Текст книги "Пластун"

Глава 77

Большая торговая щебекка покачивалась у пирса, ударяясь об него просмоленными деревянными бортами. Про прогибающимся длинным трапам вереницей сновали голые по пояс грузчики, перетаскивая на своих мокрых от пота спинах сотни мешков, тюков и ящиков. Толстопузый турецкий купец – хозяин груза, стоял неподвижно на палубе, зорко наблюдая за погрузкой. Белозубые бородатые матросы сновали по кораблю, готовя его к отплытию. На причале толпились пассажиры, в основном турецкие и арабские торговцы, громко обсуждая свои коммерческие дела.

Чуть в стороне от них стоял Иван, в который раз проклиная жаркое солнце, длиннополую «басурманскую» одежду и необходимость изображать из себя «важного» бея. Утерев тыльной стороной ладони пот со лба, он с некоторой завистью поглядел на полного турка, следившего за работой грузчиков. Несмотря на свой вес, толстый и длинный стёганый халат, он, казалось, не замечал зноя, стоявшего над городом. Вот молодец…

Расталкивая конями народ, томившийся на причале, несколько всадников в дорогих одеждах подъехали к кораблю. Иван шагнул им на встречу, приложив ладонь к груди. Раненая нога заныла, но шёл пластун ровно, как обычно.

– Салям аллейкум, уважаемый Рашид-бей! Прибыл вот пожелать тебе пути доброго до Стамбула, прости за опоздание… – паша Али-Магомет тоже приложил руку к сердцу и поклонился. – Все твои вещи на борту уже? Удобно устроился, эфенди?

Иван ответил, что устроился он отменно и уже с нетерпением ждёт отплытия. Пора уж давно быть ему в Стамбуле, подзадержался в Крыму…

Паша понимающе кивнул, пропуская вперёд низенького, быстро семенящего на коротких кривых ногах Ахмед-Кадыра. Тот тоже пожелал юноше счастливого пути и вновь попросил «замолвить» словечко за город перед Великим визирем Омаром. Иван вновь с поклоном с поклоном пообещал, что «замолвит». Помявшись, правитель Кафы порылся за пазухой и выудил увесистый кожаный мешочек.

– Очень прошу тебя, о уважаемый Рашид-бей! Прими дар этот от слуги твоего покорного! Ты человек молодой, поиздержался в пути своём долгом и опасном. Пусть подношение сие скромное будет памятью тебе о нашем городе и земле крымской! – с поклоном калга Ахмед-Кадыр протянул мешочек казаку.

Иван чуть улыбнулся и приняв деньги, небрежно взвесил в ладони. Надо же, уметь так увесисто замаскировать дачу обычной взятки! Дабы не забыл «бей», что нужно говорить «дяде». А не взять мзду нельзя – здесь это ведь в порядке вещей.

– Что там за шум случился вчера ночью, уважаемый? Обратился к коменданту крепости калге – Переполох такой был, что воины мои уж думали, что собаки-казаки сызнова на город!

– Слава Аллаху не казаки! Но воры и разбойники обнаглели до крайности! – Ахмед-Кадыр негодующе топнул ногой. – Представляете, на дом нашего уважаемого судьи Али-Мустафы напали среди ночи! Самого тяжело поранили, едва жив, пограбили всё… Жену судьи и служанку связал, драгоценности ханум забрал, злодей! Слава Всевышнему, рабыня освободилась от пут и подняла тревогу. Слуги кинулись на вора, но куда там! – Калга досадливо взмахнул рукой. – Двоих убил до смерти, троих и пса сторожевого поранил сильно… слуга……… Бывший воин, успел достать кинжалом вора по ноге, но сын шакала ушёл всё же! Ибрагим сказывал, что ятаганом тот владел как шайтан…

– Так то только один разбойник залез в дом? И столько наделал? А ваши стражники как же?

– А что стражники… разбойник похоже и дом и город, как свои пять пальцев, знал! Тюк с награбленными вещами бросил правда, а сам скрылся…

они ещё долго обсуждали ночное происшествие, взбудоражившее весь город. Иван слушал внимательно, поддакивал и в конце разговора заметил, что нужно решительно бороться с разбойниками и увеличить число городских стражников. Ахмед-Кадыр согласился с этим и тут же пожаловался на нехватку денег в городской казне. Так нужно дополнительное финансирование из Османской империи…

Отплытие корабля задержалось, пассажиры уже стали проявлять нетерпение. Правитель города, сославшись на неотложные дела, распрощался с «Рашид-беем» и Али-Магометом.

Наблюдая как калга с трудом, с помощью двоих слуг залезает в седло своего коня, комендант крепости презрительно бросил:

– Деньги ему наши нужны, ослу старому! Видел каков его дворец, уважаемый бей? Вот куда идёт большая часть налогов, собираемых в Кафе. На украшения одних его танцовщиц можно нанять с сотню новых стражников…

Уже давно наступило время отплытия, а щебекка продолжала стоять у причала. Пассажиры ворчали, пластун тоже стал терять терпение. Нужно как можно быстрее убираться отсюда, из этой земли проклятой! Итак наледил уж здесь… и нога болела, необходимо было проявлять недюженные усилия, чтобы не захромать невзначай…

Капудан-паша – капитан судна, невысокий сухощавый турок средних лет извинился за задержку, объяснив, что ждёт прибытия на погрузку последнего груза. И скоро «груз» появился. Длинная колонна людей заполнила причал. Рванная грязная одежда клочьями свисала с измождённых тел мужчин и женщин. Шедшие по обеим сторонам колонны татарские стражники подгоняли людей древками копий. Капитан корабля распорядился ускорить погрузку и стражники стали остервенело орать на пленников, стегая их плетьми. Быстро люди побежали на палубу щебекки. Там их принимали матросы, пинками и тычками загоняя в трюм.

С бесстрашным выражением лица смотрел Иван на это зрелище. Тяжёлый ком стал в горле юноши, не давая дышать. Это были его земляки, угнанные крымчаками из Украины. Снова христианские рабы появятся на невольничьих рынках Стамбула! И сколько это может продолжаться…

– Вот смотрю на этих «райя» и всегда думаю: сколько ещё осталось гяуров на землях северных? Тысячами и тысячами каждый год их пригоняют татары, а число их не уменьшается! – с усмешкой произнёс Али-Магомет, наблюдая за погрузкой рабов на корабль.

– Сказывают люди ведающие, что земли их обширны населением. И ещё говорят, что ежели когда-нибудь наведут лад они в своих государствах, то большая беда грядёт нам, правоверным… – задумчиво ответил Иван, не отрывая глаз от несчастных людей.

– Пустое болтают, уважаемый Рашид-бей. Да, плодятся они как кролики, на благо нашей империи Османской! Больше рабов будет! А по разуму глупы эти неверные, как пробки! И никогда не осилить им нас, благородных сынов Аллаха!

– А казаки запорожские, уважаемый паша? Сколько грязные псы эти бед нам причиняют? Воины они славные, вы должны признать это…

– Не спорю, эфенди. – Али-Магомет снисходительно улыбнулся. – Знаете, отец мой караваны водил к землям далёким. И бывало, нападали на них стаи степных волков и шакалов. Да, случалось задерут одного-двух верблюдов, покусают или убьют нескольких погонщиков. И что? Караван как шёл к цели своей, так и шёл. А волки кости свои по пустыне раскидывали… Так и казаки эти! Что поделать они могут с нашим государством великим? Ну, ограбят и потопят несколько кораблей торговых. Ну на город небольшой прибрежный налетят, похватают добычу – и ходу! Нападения их для Порты великой всё одно, что покалывания буйвола в ляжку…

Наконец погрузка рабов закончилась и капитан распорядился готовиться к отплытию. Иван распрощался с пашой и вместе с другими пассажирами поднялся на палубу и отдали швартовы. Канувшись, щебекка стала отходить от причала. Скрипя на блоках, поползли вверх по мачтам огромные реи и скоро большие косые паруса затрепыхались в воздухе. Поймав свежий попутный ветер, они ожили, наполнились и кренясь слегка на правый борт, щебекка заскользила в открытое море.

Пластун стоял на корме, судорожно вцепившись пальцами в планширь. Причал с маячившей на нём фигурой коменданта крепости, быстро удалялся и скоро растворился в синеве моря. А через полчаса и крымские горы исчезли за линией горизонта. Иван ещё долго смотрел на место, где ещё недавно темнела крымская земля. Порывшись за пазухой, достал изящный золотой перстень, случайно оставшийся от «добычи» в доме судьи. Перстень этот носила Гульнара-ханум. Он, казалось, ещё сохранял тепло её тела… Полюбовавшись украшением, юноша снова спрятал его. Задрав голову, подставил лицо тёплым солнечным лучам.

Вот и исчезла для тебя, парень, твоя первая женщина! И один Господь ведает, удастся ли ещё её увидеть… и сын у тебя есть, оказывается, козаче… Эх!

Большой тёмно-зелёный вал с грохотом ударил в форштевень корабля и рассыпался брызгами по сторонам, рассечённый им надвое. Щебекка взлетела вверх и сразу же ухнула вниз, подбросив корму. Толпящиеся рядом пассажиры охнув, схватились друг за друга, проклиная коварное Чёрное море.

Удержавшись на ногах, Иван улыбнулся, любуясь бескрайней синей ширью, раскинувшуюся вокруг.

Глава 78

Весь путь до Стамбула пластун провёл лазая по всем закоулкам щебекки, почти не бывая в своей каюте. Часто, держась за снасти, он забирался на самый нос корабля – бушприт и с восторгом любовался оттуда окружающим пейзажем.

Море просто очаровало парня. Влюбившись в него и корабли сразу и окончательно в первые дни своего пребывания в Кафе, он теперь отводил душу, наслаждаясь своей «первой любовью». Впереди ожидало казака гнездо Османской империи – Стамбул, серьёзнейшее и опаснейшее задание и может даже смерть… Но это всё будет завтра. А сегодня – он находился на самом настоящем корабле!

Небольшая щебекка казалась Ивану огромным океанским судном по сравнению с маленькими казацкими лодками-чайками. Он часами простаивал на палубе, наблюдая за работой матросов, как они управляются с большими треугольными «ламинскими» парусами. И с любопытством смотрел на рулевого, управляющего щебеккой с помощью массивного дубового румпеля.

Коренастый бородатый матрос сжимал сильными загорелыми руками гладкий брус румпеля, слегка поворачивая его то влево, то вправо, поглядывая на маленькую пляшущую стрелку компаса перед ним. Иван долго, как заворожённый, смотрел на работу рулевого. Он сам уже достаточно хорошо управлял чайкой и считал себя опытным кормчим. Но тут была не маленькая пластунская «Стрелка», а большая двухмачтовая щебекка…

Наконец, набравшись храбрости, он попросил капитана дать ему поуправлять судном. Капудан-паша, удивлённый такой просьбой своего знатного пассажира, поколебавшись, кивнул рулевому. Тот передал румпель юноше, сам оставшись стоять рядом. Иван с силой схватился за брус румпеля и широко расставив ноги, застыл на корме. Сердце бешено стучало, перед глазами прыгали цветные пятна, дыхание спирало…

Он управлял самым настоящим морским кораблём! Первый раз в жизни! Как это здорово…

Капитан коротко объяснил как нужно поворачивать руль в такт хода компасной стрелки, и что ещё непременно нужно наблюдать за парусами, чтобы не потерять ветер. Иван кивал словам капитана, напряжённо глядя перед собой. Управлять щебеккой оказалось не так легко, как казацкой чайкой. За первые же пять минут нахождения за румпелем, пластун трижды изошёл потом. Корабль как норовистый скакун, не желал слушаться неопытного «ездока». Щебекка то и дело сбивалась с курса, рыская острым носом то вправо, то влево. Паруса над головой хлопали, длинные реи угрожающе раскачивались и весь корабль плясал на волнах, как «ванька-встанька».

Ещё минут через двадцать, совершенно обессиленный, Иван передал румпель рулевому. На трясущихся ногах отошёл он к борту, тяжело дыша и вытирая потное лицо. А скакун-щебекка мигом утихомирилась, почувствовав на себе опытную руку хозяина. Теперь она шла строго прямым курсом, паруса ровно удели от наполняющего их ветра и палуба перестала трястись под ногами.

Юноша с лёгкой завистью взглянул на бородатого рулевого. Вот что значит умение, опыт! Матрос сей отстоял на вахте уже более двух часов – и ничего! Корабль слушается его беспрекословно. А как управлять таким большим судном в сильный ветер? А в шторм? Нет, моряки, какой бы национальности и веры они не были, достойны всяческого уважения…

Словно отвечая его мыслям, капудан-паша заметил, что управление кораблём есть наука долгая и трудная. Матросу нужно походить под парусом не менее пяти лет и только тогда можно будет ему доверить управление кораблём. Да и не каждому можно доверить – только самым лучшим из команды. Иван согласно кивнул. Учение-оно везде учение и не важно, пластунскую ли премудрость осваивать, морскую либо любую другую. Везде много времени, пота и сил потратить надо…

И вот наконец турецкие берега показались впереди. Тихо переваливаясь с борта на борт, щебекка входила в пролив Боспор. Иван вскочил на планширь и держась за ванты, с трепетом смотрел на открывшуюся панораму столицы Османской империи.

Кругом сновало много парусных и весельный лодок, несколько больших военных галер двигались навстречу щебекке, направляясь куда-то в Чёрное море. А по сторонам тянулась земля: справа – низкие и пологие европейские, слева – высокие, обрывистые берега Анатолии. Мощные каменные крепостные стены высились там, а за ними хорошо различимы были множество беломраморных дворцов, вилл, высоких шпилей минаретов. Стройные зелёные кипарисы рядами тянулись к небу и благоухание садов стояло над проливом. Красота была неописуемая!

Иван с невольным восхищением любовался этим прекрасным городом. Он вспомнил, что перед нм ведь находится древняя христианская земля. И город этот великий, называется Царь-градом! Мощнейшая византийская империя более тысячи лет правила половиной мира, распространяя отсюда светоч христианской веры на земли отдалённые, языческие. И пала совсем недавно под ударами турок-османов, народа дикого и невежественного! Как такое могло случиться? Иван покачал головой и удобнее перехватился за снасти. Щебекка сменила курс и входила уже в главный порт Стамбула – гавань Золотой Рог.

Вот тут юноша испытал что-то вроде шока! Гавань была огромна. Сотни кораблей – и больших и маленьких находились в ней. Они скользили в разных направлениях по бухте и глаза просто отказывались воспринимать их количество, разнообразие форм и цветов. А над Золотым Рогом ступенями поднимаясь к небу, возвышался Стамбул. Огромнейшие, ещё римского периода крепостные стены и башни, пышные византийские храмы, переделанные турками в мечети, дворцы, сады: всё это сливалось в одно невообразимое зрелище, подавляя человека, делая его мелкой ничтожной тварью перед величием города!

Пластун невольно втянул голову в плечи, поражённый увиденным. Да, это действительно Царь-город! И если город такое впечатление производит сейчас, то как смотрели на все эти чудеса предки – русичи полтысячи лет тому назад? Когда Константинополь сиял во всей своей славе? Явно им казалось, что люди создавшие всё это, есть богам подобные! И хотелось сравниться с сими полубогами, приняв их веру – христианскую…

Иван спрыгнул с борта на палубу и оправил на себе одежду. Неожиданно всплыли в памяти слова царя: «… Москва есть третий Рим, а четвёртому не бывать! Второй Рим – это Константинополь, Стамбул сейчас». Вон он перед ним, во всём величии!

Пластун слегка усмехнулся. Неизвестно, как там насчёт Рима первого, но до второго Москве и всей державе московской ещё весьма далеко! Разве может сравниться пусть и обширный, но весь в основном деревянный и одноэтажный стольный град царя Ивана с Константинополем! А гавань Золотой Рог! Куда до неё крымской Кафе с её малюсеньким портом…

Неожиданно щебекка застопорила ход. Длинные реи её поползли вниз и паруса белыми коконами сложились под ними. Матросы сноровисто крепили снасти и наводили порядок на палубе. Капудан-паша, одетый в нарядную одежду, взволнованно прохаживался по корме, поглядывая вправо.

Иван проследил за его взглядом. Небольшой ярко разукрашенный самбук приблизился к щебекке, быстро перебирая вёслами. Конские хвосты – «кохан-шуи» трепыхались на носу и корме корабля. Сердце остро дёрнулось в груди юноши. Он сразу понял, что это по его душу. «Дух» ещё пока ни разу не ошибался. Холодный пот прошиб парня, тёмное марево на миг заслонило взор. Положив ладонь на ятаган, сохраняя недоумённо-бестрастное выражение лица, Иван напряжённо смотрел на приближающийся самбук.

Судя по бунчукам – корабль правительственный. Десятка три янычар в долгополых синих халатах, с ятаганами за кушаками, толпились на его палубе. Впереди на баке неподвижно стоял высокий пожилой турок в большой зелёной чалме. Длинная седая борода его развевалась от порывов налетающего ветра.

В слабой надежде, что «дух» всё же ошибся, Иван взглянул на пассажиров. Те с любопытством смотрели на подходивший маленький корабль и обсуждали чем это вызвано. Капитан, нервно поглаживая бороду, нетерпеливо топтался рядом, покрикивая на матросов. Иван вздохнул, переведя пальцы с ятагана на рукоять кинжала. За ним это, ясно! Что случилось? Как проведали турки, что он лазутчик казацкий?! Али-Мустафа проболтался? Добить его надо было всё таки… или Гульнара-ханум?! Нет, вот этого точно быть не может! А может кто из богатеев Кафы опознал-таки в «Рашид-бее» бывшего раба кади Ивана? – мысли бешено скакали в голове парня, волна паники стала захлёстывать его…

Самбук тем временем круто развернулся и вёсла его левого борта убрались внутрь. С глухим стуком два судна сошлись бортами. Матросы быстро приняли швартовые канаты и надёжно связали корабли вместе. И мгновенно на палубу щебекка хлынули янычары. Сразу заполонив её, они выстроились рядами и замерли, положив руки на ятаганы. Всё это происходило быстро и в полном молчании. Матросы щебекки столпились на баке, с опаской поглядывая на воинов. С неменьшим опасением и настороженностью смотрели на них пассажиры и капитан. На пришвартованном самбуке двое темнокожих слуг подхватили под локти старика в зелёной чалме и помогли ему перейти на щебекку.

Иван смотрел на турок и не знал, на что решиться. Если он раскрыт и эти янычары прибыли схватить его, то самое разумное, что нужно сделать, это убить себя прямо сейчас! Пока есть время, дабы избежать мук нелюдских… пальцы юноши крепче сжали костяную рукоять индийского кинжала. Один удар под левый сосок – и всё! Каждого пластуна учили быстро убивать не только врагов, но и самих себя в случае надобности…

Новоприбывший важный старик прошёл на середину палубы и остановился перед строем янычар. Сказав что-то высокому бородатому аге, командовавшему ими, он развернулся и взглянул на пассажиров. Зигзагообразный длинный шрам наискось пересекал смуглое худое лицо турка, придавая ему вид самый зловещий.

Иван смотрел на старика во все глаза, и вдруг всплыли в памяти долгие разговоры-допросы в московском застенке с настоящим Рашид-беем. Хаджи Ибрагим Кадияр-заде, паша и сераскир стамбульского корпуса янычар! Давний друг его «отца»! почётное право именоваться «Хаджи» и носить зелёную чалму получил за то, что уже в зрелом возрасте, едва оправившись от тяжёлого ранения, совершил хадж паломничество в Мекку, святое для каждого мусульманина место. Почти полгода шёл он один, пешком по необозримым пустыням Азии, с небольшой котомкой за плечами…

Облизав пересохшие губы, пластун растолкал небрежно пассажиров и спустился с кормы на палубу. Не доходя шагов трёх до старика в зелёной чалме, он остановился и согнулся в поклоне, приложив ладонь к груди. Пальцы казака как бы невзначай коснулись кинжала. Ежели дело пойдёт плохо, ещё будет возможность использовать его…

– Эфенди ходжа, Ибрагим-паша? – полувопросительно-полуутвердительно спросил Иван, глядя исподлобья на старика со шрамом.

Тот, уставя в юношу пронзительные чёрные глаза, шагнул вперёд. И в след за ним шагнул ага янычар, чуть потянув ятаган из ножен.

– Рашид… Рашид, сынок! Это ты! – раскинув руки в стороны, ходжа Ибрагим широко улыбнулся.

Замерший в пол шаге позади него ага расслабил ладонь и ятаган скользнул обратно в ножны. Иван бросился к «другу отца» и коснулся, по восточному обычаю, его колен.

– Рашид! Аллах всемилостевый позволил наконец мне увидеть тебя! Ну подрос, подрос! Возмужал! Сколько же мы не виделись? Года два… нет, три! Но это ты! Я сразу узнал тебя, вылитый отец в молодости! – паша крепко обнял парня за плечи и слёзы показались из уголков его глаз.

Застывшие в строю янычары с уважением и сочувствием поглядывали на эту сцену. Пассажиры на корме щебекки с видимым облегчением наблюдали за молодым «беем» и его таким важным родственником. Капудан-паша тоже улыбался, вытирая платком бритую голову.

Наконец вдоволь наобнимавшись с Иваном, радостный ходжа Ибрагим пригласил его на борт самбука. Двое слуг-мавров уже вынесли из каюты скромный багаж казака. Иван кивнул на прощание пассажирам, поклонился уважительно капитану и, поддерживая старого пашу за локоть, перешёл с ним на нарядный самбук. Матросы отдали концы, и маленькое судно мельтеша вёслами, направилось в сторону причалов «Золотого Рога».