Текст книги "Ложный вакуум"

Глава 16. И лампа не горит

Ионолет плавно рассекал ночное небо над Хартовом. Позади осталось пожарище секретной тюрьмы. Над ними теперь только огни ночного города. Андрей пытался сидел, откинувшись, на заднем сиденье, пытался отдышаться и прийти в себя после случившегося. Сколько раз он бывал на миссиях во времена военных конфликтов? Не счесть. Сколько раз ему приходилось спасать свою жизнь? Только сейчас. Что вообще происходит? Причина в том, что им противостоит гениальный оператор? В одиночку? Андрей взглянул на спину Вишневского за прозрачной перегородкой. Тот не обращал на него никакого внимания. Казалось бы, отличный шанс сбежать, но Андрей тут же осознал глупость этой мысли. Куда? Они сейчас в сотнях метров над городом, маскплащ у Вишневского, так что, будь те пониже, все равно не смог бы приземлиться, не повредив конечности.

Внезапно огни ночного города потухли. Через секунду в разных местах они снова зажглись, но не все вернулись.

Ионолет снизился и застыл в воздухе. Андрей посмотрел сквозь лобовое стекло, куда уставился в недоумении Вишневский. Они смотрели на место, где некогда стояло, видимо, здание, которое рухнуло словно карточный домик, оставив после себя прожеванные развалины.

Вишневский схватился за рацию, пытаясь связаться со своими людьми. Никто не отвечал.

Под ними что-то вспыхнуло. Вишневский выругался и дёрнул в сторону. Снаряд пролетел мимо кабины, но задел несущую сетку и сдетонировал. Часть сетки разнесло, кабину закружило. Они падали. Андрей вжался в сидение, чтобы его не бросали по кабине, а Вишневский изо всех сил пытался справиться с управлением, стараясь смягчить приземление. Оставшаяся часть сетки задела здание, прочертила значительную линию и изломалась. Вишневский открыл перегородку между ним и Андреем и прокричал:

– Задержи дыхание!

Земля быстро приближалась. Вот, сейчас…

Пшшш! Шипение заполнило кабину, прежде чем Андрей сообразил, что его тело сковало какой-то резиновой массой. Толчок. Масса двинулась слегка и снова застыла. Вот только задержать дыхание он не успел. Воздуха не хватало. Резиновая масса перед его лицом вспотела. Лёгкие завибрировали. Пространство сужалось. Андрей попытался вытянуть руки, чтобы нащупать какой-нибудь оплот. Но масса неохотно поддавалась его манипуляциям.

Снова шипение. На этот раз медленное, протяжное. Масса начала уходить. Когда ноздрей Андрея коснулся свежий воздух, тот с жадностью проглатывал его, после чего затошнило, прокашлялся. Мглистый свет снова был перед его глазами. Увесистая рука Вишневского вытащила его за шкирку. Андрей прокашлялся. Перед глазами вновь возникло чёрное небо. Он осмотрелся и увидел рядом раскуроченный ионолет. Позади на одной из стен высоко над головой виделась длинная черта, проделанная сеткой ионолета при падении.

– Вставай! – гаркнул Вишневский. – На том свете отлежишься.

Он подтянул худое тело Андрея одной рукой. Тот ощутил хлипкость своих ног, как только принял вертикальное положение. Сколько же силы в этом человеке, подумал Андрей, разглядывая полноватую фигуру генерала, отчего казалось, что он физически не может даже драться. Ну да, конечно, кость широкая, пошутил Андрей про себя. Не особо помогло.

– Оклемался? – снова обратился к нему Вишневский. – Могу пару пощечин дать. Да вот только боюсь, ты снова ляжешь после них.

– Что это было? – наконец заговорил Андрей.

– Миномет. Тварь, миномет в городе!

Так, нападение на секретную тюрьму местной полиции, стрельба из тяжелого оружия в городе. Война проникла сюда? Слишком рано. Дня два ещё должно пройти.

– Нам надо уходить отсюда, – сказал Вишневский после непродолжительного раздумья.

Держа в одной руке маскплащ Андрея, а в другой пистолет, генерал направился в один из проулков. Но обернулся, заметив нерешительность своего спутника.

– Тебе особое приглашение надо что ли? – сказал он, ткнув пистолетом в направлении переулка.

– Да нет, пройдусь, – ответил Андрей и заторопился следом за Вишневским.

Они передвигались быстро. Как можно дальше от места падения, закоулками, путая следы. Вишневский все пытался наладить связь со своими людьми. Но никто не отвечал на его призывы. Андрей же все это время раздумывал план побега. Маскплащ у Вишневского, который ему начал немного, видимо, доверять. Немного, ведь наручники до сих пор сковывают руки Андрея. Маскплащ ему не отдаст до тех пор, пока Андрей не расскажет ему всю правду. Нет, не бывать тому. Самое сложное – это в нахождении СУС. Он вполне мог выдержать и огонь, и обвал. Можно было бы и не лезть под обломки, чтобы его вытащить. Достаточно было только часы достать. А вот это уже было реально проблематично.

– Стой! Стреляю!

Крик вырвал Андрея из раздумий, заставив вкопаться на месте. Вишневский остановился, осматриваясь по сторонам в поисках кричавшего.

– Генерал-майор!

Вишневского узнали. Кричавший с автоматом в руках вышел из-за угла. Сержант, видимо, полицейский. Рядом стоял еще один, совсем зеленый еще.

– Сержант! – Обрадовался Вишневский. – Наконец-то. Где остальные?

– Генерал-майор, на полицейский участок было совершено нападение неизвестными. Вели оборону. Противник забросал здание каким-то горючим веществом, которое расплавляло сталь. Было принято решение отступать. Рядом разбили временный штаб. Нас пятнадцать. Про остальных неизвестно. Мы разбросаны. Связи нет.

Так значит, те обглоданные руины, над которыми их подбили, были некогда полицейским участком? Скверно.

– Веди нас в штаб, – приказал Вишневский.

Сержант развернулся и повел их за угол. Молодой остался на посту. Прошли несколько десятков метров прежде, чем тот указал на лестницу, ведущую в подвал. Сержант постучал в дверь определенным образом, чтобы его признали. Дверь открылась и на пороге показался старлей в порванной форме. Увидев, кого привел сержант, он отдал Вишневскому честь.

– Благодарю, сержант, можешь возвращаться на пост, – сказал Вишневский.

Старлей доложил Вишневскому практически слово в слово то, что сказал сержант, добавив лишь, что они разрабатывают план действий и стараются не шуметь, так как противник может их засечь, после чего провел их в глубь подвала, с подозрительностью взирая на Андрея, на его кандалы. Дальше уже было освещение от лампочки накаливания, раскачивающейся над столом, который окружили офицеры. Те выпрямились подобно оловянным солдатикам при появлении Вишневского, но тот приказал им расслабиться, вместо этого разъяснить текущую ситуацию.

Вишневский вызвал старшего. Им оказался крепкий капитан с квадратной головой на тонкой шее. Доклад был коротким. Перед атакой были сообщения о нападения на силы правопорядка в разных частях Хартова. Не прошло и минуты как нападению подверглись они сами. Пришлось покинуть сожженную до основания территорию. Противник превосходит их в боевом оснащение, хоть среди них были одни зелёные юнцы. Отходили также с боем. Потеряли людей. Связи со своими нет. Принято решение связаться с армией.

– Вашу-то мать! – выругался Вишневский.

Скудная информация в эту паршивую ночь окончательно взбесила его. Надо связаться с Грау. Сейчас все очень скверно, придётся просить помощи. Военные частоты все-таки открыты.

– Что говорят? Дайте их мне сюда! – сказал он, скача галопом от слова к слову. Как только ему дали рацию, гаркнул в нее: – Говорит генерал-майор полиции Хартова Вишневский. Кто у вас главный?

Ответ не заставил долго ждать. Спокойный мужской голос обернулся молочной рекой, что аж потеплело немного на душе:

– Здравия желаю, генерал-майор! Говорит старший лейтенант Алешин. На данный момент генерал-полковник Симпсон на экстренном совещании относительно сложившейся ситуации…

– Срать я хотел на ваши совещания! – обрезал Вишневский. – Передай ему, что говорит Вишневский, тот сообразит!

Он выключил канал, набрал секретную частоту Грау, произнёс длинный идентификационный номер. Тот должен ответить.

Ожидание. Недолго.

Наконец-то ему ответил знакомый до боли голос Грау:

– Равик, ты цел? Я сейчас нахожусь в штабе Симпсона. Здесь переполох. Термоядерная электростанция захвачена. Близ города ведутся перестрелки. Что у вас там происходит?

– Как ТЯЭС захвачена? Нас тут подрывают! Я надеялся, ты можешь просветить меня о происходящем.

– Наши данные скудны. Они, видимо, пытались и штаб захватить, однако их оттолкнули.

– Это в основном юнцы, зелёные ребятишки. Но ты видел их вооружение?

– Да, думаю, мы недооценили «Красные знамёна». По крайней мере тех, кто за ними стоит.

– ТЯЭС снова работает, связь появилась! – воскликнул кто-то.

Если ТЯЭС захвачена, то это что-то нарочное. И впрямь, через мгновение некоторые достали смартфоны. Отовсюду послышалось в унисон обращение террористов. Вишневский приказал поставить один смартфон на стол на всеобщее обозрение.

Говорил высокий человек в чёрной маске с изображением неестественно широкой улыбки:

– Мы – «Красные знамёна»! Наша цель – мир во всем мире, свобода. Однако есть такие люди, которые не понимают, насколько это важно для современного человека. Пока проливается кровь, они плетут интриги за спинами мирных граждан. Тираны и узурпаторы – Альянс! Они решили заманить наш народ в ловушку своими сладкими речами про мирные переговоры…

Он отошёл от камеры и указал рукой на группу заложников, стоящих на коленях.

– Это лишь некоторые представители элиты Альянса, прибывшие на мирные переговоры. Как ни странно, но все решили прислать своих шестеро. И наш президент, уважаемый Потебня, тому не исключение.

Человек с улыбающейся маской указал на одного из заложников, вспотевшего и потрепанного мужчину в сером костюме.

– Знаете, что будет в результате этих переговоров? – продолжал террорист. – Нас поглотят, и то, ради чего велась вся эта война, ради чего проливалась кровь наших сограждан, будет спущен в унитаз. Мы требуем, чтобы показались все шишки из Альянса и наш президент Потебня. Они должны ответить за свои поступки. К рассвету ждём их в Плющихе. И да, Хартов и ТЯЭС под нашим контролем. Здание «мирных переговоров» также заминировано. Увидим военных на улицах города – нам нечего терять. Ждём до рассвета!

Вещание прекратилось. Повисло молчание, в котором каждый взглядом спрашивал у другого: что дальше? Вишневский отошёл от стола вместе с рацией.

– Вы это видели? – тяжело спросил он.

– Да, – ответил на той стороне голос Грау. – Не предпринимай пока ничего. Мы должны продумать стратегию.

– Слушай. Один из так называемых диверсантов сейчас со мной. Я не уверен, что он сам понимает, что происходит…

– Он рядом?

– Да.

– Подожди.

Грау пропал на некоторое время, обдумывая или совещаясь с другими, видимо, относительно судьбы пойманного диверсанта, но скоро вернулся к Вишневскому:

– Он сказал что-либо?

– Ничего особенного. Однако его маскировочный костюм помог нам выбраться из самого пекла. И он это… Неуклюжий какой-то. Не похож на опытного бойца. От слова совсем.

– Может он притворяется? И манипулирует тобой?

– Сомневаюсь.

– Слушай, Равик. Глаз с него не спускай. Его товарищи где?

– Сбежали.

– Хм. Они умеют бегать, а этот нет. Будь осторожен. Присмотрись к нему внимательней. Пока разъединяемся, но будь на связи.

– Есть.

Вишневский повернулся к Андрею, стоявшему все это время рядом. Тот почесывал свои закованные запястья.

– Может лучше снимешь наручники? Руки чешутся, – сказал Андрей уставшим голосом.

– Капитан! – гаркнул Вишневский.

– Да, генерал-майор!

– Где здесь можно вот этого индивида поместить?

– Здесь есть небольшая каморка.

– Серьезно? – удивлённо обернулся Андрей.

– Даже очень! – ухмыльнулся Вишневский, хотя в его взгляде не было никакого задора. Скорее там была ядовитая смесь гнева, опустошенности, сомнения.

Андрей внезапно осознал, что может выбраться из сложившейся ситуации только с помощью Вишневского. Надо только уговорить его добраться до его часов, которые прихватил один из террористов. И при этом не взболтнуть лишнего про будущее.

– Послушай, генерал, я могу помочь… – начал он.

– Каким же это образом?

Андрей огляделся по сторонам. На него таращилось с десяток любопытных глаз. Да, лучше обсудить столь щекотливый вопрос с глазу на глаз. Он вновь обратился к Вишневскому:

– А знаешь, давай лучше обсудим это вдвоем, без посторонних.

– Шагай! – проговорил тот, кивая в сторону, указанную капитаном.

Они прошли мимо офицеров и зашли в маленькую сырую комнату, в которой стояли металлические ящики. Вишневский закрыл за собой дверь и присел на один из ящиков.

– Говори! – сказал он.

– Может все-таки снять бы кандалы? Некомфортно же.

– Ты уже наглее стал. Будешь тратить попусту мое время – сломаю тебе эти чертовы руки и запихну куда подальше.

Да, приятной беседе не бывать. Однако все еще можно выжать из имеющегося в наличии дивиденды. Андрей сам присел на ящик, опустил руки себе на колени.

– Я и мои товарищи не имеем никакого отношения к Альянсу. Мы прибыли сюда, чтобы поймать опасного преступника. Этот человек обладает возможностями манипулировать высокопоставленными лицами любого правительства, поэтому, как мы думаем, он является причиной того, что происходит на данный момент в Хартове.

– Так откуда же вы?

– Не могу сказать.

– Вишневский нахмурился пуще прежнего.

– И как же зовут этого человека? – поинтересовался он.

– Вполне возможно, что он не использует настоящего имени. Также вполне возможно, никто из вас и лица-то его вообще не видал. Суть не в этом, а в том, что нам нужен только этот человек. Позвольте мне поймать его, чтобы прекратить эту катавасию.

– Ты хочешь сказать, что мне нужно тебя отпустить, и все это вот тут же прекратится? Отдать тебе твой маскировочный костюм, чтоб ты окончательно исчез с радаров. Чушь.

– Хорошо. Я понимаю твое недоверие. Можешь не отпускать меня. Можешь сопроводить меня в необходимое место, чтобы я достал… один предмет, который… поможет мне остановить хаос. Точнее к одному человеку. Да, – Андрей подбирал слова, как только мог. Однако ему явно не хватало сноровки.

– Это ж кто тебе так понадобился? Кто-то из твоих друзей?

– Нет, Грег Тобольски.

Вишневский оскалился. Его нижняя челюсть задвигалась. Да, это имя он запомнил хорошо.

– Ты со мной играешь что ли? – выкинул он. – Этот подонок тебе нужен?

– Нет. Не совсем он, – Андрей поднял руки, стараясь ими отгородиться от гнева Вишневского, но вышло так, что тот рисовал ими в воздухе свои мысли. – Мне нужен его товарищ, который взял мои часы. Они наверняка знакомы. Мне нужны только мои часы.

– Часы? И что же в них такого особенного, чтоб так подставляться?

Черт. Андрей и так слишком много сказал. Не говорить же еще в придачу и то, что он с помощью своих часов может достать из-под завалов секретной тюрьмы СУС? А потом еще и про Институт, и про Темноту добавить…

– Не могу сказать больше необходимого. Только то, что я тогда смогу помочь спасти людей.

– Да что ты?! Спасти? – Вишневский выпрямился, задумался. – Знаешь, а я тебе верю. Однако только наполовину. Я верю, что ты можешь нам помочь. Но ты дойдешь скорее до возможности сделать ноги. Говоришь хорошо, однако мало.

«Ну вот как же до тебя достучаться?!» – плюнул в душе Андрей, глубоко вздохнув. Нет. Слишком много рассказать он действительно не может.

За дверью раздался какой-то шум. В дверь постучали. Вишневский позволил войти. На пороге стоял один из офицеров, который взволнованным голосом обратился к генералу:

– Генерал-майор, прибыл неизвестный. Требует главного.

Тот резко встал и направился вслед за старлеем, приказав другому офицеру поблизости следить за Андреем. Андрей же постарался прислушаться к происходящему. Как только он услышал голос с бугристой хрипотцой, затаил дыхание.

– Кто у вас здесь главный?! У меня к нему важный разговор!

Быть того не может! Андрей вскочил на ноги. Офицер же крепче взялся за пистолет в кобуре.

– Тот человек, – Андрей кивнул ему за спину. – Я его знаю. Мне надо с ним поговорить.

Офицер прищурился и указал рукой на ящик, требуя, чтобы заключенный присел обратно. Андрей сделал пару шагов назад, набрал в легкие побольше воздуха и закричал:

– Тимур! Это ты?

Послышалось громкое перешептывание. Кто-то подбежал к охраннику и сказал ему привести Андрея. Его вывели, провели мимо с жадностью впившихся в него глаз. И вот он увидел смуглое лицо старого знакомого. Вишневский с вопросом в глазах смотрел то на одного, то на другого.

– Привет, Андрей, – улыбнулся Тимур.

Глава 17. Сказка про дракона

Злость полыхала в груди у Сатира, который не находил себе места после разговора со Столиным. Ему надо знать, с кем же он имеет дело. Однако этот профессор словно непробиваемая стена, в которую врезается любая попытка понять его. Сатир теперь по-иному смотрит на слова следователя относительно того, что у Столина есть прошлое, которое тот явно пытается скрыть. Хах, он не аккуратен и слишком самонадеян. Невооружённым глазом видно же, что есть что-то такое странное, а он делает вид, что все нормально. Он и вправду возлагает все свои силы на импровизацию? Например, как тогда, когда выручил его с Юлей. Выручил ли?

Сатир созвонился с Юлей, чтобы сказать ей свои подозрения, но, опомнившись, не стал говорить по телефону об этом. Вместо этого сказал пароль, что он соскучился. Юля сказала ему, чтоб ждал её у причала рядом с университетом. Девушка прибыла на своём стареньком аэромобе, грозно выглядывающем из общего потока. Наверное, на нём-то она и прибыла на их свидание, но не успела тогда его забрать. Однако она удивила его и в этот раз. За рулём сидел какой-то молодой человек с обросшим бородой лицом, который криво улыбнулся Сатиру. Юля же приказала сесть. Машина тронулась и нырнула обратно в поток.

Сегодня Юля выглядела свежее, нежели раньше, однако её взгляд был серьёзен как никогда. Что ж, Сатир тоже имеет серьёзное дело. Он раскрыл было рот, но Юля его опередила:

– Что ты хотел сказать?

– Ко мне приходил следователь. Говорил, что подозревает Столина. Честно сказать, Столин мне тоже не внушает доверия.

Юля призадумалась. Она молча кивнула водителю и снова обратилась к Сатиру:

– Мне он также не по душе, Сатир. Ты пытался с ним поговорить?

– Да. О его прошлом. Он буквально вытолкал меня.

– Сатир, я хочу тебе кое-что показать.

Тот непонимающе уставился на неё.

– Мы сейчас едем на нашу базу. Этот аэромоб не отслеживается. Он призрак для камер. Однако ты можешь быть на прослушке, поэтому…

Она поднесла к его лицу какую-то маску.

– Это для того, чтобы я не видел дорогу? – спросил Сатир, с недоверием поглядывая на черную маску, которая вот-вот поглотит его.

– Это для того, чтобы они не видели дорогу.

Под ними она, наверное, подразумевает полицию, следователя в частности. Сатир вновь посмотрел на неё. Девушка глазами просила пойти на эту небольшую уступку. Он вновь посмотрел на маску. На что только не пойдёшь…

Сатир потерялся, отключился, как только надел маску. Что она сделала? Неизвестно. Он лишь видел сны, в которых разговаривает по поводу отбытия в дальнюю колонию. Его собеседник прятался в тени и отвечал ему как заведенный: вернись к истокам! Вернись к истокам! О каких истоках тот говорит? Почему не пускает его? Ведь он это заслуживает! Нельзя. Не пройдёшь. Почему? Задавая этот вопрос, ты уже даёшь ответ. Да пошёл ты!..

Сон оборвался. Они уже не двигались. Стояли возле старенького причала, за стеной которого виделись обветшалые постройки. Жилые? Юля убрала маску и указала ему следовать за ней. Бородатый водитель попрощался с ним своей кривой улыбкой и отчалил на стоянку. Он не пойдёт с ними? Почему? Сатир последовал за Юлей, оглядываясь назад. Здесь даже поток редкий. Где они вообще находятся?

– Это старый жилой район, который дошел до наших времен лишь чудом. Здесь живут, в основном, малоимущие. Все нечипированные, – сказала Юля, будто прочитав мысли Сатира.

– Хорошо. А сейчас-то без этой маски нормально? Не отследят?

– Она заглушила временно посторонние волны электрической активности твоего мозга. Если таковые конечно были установлены в тебя. На ближайшие два часа ты безопасен.

– Что? Инородные волны? Как же ты раньше со мной общалась? Это же опасно тогда…

– Общалась до тех пор, пока ты тогда в кафе не полез в запрещенную степь.

– А что если и тебе, и твоим людям установлены такие волны?

– У всех нас есть это.

Она указала пальцем на заколку в своих волосах.

– Мой личный ингибитор. Он есть у каждого из нас. И у каждого он выглядит по-своему.

Инородные мозговые волны – это вообще законно? Черт, чего вообще можно ещё ожидать от чипарей?

– А как вы узнаете, что кто-то подсажен на это вот?

– Никак. Раньше это было просто. Это использовалось для внедрения в бандитский группировки. Для отслеживания придумали использовать ЭЭГ. Все было просто. Но потом схему усложнили, запутывали вербальными манипуляциями во время внедрения. Сегодня мы знаем о такой возможности, но выявлять крайне сложно. Поэтому мы просто их глушим.

Запутывали вербальными манипуляциями во время внедрения. Боже. Тогда в допросной. Может быть, тогда-то они именно этим и занимались? Вот почему задержались, пришла только голограмма следователя.

Юля провела его внутрь одного красно-чёрного здания, где они поднялись на оглушающе грохочущем лифте. Двери открылись. Перед ними простирался широкий коридор с голыми, такими красно-чёрными стенами, который вывел их в просторную студию. Студия же не пустовала. Она была заполнена не сколько столами, сколько аппаратурой с торчащими и пролезающими повсюду проводами, за которыми плавали и, казалось, гудели люди. Всё молодые, неопрятные, обросшие порой, а порой в яркой раскраски, призывающей посмотреть на её носителя. Гудели, правда, не люди, а сама аппаратура. Вовсю работали кондиционеры, охлаждающие воздух.

– Это наш штаб, – с гордостью представила Юля открывшуюся картину.

Да, видно.

Какой-то юноша с ещё гладкой кожей на лице подскочил к Юле и отрапортовал:

– Шеф, происшествий не было. А это кто? Он проверен?

– Не называй меня шефом, – запротестовала Юля, но как-то неуверенно, больше наигранно. Стесняется этого, но ей все-таки нравится быть шефом. – Мартин у себя?

– Этот-то? Да, где ж еще ему быть!

Она кивнула Сатир у следовать за ней и повела его вдоль одной из кирпично-бурых стен. Пришли к чёрной двери. Она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. Внутри было ещё сносно освещение, однако слишком тёмное по сравнению с тем, к какому Сатир привык плавать во внешнем мире. Внутри стоял стол, занятый целиком громоздким суперкомпьютером, который иногда подавал признаки работы, выражаясь в форме громкого свиста, но это быстро заканчивалось. За ним сидел молодой человек, коротко постриженный, худой, опрятно одетый. Да, его опрятность несколько смутила Сатира, ожидавшего увидеть грязного, прыщавого юнца. Диссонанс.

– Мартин, это Сатир, – сказала Юля, указывая раскрыто ладонью на Сатира. – Сатир, это Мартин.

Мартин угрюмо посмотрел на Сатира, потом на Юлю, сказав ей ровным, не меняющимся тоном:

– Круто. Он в порядке?

– Он в порядке. Сатир, Мартин у нас главный специалист по информационным технологиям. Это он работал над нашим глушащим устройством…

– Ну, вообще-то только над программным обеспечением. Всё остальное – удел этих вот.

Мартин кивнул на дверь, за которой оживленно говорили молодые активисты.

– Так ты ещё и над индивидуальным ингибитором мозговых вол работал, – добавила Юля, словно желая вызвать в нем хоть какой-то живой отклик.

– Не спорю. Это было весело, – все также ровно сказал Мартин.

Весело? Он точно умеет веселиться? Сатира несколько сбивала кажущаяся нормальность. Или это он просто видел каждый день одних и тех же – нормальных?

– А вы все, получается, проходили этот этап с засыпанием? – спросил Сатир.

– Прежде чем установить ингибитор – да. До сих пор не известно, как чипари реагируют на вмешательство в их мозговую активность. Уж тем более не известно, что с ними будет, если им установить ингибитор, – как ни странно, но Мартин проявил интерес к словам Сатира. Увлеченность так и била из его слов. Однако, это был чисто научный интерес. – Ты видел сновидения, когда отключался?

– Ну, да, – сказал Сатир, будто его схватили за какой-то непристойностью.

– Обычный человек видит сновидения, но разум чипаря во время сна смешивается с остальными. Ещё больше, чем при бодрствовании. Они смешиваются ещё сильнее. Чипари не видят сновидений, зато обмениваются большими пакетами информации. В это время протоколы защиты, можно сказать, и не работают.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Сатир.

Запал Мартина, кажется, ушёл на речь о сновидениях чипированных. Он с горящими глазами уставился куда-то сквозь Сатира. Ответила Юля:

– Мартин работал в лаборатории изучения сновидений, делал программное обеспечение. Пока её не закрыли.

– Почему?

– Потому что выяснилось, что их… Э-э-э… Бессознательное состояние можно использовать для того, чтобы обойти протоколы защиты и повторить Скорбный день.

Они создали оружие против чипарей! Тут же Сатир ужаснулся своим мыслям. Оружие против чипарей – это его возбудило, словно тот нашёл средство против неизлечимой болезни.

– Уберешь протоколы – начнётся апокалипсис, – возмущённо сказал Мартин. Хотя, видимо, его возмущение больше относилось к тому, что его работу прервали.

Юля тем временем закрыла дверь, обратилась к Мартину с серьёзным тоном:

– Ты сделал то, о чем я тебя просила?

– А, да, конечно.

Мартин обратился к компьютеру. В то же мгновение комната озарилась в свете голограмма, повисшей посреди неё. Источника нигде не было видно. Но это было не самое важное. Важное было в другом. Посреди комнаты повисло фото профессора Столина.

– Это что такое? – в недоумении спросил Сатир.

Потом побежали одно за другим окна. Невозможно было разобрать, что написано или изображено на любой из них. Они пробегали и, казалось, не собирались останавливаться, однако все же остановились через несколько секунд, а поверх них зависло в воздухе одно очень важное – статистика.

– Два миллиона страниц со ссылкой на его имя – это капля в море, – сказал Мартин. – Он, кажется, старался не всплывать слишком часто в сети. Это ты хотела получить?

– Да. Спасибо, Мартин, – твёрдо закивала Юля.

– Что это значит? – все ещё недоумевал Сатир.

– Это значит, что профессор Столин неспроста скрывает свое прошлое.

Все-таки он лжет, утаивает, юлит, он просто не тот, за кого себя выдаёт. Вся эта его поддержка в тот вечер – это попытка втереться в доверие. Может быть, Евгений прав? Может быть, нет никакого обрушения вовсе? Но ведь Юля в это тоже верит.

– Ты веришь в обрушение? – спросил Сатир вдруг у нее.

– Да! – она ответила так, словно её спросили о чем-то самоочевидном.

– Как объяснить все это? – спросил Сатир, жёстким движением руки указав на статистику.

– Думаешь, обрушения нет, раз об этом говорит? Может как раз наоборот: он ведёт себя так, потому что таким надо быть.

– Что ты имеешь ввиду?

– Например, он может быть причастен к обрушению.

– Это же безумие! – воскликнул Сатир.

– Такое же безумие, как идти напролом в системе, которая заранее вывела тебя в список аутсайдеров? Или такое же безумие, как такое желание уничтожить всех чипарей разом? Не удивляйся. Есть на сегодняшний день множество группировок, стремящихся к этому. Поэтому-то проект, в котором принимал участие Мартин, закрыли. Они не боги. Они, может быть, гораздо уязвимее, чем можно было бы подумать. Их можно понять.

Сатир не сказал ни слова, понимая, хоть и желал разойтись здесь гневной речью. Кто они такие, чтобы брать на себя ответственность за жизни миллиардов?