Текст книги "Кетополис: Киты и броненосцы"

Здешние обитатели могут оказаться пострашнее головорезов Клешни, если почуют кровь аристо… Да, все-таки в полицию! Им нечего будет предъявить. А если и найдется какое-то свидетельство тайной сделки, это лишь вопрос денег…

«Главное – выбраться отсюда, – втолковывал он безмолвной спутнице, – и мы спасены. Я вернусь домой, а тебя засунут обратно в канализацию. И все останутся при своем… Выбраться, вернуться к Бульварам – да куда угодно! Понять бы только… в какую сторону идти…»

Панический бег по затхлым проулкам, мимо куч мусора в два человеческих роста и непохожих друг на друга хибар, абсолютно одинаковых в своем убожестве, лишил Артуро чувства направления. Он повернулся к своей Джульетте и, стиснув ее плечо, спросил – почти выкрикнул в лицо:

– Ты видела, как нас сюда везли? В какой стороне Стаббовы пристани? Ты знаешь?

Подземная девушка молча подняла руку, показывая ему за спину.

Он обернулся, намереваясь прикинуть маршрут, но вспыхнувшая было надежда тут же угасла, а дыхание застряло где-то в ключицах. Морлочка указывала отнюдь не направление.

Артуро толкнул ее к забору и сам нырнул в узкий клин тени, пытаясь забиться в чахлые сорняки. Но как порой – увы! – случается, было уже поздно.

Выкатившаяся из полумрака компания заметила их раньше и теперь, разойдясь цепью, приближалась. Четверо, пятеро… де ла Коста насчитал семерых. Они двигались неспешно, с ленцой, нарочито громко шаркая ногами, – хозяева собственного квартала.

Винный перегар и нерастраченная злость. Отребье, мутная прибойная пена. Одинаково подвернутые рукава и штанины.

Уличные шайки и банды властвовали в ночном пригороде, и этому не могли помешать ни полиция, ни редкие морские патрули. Подобные стае хищных рыб, хозяева окраин выползали по ночам на улицу в поисках поживы и развлечений.

– Что тут у нас? – хмыкнул один и расхлябанным движением поднес руку к голове: козырьком, словно штурман, высматривающий что-то в море с капитанского мостика.

– Ба! Охренеть! – радостно-удивленно закричал другой. – Аристо, етить меня! Чистенький! Ну, ты попал, голубая кровь… Ох, попал!

– Э! Да ты глянь, Мозга, с ним-то кто?! Морлочиха, китом клянусь! И наручники… ни черта себе извращенцы!

Шайка в мгновение ока обступила несчастную парочку, подавляя численным преимуществом и уверенностью в своей безнаказанности. Артуро сразу же получил с полдюжины ощутимых оплеух и тычков. Морлочку бесцеремонно облапали, с гоготом делясь впечатлениями.

Оцепенев от ужаса, де ла Коста даже не думал о том, чтобы сопротивляться или звать на помощь, – и получал одну зуботычину за другой.

– И как ты попал-то сюда, дурачок с родословной? – Мозга, рослый детина со свернутым носом, поймал Артуро за пуговицу. – Ау-у! к кому обращаюсь? Эй! Ну, где твоя спесь? Давай, пофыркай через губу, покажи манеры…

С морлочки уже начали сдирать брезентовый плащ, но Мозга, видимо, главный в шайке, брезгливо поморщился:

– Сосунка вздернуть да подземную крысу оприходовать – много уменья не надо. Погодите, парни, я повеселее придумал!

– А че канителиться? – возразил самый мелкий из всех, щерясь дырой на месте передних зубов. – Того гляди, патруль не ко времени заявится! Этот же все-таки аристо, не черная кость с завода. Прихватят рядом с ним – не отвертишься. Давай рубанем его прямо здесь, а девку с собой. Как набалуемся, в канаве притопим.

– Щербатый, а ты с какой поры стал «быками» командовать? – неприятно осклабился Мозга. – Я сказал, хочу позабавиться! Погоняем курицу с петушком по улочкам. Устроим им, эту… искурсию.

Все «быки», кроме мелкого, согласно заворчали.

– Слышал, чистенький? Вот тебе шанс – ноги в руки и побежал! Беги, китовое семя! Потому что как догоним – песенке конец. Пошел, пошел, пошел!

На негнущихся ногах Артуро сделал шаг, другой, затем побежал, волоча за собой морлочку и всей душой в тот момент ненавидя ее – проклятый живой якорь.

«Быки» дали им отойти на несколько шагов, а затем припустили следом, горланя и выкрикивая угрозы пополам с непристойностями. В спину де ла Коста, аккурат меж лопаток, ударил камень, едва не лишив дыхания. Кто-то из «быков» легко догнал графа, едва ковыляющего с живым балластом на привязи, и крепко приложил по печени. Артуро скривился и изогнулся на бегу, словно горбун.

Де ла Коста бежал, качаясь и кренясь, едва успевая подхватывать спотыкающуюся Джульетту, заранее понимая, что не выдержит. Рано или поздно кто-то упадет – или он, или она. И тогда «быки» устроят настоящую забаву.

Легкие горели, ноги тряслись и подгибались, а удары и пинки становились все более злыми и частыми. Упорство жертвы, не желающей свалиться к ногам загонщиков, начинало злить «быков», тем более что и сами они понемногу стали задыхаться. Если бы не упрямство Мозгй, не желавшего уронить свой авторитет и первым прекратить игру, они давно бы свалили чистенького и взялись за него всерьез. Но вожак не останавливался – в надежде, что аристо сломается с минуты на минуту.

Наконец, не выдержав, он сделал подсечку, и де ла Коста рухнул вперед, выставив перед собой растопыренную пятерню и увлекая за собой морлочку.

– Опа! – удивленно-радостно прозвучало впереди, и дорогу шайке Мозгй перегородила еще одна компания.

Гораздо более пьяная и чуть менее многочисленная, но, судя по занервничавшим «быкам», куда более агрессивная.

– Дурак ты, Мозга́, – упавшим голосом шикнул мелкий. – Это ж заводские, «прессы», ядрена китиха! И вон, кажись, сам Бирманец… Во влипли!

«Прессы» подваливали с той же нарочитой небрежностью, как до этого вышагивали по улице сами «быки». Впереди с важным видом дефилировал чересчур ухоженный и холеный для заводского работяги типчик с тросточкой в руках.

– Парни, вы нахалы, – вполне дружелюбно сообщил он притихшим «быкам». – Без зазрения совести развлекаетесь на нашей территории. Что за дурацкая затея? Чтобы здесь появляться, положено сначала спрашивать нашего разрешения.

– Отвали, Энцо! Мы тут нашли пташек, сейчас приласкаем их, тогда и уйдем.

Мозга пытался придать своему голосу твердости, а сам то и дело косился на стоявшего позади заводилы «прессов» мрачного здоровяка с длиннющими усами, отпущенными на бирманский манер. Тот с деланым безразличием смотрел поверх «быков».

Его правая рука недвусмысленно застыла в кармане, а в том, что Бирманец вооружен, сомневаться не приходилось.

Энцо осклабился и положил тросточку себе на плечо.

– Отвалить? О! Кого-то стоит поучить манерам…

Явно назревало побоище, в котором скованные наручниками аристократ и морлочка должны были стать если не трофеем, достающимся победителям, то просто случайными жертвами.

– Бирманец, засекай минуту! – скомандовал Энцо.

Усатый с деловитой неторопливостью извлек из кармана… нет, не часы – огромный складной нож, живо напомнивший Артуро старые добрые испанские навахи. Широкое лезвие хищным клыком нацелилось в живот Мозги. В другой руке Бирманца появился на удивление красивый хронометр. Не иначе, отобрал у такого, как я, с тоской подумал де ла Коста.

С резким щелчком отскочила крышка и заиграла мелодия. «“А нарвал трубит о гибели”, – узнал Артуро. – Надо же».

Он, наконец, перевернулся и встал на четвереньки. Морлочка застыла, прижавшись спиной к его боку и тяжело дыша. Он медленно поднялся, дернул за цепочку, заставил девушку встать.

– Это… парни… вы не серчайте. Миром разойдемся. – буркнул кто-то за спиной Мозгй.

«Быки» попятились, оставляя вожака один на один с «прессами». Сообразив, что дружки сдают поле боя, тот скривился от отвращения и тоже отступил, буркнув только:

– Еще пересечемся.

Заводские ответили звучным гоготом, а секунду спустя и думать забыли об убегающих «быках» – молодой аристократ и его спутница приковали к себе их недоброе внимание.

– А кто это у нас тут такой сладенький? – запел Энцо, сделавшись вдруг до невозможного похожим на вожака «быков». – Ой! Никак настоящий аристократ! Уж не герцог ли? Ваше сиятельство, да как же вас угораздило забрести в нашу клоаку?

– Смотри, подземная! Пиявка! Крыса на свободе!

Дальше все пошло, как при встрече с «быками».

Артуро попытался что-то сказать и тут же крепко получил по лицу, рот наполнился солонью. Морлочку «прессы» начали дергать и толкать друг на друга.

– Не крыса и не пиявка, не-ет, – пел заводила. – Полюбуйтесь, до чего хороша! До чего грациозна! Благородный цвет кожи! А какие глаза! Что морщитесь, господа заводские, или не нравится?

Еще удар, еще.

В голове Артуро помутилось. Кто-то обошел его сзади и пнул под колени, вынудив опуститься в грязь. Это было встречено восторженным гоготом. Благородный аристократ, стоящий на коленях перед простыми мастеровыми, – сцена пришлась по нраву. Один из «прессов» царственным жестом протянул руку: мол, целуй, голубая кровь, аристо, китовая отрыжка.

Закончилось все совершенно неожиданно.

Мрачный Бирманец спрятал и нож и часы, неожиданно растолкал дружков и, оказавшись лицом к лицу с морлочкой, уставился на нее в упор. Опаловые глаза встретили тяжелый взгляд с безразличной покорностью. И в позе, и в выражении лица девушки застыло терпеливое ожидание неизбежной развязки. Несколько секунд Бирманец вглядывался в спутницу де ла Коста, а потом вдруг повернулся к самому аристократу, одновременно механическим движением сунув в рот кончик уса. Артуро съежился, ожидая удара, – а рука детины могла сравниться с гидравлическим прессом, – но Бирманец вдруг крепко стиснул его плечо и оттолкнул от себя.

– Двигай отсюда, чистенький!

– Эй, друг, ты, никак, перебрал? – опешил Энцо. – Брось тут изображать Ланселота Болотного. Мы что же, отпустим похитительницу детей?

Бирманец даже не повернулся к нему.

– Никого она не похищала, Красавчик. Разуй глаза, она же сама еще ребенок. Пусть идут!

– Не много ли на себя берешь, Ируд? – сорвавшимся от злости голосом выкрикнул один из «прессов», гневно потрясая обрубком руки. – Это общая добыча!

Какое-то мгновение шайка пререкалась, единодушно ополчившись на Бирманца Ируда, и де ла Коста, ошеломленный происходящим, помертвел при одной мысли, что тот передумает. Но здоровяк оказался не из уступчивых. «Прессы» полукружьем обступили своего зарвавшегося приятеля. Набычившись и широко расставив ноги, Бирманец исподлобья обвел взглядом шайку.

Артуро сделал шаг за спину здоровяку, ища защиты. Никто из «прессов» не мог набраться смелости, чтобы первым влезть в драку.

– На ремни порежу! – раскатился по лежащим в темноте окрестностям зычный рев Бирманца.

Нож выпрыгнул ему в руку. Пружина томительного ожидания лопнула: «прессы» всей толпой ринулись на приятеля, цепляясь за него, как косатки за кита. Какое-то мгновение Бирманец ворочался, не позволяя себя уронить и стряхивая нападавших одного за другим, но потом, наконец, его повалили на землю, прижали и принялись мутузить, вырывая из руки нож.

Опомнившись, Артуро потянул морлочку в какую-то черную щель меж покосившихся заборов. Он даже прижал палец к губам, хотя за все время его Джульетта и так не проронила ни слова.

Занятые Бирманцем «прессы» не заметили их исчезновения.

Около получаса беглецы пробирались подворотнями, прячась за помойными кучами. И «прессы», и «быки» остались далеко позади. Словно невидимая рука перелистнула эту страницу.

Вертя головой, Артуро пытался углядеть коронованную отсветами королевского дворца вершину Монте-Боки, но вонючий липкий туман, «сале-пепе» – соль и перец, смесь морских испарений и угольной пыли, скрывал даже ближайшие холмы за серой вуалью.

Этому захолустью давно уже полагалось успокоиться, забыться коротким ночным сном, чтобы в рассветных сумерках выплюнуть своих обитателей к разверстым вратам заводов, кузниц, артелей… Но сегодня пригород, капризное дитя, расшалившееся, как в рождественскую ночь, все никак не мог угомониться. Тут и там хлопали двери и калитки, проулки окрашивались сполохами факелов и бледными прикосновениями газового света, и плыло, летело, возвращалось чаячьим криком:

– По подвалам шарьте!.. Поквитаемся с пиявкой!.. Аристо за все ответит!..

По всей округе сотней буксирных ревунов надрывались сторожевые псы. Одно счастье, что собаки, подхватив общую песню тревоги, уже не могли остановиться, и их лай никак не указывал охотникам, куда направляются беглецы.

Артуро с ненавистью поглядывал на свою спутницу. Теперь ему казалось, что именно она – и только она! – повинна во всех его сегодняшних бедах. Морлочка безмолвно брела за ним, терпеливо повинуясь каждому рывку сковавшей их цепи.

Де л а Коста отчетливо понимал, что полагаться на нечаянное спасение смысла нет. Бежать, ползти, карабкаться – до центра Кетополиса, до благополучных кварталов, и там искать помощи в первом же полицейском участке – вот единственное, на что стоило уповать.

Пробегая мимо зажатой брандмауэрами горы отбросов, Артуро вдруг явственно увидел по ту сторону гниющих курганов силуэт человека в морской форме, спешащего, почти бегущего по параллельной улочке. Лишь на мгновение в пятне света под перекошенным фонарем мелькнуло золото погона, прямая спина, плоский верх фуражки…

Артуро мотнул головой, отгоняя нелепое видение. Моряк! А то и вовсе офицер флота Его Величества!.. Кровь жарко заколотилась в висках ритмом надежды.

Но когда по колено в нечистотах он перебрался через свалку и выволок вслед за собой слабеющую морлочку, дорога была пуста – только зря растратили силы.

По другую сторону улицы домов не было – она обрывалась почти отвесным склоном оврага. Запыленные листья изогнувшихся на обрыве кустов казались латунными пластинками. Далеко внизу черной мозаикой теснились все те же корявые крыши, а по светлому лабиринту переулков тут и там двигались беспокойные огоньки – похитителей детей искали повсюду.

А вдали, над холмом, ограничивающим овраг с противоположной стороны, Артуро померещилась едва заметная неровность в серо-буром небе, бледный просвет, перечеркнувший сверху вниз туманную муть.

Был то обман зрения или самовнушение, но де ла Коста впился взглядом в размытое пятно и всей душой поверил, что это перст судьбы. Потому что так могла выглядеть издалека только Хрустальная Башня.

Артуро в нетерпении метнулся влево, вправо, снова влево, пытаясь угадать, с какой стороны будет легче обогнуть непроходимый овраг.

От ближайшего фонаря их отделяло метров триста. По прихоти судьбы место, в котором они оказались, было пустынным и тихим. Двухэтажные бараки или склады почти не имели окон на улицу, да и те прятались за глухими дощатыми ставнями.

Морлочка как будто тоже слегка воспряла духом. Артуро сжал в руке ее узкую ладонь, и они побежали – неожиданно легко и быстро, словно не касаясь земли.

Под едва тлеющим газовым фонарем были навалены кучей черные тканые мешки, одного размера и фасона, совсем не похожие на мусор.

Артуро еще издалека показалось, что рядом с мешками что-то шевелится. Он прервал бег и остановил морлочку, опасаясь приближаться к свету.

Он попытался прислушаться, но пульс барабанно колотился в ушах, и не удавалось справиться с дыханием.

Глухая кирпичная стена склада давно тянулась вдоль дороги, и другого пути вперед, кроме как мимо фонаря, не было.

В какой-то момент Артуро почувствовал, что за спиной кто-то есть. Ледяная капля пота щекотно поползла между лопатками.

Де ла Коста медленно обернулся – и никого не увидел.

Но прямо из-под ног раздалось низкое утробное рычание. В голосе животного прорезались лязгающие металлические нотки.

Беглецы попятились, и рык раздался снова. Вслед за ними из тьмы к свету выдвинулась невысокая широколапая псина. Ее грудь и голова были скрыты под кованым медным панцирем. Сквозь прорезь пасти сверкнула сталь клыков.

– Фу, Худо! Не трогай их, – команда пришла из-за кустарника на обочине дороги.

Молодой аристократ подпрыгнул, точно наступил на раскаленные угли.

Даже механический пес напугал его не так, как этот каркающий фальцет, голос из тьмы.

Пес, все еще рыча, но уже не так агрессивно, заставил Артуро и морлочку подойти к фонарному столбу.

– Так вот как, оказывается, выглядят похитители детей, – в глухом смешке послышались стариковские интонации.

Здесь овраг начинался чуть дальше от дороги, образуя широкий выступ, на котором стояла кособокая клепаная конструкция. Две широкие чугунные дуги смыкались аркой метрах в четырех от земли. Из точки их соединения пологой кривой в темноту над оврагом уходил стальной трос. Под аркой на земле растопырилась как воронье гнездо корзина из толстых железных прутьев, заполненная черными мешками.

На них восседал человек, куда более странный, чем его побывавшая у вивисекторов псина. Голова, лицо и шея прятались под тугой кожаной маской – лишь белки глаз и зубы поблескивали в полутьме.

– Мы никого не крали, – насколько мог искренне сказал Артуро.

Ведь не считать же, право, похищением его собственную сделку с Клешней, это же совсем другое…

– Да не бойтесь, – равнодушно сказал хозяин корзины. – Я не из этих… я, киту в глотку, воспитанный человек. В стадных играх радости не нахожу.

– Никого не крали, – повторил Артуро, не отрывая взгляда от троса над головой собеседника. – А это у вас канатка?.. Извините, что не представился – Артуро де ла Коста, граф Патройский… – Скосил глаза на морлочку, – и моя спутница.

– Ишь, – засмеялся корзинщик, – граф! Какого только люду не перевозил, а таких чистеньких аристо не приходилось! Подойди-ка сюда, высокородный, хоть разгляжу.

– Будьте милосердны, – голос Артуро дрогнул. – Мы ни в чем не виноваты, нам просто нужно вернуться к Бульварам. Ведь это в ту сторону, куда идет ваша дорога? Отвезите нас, я заплачу… Я утром заплачу вдесятеро от обычной цены, слово дворянина…

– Ишь, – качнул кожаной головой тот, – слово! У меня работа – и свои обязательства. Худо, не стой, а тащи!

Пес тут же бросился к куче мешков, уцепил зубами один и потянул к корзине. Только сейчас Артуро увидел, что ниже колен ноги корзинщика кончаются круглыми обрубками, тоже упакованными в кожу.

Худо подтащил хозяину мешок, тот перегнулся через борт корзины и швырнул его себе под ноги.

– Вдесятеро – это здорово, чистенький, но у меня работа и сроки. Покататься на тарабите ты можешь и через Баллену, а у меня здесь серьезное дело. Отдышался – вот и ступай своей дорогой!

– Я бы помог, – обреченно ответил Артуро, – но нас сцепили как преступников, у меня только одна рука…

– Ишь, – другой присказки у корзинщика, похоже, не было, – сцепили! Где сцепили, там и разомкнули. Что, аристо, как паленым запахло, так и ручки белые испачкать не побрезгуешь? Поработаешь в грузчиках у Безногого Петера?

Он пальцем поманил Артуро к себе, осмотрел цепь. Вытащил со дна корзины зубило и круглый молоток на короткой ручке. Показал беглецам, как натянуть наручники, чтобы звенья цепочки легли на край железной корзины.

Над оврагом разнеслись звонкие удары. Браслет острой каемкой впивался в распухшую ободранную кожу. Внизу, за краем корзины, нависающей над обрывом, несколько огоньков сошлись в одну цепочку и двинулись по склону вверх – видимо, там была лестница.

Зубило клацнуло в последний раз, цепь с лязгом разорвалась надвое, и Артуро ощутил пьяную радость свободы – больше ничто не связывало его с чертовой морлочкой.

Огни охотников ползли вверх и вверх. Девушка первой опомнилась и молча бросилась к сваленным под фонарем мешкам.

– Мы погрузим, – просительно сказал Артуро, заглядывая в прорези кожаной маски. – Быстро все погрузим, а вы увезете меня отсюда… Нас. На ту сторону. Пожалуйста!

Корзинщик оценивающе глянул за борт – словно прикидывал, сколько времени понадобится загонщикам, чтобы добраться до добычи.

– Может, и успеешь, – пожал плечами он. – Все мешки до единого. А если нет, не обессудь.

Аристократ, подземная девушка и механический пес потащили в корзину мешок за мешком. Под черной тканью нащупывалось мягкое и чуть теплое, упругое, но Артуро не позволял себе задумываться, что там внутри, – каждая секунда стоила больше года его прежней жизни.

Гора мешков у фонаря почти истаяла, когда красноватый свет факелов заплясал на дороге совсем неподалеку.

– Спросим Петера, чего расшумелся, – долетел до корзины задорный мальчишечий тенорок. – Может, это он догадался так нас позвать! Голоса-то в кожаной башке – только свечку задуть.

Волна паники накрыла Артуро с головой. Так глупо попасться – довериться незнакомцу только потому, что тот назвался воспитанным человеком… А на самом деле – растрезвонил на всю округу, так при пожаре колотят в рельс: горит! здесь! похитители детей! Безногий старик – умнее и придумать не смог бы…

В один миг де ла Коста забыл и про механического пса, и про освобождение от наручников – единственным веским доводом стало приближение жаждущей крови толпы.

Морлочка рванула его за рукав. Последние мешки образовали горку над краями корзины, и Петер восседал на них как на спине дромадера.

– Ложитесь и замрите, – негромко сказал он. – Я из-за вас погибать не собираюсь.

Правой рукой он качал вверх-вниз длинный рычаг у себя над головой, и корзина медленно отрывалась от земли, покачиваясь, словно воздушный шар на якоре.

Беглецы забрались на мешки и вжались в них, распластались как змеи на полуденных камнях. Лицо морлочки оказалось прямо перед Артуро. Не мигая, девушка уставилась ему в глаза.

Он вспомнил, как странно замер Бирманец Ируд перед опаловой пустотой ее взгляда. Что же он усмотрел в лице девчонки?

– Эй, Петер, – раздался все тот же звонкий голос совсем рядом, – ты тут, часом, не видел…

– Ишь, – буркнул корзинщик, – некогда мне по сторонам глазеть! – и что есть сил дернул рычаг.

Сначала тихо, а потом со все нарастающим воем закрутились подшипники, удерживающие подвеску на тросе. Хрипло рявкнул Худо.

Железная корзина, груженная до предела, тяжело ухнула в пустоту над оврагом. Трос тарабиты заходил волнами, и это было куда страшнее качки на короткой и злой прибрежной волне Старого порта. Не так давно Артуро с Анджеем Любеком выбрались на морскую прогулку в непогоду. Но те воспоминания сразу померкли перед сумасшедшей пляской железной корзины на невидимом тросе.

– Ишь, – рассмеялся Петер сквозь свист ветра, – похитители! Сами еще дети, мальки несмышленые, мой-то глаз не обманешь!

Вцепившись в мешки, Артуро приподнялся. Улицы пригорода одна за другой проплывали под днищем корзины. Ее ход постепенно замедлялся – видимо, они приближались к середине пути.

– Вам бы самим детей-то лепить! Хотя… если она и впрямь подземная, то дело пустое.

Корзинщик с любопытством покосился на девушку.

– Вы кто? – спросил Артуро. – Что с вами случилось?

– Я? – удивился Петер. – Ну-ка, садись на мое место, да качай порезвее, а то повиснем как белье на веревке.

Они поменялись местами. Корзинщик прилег на мешки, норовя заглянуть морлочке под капюшон.

– Я – Петер, меня тут все знают. И со мной все в порядке, понял, чистенький? Не считая того, что я стар и Косая Каракатица, того гляди, подберется с подветренной… Хотя глупо жаловаться на близость смерти тем, кого она собирается прибрать куда раньше…

– Что… – Артуро невольно сглотнул и яростнее заработал рычагом. – Что вы такое говорите?!

– Ишь, – по-вороньи рассмеялся корзинщик. – Ты будто не слышишь криков охоты? Не чувствуешь предвкушения крови, которое витает в воздухе? Твоей, между прочим, крови – благородной, голубого разлива.

– Но почему? – почти выкрикнул де ла Коста. – Я ничего не сделал этим людям!

– Кто знает… Может, вы просто не к той волне боком повернулись, да только не верится. Потому что если молодой спесивый аристо в одну прекрасную ночь оказался рука об руку с подземной девушкой в рабочих кварталах нашего славного, кит его подрал, города, то это не случай, юноша. Это божий промысел. Пропажи детей не могли продолжаться вечно просто так, гнев должен был найти выход. Вот, видать, кому-то наверху и потребовались агнцы на заклание… а из вас получатся образцовые агнцы!

– Но я не крал никаких детей! – дернул губой Артуро, в глубине души понимая, что лжет, ведь свою Джульетту он действительно выкрал… пусть и чужими руками.

– Ни я, ни она! – торопливо поправился он.

– Отчего же не поверить? Подземные не крадут детей… по крайней мере, теперь. Это просто миф большого города, родившийся не без участия нашего дорогого Монопода. Все страхи и чудовища в конечном итоге – творения человеческого разума…

– Сегодня… сегодня я уже слышал нечто подобное. Об этом говорил человек, который действительно мог бы украсть ребенка и продать его морлокам. И судя по всему, даже делал это…

– Морлокам? Ишь ты, а словечко-то прижилось, – безногий корзинщик прореагировал на новомодный термин почти так же, как барон Мильс. – Ну да, так и получается. Нет элоев без морлоков, и наоборот. Разве что элои не относили подземным чудищам своих детей – в отличие от нас. Зато это объясняет, почему ваша девица так… человечна. Свежая кровь.

– Человечна? – недоверчиво переспросил де ла Коста.

Петер заерзал, а потом неожиданно выпалил:

– Зайди в публичную библиотеку!

– Что?

– Зайди в публичную библиотеку! – настойчиво повторил он. – Возьми подшивки газет полувековой давности да поищи в них описание подземников. Там есть чему удивиться! О, они выглядели совсем не так, как нынешние! То были потомки настоящих троглодитов, выросшие под землей без всякого притока крови сверху. Жиденькие волосы, уши с ладонь размером, огромные зубы, приплюснутые носы… Совсем другие ступни… они ничуть, слышите, ничуть не походили на своих теперешних родичей с их глазищами в пол-лица. Облик старых подземников – результат векового кровосмешения, а не химических инъекций в юном возрасте… Но сейчас таких уже не осталось! Теперь подземные – гораздо в большей степени человеки, измененные с одной только целью – чтобы общество не признавало в них полноценных людей…

Он еще что-то говорил, но Артуро уже не слушал. Его вниманием завладели совсем иные звуки – злой гомон толпы. Подвеска подплывала к конечной точке маршрута – такой же чугунной арке на противоположном, пологом краю оврага. Набитая мешками корзина едва не цепляла днищем коньки крыш. На небольшой площади собралась внушительная толпа. Артуро испугался, что случайному взгляду откроется, кто пролетает над головами охотников. Сквозь мешанину криков и воплей пробивались обрывки фраз, красноречиво живописующие ближайшие перспективы для парочки беглецов.

Де ла Коста неистово качал рычаг.

– Вот что я тебе скажу, чистенький, – подытожил Петер. – Бегите лучше порознь. Девчонка тебе никто. И далеко она не уйдет. Холм, – он ткнул рукой, куда-то показывая в темноте, – обходи справа, а там, глядишь, и в Горелую выберешься. Только, смотрю я, взялись вас ловить повсеместно. И в Слободе особо на милость не рассчитывай. А коли решите бежать вместе, то, по мне, одно вам спасение – у Шальной.

От этих слов Артуро пробила дрожь. Он успел успокоиться, пока парил над враждебными окраинами в железной корзине, но сейчас ему предстояло снова нырнуть в пучину ночного города.

А имя Шальной всплывало в памяти чем-то неприятным, несусветной сплетней, страшной историей, рассказанной мимоходом кем-то из Клуба Завидных Холостяков…

– Шальная… она с подземниками якшается. Захочет помочь девочке, так, может, и тебе заодно. По-всякому выходит: или эта подземная – твоя скорая смерть, или билет на пароход по имени «жизнь». Во всяком случае, без нее на помощь Шальной нечего и рассчитывать.

– Она… эта Шальная… действительно может помочь?

– В отличие от вашей девочки она – настоящая ведьма. Шальная и три ее белошвейки. Их вся Горелая Слобода боится и уважает. Если кто и может остановить толпу, так это она.

– Как его узнать, этот дом?

– Говорят, самый большой в Слободе – сам не видел. Еще за домом – градирня. А у дверей должна быть табличка: «Модистка». Только шьет Шальная не одну парчу да бархат…

Старик зашелся каркающим смехом.

Корзина заскребла по земле, уткнулась подвеской в арку. Петер отодвинул Артуро, потянул рычаг, и железное гнездо осело, замерло, «причалило».

Морлочка лежала не шевелясь. Если бы не открытые глаза, Артуро подумал бы, что она потеряла сознание. Билет на пароход…

– Вставай, – он осторожно потряс девушку за плечо. – Надо спешить, пока и сюда не добрались эти…

Морлочка медленно повернулась набок, подтянула колени к груди, села, свесив ноги за край корзины. Худо спрыгнул с груды мешков и скрылся в темноте.

– Ишь, расслабились, – недовольно прикрикнул на беглецов Петер. – Под вами земля горит, и моя корзина больше не в помощь. Ну-ка, проваливайте! Когда толпа сюда доберется, молчать не стану – мне тут жить еще…

Аристократ хотел поблагодарить его, но корзинщик лишь нетерпеливо махнул рукой.

Артуро помог своей Джульетте встать на ноги, и они снова побежали – спотыкаясь, шатаясь, налетая на преграды, жадно втягивая воздух. Изможденную девушку мотало из стороны в сторону, несколько раз она падала, и де ла Коста был вынужден почти тащить ее, обхватив за талию.

Густой смог сизой пеленой окутал окрестности. В нескольких кварталах позади замерцали разноцветные огоньки факелов, керосинок, ацетиленовых фонарей – толпа взяла верный след. Несколько раз бегущей парочке попадались на пути одинокие фигуры, спешащие навстречу накатывающейся ораве. Они не пытались помешать беглецам: вместо этого останавливались на месте, вопя, улюлюкая, тыча пальцами и дожидаясь, что многоглавое чудовище докатится и поглотит их, присоединит к себе, освободит от страхов и угрызений совести.

Кривые силуэты хибар и лачуг мелькали справа и слева, выскакивающие из подворотен шавки норовили вцепиться в мелькающие ноги.

В ночное небо ввинчивалось:

– На костер! Сжечь ведьму! Удавить чистенького!

Бег.

Боль в груди и страх в сердце.

Артуро даже не заметил, как лабиринт проулков вдруг распался и их вынесло на простор проезжей дороги. Улица, мощенная брусчаткой лет тридцать назад, давно пошла волнами, запечатлев в камне тележные колеи, провалы грунта и прочие прихотливые изгибы кетополийского рельефа. Это была Слобода, спасительная Горелая Слобода, горлопанистая и неверная, но не до такой степени пропитанная отчаянием и злобой, как оставшиеся за спиной заводские кварталы.

Здесь даже был шанс встретить морской патруль! Артуро приободрился и уверенно повернул налево, в сторону Бульваров. Но не успели беглецы сделать и десятка шагов, как метрах в ста перед ними из подворотни выплеснулись пляшущие лоскуты факельного света.

Де ла Коста затравленно огляделся. Прямо перед ними выгнулась горбатой крышей китовая туша купеческого особняка. Крыльцо из пяти широченных ступеней упиралось в дверь мореного дуба, чернеющую проваленным ртом на фоне более светлого рассохшегося дерева стен. Массивные перила с толстой металлической оковкой лишь усиливали это впечатление, вызывая ассоциации со жвалами морского чудовища. Рядом с дверью латунно поблескивала небольшая табличка.