Текст книги "Точка Скольжения. Архипелаг. Часть первая"

Под кружком снизу спереди такая же шкала, но горизонтальная. На ней тоже размечены тисаны, которые указывают курс машины. Это тоже всё выучено наизусть, но вот только воочию видеть доводится впервые. Пульт навигации – включаем его тумблером, на экране состояния тут же появляются данные с него – закрылки в крайнем нижнем положении, перепускные створки турбин стоят вертикально, при запуске реактивная струя тяги пойдёт не в сопла в хвосте, а вертикально вниз. Рули хвостового оперения в нейтральном положении.

– Ну как, освоились? – спрашивает Валенсес.

– Первый вполне, – отвечает Висдеш.

– Второму уже скучно просто так сидеть, – шутит Каринеш.

– Третий. У меня вопрос: пульт управления огнём включается по приказу, верно? Так вот сейчас его для ознакомления включать или нет? – спрашивает Серёга.

– Включим обязательно для ознакомления, но позже, на следующем занятии, – отвечает Валенсес, – Если кто включил, отключите. Теперь на пульте параметров нажмите «пуск турбины», а затем «питание системы управления». После этого проверьте, чтобы закрылки были в крайнем нижнем положении, а перепускные створки были направлены вертикально вниз. Затем перья рулей – они должны быть в нейтральном положении. Если что-то не соответствует – измените так, чтоб стало как надо. По готовности доложить.

Серёга нажимает «пуск турбин» – цифровые шкалы на приборах справа тут же оживают, величины на них прыгают, для подсказки над каждой шкалой пометки «число оборотов», «давление топлива», «температура камеры сгорания»… Но удивляет не это, а то, что сквозь наушники пробивается фоновый шум турбин, искусно сымитированный Архак знает где спрятанными динамиками. Дементьев в точности следует инструкциям дальше, включает питание системы управления – оживают дополнительные шкалы: «давление масла в системе гидравлики», «уровень масла», «напряжение бортовой сети»… Экран состояния начинает подсвечивать тёплыми жёлтыми тонами турбины – этот цвет означает нормальную их работу.

– Параметры системы в норме, – раздаётся в наушниках ровный, спокойный, даже каплю ласковый женский голос. Это включается голосовой информатор бортового компьютера, фразы которого тоже были пройдены на теоретических занятиях, а вот слышит их Дементьев впервые. А сразу следом оживает рация.

– Первый готов.

– Второй готов.

– Третий готов, – отвечает Серёга.

– Хорошо. Если не забыли, всё, что было сделано до этого момента, называется «процедура подготовки ко взлёту». Начиная с этого момента считается, что машина готова взлететь. В дальнейшем доклад об окончании процедуры подготовки ко взлёту должен звучать так: «номер такой-то ко взлёту готов». Теперь берём в правую руку штурвал, левую кладём на рукоять регулятора тяги турбин на пульте навигации. Рукоять штурвала, как вы помните, по умолчанию устанавливается в нейтральное положение. Чтобы вы могли лучше чувствовать машину, штурвал начинает слабо сопротивляться изменению своего положения. Так что если убедились, что штурвал у вас никуда не отклонён, начинаем плавно передвигать регулятор тяги от себя. Готовы? Начали!

Серёга расслабляет напряжённую руку на штурвале и начинает плавно передвигать регулятор тяги. Снова удивляется – кабина вздрагивает, словно он и вправду начинает взлетать. На имитации стекла фонаря кабины внутри кружка в центре, справа от крестика, начинают бежать вверх числа, означающие высоту. Слева от крестика числа пока на ноле – они означают горизонтальную скорость. Линейки прокрутки тоже на нулях – курс машины ноль тисанов, то есть строго север, наклон продольной оси машины к горизонтали тоже равен нулю. Серёга видит, как уходит вниз с экранов посадочная площадка и вновь удивляется реалистичности симулятора.

– Отрыв от площадки, – сообщает голосовой информатор немного с опозданием.

– Дементьев, не нервничай, слишком быстро начинаешь подниматься, – говорит Валенсес, который видит на экранах на пульте управления имитацию программой трёх машин со стороны, – Чуть сбавь пока тягу. Каринеш, наоборот, чуть-чуть добавь… Ещё… Отлично, вот так. Висдеш, ровнее штурвал держи… Хорошо. Так, нажимаем теперь на «убрать опорные стойки» – кнопка на пульте справа. Теперь внимательно – на пульте навигации найдите регулятор угла наклона перепускных створок турбин. Нашли? Хорошо, его теперь тоже от себя. Плавно доводим его где-то до четверти от крайнего положения.

Кабина симулятора вздрагивает, слегка наклоняется вперёд, повинуясь движению руки Дементьева на рукояти регулятора.

– Штурвал чуть-чуть на себя, – продолжает инструктировать Валенсес, – Дементьев, дыши ровнее, не надо так сильно штурвал наклонять, отпусти чуть-чуть. Ещё отпусти. Хорошо, держи так. Каринеш, ничего больше пока не делай, всё правильно. Висдеш, регулятор угла створок ещё дальше немного. Так, парни, волнуетесь – это нормально для первого раза, главное не нервничать. Хорошо, теперь добавляем тягу до отметки «боевая скорость», видите её на шкале рядом с пазом, в котором ходит регулятор? Если разглядели, добавляем. Опять же – не дёргая ручку, не спеша, плавно. Хорошо, про штурвал не забываем – нос машины должен быть слегка приподнят, тисанов этак на пять. Добавляем… Так, хорошо. Теперь регулятор угла створок от себя до отказа.

Дементьев делает, что сказано. Нос машины легко и послушно встаёт на отметку «плюс пять», курс стоит как вкопанный. На экране состояния он видит свою машину со стороны, вид спереди – плоскости крыльев строго горизонтально, это хорошо.

Начинает бежать вверх шкала скорости, догоняя и перегоняя шкалу высоты. Регулятор угла оттянут до упора, экран состояния показывает и это – машина опять еле ощутимо вздрагивает, симуляция почти во всём соответствует реальности.

– Боевая скорость, – сообщает голос бортового компьютера, шкала скорости устанавливается на отметке, шкала высоты продолжает расти.

– Третий, взлетел, молодец, ставь штурвал ровно, держи высоту. Расслабься, вы сейчас летите в идеальных атмосферных условиях – ни восходящих потоков воздуха, ни зон турбулентности, ни ветра. Второй, следи за углом возвышения, слишком нос задрал вверх. Первый, хорошо идёшь, выравнивай нос. Второй, выровнялся? Ага, вижу… Всё, парни, летите нормально. Как ощущения?

– Прекрасные! – отвечает Каринеш.

– Говорит первый, я просто в восторге, – признаётся в Висдеш.

– Третий так вообще счастлив! – восторженно отвечает Серёга.

И есть от чего. Пусть пока на симуляторе, но это первый в его жизни взлёт – и прошёл он без сучка, без задоринки. А ведь мог и клюнуть носом в землю при взлёте…. Симулятор правдоподобен донельзя, кажется, будто это и не симулятор вовсе, а самый что ни на есть настоящий, пусть и учебный авиалёт.

– Рад за вас, парни, – отвечает Валенсес, – Про срыв потока и критические углы атаки все помнят? Надеюсь, что уж из вас троих никто этого не забыл. Если заметили, ваши машины всё ещё продолжают подниматься – это из-за опущенных до отказа закрылков. Опускать их вниз необходимо при взлёте, чтоб крылья быстрее набрали полную величину подъёмной силы, но в полёте эти закрылки тормозят вашу машину и тянут её вверх из-за избыточной подъёмной силы. Теперь самостоятельно отрегулируйте их так, чтоб высота перестала расти. Регулятор находится на том же пульте слева, ближе к центральному пульту. Нашли? Пробуем, я слежу.

Серёга взялся за регулятор, начал двигать его от себя, на сей раз помня о том, что резких движений совершать не следует. Плавно, не торопясь, не отрывая взгляда от шкалы высоты прямо перед собой. Числа начинают сменять друг друга медленнее, замирают совсем, потом медленно начинают ползти вниз – машина снижается. Значит, перестарался, надо чуть-чуть на себя. Ещё чуть-чуть….

Отметка высоты замирает как вкопанная. Авиалёт держит высоту.

– Третий, замечательно, справляешься! – отмечает Валенсес, – Раньше всех управился. Каринеш, не надо резких движений туда-сюда, спешка ведёт только к задержкам. Первый, Висдеш, не надо так бояться этого регулятора, от него авиалёт в падение не сорвётся. Смелее! Вот так, ещё немного – держишь высоту… Так, второй, тоже молодец! Теперь, когда вы выставили машину, попробуем повернуть. Сначала внимание на радар. Вы идёте почти ровным строем, но отработкой построений в воздухе займёмся позже. Сейчас главное не допускать опасного приближения к другому авиалёту. Поэтому поворачивать будем по одному. Сейчас ваш курс ноль. Третий, вам нужно выйти на курс триста пятьдесят, то есть развернуть машину на северо-запад. Перед поворотом важно не забывать, что по мере поворота машина будет наклоняться всё сильнее, пока штурвал в наклонном положении. Чтобы не допустить крена до критической отметки, при которой машина начнёт терять высоту, нужно постоянно следить за углом наклона крыльев. Сейчас плавно поворачиваем влево, готов?

– Готов, – напрягся Дементьев.

– Хорошо, начинай, – говорит Валенсес.

Дементьев слегка сдвигает штурвал влево. Бросает взгляд на радар – там идут чуть позади него и ниже Каринеш и Висдеш, вроде приближения на опасное расстояние произойти не должно… Машина послушно наклоняет крылья влево, Серёга чувствует, что кабина симулятора тоже наклоняется соответственно – словно и вправду летишь. Побежала горизонтальная линейка прокрутки под кружком в центре фонаря кабины, отслеживая изменения курса. Крылья наклоняются всё сильнее. Слева, если чуть повернуть в голову и скосить глаза, видны обе плоскости крыльев – одна ниже, другая выше, справа – то же самое, только плоскости наоборот подняты. Дементьев плавно двигает штурвал, следя за тем, чтобы угол наклона плоскостей не изменился. Короткий взгляд на радар – Висдеш благополучно прошёл над ним, а Каринеш – под ним, они продолжают идти дальше курсом ноль. Следом такой же взгляд на собственный курс – отметки приближаются к трёмстам пятидесяти, значит, пора заканчивать поворот. Ещё немного штурвал вправо, ближе к нейтральному положению – плоскости крыльев поднимаются, почти выравниваются, отметки на линейке курса пробегают мимо всё медленнее, вот уже триста пятьдесят три, триста пятьдесят два… Пора! Рука расслабляется, позволяя штурвалу самому вернуться в нейтральное положение, плоскости крыльев встают горизонтально, но инерция вносит своё лепту – нос машины промахивается на два градуса, и приходится слегка двигать штурвал вправо. Короткое, едва заметное глазу движение – но рука чувствует штурвал, его сопротивление изменению своего положения, и машина в точности смещается ровно на два градуса.

– Третий поворот выполнил, – докладывает Серёга, – Высота прежняя, курс триста пятьдесят.

– Хорошо, Дементьев, слишком уж осторожно вошёл в поворот, но для первого раза просто замечательно… Даже высоту не потерял, говоришь? Значит, грамотно всё сделал. Хорошо, теперь Висдеш, поворот на восток, на курс пятьдесят, готов?

– Готов.

– Начинай. Следи за высотой, чтоб не задеть Каринеша.

– Понял, начинаю.

На экране вида назад Серёга видел, как расходятся в воздухе две машины. Каринеш ушёл пониже, чтобы освободить место, Висдеш наклонил свой авиалёт вправо. Две плоскости крыльев резко пошли вниз, всё сильнее, машина стремительно нырнула в поворот.

– Первый, слишком сильно наклонился, верни штурвал чуть левее! – голос инструктора раздаётся обеспокоенно, – Ещё верни! Быстрее!

Дементьев видит, что поздно – тот самый критический угол атаки достигнут, крылья встают вертикально и не хотят выравниваться. Машину резко выносит в крутой разворот, крылья больше не поднимают её – авиалёт начинает снижаться всё быстрее, полёт переходит в падение.

– Висдеш! Не волнуйся, это всего лишь симулятор. Давай закрылки убирай полностью, тягу до отказа, штурвал до упора вправо, понял?

– Понял! – чуть ли не кричит Висдеш.

Его машина начинает пропадать с Серёгиного экрана вида назад, Дементьев убирает на нём увеличение двумя нажатиями клавиш на пульте индикации прямо перед собой. Он видит, что перья рулей авиалёта Висдеша делают своё дело – машина падает уже на равномерно плашмя, её нос начинает опережать хвост, авиалёт выравнивается, падая теперь носом вниз.

– Висдеш, теперь штурвал на себя до упора, закрылки вниз до отказа! – Валенсес говорит быстрым, взволнованным, но при этом чётким и внятным голосом, – Хорошо, правильно, молодец, высота позволяет, успеешь выровняться… Отлично, идёшь ровно, отпусти штурвал, а не то слишком сильно задерёшь нос. Так, правильно, теперь равномерно поднимаешься, следи за высотой, как наберёшь пятьсот – штурвал от себя, чтобы выровняться. Тягу сбавь до боевой скорости… Молодец, достаточно, больше регулятор тяги не трогай. Сколько высота?

– Триста девяносто.

– Чуть убери закрылки, а то слишком быстро поднимаешься.

– Убрал, достаточно?

– Пойдёт, – отвечает Валенсес, – Чуть отдай штурвал от себя. Помни, что учебный авиалёт машина лёгкая, к штурвалу очень чувствительная.

– Да я это уже понял, глайнес, когда в падение сорвался… Не думал, что машина так резко отреагирует.

– Вот и прекрасно, значит, подобной ошибки уже не допустишь впредь. Сколько высота?

– Четыреста пятьдесят, начинаю выравниваться, глайнес.

– Правильно начинаешь, следи за экраном состояния и не допускай большого угла рулей высоты.

– Понял, слежу.

– Хорошо, давай, я слежу за тобой, – Валенсес снова говорит ровным, спокойным голосом, – Молодец, выровнялся. Теперь давай пробуем ещё раз. Какой у тебя сейчас курс?

– Сто девяносто восемь.

– Давай выйдем на курс сто пятьдесят, на сей раз пробуй сам, если что – я за тобой смотрю.

– Понял.

– Хорошо, начинай. Каринеш, заскучал?

– Да, глайнес.

– Понял, в чём ошибка Висдеша?

– Слишком сильно наклонил машину. Верно?

– Верно, слишком сильно. Но дело не столько в угле наклона, сколько в том, как много времени машина продержалась в этом положении. Тебе надо на курс сто ровно. Можешь повернуть плавно, как Дементьев, а можешь резко, но тогда должен быть уверен в том, что успеешь выровнять авиалёт до того, как он сорвётся в падение, понимаешь это?

– Понял, глайнес, на первый раз лучше поверну плавно.

– Смотри за экраном состояния, можешь смотреть на круг авиагоризонта впереди себя. Он повернётся вокруг крестика в центре ровно настолько, насколько наклонены крылья машины.

– Помню, глайнес, мы это проходили в теории. Не допускать наклона больше пятидесяти, верно?

– Верно. Как будешь готов, начинай. Висдеш, ты так целую вечность поворачивать будешь, наклони машину чуть посильнее, но не перестарайся!

– Понял первый, глайнес, попробую.

– Каринеш, осторожнее!

– Всё нормально, глайнес, я машину полностью контролирую.

– Уверен? – уточняет Валенсес.

– Абсолютно, я ведь уже видел всё на двух разных примерах, – спокойно отвечает Дерас, – Начинаю уже выравниваться.

– Поздновато начинаешь, – усмехается Валенсес, – На добрых пять тисанов поворот промазал, верно?

– Верно, глайнес, – с сожалением признаётся Каринеш.

– Ничего, подверни чуток вправо, для первого раза промашка в пять тисанов это очень даже хорошо… Высоту потерял?

– На четыре тсэра, – признаётся Каринеш.

– Замечательно, – отмечает Валенсес, – Висдеш, чего молчишь?

– Курс сто пятьдесят, глайнес, высота четыреста девяносто семь.

– Хорошо, молодцы, парни, теперь внимание на экран бортового компьютера. Он показывает ваши текущие координаты и пеленг на заложенные в его память отметки на карте. У вас сейчас одна отметка, она должна быть за краем зоны чувствительности радара. Помните, что карта берётся из памяти бортового компьютера? Так вот, по умолчанию масштаб карты навигационного компьютера в два раза шире, чем радиус зоны, в которой радар видит объекты. Центр карты ориентирован по вашему текущему положению. Расположение объектов на карте – по направлению на север, рисунок на экране сдвигается в сторону, противоположную вашему движению. Если некий объект находится за рамкой – значит, он вне той зоны, обзор которой даёт карта. Ну, это мы изучали с вами на одном из первых занятий, должны помнить. Так вот, сейчас нужно сориентироваться по навигационному компьютеру и самостоятельно вычислить на курс на объект, которым является ваша взлётно-посадочная площадка. Не только рассчитать, но и выйти на него самостоятельно. Теперь давайте сами, я жду доклада о выполнении.

Дементьев вгляделся в экран навигационного компьютера.

Так. Значит, вот этот крест во весь экран означает четыре стороны горизонта, отметки по краю экрана – это как раз четыреста тисанов. Вот эта вот линия – это мой курс, точка в центре – это я. Чтобы вычислить, на сколько тисанов и в какую сторону мне надо повернуть, чтобы лечь на нужный курс, нам надо вычислить разницу между моим курсом и пеленгом на объект. Пеленг объекта сейчас составляет сто шестьдесят восемь, мой курс – триста пятьдесят. А стало быть, мне надо повернуть на сто восемьдесят два тисана влево и лечь на курс сто шестьдесят восемь. Всё просто! Ну, дружище, поворачиваем? Поворачиваем, конечно же! – сам с собой провёл короткую беседу Серёга.

Он плавно наклонил штурвал влево, следя за кругом положения авиалёта на стекле кабины. Круг повернулся против часовой стрелки, отметка «ноль» у левой части перекладины крестика внутри круга сменилась отметкой «сорок пять» – это хорошо, как советовал Валенсес, больше пятидесяти лучше не наклоняться. Вон, машина и так рвётся в поворот покруче, пытается ещё больше наклонить пару левых плоскостей крыльев – верхнего и нижнего… Хотя… Почему бы и не попробовать? Эдак долго поворачивать придётся, а выход на нужный курс прямо так и хочется провести первым. Ну-ка, а если не мешать машине ложиться в поворот?

Круг авиагоризонта на стекле снова пришёл в движение, перевалил за отметку «пятьдесят», стал подбираться к шестидесяти. При ста авиалёт сорвётся в падение, нужно удержать машину на этой грани. Кажется, поползли вниз числа на шкале альтиметра на стекле фонаря, подсчитывающего высоту – не страшно, наберём её потом. Машина пыталась свалиться в неуправляемый поворот – но Дементьев словно чувствовал эту грань, за которой угол наклона крыльев приблизится к критической отметке. Он сейчас по-настоящему контролировал машину – не авиалёт даже, а всего лишь его реалистичную симуляцию.

– Дементьев, внимательнее! – предупреждает инструктор.

– Угол атаки близок к критическому, – вторит ему голосовой информатор бортового компьютера.

Серёга бросает взгляд на шкалу курса – что-то слишком уж быстро она бежит, этак и поворот промажем. Нет, хватит, пора выравниваться… Рука плавно возвращает штурвал до нейтрального положения, потом сдвигает его чуть вправо и на себя, чтобы машина быстрее выровнялась, погасила собственную инерцию, набранную во время поворота. Отметки на шкале курса замедляют свой бег – сто семьдесят пять, сто семьдесят три, сто семьдесят один… Машина почти полностью выровнялась, отметки тисанов курса уже лениво ползут под вертикальной перекладиной крестика посредине стекла кабины. Вот до точки пересечения доползает лениво отметка «сто семьдесят». Курс меняется плавно, вот он уже сто шестьдесят девять тисанов… и наконец – ровно сто шестьдесят восемь. Рука ослаблена, штурвал в нейтральном положении.

– Говорит первый, иду на отметку объекта, курс сто шестьдесят восемь, высота пятьсот двадцать, скорость сто пятьдесят тсэров в тарн, – докладывает Серёга и тут же прикидывает в уме, что машина его идёт со скоростью почти в семьсот километров в час.

– Отлично, Дементьев, – отзывается Валенсес, – С поворотом-то зачем так рисковал?

– Глайнес, я вовсе не рисковал, я был уверен в том, что смогу удержать машину и не дать ей сорваться в падение.

– Так уж прямо уверен? – засомневался интсруктор.

– Да, глайнес, – ответил Серёга, – Я просто словно чувствовал ту отметку, за которой машина начнёт падать.

– Чувствовал? Хм, ладно, позже об этом… Висдеш, я вижу, поворот закончил? Твой курс, скорость, высота?

– Курс двести семь, высота пятьсот ровно, скорость сто пятьдесят.

– Говорит второй, лёг на курс двести пятьдесят, высота четыреста девяносто, скорость сто сорок девять.

– Молодцы, парни! – одобряет Валенсес, – Посматривайте теперь, на радаре вы уже должны друг друга видеть. Вы хоть и на разных высотах, но на подлётах к площадке ваши курсы пересекутся, так что подверните заранее. Будем учиться заходу на посадку. Посадочная площадка где-то через кинс появится на экране навигационного компьютера в зоне видимости радара. Если возникнут какие-то вопросы, то спрашивайте, пока до площадки не долетели. Если нет – наслаждайтесь…

Вопросов не было. Серёге так вообще было не до них – он сейчас по-настоящему наслаждался каждым мгновением, любовно переводя взгляд то на симулирующие воздушное пространство экраны фонаря кабины, то на имитацию пультов авиалёта. Казалось, что это и не симулятор даже – реальная учебная машина.

Я лечу! Я – лечу! Я! Лечу – у! – хотелось кричать от этого ощущения, столько радости оно с собой приносило, настолько оно было приятно. Сердце пело в груди, впервые за всё это время Серёга широко и счастливо улыбался как человек, заветная мечта которого сбылась. Так и было на самом деле – он летел, летел и забывал, что на самом деле просто висит в матовом яйце в каких-то тсэрах от пола, и яйцо это, повинуясь заданной программе, наклоняется во все стороны чтобы сымитировать изменения в положении имитации штурвала. Об этом сейчас не думалось совершенно, верилось в то, во что хотелось верить. Он – летел! Летел, как давно мечтал летать.

Теперь он – настоящий пилот боевой крылатой машины, и пусть у неё не одно крыло, как на земле, а два – так это не беда, два – это больше, чем один. А раз больше, значит, даже лучше! Дементьев смотрел на всё окружающее так, словно не верил своим глазам, словно всё происходящее окажется необычным ярким сном, за которым последует пробуждение, работа, ворчливая тётка и нелёгкая жизнь сироты из Восточной Сибири, где его мечта вряд ли когда-нибудь осуществилась бы. Он смотрел на всё – и на мерцание радара, и на окружающий воздух, и на экран вида вниз. Где при большом увеличении видна была плывущая назад поверхность чужой ему планеты. Он смотрел на всё это так, словно боялся, что насмотреться вдоволь не получится, что не хватит времени. Смотрел так, словно это всё не было симуляцией, искусной подделкой, а всё взаправду, всё по-настоящему, всё реально. Эта чужая планета стала ему домом, домом, где он был по-настоящему счастлив сейчас. И команда инструктора прозвучала донельзя не кстати:

– Так, парни, приближаетесь, – раздалось в наушниках.

Следом раздался писк – на стекле кабины подсвечивался зелёной точкой обнаруженный радаром объект. Рядом с ним числа – курс объекта ноль, скорость ноль. На экранах самого радара возникла точка – на одном она была прямо по курсу у дальнего края, это в проекции сверху; на другом – внизу и точно посредине, это уже проекция вида вперёд. Точка на стекле кабины находилась прямо под крестиком, но гораздо ниже него – это значит, что авиалёт идёт на неё, но должен пройти выше.

– Парни, закрылки вниз до упора, начинаем потихоньку сбрасывать тягу до тех пор, пока машина не перестанет подниматься от возросшей из-за опущенных закрылков подъёмной силы.

Это нам уже знакомо, а чтоб было проще, сделаем вот как – сначала немного сдвинем один регулятор, так, хорошо, ещё чуть-чуть. Нормально, закрылки опустились, высота начинает расти. Теперь сбросим тягу, чтоб она, проклятая, расти перестала. Сбросить её ещё, чтоб высота даже падать начала потихоньку – а как начала, так сразу же закрылки ещё ниже. Даже до конца вниз – и теперь тягу поменьше, поменьше, чтоб высота встала, как вкопанная. Стоит? Отлично!

– Теперь внимательно, парни, – предупреждает инструктор, – Сейчас закрылки погасят скорость, и если тяги окажется недостаточно, машина начнёт резко снижаться. Поэтому тягу сбавляем постепенно, не спеша, плавно доводим регулятор до отметки «стоянка на тяге» – это тот уровень силы реактивной струи, которого достаточно, чтобы авиалёт даже с полной загрузкой боезапаса держался на одной и той же высоте свой вес. Площадка широкая, всем места хватит, так что не торопитесь. Ваша задача сейчас – выставить авиалёт так, чтоб он двигался с минимально возможной скоростью. Для каждого авиалёта она своя, для учебного составляет тридцать тсэров в тарн, а для, например, перехватчика «Солокс-7» эта величина в два раза больше, поэтому и сажать его в два раза труднее. Так, внимательно, доклад мне по готовности.

Дементьев уже не улыбается – лоб нахмурен, глаза сосредоточенно прищурены, всем мысли сконцентрированы на происходящем. Высота падает, но не резко, а плавно – слишком снижена тяга, нужно чуть-чуть её добавить.

– Говорит первый, скорость тридцать один, – докладывает Висдеш.

– Говорит второй, скорость двадцать девять, – сразу за ним сообщает Каринеш.

– Третий, скорость тридцать, – не отстаёт от них Дементьев.

– Хорошо, теперь обратите внимание на альтиметр. На посадку принято заходить на высоте не более пятидесяти. У вас сейчас почти по четыреста, поэтому штурвал плавно от себя, снижаемся под углом не более десяти тисанов. Расстояние до площадки позволяет, но помните – чем выше скорость и высота при приближении к площадке, тем большая дистанция до неё требуется. Если видите, что не успеваете – можно дать небольшой круг, снижаясь по мере его прохождения. Это мы тоже изучали в теории, вы должны помнить. Жду докладов.

Серёга плавно наклонил нос машины до отметки в «минус десять» и стал держать её на этом угле, не давая ни снизиться сильнее, ни потерять угол снижения. Уроки управления авиалётом он помни прекрасно, а потому особых проблем с тем, чтобы просто вести машину вниз под заданным углом, не возникло. Бежала вниз шкала альтиметра, прошла число четыреста, потом – триста, чуть позже – двести. Машина явно разгонялась, притяжение эмиадии тянуло её вниз. Нет, так не пойдёт – на отметке в сто пятьдесят штурвал убираем чуть на себя, угол снижения до пяти тисанов – этого хватит, скорость снижения замедляется, практически падая до нуля на отметке с сотню тсэров.

– Говорит первый, высота сто.

– Второй, высота девяносто шесть.

– Третий, высота сто два.

– Так, ребята, теперь слушаем и повторяем всё в точности. Кладём левую руку на регулятор угла створок перепуска тяги, правой продолжаем держать штурвал. По моей команде делаем вот что: одновременно штурвал и регулятор до отказа на себя. Помните, мы говорили об этом на теории? Если помните, то лишний раз освежить память не помешает, если нет – то запоминайте ещё раз. Готовы?

– Первый готов.

– Второй готов.

– Третий готов.

– Начали! – отрывисто командует Валенсес, и Серёга быстро и чётко выполняет приказ инструктора. Нос машины резко идёт вверх, машина замедляется, останавливается совсем – и нос выравнивается сам собой, потому что нет уже встречного потока – машина неподвижно стоит на вертикально бьющих вниз струях тяги турбин, следовательно, нечему уже создавать разницу давлений на плоскости рулей высоты.

– Выпускаем стойки, парни, и плавно, не торопясь начинаем спускаться.

Ну, это уже ничего сложного. С шипением выходят стойки – фоновый звук пробивается сквозь наушники, числа на альтиметре ровно бегут вниз. Наконец машина касается площадки. Высота ноль, симулятор имитирует толчок амортизирующих пружин посадочных опор – стоек.

– Всё, парни, для вас первый учебный полёт окончен, – говорит инструктор, – Отключаем питание всех систем и пультов, турбины стоп, шлемы снять, открываем кабину и выходим.

С некоторым сожалением Серёга выполнил процедуру взлёта в обратном порядке. Иллюзия сбывшейся мечты кончилась – но было легче от осознания того, что это только начало, что дальше – больше, что мечта уже здесь, рядом…

Гаснут экраны – вместо имитации окружающего мира только синий свет. Открывается кабина, внутрь попадает свет от ламп тускло освещённого зала, а у самого яйца симулятора уже ждёт смена – Тамис приставил лесенку, чтобы Серёга спустился.

– Ну, как? – спрашивает Шаджоу уже внизу.

– Дружище, пока сам не попробуешь – не поймёшь, – улыбается Серёга.

Тамис подмигивает в ответ, взбирается по лесенке, которую Дементьев тут же убирает на место. Убирает – и с поникшим видом идёт туда, где в углу разместился пульт Валенсеса, а рядом, у стены, расселись на расставленных стульях остальные из их арсиана, глядя на три монитора на стене. На каждом из мониторов был показан один из трёх авиалётов, видимо, каждый из них следит за отдельно взятой машиной.

Подошёл Дерас Каринеш, присел, махнул рукой Серёге – мол, давай, не стой, усаживайся рядом.

– В твой авиалёт кто сел? – спросил Дементьев, присаживаясь рядом.

– В какой авиалёт? – не понял Дерас.

– В симулятор, – пояснил Серёга.

– Не поверишь – Сатаки! А в твой?

– Тамис.

– Хм, что-то я Касти Винаро не вижу, – покрутил головой Каринеш, – Видимо, тоже в симуляторе.

– А вон Висдеш идёт, сейчас у него спросим, – сказал Серёга, – Висдеш! В твой симулятор кто сел?

– Винаро, – ответил тот.

– Так, тишина у экрана! – прикрикнул Валенсес и заговорил в микрофон: – Так, вы уже знаете последовательность операций, но на всякий случай я напомню: сначала кнопка «пуск турбины», затем «питание системы управления»…

Но Серёга его уже сейчас почему-то не слушал, шёпотом разговаривая с Дерасом.

– А неплохо для первого раза получилось, да?

– Верно, – отвечает Каринеш, – Под конец ты неплохо повороты выполнять стал.

– Да и ты тоже не сплоховал.

– Я на посадке чуть носом в землю не клюнул, – признался Каринеш, – Поздновато штурвал на себя потянул.

– Ну ведь не клюнул же! А в следующий раз обязательно получится на отлично.

– Должно получиться, хотя меня сейчас не это беспокоит.

– Хм, а что? – уточнил Серёга.

– Сатаки, – пояснил Дерас, – Слишком уж он самоуверен, чтобы вот так просто опустить руки. В ближайшее время жди неприятностей. Если не сегодня, то завтра точно, уж поверь мне. И на сей раз он будет знать, что нас двое, стало быть, один не полезет.

– Справимся, – отвечает Серёга, – Если что, на Тамиса можно рассчитывать.

– Не уверен, – возражает Каринеш, – Тамис как раз из тех, кто с радостью избегает маленьких неприятностей сейчас, чтоб нажить большие потом.

– Может, и так, но сдаётся мне, он не станет стоять и смотреть, как бьют его друзей.

– Ну, тебе лучше знать, вы вроде всё-таки с ним неразлучные друзья. Хотя сдаётся мне, что ты прав. Во всяком случае, проблема эта разрешится не сразу.

– Думаешь, зря я так? – спросил Серёга.

– Нет, я так не думаю. Позволять этим ублюдкам обижать девчонку нельзя. Если сегодня мы бы оставили безнаказанным то, что её за зад ухватили, то через месяц они спокойно спустили б с неё штаны. Сатаки хоть и туп, как пробка, а сообразил верно – Касти из тех, кто жаловаться не станет. Потому что раньше сгорит со стыда. Спасибо Нийе, что разговорила её, а то всё так и осталось бы.… И вот ещё. Ты ведь заметил, что арсиан, вначале дружный, начинает раскалываться на две половины? Так вот, Касти – из нашей половины. Допускать, чтоб тронули хотя бы одного из наших, никак нельзя. Потому что если тронули одного, а остальные смолчали, то значит и остальных можно спокойно по одному тронуть. Нет, Серёга, уж не знаю, понимал ли ты это или нет, но поступил ты правильно. И потом, нейтральные в таких делах обычно примыкают к победителю. Нейтральных у нас трое: Висдеш, Ксинбро и Укланес. Пятеро нас: Касти, Нийя, ты, я и Тамис. Девчонок в расчёт не берём. То есть нас трое. Против нас Сатаки, его дружок Идеги, вечно поддакивающий им Праки и уважающий только силу Ридноу. Последнего тоже в расчёт не берём: тот не будет вмешиваться до последнего… Вот и выходит, что трое на трое.