Текст книги "Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам"

Преследования продолжаются

Александра Галича в 1971 году исключили из Союза писателей СССР, а в 1972-ом изгнали и из Союза кинематографистов.

5 января 1972 года состоялся суд, приговоривший Владимира Буковского за «антисоветскую агитацию и пропаганду» к 2 годам тюрьмы и 5 годам ссылки.

А 16 марта поэта и правозащитника Илью Габая привезли из концлагеря в Москву (следствию потребовались «показания» по новому делу). Начались новые допросы.

10 мая 1972 года поэта Иосифа Бродского вызвали в ОВИР (Отдел виз и регистрации МВД СССР) и предложили: либо он немедленно эмигрирует, либо вновь начнутся допросы, психиатрические больницы и тюрьмы. С психбольницей Бродскому уже довелось познакомиться дважды («на обследовании»), и пребывание там он считал страшнее тюремного заключения и ссылки. Поэт выбрал эмиграцию. Бродского лишили советского гражданства, и 4 июня он вылетел из Ленинграда в Вену. Вскоре поэт оказался в Соединённых Штатах, где ему предложили преподавать в Мичиганском университете. Биографы Бродского не без удивления пишут:

«С этого момента закончивший в СССР неполные 8 классов средней школы Бродский ведёт жизнь университетского преподавателя, занимая на протяжении последующих 24 лет профессорские должности в общей сложности в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и в Нью-Йоркском».

Этим Иосиф Бродский как бы повторял путь Владимира Маяковского, который, окончив всего четыре класса гимназии, считал себя «учителем народа» и «учил» людей до конца дней своих.

В мае 1972 года Александр Есенин-Вольпин был вынужден эмигрировать в США.

А Илью Габая в мае того же года неожиданно освободили. Однако устроиться на работу ему не удалось.

Петра Якира, соратника Габая по правозащитному движению, 21 июня тоже арестовали. Испугавшись расстрела, который грозил ему по 64-й статье Уголовного кодекса РСФСР («измена родине»), Якир стал активно сотрудничать со следствием.

А в 1972 году живший в США Иосиф Бродский в одном из интервью («Иосиф Бродский. Неизвестное интервью», опубликованном 23 октября 2013 года), когда его спросили о Евтушенко, сказал:

«Евтушенко? Вы знаете – это не так всё просто. Он, конечно, поэт очень плохой. И человек он ещё худший. Это такая огромная фабрика по воспроизводству самого себя. По репродукции самого себя… У него есть стихи, которые, в общем, можно даже запомнить, любить, они могут нравиться. Мне не нравится просто вообще уровень всего этого дела. То есть в основном… дух не нравится этого. Просто – мерзит».

А Владимир Высоцкий в это время выступал с исполнением своих песен перед переполненными залами. Иногда выезжал на периферию, где давал концерты на стадионах. Этим он тоже подражал Маяковскому, который читал стихи, гастролируя повсюду. Но Маяковскому на это давала «добро» Лубянка. А кто Высоцкому разрешал его гастроли?

12 сентября 1972 года скончалась Людмила Маяковская.

А дело о Маяковском и о его убийцах продолжало раскручиваться.

Аркадий Ваксберг:

«Поэт Алексей Сурков, один из секретарей Союза писателей, когда-то лично знавший Маяковского, конформист до мозга костей, запустил пробный шар, дав вроде бы “чисто объективную” информацию и не высказав своего отношения к ней: “Мне из разных концов сообщают, что по Москве распространился слух, что Маяковский не застрелился, а его убили Брики и Агранов <…>, что посмертное письмо Маяковского поддельное”».

Василий Васильевич Катанян:

«В 1973 году на “Мосфильме” Сергей Юткевич затеял делать телефильм “Маяковский и кино”. Туда должны были войти уцелевшие куски “Закованной фильмой”, “Не для денег родившийся” (фотографии) и целиком фильм “Барышня и хулиган”. Казалось бы, скажите спасибо. Ан нет!

Из Государственного музея Маяковского от его директора и парторга на имя главного идеолога СССРМ.А.Суслова поступает донос, где, в частности, сообщалось:

“Главное, чего хочет С.И.Юткевич, – это показать советскому зрителю, как «садилась на колени» Маяковскому Л.Ю.Брик, и как «бешено» он её любил… Ко дню всенародных юбилейных торжеств глашатая революции, полпреда Ленинской партии в поэзии, С.И.Юткевич готовит «Юбилейную» ленту, в которой Маяковский выступает в роли хулигана и в роли «скучающего» художника, мечтающего о чудесной киностране «Любляндии». Образ величайшего поэта, его монументальность, его страстность в деле служения революции, партии, народу – всё это подменяется Маяковским-хулиганом, «Любляндией»…”»

29 августа 1973 года газета «Правда» опубликовала письмо членов Академии наук СССР, осуждавшее всё то, за что выступал академик Андрей Сахаров (он стал одним из лидеров правозащитного движения в СССР). Через два дня та же «Правда» поместила «Письмо писателей», осуждавшее деятельность Сахарова и Солженицына: «клевещущих на наш государственный и общественный строй».

1 сентября 1973 года суд назначил Петру Якиру наказание – 3 года лагерей. А 5 сентября была устроена его пресс-конференция, на которую пригласили и иностранных журналистов. Пётр Якир каялся в своих грехах, а заодно «сдал» и Илью Габая, своего бывшего соратника по правозащитному движению, выдвинув против него целый ряд обвинений. Фрагменты этой пресс-конференции были показаны по центральному телевидению. И 20 октября поэт Илья Янкелевич Габай покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув с балкона одиннадцатого этажа. Последние минуты своей жизни, словно предчувствуя их, он в своё время описал в стихотворении:

 
«Лечу! И значит: вон из кожи!
Вон из себя! Из пустяков,
Из давних, на стихи похожих,
И всё же – якобы стихов».
 

А Юлий Ким (кстати, женатый на дочери Петра Якира Галине) от правозащитного движения отошёл и стал заниматься только творчеством (разумеется, под псевдонимом Ю.Михайлов).

7 февраля 1974 года члены политбюро обсудили выход за рубежом романа Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» и приняли решение выслать писателя из страны. 12 февраля его арестовали, обвинили в измене Родине и лишили советского гражданства. На следующий день Солженицына отправили из СССР на самолёте в ФРГ. А 14 февраля было издано специальное постановление, согласно которому все произведения изгнанного писателя подлежали уничтожению. И книги начали (уже совершенно открыто) повсеместно уничтожать («разрезанием на мелкие части»),

В июне 1974 года Александр Галич выехал в Норвегию, где должен был состояться семинар, посвящённый творчеству Станиславского. Как только поэт пересёк границу, его тотчас лишили советского гражданства. Галич стал эмигрантом.

12 июля 1974 года в Париже в возрасте 84 лет скончался художник Юрий Павлович Анненков.

Тем временем наступил очередной юбилей «поэта революции».

Бенгт Янгфельдт:

«К восьмидесятилетию со дня рождения Маяковского была воссоздана выставка “20 лет работы” в тех же помещениях, что и в 1930 г. И в этот раз организаторы сталкивались с большими трудностями из-за сопротивления, оказанного определёнными кругами в партийном руководстве. Так, например, только в самый последний момент разрешили выставить сделанную Родченко обложку книги “Про это” с портретом Л.Ю.Брик, которая в то время была в опале. Подобно тому, как Маяковский сам был вынужден выполнить почти всю практическую работу, писатель Константин Симонов, душа этого проекта, в ночь перед открытием лично следил за тем, чтобы всё было развешано правильно».

Новые кончины

В 1975 году Андрею Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира.

А в 1976-ом в Швейцарии опубликовали книгу Александра Зиновьева «Зияющие высоты», в которой высмеивалась общественная жизнь Советского Союза. Книгу перевели на 20 языков, и на Западе она стала бестселлером. А в СССР, где её распространяли подпольно, «Зияющие высоты» были объявлены антисоветским произведением.

Владимир Высоцкий в это время вместе с гастролировавшим театром (но особенно совместно с женой-францужен-кой) побывал в Болгарии, Венгрии, Югославии, Франции, Германии, Польше, Канаде, Мексике, на Таити, несколько раз приезжал в США.

18 декабря 1976 года в аэропорту швейцарского города Цюриха советского заключённого Владимира Буковского обменяли на чилийского заключённого Луиса Корвалана (тогдашнего лидера компартии Чили).

Василий Витальевич Шульгин, так до конца своих дней и не принявший советского гражданства (остался подданным Российской империи), скончался от приступа стенокардии 15 февраля 1976 года. Ему было 98 лет.

Весной того же года выпускник фельдшерского училища 24-летний Александр Подрабинек, собрав множество документов, касающихся злоупотреблений психиатрией в Советском Союзе, написал книгу «Карательная медицина». В марте часть собранных материалов было отобрано кагебешниками. Но в мае книга всё равно вышла в самиздате.

Международная неправительственная организация «Amnesty International» («Международная амнистия») на основе этой книги (во время международного когресса психиатров в Гонолулу) осудила использование психиатрии в политических целях в СССР. Подрабинека тотчас доставили в КГБ и предложили эмигрировать (угрожая, что иначе против него будет возбуждено уголовное дело). Александр в ответ написал:

«Я не хочу сидеть в тюрьме. Я дорожу даже тем подобием свободы, которым пользуюсь сейчас. Я знаю, что на Западе я смогу жить свободно и получить, наконец, настоящее образование. Я знаю, что там за мной не будут ходить по пятам четверо агентов, угрожая избить или столкнуть под поезд. Я знаю, что там меня не посадят в конирагерь или психбольницу за попытки защитить бесправных и угнетённых. Я знаю, что там дышится вольно, а здесь тяжело, и затыкают рот, и душат, если говорить слишком громко.

Я знаю, что наша страна несчастна и обречена на страдания. И поэтому я остаюсь. Я не хочу сидеть за решёткой, но и не боюсь лагеря… Я родился в России. Это моя страна, и я должен оставаться в ней, как бы ни было тяжело здесь и легко на Западе. Сколько смогу, я буду и впредь защищать тех, чьи права так грубо попираются в нашей стране».

И в КГБ начали готовить «дело Подрабинека».

20 июля 1977 года на восьмидесятом году жизни в Париже умер уже почти полвека не сочинявший стихов поэт-имажинист Александр Борисович Кусиков.

А Лили Юрьевна Брик всё жила и жила.

Василий Васильевич Катанян:

«К смерти она относилась философски: “Ничего не поделаешь – все умирают, и мы умрём”. И хотя как-то сказала “неважно, как умереть – важно, как жить”, свою смерть заранее предусмотрела: “Яумереть не боюсь, у меня кое-что припасено. Я боюсь только, вдруг случится инсульт, и я не сумею воспользоваться этим «кое-чем»”».

Но однажды весьма критическая ситуация всё-таки случилась.

Василий Васильевич Катанян:

«…когда ей было уже 86 лет, рано утром она упала у себя в комнате, сломала шейку бедра и оказалась обречённой не неподвижность».

Падение произошло 12 мая 1978 года.

Аркадий Ваксберг:

«В старости это довольно часто встречающаяся беда, а Лиле было тогда без малого восемьдесят семь лет. Её спешно доставили в больницу, где она провела полночи в холодном коридоре и практически без ухода. От операции Лиля отказалась и просила вернуть её домой, в привычную атмосферу, где её окружали бы только близкие люди. Перелом заживал медленно и с трудом. Строго говоря, он вообще не заживал – в самом лучшем случае хромота была неизбежной. Она не теряла, однако, присутствия духа».

В том же мае по обвинению в «клевете на советский строй» Александр Подрабинек был арестован. Суд приговорил его к ссылке на 5 лет в северо-восточную Сибирь.

А Лили Брик в это время…

Василий Васильевич Катанян:

«Вскоре мы перевезли её на дачу в Переделкино. Там было просторнее, свежий воздух, густо цвела сирень. Уход за ней был прекрасный, но она не чувствовала улучшения и становилась всё грустнее и грустнее…

4 августа 1978 года, когда муж её уехал в город по делам, Лиля Юрьевна попросила работницу принести ей воды. Та подала стакан и ушла на кухню. И тогда Лиля Юрьевна достала из-под подушки сумку, где она хранила это самое “кое-что”. В простой школьной тетрадке, которая лежала у неё на кровати, она написала слабеющим почерком:

“В моей смерти прошу никого не винить. Васик! Я боготворю тебя. Прости меня. И друзья, простите.

Лиля”.

И, приняв таблетки, приписала: “Нембутал, нембутал на см…” Закончить слово уже не хватило жизненных сил…

Много раньше ЛЮ распорядилась не устраивать могилу, а развеять её прах».

После того, как в 1978 году на Западе вышла книга Александра Зиновьева «Светлое будущее», в которой высмеивался Брежнев, спецорганы прямо предложили автору: либо получить семь лет лагерей, либо уехать за границу. Зиновьев выбрал второй вариант, и 6 августа 1978 года вместе с женой и дочерью его (как и Солженицына) выдворили в ФРГ.

На следующий день (7 августа) состоялись похороны Л.Ю.Брик.

Аркадий Ваксберг:

«Восьмидесятипятилетний Виктор Шкловский, которого Лиля в одном из последних писем Эльзе без обиняков назвала “противным”, не мог стоять на ногах и произносил свою речь, сидя на стуле. То была не речь, а крик: “Маяковского, великого поэта, убили. Не живого – убили после его смерти. Его разрубили на цитаты. Лиля защищала его – и при жизни, и после смерти. Они ей мстили за это. Но вытравить Маяковского из сердца не дано никому! И Лилю не вытравить тоже…”».

Провожала Лилю Брик и Софья Шамардина (она скончалась через два года).

Василий Васильевич Катанян (последние слова о Л.Ю.Брик):

«Так ушёл из жизни последний свидетель, способный воскресить двадцатые годы с их прекрасным безумием, с их бесконечными надеждами, которым не суждено было сбыться…

Прах её развеян».

Наступил год 1979-ый.

25 июля во время гастролей в Бухаре у Владимира Высоцкого случилась клиническая смерть, и его с величайшим трудом вернули к жизни.

25 декабря 1979 года по приказу советских руководителей (Леонида Брежнева, Юрия Андропова, Константина Черненко и Михаила Горбачёва) началось вторжение в Афганистан, которое вскоре превратилось в войну, длившуюся 10 лет.

В декабре 1979 и в январе 1980 годов Андрей Сахаров выступал с заявлениями протеста против ввода советских войск в Афганистан. Западная пресса регулярно знакомила своих читателей с точкой зрения советского академика. Поэтому 22 января 1980 года Андрей Дмитриевич был задержан кагебешниками и без всякого суда выслан в город Горький, въезд в который иностранным гражданам был тогда запрещён. Вышедшее тут же постановление Президиума Верховного

Совета СССР лишало Сахарова всех званий и наград (кроме звания академика – тут власти оказались бессильны что-нибудь сделать).

Наступил 1980 год.

В июне по обвинению в публикации статей в зарубежной прессе и за распространение книги «Карательная медицина» в концлагере якутского городка Оймякона был вновь арестован Александр Подрабинек. Началось дознание по новому делу.

25 июля скончался Владимир Высоцкий.

6 января 1982 года Александр Подрабинек был приговорён к трём с половиной годам исправительно-трудовой колонии. И его отправили на «исправление».

А 18 июля 1982 года в возрасте 85 лет ушёл из жизни гражданин Соединённых Штатов Америки Роман Осипович Якобсон. Он был похоронен в Кембридже (штат Масачусетс). На надгробной плите написано по-русски: «Роман Якобсон – русский филолог».

Судьбы вождей

В последние годы пребывания у власти Леонид Ильич Брежнев несколько раз (по состоянию здоровья) пропускал встречи с главами других государств. Но 7 ноября 1982 года он (несмотря на плохую погоду) несколько часов отстоял на трибуне мавзолея. Евгений Чазов, начальник 4-го управления министерства здравоохранения СССР (оно отвечало за здоровье советских вождей), потом написал:

«7 ноября, как всегда, Брежнев был на трибуне Мавзолея, вместе с членами Политбюро приветствовал военный парад и демонстрацию. Чувствовал себя вполне удовлетворительно и даже сказал лечащему врачу, чтоб тот не волновался и хорошо отдыхал в праздничные дни».

Но через три дня Брежнев неожиданно скончался на своей даче.

Свидетельства об этом событии опубликованы разные. В одних говорится, что утром 10 ноября ровно в 9 утра офицеры охраны вошли в госдачу «Заречье-6», поприветсвовали завтракавшую Викторию Петровну, жену генсека, вошли в спальню, где спал Леонид Ильич, и безуспешно пытались его разбудить…

В других сообщается, что Брежнев завтракал, но встал и пошёл в свой кабинет, откуда долго не возвращался. Жена отправилась вслед за ним и увидела его лежащим возле письменного стола на ковре.

Сотрудник аппарата ЦК КПСС Виктор Прибытков:

«Странно, но на даче не было медицинского поста, не дежурила медицинская сестра… Многие помнят – не только москвичи: мчится кавалькада машин – Брежнев, охрана, помощники, а позади обязательно “реанимационная”. Но вот на даче, по каким-то странным обстоятельствам, в ту злополучную ночь никого из медиков не оказалось».

И личного врача генерального секретаря в ту ночь на даче почему-то не было. Хотя обычно он постоянно находился рядом с Леонидом Ильичом (даже когда Брежнев завтракал, обедал или ужинал, он сидел рядом с ним).

Евгений Чазов, которого вызвал по телефону охранник Брежнева, примчался на дачу и тотчас позвонил второму человеку в КПСС Юрию Андропову. Впоследствии Чазов написал про свои опасения относительно того, что телефон, по которому он звонил, мог прослушиваться, и поэтому первыми о смерти Брежнева могли узнать главы КГБ и МВД (Виталий Васильевич Федорчук и Николай Анисимович Щёлоков). В этих опасениях чувствуется какая-то недосказанность – ведь Чазов не объяснил, чем и кому была опасна эта прослушка.

Генерал-полковник Юрий Чурбанов (зять Леонида Брежнева):

«Я заехал за женой…и мы со всей возможной скоростью отправились на дачу. Виктория Петровна (супруга Леонида Брежнева) сказала, что уже приезжал Андропов и взял портфель, который Леонид Ильич держал в своей спальне. Это был особо охраняемый “бронированный” портфель со сложными шифрами. Что там было, я не знаю».

Вдова Брежнева, как о том утверждают некоторые биографы генсека, якобы говорила, что в этом порфеле, по словам самого Леонида Ильича, находился компромат на всех членов политбюро.

Страну и весь мир о смерти Брежнева оповестили только через сутки.

В официальном медицинском заключении говорилось:

«Между восемью и девятью часами 10 ноября 1982 года произошла внезапная остановка сердца. При паталогоанатомическом исследовании диагноз полностью подтвердился».

Но на вопрос, насколько естественной была эта «внезапная остановка сердца», ответа нет. Да и вопрос этот практически никем не задавался.

Преемников у почившего генсека было два: Юрий Андропов и Константин Черненко. Большинством голосов членами политбюро было принято решение, что готовившемуся пленуму ЦК кандидатуру Андропова на пост лидера партии предложит именно Черненко. И 12 ноября 1982 года пленум избрал генеральным секретарём ЦК КПСС Юрия Андропова.

В стране тотчас начались реформы, которые были призваны улучшить её экономическое положение. Была затеяна борьба с коррупцией, со спекуляцией, со злоупотреблениями в торговле. Завели дело «хлопковой мафии» в Узбекистане. Были сняты со своих постов министр внутренних дел Николай Щёлоков и его заместитель Юрий Чурбанов, первый секретарь Краснодарского обкома КПСС Сергей Медунов и многие другие ответственные работники.

Тем временем бывший правозащитник Пётр Якир, активно сотрудничавший с КГБ, неожиданно погиб – 14 ноября 1982 года его придавило упавшее в Москве дерево.

А 24 декабря ушёл из жизни (85 лет от роду) поэт Луи Арагон.

Василий Васильевич Катанян:

«…в день погребения Арагона многотысячная толпа, стоя на площади, которой присвоят его имя, слушала его стихи с обнажёнными головами…

Эльза и Арагон похоронены у себя в саду, под вековым ясенем…

В лучах заходящего солнир можно прочесть выбитые на могильной плите слова Эльзы Триоле: “Возможно, с помощью смерти, более уверенно, чем при помощи войны при нашей жизни, попытаются и преуспеют разлучить нас: мёртвые беззащитны. Тогда наши скрестившиеся с друг другом книги чёрным по белому, рука к руке, придут, чтобы воспротивиться оторвать нас друг от друга. Эльза”.

Если бы!..»

В том же 1982 году на восемьдесят втором году жизни в Париже скончался бывший секретарь Сталина Борис Георгиевич Бажанов.

А 16 июня 1983 года Юрий Андропов был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР, став официальным руководителем страны. Проводимые им реформы набирали силу, и это очень многим из тех, кто входил в правившую страной элиту, было не по нутру. И в этот момент (уже в июле 1983 года) у Андропова начались нелады со здоровьем. В августе ухудшение продолжалось.

В том же августе отправился отдыхать в Крым Константин Черненко. Тогдашний министр внутренних дел СССР, до этого (сразу после Андропова) возглавлявший КГБ, Виталий Федорчук (он отдыхал на соседней даче) прислал Константину Устиновичу копчёную рыбу. Отведав её, Черненко получил тяжелейшее отравление, от которого страдал до конца дней своих. История эта очень напоминает другую, случившуюся в мае 1922 года, когда Владимир Ильич Ленин съел на ужин рыбу, отравился, и у него возник тяжелейший инсульт. В 1926 году копчёной рыбой пытались отравить Иосифа Сталина. Теперь настала очередь Константина Черненко.

1 сентября, проведя заседание политбюро, Юрий Андропов улетел на отдых. Тоже в Крым. Там у него состоялась встреча с премьер-министром Народной Демократической Республики Йемен Али Насером Мухаммедом. О том, как завершилось это официальное мероприятие, поведал ответственный работник ЦК КПСС Карен Нерсесович Брутянц (в книге «Тридцать лет на Старой площади»):

«Юрий Владимирович поднялся и пошёл к двери, чтобы попрощаться с гостями. Но, едва протянув руку Мухаммеду, резко побледнел – лицо приобрело медовый оттенок – и пошатнулся. Наверное, Андропов бы упал, если бы его не поддержал и не усадил на стул один из охранников… Всё это продолжалось не более минуты, потом Юрий Владимирович встал и как ни в чём не бывало попрощался с гостями».

Разве не складывается впечатление, что и это неожиданное происшествие с Андроповым тоже связано с отравлением?

Чтобы как следует прийти в себя, Андропов перебрался в крымские горы – в правительственную резиденцию «Дубрава-1». Охранявший его полковник Лев Николаевич Толстой (правнучатый племянник и полный тёзка великого русского писателя) потом в одном из интервью вспоминал:

«Андропов прошёлся немного пешком и присел на скамейку передохнуть. Неожиданно он сказал, что чувствует сильный озноб. Его состояние ухудшалось на глазах. Тёплая одежда не помогала. Юрия Владимировича срочно отправили вниз на госдачу, а оттуда – в аэропорт».

Как известно, академик Евгений Чазов потом отчитывал охранников генсека, что они не уберегли Андропова от простуды. Но простуда ли тут виновата? Здесь явно чувствуются последствия отравления.

В Москве Юрия Андропова сразу же отвезли в Центральную клиническую больницу (ЦКБ), в которой он и скончался. Официальный диагноз: смерть наступила от воспаления лёгких.

Приведём всего лишь несколько откликов на это печальное событие.

О том, как лечило генсека Главное управление (ГУ) Минздрава СССР, генерал КГБ Олег Калугин написал:

«По мнению ряда специалистов, в ГУ есть люди, которые на ранней стадии болезни Андропова умышленно вели неправильный курс лечения, что впоследствии привело к его безвременной кончине».

Александр Коржаков, бывший начальник охраны Бориса Ельцина, давая интервью киевской газете «Бульвар Гордона», сказал:

«Ситуация несколько странная… У Юрия Владимировича, когда он лежал в ЦКБ, постоянно дежурили три реаниматора, но если два из них настоящие профессионалы, выбрали эту специализацию ещё в институте и с первого курса готовились вытаскивать больных с того света, то третий был терапевт (может быть, и хороший), который всего лишь соответствующие курсы закончил. Именно в его дежурство Андропов скончался, причём сменщики в один голос твердили, что, если бы они там находились, не дали бы ему умереть…»

Юрий Владимирович Андропов скончался 18 февраля 1984 года. Узнав о том, что старейшины политбюро выдвигают на пост генерального серетаря партии Константина Черненко, Евгений Чазов, по его же собственным словам, спросил у министра обороны Дмитрия Устинова:

«– Как можно избирать Генеральным секретарём тяжелобольного человека?»

Можно считать, что на этот вопрос ответил помощник Андропова Аркадий Вольский, который вспоминал:

«Помню, в день Политбюро после смерти Андропова идут мимо нас в зал Устинов с Тихоновым. Министр обороны, положив руку на плечо премьер-министра, говорит: “Костя будет покладистее, чем этот…”»

«Костя» – это Константин Черненко, а «этот» – это Михаил Горбачёв.

И страну возглавил Черненко.

Академик Георгий Арбатов:

«Лидером стал профессиональный канцелярист, а не политик, среднего пошиба бюрократ».

Евгений Чазов:

«Встав во главе партии и государства, Черненко честно пытался выполнить роль лидера страны. Но это ему было не дано – ив силу отсутствия соответствующего таланта, широты знаний и взглядов, и в силу его характера. Но самое главное – это был тяжело больной человек… Добрый и мягкий человек, он попал в мясорубку политической борьбы и политических страстей, которые с каждым днём “добивали” его».

После отравления в Крыму Константин Устинович чувствовал себя очень неважно и большую часть своего правления проводил в Центральной клинической больнице (ЦКБ), где даже проводились заседания политбюро.

5 декабря 1984 года в возрасте 91 года расстался с жизнью Виктор Борисович Шкловский. В том же году в возрасте 79 лет умерла Наталья Александровна Брюханенко.

В конце сентября 1984 года неожиданно заболел ещё один член политбюро – маршал Советского Союза Дмитрий Фёдорович Устинов. Самое необычное здесь то, что его биографы расходятся в мнениях относительно того, от чего произошло заболевание высокопоставленного политика. Одни писали, что маршал почувствовал себя неважно «в конце декабря, простудившись во время показа новой боевой техники». Другие утверждали, что произошло это в Чехословакии (помощник маршала Устинова генерал Игорь Вячеславович Илларионов):

«Праздновалась 40-я годовщина Словацкого национального восстания 1944 года. Пригласили всех министров обороны соцлагеря. Устинов там много выступал, а погода была неважная. После митинга всех повезли в горы, где в резиденции на открытой террасе устроили банкет. Дул холодный ветер, и Дмитрий Фёдорович простыл. Болел он сильно, но всё же выкарабкался».

Третьи утверждали, что заболел Устинов во время отдыха на Волге (Евгений Чазов):

«В последний в его жизни отпуск в 1984 г. я долго был с ним в любимом им санатории “Волжский утёс” в Жигулях».

А генерал Леонид Григорьевич Ивашов, начальник секретариата Министерства обороны СССР, заявлял, что отпуск в 1984 году маршал проводил в Сочи:

«Обычно Дмитрий Фёдорович уходил в отпуск в июле-августе. В этот раз – в конце сентября. Погода прохладная, но я тому свидетель: он ни в чём свой обычный режим не изменил – так же купался, гулял. В итоге простудился. Приехала медицинская бригада, Чазов и признали воспаление лёгких. Начали лечить – сначала на месте, потом в Москве, в ЦКБ».

Обратим внимание на то, что диагноз, поставленный Устинову, точно такой же, какой был поставлен Андропову: воспаление лёгких.

Генерал Леонид Ивашов о лечении маршала в ЦКБ:

«Дмитрий Фёдорович немного полежал там и, не долечившись, вышел на службу».

В октябре Устинов делал доклад в своём министерстве. Там присутствовал генерал Валентин Иванович Варенников:

«Всё шло нормально. Но минут через тридцать мы заметили, что с Дмитрием Фёдоровичем творится что-то неладное: лицо побледнело, речь стала прерывистой, стоял на трибуне он неуверенно. Смотрю на помощников – те тоже насторожились. А ещё через три-четыре минуты он вообще умолк и закачался. Помощники быстро подошли к министру, помогли ему сесть на ближайшее кресло. Был объявлен перерыв на двадцать минут. Устинова вывели в комнату отдыха».

Доклад завершился возвращением в Центральную клиническую больницу, где 20 декабря 1984 года от «острой сердечной недостаточности» маршал Устинов скончался.

В этой истории ещё более загадочно то, что в следующем году с точно таким же диагнозом скончались министры обороны дружественных нам стран: генерал армии Чехословакии Мартин Дзур – 15 января 1985 года (от «сердечной недостаточности»), генерал армии ГДР Хейнц Гофман – 2 декабря 1985 года (от «острой сердечной недостаточности»), генерал армии Венгрии Иштван Олах – 15 декабря 1985 года (от «сердечной недостаточности»). Биографы почивших давно уже предположили, что кончины генералов – дело рук агентов западных спецслужб. Вот только западных ли?

Вскоре пришло время расстаться с жизнью и генеральному секретарю ЦК КПСС Черненко.

По воспоминаниям Анны Дмитриевны Черненко, супруги генсека, её муж скончался днём 10 марта 1985 года. А согласно официальному медицинскому заключению смерть наступила «в 19 часов 20 минут от остановки сердца при проявлениях нарастающей печёночной и лёгочно-сердечной недостаточности». Историки давно уже обратили внимание на то, что кто-то явно придержал информацию о кончине главы государства, чтобы помочь неким членам политбюро в их борьбе за власть. А диагноз – «сердечная недостаточность» – нам тоже хорошо знаком!

11 марта 1985 года генеральным секретарём партии был избран Михаил Горбачёв.