Текст книги "Точка Скольжения. Архипелаг. Часть первая"

Он, Регес, нашёл ряд явных противоречий, которые отправляли всю нынешнюю хронологию в утиль – либо, ради её сохранения, требовавшие отвергнуть эволюционный метод датирования, что равнозначно – ибо этот метод и являлся основой для создания нынешней шкалы хронологии всемирной истории!

Наука должна была дать однозначный ответ на этот вопрос, и дать толчок новым изысканиям. А он, Регес Аккинери, как автор открытия, должен встать если не во главе, то уж на ключевом посту в этих изысканиях! И это делает его из рядового археолога – мировой знаменитостью, создателем целого нового направления в поисках!

С этими мыслями он подошёл к стоянке такси и остановился, присматриваясь к машинам.

Не сразу он заметил двоих, направлявшихся к нему. Серые плащи с цветной оторочкой, серые рубашки с цветной каймой, сухие, сосредоточенные лица – они вылезли разом, как по команде, из чёрного внедорожника марки Аделло, и направились в его сторону.

За свою жизнь Регес не раз видел агентов Интерсилы, но никогда его деятельность не пересекалась с ними. Поэтому и на сей раз он решил, что направляются они не к нему, а мимо, куда-то по своим, ему неведомым делам. И из-за этого археолог немало удивился, когда они остановились перед ним.

– Регес Аккинери? – спросил его первый.

– Приятная встреча, – не дожидаясь ответа будущего светила науки, сказал второй.

– Прият… – начал, было, Аккинери, но агенты, похоже, не сочли нужным обычный обмен любезностями.

– Агенты Интернациональных Вооружённых Сил Мастер Алгаво и Мастер Ринели, у нас к вам разговор.

– Да, чем могу быть полезен? – продолжая недоумевать, спросил Регес.

– Нашей Организации показался очень интересным доклад, что вы подготовили. Мало того, наше руководство считает, что его публикация, которую вы наметили на сегодня, преждевременна и требует более тщательной подготовки, – сказал Алгаво, высокий худощавый мужчина со следами ожогов на левой щеке.

– Мой доклад… Но… Откуда… Как?

– Он на вашем компьютере? – уточнил второй, Ринели, невысокий, но молодой для агента крепыш.

– Что? – продолжал недоумевать Аккинери, – Погодите-ка… Вы что, влезли в мой компьютер? Да какое вы имеете право…

– Согласно Континентального Договора все данные, переданные по международной компьютерной сети, являются такой же собственностью Организации, как и сама сеть, которую, напомню, мы создали и работу которой поддерживаем.

– Ну да, конечно… – припомнил археолог, – Я же отправлял пояснительную записку с темой доклада, чтобы инициировать сегодняшнее заседание, а вы…

– Организация давно проявляет интерес к предмету вашей работы, – перебил его Алгаво, – Мы считаем, что Имперское Научное Сообщество – не та площадка, на которой должны быть опубликованы её результаты. Мало того, у нас есть сведения, что такая публикация поставит вас лично под угрозу.

– Вы что, давите на меня? – возмутился Регес.

Он уже понимал, к чему они клонят. Никакой известности, никакой славы, никаких денег – а вместо этого его посадят на цепь, как сторожевую вакко, в этой их Академии, выделят международный счет, с которого нельзя совершать крупные покупки, дадут должность Доктора в этой их Организации – и все результаты его работы присвоят себе. И всё, всё, на что он надеялся, всё, о чём, мечтал, всё, к чему шёл – всё, всё прахом!

– Ни в коем случае. Мы вам, как талантливому учёному, предлагаем гарантии безопасности и лучшие условия для продолжения работы. У нас есть информация, что существуют люди, которые просто не дадут вам развить поиски в том направлении, что вы открыли.

– Извините, но с консерватизмом научных кругов я лучше разберусь самостоятельно, мастера.

– Мне кажется, вы не совсем поняли нас, гражданин Аккинери, – мягко, но с нажимом возразил Алгаво, – Речь не о том, что многие учёные предпочли бы сохранить действующую модель всемирной истории. Речь о том, что вас, возможно, попытаются даже убить, чтобы не дать вам работать дальше.

– Убить? Меня? – обомлел Аккинери, – Но… Кто? Зачем?

– Нам это точно неизвестно, к сожалению. Но мы допускаем такую возможность. Вам лучше отказаться от доклада и проехать с нами.

И тут Аккинери догадался.

– Знаете, что? – возмутился он, – Мне мои права, как гражданина Вистии, прекрасно известны. И ваши полномочия, уважаемые мастера, по отношению ко мне, как гражданину страны-участницы Договора, тоже. Задерживать вам меня не за что. А ваша Организация… Не получит моей работы, чтобы похоронить её внутри ваших архивов. Люди имеют право знать! И вам меня не напугать своими неясными подозрениями, что на меня кто-то покушается, а может, и покушаться-то некому, я правильно вас понял?

– Такая опасность существует, – то ли возразил, то ли подтвердил Алгаво.

– Тогда, думаю, на свои следующие экспедиции я найму охранников самостоятельно.

Алгаво устало выдохнул.

– У нас в Академии давно ведутся работы в том же направлении, что выбрали вы, – сказал он, – Думаю, вам будет интересно узнать, сколько уже всего сделано.

– И сколько же? – с издевкой спросил Аккинери.

– Мне это неизвестно, я лишь сообщаю то, что должен сообщить, – Алгаво взглянул на археолога с каким-то раздражением, словно на глупое дитя, отрицающее прописную истину, – Нам кажется, что опубликовано должно быть более полное, более плотное исследование, нежели ваше. Ведь вам, как учёному, наверняка это покажется интересным?

Учёный внутри Регеса поборолся с полкинса с наследником семьи Аккинери – и тут же сдался.

– Доклад будет опубликован сегодня. Точка. Вы задерживаете меня, уважаемые мастера.

– Позвольте хоть сопроводить вас, – сказал Алгаво.

– Предлагаете мне лезть в эту вашу колымагу? Нет, увольте, если хотите, езжайте следом. Мне пора, спасибо за интересное предложение.

– То есть, вы отказываетесь от сотрудничества? – с нажимом уточнил агент.

Аккинери почувствовал, что его эта беседа начинает раздражать.

– Да, Архак побери, неужели непонятно? – выругался он.

Агенты обменялись невесёлыми взглядами и направились к своей машине.

Довольный своей победой, Регес Аккинери сделал шаг по направлению к первому же такси – желание выбирать машину покомфортнее куда-то испарилось – и вдруг что-то свистнуло в воздухе рядом с ним, и мгновением позже сыпанул брызгами стекла внутри его сумки компьютер.

В недоумении, не понимая, что происходит, Регес поднял сумку и почувствовал запах гари, идущий из неё, посмотрел на струйку дыма, поднимающуюся из круглого отверстия в плотной ткани и краем глаза успел увидеть, как кидаются к нему, на ходу вытаскивая из-под серых плащей оружие, двое агентов.

Снова короткий свист, что-то обожгло болью спину пониже правой лопатки – Регес потянулся, чтобы нащупать ударивший в тело чужеродный предмет, лицо исказилось гримасой боли, пальцы нащупали кровь, мгновенно пропитавшую белую рубашку; голова закружилась, мир вокруг куда-то поплыл, и, наконец, в глазах несостоявшейся звезды археологии потемнело.

Выронив компьютер, мёртвый археолог повалился ничком прямо на площадку такси. Выскочили перепуганные водители, рядом уже стояли не успевшие помочь агенты.

– Мёртв, – констатировал Алгаво, – Что с компьютером?

– Зажигательная, – пояснил причину не перестававшего валить из сумки дыма Ринели после краткого осмотра, – Что не разбито, то расплавилось…

И оба начали оглядываться по сторонам в поисках стрелка. Смотрели открыто, не таясь – почерк убийства, его дерзость говорили о том, что работал кто-то из Падших. И, как всегда в таких случаях, неведомый убийца не станет задерживаться ни тарна сверх того, как задача выполнена. Агенты понимали, что им ничто не угрожает – не станет убийца стрелять ни в них, ни в кого-то из многочисленных свидетелей, нет. Невидимый стрелок уже собирает винтовку, уже уносит ноги.

– Сообщи нашим, – распорядился Алгаво, и Ринели кинулся к машине, чтобы предупредить своих, дабы появилась возможность перехватить убийцу.

Вокруг тела уже собралась толпа, и агент, вставая от трупа Регеса Аккинери, про себя ругнулся, что так и не смог уговорить незадачливого ученого ехать с ними. В конце концов, он, агент Алгаво, был хорош в ведении расследований, а не в красноречии. Подумалось, что, отправь Организация кого-то другого, возможно, этого и не случилось бы – не стал бы Падший давить на курок, опасаясь, что один из агентов окажется интуитом, предчувствующим опасность. Нет, неведомый стрелок выждал, пока они отойдут на то расстояние, с которого уже не успеют помочь, и выстрелил.

Работал профессионал: два выстрела – два попадания.

А в причинах убийства Алгаво уже не сомневался. Сначала – сам доклад вместе с компьютером, потом – его автор. Кто-то очень не хотел, чтобы публикация открытия археолога состоялась.

Всё, как и указывали подозрения, переданные аналитическим отделом Немвальской Резидентуры.

Глава 7

Остров Тихуес,

база «Риемкоро»,

месяц спустя

– Итак, продолжаем, – Истоу, по обыкновению, прохаживался, заложив руки за спину, – Из уроков глайнеса Валенсес вам должно быть известно, что среди основных задач авиалётов есть такой пункт, как разведка. Иначе говоря, пилот, увидев незнакомый ему корабль, должен визуально уметь определять, что перед ним такое. В ваших учебниках этому посвящена целая глава, и она будет входить в экзамен. Поэтому сегодня вводное занятие, рассмотрим те темы, которые будем затрагивать. Приступим… Дементьев!

– Да, глайнес! – подскочил Серёга.

– Вы прибыли к нам, я слышал, с борта «Пасгедаса»?

– Да, глайнес.

– К какому классу кораблей он относится?

– Авианесущий крейсер.

– Тяжёлый авианесущий крейсер, – поправил инструктор, – Садитесь… Но, поскольку все авианесущие крейсера являются тяжёлыми просто по определению, то «тяжёлый» принято опускать. Кто подскажет нам, какие ещё тяжёлые боевые корабли существуют?

– Разрешите, глайнес?

– Да, Каринеш, говори.

– Тяжёлые крейсеры.

– Верно, ещё… Висдеш?

– Линкоры.

– Верно, хорошо… Кто ещё?

– Ривонек Укланес, глайнес…

– Так?

– Авианосцы!

– Верно, и ещё один пример, Идеги?

– Дредноуты?

– Да, всё так, – Истоу остановился, окинул аудиторию взглядом, и, убедившись, что все внимают, продолжил: – А теперь задачка посложнее: к какому классу относятся лёгкие крейсеры? Ридноу?

– Фффф… – шумный выдох, означавший напряжённую мозговую деятельность, – Лёгкому?

– Так можно подумать, исходя из названия, – согласился инструктор, – Но так называемый «лёгкий» крейсер размером с эсминец или даже фрегат, а это корабли среднего класса. Что толкает нас к вопросу: а где проходит черта между классами кораблей? Кто догадался?

– Ривонек Шаджоу, глайнес.

– Говори.

– По их весу, когда давление в их отсеках равно атмосферному?

– Верно, всё так и есть… Вот таблица, срисовывайте, – зажглась, повинуясь нажатию кнопки пульта, «доска» – а, по сути своей, громадный монитор компьютера – и пилоты принялись усердно чертить в тетрадях.

Что изумляло в этом процессе Дементьева – материал, даваемый разными инструкторами из разных областей, в тетради выстраивался в одну полную и логическую схему, в которой одно вытекало из другого. Ещё одна причина, по которой он зауважал организаторов программы подготовки военных в Селлестии. К примеру, прошли у Истоу принципы работы артиллерийских орудий – тут же перешли к тактике применения авиационных пушек у Валенсеса и штурмовым винтовкам у Сорена.

– Повторим. Королевский дредноут – бронированный корабль с избыточным запасом плавучести, предназначенный для уничтожения других кораблей в составе эскадры, и его ближайший собрат – имперский линкор, где от сплошного бронирования отказались в пользу мощи артиллерии и ракетного вооружения, создавались для борьбы друг с другом, кстати… И тяжёлый крейсер, где свободный вес был отдан не под толстую броню или мощь орудий, а для мощности двигателей, то есть скорости и маневренности – это всё тяжёлые корабли, чей вес превышает определённый порог. Таким образом, ударный крейсер, лёгкий крейсер, эсминец и фрегат, уступающий им по габаритам, это всё корабли среднего класса. Почему, Шаджоу?

– Они находятся в рамках, выше которых – корабли тяжёлого класса, а ниже – лёгкого? – предположил Тамис.

– Всё верно. Главное, что нужно чётко уяснить: вес, который отсеки плавучести способны поднять в воздух, ограничен. Конечно, в теории нам хотелось бы иметь корабль, способный на всё одинаково хорошо. На практике же – и примером тому лёгкие крейсеры – они серьёзно уступают узкоспециализированным одноклассникам. Поэтому лёгкие крейсеры, стоящие на вооружении стран бывшей Империи, отсутствуют во флотах Королевства и Селлестии. Кто назовёт корабли среднего класса, которые есть в нашем флоте? Праки?

– Ударные крейсеры, эсминцы и фрегаты.

– Так, верно, ещё два? Кто? Висдеш, вы?

– Большие десантные и противоавиационные корабли.

– Хорошо. Срисовываем вторую часть таблицы. Вкратце: фрегат – корабль-разведчик, предназначенный для боя на дальней дистанции. Снабжён мощной электроникой, как у тяжёлого крейсера, упор сделан на скорость, незаметность, ракетное вооружение, дальность стрельбы артиллерийских орудий. Эсминец – маневренность, орудия ближнего боя меньшей дальности и более крупного калибра, миномёты для массированного огня по кораблям и наземным целям, живучесть. Ударный крейсер – абсолютно универсальный корабль, но крупнее и тяжелее… Кто вообще скажет, что такое крейсер как таковой?

– Разрешите, глайнес?

– Да, Винаро?

– Корабль, предназначенный для ведения одиночного самостоятельного боя?

– Всё так, верно, молодец… Продолжим. Королевский рейдер – сочетает в себе черты фрегата и эсминца, но и миномёты у него слабее, и ракеты не такие мощные, да и в орудиях попытались найти некую «золотую середину», что и отличает его от лёгкого крейсера, где упор сделан именно на артиллерию… Добавьте ещё – торпедоносец, ну, здесь название говорит само за себя… Записали? Продолжаем, лёгкие корабли.

И дальше в том же духе…

Занятия Истоу выдавались довольно скучными по большей части, и арсиан, признаться, ждал и не мог дождаться этакой «вишенки на тортике», той части занятий, когда им дадут собрать планеры-беспилотники со слабым двигателем из готовых наборов частей. Впрочем, инструктор технической подготовки предупредил, что это – под самый конец занятий.

А пока – пишем, учим, запоминаем и не отвлекаемся ни на что другое, как дружище Дерас Каринеш, который обменивается потихоньку записками с Касти Винаро.

Звучит сирена окончания учебного часа, арсиан – встать, на выход!

Десять тарнов перерыва, потом – занятие у инструктора Сорен, а там уже обед. Обед к радости таких, как Сатаки, и к грусти Дементьева – он предпочёл бы заниматься до вечера.

В коридоре учебного корпуса подходит Тамис – за последнее время они стали практически неразлучны. Без Тамиса просто никуда – кроме него некому объяснить элементарные вещи, которых не знает Серёга. Дементьев и так уже сбился со счёта, сколько раз Шаджоу выручал его из глупых ситуаций, сколько традиций и обычаев растолковал. Серёга не сильно вдавался в причины происхождения той или иной нормы поведения – просто запоминал их и следовал им в дальнейшем.

– Честно говоря, Серёга, аж голова кругом идёт. Столько вещей, о существовании которых я раньше и не подозревал, уже пришлось изучить, – признал он, – Я раньше и не подозревал, что всё так сложно.

– Да ну, брось, материал-то несложный, – удивился Серёга.

– Да я не о материале, – отмахнулся Тамис, – Я о том, что раньше вот казалось – ну летит да и летит, ну наводится да и наводится, а когда начинаешь копаться в принципах всего этого – то оказывается, что это целый непознанный мир! Когда ничего не знаешь об этом, то кажется, что всё просто. Когда начинаешь разбираться – узнаёшь, что всё очень сложно, понимаешь? Не «трудно для изучения», а именно «сложно», понял мою мысль?

– Понял, конечно же, – улыбнулся Серёга, – Я хоть и не помню ничего о себе, но не дурак.

– Прости, не хотел тебя задеть… – начал было Тамис.

– Да не извиняйся ничуть не задел, я шучу так, – перебил Серёга, – Знаешь, ты прав. У меня вот тоже голова начинает пухнуть от такого объёма информации. Принцип работы радара, наведения ракет, устройство поворотного сопла, принципы управления полётом… А ещё и не забывай, что помимо основных предметов мне приходится изучать и ещё один – а именно традиции и обычаи, которые ты мне «преподаёшь».

– Ага, турбулентные, ламинарные и восходящие потоки, соотношение угла закрылков к подъёмной силе и скорости полёта, геометрия несущих и управляющих плоскостей, турбулентность на малых и больших высотах, соотношение силы ветра и бокового сноса. А вдобавок к этому – устройство патрона и оружия… – дополнил Тамис, – А ведь мы здесь ещё двух месяцев не провели! Страшно подумать, что будет дальше.

– Сдаётся мне, друзья мои, что дальше будет практика, – сказал Каринеш, который только что подошёл и сразу уловил суть разговора.

– Да ну? – засомневался Серёга.

– Сам посуди, – возразил Каринеш, – Такая скорость подачи теоретического материала да ещё и в таком объёме… Вот скажи – что ещё можно изучить об оружии, кроме как стрельбы из него? Пройдено и изучено всё, от патрона до характеристик, вплоть до химических реакций и погрешностей прицела на боковой снос ветром… То же самое – почти по всем предметам. Мы ведь изучили авиалёт от и до и перешли к ракетам. Даже пулемёты и пушки изучили уже. Что остаётся ещё? Тактика воздушного боя? Так Валенсес уже перешёл к ней! Тактика сухопутного боя? Сорен уже её читает! Парни, сдаётся мне, что на теоретические занятия отведено как раз пара месяцев, а остальные три – чтобы теорию закрепить практикой. Помните, что говорил Пинтро? Что как раз по прошествии пяти месяцев мы станем уже полноценными пилотами, готовыми к тому, чтобы нас направили в боевые подразделения.

– Парни, да чего гадать? Мало, что ли нам и без того головы забивают? – спросила стоявшая до поры рядом Нийя, которая разговор слышала, но не вмешивалась в него, – Поживём и увидим. Мне вот больше интересно, чего нам Сорен сегодня припас? Вроде ведь всё изучили от и до, начиная патронами и кончая гранатами для гранатомётов… Я раньше думала, что много знаю об оружии. Теперь понимаю, что я не знала ровным счётом ничего…

– Давайте о чём-нибудь другом, а? – взмолился Каринеш, – У меня до сих пор отдаётся в башке то правило, что ракета срабатывает сначала на самый сильный импульс цели, если этот импульс не в зоне игнорирования. А ведь это надо выучить наизусть, уж кто-кто, а Истоу проверит обязательно.

– Хорошо, давайте о другом, – согласился Тамис, – Вроде ж перерыв между уроками в десять кинсов предназначен для того, чтобы мы отдохнули? Вот и давайте отдыхать.

– Я вот о чём думаю, – признался Дементьев, – Ведь пройдут ещё три месяца, и раскидают нас по подразделениям как хотят. Скорее всего, по разным. А ведь хотелось бы и дальше служить вместе, правда, парни?

– Парни? А почему не девушки? – снова встряла Нийя.

– Нийя, с тобой вместе я бы согласился служить в первую очередь, – улыбнулся Серёга.

– О, да ты глаз на меня положил? – рассмеялась та, – А я слышала, будто парни не очень-то любят сильных уверенных в себе девушек. Им подавай этаких скромниц, которые из дома одни выходить бояться, не то что на флот поступить. Ты, стало быть, Серёга, не из таких?

– Не помню, – улыбнулся тот, – Раньше, может быть, был из таких.

– Раньше? – хмыкнула Нийя, – А сейчас?

– А сейчас я знаю только двух девушек – тебя и Касти, и, честно говоря, не совсем представляю себе неуверенных скромниц.

– Ха-ха! – рассмеялась она, – Стало быть, на нашем примере будешь судить об остальных? Слушай, удивительный ты парень, Серёга! Хорошо, что мы с тобой познакомились – теперь я буду гордиться тем, что хоть для кого-то послужила примером!

– А я вот Серёге по-настоящему завидую, – сказал Дерас, – На всё один универсальный ответ: не помню! И к Архаку всё прочее. Серёга, друг амнезийный, шарахни меня чем-нибудь по черепу, а?

– Зачем? – удивился Тамис раньше, чем Серёга успел открыть рот.

– А чтоб мне тоже память отшибло! – хохотнул Каринеш, – Будет нас двое таких. Тамис, не присоединишься к нам?

– Нет, пожалуй, – улыбнулся тот, – Я тогда ещё чего доброго забуду свою Далию и влюблюсь в Нийю.

– А что, в меня нельзя влюбиться? – нахмурилась Макаги.

– Можно, – улыбнулся Тамис, – Я вот так бы и сделал, если б память потерял. Но, увы, моя Далия – самая красивая девушка на свете.

– Серёга, ну шарахни, а? – не унимался Каринеш, – Я тогда забуду всех остальных и влюблюсь в Нийю. Нийя, ты ведь не разобьёшь мне сердце?

– Только в случае, если потеряешь память, – улыбнулась та, – Потому что тогда, быть может, станешь таким же очаровательно-наивным, как Серёга. Потому что в тебя нынешнего влюбляться не хочется.

– Как Серёга? – засомневался Дерас, – Нет, тогда надо подумать. Тамис, вот ты у нас человек с опытом взаимной любви, правильно? Вот скажи – стоит память терять чтобы Нийя в меня влюбилась?

– Ох, Дерас, элементарных вещей не знаешь, – улыбнулся Тамис, – Что, ни разу не слышал фразу «влюбиться без памяти»?

– Это про влюбившегося Дементьева что ли поговорка? – изобразил дурачка Каринеш, заставив рассмеяться Нийю.

– Нет, хотя, пожалуй, те, кто её придумал, сами не понимали её двусмысленности, – хмыкнул Тамис, – А вообще изначальный смысл такой – у влюблённых отшибает память! Так что сначала влюбись, потом мгновенно амнезия без всяких ударов по черепу.

– Нийя! С сегодняшнего дня начинаю в тебя влюбляться! – объявил Каринеш, – Если увидишь, что в один прекрасный день я подойду к тебе и спрошу, как тебя зовут, то ты мне хоть напомни о том, что я тебе сейчас обещал, ладно?

– Обязательно, – рассмеялась та.

– Архак меня подери, я ж только сейчас понял! – хлопнул себя ладонью по лбу Каринеш, – Я всё думал, с чего это Серёга и Тамис так сдружились быстро? А тут вот что со слов Шаджоу выясняется! У него от любви память отшибло! Так конечно сдружишься тут, если оба одинаково без памяти!

– Дерас, не присоединишься к нам? – рассмеялся Шаджоу, процитировав самого Каринеша, который до этого предлагал присоединиться к ним с Серёгой Тамису.

– Конечно присоединюсь! – в ответ хохотнул тот, – Я ж только что обещал влюбиться в Нийю до беспамятства!

– Значит, договорились, – улыбнулся Серёга.

– Хороший договор у вас! – притворно возмутилась Нийя, в глазах её забегали озорные искорки, – Значит, Каринеш у нас решил потерять память от любви ради того, чтоб поддержать Серёгу и Тамиса, а я пообещала ему ответить взаимностью, так? И что выходит? Что согласно взаимности я тоже должна влюбиться до беспамятства, и… нас уже четверо будет?

– Слушай, да ведь это ж идея, Нийя! – воскликнул Каринеш, – Класс, надо ещё Касти сюда! Пусть тоже договаривается с кем-нибудь, тот потеряет память, она ему – взаимностью… И у нас будет половина арсиана амнезийных и половина нормальных!

– Ага, плюс один ненормальный, – уточнил Серёга.

– Кто? – не понял Тамис.

– Как кто? Пинтро ж рехнётся, если у него половина подчинённых памяти лишится! – со смехом пояснил Серёга.

– Ребята! Согласитесь, мы придумали отличный план! – в ответ рассмеялся Дерас, – Если Пинтро после всего этого рехнётся – то, пожалуй, стоит привести наш план в действие! Хотя бы для того, чтобы посмотреть на съехавшего с катушек сатранда.

– Осталось с Касти договориться, – хмыкнула Нийя, – Это я, так и быть, возьму на себя. Чтобы не скучать пока Дерас в меня влюбляется.

– Да я уже почти влюблён! – воскликнул тот, – Правда, пока что всё помню.

– Третий арсиан, за мной! – сказал Сорен, появившись почему-то не из кабинета, а с ведущей на первый этаж лестницы.

Четверо друзей обменялись непонимающими взглядами, но сказалась военная подготовка, которую Пинтро вбил им чуть ли не в подсознание, на уровень рефлексов. Ноги сами шагнули вперёд, повинуясь приказу – тело выполняло нужную команду раньше, чем разум её осознавал.

Удивление их ещё больше выросло, когда Сорен вывел их на плац и повёл в обход корпуса столовой, к чёрному ходу, которым пользовалась обслуга из числа расконтрактованных. Ход привёл их не в саму кухню даже – в склад провизии. Там Сорен встретил и приказал построиться.

– Судя по вашим непонимающим взглядам, вы порядком удивлены тем, что вместо кабинета я привёл вас сюда. Поэтому объясняю – теоретические занятия у нас уже, практически, закончены. С этого дня начинается практика, оставшаяся часть теории будет дочитана прямо во время практических занятий. Думаю, вы заметили уже, что мы с вами изучили устройство и принцип работы оружия, его классификацию и тактику применения, боевые медицинские препараты, анатомию, бронежилеты и бронекостюмы. Осталось всего ничего – психология боя. То есть моя задача на данный момент – подготовить вас психологически. А это лучше всего начинать с практики. Вот с неё мы сегодня и начнём.

При этих словах Серёга скосился на Каринеша, тот сделал едва заметный жест – мол, что я говорил о том, что теория окончена? Вот пожалуйста, смотрите…

А Сорен тем временем продолжал:

– Повторял и повторю: большая часть пилотов гибнет не в кабинах своих авиалётов, а после катапультирования. Вам важно запомнить, что вы нужны войскам живыми. Подготовленный пилот обходится стране весьма и весьма недешёво. Пилоту с боевым опытом вообще цены нет. Авиалётов ещё наделаем, а вот опытных пилотов на конвейере не насобираешь. Поэтому если вас подбили, не задумывайтесь – дёрнул ручку, и кости за борт… А вот за бортом начинается уже совсем другая война. Война, где стреляешь не по площадям или целям, а по живым людям. И умирают они как раз у вас на глазах… Как свои, так и чужие. А чужие, к тому же, имеют свойство бежать на вас с перекошенными лицами и победными криками. На моих глазах парня просто зарезали – он стоял и не знал что делать, стоял и смотрел, как на него несётся здоровенный детина с ножом. Но и это ещё не всё. Больше всего шокирует первая смерть от собственных рук. Некоторые впадают в ступор, губительный на поле боя, некоторые получают сильный психологический шок, даже оружие из рук роняют. Чтобы выжить на войне, надо уметь убивать. Убивать спокойно, хладнокровно, расчётливо. На этом строится вся психология боя. Я не стану делать из вас убийц. Я просто буду учить вас выживанию, для которого приходится убивать. Если на вас летит в рукопашную враг – вы должны разделаться с ним быстро и максимально эффективно. Так, чтобы не встал. Для этого мы изучим азы боевой рукопашной системы – но дело не в ней, а вашей готовности применить эти самые знания. Для этого мы сегодня здесь. Убивать мы с вами будем учиться постепенно. И начнём прямо сейчас.

С этими словами инструктор нырнул в боковую комнату и волоком вытащил оттуда деревянную клетку, обитую металлической сеткой. Внутри взволнованно загомонили жирные, упитанные птицы, чем-то напоминающие куриц, но, конечно, местный аналог: кожистые перепонки крыльев, короткая щетина вместо перьев.

– Как они называются? – шёпотом спросил Серёга Тамиса.

– Пифилы, – ответил тот так же еле слышно.

Серёга пристальнее глянул на птиц. Ну правильно, судя по всему, именно эти пифилы в жареном и варёном виде и состояли в меню пилотов. Раньше почему-то совершенно было неинтересно, как выглядят живьём эти жареные ножки и грудки. А вот пожалуйста, вот они, все…

Все тринадцать.

Тринадцать?

Тринадцать! Тринадцать птиц, двенадцать человек в арсиане плюс инструктор, который говорил только что об убийстве…

Не может быть!

Или…

Ещё как может?

– В этом нет ничего сложного, – сказал Сорен, открывая клетку и жестоко хватая испуганно загомонившую птицу. Она вопила от страха, старалась вырваться, но Сорен спокойно закрыл клетку обратно и заговорил громче, перекрывая голосом крик несчастной:

– Смотрите внимательно, – сказал он, – Делается это вот так. Сжимаешь её покрепче, чтоб не вырвалась, желательно за грудь, а другой рукой берёшь за голову. Вот так берёшь. Так удобнее, да и мучиться не будет. А теперь поворачиваешь ей голову вот так…

Раздался хруст костей. Птица смолкла, голова её бессильно повисла – Сорен спокойно бросил мёртвую тушку на клетку сверху.

– Наш с вами ужин, – объявил он и вытер ладонь о ладонь, – Ну, добровольцы есть?

Тишина в ответ.

– Ну же, вы же военные! Это совершенно не страшно, это даже не больно. А птицам этим всё равно умирать, какая разница, от ножа мясника или от рук будущих пилотов? Ну, кто поспокойнее, кто подаст пример?

– Разрешите, глайнес Сорен? – раздался совершенно спокойный и равнодушный голос из строя. Голос, принадлежащий Ферулу Ксинбро.

– Конечно, Ксинбро! – весело отозвался Сорен, – Самый смелый?

– Самый опытный, – в ответ улыбнулся Ксинбро, – Правда, мы в деревне делали это обычно при помощи топора, но раз уж мы на уроке, вы ведь поможете мне, глайнес?

– Разумеется, – ответил Сорен, доставая из клетки очередную жертву, крепко держа её за лапы. Птица хлопала крыльями, стараясь вырваться, но Ксинбро спокойно ухватил её за грудь и резко сдавил. Птица задохнулась, принялась жадно ловить воздух, перестала хлопать крыльями.

– Я правильно руку держу на голове, глайнес? – спросил Ксинбро.

– Обхвати голову пальцами полностью. Так, хорошо. Немного сожми, чтоб покрепче. И теперь выворачивай запястье на себя.

Снова хруст. Но на сей раз не короткий и отрывистый, а немного более продолжительный. Ксинбро так же спокойно бросает тушку рядом с первой и, как ни в чём не бывало, возвращается в строй.

– Так, арсиан, ещё опытные имеются? – уточнил с улыбкой Сорен. Не дождавшись ответа, принялся переводить взгляд с одного на другого, словно выискивая очередную жертву. Хотя жертвы были в клетке, а в строю стояли как раз палачи. Взгляд Сорена замер на Серёге. Тот весь сжался, понимая, что сейчас произойдёт.

– Дементьев! А как вам кажется, вы раньше имели опыт убийства? – спросил инструктор.

– Не помню, глайнес, – сказал Серёга в ответ.

– Ну, а чувства никакого нет? Вроде как, мол, это уже когда-то было?

– Нет, глайнес.

– Что ж, Дементьев, я предлагаю вам хоть немного приоткрыть завесу тайны вашего прошлого… Сейчас проверим, доводилось ли вам раньше убивать или нет. Идите сюда. Ко мне.

Серёга, преодолевая нежелание, шагнул. Он теперь военный, приказ есть приказ – надо выполнять. Выполнять беспрекословно, потому что лишиться контракта для него означало лишиться всего. Чувствуя, как предательски вспотели ладони, он подошёл к инструктору. В горле почему-то запершило – он кашлянул, не помогло. Сорен открывает клетку, достаёт очередную жертву – на сей раз держит её за спину, чтоб не трепыхала крыльями. Её сородичи в клетке, видевшие смерть двух своих собратьев, кричат не переставая.