Текст книги "По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года"

Часть III
Театр абсурда у ворот Константинополя

Глава 14
«…И враг бежит, бежит, бежит…»

13(25) декабря началось наступление отряда Гурко. Отряд насчитывал около 71 тысячи человек при 318 орудиях, чем более в 1,5 раза превосходил противостоящий ему отряд противника по живой силе и в 3,5 раза по артиллерии. Турецким отрядом командовал Шакир-паша, который сменил на этом посту Мехмеда-Али. Преодолевая тяжелейшие зимние условия горных перевалов, главные силы Гурко должны были по двум направлениям спуститься в долину и охватить позицию противника у Араб-Конака. Однако осуществить задуманное не удалось и пришлось действовать, главным образом, в обход левого фланга турок. 18 (30) декабря Шакир-паша получил разрешение оставить позицию. Он прикрылся против главных сил Гурко 9 батальонами Бекера-паши и начал готовиться к отходу. Не располагая точными разведданными, Гурко опасался удара крупных турецких сил от Софии и Татар-Базарджика. Поэтому он выставил на юго-запад, к Софии, отряд генерала Вельяминова и 19 (31) декабря частью войск стал теснить слабый отряд Бекера-паши под Ташкисеном. На следующий день турки полностью оставили араб-конакскую позицию. В этот же день пятитысячный турецкий отряд от Софии атаковал отряд Вельяминова, но с большими потерями был отбит. Гурко решил воспользоваться ослаблением противника и с 15-тысячным отрядом двинулся на Софию. Турки не приняли бой и 23 декабря (4 января) оставили город. В Софии, как и у Врачеша, русским достались огромные запасы – «200 000 ящиков патронов, около 400 000 пудов муки и круп и т. д.»[882]882
  Беляев Н.И. Указ. соч. С. 332.


[Закрыть].

В тот день, когда войска Гурко входили в Софию, отряд генерала Карцова двинулся через суровый Троянский перевал, а генерал Радецкий получил приказ тоже начать переход Балкан.

Теперь на центральном направлении у Шипки русскому командованию предстояло осуществить то, на что оно так и не осмелилось во второй половине августа. Отряду Радецкого, общей численностью около 47 тысяч человек, тремя колоннами предстояло взять в клещи и разгромить отряд Весселя-паши (сменил Реуфа-пашу). Численность этого отряда не превышала 23 тысяч человек. Основные его силы располагались в укрепленном лагере у деревни Шейново в четырех километрах южнее Шипки.

24 декабря (5 января) левая колонна, возглавляемая Святополк-Мирским, начала переход Балкан и спустя два дня была готова атаковать правый фланг отряда Весселя-паши. Однако правая колонна Скобелева, выступив вечером 25 декабря (6 января), растянулась в горах и не успевала к этому времени полностью сосредоточиться и нанести удар всеми силами по левому флангу турок. Утром 27 декабря (8 января) колонна Святополк-Мирского перешла в наступление от Янины на Шейново. К 15 часам, заняв часть укреплений противника и понеся при этом большие потери, русские остановили наступление. Скобелев не знал положения левой колонны и ждал сосредоточения своей. Тем не менее в 14 часов, убедившись в начале наступления левой колонны, он развернул восточнее Иметлии часть подошедших сил (9 батальонов, 6 горных орудий и 7 сотен), приказал расчехлить знамена, играть марш и двинулся к Шейново. Как писал Куропаткин, занимавший в то время должность начальника штаба в отряде Скобелева, в двух тысячах шагов от западного фаса шейновских позиций Скобелев остановил войска, приказал окапываться и занялся рекогносцировкой[883]883
  Куропаткин А.Н. Действия отряда Скобелева в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. СПб., 1909. С. 14.


[Закрыть]. Н.И. Беляев считал, что «отказ Скобелева еще 8 января атаковать Шейново был главной причиной неудачи атаки левой колонны»[884]884
  Беляев Н.И. Указ. соч. С. 359.


[Закрыть]. Н.В. Скрицкий, на мой взгляд, верно заметил, что «эти действия так не свойственны Скобелеву, что нуждаются в исследовании»[885]885
  Скрицкий Н.В. Указ. соч. С. 342.


[Закрыть].

Отсутствие угрозы с запада, со стороны Скобелева, позволило Весселю-паше в ночь с 27 на 28 декабря (8–9 января) снять с горных позиций 4 табора и почти все силы шейновского лагеря сосредоточить в его восточных редутах. Радецкий тем временем получил тревожное донесение Святополк-Мирского об остановке своего наступления и об угрозе удара по его правому флангу десятитысячного турецкого отряда, прибытия которого якобы ожидали от Ени-Загры. Естественно встал вопрос: а если в этих условиях Скобелев опять не решится атаковать? Судьба всей операции окрашивалась в мрачноватые тона. Исходя из этого, Радецкий отдал приказ утром 28 декабря (9 января) поддержать Святополк-Мирского лобовой атакой горных позиций противника. Но, как оказалось, на это время Скобелев все же назначил общее наступление своего отряда.

В 7.30 28 декабря (9 января), после часовой артподготовки, турки начали контратаку на позиции отряда Святополк-Мирского. При этом они не заметили возведенных за ночь русских укреплений, попали под шквальный огонь и с большими потерями отступили. Вскоре турки возобновили контратаку, но опять были отбиты. Преследуя отступавшего противника, русские захватили новые турецкие позиции. А в 10 часов началась долгожданная атака колонны Скобелева. Любопытно, что Святополк-Мирский настолько не верил в успех дела, что даже после 11 часов, когда стала очевидной атака правой колонны, он не ввел в бой резервы, чтобы развить успех. В 12 часов началась атака войск Радецкого. Русским удалось захватить лишь передовые окопы, после чего атака с большими потерями захлебнулась. Потери составили полторы тысячи человек. Примерно в то же время войска левой колонны овладели Шипкой. К 14 часам бойцы скобелевской колонны занимали уже укрепления второй линии турецких позиций. Чуть позднее русские колонны встретились, окончательно вытеснили турок из укрепленного лагеря и полностью их окружили.

В 15 часов турки выкинули белый флаг, и Вессель-паша направил к Скобелеву парламентера с согласием на капитуляцию. Скобелев потребовал предварительной сдачи турецких войск, занимавших горные позиции. Требование было исполнено. Всего сдалось: 13 тысяч человек с 54 орудиями – в горах и 9 тысяч человек с 29 орудиями – на равнине. В плен попали 3 паши и 700 офицеров. Потери турок убитыми и ранеными превысили тысячу человек. Потери русских были значительно больше – около 5 тысяч человек[886]886
  Беляев Н.И. Указ. соч. С. 363–364.


[Закрыть].

После оставления Софии турецкие войска на западном фронте оказались разделенными на две группировки. Меньшую по численности под командованием Османа-Нури-паши составляли части, отступавшие от Софии. Большую – части с Араб-Конакской позиции, усиленные резервами. Эту последнюю возглавлял Сулейман-паша. Перед ним как главнокомандующим была поставлена задача организовать оборону на линии Балкан. Группировка Сулеймана располагалась в районе Панагюриште, с резервами в Татар-Базарджике. Гурко же считал, что основные силы турок находятся западнее – у Ихтимана. На этой основе и строился план окружения турецких сил с одновременным отсечением отступавшего софийского гарнизона от основных сил Сулеймана-паши.

В день капитуляции турок на Шипке, 28 декабря (9 декабря), отряд Гурко начал наступление. В этот же день сербы взяли Ниш. Однако колоннам Гурко не удалось осуществить задуманного. Турки продолжили отступление, оставив позиции у Панагюриште, а 1 (13) января Осман-Нури соединился с Сулейманом у Татар-Базарджика. Но и здесь Гурко не удалось окружить турецкие силы. В ночь с 1 (13) на 2 (14) января Сулейман оставил Татар-Базарджик и продолжил отступление на Филиппополь.

Могли ли турки в декабре 1877 г. более или менее эффективно противостоять наступающей русской армии? Могли, но здесь оставался только один вариант – быстрый отход и максимальное сосредоточение войск в районе Адрианополя. Позиции вокруг города были подготовлены к обороне, а на складах имелись большие запасы вооружений, боеприпасов и продовольствия. Более того, со столицей город связывала железная дорога, что, безусловно, способствовало бы успешной обороне. Сосредотачиваясь к Адрианополю, важно было не допустить отсечения войск в четырехугольнике крепостей и максимально возможное их число перебросить на южную сторону Балкан. Укрепившись в Адрианополе, следовало также занять войсками и готовить к обороне последний рубеж на пути к Константинополю – укрепленную линию от Беюк-Чекмедже на Мраморном море до Деркоса на побережье Черного моря. К таким выводам и пришел Сулейман-паша. Прибыв 19 (31) декабря в расположение войск, он убедился в необходимости оборонять линию Балкан лишь в качестве средства выиграть время для намеченного им отступления к Адрианополю. Сулейману удалось перебросить из Восточной группировки на южную сторону Балкан около 37 тысяч человек, доведя численность находившихся здесь войск до 85 тысяч при 207 орудиях. Общая численность перешедших в наступление русских отрядов составляла около 110 тысяч человек при 250 орудиях[887]887
  Описание Русско-турецкой войны… Т. VIII. Ч. I. С. 43–44.


[Закрыть]. Казалось бы, весьма не плохое для обороняющейся стороны соотношение сил. Однако оно было обесценено разбросанностью турецких войск и, прежде всего, бездарностью командования. Константинопольские власти не сразу одобрили намерения Сулеймана-паши, последний же не решился на их самостоятельное осуществление, хотя с каждым часом необходимость незамедлительного отхода к Адрианополю становилась все более очевидной.

Подчиненные Сулеймана не понимали, почему их главнокомандующий медлит с приказом об отступлении. «Вместо этого, как и всегда, озабоченный снятием с себя исторической ответственности канцелярским путем, Сулейман-паша приступил к энергичным телеграфным сношениям со столицей». «Нужно ли исполнить этот маневр (отход к Адрианополю. – И.К.) или нет?» – этот вопрос Сулеймана в телеграмме военному министру Реуфу-паше 28 декабря (9 января) звучал уже не просто как издевательство над здравым смыслом[888]888
  Описание Русско-турецкой войны… Т. IX. Ч. I. СПб., 1913. С. 29.


[Закрыть]. При желании здесь можно было разглядеть и предательство. Поэтому неудивительно, что через месяц Сулейман-паша был арестован по обвинению в государственной измене и предстал перед военным судом.

В результате телеграфных согласований Сулейман терял последние спасительные часы. Планомерное управление войсками было парализовано, а решительность и быстрота русского наступления нагнетали отчаяние и беспорядок в турецкой армии. Ее отступление к Филиппополю уже походило на хаотичное бегство. Началось массовое дезертирство солдат: около 8 тысяч ушло на юг, к морю, а 10–14 тысяч из числа местных жителей разбежались по домам. Если у Татар-Базарджика армия Сулеймана-паши насчитывала около 40 тысяч человек, то до Филиппополя добрались не более 24 тысяч. «Турецкая армия находилась в таком подавленном состоянии, – вспоминал Бекер-паша, – что она казалась неспособной к какому бы то ни было усилию»[889]889
  Сологуб В. Указ. соч. // Военный сборник. 1880. № 6. С. 387.


[Закрыть].

То решительное наступление, на которое царь и его военный министр не отважились в конце июня, полностью себя оправдало в декабре.

29 декабря (10 января) Сулейман наконец-то получил из столицы разрешение, которого так упорно добивался: «…исполняйте ваш маневр», – гласила доставленная ему в этот день телеграмма военного министра[890]890
  Описание Русско-турецкой войны… Т. IX. Ч. I. С. 32.


[Закрыть]. И в ночь на 30 декабря (11 января) войска выступили на Татар-Базарджик, чтобы затем продолжить движение к Филиппополю. Но еще утром 29 декабря (10 января) Сулеймана известили о капитуляции армии Весселя-паши. Это был сильный удар: становилось очевидным, что теперь путь от Шипки на Адрианополь для русских полностью открыт.

От Татар-Базарджика до Херманлы, где начиналась Адрианопольская равнина, войскам Сулеймана-паши предстояло преодолеть 139 км. Скобелевский авангард от Казанлыка до Херманлы должен был пройти всего 107 км – на целый переход меньше. И если Сулейман оставил Татар-Базарджик в ночь с 1 (13) на 2 (14) января, то основные силы Скобелева выступили на сутки позже. «Таким образом, – писал генерал Беляев, – шансы на занятие Херманлы у русских и турок были одинаковыми, и вопрос мог быть решен лишь быстротой и энергией движения сторон»[891]891
  Беляев Н.И. Указ. соч. С. 367.


[Закрыть].

Однако свое запоздалое отступление Сулейман усугубил новыми грубыми ошибками. Вместо того чтобы оставить Осману-Нури-паше простое сообщение о незамедлительном следовании в Адрианополь, он целые сутки ожидал его в Татар-Базарджике. Только к 14 часам 2 (14) января основные силы армии Сулеймана-паши прибыли в Кадикиой и Филиппополь. Тогда же на военном совете Сулейман приказал устроить на завтра дневку, «так как время движения на Адрианополь, по его мнению, все равно уже было упущено и следовало приготовиться к бою, привести войска в порядок»[892]892
  Там же.


[Закрыть]. Участники совещания резко возражали командующему, считая необходимым сохранить то расстояние, которое отделяло их от войск Гурко, и поэтому высказывались за продолжение отступления, дав войскам отдых лишь до вечера. Однако Сулейман был непреклонен. Бекер-паша вспоминал, что принятое командующим решение «было так странно и необъяснимо, что давало повод предполагать в нем желание погубить всю свою армию»[893]893
  Сологуб В. Указ. соч. // Военный сборник. 1880. № 5. С. 204.


[Закрыть]. А Фуад-паша в разговоре с Бекером откровенно говорил, «что Сулейман – изменник, решивший погубить свою армию по соглашению с русскими»[894]894
  Там же. С. 195.


[Закрыть].

А ведь после того, как пала Шипка, достаточно было взгляда, брошенного на карту, чтобы убедиться в необходимости скорейшего отхода к Адрианополю. Особое значение приобретала задача уничтожения железнодорожного моста через Марицу у Тырново – Семенли. Осуществить это было вполне возможно. Дивизия Фуада-паши находилась в самом Татар-Базарджике и еще до начала отхода к Филиппополю могла быть направлена к мосту по железной дороге. Вагоны, правда, оказались в большом дефиците, но поистине исключительное значение приобретала скорость переброски туда хотя бы одного-двух боеспособных батальонов. Ведь этот важнейший стратегический мост прикрывал всего-навсего один турецкий табор. В результате таких действий спешно отходившие к Адрианополю основные силы армии Сулеймана-паши получили бы, хоть и на незначительное время, прикрытие от наступавших с севера частей отряда Скобелева. Но все это осталось не осуществленным, и расплата последовала незамедлительно. Уже 1 (13) января два эскадрона лейб-драгун Московского полка захватили мост через Марицу, разогнав охранявший его турецкий батальон. Турки подожгли мост, но драгунам удалось его потушить, а через четыре дня здесь сосредоточились основные силы скобелевского отряда.

В то время когда Сулейман-паша был убежден в невозможности прорваться на Адрианополь и готовился к обороне под Филиппополем, Гурко исходил из прямо противоположного: по его мнению, противник продолжал без промедлений отступать к Адрианополю. Конечный замысел Гурко состоял в том, чтобы отрезать туркам пути отхода. И с точки зрения реальных намерений противника этот замысел получал даже дополнительные шансы на успех. Отряд Гурко уже 3 (15) января мог перерезать противнику пути отступления, окружить большую его часть и занять Филиппополь. Однако из-за нерешительности и несогласованности действий конницы генерала Клодта и обходных колонн генералов Вельяминова, Шильдер-Шульднера и Криденера осуществить задуманное не удалось. В особенности это относилось к колонне Криденера, которая еще днем имела хорошие возможности занять Филиппополь, обойдя его с севера.

Но то, что не удалось Криденеру, в известной мере смог осуществить капитан Бураго с эскадроном гвардейских драгун численностью всего в 63 человека. Гурко лично поставил перед капитаном разведывательную задачу. Ночью с 3 (15) на 4[895]895
  Сборник материалов… Вып. 14. СПб., 1898. С.144–146.


[Закрыть] января эскадрон Бураго проник в южную часть Филиппополя, захватил пленных, две пушки и фактически захватил город, не потеряв при этом ни одного человека. Обнаружилось, что турки спешно покидают город.

В боях 4 (16) – 5 (17) января отряду Гурко не удалось окружить противника. Но и без этого, понеся большие потери в трехдневных боях и ежедневно сокращаясь от дезертирства, армия Сулеймана-паши фактически перестала существовать. Ее разрозненные отряды спешно отступали: большая часть двигалась на восток вдоль железной дороги, а меньшая устремилась на юг, бросая при переходе через Родопы остатки артиллерии и обозов.

В боях под Филиппополем русские захватили 108 стальных крупповских орудий последних образцов, принятых в то время на вооружение германской армией. Было также захвачено более 200 повозок с артиллерийскими снарядами[896]896
  Описание Русско-турецкой войны… Т. IX. Ч. I. С. 352, 354.


[Закрыть].

На войне счет идет на секунды. Эту максиму Наполеона великий князь Николай Николаевич в зимнем наступлении 1877/78 г. вспоминал, похоже, часто. Главной задачей было не позволить противнику сосредоточиться в Адрианополе. После того как войска Скобелева и Святополк-Мирского разделались с армией Весселя-паши, все внимание обратилось на Сулеймана. Получив уже первое донесение Гурко от 4 (16) января о результатах боев под Татар-Базарджиком, главнокомандующий «еще более утвердился в своем решении поддерживать самое быстрое и безостановочное движение вперед»[897]897
  Там же. С. 347.


[Закрыть]. Поэтому он приказал Гурко, не задерживаясь ни в Татар-Базарджике, ни в Филиппополе, «продолжить движение на Адрианополь с тем, чтобы захватить этот важный пункт прежде, чем успеют приготовить там оборону». Однако Гурко сообщил, что раньше 10 (22) января продолжить наступление не сможет. После трехдневных боев под Филиппополем войска были крайне утомлены, нуждались в отдыхе, подвозе боеприпасов и довольствия.

Необходимо представлять, в каком состоянии наступали русские войска зимой 1877/78 г. В отчете императору 22 января (3 февраля) 1878 г. главнокомандующий писал, что «все… войска… были крайне утомлены… Одежда изношена и истрепана. <…> Обоз далеко позади… Артиллерия всех колонн наполовину оставлена позади… Запас зарядов ограничивался лишь тем, что помещается в передках орудий… Запас патронов – не менее 100 на ружье, а в некоторых частях до 150-ти».

«…Но, несмотря на все это, – отмечал великий князь, – бодрость в людях удивительная. Дух офицеров и солдат превосходный». Далее он продолжал:

«Состояние здоровья, благодаря обильному продовольствию на счет средств страны и захваченным турецким запасам, в особенности же благодаря обильной мясной даче – хорошо…»

В таких условиях, как предполагал главнокомандующий, если бы армии был предоставлен отдых, были подтянуты обозы, то войска предстали бы в таком состоянии, которое «нельзя было даже ожидать после тех невероятных трудов и лишений, которые они вынесли».

«Но дать этот отдых, – резюмировал Николай Николаевич, – по моему убеждению, было нельзя»[898]898
  Газенкампф М.А. Указ. соч. С. 321.


[Закрыть]. «…Это не наступление, – писал в своем дневнике Газенкампф, – а бегство вперед на удалую. С точки зрения военного искусства – это, конечно, преступление, но принимая в соображение обстоятельства – вполне правильно»[899]899
  Описание Русско-турецкой войны… Т. IX. Ч. I. С. 345.


[Закрыть].

Особая роль в этом «бегстве вперед» выпадала на войска М.Д. Скобелева, которые превращались в авангард колонн русской армии, наступавших с севера на Адрианополь. Из состава авангарда был выделен кавалерийский отряд генерал-майора А.П. Струкова (1-й лейб-гвардии Московский драгунский и 1-й Санкт-Петербургский уланский полки) и брошен вперед на Херманлы. 4 (16) января отряд Струкова занял Херманлы, перерезав шоссе Филиппополь – Адрианополь.

Вечером 7 (19) января Струков был у Мустафы-паши, где застал пять представителей разных общин Адрианополя. Делегаты сообщили, что турецкие войска покинули город, взорвав склад пороха и боеприпасов, а также старый дворец султана, от чего в городе начался пожар. Они просили Струкова незамедлительно занять Адрианополь, дабы предотвратить беспорядки и его разграбление бродячими шайками башибузуков. Отправив соответствующие донесения, в 6 утра 8 (20) января Струков с 5,5 эскадрона выступил на Адрианополь.

По отрывочным сведениям, и справа, и слева от адрианопольского шоссе, по которому двигались русские кавалеристы, горами отступали турецкие войска: справа – небольшие разрозненные части разбитой армии Сулеймана-паши, а вот слева – организованная колонна арабских батальонов Гассана-паши, отходившая от Ямбола и насчитывавшая более двух тысяч штыков.

Но в войне уже наступил тот период, когда, по выражению Скобелева, «крепости сдаются кавалерийским разъездам»[900]900
  См.: Золотарев В.А. Противоборство империй… С. 84.


[Закрыть]. Согласно оценкам турецких историков, после поражения под Филиппополем какое-либо централизованное управление войсками было уже невозможно. Командиры отдельных турецких отрядов получили приказ максимально сберечь личный состав[901]901
  Описание Русско-турецкой войны… Т. IX. Ч. I. С. 340, 343.


[Закрыть]. Этим и руководствовался вали Адрианополя Ахмед-Эюб-паша. Его незначительный отряд в полном порядке покинул город уже за сутки до подхода русских, увозя с собой большой запас золота армейской казны.

К 13 часам Струков подошел к Адрианополю и, убедившись, что войска противника покинули его, развернул знамена и с музыкой вошел в город, захватив на железнодорожной станции 26 крупповских орудий, приготовленных к отправке в Константинополь. Несмотря на то что туркам удалось уничтожить пороховой склад, в городе было обнаружено немалое количество вооружений и боеприпасов. Достались русским и большие продовольственные запасы, которые только в городе составили 542 190 полных суточных рационов для людей и 209 638 – для лошадей. С учетом же реквизиций из окрестных пунктов эти запасы, по крайней мере, удвоились[902]902
  Там же. С. 33.


[Закрыть].

Утром 10 (22) января на окраинах Адрианополя появилась пехота скобелевского авангарда, 13 (25) – к городу подошли части отряда Гурко, а 14 (26) января в торжественной обстановке войска встречали своего главнокомандующего, прибывшего в Адрианополь по железной дороге.

«Кампания, в сущности, была закончена за отсутствием армии противника, – так впоследствии характеризовали события тех дней авторы из Военно-исторической комиссии. – Оставалось только завершить войну занятием Царьграда». Но вот тут-то и началось…