Текст книги "Глиняная Библия"

Когда он вернется в Рим, ему наверняка будет не хватать того ощущения свободы, которое возникло в его душе здесь, в этом пустынном уголке земли.

Он снова подумал о Кларе, о том, что испытывает к ней искреннюю симпатию. Приехав сюда, чтобы защитить ее, он постепенно стал воспринимать ее как сестру – сестру, доставляющую ему много хлопот, сестру очень своенравную, но все-таки сестру.

Быть может, уже пришло время рассказать ей о том, что он приехал сюда, чтобы спасти ей жизнь, или, по крайней мере, попытаться предотвратить попытки причинить ей какой-либо вред? Но это немыслимо! Джиан Мария не может рассказать ей об этом, потому что тогда он нарушит тайну исповеди, тем самым предав и Бога, и того человека, который на исповеди раскрыл перед ним свою душу.

Тайна исповеди священна, а потому он не мог объяснить Кларе, откуда он узнал, что ее хотят убить – причем не только Клару, но и ее дедушку.

Клара медленно подошла к двери домика Джиана Марии и присела на порог рядом с ним. Она закурила сигарету и стала разглядывать простиравшееся над ними бездонное небо.

– Профессор Пи ко прав: вам нельзя здесь оставаться.

– Я знаю, однако все равно останусь. Я не смогу спать спокойно, если буду знать, что все уехали, а вы остались.

– Вполне возможно, что мой дедушка заставит меня уехать в Каир.

– В Каир?

– Да. Вы ведь уже знаете, что кое-кто из моих родственников был родом из Египта. У нас там есть собственный дом. Приглашаю вас туда приехать – в любой момент, когда захотите.

– То есть вы отсюда все-таки уедете? – спросил Джиан Мария, не скрывая своей озабоченности.

– Я постараюсь оставаться здесь столько, сколько смогу, однако вполне может произойти так, что дедушка заставит меня отсюда уехать, если и в самом деле начнется война. Вы безгрешный человек, и вы могли бы попросить у Бога, чтобы он помог нам найти эти таблички.

– Хорошо, я попрошу его об этом, однако и вы тоже могли бы его попросить. Вы хоть иногда молитесь?

– Нет, никогда.

– Вы мусульманка?

– Нет, я не исповедую никакой религии.

– Ну, может, вы и не активная верующая, однако у вас должна же быть хоть какая-нибудь вера.

– Моя мать была христианкой, да и я крещенная, но я никогда не ходила молиться ни в церковь, ни в мечеть. Так, заходила туда иногда из любопытства.

– Тогда чем вызвано ваше страстное стремление найти «Глиняную Библию»? Всего лишь желанием удовлетворить свое тщеславие?

– Есть дети, которые растут, слушая сказки о волшебницах и заколдованных принцах. Я же с раннего детства слышала от своего дедушки рассказы про «Глиняную Библию». Он. все время говорил мне о своей мечте – о том, что ее найду именно я – и рассказывал мне сказки, в которых я была главной героиней. Эта героиня, став археологом, обнаруживает настоящее сокровище, можно даже сказать, самое бесценное сокровище в мире – «Глиняную Библию».

– И вы хотите, чтобы ваша детская мечта стала явью?

– Вы так и не поверили в то, что праотец Авраам мог рассказать тому писцу о сотворении мира?

– В Библии об этом ничего не говорится, хотя там довольно подробно описывается жизнь Авраама…

– Вы знаете, что археологам так и не удалось обнаружить некоторые из городов, упомянутых в Библии, и что нет полной уверенности в реальности существования некоторых библейских персонажей, но, тем не менее, вы верите во все то, о чем говорится в Священном Писании.

– Клара, я вовсе не утверждаю, что «Глиняной Библии» не существует. Авраам жил где-то здесь, на этой земле, и ему были известны легенды о сотворении мира и о всемирном потопе. Вполне возможно, что он рассказал об этих легендах кому-то еще, и я также допускаю, что Истину ему открыл сам Господь Бог… Мне это неизвестно. По правде говоря, я до сих пор не имею четкого мнения по этому поводу.

– Вы работали здесь вместе со всеми, и теперь, когда археологи собираются уехать, вы хотите остаться. Почему?

– Если «Глиняная Библия» и в самом деле существует, я тоже хочу ее найти. Для христианского мира это станет великим открытием.

– Да, оно будет равнозначно открытию Трои, или Микен, или гробниц фараонов в Долине Царей… Тот, кто обнаружит «Глиняную Библию», навсегда войдет в историю.

– Вы хотите войти в историю?

– Я хочу найти эти таблички, о которых когда-то узнала от своего дедушки, хочу передать их ему в руки, хочу, чтобы сбылась его мечта.

– Вы его сильно любите.

– Да, я очень сильно люблю своего дедушку, и… мне кажется, что в этом мире он любит только меня.

– Люди его боятся, в том числе и Айед Сахади.

– Я знаю. Мой дедушка… мой дедушка очень требовательный. Он всегда настаивает на том, чтобы работа выполнялась хорошо.

Джиану Марии не хотелось рассказывать Кларе, что он слышал от разных людей, как Альфред Танненберг наслаждается чужими страданиями, с удовольствием издевается над беззащитными и по-садистски наказывает всех тех, кто осмеливается ему перечить. Не хотелось ему рассказывать Кларе и то, что он сам знал о ее дедушке.

Священнику лишь один раз довелось пообщаться с Альфредом Танненбергом. Это произошло несколько дней назад, когда Джиан Мария как-то вечером пришел передать Кларе копию перевода последних найденных табличек.

Танненберг сидел в общей комнате и читал. Узнав, что пришел Джиан Мария, он приказал привести его к себе. Минут пятнадцать он подробно расспрашивал священника о его прошлом и о том, что заставило его приехать в Ирак, но затем ему это, видимо, надоело, и он попросил Джиана Марию подождать Клару у входа в дом. Выходя из комнаты, в которой они разговаривали, Джиан Мария невольно подумал, что в лице Танненберга он только что столкнулся с воплощением самого дьявола. Да, душа этого человека наверняка принадлежала Властелину Зла.

– Вы совсем не похожи на своего дедушку, – сказал священник Кларе.

– Нет, похожа. Мой отец говорил, что я такая же упрямая, как и мой дедушка.

– Нет, я имею в виду не упрямство, а вашу душу. Ваша душа совсем не такая, как у него.

– Но вы ведь его совсем не знаете! – возразила Клара. – Вы не знаете, какой он.

– Но я уже довольно хорошо знаю вас.

– И что вы обо мне думаете?

– Что вы – жертва. Жертва мечты вашего дедушки. Эта мечта не позволила проявиться вашим собственным устремлениям и так повлияла на вашу жизнь, что вы, сами того не осознавая, стали пленницей этой мечты.

Клара пристально посмотрела на Джиана Марию и затем поднялась на ноги. Она не сердилась на него, просто не могла сердиться, потому что все, что он сейчас сказал, было правдой. Кроме того, священник разговаривал с ней очень доброжелательным тоном, отнюдь не намереваясь обидеть ее, а, наоборот, стремясь открыть ей глаза, понять себя саму.

– Спасибо вам, Джиан Мария.

– Спокойной ночи, Клара. Желаю вам хорошо отдохнуть.

Фатима, ждавшая Клару у входа в их дом, показала ей жестом, чтобы она громко не говорила. Затем Фатима отвела Клару в комнату ее дедушки, где медсестра Самира делала старику кол под наблюдением доктора Наджеба.

– Он перестарался, пытаясь продемонстрировать, что чувствует себя хорошо, – прошептал врач.

– С ним произошло что-то серьезное? – спросила Клара.

– Как только он вернулся в свою комнату, сразу же потерял сознание, – пояснил Наджеб. – Хорошо, что Самира ждала его здесь, чтобы сделать ему укол перед сном. Если бы ее здесь не было, не знаю, чем бы все закончилось.

Самира помогла Фатиме удобнее уложить старика на кровати. Танненберг протянул руку в сторону Клары, севшей на край кровати.

– Ты слишком перенапрягся, – с упреком сказала Клара, ласково гладя дедушку по руке. – Я больше не позволю тебе этого делать.

– Со мной все хорошо, я просто очень устал. Эти люди подобны шакалам. Они приехали сюда проверить, достаточно ли я ослаб для того, чтобы они могли на меня наброситься. Мне нужно было им показать, что если они попытаются это сделать, то умрут они, а не я.

– Дедушка, ты считаешь, что мне нельзя доверять?

– Я доверяю тебе. Ты единственный в мире человек, кому я верю.

– Тогда объясни мне, что это за важная операция, расскажи, что должно быть сделано, и тогда я сама заставлю их выполнить все твои распоряжения. Я смогу это сделать.

Альфред Танненберг закрыл глаза и сжал руку своей внучки. На какое-то мгновение у него возникло желание рассказать Кларе все об операции «Адам», чтобы она могла заняться ею, а он, Альфред, смог бы тогда отдохнуть. Однако он не сделал этого, потому что понимал: если в данной ситуации он поручит внучке возглавить операцию, его друзья и его враги воспримут это как признак того, что он совсем ослабел. К тому же Клара, по его мнению, еще не была готова иметь дело с теми, кто считал, что между жизнью и смертью всего лишь один шаг, особенно когда это касалось жизни и смерти других людей.

– Доктор, я хочу остаться наедине со своей внучкой.

– Вам нельзя напрягаться…

– Выйдите отсюда.

Фатима открыла дверь, явно намереваясь заставить присутствующих выполнить распоряжение Танненберга. Самира вышла первой, за ней последовал доктор Наджеб. Затем из комнаты вышла и Фатима, плотно закрыв за собой дверь.

– Дедушка, ты только не волнуйся.

– Американцы нападут на Ирак двадцатого марта. У тебя осталось меньше месяца на то, чтобы найти «Глиняную Библию».

Клара, пораженная услышанным, молчала: одно дело предполагать, что может начаться война, и совсем другое – знать точную дату ее начала.

– Значит, война неизбежна.

– Именно так, и благодаря этой войне мы заработаем много денег.

– Но ведь, дедушка…

– Ты взрослая женщина, Клара, и, наверное, уже знаешь, что нет более выгодного бизнеса, чем война. Я на войнах всегда наживался. Мы сколотили свое состояние благодаря глупости других людей, не умеющих решать вопросы мирным путем. Вижу по твоим глазам, что ты не хочешь знать эту правду. Ну что ж, не будем об этом. Но ты не должна никому говорить, что двадцатого числа начнется война.

– Пико хочет уехать.

– Ну и пусть уезжает, в его присутствии здесь уже нет особой необходимости. Правда, было бы неплохо, если бы они задержались еще на некоторое время, а уедут пусть числа семнадцатого или восемнадцатого. До их отъезда вы еще сможете поработать.

– А если мы не найдем эти таблички?

– Тогда мы утратим их навсегда, а значит, разрушится единственная мечта, которая была у меня в жизни. Завтра я поговорю с Пико. Хочу кое-что ему предложить, чтобы ваша работа здесь не пропала даром и – главное – чтобы спасти тебя.

– Мы уедем отсюда в Каир?

– Мы с тобой об этом еще поговорим. Да, кстати, будь осторожна со своим муженьком! Не попадись на его уловки.

– Между мной и Ахмедом все кончено.

– Да, но надо помнить о том, что я очень богат, что ты моя единственная наследница и что я скоро умру. Вполне возможно, что Ахмед попытается с тобой помириться. Мои друзья о нем высокого мнения, они считают его толковым человеком, и поэтому наверняка не будут возражать, если он попытается встать во главе моего бизнеса после того, как я умру.

– О Господи, дедушка!

– Девочка моя, нам нужно откровенно поговорить обо всем, потому что у нас уже не осталось времени на то, чтобы ходить вокруг да около. А сейчас позволь мне немного поспать. Завтра предложи людям двойную плату, и пусть они работают с максимальной нагрузкой. Нам нужно продолжать раскапывать этот чертов храм – до тех пор, пока мы не найдем «Глиняную Библию».

Выйдя из комнаты дедушки, Клара увидела замерших в ожидании Самиру и Фатиму.

– Врач распорядился, чтобы я сегодня ночью подежурила у постели вашего дедушки, – сказала медсестра.

– А я ей говорю, что я и сама могу это сделать… – буркнула Фатима.

– Но ты ведь не медсестра, – спокойно заявила Клара.

– Да, но я умею за ним ухаживать. Я это делаю уже пятьдесят лет.

– Пожалуйста, Фатима, лучше иди отдохни. В этом доме все держится на тебе, и если у тебя не останется сил со всем этим управляться, уже завтра здесь будет царить хаос.

Клара обняла свою старую служанку и жестом показала Самире, чтобы та шла в комнату дедушки. Затем Клара направилась к себе.

Ахмед сидел на кровати и читал. Клара невольно обратила внимание на то, что он был одет не в пижаму, а в шорты и футболку.

– Добрый вечер, Клара.

– Добрый вечер.

Ты выглядишь усталой.

– Да, я устала.

Я тебя искал, но мне сказали, что ты беседуешь со священником.

– Мы с ним сидели и разговаривали.

– Ты с ним подружилась?

– Да. Он хороший человек, а я в своей жизни хороших людей встречала не так уж много.

– Твоему дедушке все хуже и хуже, да?

– Нет, и меня удивляет, почему у тебя сложилось такое впечатление.

– Видишь ли, из Каира докатились кое-какие слухи.

– Наверное, их распространяет Ясир. Однако эти слухи не соответствуют действительности. Если хочешь знать, состояние моего дедушки вовсе не ухудшается.

– Да, конечно. Он выглядит очень бодрым, но мне, тем не менее, кажется, что… Не знаю, как и сказать. Он стал каким-то более хрупким на вид, более щуплым.

– Это тебе только кажется. Результаты последних анализов просто замечательные, а потому нет никаких причин для беспокойства.

– Не пытайся выдавать желаемое за действительное.

– Я вовсе не пытаюсь это делать. Я знаю, что ты будешь только рад, если мой дедушка умрет, но он не собирается доставлять тебе это удовольствие.

– Клара!

– Да ладно, Ахмед, мы ведь с тобой прекрасно друг друга знаем. Хотя мне это и неприятно, я вполне отдаю себе отчет в том, что ты ненавидишь моего дедушку. Возможно, тебе в глубине души не нравится быть у него на побегушках.

Ахмед Хусейни резко вскочил и сжал кулаки. Клара вызывающе посмотрела на него: она знала, что он не посмеет даже пальцем ее тронуть, потому что для него это означало бы подписать себе смертный приговор.

– Я думал, что мы сумеем расстаться, как цивилизованные люди, и не будем трепать друг другу нервы, – проворчал Ахмед.

Затем он пересек комнату и взял с полки бутылку минеральной воды.

– Наш развод не имеет никакого отношения к тому, в чем стоит правда, – сказала Клара.

– И в чем же состоит правда, Клара?

– Ты – один из работников моего дедушки, и тебе пришлось остаться в Ираке, потому что он пообещал заплатить тебе кучу денег за участие в последней бизнес-операции, проводимой им вместе с его друзьями Энрике, Франком и Джорджем.

– Я уже много лет работаю на твоего дедушку, и это для тебя не новость. В чем конкретно ты меня упрекаешь?

– Ни в чем я тебя не упрекаю.

– Нет, упрекаешь, потому что ты все время стараешься напомнить мне, кто я на самом деле такой. Возможно, мы стали слишком нервными из-за этой войны.

– Почему ты до сих пор отсюда не уехал?

– Хочешь знать правду?

– Да.

– Хорошо. Возможно, пришло время вслух высказать друг другу то, о чем мы раньше молчали. Я не уехал отсюда, потому что меня не отпустил твой дедушка. Он пригрозил, что меня арестуют сотрудники Мухабарат. Для него не составит большого труда организовать этот арест: ему нужно всего лишь кое-кому позвонить – и я окажусь в настоящем аду. Альфред Танненберг обладает в этой стране огромной властью. Именно поэтому я согласился на его условия. Я сделал это не из-за денег, как ты, наверное, думаешь, а только ради того, чтобы остаться в живых.

Клара слушала Ахмеда совершенно спокойно. Она осознавала, что он решил высказать ей все накопившееся в течение многих лет, и, видя в его глазах гнев, Клара поняла, что он сейчас пытается повалить тот пьедестал, на который в своей душе она возвела любимого дедушку.

– Знаешь, в чем смысл последней бизнес-операции? Я тебе расскажу об этом, потому что уверен: твой дедушка от тебя это скрывает, кроме того, ты и сама не очень-то стремишься об этом узнать. Ты всегда предпочитала пребывать в счастливом неведении, боялась узнать то, что могло бы испортить ваши отношения. Твой дедушка сколотил состояние, наживаясь на продаже произведений искусства. Он – самый главный расхититель археологических находок – сокровищ Ближнего Востока.

– Да ты рехнулся!

– Вовсе нет. Я говорю правду. Некоторые из археологических экспедиций, которые финансировал твой дедушка, проводились лишь с одной целью – завладеть всем самым ценным из того, что удастся найти. А еще ему не составляло большого труда подкупать местных чиновников, которые получают такую маленькую зарплату, что ее едва хватает на жизнь, и которые за взятку закрывали глаза на то, что воры утаскивали из разных музеев наиболее ценные экспонаты. Ты удивлена? Это очень прибыльный бизнес, который приносит миллионы долларов дохода. Именно благодаря ему разбогатели твой дедушка и его достопочтеннейшие друзья. Они продают эксклюзивные вещи эксклюзивным клиентам. Твой дедушка заправляет делами в этой части мира, Энрике – в Европе, а Франк – в Южной Америке. Джордж – ядро всего бизнеса. Они продают все – от черепицы времен Римской империи, украденной в одной из обителей в Кастилии, до предметов интерье. ра, похищенных из какого-нибудь южноамериканского собора В этом мире есть очень самолюбивые и капризные люди, которые, как только им что-нибудь приглянется, сразу же загораются желанием это приобрести, и добиться своего для них – лишь вопрос денег. Круг таких вот эгоистичных «ценителей» искусства не очень широк, однако они могут позволить себе любые расходы. Ты побледнела. Может, выпьешь воды?

Ахмед наполнил стакан минеральной водой и протянул его Кларе. Он явно наслаждался произведенным эффектом. И в самом деле, ему ведь долгие годы приходилось подавлять в себе негодование по поводу наивности своей жены, предпочитавшей не видеть то негативное, что происходило вокруг нее. Кларе нравилась беззаботная жизнь, и она отметала то, что ей мешало так жить, и концентрировала свое внимание на том, что ей нравилось. Все это время она умышленно закрывала глаза на грязные делишки Альфреда Танненберга, и это позволяло ей чувствовать себя честной. – Твой дедушка не дал мне уехать, потому что я ему нужен для этой последней операции. Осуществить ее без моей помощи ему было бы гораздо труднее, а потому он не оставил мне никакого выбора. Я расскажу тебе, что это за операция. Ты помнишь войну в зоне Персидского залива? Твой дедушка заранее узнал, в какой именно день американцы начнут нас бомбить, и у него родил гениальный план. Как только сверху посыпались бомбы, его люди ворвались в некоторые музеи и утащили оттуда много ценных экспонатов. Он заранее составил список кое-каких экспонатов, хранившихся в Музее Ирака. Это перечень был небольшим – в него включили два десятка предметов, однако все они представляли огромную ценность. Твой дедушка и его друзья заработали тогда кучу денег, и это натолкнуло их на мысль провернуть нечто подобное и на этот раз, но уже в большем масштабе. Они хорошо информированы, потому что Джордж в курсе всех планов Пентагона. Он принадлежит к американским «ястребам» и поддерживает отношения с важными фигурами в администрации США. Он их всех знает, а они знают его. Поэтому для Джорджа не составило большого труда выяснить, в какой именно день начнется война. Знаешь, в чем суть операции, которую запланировали твой дедушка и его друзья?

Ахмед замолчал, ожидая, что Клара попросит его продолжить. Однако она лишь пристально смотрела на Ахмеда, не произнося ни слова.

– Это будет грабеж в особо крупных размерах. Альфред Танненберг захватит все, что есть ценного в этой стране. Его люди ворвутся в самые большие музеи не только Багдада, но и других регионов Ирака. Хочешь знать, кто подготовил для них перечень Уникальных экспонатов, считающихся бесценными? Я. Да, именно я подготовил этот перечень предметов, которые-, которые являются культурным наследием человечества. Они попадут в тайные музеи миллионеров, каждый из которых мнит себя пупом земли и поэтому хочет пить из того же кубка, что и царь Хаммурапи. Но когда эти грабители попадут в музеи, чтобы вынести оттуда все ценные экспонаты – древние статуи, глиняные таблички, печати, кубки, фрески, обелиски – они, конечно же, захотят забрать оттуда как можно больше всякой всячины. Поэтому я подготовил два перечня: один – уникальных экспонатов, а второй – прочих ценных объектов.

– Но ведь это… это просто невозможно! – чуть слышно произнесла Клара.

– Нет, это все реально. Двадцатого марта, как тебе уже, наверное, сообщил твой дедушка, начнется война. В этот же самый день уже сформированные группы его людей ворвутся в музеи и, захватив все ценные экспонаты, попытаются исчезнуть оттуда как можно быстрее. Каждая из этих групп отправится к границе с Кувейтом. Турцией или Иорданией и попытается проникнуть в одну из этих стран. Там их будут ждать другие группы, задача которых доставить похищенное к месту назначения. Энрике уже договорился с наиболее важными из своих клиентов о продаже им некоторых предметов, то же самое сделал Франк и – наверное – Джордж. Остальные предметы будут храниться в надежном месте и затем продаваться в соответствии с потребностями рынка. Они не торопятся, хотя все четверо – люди преклонного возраста.

– Но прямо во время бомбардировок…

– А-а, это как раз облегчает дело! Когда начинается война, никто уже не думает об охране музеев, потому что каждый старается спасти свою шкуру. Люди Альфреда работают очень профессионально, они – самые лучшие грабители и убийцы на всем Ближнем Востоке.

– Закрой рот!

– Не кричи, Клара, не надо впадать в истерику, – сказал Ахмед ледяным тоном.

Клара поднялась со стула и начала ходить взад-вперед по комнате. Ей вдруг нестерпимо захотелось выскочить в дверь и убежать далеко-далеко. Но она заставила себя сдержаться. Нет, она не станет ни делать, ни говорить того, что ждет от нее Ахмед. Клара бросила на него взгляд, полный ненависти: она ненавидела Ахмеда за то, что он сейчас растоптал ее мир, – да, ненавидела, хотя это был абсолютно нереальный и насквозь фальшивый мир, в котором она жила с самого детства по воле своего дедушки.

– Ты сказал, что война начнется двадцатого марта.

– Именно так. Об этом нам сообщил Джордж. И если хочешь остаться в живых, то в этот день ты должна быть уже далеко отсюда.

– Когда мы должны будем уехать?

– Не знаю, твой дедушка мне об этом ничего не сказал.

– А каким образом ты собираешься покинуть Ирак:

– Меня обещал вытащить отсюда твой дедушка. Только он может это сделать.

Они оба замолчали. Клара почувствовала, что она за эту минуту постарела на несколько лет, и в ней проснулась еще большая ненависть к Ахмеду. Она мысленно спросила себя, как она могла когда-то любить человека, который теперь совершенно безжалостно смотрел на нее, ожидая, какую реакцию вызовут его слова.

Клара не стала спорить с Ахмедом по поводу того, что он ей рассказал, потому что знала; это – правда. Именно поэтому она и выслушала, не перебивая, молча рассказ Ахмеда о тех реалиях, которые всегда были у нее перед глазами. Клара понимала, что ее ослепляли нежность и забота дедушки, которые она постоянно ощущала.

Она подумала, что для нее не так уж важно, чем занимается и чем занимался ее дедушка: она все равно его любила и ни в чем не собиралась упрекать. Поэтому Клара решила, что будет яростно защищать дедушку от тех, кто, как Ахмед или Ясир, желает его смерти.

Ахмед смотрел, как Клара ходит взад-вперед по комнате, и думал, что еще немного – и эта женщина не сдержится, и из ее глаз хлынут горькие слезы. К его удивлению, Клара все-таки сумела взять себя в руки и не поддалась эмоциям, готовым вырваться наружу.

– Надеюсь, что вы с Ясиром сумеете выполнить те задачи, которые возложил на вас дедушка. Я, разумеется, буду внимательно следить за тем, чтобы вы не сделали ни одного неверного шага. Если же вы посмеете…

– Ты мне угрожаешь?! – воскликнул пораженный Ахмед. Да, именно так, я тебе угрожаю. Думаю, что тебя это не должно Удивлять: я ведь одна из Танненбергов.

Хочешь занять свое место в этом масштабном преступном бизнесе?

– Не надо иронизировать. И веди себя по отношению ко мне должным образом. Похоже, ты меня совершенно не знаешь, Ахмед, а потому недооцениваешь, и это может привести к серьезным последствиям. За ошибки тебе придется дорого заплатить.

Ахмед никак не мог прийти в себя от удивления. Ему и в самом деле теперь казалось, что женщина, с которой он спал в одной постели в течение стольких лет, совершенно ему незнакома. Он всерьез воспринял ее слова; она произнесла их таким тоном, что он понял: Клара действительно способна на что угодно.

– Мне жаль, если я чем-то тебя обидел, однако, как мне кажется, ты должна знать правду.

– Не будь таким циничным, Ахмед. А теперь, если хочешь, ложись отдыхать. Я пойду спать в комнату Фатимы, потому что здесь меня тошнит – тошнит от одного твоего присутствия. Уезжай отсюда как можно быстрее, и когда операция закончится, постарайся не оказываться на моем пути. Я не буду такой великодушной, как мой дедушка.

Клара вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Она теперь не испытывала к Ахмеду абсолютно никаких чувств – ни любви, ни ненависти. Ей лишь было жаль тех лет, которые она прожила с этим человеком.

Услышав, что кто-то постучал в дверь, Фатима невольно вздрогнула. Она приподнялась на кровати и, протянув руку к двери, приоткрыла ее.

– Клара! Что случилось?

– Можно я буду спать здесь?

– Ложись в мою кровать, а я лягу на полу.

– Подвинься, мы обе поместимся на кровати.

– Нет-нет, кровать слишком узкая.

– Не спорь, Фатима. Я лягу рядом с тобой. Извини, что пришлось тебя разбудить.

– Ты поссорилась с Ахмедом?

– Нет.

– А что же тогда произошло?

– Ахмед захотел сделать мне больно и стал рассказывать… стал рассказывать о том, каким бизнесом занимается мой дедушка. Грабежи, убийства… Он думал, что я из-за этого перестану любить своего дедушку. Неужели он так плохо меня знает.

– Клара, нам, женщинам, не следует вмешиваться в дела мужчин. Пусть сами решают, что им делать.

– Чепуха! Я тебя очень люблю, Фатима, однако никогда не понимала, как можно жить, полностью подчиняясь воле мужчин. Твой муж когда-нибудь занимался грабежами и убийствами?

– Мужчины совершают убийства, и они знают, зачем они это делают.

– И тебя не смущает то, что ты живешь рядом с людьми, которые совершают убийства?

– Мы, женщины, должны заботиться о мужчинах, рожать им детей, создавать уют в доме. А что касается мужских дел, то мы должны ничего не видеть, ничего не слышать и помалкивать. Иначе мы не будем хорошими женами.

– Так все просто? Не видеть, не слышать, помалкивать…

– Так должно быть. Сколько существует белый свет, мужчины воюют друг с другом. За землю, за пищу, за благополучие своего потомства. Они или убивают других, или погибают сами. Так уж устроен мир, и ни ты, ни я не сможем его изменить. Да и кому нужно, чтобы что-то менялось?

– Ты ведь пережила смерть своего сына. Его убили, и я видела, как ты горевала.

– Я плачу о нем каждый день, но такова жизнь.

Клара вытянулась на кровати и закрыла глаза. Она чувствовала себя изнуренной, однако разговор с Фатимой почему-то ее успокоил. Старая служанка считала неизбежными трагедии, которыми полна человеческая жизнь.

– Ты ведь знала, что мой дедушка занимается бизнесом, который… который иногда требует человеческих жертв?

– Я ничего не знаю об этом. Хозяин делает то, что считает нужным, и он лучше нас знает, как ему следует поступать.

Они уснули и спали до тех пор, пока первый луч солнца не пробился через щель между оконной рамой и занавеской.

Фатима поднялась с кровати, вышла из комнаты и через некоторое время вернулась с подносом, который поставила перед Кларой.

– Завтракай побыстрее. Тебя хочет видеть профессор Пико.

Когда Клара подъехала к месту раскопок, участники экспедиции уже работали. К Кларе подошла Марта. Она держала в руках куски глины.

– Посмотри на эту глину. На ней видны следы огня. Мы обнаружили и другие признаки того, что в храме произошел пожар – возможно, это был умышленный поджог, а может, это произошло случайно. Сегодня утром нам, похоже, улыбнулась удача: мы обнаружили еще один внутренний дворик, а в нем – ступеньки и разбросанное по полу оружие, в том числе поломанные и почерневшие от времени мечи и копья. Мне кажется, что этот храм подвергся нападению и в ходе схватки был сильно поврежден.

– Обычно к храмам относились с благоговением, – возразила Клара.

– Да, но в отдельных случаях алчность заставляла правителей вступать в конфликт с религиозной властью. Например, во время царствования Набонида материальные затруднения заставили его сделать власть царя выше власти храмов. Он упразднил должность писца храма и назначил в храмы царских управителей – реш шарри, которые обладали большими полномочиями нежели кипу – священники-управители храма, и шатамму – служители храма, занимавшиеся хозяйственными вопросами. А может, здесь произошло нападение чужаков или же столкновение между местными правителями, в ходе которого храм постигла та же судьба, что и некоторые другие укрепления и города.

Клара внимательно слушала объяснения Марты, которую очень уважала, причем не только из-за ее образованности, но и просто как человека. Она завидовала авторитету, которым пользовалась эта испанка у всех участников экспедиции, в том числе и у самого Пико – он всегда обращался с Мартой как с равной.

Клара подумала, что она в своей жизни не сумела добиться того, чтобы ее уважали так же, как Марту. Да в ее биографии, по правде говоря, и не было ничего такого, чем она могла бы гордиться, – абсолютно ничего, кроме фамилии Танненберг, которая в некоторых регионах Востока внушала не только уважение, но и страх. Однако и страх, и уважение люди испытывали по отношению к ее дедушке, а Клара лишь пользовалась тем, что она – его внучка. – А это видел профессор Пико?

– Ив? Да, конечно, и мы решили направить в этот сектор побольше людей. Сегодня мы будем работать до позднего вечера. И вообще, все то время, которое у нас еще осталось, мы постараемся использовать по максимуму.

Фабиан, привязанный веревками к управляемому несколькими рабочими механизму с блоками для опускания и поднимай грузов, начал под наблюдением Пико спускаться в отверстие, ведущее в пока еще не исследованное помещение, в котором стояла кромешная тьма.

– Будь поосторожнее, там, похоже, глубоко, – сказал Пико.

– Не переживай. Травите потихонечку веревку, и мы посмотрим, куда ведет эта дырища.

– Да нет уж, я не могу не переживать. Давай включай фонарь. Если внизу будет достаточно места, я тоже туда спущусь.

Они медленно опускали Фабиана, пока он полностью не исчез в темном отверстии, ведущем, возможно, на нижний этаж храма. Впрочем, это мог быть обыкновенный колодец, но это станет ясно лишь после того, как Фабиан снова поднимется на поверхность. Пико, нервничая, наклонился над отверстием и стал звать Фабиана.

– Фабиан! Ну как ты там?

– Опускайте меня ниже, я еще не достиг дна, – ответил Фабиан. Его голос донесся откуда-то издалека.