Текст книги "Точка Скольжения. Архипелаг. Часть первая"

Наставник Ниан предупреждал её в своё время об этом – материалисты способны лишь объяснить уже открытые явления – суть их понимать необходимо, но, уходя в мир тонкого восприятия на уровне энергетики, нужно полагаться на то, что видишь, что чувствуешь сама, а не вспоминать формулы управляющих законов физики. И за то время, что было проведено здесь, в Храме, после последней вылазки на Рондонг, Мислеги смогла открыть для себя нечто новое – теперь она достоверно знала, что Чёрную энергетику можно обратить в Белую и наоборот. Знала, как это можно сделать, понимала, за счёт чего происходит преобразование, но никак не могла докопаться до сути происходящих процессов – как и почему две принципиально противостоящих области энергетики могли переходить одна в другую? Спускаясь в зал и занимая место среди храмовников, она напряжённо размышляла над тем, стоит ли подкинуть эту задачку теоретикам и изыскателям Храма или лучше придержать язык за зубами и докопаться самой? Ведь было ясно, что Инвар Телли, чью книгу она дочитала, не исследовал уже существующее явление – нет, он как-то дошёл до него сам. Практически, открыл то, что в природе само по себе не происходило, да и происходить, собственно, не могло. Как и почему сама идея о возможности преобразования пришла ему в голову – было непонятно. Телли был либо гением, либо сумасшедшим – а скорее, сумасшедшим гением, ибо нормальному человеку ни за что бы не догадаться о том, что две противостоящих области энергетики, при столкновении зачастую аннулирующих друг друга, могут переходить одна в другую. Была в этом какая-то более глубокая мысль, нечто, о чём ничего доселе не подозревали – но что? Ответ мог содержаться во втором томе – но, если верить Настоятелю, второй том был полностью уничтожен, а во времена, когда церковь фактически правила на Геллии, за одно только хранение книг Телли полагалась немедленная казнь.

Тем временем, по залу прокатился шорох, спустя мгновение оборвавшийся резко наступившей тишиной – с лестницы, находящейся в дальнем конце главного зала, спустился Настоятель Храма – в парадном одеянии, неторопливой походкой – немного торжественной, если б не трость, на которую тот опирался при ходьбе. Ниан был хорошо знакома с тем, как проводятся испытания в Храме – бесхитростный обряд, без помпезности и излишеств, зато положенный случаю этикет выдерживался от и до. Настоятель неспешно занял место на возвышении в конце зала, некогда служившем алтарём – кто-то из послушников Храма подтащил, было, кресло, но старик едва заметно отмахнулся – мол, обойдусь. Замерли ряды храмовников, звенящая тишина – стало слышно, как летит по залу какое-то насекомое. Настоятель хмуро посмотрел под потолок, туда, где жужжало мелкое создание, не проникнувшееся важностью момента, повёл бровью – миг, и воздух вокруг букашки сжался и чуть ли не затвердел, раздавив нахала. Жужжание оборвалось, вновь воцарилась положенная моменту тишина – Настоятель удовлетворённо вздохнул и начал, по традиции, с приветствия.

– Ученики мои! – провозгласил он негромко, но стены отразили звук и он дошёл до каждого без исключения, – Разные вещи порой происходят в Храме Познания. Бывают моменты грустные – когда кто-то не возвращается из миссии, и нас становится на одного меньше. Но бывают и радостные события – когда нас становится больше. Не всякий достоин влиться в храмовое братство, но ещё меньше тех, кто получает честь не просто жить среди стен Храма, а трудиться на благо всего мира в качестве полноправного мастера-храмовника, и не важно, оперативником или просто аналитиком – всё равно труд наш тяжек, опасен и востребован. Мы – не просто Посвящённые, мы – те, кто следит за другими, такими же, как мы, дабы они не нарушали нормы Договора. Храм – прибежище лучших из лучших среди Посвящённых, и многие до того, как попасть сюда, уже не раз доказали на деле своё право войти в эти стены. Многие пришли к нам из других сообществ Посвящённых – есть среди нас и те, кто обучался в Университете Интерсилы, и те, кто прошёл школу в Орденах Церкви Творца, и даже, кхм, – короткий взгляд на Ниан, – Даже те, кто никогда до этого не соблюдал Договора. Но общее у нас у всех одно – каждый из вас признан достойным расследовать случаи, когда нарушена его буква. Но как разобрать, кто достоин, а кто нет? Полагаться на интуицию или субъективное мнение? Нет, это часто приводит к ошибкам и несправедливости – ведь выходит, что один стандарт для одного и другой для второго. Посему каждый, дабы получить право представлять интересы и выполнять обязанности, возложенные на храмовника, должен носить статус Мастера среди Посвящённых. Когда был подписан Договор, решено было – должны быть проведены испытания, и лишь прошедший их достоин носить статус. Посему согласно Договора, должны мы с вами сегодня испытать тех, кто долгое время уже находится среди нашего братства.

Ниан знала, что сейчас произойдёт – вызовут Кемиру, спросят, готова ли она – та, разумеется, ответит, что готова, девчонке не терпится попробовать себя. А потом вызовут её, Ниан – как единственную в Храме Чёрную. Что неудивительно, ибо сам замысел обучения Кемиры состоял в том, чтобы среди Храмовников появился ещё один человек, способный бить врага его же оружием. По традиции – а потом и букве треклятого Договора, сковавшего Чёрных по рукам и ногам – Испытания должен был принимать Мастер из той же области, что и испытуемый. При этом обязательно должен присутствовать кто-то из Магистров – следить за тем, чтобы Испытания принимались беспристрастно, и чтобы испытуемый не получил ни слишком лёгких, ни каких-либо невыполнимых заданий. Собственно, это называлось «проводить испытания» – фактически, Магистр должен был руководить процессом, блюсти положенный церемониал и пресекать нарушения на корню. Применительно к Храму это должно было бы произойти так: Ниан бы испытания принимала, а Настоятель выступал бы в роли того, кто их проводит. Но, к удивлению Мислеги, обычный сценарий сегодня изменился.

– Нечасто – а вернее, никогда доселе в этих стенах не проходили предписанные Договором испытания, которые проходил бы послушник, выбравший своею областью Чёрное знание. Ежели учесть, что за редкими исключениями Чёрные состоят в рядах Падших, то инициация одной из них уже стала поводом для высокого интереса в руководстве тех, чью деятельность мы с их согласия контролируем. А потому у нас сегодня гости – ученики мои, встретим с почётом главу Университета Экстраординарных Способностей – магистра Агами!

Едва утих последний отзвук последнего слова, из-за занавеси позади алтаря появился магистр. Ниан впервые увидела этого человека, о котором слышала очень и очень много. Один из тех людей в этом мире, кто был неподсуден никому, кроме других таких же магистров – глав Орденов Церкви, верхушки Интерсилы и, разумеется, самого Настоятеля Храма. Одет он был так же, как и другие Храмовники – тот же обычный парадный костюм Посвящённых, серый наряд с широкой, причудливой оторочкой – как и положено по статусу магистра – и при чём белого цвета. В случае с Агами это говорило о том, что его область – Белая.

Правда, Ниан не взялась бы судить о его специализации – может быть, и интуит или даже биомант, под чьей ладонью начинают послушно тянуться вверх стебли травы. Может, и экстрасенс – способный целить людей наложением рук. Но скорее всего, подумала вдруг Мислеги, и то, и другое, и третье сразу. В мире Посвящённых было редкостью, чтобы один и тот же человек совмещал в себе таланты к знанию во всех аспектах своей области. Хороший интуит, например, к управлению живыми созданиями оказывался почти неспособен – несмотря на то, что область энергетики была практически той же. Многие, конечно, кое-что умели из сходной специализации – например, Лилмел, будучи прекрасным интуитом, многое мог из области экстрасенсорики. Что там далеко ходить, сама Ниан, будучи спиритом, неплохо ориентировалась в вопросах гипнократии и многое из этой области умела. Именно поэтому среди Падших она в своё время считалась одной из лучших – а уж Агами, носящий статус магистра – то есть на ступеньку выше неё – наверняка и умел больше. То есть, скорее всего, прекрасно владел всеми существующими специализациями белой энергетики. И Интуиция, и Биомантия, и даже Экстрасенсорика.

Иначе Университет не возглавишь. Университет, что подобно конвейеру завода ежегодно выпускал в свет новых Мастеров и Подмастерьев, тех, кто ещё вчера пришёл в его стены как просто человек с необычными способностями, а сегодня может управлять животными или лечить любые болезни, кому повинуется пламя или вода. Университет – это главный источник толковых и образованных оперативников как для самой Интерсилы, так и для Храма – чуть ли не каждый второй из Храмовников некогда прошёл через его стены. Мало того – Университет включал в себя ещё и Академию – теоретический центр для всех Посвящённых Интерсилы, немало новых формул взаимодействия с энергетическим полем было выведено и опробовано на практике в его стенах. Не совсем понятно было для Ниан другое, а именно: почему Агами почтил Храм личным своим присутствием – неужели только из-за того, что сегодня через обряд Испытания проходит одна из чёрных? Тогда почему никого, никого совершенно не было в те времена, когда Кемира проходила предыдущие ступеньки – Посвящение, а затем – и Инициацию? Не придали значения? Или… Что-то произошло из разряда такого, после чего даже незначительным с виду, но связанным с чем-то событиям начинают уделять внимание?

– Приятная встреча, храмовое братство! – негромко, но отчётливо поприветствовал магистр собравшихся Храмовников, откидывая с лица капюшон. Храмовники пристально посмотрели на него – многим он был знаком по временам обучения в Университете, но не меньшее число их увидело Агами впервые. Среднего роста, телосложения обычного – с виду ничего выдающегося. Но вот в голубых глазах под высоким лбом, прикрытом аккуратно подстриженными свисающими с висков светлыми волосами, читался недюжинный ум.

– Приятная встреча, – хором поздоровались храмовники, и Ниан собралась, было, присовокупить свой голос к остальным, но осеклась на первом же звуке. За спиной у магистра, в тени, у самой занавеси позади алтаря стоял ещё один человек – и видела его только Ниан. Видела потому, что стоящий за спиной Агами человек, явно пришедший вместе с ним, использовал для отвода глаз всем Храмовникам без исключения ту же самую энергетику, которая была областью знания Мислеги.

Мало того – пришелец явно явился сюда по приглашению и с разрешения самого Настоятеля – и явился он вместе с Агами. Это было настолько странно, настолько непонятно, что Ниан опешила. Выходило, что либо Настоятель пригласил на испытания кого-то из Падших – что вообще было уму непостижимо; либо в рядах Интерсилы тоже появились свои Чёрные – и тогда выходило, что Ниан и Кемира не одиноки в том, что, будучи Чёрными, выбрали в качестве «своих» не Падших, а Чистых. Но и это было ещё не всё – пришелец явно был очень, очень умелым Чёрным – ни один из интуитов, даже таких сильных, как Лилмел, не ощущал его присутствия. Пришелец закрылся, спрятался настолько искусно, что никто из храмовников, далёких от Чёрного искусства, не видел его не только посредством обычных человеческих чувств, но и над-человеческих. Хотя Ниан была уверена, что если бы тот же Лилмел поднапрягся как следует, то разглядел бы невидимого чужака.

Помимо этого, чужак явно намеренно, нарочно не стал прятаться от других Чёрных – то есть Ниан и теперь уже Кемиры. Мол, для своих – я здесь, я не скрываюсь, смотрите на меня те, кто одного со мной цвета. Но для чужаков – меня нет, и знать о моём присутствии им не надобно. Почему не надобно? А вот потому – я скрытен, как и все Чёрные…

Мислеги не удержалась – скосилась на Лилмела. Но тот действительно был совершенно невозмутим, а стало быть, и не подозревал даже о присутствии в зале ещё кого-то кроме тех, кого видел и так.

– Итак, ученики мои, – провозгласил тем временем сразу после утихших отзвуков приветствия Настоятель, – Честь провести сегодняшние необычные Испытания я с удовольствием хочу доверить нашему гостю – Магистру Агами!

«С чего бы?» – тут же мелькнула мысль у Мислеги, – «Помнится, официально – опять этот проклятый Договор! – даже я статуса Мастера пока не ношу, хотя на задания с группой Данаиса чуть ли не с первых дней мотаюсь. А тут такая помпезность, странные гости, и… Да что бы это всё могло значить, в конце концов!?»

– Да начнутся Испытания, – провозгласил Агами спокойным, уверенным голосом, – Однако же перед тем, как вызвать испытуемую и Мастера, достойного их принять, здесь, в обители тех, кто хранит букву Договора, я не могу не промолчать о том необычном случае, с коим мы имеем дело. А именно – согласно правил, в Договоре утверждённых, принимать испытания может лишь Мастер того же цвета, что и испытуемый. Но – по тем же правилам, официально в мире не существует мастеров Чёрного искусства, чтящих Договор. В то же время, неофициально они есть – я, уважаемые Храмовники, говорю о вашей соратнице по имени Ниан Мислеги, инициированной как Чёрная, но уже позже примкнувшей к рядам Чистых Посвящённых. Долгое время по соглашению между Магистратом Интерсилы, Приоратом Церкви Творца и настоятелем Храма на правах Подмастерья она не раз доказывала свою верность делу Храма и пути Чистых. Встал перед нами тот же вопрос – ежели присваивать ей статус Мастера, то кто же принимал её Испытания?

Агами выдержал паузу.

Ниан, которая и так не на шутку внутренне напряглась, сжала кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней – почти до крови. Она, полагавшая, что прекрасно знает ход ситуации наперёд, оказалась вдруг перед самыми неожиданными событиями из тех, что только могла предположить. Это что же – когда она пришла в Храм, ради неё одной Настоятель устроил самый настоящий Совет Магистров? О том, что таковое событие не просто могло – а именно должно было случиться – можно было догадаться самой. Никто бы просто так её, бывшую Падшую, в ряды храмовников не принял. Так почему же раньше она об этом даже не задумалась? Ругнув себя за это, ещё раз помянув треклятый Договор, она собралась, заставила себя успокоиться. Посмотрим, что там дальше, что за игру они затеяли, эти Чистые, которые носятся со своим Договором как с единственной и непреложной истиной.

– Долго думали мы над этим вопросом, – продолжил Агами, скользнув взглядом по Мислеги и продолжив обозревать ряды храмовников, глядя на всех сразу и на кого в отдельности, – И пришли к выводу, что и Падшие не могли не соблюсти традицию, принятую задолго до появления Договора. И, согласно этой традиции, они тоже испытывали тех, кто вливался в их ряды.

«К правильному выводу вы пришли», – с издёвкой прокомментировала про себя Мислеги

– И нашли наконец Мастера, который принял Испытания у Ниан Мислеги, – произнёс Агами.

Ниан почувствовала, что у неё вот-вот подкосятся ноги. Нашли? Её наставника, Рему Чинтери – нашли? Так… Жив ли он после этого?

– И дабы ни у кого не возникло сомнений, – продолжил тем временем Агами, возвышая голос и уже пристально глядя на неё, – Было решено Магистратом Интерсилы совместно с Настоятелем Храма при благословении Церкви Творца призвать всех Храмовников в свидетели – признает ли ученица своего Наставника? И подтвердит ли он, что Ниан Мислеги сдала ему испытания?

В зале повисла абсолютная тишина, в которой Ниан показалось, что сейчас все без исключения храмовники слышат оглушительный стук её сердца.

– Ниан, – по обыкновению кашлянув, негромко произнёс Настоятель, – Выйди, пожалуйста, на середину зала и скажи нам – есть ли здесь тот, кто принимал у тебя Испытания?

Мислеги внезапно, резко взяла себя в руки – как делала это всегда, когда предстояло сделать что-то важное и ответственное. Прочь все эмоции, чувства, переживания – её цветом был чёрный. Цвет энергетики чистого, не замутнённого сознания, цвет того абсолютного разума, издавна решившего, что всё, рождённое однажды, умрёт в свой срок. Делая неторопливые, размеренные шаги вперёд, она незаметно бросила в пространство формулу поиска – найти хоть какие-то отзвуки чёрной энергетики, что-то личное, что ни с чем перепутать нельзя. То, что может принадлежать только одному человеку на Эмиадии – тому, кто из неё, девчушки со способностями к спиритизму и гипнозу, сделал специалиста в области того запретного знания, носители которого и звались Посвящёнными.

Но – ничего. Странный чёрный пришелец, спрятавшийся за пеленой её родной энергетики как от обычных глаз, так и от особых способностей всех храмовников без исключения, никаких знакомых отголосков в энергетический мир не давал. Вернее – не давал вообще никаких.

А не подвох ли? Слишком уж это всё было странно и неожиданно. А потому, повернувшись лицом к Агами и Настоятелю, она уверенным голосом произнесла:

– За спиной у вас, Магистр Агами, стоит некий Посвящённый, полностью закрывший себя от чужого восприятия. Ни малейшего отголоска – я не могу сказать, кто вот этот Чёрный, стоящий вон там, – и с этими словами Мислеги подняла руку, указав прямо в скрывающегося незнакомца, которого видели только она да Кемира.

И – тут же! – зал за спиной взорвался. Ропот голосов, всплески волн энергетики – белой, стихийной – Ниан без труда узнала формулы поиска, формулы прощупывания, формулы анализа отзвуков. И ухмыльнулась про себя – если это и вправду, если это действительно Рему Чинтери, то девять из десяти таких попыток пропадут зря. Незримые и неощутимые для обычного глаза действия творились сейчас в неярко освещённом люстрами под потолком зале. Волны тонкой энергии прокатились по нему, взаимно проникая и даже не думая перемешиваться или искажаться от столкновения. Каменные стены без украшений отразили волны, выстроенные по формулам поиска. Вернулись, сообщив, что никаких преград для себя, кроме видимых глазу, не встретили. Зал наполнился внимательными взглядами, которые воспринимали сейчас инфракрасный диапазон – те, кто выбрал этот способ, рассчитывали найти тепло тела. Кто-то пытался уловить влагу дыхания, кто-то – движение воздуха, кто-то – флюиды чувств человека, сердцебиение – как бы не прятался сейчас человек, его неизбежно нашли бы, слишком много разных способов было применено одновременно.

Но случай был не тот. Именно этим и славилось чёрное искусство – да, глаза могут видеть, руки – ощутить, ноздри – уловить запах, уши – звук… Но человеку можно внушить, что он ничего не видит, не чувствует, не ощущает. И человек, даже увидев, поверит в то, что ничего не видит. Это была ложь – та самая прямая и умышленная, своекорыстная ложь, которую некогда выкорчёвывала вместе с другими грехами церковь. Это было манипулирование сознанием людей – прямое и наглое, без малейшей мысли о том, что люди по поводу такого вот манипулирования подумают. Ниан поневоле порадовалась за собрата по ремеслу – сработано было чисто, поняла она, видя, что весь поиск всеми доступными способами ни к чему не привёл. Пелена энергетики, которой как покрывалом обернулся гость, была рассчитана на всё и сразу – какая бы формула не натыкалась на неё, ответ был один – никого здесь нет.

– Чтоб меня… – донеслось до Мислеги тихое ругательство Лилмела. В нём она никогда не сомневалась. Сильный интуит. Пожалуй, один из сильнейших в мире – он почувствовал присутствие ещё одного, кроме Ниан и Кемиры, Чёрного в зале. Лилмел, видимо, применил что-то особое, из собственного арсенала, что-то не позаимствованное из книг, а разработанное самостоятельно. Или где-то случайно увиденное – и такое не было редкостью, иногда, но Посвящённые натыкались на любопытные спонтанные процессы в природе. Весьма и весьма любопытные. От таких неожиданностей редко помогали стандартные, наработанные и проверенные схемы защиты.

– Ученики мои! – воззвал чуть громче, чем обычно, Настоятель, – Не стыдно ли вам? Вроде серьёзные, во многих передрягах побывавшие люди, а ведёте себя, как… И это перед лицом наших гостей! Мне стыдно за вас, храмовники!

И сразу же смолкли голоса, прекратились возмущения энергетики – только слабые отзвуки грянувшей бури волнами гуляли по залу. Порядок восстановился моментально – уж в чём-чём, а в понимании ситуации храмовникам никак нельзя было отказать.

– Приношу свои извинения, – смущённо, словно виновато, произнёс Чёрный, проявляясь во всех смыслах этого слова. Теперь все его видели – серый плащ с чёрной оторочкой, такой же, как у Ниан. Ещё до того, как он откинул с лица капюшон, Мислеги уже узнала этого человека.

Голос, жест – и главное, те самые отзвуки личной энергетики гостя не позволяли спутать его с кем бы то ни было. Сколько лет она провела вместе с этим человеком? Заменившим ей родителей, набожных и добропорядочных людей, водивших дочку в церковь? Сначала ей там просто не нравилось, но, глядя на других, она про себя решила, что надо просто привыкнуть. Правда, в отличие от всех остальных, с каждым походом ей становилось всё хуже и хуже.

Мислеги помнила, как это было, словно случилось всё вчера – и то, как она стала отказываться ходить на молитвы, и то, как родители её заставили, и как она первый раз потеряла сознание. Как потом ей рассказали, что с ней случился самый настоящий припадок. И как потом священник начал изгонять из неё беса, и как с каждым разом её мучило не только душевно, но и физически. И как испуганные родители оставили её на недельку пожить при церкви, пока ей не станет лучше. Но лучше ей не стало ни через неделю, ни через две – и набожные папа и мама побоялись забирать дочь домой. Ниан хорошо помнила эту трагедию юности – люди, которых она так любила, стали чураться, сторониться её. Помнила эту первую обиду на весь мир сразу, и то, как на третью или четвёртую неделю к ней, тринадцатилетней глупышке, плачущей на заднем ряду зала для молитв, подошёл странный человек и начал расспрашивать – почему плачет? А потом вопросы как бы сами собой стали другими: что она чувствует, и как, и что с ней происходит.

Никто никогда раньше не задавал ей таких вопросов. Никто не проявлял к ней сочувствия, считая, что чем хуже ей, тем хуже сидящей в ней злой сущности, и когда бесу станет совсем плохо – он не выдержит и убежит. Но незнакомец почему-то проявил участие, попросил рассказать подробнее – и маленькая Мислеги впервые за много времени смогла выговориться и выплакаться вдоволь.

А потом странный человек предложил ей пойти с ним – и только потом, постигнув премудрости Чёрного искусства, она поняла, почему тогда так легко согласилась. И потом уже не раз вспоминала кладбище, и странные знаки на земле, и странного человека. Отчётливо помнила она то, когда впервые в своей жизни увидела существо из мира тонкой энергетики – появившееся словно из неё самой, размытое, призрачное существо, покорное власти того человека, кто привёл её сюда. Существо ушло в землю, растворилось, исчезло – и словно пелена спала с глаз юной Мислеги. Она вдруг отчётливо осознала, где находится, почему, и что произошло только что – и вот тогда ей стало по-настоящему, не на шутку страшно. Внезапно она поняла, что ведь вроде бы только что был день, когда к ней этот странный человек подошёл. А сейчас стояла ночь. Сразу же пришло понимание того, что они на кладбище вдвоём, и что она понятия не имеет, где они находятся и в какой стороне её дом.

– Мы за городом, – пояснил странный незнакомец, присаживаясь на землю, – Не бойся. Я тебе не причиню вреда, и эта тварь, – кивок на разрисованную непонятными знаками землю, в которую впитался призрак, – Больше тебя не побеспокоит.

– А.. что это было? – любопытство юности всегда пересиливает страх.

– Ты её разглядела? – спросил он вместо того, чтобы ответить.

– Видела, – сказала девочка, – Такой серый туман, вроде человеческой фигуры, только уродливой такой. Что это было? – повторила она вопрос.

– Как тебе объяснить, – вздохнул незнакомец, – Ну, те, кто верит в Творца, называют их бесами, демонами. В принципе, они правы, но это… Что-то вроде существа из мира тонкой энергетики, я сам толком не знаю, откуда они берутся – каждый раз что-нибудь в их появлении новое. Этот, к примеру, когда-то при жизни был злодеем, его убили, разумеется, из мести. Ну так вот он решил отомстить. Нашёл подходящую… жертву. Тебя то есть. И подселился.

– Так что, это и правда был бес? И значит, правильно его из меня изгоняли?

– Это с какой стороны посмотреть. Вроде и бес, а если по-моему, так просто ещё одна выходка со стороны тех, кому снова хочется жить. Насчёт правильно ли изгонять – изгонять, конечно, надо. Вопрос в том, что это можно делать двумя путями – правильным и неправильным.

– То есть, в церкви его изгоняли неправильно, если он столько не хотел выходить, а у вас – раз, и вышел?

– Ты видела фильмы, в которых злодей захватывает заложников? Так вот, освобождать их можно двумя путями – первый, это долгая осада, а потом штурм. Командир штурмующего отряда прекрасно разбирается в том, как обезвредить бандитов, чтобы люди не пострадали. Но получается это далеко не всегда – то кого-нибудь из заложников убьют, то кого-нибудь из штурмующего отряда. Потому как используется здесь метод грубой силы, стрельба то есть. Это, конечно, правильный подход, но есть и другой – когда к бандитам отправляют переговорщика. Он ничего не смыслит в штурме и управлении отрядом, зато прекрасно разбирается в психологии бандитов, умеет говорить с ними на одном языке, знает, как убедить их сдаться. Иногда – при необходимости – убивает главаря, после чего остальные бандиты сдаются. Это – другой подход, когда силы применяется немного, зато с умом. Получается, что и переговорщик, и командир штурмовиков делают одно и то же дело, только по-разному. И результат зачастую разный. Либо штурм и кровь, либо переговоры, после которых бандиты сами отпускают заложников. В твоём случае ты – заложник, священник – командир штурмовиков, а я – как раз переговорщик.

– А почему этот «бандит» выбрал именно меня? – спросила Ниан, садясь рядом, но вдали от нарисованных на земле знаков – мало ли?

– Тут вопрос предрасположенности, – сказал незнакомец, – У тебя она очень сильная. И со временем проявится, вот увидишь. Уже проявляется, если ты смогла эту сущность разглядеть. Обычные люди их не видят.

– И что, это… будет продолжаться?

– Нет, конечно, – ответил незнакомец, – Могу дать тебе амулет защитный, но носить придётся не снимая, что, конечно, не очень понравится твоим набожным родителям. А вернее, совсем не понравится. Но амулет позволит тебе сохранить свои врождённые способности.

– Это хорошо или плохо?

– Не знаю. Зависит от каждого в отдельности. Кто-то говорит «дар», кто-то «проклятие», кто-то принимает таким, как есть. Сама решишь. Но можешь и не решать. Походи в церковь, при чём как можно чаще – ничего плохого уже не будет, будешь чувствовать себя неуютно, не более того. Никаких больше потерь сознания и всего прочего. Со временем и чувство неудобства пройдёт – станешь совсем обычным человеком, если, конечно, ходить будешь регулярно. Иначе то, что заложено в тебе от природы, снова даст о себе знать.

– А что заложено? – продолжала любопытствовать Мислеги.

– То же самое, что во мне, – хмыкнул незнакомец, – Власть над такими вот созданиями, как то, что подселилось к твоей энергетике. Некое родство с ними, что и позволяет им подселяться к нам, а нам – видеть их и управлять ими.

– То есть, и я смогу ими управлять? – удивилась девчушка.

– Только не думай, что это так здорово, как тебе кажется, – снова хмыкнул незнакомец, – Это совсем другая жизнь. Сначала тебе предстоит учиться – много учиться и упорно. Это будет подготовкой к первому шагу – Посвящению, когда ты решишь, хочешь ли ты пойти дальше или это не для тебя. Если пойдёшь дальше – назад пути уже не будет.

– А что мне для этого нужно сделать? – спросила Ниан.

– У тебя сейчас два варианта выбора, – вздохнул незнакомец, – Вернуться в церковь и ждать, когда тебя заберут родители. А будет это очень скоро, ведь священники быстро убедятся, что тебя оставили в покое сущности иного мира. Тогда всё будет хорошо, будет нормальная, обычная жизнь – как у всех. Ну, только в церковь придётся ходить часто, как твои родители – не удивлюсь, если у тебя способности от них обоих, и в тебе они сложились. Видимо, поэтому они ходят так часто в церковь – это не их прихоть, это для них необходимость. И будет необходимостью для тебя.

Второй выбор – пойти со мной. И тогда не будет ничего нормального и ничего обычного – будет трудно, очень трудно, придётся забыть всех, кого ты раньше знала или любила, уехать отсюда, сам не знаю, куда, но подальше. Ты откроешь для себя целый мир, о котором раньше и не подозревала – но мир обычных людей оттолкнёт тебя, и тебе придётся стать одинокой. Стать не просто одинокой – стать одиночкой… я тебя с ответом торопить не стану. Посижу, отдохну – не так-то просто управлять этими тварями. Церковь в той стороне. Если хочешь – могу проводить. Но мне совсем в другую сторону.

Как наяву Мислеги вспомнила сейчас их первое знакомство с Рему Чинтери – то, как, когда он встал и кинул на неё прощальный взгляд, собираясь уходить, она не стала просить его проводить. Она тоже встала и пошла. Сама. В ту же сторону, что и он – и с тех пор ни разу не пожалела об этом.

«Странно, но он совсем не постарел», – подумала она, глядя на упрямые складки в уголках сухих губ, на сеть морщин в уголках глаз – они, конечно, стали глубже, но ей в юности он казался более старым. Она понимала, что на самом деле прошли годы с тех пор, как они расстались и больше не виделись – но впечатления упрямо диктовали своё: её наставник всё тот же, только голос стал чуть более хрипловатым.

– Наставник, – сказала она, преклонив голову и борясь с теми чувствами, что обуревали её сейчас.

– Приятная встреча, ученица, – в ответ с теплом в голосе произнёс он, и Ниан была готова принести Чёрную Клятву в том, что её давний знакомый сейчас занят в душе тем же самым.

«Чёрный должен хранить свои переживания в себе», – так учил её наставник и этому же правилу сам и следовал неукоснительно.

– Ниан Мислеги, – тактично, но с нажимом произнёс Агами, – Этот, именно этот человек принимал у вас Испытания?

– Этот, – твёрдо, посмотрев пристально в глаза Магистру, ответила она.

– Рему Чинтери, – снова обратился глава Университета, – Прошла ли она их?

– С отличием, – подтвердил Чёрный.

– Тогда, я думаю, никто не возразит против того, что Мислеги, как Мастер Чёрного искусства, достойна принять сегодняшние Испытания? – задал Агами вопрос, который, скорее, после всего произошедшего был чистой формальностью.