Текст книги "История и культура индийского храма. Книга III. Эстетика храма"

Нужно понимать, что для скульптора его ремесло является духовной практикой. В идеале создание образцов религиозного искусства предполагает ментальную чистоту и сосредоточенность (ekāgratā). Прежде чем приступить к созданию того или иного образа, мастеру необходимо пройти через подготовительный этап, через определенного рода аскезу. В шильпа-шастрах говорится, что перед тем как приступить к работе мастер, или шильпин, должен поститься и соблюдать безмолвие, он должен медитировать – совершать дхьяну (dhyana) (Baumer, 2003:464). Чтобы увидеть в уме божественный образ, мастеру следует повторять так называемые дхьянашлоки (dhydnasloka), содержащиеся в агамах и других текстах, которые имеют отношение к иконографии (Rao, 1993: 274). Для каждого божества или его ипостаси предписана своя собственная дхьянашлока. То есть, божественный образ проявляется в материи через медитацию[299]299
  По словам С. К. Р. Рао, такой подход справедлив лишь в отношении главных богов индуизма, а для деревенских народных божеств дхьянашлоки не предусмотрены – при создании их образов мастеру следует руководствоваться собственной фантазией (Rao, 1993: 275).


[Закрыть].

Повторяя дхьянашлоку, скульптор таким образом настраивает свой разум на нужную волну, а затем вызывает в своем воображении необходимый образ. С этим образом в голове и перед глазами он живет какое-то время – так он ест и спит. Только когда образ окончательно сформируется в уме, со всеми мельчайшими подробностями, скульптор приступает к работе, начиная проявлять ментальный образ в материи (Rao, 1993: 273). В терминологии «Читрасутры» (1. 8) возникший в воображении и воплощенный в материи образ следует «собрать»:

 
Сведущий мастер пусть совершит пуджу сварупе.
Потом изображение должно быть собрано.
 

(Цит. по: Вертоградова, 2014: 98)

Кроме того, скульптор должен провести ритуальное очищение и оказать уважение инструментам и материалам, с которыми собирается работать (например, долото, камень, краска).

Подобный подход при создании мурти не является особенностью лишь прошлых веков. По словам X. Элгуда, и современные мастера, работающие над созданием божественного образа, сначала с помощью медитации входят в состояние повышенной концентрации или измененного состояния сознания, и только потом приступают к воплощению в жизнь своего замысла. Ученый отмечает, что скульпторы считают себя не столько создателями и новаторами, сколько проявителями уже существующего порядка (savam), частью которого являются и они сами (Elgood, 2000: 29).

Считается, что благодаря процессу самоочищения, аскезе и мантрам мурти получает особую энергию, которая затем поддерживается. Вероятно, отсюда и представление, что установленное в храме материальное (каменное, бронзовое и т. д.) изображение божества наполнено живой энергией (Elgood, 2000:18). То есть во время ритуала мурти являются живыми. Их можно сравнить с сосудом, который периодически наполняется духовной сущностью того или иного божества[300]300
  Эта божественная сущность не появляется в материальном объекте сама собой – ее нужно туда призывать, подготовив


[Закрыть].

Как сказал К. М. Мунши, каждый мастер был живым звеном в цепи традиции, берущей свое начало от Вишвакармана (Munshi, 1957: 4). Но это вовсе не означает, что в рамках данной традиции искусство не могло развиваться. Конечно, теоретики, составляя свои трактаты, разрабатывали новые учения и модели, соотносили прежние с новейшими философскими учениями. Но мастера, как правило, обучали своихучеников по старинке, то есть так, как учили их, пытаясь при этом учитывать новшества и приспосабливать свои знания к тем задачам, которые ставили перед ними заказчики.

материальное тело с помощью ритуальных действий. Сначала проводится процедура открытия глаз (caksu unmilana, nayanonmllanam, kannatharakaradu) – это важная стадия «оживления» мурти, которая совершается только тогда, когда вся скульптура уже завершена. По словам К. Джаякришнан, открытие глаз означает, что отныне в материи обитает божественный дух (Jayakrishnan, 2011:14–15). После изготовления мурти его выносят из мастерской и устанавливают в храме, а затем жрецы призывают божество войти в материальное тело бога или богини. Подробнее об этом рассказывается в предыдущих двух книгах – «Рождение храма» и «Жизнь храма», в соответствующих главах.

Глава 5
Символы воды и плодородия

Река-богиня

Когда мы смотрим на индуистский храм, в первую очередь наш взор останавливается на скульптурах величественных богов и богинь, изящных красавиц и танцовщиц, смиренных бхактов и изнуренных аскетов, а затем на многоярусных панелях, разворачивающих сюжетные ленты, которые можно читать, как книги. Однако помимо впечатляющих и масштабных объектов убранство храма составляют и более мелкие детали, часто остающиеся почти незаметными для невнимательных или торопящихся наблюдателей. К таким не очень заметным и вместе с тем примелькавшимся элементам, по которым обычно взгляд просто скользит, но не задерживается, относятся образы, мотивы и сюжеты, так или иначе связанные с водной стихией и с культом плодородия.

Среди множества элементов, присутствующих в храмовой архитектуре и символизирующих воду и плодородие, можно выделить несколько наиболее важных – это река, лотос, сосуд изобилия, макара, киртимукха, слон и лев, вьяла и змея. Все они встречаются в индийской храмовой архитектуре. Наверное, это самые священные символы, значения которых, с одной стороны, известны каждому, но, с другой стороны, они будто скрывают еще что-то очень важное, будто хранят какую-то тайну, недоступную большинству.

Присутствие воды во все времена считалось необходимым условием для существования храма. Издавна было принято при храмах сооружать искусственные водоемы в виде колодца или бассейна[301]301
  Такие водоемы могут называться по-разному: теппаккулам (teppakkulam), тиртха (tirtha), пушкарани (puskarani), саровар (sarovar), кальяни (kalydni), кунда (kunda) и пр. В наши дни храмовый пруд чаще всего называют английским словом tank. Чаще всего водоемы бывают четырехугольные, хотя изредка встречаются в форме шестиугольника (например, в храме Сатьягиришварара в Тирумаяме), а иногда и в форме свастики. Спуститься к воде можно по каменным ступенькам, которые обычно располагаются по всему периметру водоема. Нередко в центре водоема находится небольшой храмик, как в храме Кумбхешвары в Кумбаконаме.


[Закрыть], если поблизости не было водоема естественного. При этом водоемы воспринимались как место обитания вполне живой субстанции, то есть воды.

Согласно археологическим данным, первые прихрамовые водоемы в Южной Индии сооружались уже в первой половине I тысячелетия н. э. К примеру, известно, что такой водоем соорудил один из правителей династии Кадамба, Какустхаварман (405–430), правивший на территории современного штата Карнатака[302]302
  В Индии ритуальные омовения всегда были важной частью религии. Вода являлась неотъемлемой частью культа плодородия. Она связывалась не только с речными богинями, но также с богиней Лакшми и вообще с женской сущностью.
  В древности и в средние века цари-мужчины, находящиеся в ритуальном браке с Землей, обязательно совершали ритуальное омовение. Оно рассматривалось в качестве средства, с помощью которого брак царя и земли становился «плодородным», обеспечивая обильные урожаи, увеличение поголовья скота и рост населения. Плодородие, как и выпадение дождей, являлось одной из важнейших функций царя. Первые правители Декана из династии Чалукьев настаивали даже на своем происхождении от богини Харити (Elgood, 2000:165), которая часто описывалась как якшини и была связана с Куберой.
  Считалось, что отождествление правителя с божеством, получение им божественной силы через ритуальное омовение, происхождение представителя царствующей династии от того или иного божества – все это придает царю силу и плодородие, а также обеспечивает ему законность правления. Часто цари сравнивали себя с божествами и пытались как бы повторить/ воссоздать благородные деяния богов.


[Закрыть] (Rao, 1994:126). Вместе с тем священные храмовые водоемы были известны в Индии уже до нашей эры – имеются все основания полагать, что обнаруженные археологами на территории Индской цивилизации общественные купальни использовались с этой же целью.

Вода, которой наполнены храмовые пруды, является олицетворением первозданных вод, добытийности. В храмовой архитектуре в виде различных символов и образов широко представлены как первичные воды – небесные, или космические, так и земные – речные и дождевые.

По словам X. Элгуда, самой яркой особенностью южноиндийского храмового искусства было использование символики воды (Elgood, 2000: 157). И это проявляется не только в наиболее известных архитектурных памятниках, относящихся, например, ко времени правления династии Чола, но и в более ранние периоды, к примеру, во времена династий Икшваку или Паллава.

Если внимательно присмотреться, то практически в каждом храме можно увидеть какие-либо элементы декора, указывающие на водную стихию – наиважнейшую составляющую жизни. Даже некоторые абстрактные геометрические фигуры и линии изначально представляли тот или иной образ, связанный с водой и выражающий идею плодородия. Речь идет, прежде всего, о волнах, каплях, струях или лотосах, которые зачастую входят в общую систему водных мотивов в храмовом убранстве[303]303
  а давняя традиция представления в порталах храмов мощных небесных струй с каплями на конце сохраняется и сегодня (Павлов, 2001: 267).


[Закрыть].

Стоящая на макаре богиня Ганга (Джайпур, XVIII в.)

В индийской культуре с водой связана идея очищения и идея плодородия. Физическая чистота должна предшествовать совершению любого ритуала. Индуист никогда не начинает пуджу или поклонение божеству, не совершив омовение. Помимо ритуальных омовений и обрядов очищения водоемы в прошлом играли важную роль при посвящении жрецов и при возведении на престол местных царей, над которыми совершался обряд окропления, а не помазания, как это было принято в Европе.

Во многих традициях посещение источников священных вод (реки, озера, колодцы, ключи и даже искусственные водоемы при некоторых храмах) является важным видом паломничества. В Индии такие места называются тиртхами (tirtha). Слово tirtha происходит от санскритского глагольного корня tr и означает «пересекать, переходить, переправляться». Этот термин встречается уже в ведийской литературе и в упанишадах, и предполагает особую способность рек очищать от загрязнения – как физически, так и ритуально, а также наделять плодородной силой, способной вызывать к жизни все организмы.

Для Индии, где преобладает муссонный климат и где уже в древности было развито земледелие, регулярность выпадения дождей – это вопрос жизненной важности. Об актуальности своевременных осадков свидетельствуют многочисленные упоминания в литературных памятниках и присутствие дождевой тематики на стенах храмов. Например, тема «моления о дожде», развернутая на фасадах некоторых храмов. Немалая часть храмовой ритуалистики направлена на обеспечение регулярных дождей и на почитание речных богинь.

Шива в образе Бхайравы с Гангой. Центральная Индия, VIII–IX вв.

По всей Индии почитаются реки[304]304
  Тот факт, что реки являются объектом религиозного почитания, к сожалению, никак не способствует бережному отношению к ним и не мешает их загрязнять.


[Закрыть], и отношение к ним прекрасно иллюстрирует мантра из «Шукла-Яджурведы» (āhnika sūtrāvali, 106), в которой перечисляются семь главных рек страны, известные как сапта синдху (sapta sindhu)[305]305
  Термин sapta sindhu или sapta sindhavah, означающий «семь рек», был известен еще в древности и встречается в «Ригведе» (II, 12; IV, 28; VIII, 24, 27). Он указывает на семиречье – территорию, по которой протекали семь рек, являвшиеся важными для ведийских ариев. Ведийская семерка рек заметно отличается от индуистской и включает следующие реки: Синдху (современный Инд), Шутудри (современная Сатледж), Витаста (современная Джелам), Випаша (современная Беас), Парушни (современная Рави), Асикни (современная Ченаб), Сарасвати (в одном из гимнов «Ригведы» (X, 75) сообщается, что река Сарасвати расположена между Ямуной и Шутудри). Как видим, для обоих перечней лишь одна река является общей – Синдху, или Инд. Причем если пураническая семерка рек охватывает территорию как Северной, так и Южной Индии, включая восточную часть страны, то ведийский перечень указывает на территорию, лежащую западнее современной Индии, вероятно, вплоть до реки Кабул (в древности Кубха). Примечательно, что в древнеиранской «Авесте» (Вендидад) тоже содержится термин, обозначающий семиречье – хаптахенду (hapta handu), или хаптахинд, под которым понимается «Индия». См: Авеста «Закон против дэвов» (Видевдат). СПб.: Издательство Политехнического университета, 2008, сс. 68, 75.


[Закрыть]: Ганга, Ямуна, Годавари, Сарасвати, Нармада, Инд (Синдху), Кавери.

 
gaṅge ca yamune caiva godāvari sarasvati ।
narmade sindhu kāveri jale’smin saṃnidhiṃ kuru।।
 
 
Ганга, Ямуна, а также Годавари, Сарасвати,
Нармада, Синдху, Кавери – в этой воде пусть [все они]
присутствуют[306]306
  Данная мантра произносится во время ритуалов, где используется вода. Чтобы ее освятить, в нее призываются семь главных рек Индии, воды которых уже являются священными.


[Закрыть].
 

Как видим, в самом начале упоминается Ганга. Именно она считается самой священной рекой в Индии. Это одновременно богиня и река, текущая в трех мирах и являющаяся центром индуистской цивилизации.

В Индии воду, и особенно воду из Ганги, используют во время всевозможных ритуалов. Вода присутствует в торжественные моменты, связанные с рождением и смертью, а также с поклонением божеству[307]307
  Речь не только о ежедневной абхишеке. Например, известно, что царица Сембиян Махадеви из династии Чола учредила совершение священного омовения божеств в определенные дни – в дни санкранти. Санскритский термин samkrānti обозначает время перехода Солнца из одного созвездия (rāsi) в другое.


[Закрыть]. А в конце жизни каждый благочестивый индуист желает умереть в Варанаси, и чтобы его останки были погружены в священную реку. Река символизирует поток Времени и в каком-то смысле является образом Истории. Ее устье (уста) – это место выхода в океан бытия[308]308
  зов в русском языке слова «речь» и «река» однокоренные. Примечательно, что во многих мифологических традициях происхождение речи связывается с Небом – именно с Неба проистекает вода, время, жизнь и божественная речь. Примером может служить Сарасвати – ведийская богиня речи и в то же время река.


[Закрыть].

Редкое изображение Шивы-Гангадхары с рыбками

в речном потоке. 16 век, прорисовка, Лепакши (Карнатака)

Именем Ганги называют храмовые пруды (например, в Чидамбараме, в храме Натараджи, или в Мадурае, в храме Минакши, пруд называется Шиваганга) и города (например, Гангейкондачолапурам, построенный одним из правителей династии Чола – Раджендрой I, сыном Раджараджи I), к ней взывают во время засухи[309]309
  Например, текст «Артхашастра» (примерно конец IV – начало III вв. до н. э.), автором которого является Каутилья, рекомендует во время засухи поклоняться Ганге – наряду с Индрой, горами и морем (IV.3.208).


[Закрыть], а ее образ встречает посетителей многих храмов (например, в храме Вирабхадры в Биччаволу, Андхра Прадеш, IX в.). Даже при создании пещерного храма было принято украшать вход изображением речной богини в виде красивой женщины, стоящей на вахане – на макаре (например, в Эллоре, у входа в пещеру под номером 21). Кроме того, изображения женских фигур, стоящих на макарах и держащих извилистые лианы, были характерны для храмов Декана, построенных в начале XV века на территории Виджаянагара. Такие скульптуры обычно располагались на входе гопурама. По мнению К. Бэнфута, к середине XVI века они уже были распространены по всему Югу (Branfoot, 2015: 97).

Иногда по обеим сторонам от входа в индуистский храм могут располагаться изображения сразу двух богинь великих рек Индии – Ганги и Ямуны – или же их символы, что характерно в основном для североиндийских средневековых храмов. Однако изображения сразу двух богинь иногда можно встретить и на Юге, например, в шиваитском храме (Huchappaya matha temple) в Айхоле, в Карнатаке (VII–VIII вв.). Узнать богинь можно по их ваханам: у Ганги– макара, ауЯмуны – черепаха. Человек, пришедший на встречу с Богом, проходя мимо изображения реки, как бы совершает символическое омовение (Elgood, 2000:104), а значит, и ритуальное очищение.

Обычно течение реки ассоциируется с горизонтальным движением, но оно может быть и вертикальным – в виде водопада или дождя. В Махабалипураме среди барельефов, вырезанных на каменных монолитах, есть сюжет (VII в.) нисхождения с небес Ганги – она спускается вниз на землю в сопровождении Бхагиратхи[310]310
  Между двумя валунами есть вертикальная расщелина естественного происхождения, и по ней когда-то стекала вода из расположенного на вершине валуна специального резервуара, который располагался прямо над расщелиной и над рельефом. Эта текущая вниз вода символизировала спускающуюся Гангу.


[Закрыть]. Согласно пуранической мифологии, земля не могла выдержать напор потока небесной реки, поэтому Шива согласился принять Гангу на свои волосы. В иконографии индуизма Ганга неизменно изображается в прическе Шивы – этот момент присутствует в скульптуре и в живописи, в танце и в песне.

Богиня Ганга. Горельеф. Время правления династии Гуптов (Барейли, Уттар-Прадеш), V–VI вв.

В различных религиозных и локальных традициях существуют свои варианты истории отношений Шивы и Ганги[311]311
  Ганга иногда считается женой Шивы и матерью одного из сыновей Шивы и Парвати – Сканды. Поэтому он известен как Гангапутра, то есть Сын Ганги.


[Закрыть]. По одной версии считается, что река-богиня обитает в спутанных волосах Шивы, однако при виде Парвати, которая является женой Шивы и родной сестрой Ганги, она убегает. И тогда все священные водоемы наполняются водами Ганги, становясь ее обителью, и, следовательно, становятся священными[312]312
  Считается, что в определенное время в Хардваре воды Брахмакунда (один из гхатов) превращаются в амриту, в нектар бессмертия. И множество верующих людей стекается сюда, чтобы успеть окунуться в священные воды Ганги. Но желающих очень много, и все они разные. Поэтому здесь существует специальный порядок купания, предполагающий соблюдение очередности. Например, начиная с кульминационного момента в ближайший промежуток времени совершать омовение могут аскетические ахары во главе с Ниранджани Ахарой. Это их время (хотя имеются и другие варианты для омовения как до, так и после этого момента). Люди, специально прибывшие в Хардвар, знают, что в это время энергия данного места усиливается. Также люди приходят в Хардвар за защитой, если наступает неблагоприятный период (например, в момент затмения Солнца или Луны). В такое время совершаются ритуалы, призванные блокировать или свести к минимуму вредоносное воздействие неблагоприятного события (Lochtefeld, 2010:188).


[Закрыть]. Когда приходит время, речную богиню с помощью ритуала возвращают в прическу Шивы – ее просят войти в сосуд, наполненный речной водой, а затем его украшают и в сопровождении музыкантов несут на голове слона или служителя храма к месту назначения – к Шива-лингаму. Вода, стекающая на лингам и омывающая его, собирается в йони, а оттуда вытекает за пределы храма через небольшой канал, который иногда заканчивается макарой или коровьей головой (гомукха). На стене над водостоком тоже может быть изображена фигура Ганги, и ей поклоняются во время храмовых ритуалов (Darian, 1978: 111).

Как сообщает С. Дариан, на первых изображениях Ганга, охраняющая вход, стояла под кроной дерева. Именно такой образ Ганги встречается в Удаягири (вероятно, впервые): здесь она стоит под деревом на своей вахане. Однако с течением времени дерево превратилось в чхатру (chatra) – зонтик, который может символизировать божественный статус реки (Darian, 1978:130). Дело в том, что в индийской культуре зонт издавна считался символом царской власти и являлся атрибутом Варуны[313]313
  в ведизме Варуна представлен как бог справедливости, как верховный судья, и связан с космическим океаном. В индуизме он хотя и считается владыкой вод, но давно утратил статус одного из главных богов и является сейчас одним из локапалов – хранителем сторон света.


[Закрыть] – ведийского божества, которое в индуизме связано с водой. Кстати, у Варуны, как и у Ганги, ваханой тоже является макара.

По словам С. Дариана, зонтик над Гангой появляется с VII века, а потом постепенно он превращается в лотос. Такой вариант лотоса-зонта, изображенного над Гангой, можно увидеть в храме Шивы (X или XI в.), который находится в Пали, недалеко от Сагара, что в Центральной Индии (Darian, 1978: 130–131). Очень часто Ганга изображается у входа в храм держащей в руке лотос (например, в Эллоре). Этот образ, по-видимому, возник под влиянием буддизма, потому что в раннебуддийской иконографии с лотосом в руках изображались якши, являвшиеся два-рапалами и выполнявшие функцию охраны входа, как, например, в Санчи. Согласно А. Кумарасвами, иконография древнеиндийских якшини послужила образцом для трех мотивов: рождение Будды; изображение связанного с деревом ашока ритуала дохада, который часто фигурирует в классической литературе; а также образ речных богинь, которых стали изображать в средневековых храмах (Coomaraswamy, 2001: 30, 33).

Но богини-реки могли присутствовать в храме не только в виде изображений, но и в виде водной субстанции, необходимой для некоторых ритуалов, связанных с культом плодородия. К примеру, в некоторых частях Индии во время засухи принято наполнять речной водой алтарную часть храма. Считается, что благодаря этой процедуре обязательно придет долгожданный дождь. Он обрушится на исстрадавшуюся землю и увлажнит иссушенную почву, в результате чего появитсят пышная растительность и исчезнет угроза голода. В связи с этим хотелось бы привести один замечательный пример, который приводит в своей книге Э. Фелдхаус “Water and Womanhood. Religious Meanings of Rivers in Maharashtra”. В Ваи, когда долго не приходит дождь, мужчины (40–50 человек) приносят воду из реки Кришна и наполняют ею алтарь храма Умамахешвары. Считается, что если гарбхагриху наполнить водой утром, то уже к вечеру пойдет дождь. Как, например, и случилось 15 августа 1987 года (Фелдхаус, 1997:73).

Лотос и растительные мотивы

Лотос – не только декоративный элемент, но и важный символ индийского искусства и мифологии. Традиционно лотос считается символом духовной чистоты и духовного роста: находясь своими корнями в иле, он тянется к свету и поднимается к нему сквозь толщу воды. К нему не пристает грязь, и на его листах и лепестках не задерживаются капли воды. Тем не менее, лотос непосредственно связан с водой и с культом плодородия. Не случайно этот цветок является местом рождения Шри, или Лакшми, – богини процветания и материального благополучия.

В древности одним из основных названий для священных водоемов было слово puskara—термин, указывающий на присутствие лотосов. И сегодня в центре прихрамового водоема можно встретить искусственный лотос – уже расцветший или же в виде бутона, что символизирует раскрытие вселенной. Например, в Мадурае в храме Минакши в самом центре пруда стоит колонна, рядом с которой установлен золотой лотос.

Украшение в виде лотоса на потолке одного из залов в храме Натараджи (Чидамбарам, Тамилнаду)

В храмовой архитектуре некоторые элементы в виде лотоса могут называться словом padmakosa. Впервые падмакоша встречается на буддийских ступах (например, в Амаравати), а затем становится излюбленным мотивом с изображением Брахмы на лотосе (Южная Индия) и для создателей индуистских храмов, которые вслед за буддистами начали использовать этот мотив еще со времени поздних Паллавов (Srinivasan, 1959:18). В храмах лотос является важным элементом и для украшения основания гарбхагрихи. Изображение лотоса встречается также в виде составной части разного рода колонн, в том числе жертвенного алтаря (бали-питха), и как элемент орнамента, который украшает стены, потолки и колонны храма.

Рисунок колонны с изображением Брахмы на лотосе (Южная Индия)

Кроме того, лотос является важным элементом индуистской иконографии: на сиденье в виде лотоса располагаются различные боги и богини индуизма – они могут стоять или сидеть на нем. Такое сиденье чаще всего обозначается словом padmasana, а иногда – padmapitha, что буквально означает «лотосовое сиденье» или «лотосовая подставка». При этом лотос может быть максимально стилизованным (например, в виде круга, в который вписаны расходящиеся от центра лепестки) либо иметь относительно реалистичный вид.

Поскольку помимо Лакшми из лотоса появился еще и Брахма, то, по мнению Д. Десаи, лотос с образом может пониматься как матка универсума (Desai, 1975: 81). А шри-ланкийский философ и искусствовед А. Кумарасвами утверждает, что лотос символизирует Древо Жизни, то есть космическое дерево, которое первоначально возникло из пупка Варуны и которое вмещало на своих ветвях божеств (Coomaraswamy, 1931:57)[314]314
  Позже этот мотив перекочевал в вишнуизм, и сегодня образ лежащего Вишну, из пупка которого произрастает лотос с восседающим на нем Брахмой, считается традиционным. Отсюда соответствующие эпитеты Брахмы – Абджаджа или Абджай-они, которые указывают на его рождение (ja, yoni) из лотоса (abja).


[Закрыть]. Поэтому части строения, увенчанные лотосом, или же все строение целиком, мыслятся как появившиеся из космического лотоса.

Нередко на пьедесталах в виде лотоса изображались эротические мотивы и сцены оргий (Desai, 1975:80). Такие изображения можно встретить на храмах Одиши и Раджастхана – в Бхубанешваре, Пури, Конарке и Нагды. Кроме того, любовные пары (митхуны) порой описывались появляющимися из дерева желаний, или из кальпа-врик-ши (kalpa-vrksa)[315]315
  При этом в различных текстах кальпа-врикша может встречаться под разными терминами: kalpa-taru, kalpa-druma, kalpa-padapa.


[Закрыть] (Agrawala, 1983: 20). Это очень древний символ достатка и благополучия, как, собственно, и лиана желаний – кальпа-лата (kalpa-latā). Его изображение часто встречаются на стенах, колоннах и других частях храмов[316]316
  Считается неблагоприятным оставлять неукрашенными основные части строения. К примеру, текст Aparajitaprccha говорит, что колонны, дверные проемы и другие части дворцов и храмов следует украшать различными изображениями (Nardi, 2003: 215).


[Закрыть].

Наряду с лотосом в храмовом искусстве широко представлены различные виды деревьев и растительные мотивы[317]317
  Во многих текстах содержатся предписания, согласно которым картины, строения или какие-то объекты следует украшать растительными мотивами – цветами, лепестками, вьюнками, деревьями и т. д. Следование этим предписаниям считается обязательным и сегодня. Например, согласно тексту Aryamanjusrimulakalpa, на каждой стороне картины должны быть изображены цветы – нагакешара, пуннага, бакула, малати, приянгу, куравака, синий лотос и белый лотос (Nardi, 2003: 215). Этого же требования придерживались и средневековые миниатюристы, которые обрамляли основное изображение рамкой из растительных мотивов.


[Закрыть]. Согласно древним текстам, имеющим отношение к храмовому строительству, место, где располагается храм, обязательно должно ассоциироваться с плодородными силами. Согласно тексту Matsya-purana (270,28–29), к востоку от мандапы храма должны произрастать плодовые деревья, к югу – деревья, содержащие молочный сок, к западу должен располагаться лотосовый пруд, а к северу – цветочный сад, а также деревья сарала и тала (Desai, 1975:109). A Brhatsamhitd (56,3) утверждает, что в местах, где есть вода и сады естественного или искусственного происхождения, обитают божества (devatd).

О символике деревьев и растений в связи с культом плодородия говорилось уже неоднократно. Здесь лишь напомним, что в индуистской мифологии и религии, а также в религиозном искусстве Индии деревья и растения занимают исключительно важное место. По той причине, что на протяжении многих тысячелетий являются чрезвычайно благоприятными символами, связанными в сознании людей с достатком, благополучием, материальным успехом, ростом и процветанием, а также с получением желанного потомства.