнего положения российско-чеченского политического и военного противостояния.

Сейчас, когда чеченская война действительно достигла максимума негативного политического влияния на события в Москве и России в целом (для меня шокирующим стало вчерашнее утверждение г-на Черномырдина о «политической стабильности в стране»), когда президент страны очевидно не может или не хочет брать на себя ответственность за решение этой проблемы

и вообще неизвестно, в какой форме дееспособности находится, когда соответственно все нижестоящие чиновники думают о том, во что выльется для них лично обострение кризиса не в Чечне, а в Москве, стоит подробно разобраться во всей очерченной мною мифологии, ибо ее развитие в практические действия явно представляет угрозу не для правительства России, что меня, например, мало волнует, а для армии, страны и общества. <…>

23 августа 1996 г.

О «демократическом пораженчестве» (9)
Шутки в сторону – от прямого ответа не уйти

Да, российское общество не хотело этой войны. Да, российские генералы не были на высоте во всем, что касается заботы о собственном солдате (что, впрочем, дало им для этого правительство?). Да, воровство в армии и в стране (включая Чечню), падение морали и нищета достигли такого предела, что незазорным стало загнать своему военному противнику партию боеприпасов. Но ведь это неизбежно, если Россию рушили руки самих российских политиков.

Но даже в этих условиях нормальный гражданин не может и не должен никогда требовать поражения своей армии (если только она не уничтожает непосредственно и целенаправленно именно мирное население противоборствующей стороны). Он не должен выступать за поражение своего правительства, даже если оно полностью безответственно по отношению к армии и в чем-то виновно в создании условий или развязывании самой войны. Ибо с того момента, как армия вступила в первый бой, правительство – самое бездарное – олицетворяет для армии страну, родину, общество. А вот требовать смещения, отставки всех своих бездарных политиков оптом и в розницу – президента, премьера, членов Кабинета, военных и силовых министров, проворовавшихся генералов – и добиваться замены их на людей, которые смогут решить проблему политически, вывести страну из войны без материальных, территориальных, моральных потерь, можно, нужно и должно.

В этом, собственно, и вся разница, определяющая политическую и человеческую аморальность якобы демократического лозунга «поражения собственной армии и собственного правительства» в чеченской войне. Иной подход есть просто соучастие в убийстве солдат своей страны. И он тоже может быть чьей-либо принципиальной позицией. Но тогда, во-первых, эту позицию нужно защищать, встав в ряды воюющих по другую от своих солдат линию фронта, а во-вторых, не стоит рассчитывать, что в следующий раз, когда вооруженный враг твоей армии покажется врагом и тебе самому, эта армия станет защищать тебя и твою семью. У армии тоже есть коллективная память.

В ближайшие недели, если вооруженный конфликт, будем надеяться, не возобновится, мы увидим наметки того, каким реально независимым соседом России может стать Чечня сама по себе и какие негативные последствия из перечисленных мною в одной из предыдущих статей могут начать реализовываться. И скоро всем нам – только не надо сваливать решение этой проблемы на чеченцев, даже таких цивилизованных, как Масхадов, – и предстоит сделать выбор: да или нет. Никаких «да-да-нет-да» здесь не получится. Эти игрушки придется оставить для внутренней борьбы за власть. Речь пойдет о судьбе России. Либо «да» – с ответственностью за последствия. Либо «нет» – с тем же самым. Будем колебаться, отвечать многословно – определенный ответ все равно найдется. Правда, дадим его уже не мы. И необязательно чеченцы. Могут дать и в Москве, но не мы – не общество. Или даже не в Москве и не в Грозном. Неужели не ясно: либо этот ответ даст Россия, либо дадут за нее. А если часть России не подчинится этому решению? Шутки в сторону, господа! Или вы ждете, когда вам отчеркнут коридор по двум параллелям, по которому позволят летать российским самолетам? Думаете, кого-то пугает ваша кнопка? Ведь все знают, что русские действительно гуманисты: они все равно на нее никогда не нажмут. Они умеют долбать лишь своих – преимущественно простых граждан. И преимущественно этим занимаются наши политики – гуманисты по отношению ко всем, кроме своего народа.

Возможно, дальнейший распад России – веяние времени, неумолимых законов истории или еще чего-либо объективного. Но выбор все равно есть: либо ты лично подталкиваешь Россию по этому пути в спину, либо взираешь равнодушно, либо сопротивляешься этому хотя бы политически. Вот и вся моральная проблема в оценке лозунга «поражения собственной армии и собственного правительства» в Чечне. И хитрыми афоризмами типа «освободив других, мы сами станем свободней» ничего не добьешься. Многих уже освободили. Результат? Освободим наконец себя, а затем займемся чужой свободой. Когда-нибудь Россия займется этим?

9 октября 1996 г.

«Итоги» пяти лет в «Зеркале» «Времени»
Как Евгений Киселев вошел в число 100 наиболее влиятельных политиков России

Один очень известный в политической Москве человек утверждает, что я не люблю НТВ. Он, как всегда, не прав, а в НТВ мне крайне не нравится лишь то, как скоро эта телекомпания публично отреклась от первородной расшифровки первой буквы своей аббревиатуры – Независимое ТВ. Возможно, это чисто вкусовое – с моей стороны. Возможно, это давно прошедшее для самой НТВ: ранее независимое от власти, теперь претендует всего лишь на собственное инобытие в этой власти. Так сказать, не официальный Кремль, а лучшие его помыслы. Или – будущий Кремль. Кремль завтра. Ясно, впрочем, что ни в коем случае НТВ не хочет быть Охотным рядом или каким-нибудь там Конституционным судом. Политический снобизм НТВ очевиден.

Наиболее снобистской передачей НТВ до сих пор остаются «Итоги», передача, которой 5 января стукнуло пять лет.

Снобизм «Итогов» с годами только увеличился, что, впрочем, объясняется прежде всего тем, что долгое время программа Евгения Киселева оставалась единственной на телевидении России политико-аналитической передачей, не только регулярно выходящей в эфир, но и регулярно дающей альтернативные (власти) точки зрения, включая даже и мнение демократической оппозиции, ибо представление малой толики коммунистических идей и лозунгов с их последующим разоблачением давно уже не является политической доблестью в наших электронных СМИ. Появление реальных конкурентов – сначала «Зеркала» Сванидзе, а затем и аналитического «Времени» Доренко, к сожалению, не придало «Итогам» нового дыхания, а лишь сделало более очевидными ранее малозаметные непрофессионалам или людям несведущим их слабости. Но у кого из нас нет слабостей? Пусть тот бросит камень в Евгения Киселева. Я бросать не буду. И не столько потому, что эта статья пишется как юбилейная, но и потому, что я по-прежнему (но, конечно, не так, как четыре или три года назад) люблю и уважаю эту передачу, ибо она больше любых других на нашем ТВ дает мне дополнительную пищу для размышления. Правда, не всегда такого, в русло которого хотел бы направить своих зрителей сам Евгений Киселев.

Временами, в прошлом году особенно, «Итоги» становились уж слишком ангажированными. И даже снобизм не помогал скрывать это. Но лично для меня очевидно, что внешне более рафинированный и изящнее выражающийся Николай Сванидзе – непримиримый антикоммунист, не желающий пожертвовать своими идеологическими комплексами даже ради профессиональной (для политического аналитика) обязанности создавать хотя бы видимость беспристрастности. Евгений Киселев (и его «Итоги» соответственно) тоже не любит коммунистов, но все-таки не носит (чаще всего) эту нелюбовь вместо галстука в эфире. Сергей Доренко с его «Временем» вообще не антикоммунист, что несколько предпочтительнее для телеобозревателя (как, естественно, и вообще отсутствие всяких «анти»), но, конечно, агитатор, даже чрезмерно бравирующий (как Троцкий!) своим актерским искусством вообще и мимикой в частности. Для тех, кто профессионально анализирует политику, это слишком, хотя для большинства телезрителей, безусловно, Доренко-Троцкий (ну пусть Луначарский) через год-полтора обойдет Киселева по рейтингу.

Кстати, о рейтинге. Не помню уже, когда и по какой причине мы с социологами включили Евгения Киселева в предварительный список для опроса «100 наиболее влиятельных политиков России». Он сразу же в нем прижился, а вскоре и занял там крайне видное место (в верхней половине). Забавно, что долгое время, отвечая в своих интервью на вопрос об этом рейтинге, Евгений Киселев открещивался от звания политика (в последнее время перестал), хотя профессионалам было очевидно, что некоторые передачи «Итогов» задумывались как политические события и – вот где профессиональная удача – получались таковыми. В этом, собственно, и секрет успеха «Итогов» (и их исключительность) – другим передачам и телеведущим с такой регулярностью это никогда не удавалось. «Итоги», безусловно, остаются до сих пор наиболее сильно влияющей на текущую политику России телепередачей. Это раз.

Два – это передача-первопроходец, она открыла путь другим.

Три – несмотря на очевидные недостатки, ее до сих пор никто не может превзойти, хотя теоретически очень легко описать, как это можно сделать.

В сумме – это очень много. Успех «Итогов» – заслуженный успех. И их пятилетний юбилей – достойная быть отмеченной дата.

Пожелать можно лишь одно – суметь превзойти себя, пока этого не сделали другие.

Будучи в силу ряда обстоятельств знаком с некоторыми скрытыми от глаз большинства деталями тележизни, я бы хотел непременно отметить профессиональный труд всех тех, кто делал эти пять лет «Итоги с Евгением Киселевым» вместе с ним, оставаясь в тени телезвезды.

/ 7 января 1997 г.

Свобода печати священна
Исключений, кроме законных, нет, если даже она защищает того, кто вызывает сомнения

Не хочется писать этот текст, а нужно.

Не хочется называть эту фамилию, а придется, хотя бы однажды. Фамилия – Хинштейн.

Удивление, высказываемое некоторыми, почему журналистская корпорация в своей массе, или «коллеги», как выражаются удивляющиеся, не выступают в защиту данного субъекта, думаю, не вполне искренне.

Во-первых, многие члены журналистской корпорации по понятным причинам не считают данного человека своим коллегой.

Во-вторых, если он, даже вопреки очевидности, журналистом является, ливший грязь на коллег не может и не должен рассчитывать не только на их защиту, но даже и на сочувствие.

В-третьих, в данном случае многие бы воспользовались формулой, как утверждают, предложенной Иосифом Бродским: если он против колхозов, то тогда я за колхозы.

Вот почему «Независимая газета», ее журналистский коллектив – и это наше согласованное решение – не будут участвовать ни в каких акциях, направленных на защиту или даже поддержку данного субъекта.

Вместе с тем я хотел бы от имени «НГ» в целом и своего в частности заявить:

• ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ТОТ ИЛИ ИНОЙ ЧЕЛОВЕК СЧИТАЕТСЯ, ХОТЯ БЫ ПО ФОРМАЛЬНЫМ ПРИЗНАКАМ, ЧЛЕНОМ ЖУРНАЛИСТСКОЙ КОРПОРАЦИИ, ТО ЕСТЬ ЖУРНАЛ ИСТОМ, ЛЮБЫЕ АКЦИИ ВЛАСТНЫХ ИЛИ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ, НАПРАВЛЕННЫЕ НА КАКОЕ-ЛИБО ОГРАНИЧЕНИЕ ЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, НЕДОПУСТИМЫ В ОБЩЕСТВЕ, ЯВЛЯЮЩЕМСЯ И СЧИТАЮЩЕМ СЕБЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКИМ;

• тем более недопустимы и по сути незаконны любые репрессивные и внесудебные действия против журналиста, особенно если они связаны с исполнением им его профессиональных обязанностей;

• нельзя признать серьезным оправданием таких репрессивных акций и даже угрозы их использования (психологическое давление) тот факт, что сам журналист в своей профессиональной или якобы профессиональной, но кажущейся таковой обществу деятельности нарушал очевидные и не столь очевидные нормы как профессиональной, так и человеческой этики или даже более того. По понятным причинам в данном случае мы не собираемся подсказывать властным и правоохранительным органам, как можно и нужно действовать. Ограничимся лишь тем, что сошлемся на существование в демократических обществах, включая Россию, двух таких фундаментальных институтов, как Закон и Суд;

• в силу вышеизложенного нашим глубоким убеждением является то, что даже кажущаяся пригодность данного субъекта для проведения против него репрессивных мер или психологического давления не меняет абсолютной непригодности и злокачественности и по сути, и по форме таких мер и такого давления, как направленных на ограничение, а возможно, и на пресечение свободы прессы и свободы выполнения журналистами их профессионального долга;

• мы категорически протестуем против любых – как удачных по выбору объекта, так и неудачных – попыток ограничения свободы печати и именно с этих позиций будем воспринимать и доносить до общественности дальнейшее развитие событий вообще и данного случая в частности.

Мы заранее отвергаем любую интерпретацию нашей позиции, с какой бы стороны эта интерпретация ни исходила, в любом ином смысле кроме того, который заложен в эту позицию нами, журналистами «НГ».

27 января 2000 г.

О деле бабицкого

Если о нем говорить, то всю правду, а не только ту часть, что выгодна «свободе»

Пора высказаться об истории Андрея Бабицкого.

Я бы даже сказал – пора высказаться об этом честно.

Почти все, что я читал и слышал об этом до сих пор, то, что исходит из журналистских кругов и представляется сейчас как мнение всех журналистов, почему-то (мне, впрочем, ясно, почему) освещает лишь одну сторону событий, очевидно, намеренно оставляя в тени другую.

Я не знаю лично Бабицкого, не испытываю к нему ни неприязни, ни симпатии. Я не слышал его репортажей по «Свободе», но знаком с их содержанием. Я абсолютно нейтрален и, не побоюсь этого определения применительно к себе самому, абсолютно объективен в данном случае.

Чего не могу сказать о других (не всех, разумеется), кто защищает сейчас Бабицкого, нападая на российские органы власти и силовые структуры. То есть на российские власти и силовые структуры они нападают справедливо, но только почему-то:

• не говорят всей правды;

• чрезвычайно упрощают проблему;

• не упоминают о собственной ответственности за случившееся;

• используют марку всего журналистского сообщества России для проведения только своей позиции.

Ответственность российских властей

На мой взгляд, все последние события, связанные с Бабицким, являются спецоперацией российских спецслужб. Хотя, быть может, не только российских.

Какие претензии и насколько справедливые, а тем более доказательные для следствия и суда имеют российские спецслужбы к Бабицкому, мне неизвестно. Ясно, что юридически, видимо, в этом смысле их позиция уязвима.

Не менее ясно, что информационное прикрытие этой спецоперации сделано очень плохо, что поставило Россию под очередной удар не только зарубежных критиков, но и критики внутри страны. Самое печальное – критики со стороны журналистов, хотя и не всегда добросовестной.

Очевидно, что Бабицкий наказан за содержание и тональность своих материалов, а точнее говоря, если называть вещи своими именами, – за пропагандистскую поддержку чеченских боевиков во время силовой операции против них федеральных войск, фактически – во время войны. Российские силовые структуры и спецслужбы рассматривают (и имеют для этого основания политические и моральные, но, возможно, не юридические) Бабицкого как человека, работавшего, вольно или невольно, на вражескую сторону в эфире зарубежной радиостанции, вещающей на территорию России и с территории России. При этом они исходят из того, что Бабицкий – гражданин России, а не иностранец, что в данном случае, согласитесь, не одно и то же.

Именно потому, что Бабицкий – гражданин России, работа которого на вражескую сторону не доказана пока ни следствием, ни судом, я считаю его обмен на российских солдат 1) незаконным; 2) аморальным; 3) политически безответственным по отношению к интересам России.

Это правда. Но только одна часть правды.

Ответственность «Свободы»

Неправда, когда в многочисленных устных и письменных заявлениях по поводу Бабицкого говорят: «Российский журналист Андрей Бабицкий».

Правда иная: российский гражданин и журналист зарубежной радиостанции, то есть зарубежный (по юридическому статусу) журналист Бабицкий.

Это существенная разница. Более того – принципиальная.

Далее я буду ставить вопросы, те вопросы, которые почему-то до сих пор никто не ставил.

Эти вопросы возникают и сами по себе, и в связи с агрессивно-наступательной позицией радиостанции «Свобода», позицией, выдаваемой сейчас за общежурналистскую, но имеющей, на мой взгляд, под собой как минимум три равнозначных основания:

• забота о судьбе своего журналиста;

• снятие ответственности с себя;

• обслуживание политической линии госдепартамента США по отношению к России по этому вопросу конкретно и по ситуации с Чечней в целом.

Вопрос первый. Оформлялась ли официально командировка Андрея Бабицкого на последнюю поездку в Чечню, или он поехал туда по собственной инициативе как фактически частное лицо?

Вопрос второй. С какими документами корреспондент радиостанции «Свобода» должен по правилам этой радиостанции посещать различные точки России, если он находится в служебной командировке? Были ли эти документы у Бабицкого?

Вопрос третий. Разрешалась ли, а если да, то кем, корреспонденту «Свободы» Бабицкому аккредитация в структурах, признанных Россией незаконными вооруженными формированиями?

Вопрос четвертый. Если Бабицкий отсутствовал в редакции «Свободы» в течение двух недель, будучи официально посланным в командировку в Чечню, почему «Свобода», потеряв с ним контакт, не сообщила об этом публично день, два, три спустя – в любом случае раньше, чем пришло сообщение о задержании Бабицкого?

Были ли посланы до задержания Бабицкого запросы о судьбе пропавшего журналиста (устные или письменные) в соответствующие службы России (МО, МВД, ФСБ, прокуратуру)? Если нет, то почему?

Когда было сообщено об исчезновении Бабицкого в штаб-квартиру «Свободы» в Прагу?

Вопрос пятый. Как оценивают на «Свободе» психическое состояние Бабицкого? Можно ли говорить об адекватности поведения журналиста, который сдает в коммерческий пункт проявки фотопленки с трупами, да еще с трупами солдат армии той страны, в которой он работает? Какого исхода этой акции ждал журналист? Понимал ли он, что в тех же США, если бы он отнес в пункт проявки пленки с трупами солдат американской армии, им немедленно заинтересовались бы полиция и спецслужбы? Адекватен ли этот поступок намерениям просто рассказать «правду», скрываемую властями? Почему тогда не отпечатать фотографии у коллеги, у друга?

Журналисты много пишут о том, что солдаты, вернувшиеся с войны, нуждаются в психологической, а иногда и психиатрической реабилитации. А что, сами журналисты, работающие на войне, – нет?

Если журналист недели проводит в лагерях боевиков, присутствует при пытках военнопленных, остается ли он адекватен тому, что требуется от объективного комментатора событий? Остается ли он вообще адекватен психически?

Вопрос шестой. Почему радиостанция «Свобода» и ее отдельные работники ведут себя в эфире и в жизни как участники политической жизни России, на территории которой они являются иностранными журналистами? Почему так не ведут себя ни Би-би-си, ни «Голос Америки», ни их русские сотрудники – граждане России?

Вопрос седьмой. Является ли Бабицкий членом Ассоциации иностранных корреспондентов в Москве? Если да, почему эта Ассоциация до сих пор не заявила о своей позиции по делу Бабицкого? Или я просто об этом ничего не знаю?

Вопрос восьмой. Почему шеф московской редакции радиостанции «Свобода» Савик Шустер, первоначально согласившийся дать интервью «НГ» по делу Бабицкого (еще до его обмена) и даже назначивший время этого интервью, отказался это сделать после вызова в посольство США в Москве?

Это не все вопросы, а лишь главные.

Ответственность профессиональной корпорации

Я решил написать эту статью и задать все эти вопросы в откровенной форме после того, как ко мне поступило письмо группы журналистов с предложением поставить и мою подпись под ним. Письмо посвящено делу Бабицкого. И в нем совершенно обходятся стороной все те вопросы, которые я только что задал.

Подпись свою я поставить отказался. Знаю, что многие другие не решатся этого сделать, ибо точка зрения радиостанции «Свобода» подменила собой сегодня мнения всех журналистов России. Не видеть этого нельзя. Но лично я отказываюсь считать «Свободу» не только передовым отрядом российской журналистики, но и вообще каким-либо ее отрядом, ибо это – зарубежная радиостанция. Не эмигрантская, а фактически радиостанция зарубежного государства.

Отказавшись подписать письмо, я позвонил председателю Союза журналистов России, секретарем которого являюсь, Всеволоду Богданову, с предложением собрать экстренное заседание правления и секретариата СЖ по вопросу о Бабицком. В ответ я услышал, что такое заседание только что состоялось, а я на него почему-то не приехал. Проверка показала, что мне не поступало приглашения на это заседание из Союза журналистов, я вообще не знал об этом.

На следующий день, то есть вчера, Всеволод Богданов принес мне официальные извинения, сказав, что виновник этого – конкретный работник СЖ (в немалой, кстати, должности). Я совершенно уверен, что это не случайная забывчивость (правление и секретариат – всего-то 10–12 человек). Мою позицию прогнозировали – потому меня и не пригласили. Сделал это не Богданов, но кто-то иной, заинтересованный в работе по алгоритму «Свободы».

Хотя я и принял эти извинения, сейчас ответственно заявляю, что, во-первых, отдельные члены руководства СЖ, очевидно, односторонне подходят к проблеме «угрозы свободы печати» в России; во-вторых, свою личную точку зрения они навязывают (иногда не без успеха) Союзу журналистов в целом; в-третьих, я сложу с себя полномочия секретаря СЖ России, если эта линия будет продолжаться, потребовав до этого созыва внеочередного съезда Союза журналистов.

Ближайшее будущее

В последние дни я много раз отвечал различным зарубежным СМИ о своей оценке дела Бабицкого. Два тезиса хотел бы повторить здесь.

Политическая цель операции «обмен Бабицкого», на мой взгляд, со стороны российских спецслужб состоит не в преследовании его лично, а в ограничении той деятельности радиостанции «Свобода», которой она имеет возможность заниматься в России сверх того, что позволяют себе другие зарубежные радиостанции.

Конкретная цель операции «обмен Бабицкого» персонально по этому журналисту, на мой взгляд, состоит в следующем: путем обнажения связей Бабицкого с чеченскими боевиками дать ему возможность покинуть Россию по их каналам, с тем чтобы затем он сам принял решение о своем гражданстве.

Однако, повторюсь, до тех пор, пока Андрей Бабицкий является гражданином России, обмен его на кого-либо лично я считаю аморальным, незаконным и политически недопустимым.

Другое дело, что и власти иногда из двух зол выбирают меньшее. Это не оправдание, это – объяснение.

Мне также кажется, что за все последние изломы судьбы Бабицкого и его семьи должно нести полную ответственность и руководство радиостанции «Свобода», либо бросившее его на произвол судьбы на какое-то время, быть может, в силу его неуправляемости, либо даже специально использовавшее эту неуправляемость сначала просто в журналистских целях (интересные эксклюзивные репортажи), а теперь, когда нужно отвечать за несчастье, случившееся с сотрудником этой радиостанции, пытающееся уйти от собственной, а не только спецслужб России, ответственности за случившееся. И это еще самое малое. Я писал в начале, что не исключаю, что случай с Бабицким – дело рук спецслужб, но не только российских. Они преследуют свои цели. А иные – свои. Какие иные? Не ичкерийские же.

И в этом случае активность «Свободы», даже при персональной честности ее отдельных рядовых сотрудников, включая Бабицкого, вообще может быть отнесена к другому жанру.

Надоело, что моду на честность в журналистике у нас в Москве диктует «Свобода». Да так, что все больше действительно честных журналистов боятся не то что возразить – даже сказать о случившемся не в тех выражениях и не тем тоном, что продиктованы «Свободой».

Да хранят Бог, Аллах или спецслужбы задействованных стран жизнь Андрея Бабицкого!

10 февраля 2000 г.