Текст книги "Глиняная Библия"

– Иракцы любят Саддама, – заявила Клара.

– Нет, они его не любят, и когда он слетит со своего трона – а ведь слетит! – его будут пытаться защищать лишь немногие прихлебатели нынешнего режима. Диктаторов терпят, но их никто никогда не любит – даже те, кто благоденствует при диктаторском режиме. Единственное, что останется от Саддама, – так это память о его произволе. Так что позвольте мне внести некоторую ясность: то, что мы против войны, вовсе не означает что мы поддерживаем Саддама. Саддам воплощает в себе все что ненавистно любому демократу: он – кровавый диктатор и его руки в крови иракцев, не побоявшихся выступить против него, и курдов, которых он убил великое множество. Нам наплевать и на Саддама, и на его дальнейшую судьбу, – продолжал Фабиан. – Мы выступаем против войны, потому что считаем: даже и одной-единственной человеческой жизнью не стоит жертвовать ради того, чтобы отстранить кого-то от власти, а еще потому, что эта война развязывается с корыстной целью – завладеть нефтью Ирака. США стремятся получить контроль над источниками энергии, потому что чувствуют, как им уже дышит в гриву китайский исполин! Однако, опять же, не заблуждайтесь относительно нас: хотя мы и против войны, мы, тем не менее, ненавидим Саддама.

– А вы ведь даже не поинтересовались, являюсь ли я убежденной сторонницей Саддама, – упрекнула Фабиана Клара.

– А для меня это не имеет значения, пусть даже вы и являетесь его сторонницей. Что вы со мной можете сделать? Прикажете этим солдатам меня арестовать? Легко догадаться, что, раз вы, живя в Ираке, пребываете в благополучии и достатке, значит, лояльно относитесь к режиму Саддама. Мы не смогли бы проводить здесь раскопки, если бы ваш дедушка не был очень влиятельным человеком в этой стране, а потому мы не питаем на этот счет никаких иллюзий. Но и вы не надейтесь, что мы, приехав сюда, станем кланяться Саддаму и петь хвалебные гимны его режиму. Он – диктатор и вызывает у нас отвращение.

– Но вы, тем не менее, приехали сюда проводить раскопки. – Мы будем проводить раскопки, если нам удастся не участвовать в политических разборках. Мы приехали сюда в довольно сложный период, и не думайте, что нам легко было принять такое решение. Наш приезд может быть использован кое-кем для того, чтобы убедить общественность в том, что мы лояльно относимся к Саддаму, а это уже серьезно. В действительности мы просто не устояли перед соблазном проверить, есть ли какие-либо реальные основания для тех заявлений, которые вы сделали на конгрессе в Риме. Мы будем здесь работать не покладая рук, от зари до зари, и если мы даже и не успеем выполнить поставленную задачу, мы, по крайней мере, будем знать, что все-таки попытались это сделать. Мы, будучи археологами, просто не могли не воспользоваться такой возможностью.

– Вы – друг Ива Пико?

– Да, мы с ним дружим уже давно. Он хоть и чудак, но, пожалуй, в хорошем смысле этого слова, и, конечно, только такой человек, как он, смог убедить нас рискнуть своими жизнями, отправившись в эту дыру, – сказал Фабиан и стал смотреть по сторонам, ища взглядом Марту.

– А сколько археологов будет участвовать в экспедиции?

– К сожалению, меньше чем необходимо. В нашей бригаде людей явно недостаточно для выполнения той работы, за которую мы взялись. Приедут два специалиста по магнитному поиску, специалист по археозоологии, еще один – по анатолистике, семь археологов, специализирующихся по Месопотамии, – помимо Марты, Ива и меня – и несколько студентов последних курсов археологических факультетов. В общей сложности нас будет тридцать пять человек.

Клара не смогла сдержать разочарования, и у нее на лице появилась недовольная гримаса: она-то надеялась, что Пико сумеет собрать для экспедиции гораздо больше специалистов. Фабиан, заметив это, разозлился.

– По зубам – так по зубам, как говорят в подобных ситуациях у нас в Испании, имея в виду, что могло быть и хуже. То, что сюда приедут работать целых тридцать пять человек, – почти чудо, и этим мы обязаны Иву. Его могут стереть в порошок за такие дела, причем не только за эту авантюру, но и за то, что из-за него мы все оставили работу, и не подумайте, что очень просто отпрашиваться у декана в сентябре, когда только-только начался новый учебный год. В общем, все мы, согласившись поехать в Ирак, в каком-то смысле пожертвовали собой, потому что понимаем: У нас очень мало шансов найти здесь что-нибудь такое, ради чего стоило тратить свое время и рисковать профессиональной карьерой.

– Не надо представлять все так, будто вы мне делаете огромное одолжение! – раздраженно воскликнула Клара. – Если вы сюда приехали, то только потому, что верите в возможность что-то найти в этих местах, в противном случае вас бы здесь не было!

Марта как раз подошла к ним и даже услышала конец разговора.

– Что у вас тут происходит? – спросила она.

– Обмен мнениями, – ответил Фабиан.

Клара, ничего не сказав, опустила взгляд и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она не могла позволить себе проявить характер, тем более перед началом раскопок. Она вдруг почувствовала, как ей не хватает Ахмеда: уж он-то умел общаться с людьми и высказывал свое мнение, не вызывая у них негативной реакции, но при этом не уступал своих позиций.

– Прекрасно! – воскликнула Марта. – Я осмотрела весь участок. Тут много интересного. На какое количество рабочих мы можем рассчитывать?

– Будет около ста человек. Пятьдесят местных, из Сафрана, а остальных наберем в соседних деревнях.

– Нужно больше. Мы не сможем охватить весь этот участок, если у нас не будет достаточного количества рабочих рук. А что там – дома, которые вы строите для бригады? – спросила Марта, махнув рукой в сторону построек.

– Да. До них отсюда метров триста, это не очень далеко. Таким образом, мы будем жить рядом с местом проведения раскопок, и нам не потребуются автомобили для перевозки людей к месту работы, – ответила Клара.

– Мы привезем сюда очень удобные палатки. По моему мнению, рабочим следует закончить строительство тех домов, которые они уже начали возводить, чтобы не бросать их недостроенными, но пусть они лучше уже сейчас занимаются непосредственно раскопками.

Тон, каким это было сказано, не допускал возражений.

– Уже сейчас? До прибытия основного состава экспедиции? – удивленно спросил Фабиан.

– Да. У нас очень мало времени. Откровенно говоря, я не очень-то верю, что мы сможем выполнить всю запланированную работу в такие сжатые сроки, а потому начинать нужно уже сейчас. Раскопки давайте начнем завтра. А сегодня, если не возражаете, мы по возвращении в деревню соберем жителей и объясним им особенности той работы, которую им предстоит выполнять. Необходимо как можно лучше подготовить зону раскопок к приезду Ива и остальной бригады. Согласны?

– Ну, ты здесь командир, – откликнулся Фабиан.

– Что касается меня, то я согласна, – сказала Клара.

– Вот и хорошо. А сейчас поговорим о том, как мы спланируем проведение тех работ, к которым, с моей точки зрения, уже можем приступать…

18

Ганс Гауссер решительно вошел в огромный вестибюль современного здания, расположенного в самом центре Лондона. На вывеске были указаны названия десятков организаций, чьи офисы находилась в этом гигантском сооружении из стекла и стали. Гауссер поискал взглядом название «Глоубал Груп», хотя уже знал, что это агентство находится на седьмом этаже. Затем он направился к лифту, чувствуя неприятное покалывание в желудке.

Выдающийся профессор, занимающийся вопросами квантовой физики, пришел сюда, чтобы нанять киллера, который должен будет убить указанного ему человека и всех его ближайших родственников, независимо от того, кто они такие и сколько их всего. Гауссер не чувствовал к ним ни малейшей жалости – его беспокоило лишь одно: сумеет ли он договориться с человеком, с которым ему сейчас предстояло встретиться.

Офис агентства «Глоубал Груп» ничем не отличался от офисов подобных организаций: стены светло-серого цвета, белые потолки, современная мебель, картины в стиле абстракционизма, нарисованные никому не известными художниками, элегантно одетые и исключительно любезные секретарши.

Том Мартин сразу же принял Гауссера. Он встретил потенциального клиента в дверях и, пожав руку, пригласил пройти в свой кабинет «чг просторную комнату с кожаными креслами, красивыми книжными шкафами светлого цвета, занимавшими практически все свободное место у стен, и огромным окном, из которого открывался вид на старый Лондон и неторопливо текущую Темзу. В кабинете не было абсолютно никаких личных предметов: ни фотографий, ни памятных сувениров. На громадном столе из стекла и стали стоял суперсовременный телефон и персональный компьютер, но нигде не было видно ни единого листа бумаги.

Когда они оба уселись в кресла и перед ними на столик поставили чашечки с кофе, Том Мартин с любопытством взглянул на явившегося к нему старика, у которого был несколько растерянный вид.

– Итак, расскажите, чем я могу вам помочь…

– Я не стану впустую тратить ваше время. Мне известно, что вы посылаете своих людей выполнять весьма специфические задания в разные «горячие точки». У вас в распоряжении имеется своего рода небольшое войско, и ваши бойцы действуют группами или же в одиночку. Я знаю, что ваш бизнес – обеспечивать безопасность, но он – если мы обойдемся без эвфемизмов – также заключается и в том, чтобы убивать. Ваши люди убивают других людей, чтобы защитить ваших клиентов или же их материальные интересы, связанные с недвижимостью, нефтяными месторождениями или чем-то там еще.

Том Мартин слушал старика со смешанным чувством растерянности и живого любопытства и думал: «К чему это он клонит?»

– Мистер Мартин, я хочу нанять кого-нибудь из ваших агентов, чтобы он убил некоего человека. Точнее, ему придется убить нескольких человек, но я пока еще не знаю, скольких именно – двоих, троих, пятерых… Возможно, их окажется больше.

Владелец агентства «Глоубал Груп» не смог скрыть удивления, которое у него вызвали слова этого посетителя – старичка благопристойного вида. Он несколько дней назад, назвавшись господином Бертоном, обратился к нему с просьбой о встрече, а теперь сидел напротив него в кресле и с невозмутимым видом просил предоставить ему наемных убийц. Вот так старик!

– Извините, мистер Бертон… Ведь ваша фамилия Бертон?

– Да, называйте меня так, – сказал профессор Гауссер.

– Значит, это не ваша настоящая фамилия… Мне. в общем-то, необходимо знать, кто мои клиенты…

– Вам необходимо знать, что вам заплатят, и заплатят хорошо. Я же вам заплачу очень хорошо.

– Если я правильно понял, вы хотите кого-то убить. А почему?

– Вот это не ваше дело. Предположим, есть некий человек, чьи интересы вступили в противоречие с моими интересами и интересами кое-кого из моих друзей, и этот человек не постеснялся использовать против нас самые жесткие методы. Поэтому нам необходимо его устранить.

– Вы упоминали и о других людях, которых вам хотелось бы устранить. Кто они?

– Его потомки. Все, кого вам удастся обнаружить.

Том Мартин некоторое время молчал, пораженный спокойствием, с каким такой безобидный с виду старичок просил его организовать несколько убийств. Он говорил об этом таким тоном, каким просят чашечку кофе в баре или здороваются утром с вахтером: любезно и как бы между прочим.

– А вы не можете рассказать мне, что именно совершил этот человек и почему необходимо истребить всех его потомков?

– Нет, не могу. Скажите, беретесь ли вы за эту работу, и если да, то во что мне это обойдется?

– Послушайте, у меня не агентство наемных убийц, а потому…

– Да ладно, мистер Мартин, я знаю, чем вы занимаетесь!

Люди, имеющие отношение к вашей сфере деятельности, считают вас лучшим в этом бизнесе и хвалят за осмотрительность. Мне посоветовали изложить вам мои требования без обиняков – что я сейчас, собственно, и сделал.

– Хотелось бы знать, кто вам порекомендовал мое агентство.

– Один наш общий знакомый. Человек, который вас знает и весьма доволен сотрудничеством с вами.

– И этот человек вам сказал, что я сотрудничаю с наемными убийцами?

– Мистер Мартин, вы меня не знаете и поэтому не доверяете мне. Это естественно. Но как вы назовете то, что делают ваши люди на алмазных копях? Ведь они стреляют из пулеметов по какому-нибудь злосчастному негру, который слишком близко подошел к ограждению! И что вы мне скажете о группах телохранителей которые охраняют богатых бизнесменов и, не задумываясь, нажимают на спусковой крючок по знаку руководителя группы?

– Мне необходимо знать, кто вы такой, или же мне вас кто-нибудь должен порекомендовать…

– Боюсь, что не будет никаких рекомендаций. Если вы опасаетесь ловушки, можете не переживать. Я уже старик, мне не так много осталось жить на белом свете, и я хочу потратить остаток жизни на то, чтобы рассчитаться по одному старому долгу. Именно для этого мне нужны люди, способные убивать.

Том Мартин некоторое время молча рассматривал старика, который с таким апломбом и без ненужных разглагольствований просил его организовать убийство. Нет, сидевший перед Мартином старик не был полицейским – в этом Мартин был уверен. Наконец любопытство победило, и, вопреки своим правилам, он решил рискнуть.

– Кто тот человек, которого вы хотите убить?

– А вы беретесь за эту работу?

– Скажите мне, кто он и где находится.

– Сколько вы просите за эту работу?

– Наш подход таков: нам придется провести разведку на месте и затем уже решать, каким образом выполнить эту работу и сколько взять за нее денег. Но в любом случае это будет стоить очень дорого.

– Миллион евро за этого человека и еще один миллион за его ближайших родственников?…

Президент агентства «Глоубал Груп» замер от удивления: либо старик пытался прельстить его такими деньгами, либо он просто не имел никакого представления о существующих расценках.

– А вы располагаете такой суммой?

– У меня сейчас с собой триста тысяч евро. Если мы заключим сделку, я тут же вам их отдам. Остальное – после выполнения работы.

– Кого вы хотите убить? Саддама Хусейна?

– Нет.

– Кто же этот человек? У вас есть его недавние фото?

– Нет, у меня нет его фотографий. Он, насколько я знаю, – старик, старше меня, ему где-то под девяносто. Он живет в Ираке.

– В Ираке? – еще больше удивился Мартин.

– Да, думаю, что в Ираке. По крайней мере, там у одного из его родственников есть дом. Вот фотографии этого дома. Не знаю, живет он там или нет, но человек, который проживает в этом доме, – наверняка его родственник. Это женщина, и она тоже должна умереть, но сначала нужно через нее выйти на того человека, о котором я говорил.

Том Мартин взял фотографии Золотого дома, сделанные в Ираке агентами Луки Марини, и внимательно их изучил. Судя по фотографиям, дом, построенный в колониальном стиле, был довольно хорошо защищен.

На некоторых фотографиях была изображена симпатичная молодая женщина, одетая по-европейски, а рядом с ней – еще одна, пожилая женщина, с головы до пят укутанная в темные одеяния.

– Это Багдад? – спросил Мартин.

– Да, это Багдад.

– И это та самая женщина, которая… – интонация голоса Мартина была скорее утвердительной, чем вопросительной.

– Да. Думаю, что она – близкая родственница того человека, который должен умереть. У них одна и та же фамилия. Через эту женщину можно выйти на него.

– И какая же это фамилия?

– Танненберг.

Президент агентства «Глоубал Груп» какое-то время молчал. Он уже не первый раз слышал эту фамилию. Совсем недавно друг Мартина Пол Дукаис просил подыскать людей, которых можно было бы внедрить в состав археологической экспедиции, организуемой женщиной по фамилии Танненберг. Эта женщина, как догадался Мартин, хотела завладеть чем-то таким, что принадлежало не ей – по крайней мере, не ей одной.

По всей видимости, у этих Танненбергов было много врагов замышляющих убрать их всех со своего пути. Хотел ли сидящий сейчас перед Мартином старик добиться того же, что и Дукаис или у него были совсем другие цели?

– Вы беретесь за эту работу?

– Да.

– Хорошо. Тогда давайте подпишем контракт.

– Мистер… мистер Бертон, мы не подписываем контрактов.

– Без подписанного контракта я не дам вам ни одного евро.

– Тогда мы подпишем контракт общего содержания, скажем, о проведении расследования относительно определенного лица в определенном месте…

– Хорошо, но без указания имени этого лица. Мне необходима конфиденциальность.

– Вы требуете многого…

– Но я и плачу много. Я знаю, что сумма, которую я намереваюсь вам заплатить, значительно превышает ту, которую вы обычно требуете за работу такого рода. Поэтому за два миллиона евро вы сделаете все именно так, как я захочу.

– Конечна сделаю.

– И еще один важный момент, мистер Мартин. Я знаю, что в вашем деле вам нет равных. По крайней мере, так о вас говорят. И если я вам плачу столь щедро, я рассчитываю, что с вашей стороны не будет обмана и дело вы не провалите. Если вы меня обманете, то у меня и у моих друзей хватит денег, чтобы при необходимости достать вас хоть из-под земли. Всегда можно найти кого-нибудь, кто согласится выполнить подобного рода работу, в том числе и среди вашего окружения.

– Я вам не советую мне угрожать, – произнес Том Мартин очень серьезным тоном. – Не надо со мной так обращаться, иначе я просто прекращу этот разговор.

– Я вам вовсе не угрожаю. Я всего лишь хочу, чтобы все было абсолютно ясно с самого начала. В моем возрасте деньги, которые у меня есть, мне уже не на что тратить, да и с собой в могилу я их не заберу. Поэтому я решил использовать их для выполнения своей последней в жизни воли – что я, собственно, сейчас и делаю.

– Мистер Бертон, или как там вас зовут, в моем бизнесе не принято обманывать своих клиентов. Тот, кто станет это делать, очень быстро прогорит.

Ганс Гауссер сообщил своему собеседнику всю, какую знал, информацию по существу их сделки. Сведений было немного, потому что Танненбергу очень быстро удалось обнаружить людей Марини, и они не успели узнать достаточно о том, кто – кроме той женщины, ее мужа и нескольких слуг – живет в изображенном на фотографиях доме желтого цвета.

Двумя часами позже Гауссер вышел из офиса агентства «Глоубал Труп». Он чувствовал себя удовлетворенным, потому что интуиция подсказывала ему: час отмщения уже близок.

Он шел по улицам наугад, будучи абсолютно уверенным в том, что Мартин отправил своих людей проследить за ним. Он зашел в отель «Клэридж» и направился в ресторан, где пообедал, хотя и без особого аппетита. Затем он вышел в вестибюль, зашел в лифт и нажал кнопку четвертого этажа: пусть те, кто за ним следит, думают, что он остановился в этом отеле. Выйдя из лифта, он спустился по лестнице на второй этаж, снова вызвал лифт и опустился на нем в подземный гараж.

Удивленный вахтер спросил у Гауссера, где находится его автомобиль, но Гауссер вместо ответа лишь улыбнулся, показывая, что ничего не понимает. Благодаря своему возрасту он казался абсолютно безобидным человеком. Неторопливо пройдя через гараж, он вышел из него по дороге, предназначенной для автомобилей. Свернув за ближайший угол, он отошел подальше от отеля, сел в первое попавшееся такси и попросил отвезти его в аэропорт. У него был билет на самолет, через несколько часов вылетающий в Гамбург. Оттуда он собирался лететь в Берлин, а оттуда уже домой, в Бонн. Гауссер не знал, удалось ли ему сбить со следа людей Тома Мартина, но он, по крайней мере, весьма усложнил им задачу.

– Это я.

Карло Чиприани узнал голос своего друга. Ему уже было известно, что тот ему позвонит, потому что он недавно получил по электронной почте зашифрованное сообщение. Он тоже отправил соответствующее сообщение, в котором указал номер мобильного телефона, по которому с ним можно было связаться и который затем будет выброшен в мусорное ведро. Sim-карту от этого телефона Карло собирался бросить в Тибр.

– Все прошло хорошо. Он согласился и сразу же принялся за дело.

– У тебя с ним не возникло никаких проблем?

– Он очень удивился, однако господин Бертон был достаточно убедительным. – Ганс Гауссер хихикнул.

– Когда он тебе сообщит о первых результатах?

– Через пару недель. Ему нужно сформировать группу, организовать ее отправку… На это требуется время.

– Хоть бы у нас получилось! – воскликнул Карло.

– Мы делаем то, что должны делать, и можем при этом в чем-то ошибаться. Но главное – это твердо идти к своей цели.

Карло услышал, как на том конце линии связи чей-то беспристрастный голос пригласил на посадку пассажиров, вылетающих в Берлин.

– Я тебе позвоню, как только у меня появятся какие-нибудь новости. Аты переговори с остальными, – сказал на прощание Ганс Гауссер.

– Хорошо, – отозвался Чиприани.

Ганс Гауссер повесил трубку в телефонной будке, из которой он звонил.

Только что объявили посадку на самолет до Берлина. Прилетев туда, Ганс позвонит Берте. Дочь была обеспокоена его участившимися в последнее время поездками и всячески пыталась выведать у него, чем это вызвано. Он ей соврал, что едет на встречу с такими же профессорами-пенсионерами, как и он сам, но Берта ему не поверила. Безусловно, ей вряд ли могла прийти в голову мысль, что ее отец подыскивает киллеров, чтобы кого-то там убить. Берта была абсолютно уверена: отец – очень миролюбивый человек, тем более что в университете Ганс Гауссер всегда был в первых рядах протестующих против войн и прочих проявлений насилия, где бы они ни происходили. Кроме того, он был поборником прав человека, и студенты его обожали, а потому он, уже находясь на пенсии, все еще работал в университете в качестве почетного профессора. Никому в университете не хотелось, чтобы Ганс Гауссер совсем отошел от дел.

Мерседес Барреда бегом бросилась в свою спальню. На кровати лежала ее сумка с мобильным телефоном, по которому ей сейчас звонил кто-то из ее друзей.

Она поспешно раскрыла сумку, опасаясь, что вот-вот может смолкнуть сигнал вызова.

– Ты только не волнуйся, – услышала она в трубке голос Карло еще до того, как успела произнести хотя бы слово.

– Я очень быстро бежала.

– Успокойся. Дело закрутилось.

– Он договорился?

– Да, без проблем. Через две недели получим первые известия.

– Так долго ждать?

– Не будь такой нетерпеливой.

– Да, я нетерпеливая. Всегда была такой.

– То, что мы задумали, не так-то легко осуществить…

– Я знаю. Однако я иногда боюсь того, что умру и не успею… Ну, ты понимаешь.

– Да, меня тоже мучает эта мысль. Но мы уже на финишной прямой.

Когда они закончили говорить, Мерседес улеглась на диван. Она очень устала. Сегодня она побывала на двух объектах, возводимых ее строительной компанией, и провела совещание с архитекторами проектов и прорабами.

Мерседес пришла в голову мысль, что те деньги, которые ей удалось скопить за свою жизнь, пойдут на благое дело, потому что она собиралась потратить их на организацию убийства Танненберга.

Деньги ее никогда особенно не интересовали. Да, она их активно зарабатывала, но ей они были не очень-то нужны. Мерседес уже составила завещание: когда она умрет, ее сбережения будут переданы различным неправительственным организациям, в частности фонду защиты животных, а акции ее компании будут поровну распределены между сотрудниками, которые в течение долгого времени работали на нее. Она об этом никому не сказала, потому что оставляла за собой право изменить свое завещание, хотя пока не была намерена это делать.

Домработница оставила ей на кухонном столе овощной салат и филе цыпленка в панировке. Мерседес поставила тарелки на поднос и, вернувшись с ним в комнату, уселась перед телевизором. Так она проводила свои вечера с тех самых пор, как умерла ее бабушка, а это произошло много лет назад.

Этот дом был ее крепостью, и она никого не приглашала сюда, кроме своих немногочисленных друзей: Ганса, Карло и Бруно.

Бруно уже заканчивал ужинать, когда зуммер лежавшего в кармане его пиджака мобильного телефона заставил его вздрогнуть. Его жена Дебора тут же напряглась. Она знала, что с тех пор, как ее муж вернулся из Рима, он периодически покупал и затем выбрасывал мобильные телефоны и sim-карты к ним, не давая по этому поводу никаких пояснений. Впрочем, она и не ждала этого от мужа: она осознавала, что в нынешней жизни Бруно неизменно присутствует его прошлое, и это прошлое не удалось стереть из его памяти ни их детям, ни внукам. Для Бруно Мюллера не было ничего важнее того, что произошло с ним почти шестьдесят лет назад.

Дебора прикусила губу, чтобы – не дай Бог! – не высказать мужу своего недовольства, тем более что этим вечером вместе с ними ужинали Сара и Даниель. Их дети редко оказывались в родительском доме вместе, потому что Даниель постоянно разъезжал по разным странам и континентам – он играл на скрипке в лучших симфонических оркестрах мира.

– Я на секунду… – сказал Бруно, выходя из столовой и направляясь в свой кабинет.

– Папа какой-то загадочный, – заметила Сара.

– А ты что, не можешь с уважением относиться к частной жизни других людей? – упрекнул ее Даниель.

– Ладно уж, не стоит сердиться. Это ведь всего лишь телефонный звонок, – вмешалась мать и тут же попыталась в отсутствие отца завести со своими отпрысками разговор на отвлеченную тему.

– Все идет хорошо, – сказал Карло.

– Ух! Ну ты прямо камень у меня с души снял, – вздохнул Бруно. – Я очень переживал.

– Он уже направляется домой и недели через две нам что-нибудь сообщит.

– Стало быть, они взялись за эту работу?

– Да. Ты ведь знаешь, что предложение было очень щедрым, от него трудно отказаться.

– Когда мы снова встретимся?

– Как только узнаем что-то конкретное. Пока я не вижу в этом необходимости.

– Согласен. Ты говорил с ней?

– Только что. Она, как и мы, также сгорает от нетерпения.

– Мы так долго ждали…

– И вот, наконец, приближается развязка.

– Хочу, чтобы ты оказался прав.

Закончив разговор, Бруно вынул из мобильного телефона sim-карту, смял ее, затем зашел в туалет и спустил уже негодную карточку в унитаз – так он всегда поступал после разговора со своими друзьями по телефону с тех пор, как вернулся из Рима.

Лука Марини ждал, когда о его приходе сообщат Карло Чиприани. Он являлся сюда по утрам уже несколько дней подряд, проходя в клинике своего друга очередное ежегодное медицинское обследование.

Антонино, сын Карло, должен был выдать Луке результаты обследования только через пару дней, да и то лишь после того как их просмотрит его отец. Сегодня Лука собирался пообедать вместе с Карло, как это бывало уже не раз.

Карло вошел в кабинет сына и обнялся с находившимся там Лукой.

– Мне сказали, что у тебя превосходное здоровье. Так ведь Антонино?

– Похоже, что так, – ответил Антонино. – Судя по результатам обследования, беспокоиться не о чем.

– А утомляемость? – озабоченно спросил Марини.

– А тебе не приходит в голову, что это уже возрастное? – Карло рассмеялся. – Именно эти слова мне говорит Антонино каждый раз, когда я на что-то жалуюсь.

Когда они вдвоем пришли в ресторан, Карло Чиприани напрямик спросил у своего друга, отчего у него такой обеспокоенный вид.

– У тебя что, опять какие-то неприятные новости от твоих бывших коллег-полицейских?

– Пару дней назад я ужинал с некоторыми из них. Отмечали юбилей одного моего друга. Я, как бы между прочим, спросил, есть ли новости по нашему делу, и они мне ответили, что еще не отдали это дело в архив, а просто, так сказать, отложили его в сторону. На них с первого же дня оказывали давление, требуя, чтобы они продолжали расследование, но мой приятель, которому доверили это дело, взял да и упрятал его в ящик своего стола. Если на этого приятеля снова будут давить, тогда он скажет, что дело у него.

– И это все?

– Это очень много, Карло, и большего я у них попросить не могу. Они и так мне делают одолжение. Если на них станут давить, они мне об этом сообщат. Но, как бы то ни было, они понимают, что, если я не скажу ига правды, будет очень трудно узнать ее от кого-нибудь другого.

– Возможно, они захотят допросить Мерседес – ведь ты им сказал, что именно она хотела получить информацию о ситуации в Ираке.

– Да, но желание узнать, что происходит в Ираке, еще не является преступлением. Конечно, легенда не очень-то убедительная: женщина-предприниматель из Каталонии заключает контракт с итальянским сыскным агентством, поручая ему собрать информацию о ситуации в Ираке, чтобы выяснить, есть ли у нее перспективы для бизнеса после окончания еще не начавшейся войны. Все это происходит по рекомендации одного из ее друзей. – Да, уж слишком все запуганно… – пробормотал Карло. – А может, именно это и придает нашей истории некоторую долю правдоподобности? – сказал Марини и, засмеявшись, добавил: – Кроме того, я очень неплохой актер.

– У тебя хорошие друзья. Именно это нас и выручает.

– Ну конечно, у меня есть хорошие друзья, и ты – один из них. Хотя должен тебе признаться, что Мерседес Барреда мне показалась просто ужасной женщиной.

– Да нет, она не такая. Мерседес – прекрасный человек, и у нее много достоинств – больше, чем ты можешь себе представить. Она самый замечательный человек из всех, кого я знаю.

– Она, похоже, тебе очень нравится.

– Я ее сильно люблю.

– Почему же ты на ней не женишься?

– Она – мой самый любимый друг, но не более того.

– Ты от нее просто без ума. Когда вы вместе, то со стороны заметно, что между вами – особые отношения.

– Нет, ты неправильно все понял. Мерседес для меня значит даже больше, чем близкий родственник. Она навсегда в моем сердце, но не она одна, а и Бруно, и Ганс тоже.

– Они твои самые близкие друзья. Вы давно друг друга знаете?

Так давно, что, когда я об этом думаю, осознаю, какой я уже старый.

Карло ловко сменил тему разговора. Он никогда не говорил ни одного лишнего слова о своих друзьях, а тем более о том общем прошлом, которое навсегда связало их судьбы – и в горе, и в радости.