Текст книги "Ложный вакуум"

Глава 18. Сказочник приглашает в гости

Было тихо и темно. Андрей плелся, шаркая ногами. В душе было пусто, перед глазами тоже. Он просчитался, опять. Пошел на поводу собственных чувств, своего азарта от призрачной возможности вернуть контроль над ситуацией. Кретин самонадеянный.

– Как же вообще бороться с тем, кто знает все твои шаги наперед? – сокрушался Франц.

Андрей не нашелся, что ответить. Он и сам не знает. Да и кому теперь доверять-то? Франц остался с ним, но он уже не мог кому-либо довериться. Что если каждый, с кем он говорил, взаимодействовал, каким-либо образом был подвластен Гёделю? Да, отлично, самое время для грандиозной паранойи, для тотального отключения от людей и замыкания в собственном тесном мирке. Другие не существуют.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Франц, расхаживая по конференц-залу с руками в карманах.

– Ничего, – ответил Андрей, подняв на того глаза. – Франц, ты рискнул всем… ты и без меня понимаешь, что мы в полной жопе. Делай, что хочешь.

– Мы еще можем попытаться сбежать, – заявил тот.

Не унывает даже в такой ситуации? Франц не перестает удивлять, но здесь их пути расходятся. Андрей уже принял решение, что останется. Франц пытался его отговорить, но у того ничего не получилось. Без устройства и источника энергии они просто обречены встретиться с Темнотой. Может Франц и оттянет этот момент, Андрей же пошел по коридору, а за ним следовал тусклый свет, показывавший ему дорогу. Если Франц не совсем глупый, то он поднимется и попытается покинуть Землю на каком-нибудь из космолетов, если такие вообще остались.

– Прощайте…

Идиот. Даже не спросил того о связи с Железняковым. У него было сильное возбуждение от мысли, что напал на след происхождения Темноты. Квантовое туннелирование могло быть использовано, чтобы резко перевести вакуум из ложного состояния в истинное. Может статься, что именно поэтому тому и понадобился квантовый компьютер старого профессора, причем в совершенно ином времени. Но это уже не имеет никакого значения.

Андрей через какое-то время осознал, что стоит перед дверью. Не идет никуда, а просто стоит и смотрит себе под ноги. Он поднял глаза. Кабинет Ады был перед ним. Или он был перед кабинетом. Толкнул дверь, та поддалась без вопросов. Внутри была все та же тусклая обстановка, в которой различались лишь тени рабочего стола, мягкого кресла, линейно расставленных шкафчиков. Больше ничего не было. Да и не должно было, так как он уже бывал здесь до Исхода, когда Ада все еще хозяйничала здесь. Она обожала голограммы, заставляя свой кабинет исключительно небольшими цветами, для которых со скрупулезностью создавала и проверяла постоянно влажность, не доверяя компьютеру. Андрей думал, что это было ее хобби, способом отвлечься от рутины. Теперь же Андрей видит, как она сохраняет в себе таким образом частички девочки с дальней безымянной планеты на границе империи. Точнее Окраин, объединившихся в независимое от империи объединение, что позволило им дать ей отпор. Не надо приводить сюда никакие армии. Люди сами себя уничтожат.

Усевшись в кресло, он откинулся в нем и уставился в серый потолок, затем вновь выпрямился насколько мог, постукивая пальцами по столу. Кто бы мог подумать, что он встретит свой конец там, откуда все и начинал. Зачем он вообще пришел в этот кабинет? Хотел выместить свою злость на нем? Дурацкая затея. Скоро Темнота накроет их вместе. Что будет на той стороне, Андрей не знает, но что-то не хотелось узнавать таким способом. Пальцы все стучали по гладкой поверхности стола. Он рывком перевел их на панель управления, откликнувшуюся ему слабым свечением. Интересно, знала ли Ада про Хартов изначально? Он вызвал к жизни исторические сведения из архива и принялся пролистывать, обегая глазами память веков. Год основания, поворотные вехи в его истории, герб, первый кризис, связанный с энергетическим переворотом, второй кризис… Андрей остановился. Сердце екнуло. Он был там. Краткие сведения: поворотный пункт в истории Альянса, приведшего к образованию в дальнейшем Империи. Из главы про исторические основы имперской цивилизации учебника по истории… Андрей нажал на ссылку, открыв полное содержание истории второго кризиса. Фотографии с места событий, интервью участников, мнения экспертов. Интересно, проводись их с Адой работа до дальше, попали бы они сами в развернутую историю второго кризиса? Нет, претэтика запрещает поворот на самого себя во избежание двусмысленной трактовки исторического процесса, а вследствие этого исключалась необходимость исследования самих третьих лиц, привнесших этот вклад, что сулило бы бесконечным саморазвертывающимся процессом. Он на полном серьезе изучал претэтику и законы… законы только вот больше не работают, а значит нет смысла им следовать. Или они все-таки работают, и они априори не могли попасться сами на себя. И этими мыслями он заполнял свое пространство каждый день.

Стоп. Вишневский. Его фото на судебном заседании. Он проходил по одному из самых громких дел в качестве подсудимого. Весь его отряд погиб…

Значит, Андрей не спас их тогда. Историю нельзя изменить. Он сжал кулаки, хотел было ударить ими по столу, но не нашел в себе сил для этого. Читал дальше.

Вишневского обнаружили над телами начальника контрразведки, командира восточного фронта обороны, а также студента местного университета. Было много вопросов к нему, на которые тот отвечал кратко: «Не виновен». В результате он был объявлен психически нездоровым, потерял все свои звания и награды и отправился в ссылку. Больше о нем не сообщается никаких сведений. Есть только упоминание о неизданных мемуарах.

Он написал мемуары. Андрей поднял голову, выдав нервный смешок. Вот уж от кого не ожидал, так это от него. Вишневский решил на старости лет сохранить себя в тексте, не имея скорее всего рядом ни друзей, ни близких. Черт, Андрей толком ничего о нем и не знает. Он видел, как Вишневский без раздумий применял насилие, чтобы не тратить времени на пустые разговоры. Четко, быстро, с результатом. Может быть, где-то там кроется человек с тонкой душевной организацией? Или же обыкновенный психопат, для которого цель оправдывает средства? Андрей в уме посмеялся над этими мыслями. Наверное, будет проще, если он хоть глянет, что Вишневский там написал. Интересно, есть ли там хоть какое-нибудь упоминание о нем.

Андрей открыл электронный документ с мемуарами Вишневского и принялся бегло просматривать его содержимое. Так, родился, вырос, учился в Хартове, проходил военную службу, вступил в конфликт с бывшим сослуживцем, Симпсоном, после чего оставил военную карьеру позади. Добился больших успехов в полиции, сотрудничая с контрразведкой. Были отношения, брак, дочь, развод. Второй кризис. В последний раз он видел свою дочь на суде. В дальнейшем та всячески отнекивался от любой связи со своим так называемым отцом. Андрей не встретил мало-мальски серьезных подробностей о событиях того дня в Хартове. Все по большей части разрозненные размышления о политике, смысле справедливости… Францу бы это, наверно, понравилось. Дальше шла часть, в которой он описывал свое время в ссылке. Этот человек так и не смирился с последними событиями, так как очень уж любил описывать представителей Альянса в негативном ключе, порой употребляя нецензурные слова. Понятно, почему мемуары не пошли в общество. Их бы просто закрыла современная цензура. Андрей читал дальше:

«Наши потомки не простят нам того, что мы преклонили колени перед захватчиками. Иногда я представляю себя в тот роковой день стирающим свои колени в кровь. Я все еще думаю, как бы сложилась судьба, имей я возможность вернуться в этот день? Позволила ли она мне изменить ее или же она обязана всякий раз идти по накатанной колее? Нет, думаю, что нет. Иногда здесь среди бескрайних лесов и холодных степей за ними меня посещает призрак из прошлого, дарящий мне самое дорогое, что нужно человеку в моем возрасте, – общение. Да, я помешался на своем прошлом, тесно связанном с судьбой моей страны, но какая разница, если все, что у меня есть – это мои воспоминания? Я мог бы говорить сам с собой, с тем малым из моих воспоминаний, однако я и так делаю это постоянно. Этот призрак не сообщит мне того, что я и без него отлично знаю. Может, потому то он и приходит ко мне, что ему необходимо куда-то девать свои мысли. Кто же, как не заядлый отшельник вроде меня, лучше подойдет на эту роль? Вот и посетили меня три призрака в одном лице: призрак прошлого, настоящего и будущего…»

Так, стоп. Андрей вздрогнул, его лицо же скривилось. Где-то он уже это слышал. Может он просто избирательно подходит к тексту и видит то, что хочет? Или же Вишневский на старости лет сошел с ума.

«Плодом наших встреч была старая мудрость, что ничего изменить нельзя, а наше стремление избежать рока древнегреческой трагедии только больше крутит колесо сансары, заставляющее нас переживать одно и то же, снова, снова и снова. Как же парадоксально, что, панически избегая своего прошлого, мы только больше загоняем себя в его рамки. Если я хочу что-либо изменить, то это что-то ценно для меня уже одним лишь моим желанием. Так говорил призрак прошлого.

А что же моя ссылка? Я всегда чем-то ограничен, иначе я обладал бы силой быть самому себе причиной, а мир мог бы наблюдать во всей его полноте, со всеми его изъянами и недостатками. Я был бы вне его, я не был бы его частью. Я отсутствую, не существую в нем. Я сущность без опоры, опора без сущности. Я живу, потому что ограничен. Так говорил призрак настоящего.

В этой вселенной нет смысла. Не знаю насчет остальных, но здесь мы не получим ответов. Черное небо над головой – копоть от сгорания наших тел. Мы дрова в топке чудовищного бега сквозь безумное молчание звезд. Топливо смыслов, треск в камине. Мы тонем в огне, холодном и не знающем пощады огне. Издавна стремимся преодолеть этот ужас, создавая иные миры, богов, жертвоприношения. Последний призрак не говорил со мной. Он просто сидел рядом, после чего поднес мне лекарство от смерти – философский камень. Я без лишних возражений принял его, без лишних слов понял, зачем он нужен, без лишних движений понял, какую жертву я должен принести во имя вечной жизни…»

Этот старик, сукин сын! Гёдель что, издевается таким образом над ним, пуская сквозь столетия витиеватые послания? Или что, Вишневский на старости лет ударился в одиночестве в философские раздумья, чтобы побороть страх смерти, а потом, по случайности, набрал заветные слова? Ну, мартышка тоже могла бы написать что-нибудь осмысленное, имей она достаточно на то времени бряцать как попало по клавишам. Однако все это больше смахивает на изощренную пытку. С другой стороны, Гёдель не похож на обычного садиста. Он для этого слишком рационален, избегает любого лишнего действия, имея какой-то конкретный умысел. Каким-то образом тот привел Андрея сюда, но для чего? Если это так, то скоро прибудет Темнота. Он хочет, чтобы Андрей действовал и своими поступками совершил нечто, чего не может сам. Что там Вишневский говорит о призраке настоящего? Ага, он всегда ограничен, всегда в мире. Его целостная картина мира, в которой он лишь скромный наблюдатель, может пошатнуться, если он будет сам участвовать. Гёдель может совершить ошибку… возможно, старик уже это сделал.

«…Я отказался. Тяжесть такого выбора была непосильна моему плечу. Призрак на то и призрак, что сам находится в вечном круговороте, не имея никакой возможности вырваться из него. Я же выбрал смерть. Странно, конечно, если понимать, что не ты ее выбираешь, а она тебя. Но тогда как еще вырваться из этого круговорота? Отказаться от побега. Этот призрак хотел полного побега от жизни еще тогда, когда пришел ко мне в тот роковой день, который я проклинал все это время. Еще в полете над Хартовом, раздираемым алчными чертями. И никакой плащ-невидимка мне не помог бы, но жизнь все равно ценна и остается такой до сих пор. Пусть призрак это знает, что он тоже имеет право на жизнь».

Чушь. Андрей замотал головой. Нет, этого не может быть. Мог ли он снова вернуться в то время, да еще побывать у Вишневского в каком-то захолустье, назначенном тому тюрьмой? Вишневский специально оставил ему послание? Для чего? Прощание? Предостережение? Почему Андрей читает об этом до того, как это произошло? Или этого не было? Это просчет Гёделя? Чего Андрей не должен делать, чтобы противостоять ему?

Внезапно запищали часы на руке, что заставило Андрея встрепенуться от неожиданности. Он опустил глаза на подарок Ады. На циферблате показалась надпись: «Пора». Ах ты, тварь! Андрей вскочил с места и принялся метаться по кабинету в поисках съемного носителя информации. Должно было же хоть что-то остаться. Вот, маячок. Ничего, сойдет и его внутренний носитель. Андрей бросил ее на панель управления, приказал скопировать все данные на маячок. После окончания передачи данных он выключил компьютер и бросился наверх искать Франца, мимо длинных рядов зеленых изгородей, переходящих по вертикали на этажи выше и ниже, словно путеводная линия. Вот и космопорт, заставленный под чистую шлюз. Слава богу есть хоть какое-то средство передвижения. Вот только Франца нигде не видно. Андрей бежал, осматривая между космолетами свободные места, пока не услышал гул работающего двигателя. Он рванулся к источнику гула, где как раз был уже открыт шлюз. Однако на месте стандартного космолета приземлился небольшой сухогруз, напоминающий до боли те, что используют Окраины. Сам по себе тот не опасен, за исключением пары самодельных пушек, приваренных к туловищу, но Андрея больше напрягало, кого он мог встретить на его борту. Франц же стоял на безопасном расстоянии от него, приветствуя гостей взмахами рук. Завидев Андрея, тот попытался что-то прокричать, но из-за гула ничего не было слышно. Андрей подошел к нему.

– Это удача, нас подберут! – расслышал он, приблизившись.

Космолет заглушил двигатель, что позволило Андрею услышать писк своих часов, на которых цвет безеля сменился с фиолетово-золотого на красный. С космолета тем временем спустили трап, на котором показался человек в черно-красном комбинезоне. Высокий, с короткой бородой, за которыми сверкали пламенем большие глаза. Он спускался с четко выверенным шагом, глазами сверля встречающих его. Подойдя ближе, Андрей сумел рассмотреть на его плече нашивку с изображением белого круга на красном фоне. Черт, Андрей набрал в легкие больше воздуха, это член армии Окраин.

– Где Ада? – сиплым голосом сказал их гость.

– Ада? – удивился Франц, посмотрев при этом на Андрея.

– Да, Ада, – кивнул гость. – Ада Улыбина. У вас ее часики.

Он ткнул пальцем на руку Андрея. «Пора». Так вот, что это значит. Андрей подергал рукой перед своим лицом, словно надеялся что-то в них новое увидеть, а потом обратился к гостю:

– Она отдала их мне, чтобы я мог сбежать из-под охраны.

– Если я ее не увижу через десять секунд, моя команда ваши бошки повзрывает, – грозно сказал гость.

– А давайте без насилия, – махал руками Франц. – Поверьте, мы на одной стороне. Да и стоило бы, думаю, начать общение со знакомства. Меня вот Франц Леонтьев зовут.

Гость хмуро посмотрел на протянутую ему руку Франца, но не подал своей руки.

– Меня-то зовут Барт Троцкий, – говорил гость, а затем обратился к Андрею: – А вас, сударь как зовут? Мне пригодятся ваши имена. Трофеями пойдут.

– Меня зовут Андрей Хомский.

Андрей спокойно говорил, уверенно смотря Барту в глаза. Ничего плохого не могло произойти, раз уж это друг Ады, в чем он не сомневался. Барт сузил глаза, всматриваясь в лицо Андрея.

– Хомский? Андрей? – говорил он. – Ада говорила, что, возможно, придется взять вас на борт, однако где она сама?

Франц все не переставал удивляться. Андрей же решил взять инициативу в свои руки.

– Ада сейчас далеко в прошлом, пытается закончить начатое, – говорил он.

– Значит, она в безопасности? – спросил Барт.

– Да, – кивнул Андрей.

– Мы же хотели уходить! Чего она добивается?!

– Она очень упрямая.

Да, упрямая, чересчур упрямая, чтобы отказаться от прошлого.

Внезапно послышался какой-то грохот. Все обернулись к открытому шлюзу.

– Нам пора уходить, – сказал Барт.

– Если вы думаете сбежать с помощью устройства, то у нас его нет. Даже ГУ не работает, так как для него нужен источник энергии, очень большой источник энергии, – проговорил Андрей, приковав к себе пристальное внимание Барта.

Тот хмуро посмотрел на Андрея в ответ, после чего однократно кивнул.

– Я ожидал этого, – сказал он, оглядывая ангар. – Я хотел было подорвать тут все, но вот думаю, что толку? Залезайте на борт.

Барт развернулся и поднялся по трапу. Андрей с Францем последовали за ним. Внутри их встретил круглолицый бородатый мужик в зимней шапке с надписью на обороте: «ЧЁ?». Он был ниже Барта ростом, немного круглее в ширине, а его форма была скрыта под зимней круткой. Он протянул к Андрею руки.

– Это Соломон, – сказал Барт. – Он осмотрит вас. Меры предосторожности.

Андрей со вздохом поднял руки, чтобы Соломон прошелся под ними своими толстыми пальцами, вытащил маячок из кармана и снял часы Ады. После принялся за Франца.

– Он не очень разговорчивый, но добрый малый, – улыбнулся Барт.

– А че, мы уже сваливаем? – пропыхтел Соломон.

– Да, здесь нечего ловить.

– А как же?..

– Соломон, пока я капитан, я отдаю приказы на этом корабле!

Соломон было хотел что-то сказать, однако передумал. Трап подняли. Андрей осмотрелся внутри, после чего окончательно убедился, что этот корабль изначально не был приспособлен для боевых действий. Обычный сухогруз, который так любят использовать контрабандисты из-за наличия множества потайных мест на судне. Вероятно, никто на борту не был прирожденным бойцом. Волонтеры свободы, как их называли.

– Прошу проследовать за мной на капитанский мостик, – сказал Барт. – Я познакомлю вас с остальными членами команды Кортика.

– Кортик – это имя корабля? – поинтересовался Франц. – Почему Кортик?

– Много будешь знать, состаришься скоро.

Франц прикусил губы, явно рассчитывая на дельный ответ и хорошую тему для болтовни. Тем временем откуда-то снаружи грохотали взрывы. Капитан корабля ускорил шаг, вбежав на капитанский мостик, приказал сидящим там парню с красной кепкой на набекрень и девушке в спортивной куртке взлетать.

– Мы сматываемся? – скривился парень.

– Да, Шурик, мы сматываемся.

– То есть у нас и шанса нет? Мы же даже не осмотрели тут все.

– Имперские войска покинули эту территорию, потому что защищать больше нечего. Они обрубили все концы.

– Ну так, давай и мы обрубим! Разнесем здесь все напоследок!

Девушка молчала в отличие от Шурика. Она лишь злостно покусывала свои губы, после чего ударила ладонями по штурвалу. Потом еще и еще, а после гневно закричала.

– Вашу-то мать! Мы тут все сдохнем! Мы же договорились, что уйдем…

– Не сможем, Ирин…

– Значит, Улыбина не смогла? – сказал Шурик. Ему покачали в ответ головой. – Тогда разнесем это место. У нас есть бомба на антиматерии.

– Взлетайте! – приказал Барт.

Двигатель заработал. Все заняли свои места, пристегнулись, прощались. Кортик вышел через шлюз и поднялся над куполом. Где-то вдали грохотали взрывы, сверкали молнии, рушился купол. Наверху в закате солнца вспыхивали и потухали маленькие звездочки. Там шли бои.

– Что это? – ахнул Франц.

– Мародеры и другие, озлобленные на Империю, – ответил Барт, не поворачивая головы. – Наверху еще остались наши союзники, иначе бы мы и спуститься не смогли.

– Капитан, – внезапно сказал Андрей, – мне надо с вами поговорить с глазу на глаз.

– Боюсь, сейчас не самое подходящее время для разговоров, – ответил Барт.

– Это вопрос жизни и смерти, капитан. Прошу вас, подождите пару минут.

– Здесь Темнота скоро будет! – выпалил Шурик.

– Именно поэтому я должен поговорить с капитаном, – сказал твердо Андрей.

Барт погладил свой заросший подбородок, после чего сказал команде подождать и спустился с Андреем. За ними последовал Франц.

– Что ты хотел сказать? – спросил Барт, когда удостоверился, что они остались наедине.

– А где у вас бомба на антиматерии? – внезапно спросил Андрей.

– Что?! – округлил глаза капитан.

– Дайте мне ее и оставьте здесь.

Барт внимательно посмотрел на гостя.

– Тебе пришла в голову какая-то идея?

– Да, я вытащу капсулу с антиматерией и поставлю ее в качестве энергоисточника для ГУ.

– Ты это можешь?

– Я не знаю, возможно ли это. Если у меня не получится, то весь Институт разнесет.

– Именно поэтому ты попросил поговорить с глазу на глаз?

Андрей утвердительно кивнул.

– Вы, капитан, разумный человек, поэтому я и считаю, что вы поймете меня, – говорил Андрей. – Вы несете ответственность за свою команду. У вас больше шансов продержаться там, нежели подрывать под своими ногами бомбу на антиматерии. Не знаю, откуда она у вас, да и знать не хочу. Однако вы не захотели уничтожать Институт, как я думаю, потому что надеетесь, что это еще не конец, надеетесь, что с Темнотой ничто не закончится. Ведь это так?

Барт внимательно смотрел на него, не подавая никаких признаков сомнений, из-за чего Андрей сам уверен был в своих словах.

– Это тяжелое решение, – проговорил Барт.

– Зато верное. К тому же вряд ли тебе нужны… два лишних рта.

Андрей мельком посмотрел на Франца, который все это время молча стоял рядом. Он не проронил ни слова, только слегка кивнул головой. Барт же медленно повернулся, прошел к какому-то ящику, отодвинул его в сторону, достал ящик поменьше. Покопавшись с ним около минуты, Барт развернулся и небольшой капсулой в руках он к Андрею.

– Я не знаю, что именно ты будешь делать с этой штукой, да и не буду говорить, что будь осторожен, она опасна. Нет. Просто пообещай, что, если найдешь Аду, поможешь ей выбраться из того дерьма, в которое она залезла.

– Обещаю.

Андрей кивнул и взял из рук Барта капсулу с антиматерией. Из динамиков раздался взволнованный голос Шурика:

– Капитан, у нас проблема!

– Слушаю.

– Там, эти, придурки с большими пушками, палят во все стороны и быстренько приближаются к нам.

Барт снова бросил на Андрея пристальный взгляд.

– Нам нельзя садиться, есть большой риск, что нас подстрелят…

– Тогда просто открой дверь над одним из люков. Мы спрыгнем и проберемся внутрь. Это нетрудно.

– Капитан! – доносилось из динамиков.

– Спустись на пару метров, найди люк! – приказал Барт.

– Че?! – раздалось из динамика.

– Я сказал: спустись на пару метров над куполом и найди люк.

Динамик не ответил. Только Кортик начал движение и в течение нескольких секунд маневрировал над куполом, после чего остановился. Барт открыл дверь, не спуская трап. Тут же в лицо ударил ветер, приглушивший речь, из-за чего пришлось перейти на крик.

– Удачи!

– И вам не хворать!

Андрей прицелился и прыгнул на более-менее ровную поверхность, кувыркнулся и быстро встал, прижимая к груди опасную капсулу. Франц несколько секунд раскачивался, собираясь с духом, пока Барт не подтолкнул его. Тот вскрикнул, кувыркнулся. Вставая же, он пошатывался то ли от сильного ветра, то ли от потрясения. Кортик же в это время набирал высоту, оставив за собой то и дело вспыхивающий горизонт, на чьем фоне метались враждебные корабли. Андрей не стал любоваться пейзажем, а сразу бросился к люку, ведущему внутрь Института. Тот с тяжким гулом отворился. Оказавшись внутри на полутемной лестнице, тело Андрея непроизвольно вздрогнуло. Здесь не завывал сбивающий с ног ветер, пробирающий до мозга костей. Технический коридор, в котором они оказались, служил проходом наружу для мелких работ с куполом и редких научных исследований. Он не отапливался, но Андрею на контрасте с тем, что было снаружи, тот казался теплым уютным пристанищем. Однако он не собирался здесь засиживаться.

Миновав многочисленные двери и лестницы, они наконец-то стояли посреди центра управления переходами. Сказав Францу оставаться здесь, Андрей спустился энергоблок, небольшой отсек, сообщающийся с ускорителем частиц, который на этот момент уже был разобран. Сам ускоритель Андрея не интересовал. Ему нужно было только питание ГУ, не контактировавшее с ускорителем напрямую. В соседней комнате была энергощитовая, из которой можно было залезть прямо в рабочую зону реактора. До того, как его обесточили и полностью вычистили из него рабочее антивещество, пришлось миновать кучу защит. Сейчас же Андрей положил в буферную камеру опасную капсулу с антиматерией и закрыл ее за собой. Чистого вакуума не получится создать при таких условиях, до оно и не нужно. Для работы реактора пользовались не только ускорителем частиц, но и мощными лазерами, создающими сильное электрическое поле, под действием которого возникали необходимые электрон-позитронные пары. Эта установка требует колоссального пространства и энергий, из-за чего поначалу она была создана в открытом космосе в виде гигантских солнечных батарей. Однако в попытке сохранить секретность самого ГУ ими не пользовались, а создали их под землей, рядом с ускорителем частиц. На сей же момент лазеры не могли достичь необходимой мощности, но Андрею нужно было только их воздействие на капсулу с антиматерией. Он было подумал взорвать саму бомбу, но осталось лишь, позлиться на самого себя, что не додумался до этого на Кортике. Да и пришлось бы проводить расчеты, чтобы совместить взрыв бомбы с переходом. Он вздохнул. Лазер не должен был подвести его, тот заберет на себя всю оставшуюся энергию в Институте, так что по возможному возвращению сюда их не встретит даже тусклый свет. Может быть и Института больше не будет.

В центре управления суетился Франц, который заговорил встревоженно при виде Андрея:

– Капсула уже в рабочей зоне, лазер настроен… этого еще никто не делал.

– Ага, – выдохнул Андрей. – Только мы не вернемся в наше время.

– Что?

На Андрея в немом вопросе уставилась пара сверкающих глаз. Франц покачал головой, прежде чем сказал:

– О чем это вы?

– Мы должны держаться от него как можно дальше, противореча самому плану Гёделя.

– Я все равно не понимаю.

– Мы с тобой именно там, где ему и нужно, но вряд ли он хотел именно нашей смерти, возможно, что он хочет от нас действий, таких действий, которые подтолкнут и так расшатанный мир к разрушению. Нам стоит выйти за пределы его досягаемости.

– Но Ада?..

– Ада? Она сделала свой выбор. Думаешь, что она пошла туда? Потому что хочет спасти мир? Нет, конечно. Она зла. Из-за этого она ослеплена и готова пойти на крайние меры ради своей мести. Империи конец. Вообще всему конец.

Андрей несколько распалился в своей речи, размахивая руками и стискивая зубы, чтобы не скатиться в огонь больше, чем хотел. Он протер сверху вниз свое лицо ладонями.

– Вы же обещали…

– Да, я дал слово, – устало кивал Андрей. – Но ты пойми, иногда надо отступить. Да, мы отступаем, но мы отступаем, чтобы выжить. Выжить – это наша задача. Бездействие – это тоже действие.

Франц молчал, не находясь, что ответить. Может Андрей и разочаровал его в своей персоне, но ему надо было понять, что доблесть – удел смертников. Разочарование же – часть жизни, пропитанной ожиданиями.

Тем временем высветилось экстренное оповещение, сообщавшее о возможном наступлении Темноты в течение одного-двух часов. Андрей направился ко входу в рабочую зону ГУ, на пороге сказав через плечо:

– Ты со мной?

Он не дождался ответа, пошел дальше, но через несколько секунд его остановил голос Франца:

– Как далеко мы тогда прыгнем?

– Как можно дальше.

В камере ГУ размером в сто на пятьдесят метров они пробежали и, запыхавшись, остановились на разметке, указывающей центр рабочей зоны. У них было около полуминуты. Они обнялись от ужаса, что вот-вот все может закончиться. Неизвестно, сработает ли, да и какую площадь затронет. Можно было слышать, как стучат их сердца, от чего хотелось прижаться только сильнее, из-за чего только сильнее еще ощущался кислый запах пота. Андрей закрыл глаза от напряжения.

Земля под ногами исчезла.