Текст книги "Глиняная Библия"

– Дело не только в том, какая сейчас ситуация в Ираке, – перебила его Марта. – Как-то раз эти охранники упустили Клару из виду. Она была вместе со мной. Нам обоим в ту ночь не спалось а потому мы поднялись еще до рассвета и пошли прогуляться. Когда охранники через некоторое время нас догнали, у них был обезумевший вид, и один из них напомнил Кларе, что, если с ней хоть что-нибудь случится, ее дедушка их убьет. А еще он вскользь упомянул о каких-то итальянцах. Клара тут же взглянула на меня и приказала им замолчать.

– Возможно, у этой девочки есть враги… – подумал вслух Пико.

– Не стоит давать волю своему воображению, – вмешался Фабиан. – Нам не известно о каком именно инциденте упомянули охранники.

– Но они явно были в ужасе, – сказала Марта. – Можешь мне поверить. Они опасаются, что с Кларой может что-то произойти, и безумно боятся того, что с ними в этом случае может сделать ее дедушка.

– Ну, все это для нас покрыто мраком, – задумчиво произнес Ив.

– И Клара вряд ли даст нам какие-либо пояснения, – добавила Марта.

– Мы пытались выведать у нее, когда и в связи с чем ее дедушка находился в Харране, однако у нас ничего не вышло, – сказал Фабиан. – Она то вообще молчала, то давала уклончивые ответы. Нуда ладно, давай мы покажем тебе остальной лагерь.

Ив поздравил и себя, и своих товарищей с тем, что ему удалось уговорить Фабиана принять участие в этой авантюре. Он также дал высокую оценку работе, проделанной Мартой. Эта женщина обладала незаурядными организаторскими способностями.

– Я придумала названия домам, в которых мы будем работать и хранить обнаруженные предметы, – стала рассказывать Марта. – Дом, в котором мы только что были, – это «штаб-квартира»; дом, где будут храниться глиняные таблички, называется, конечно же, «хранилище глиняных табличек». Компьютеры и прочую оргтехнику установим здесь, – она показала рукой на еще одно глинобитное строение, – и эта хибарка будет называться просто – «информационная». Складские помещения тоже получат свои названия, но уже с нумерацией.

Староста деревни устроил своего рода торжественный прием по поводу приезда основного состава экспедиции: за обеденным столом кроме археологов сидели сам староста и другие почитаемые жители деревни. Иву Пико сразу приглянулся человек, назначенный бригадиром рабочих. Ив и сам не мог понять, почему этот мужчина уже с первого взгляда показался ему весьма благоразумным и надежным. Правда, в нем было и что-то такое, «то сильно отличало его от остальных жителей деревни.

Айед Сахади (так звали этого мужчину) был высоким и мускулистым, с более светлой кожей, чем у других местных жителей. В нем чувствовалась военная выправка, и бросалось в глаза то, что он привык командовать.

А еще этот человек, к удивлению Ива, довольно хорошо говорил по-английски.

– Я когда-то работал в Багдаде, там и выучил этот язык, – лаконично прокомментировал Айед свои лингвистические таланты.

Клара, похоже, была хорошо знакома с Айедом и вела себя с ним довольно фамильярно. Айед же относился к Кларе подчеркнуто почтительно.

Рабочие беспрекословно подчинялись Айеду, и даже сам староста деревни всегда во всем соглашался с ним.

– А откуда здесь взялся этот Айед? – поинтересовался Ив Пико.

– Он приехал сюда через пару дней после нас, – ответил Фабиан. – Клара заявила, что это она вызвала его, потому что он работал с ней и ее мужем и на других раскопках. Не знаю, что про него и сказать, но он похож на военного.

– Да, мне тоже так показалось, – согласился Пико. – Возможно, это агент Саддама.

– Очевидно, нам придется примириться с тем, что изо всех щелей за нами будут следить – не те, так другие, – совершенно спокойно сказала Марта. – В этой стране ведь диктаторский режим, к тому же Ирак находится на грани войны, а потому нам не следует удивляться, если этот Айед – и в самом деле чьи-то глаза и уши.

– Не перестаю тобой восхищаться, – признался Ив, восторженно глядя на Марту.

– Давайте подождем и понаблюдаем, как Айед будет себя вести, – предложила Марта.

В этот же день, когда все члены бригады были уже распределены по домам и палаткам, Ив собрал участников экспедиции, чтобы обсудить план работ. Почти все они были профессионалами, и даже студенты, участвующие в экспедиции, учились на последних курсах университетов и некоторые из них даже успели поработать на других раскопках, поэтому Ив обошелся без излишних подробностей.

Вставать предполагалось в четыре утра. С четырех до четырех сорока пяти – утренний туалет и завтрак, а затем – не позднее пяти утра – все должны прибыть на место раскопок. В десять утра – короткий пятнадцатиминутный отдых, после которого планировалось работать до двух часов дня. С двух до четырех – обед и отдых. В четыре часа работа должна была возобновиться и продолжаться до заката солнца.

Никто не стал возражать против такого распорядка дня – ни члены бригады Ива, ни нанятые местные жители, которые тоже должны были получать зарплату в долларах, причем в десять раз больше того, что они обычно могли заработать, а потому они были готовы работать столько, сколько нужно.

Когда собрание закончилось, к Иву Пико подошел парень в очках – не очень высокого роста и совершенно безобидного вида.

– У меня проблемы с подключением компьютеров. Ток здесь слишком слабый для такой мощной оргтехники.

– Поговорите с Айедом Сахади, – предложил ему Пико. – Он подскажет вам, как решить эту проблему.

– Ох, не нравится он тебе! – сказала Марта, как только парень ушел.

Это наблюдение удивило Пико.

– С чего ты взяла?

– А это заметно. Ты знаешь, Анте Пласкич никому не нравится. Не понимаю, зачем ты взял его в экспедицию.

– Мне порекомендовал его один мой друг из Берлинского университета.

– Пожалуй, у всех нас есть какие-то предубеждения относительно его. Глядя на этого хорвата, поневоле вспоминаешь, сколько боснийцев вырезали сербы и хорваты.

– Мой друг мне рассказал, что этот человек чудом выжил. Его деревня тоже была стерта с лица земли боснийцами в отместку за массовые убийства, совершенные соотечественниками Пласкича. Не знаю, что и сказать. В той проклятой войне больше всего пострадали боснийцы, а потому ты, возможно, права и у меня тоже есть некое предубеждение относительно этого человека, хотя я и пытаюсь это скрывать.

– Мы иногда рассуждаем очень прямолинейно и даже примитивно: это – хорошо, а это – плохо, вот эти люди – хорошие а те – плохие, и не тратим время на то, чтобы попытаться разобраться, что к чему. Возможно, Анте и в самом деле всего лишь безобидная жертва той войны.

– А может, наоборот, – несусветный изверг.

– Он еще очень молод, – упорствовала Марта, которой нравилось выступать в роли «адвоката дьявола».

– Не очень. Ему, должно быть, лет тридцать, так ведь?

– Думаю, что ему не больше двадцати семи.

– Во время гражданской войны в Югославии убийцами становились даже пацаны по четырнадцать-пятнадцать лет.

– Ну так отправь этого парня обратно.

– Нет, как ты сама говорила, это было бы несправедливо по отношению к нему.

– Я такого не говорила, – возразила Марта.

– Давай за ним понаблюдаем, и если у меня и дальше будет возникать неприятное чувство каждый раз, когда я его вижу, я прислушаюсь к твоему совету и отправлю его обратно.

К ним подошел Фабиан в сопровождении Альбера Англада.

– Вы какие-то задумчивые. Что-то случилось?

– Мы разговаривали об Анте, – ответила Марта.

– Если я не ошибаюсь, он совершенно не нравится Иву, и Ив уже жалеет о том, что взял его с собой, да?

Выслушав умозаключение Альбера, Ив Пико расхохотался. Альбер прекрасно знал Ива, потому что уже много лет работал с ним вместе, поэтому он мог заранее предугадать, к кому Ив будет относиться хорошо, к кому – плохо, а к кому – с равнодушием.

– В нем есть что-то настораживающее, – продолжил Альбер. – Мне он тоже не нравится.

– Только потому, что он – хорват, – заявила Марта.

– Ребятишки, это все – расистские предрассудки.

Слова Фабиана задели присутствующих за живое. Они все ненавидели расизм, и их возмутило уже одно только предположение, что они могут испытывать неприязнь к какому-то чело веку из-за его происхождения.

– Это удар ниже пояса, – буркнул Ив.

– Подобные разговоры вообще недопустимы, – серьезно сказал Фабиан. – Мы не можем судить о человеке исходя из того, что совершили его соотечественники.

– Ты прав, хотя следует признать, что мы знаем о нем очень мало, – вмешался Альбер, пытаясь разрядить обстановку.

– Ладно, давайте сменим тему разговора, – предложила Марта. – Где сейчас Клара?

– Она и Айед Сахади разговаривают с рабочими, – ответил Фабиан. – Она вроде бы говорила, что затем отправится к месту раскопок с теми из вновь прибывших, кто захочет на него взглянуть.

Айед Сахади был именно тем, кем и казался, – военнослужащим. Он служил в иракской контрразведке и находился под покровительством самого Полковника.

Альфред Танненберг попросил своего друга, чтобы тот отправил в Сафран именно Айеда, потому что, как было известно Альфреду, этот человек был причастен к некоторым организованным им совместно с Полковником махинациям.

Майор Сахади был известен садистскими наклонностями. Если кто-нибудь из врагов Саддама попадал Айеду Сахади в руки, несчастный пленник молил Бога о том, чтобы ему посчастливилось умереть быстрой смертью, ибо ходили ужасные слухи о долгих и мучительных пытках, которым подвергал своих жертв майор Сахади.

Задача Айеда в Сафране, кроме защиты жизни Клары, состояла в выявлении людей, которых, как был уверен Альфред Танненберг, его друзья заслали в Сафран для того, чтобы захватить «Глиняную Библию».

Люди Сахади были и среди рабочих, задействованных на раскопках. Такие же военнослужащие, как и он сам, весьма поднаторевшие в работе в контрразведке, они имели очень хороший стимул: за успешное выполнение задания каждый из них должен был получить увесистую пачку долларов.

Клара несколько раз видела Айеда, когда он время от времени приезжал в Золотой дом, сопровождая Полковника. Дедушка без обиняков заявил Кларе, что Айед теперь станет ее тенью и что она должна назначить его бригадиром рабочих. А еще дедушка настоял на том, чтобы Хайдар Аннасир тоже был включен в состав работающих на раскопках, благодаря чему Хайдар сможет выступать в роли связного между людьми Альфреда, находящимися на раскопках, и оставшимся в Багдаде Ахмедом, а также и самим Альфредом Танненбергом.

Зная, что спорить с дедушкой бесполезно, Клара согласилась на его требования, хотя и без особого энтузиазма.

Звон колокола разбудил участников археологической экспедиции.

В одном из глинобитных домов, превращенном в кухню, женщины из соседней деревни раздавали кофе, свежеиспеченный хлеб, масло и мармелад, а также свежие фрукты.

Ив Пико очень не любил вставать ни свет ни заря, однако он проснулся еще в три часа ночи и затем уже не смог заснуть – в отличие от Фабиана и Альбера, которые спали как убитые и при этом – к большому неудовольствию Ива – отчаянно храпели.

Марта пребывала с утра в мрачном расположении духа и завтракала молча, отвечая на задаваемые ей вопросы лишь междометиями.

Единственным человеком, радовавшимся новому дню, была Клара. Пико краем глаза наблюдал за ней, удивляясь, как можно быть такой болтливой в несусветную рань.

Еще не было и пяти часов, а все уже приступили к работе. Каждый знал, чем ему следует заниматься. Археологи руководили группами рабочих, подробно инструктировали их.

Анте Пласкич остался в лагере. Он расположился в глинобитном доме, в котором, кроме помещения для оргтехники, имелась и комнатушка с кроватью для него самого. Он обрадовался тому, что мог жить отдельно. Он уже успел почувствовать скрытую враждебность к себе со стороны других участников экспедиции, но решил не обращать на это внимания. Он ведь приехал сюда лишь затем, чтобы захватить какие-то там глиняные таблички и убить при этом всех, кто попытается ему помешать. Кроме того он уже давно перестал испытывать потребность в хорошем к себе отношении коллектива независимо оттого, какие люди его окружали. Он вполне мог жить сам по себе. Если бы потребовалось, он убил бы одного за другим всех участников экспедиции.

Анте слегка вздрогнул от неожиданности, увидев, что к нему в комнату вошел Айед Сахади. Хорват думал, что этот человек отправился вместе с остальными к месту раскопок.

– Доброе утро.

– Доброе утро.

– Вам еще что-нибудь нужно или все в порядке? – спросил Айед.

– Пока все хорошо. Надеюсь, что эта аппаратура будет работать. Она и должна работать, потому что мы брали самое лучшее.

– Если у вас возникнет какая-нибудь проблема, например, как вчера, разыщите меня. А если меня не будет, найдите Хайдара Аннасира. Он сразу же позвонит в Багдад, и там попытаются найти и прислать сюда то, в чем у вас возникнет потребность.

– Я так и буду поступать. Кстати, я через некоторое время собираюсь пойти взглянуть на раскопки, потому что мне пока нечего делать.

– Идите куда хотите.

Айед Сахади вышел из дома, размышляя о компьютерщике. В этом человеке с почти детским выражением лица, в интеллигентских очках, чувствовалось что-то фальшивое, напускное, однако Айед мысленно сказал себе, что ему не следует придумывать небылицы об этом человеке только потому, что – осознанно или неосознанно – это делали другие участники экспедиции. Да, Меду тоже не нравился этот хорват, который, вполне возможно, убивал его братьев-мусульман. По правде говоря, Айед вовсе не был примерным магометанином, скорее, наоборот, но в данном случае он склонен был считать боснийцев, так сказать, «своими».

В котловане вокруг раскапываемого здания вовсю кипела работа. Уже начало вырисовываться помещение, в котором когда-то – давным-давно – на глиняных полках были разложены таблички с записями. Анте решил не стоять в стороне, а принять участие в работе, и подошел к Кларе.

– Скажите, чем я могу помочь, – обратился он к ней.

Клара не стала долго раздумывать и тут же отправила его помогать расчищать от песка периметр раскапываемого помещения.

21

Тому Мартину пришлось долго ломать себе голову, прежде чем он принял решение. Ему, как правило, сразу же было ясно, кто из его людей наиболее подходит для выполнения той или иной задачи, однако на этот раз интуиция подсказывала ему, что работа, порученная агентству пресловутым мистером Бертоном, таит в себе гораздо больше опасностей, чем обычный заказ.

Поэтому у Мартина ушла целая неделя на то, чтобы подобрать человека, который должен поехать в Ирак и убить там всех Танненбергов, каких только сумеет найти. Точнее, задача состояла в том, чтобы сначала выяснить, находится ли в Ираке старик по фамилии Танненберг, и если есть, убить сначала его самого, а затем и всех его отпрысков. Заказчик изложил свое требование достаточно ясно: никто из этих Танненбергов не должен остаться в живых независимо от возраста и пола.

Поначалу Мартин хотел послать в Ирак не одного, а двух или даже нескольких человек, но затем все-таки решил, что будет достаточно и одного. Если ему вдруг потребуется помощь, можно будет тут же отправить туда подмогу. Мартин знал, что люди, занимающиеся заказными убийствами, предпочитают действовать в одиночку, поскольку у каждого из них свои методы работы и свои предрассудки. Да и вообще все наемные убийцы отличаются весьма специфическим характером.

А еще Том Мартин долго размышлял над тем, стоит ли ему рассказывать об этом заказе своему другу Полу Дукаису, президенту агентства «Плэнит Сикьюрити». Пол ведь обращался к нему с просьбой помочь внедрить своего человека в археологическую экспедицию, в которой принимала участие некая Клара Танненберг. У этой Клары, насколько понял Мартин, нужно было отнять какие-то глиняные таблички – если, конечно, она их найдет – и случае необходимости даже убить ее. После долгих раздумий Мартин решил ничего не говорить Полу. Он был уверен, что хорват, которого он порекомендовал Дукаису, выполнит свою работу, а его человеку нужно будет выполнить свою. У Мартина было теперь одно преимущество: он, как никто другой, знал, что Танненберги досадили многим людям, у которых имелось вполне достаточно денег для того, чтобы расправиться с этими самыми Танненбергами.

Лайон Дойль вошел в кабинет Тома Мартина и остановился, ожидая, когда Мартин пригласит его присесть.

– Садись, Лайон. Как у тебя дела?

– Нормально. Только что вернулся из отпуска.

– Ну, это даже хорошо, что ты отдохнул перед тем, как взяться за очередную работу, которую я хочу тебе поручить.

В течение следующего часа они тщательно обговорили все нюансы этого дела, не обойдя вниманием и таинственного мистера Бертона. По распоряжению Мартина его тайно сфотографировали еще до того, как он успел выйти из здания, в котором находилось агентство «Глоубал Груп».

– Мне ничего не удалось о нем узнать. Он, конечно, не британец, хотя и превосходно говорит по-английски. У моих друзей из Скотланд-Ярда нет в картотеке этого человека. В Интерполе – тоже.

– Значит, он ничем не приметный законопослушный гражданин, который исправно платит налоги, а потому и не фигурирует в полицейских архивах, – сказал Дойль.

– Да, но добропорядочные граждане не пользуются услугами наемных убийц. Он в разговоре то и дело говорил «мы». Значит, это заказ нескольких людей, а не его одного.

– Судя по всему, Танненберги не очень публичные люди. У них много врагов. Видимо, они играют в опасные игры. Этот заказ, скорее всего, сделал тот, с кем они нехорошо обошлись, например, обманули.

– Да, именно так. Однако меня не покидает ощущение, что за этим стоит что-то такое, о чем я просто не в состоянии догадаться.

– Сколько, Мартин?

– Сколько чего?

– Сколько ты мне предлагаешь за эту работу? Ведь неизвестно, придется мне убить лишь одного Танненберга или, скажем, четверых, и есть ли, кроме женщины и старика, которого никто не видел, еще какие-нибудь Танненберги, в том числе и дети. Я очень не люблю убивать детей.

– Миллион евро. Это то, что получишь лично ты. Миллион евро без необходимости платить налоги.

– Половину этой суммы я хочу получить авансом.

– Не знаю, возможно ли это. Клиент еще не рассчитался со мной.

– Тогда скажи ему, что я хочу полмиллиона. Так и скажи.

– Хорошо.

– Ты уже знаешь, каким образом мне платить. Как только я получу деньги, тут же отправлюсь в Ирак. Думаю; все это можно решить дня за три.

– Необходимо придумать тебе подходящую «легенду». – Да, это верно. А что ты можешь мне предложить?

– У тебя есть какие-нибудь предпочтения?

– Если не возражаешь, я сам придумаю «легенду». Если мне потребуется твоя помощь, я с тобой свяжусь. Беру три дня на размышления, а затем я тебе позвоню.

Выйдя из агентства «Глоубал Груп», Лайон Дойль отправился на автостоянку, где находился его двухместный красавец автомобиль сероватого цвета. По привычке поколесив по Лондону, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, он затем выехал на автостраду и помчался в сторону Уэльса. В этом городе он, наконец, осел после многих лет скитальческой жизни.

Он по случаю купил там старую усадьбу, привел ее в надлежащий вид, а позднее женился на женщине, преподававшей филологию в Кардиффском университете. Это была очаровательная женщина, которая, тем не менее, умудрилась не выйти замуж до сорока пяти лет, потому что была занята исключительно университетской карьерой, пока, наконец, не стала профессором.

Мэрией (так ее звали) была высокого роста, приятной полноты, со светло-каштановыми волосами и зелеными глазами. Она влюбилась в Лайона, едва с ним познакомившись. Смуглый, с каштановыми волосами, крепкого телосложения, Лайон Дойль показался ей человеком, на которого можно положиться.

Лайон рассказал ей, что раньше служил в армии, но ему в конце концов надоело мотаться с места на место, не имея собственного очага, а потому он ушел из Вооруженных сил и стал работать советником по вопросам безопасности. Это занятие позволило ему скопить кое-какие средства, вполне достаточные для того чтобы купить старую усадьбу и привести ее в божеский вид – одним словом, создать свой очаг.

– Для них было уже слишком поздно обзаводиться детьми, и они решили, что вполне достаточно просто жить вдвоем и радоваться жизни, пока еще не наступила старость.

Если бы Мэрией сказали, что ее муж втайне от нее имеет счет в банке на острове Мэн и что на этом счету лежит столько денег что он может до конца своей жизни не работать и при этом позволять себе любые капризы, она бы не поверила. Мэрией не сомневалась в том, что между ними нет секретов и что, хотя они и не испытывали недостатка в деньгах, все же не могли позволить себе быть транжирами.

Исходя из соображений экономии, Мэрией довольствовалась помощью лишь одной служанки, приезжавшей к ним в усадьбу три раза в неделю, чтобы заняться уборкой, и еще садовника, время от времени помогавшему Лайону, который сам любил ухаживать за садом, когда у него имелось свободное время и он находился дома. Лайон довольно часто уезжал в командировки, длившиеся неделями, однако такая уж была у него работа, а потому Мэриен предпочла с этим смириться. Случалось и так, что он забывал ей позвонить, а когда она набирала номер его мобильного телефона, то слышала в трубке лишь голос автоответчика. Однако, возвращаясь домой, он всегда преподносил ей какой-нибудь подарок: сумку, серьги, платок. Эти знаки внимания свидетельствовали о том, что он о ней все время помнил, и у Мэрией не было ни малейших сомнений в том, что Лайон обязательно возвратится домой из любой командировки.

* * *

В половине девятого утра Ганс Гауссер уже находился в своем университетском кабинете. Ему нравилось сидеть здесь в тишине, дожидаясь прихода студентов. А еще он использовал эту возможность побыть одному для того, чтобы проверить электронную почту, зная, что Том Мартин в случае необходимости должен был прислать ему сообщение. Гауссер зарегистрировал свой адрес в Гонконге на имя мистера Бертона.

Ганс Гауссер увидел, что ему наконец-то пришло сообщение по электронной почте от Тома Мартина. Оно было кратким: «Свяжитесь со мной».

Гауссер позвонил дочери и сказал, чтобы она не ждала его ни на обед, ни даже на ужин: он уедет из Бонна и возвратится, скорее всего, лишь на следующий день.

Эта новость еще больше обеспокоила Берту: в последнее время ее отец вел себя как-то странно.

Профессор Гауссер вышел из здания университета и сел на автобус, на котором доехал до центра города. Оттуда он, уже на другом автобусе, добрался до железнодорожного вокзала и купил билет на поезд до Берлина.

Приехав к часу дня в Берлин, он стал искать автобус, курсирующий от вокзала к центру города.

Берлин встретил Гауссера людской толчеей. Казалось, что абсолютно все куда-то опаздывают, а потому усиленно двигают ногами, не глядя на окружающих. В этом «человеческом зоопарке», каким за последние годы стал Берлин, было совсем непросто привлечь чье-то внимание.

Профессор Гауссер разыскал магазин мобильных телефонов и купил там мобильник с предоплаченной sim-картой. В этом магазине был наплыв покупателей, и продавцы еле-еле успевали обслужить клиентов, практически не глядя на них.

Положив приобретенный телефон в сумку, Гауссер зашагал по одной из центральных улиц города. Подойдя к перекрестку, он повернул за угол, немного прошел впереди набрал номер личного телефона Тома Мартина.

– А-а, это вы! – воскликнул Мартин в ответ на приветствие Гауссера. – Хорошо, что вы мне позвонили. Я хотел сообщить, что подыскал подходящего человека, но он требует аванс.

– Сколько?

– Половину половины.

– Понятно. А если нет?

– Тогда он не возьмется за эту работу. Это работа сложная деликатная, требующая определенных навыков. Да вы и сами знаете, что заказ, который вы нам сделали, выполнить очень трудно…

– И когда ему нужен аванс?

– Не позднее чем через три дня.

– Хорошо.

Ганс Гауссер спрятал телефон и посмотрел на часы. Он проговорил полторы минуты. Зайдя еще в один магазин, он снова купил мобильный телефон.

Теперь ему нужно было связаться со своими друзьями. Он нашел ближайшее Интернет-кафе и заплатил за час работы в Интернете. Час – это, конечно, слишком много, но ему не хотелось думать о том, что время поджимает.

Он сначала отправил по электронной почте сообщение Карло, затем – Мерседес, потом – Бруно. Всем троим он передал номер своего только что купленного мобильного телефона, зашифровав его при помощи ранее разработанного им самим шифровального кода. Кроме того, он сообщил им, что будет находиться у компьютера еще полчаса – на тот случай, если они захотят отправить электронное письмо для «мистера Бертона», а также что он при необходимости позвонит им по последним номерам мобильных телефонов, которые они ему сообщили.

Было маловероятно, что они ответят сразу же, однако он на всякий случай сидел и ждал. Через некоторое время пришло сообщение от Бруно, на которое Ганс сразу же ответил.

Затем он вышел из Интернет-кафе и, остановив такси, попросил отвезти его в аэропорт. Оттуда он позвонил из телефона-автомата на мобильный телефон Мерседес.

После их разговора, длившегося меньше минуты, Мерседес тут же сказала своей секретарше, что уходит домой. Выйдя из кабинета, она отправилась на бульвар Рамблас и разыскала там Интернет-кафе, в котором села за компьютер, стоявший в самом углу, и зашла на адрес электронной почты, который использовала только для того, чтобы общаться со своими друзьями. Кроме сообщения, о котором ей сказал по телефону Ганс, там была еще и информация от Бруно о том, что он тоже в курсе, и не только он, но и Карло, так как Ганс тому только что позвонил.

Затем Мерседес зашла на улице в телефонную будку и зарезервировала билет на самолет до Парижа, вылетающий на следующий день рано утром.

В этот самый момент в Риме Карло Чиприани зарезервировал билет на самолет до французской столицы на вечерний рейс в тот же день.

Бруно Мюллер, так же как и Мерседес, должен был прилететь туда лишь на следующий день.

Париж был слабостью Ганса Гауссера. Болтливый таксист пытался вовлечь его в разговор, и Гауссер, чтобы не показаться плохо воспитанным, отвечал на его реплики соответствующими междометиями, не отрывая при этом взгляда от набережной Сены.

В аэропорту Берлина у него было достаточно времени для того, чтобы купить себе небольшой чемоданчик, а также рубашку, нижнее белье и предметы личной гигиены. У дежурного администратора гостиницы «Отель дю Лувр» не вызвал никаких подозрений почтенный седовласый господин, зарезервировавший по телефону номер в их отеле, а теперь собственной персоной появившийся в холле с чемоданчиком в руке. Не было ничего удивительного и в том, что этот господин вышел из гостиницы на улицу уже через час после прибытия.

Гауссер прошелся до площади Оперы и, зайдя в кафе, заказал там кофе и бутерброд. Ему очень хотелось есть: в течение дня у него не было времени даже перекусить.

Через полчаса в кафе вошел еще один господин примерно такого же возраста. Ганс поднялся ему навстречу, и они обнялись.

– Рад тебя видеть, Карло.

– Я тоже рад тебя видеть. Ну и дела! Ты даже представить не можешь, как мне пришлось изворачиваться, чтобы дети оставили меня в покое. Дома я всем велел не говорить им, что я уезжаю. У меня такое ощущение, что я, как в детстве, удрал из дома без разрешения.

– У меня такая же ситуация. Когда я позвонил Берте и сказал, что уезжаю, с ней едва не случилась истерика. Пришлось проявить твердость. Заявил, что я уже не маленький ребенок и сам могу решать, что мне делать. В общем, я ее расстроил, и теперь как-то неприятно на душе. Можем, поужинаем? Я умираю с голоду.

– Согласен. Я знаю тут неподалеку одно бистро, в которой очень даже неплохо кормят.

Ганс Гауссер взволнованно рассказал своему другу о том о чем уже сообщил ему по электронной почте, а именно о своем непродолжительном разговоре с Томом Мартином и о требовании срочно выплатить аванс в полмиллиона евро. Он сообщил, что уже передал Мартину триста тысяч евро в тот день, когда они заключили контракт, а в общей сложности эта операция обойдется им в два миллиона. Теперь же, если они заплатят еще полмиллиона, аванс составит почти половину всей суммы.

– Мы заплатим, потому что у нас нет другого выхода. Придется поверить ему на слово. Лука мне говорил, что этот человек – самый порядочный среди людей, занимающихся такими делами, а учитывая особенности его бизнеса… В общем, думаю, что он нас не обманет. Я привез с собой деньги, Мерседес и Бруно тоже привезут. Мы все поступили именно так, как и договорились: сняли со счетов внушительные суммы на тот случай, если деньги вдруг срочно понадобятся, как, например, сейчас.

Поужинав, друзья расстались. Карло снял номер в «Отель д'Орс», находившемся недалеко от отеля, в котором остановился Ганс.

В одиннадцать утра в «Кафе де ля Пэ» было мало посетителей. Моросивший дождь окрасил Париж в сероватый цвет. Видимость была очень плохой, и это сильно мешало дорожному движению.

От холода Мерседес пробирала дрожь. В Барселоне было солнечно, и она прилетела оттуда в легком костюме, совсем не защищавшим ее ни от холода, ни от сырости. Бруно Мюллер, будучи более практичным человеком, прилетел в Париж в габардиновом плаще.

Четверо друзей взяли себе по чашечке кофе.

– В два часа вылетает мой самолет, – сказал Ганс Гауссер. – Когда я вернусь домой, позвоню вам.

– Нет, мы не можем ждать до завтра! – категорично заявила Мерседес. – Я умру от нетерпения. Нам нужно знать, что все прошло успешно. Пожалуйста, давайте созвонимся раньше.

– Я сделаю все, что смогу, Мерседес, однако мне не хотелось бы чувствовать себя обремененным обязательством звонить вам. Я не мальчик и уже не так быстро соображаю, а потому с меня достаточно и того, что мне придется приложить все силы, чтобы улизнуть от людей Тома Мартина, которые, я уверен, будут за мной следить, чтобы узнать, кто же такой этот таинственный мистер Бертон… то есть я.

– Ганс прав, – сказал Бруно. – Нам нужно набраться терпения.

– И молиться, – добавил Карло.

– Пусть молится тот, кто знает за собой грехи! – возбужденно воскликнула Мерседес.

Ганс Гауссер вышел из кафе с купленной в магазине «Галери Лафайет» сумкой, в которой под свитером лежали пакеты с деньгами, привезенные его друзьями – в общей сложности полмиллиона евро, предназначенные для передачи Тому Мартину.

Через несколько минут из кафе вышла Мерседес. Она настояла на том, чтобы ее не провожали. Мерседес взяла такси и поехала прямо в аэропорт. Карло и Бруно решили пообедать вместе, прежде чем покинуть Париж.

В Лондоне тоже шел дождь, даже более сильный, чем в Париже. Ганс Гауссер мысленно порадовался тому, что догадался купить непромокаемый плащ в аэропорту Шарля де Голля. Ему пришла в голову мысль, что, имея с собой столько денег, он может поехать куда угодно, не задумываясь о том, какие вещи с собой взять.