Текст книги "Кипр. Альбом-путеводитель"

Кипрские тамплиеры

История, рассказанная в этой главе, будет самой печальной во всей книге, так что, либо приготовьтесь к худшему, либо отложите ее прочтение на потом. Ибо это история опередившей свое время религиозной идеи, история невероятного подъема и укрепления монашеского ордена, более могущественного и богатого, чем многие из современных ему королей, и не менее невероятная и трагичная история его падения и, более того, физического уничтожения его приверженцев. Впрочем, ход истории отнюдь не грешит излишней сентиментальностью и трагические повороты его случаются гораздо чаще, нежели события счастливые или, хотя бы, нейтральные. Судьба тамплиеров общеизвестна, и закончилась деятельность Ордена весьма печально и мистически – Великий Магистр де Моле сквозь дым и пламя сжигающего его заживо костра проклял своих мучителей и сокрыл великие тайны и огромные сокровища неведомо где, но таково преобладающее мнение, тогда как в реальности все было гораздо более сложным, запутанным, многозначным и, к сожалению, мрачным.

Не станем замахиваться на освещение истории ордена в целом, посмотрим лишь, как она преломилась на одном небольшом острове – своеобычно, по провинциальному, но от того не менее трагичному сценарию. Но начинать печальное повествование следует с разъяснения нескольких очевидных заблуждений.

И первое из них – будто бы остров Кипр принадлежал Ордену тамплиеров и они правили островом. Но это не так. В 1191 году английский король из рода Плантагенетов Ричард Львиное Сердце, позднее прозванный так не за храбрость, а за жестокосердие к пленникам, в ходе Третьего Крестового похода, по пути в Иерусалим захватил Кипр и пленил короля Исаака Комнина, из византийской правящей фамилии – тому вздумалось диктовать Ричарду свои условия после захвата разбившихся в шторм кораблей флотилии английского короля, на одном из которых путешествовала невеста Ричарда, Беренгария Наваррская – ее Исаак удерживал в своем замке в Никосии и собирался выгодно поторговаться. Ричард же был молод, вспыльчив и в воинском деле талантлив, он высадился на берег острова в порту Амафунты (Аматуса, близ Лимассола) и за один день стремительным маршем дошел до Никосии, преодолев около 80 километров, между прочим, и сходу разгромил войска кипрского короля. Опустив прочие замечательные подробности, отметим, что тем самым византийское правление на острове было полностью ликвидировано, и оставалось только жить да радоваться весьма богатому приобретению, да вот только цели у Ричарда были другими и Кипр ему самому оказался без надобности – все, что требовалось, это иметь его в качестве надежной перевалочной базы и источника дохода для осуществления Крестового похода. Однако разделить армию и держать на Кипре гарнизон возможности не было, ведь шли бои с мусульманами под Аккрой, Ричард не имел возможности, и он счел хорошим решением передать права владения Кипром Ордену тамплиеров – не за так, конечно, а продать, чтобы финансировать тем самым нужды Крестового похода. Но вот закавыка – как раз в то время во главе Ордена не было законного грандмастера, однако и тут нашли выход: друг и соратник Ричарда – Роберт де Сабле, до того к тамплиерам отношения не имевший, в спешном порядке приносит обеты Ордена, а его слава, как известного военачальника (он был адмиралом флота Ричарда) признается достаточной для претендента на эту должность. А потому, недолго размышляя, король Ричард продал остров Ордену тамплиеров за сто тысяч золотых безантов – византийских монет, что в общей сложности эквивалентно примерно четыремстам килограммам драгоценного металла – немало, но и не так уж и много, там более, что немедленно выплачивалось только сорок тысяч, а на остальные давалась рассрочка – причем, что удивительно, без указания окончательного срока выплаты! По условиям сделки тамплиеры, вступив во владение островом Кипр, сразу выплатили Ричарду депозит в размере 40 тысяч сарацинских безантов. Вот так тамплиерам достался целый остров, но это не вся история.

Ну, начнем с того, что сорок тысяч безантов, положенных к немедленно выплате, надо было где‐то взять. Брать из своего кармана у тамплиеров не было в привычке, а потому они, являясь на том момент полновластными хозяевами острова, постановили, что все, кто покупал или продавал что‐либо в субботу или воскресенье – основные базарные дни – должны были платить налог в один безант: как покупатель, так и продавец, такой вот средневековый налог на добавленную стоимость, вот только размер его превосходил всякие разумные пределы. Местные же жители, греки, возмутились и решили напасть и перебить всех латинян. Целью восстания было неожиданно напасть и вырезать поголовно небольшой гарнизон Ордена тамплиеров, и для того даже был назначен день, следующий за Пасхальным Воскресением. Но не обошлось без предателя, командиру гарнизона Арно де Бушару донесли о подготовке восстания.

Об этих событиях сохранились исторические хроники на староитальянском языке, и пусть документы говорят о тех событиях от первого лица:

Поняв это, брат Эрнальдо Беккардо [Арно де Бушар] – командор и правитель Кипра – призвал к себе всех итальянцев, каких только мог, и укрылся с ними в замке Никосии, и было там сорок три всадника и семьдесят четыре пеших воина. Греки тотчас же осадили замок и те, кто были в нем, не успев запастись провиантом, начали голодать, и обратились они к грекам, и просили их позволить им уйти, обещая не причинять им более зла и покинуть остров; но греки не удовлетворились этим, еще и потому, что полагали, что люди эти ушли бы не ради того, чтобы больше не возвращаться, но чтобы собрать армию и победить их, и покарать их за измену. Однако брат Эрнальдо – будучи рыцарем опытным и умелым – вызвал к себе товарищей и сказал им: «Братья, вы ясно видите упорство этих греков, как они не сдаются, и хотят единственно нашей смерти; нас мало, а их много, и, желая биться с ними, мы заведомо обрекаем себя на худшее; если же мы пожелаем остаться в безопасности в замке, то, не имея пропитания, умрем с голоду, подобно скотине; не ждем мы подмоги ниоткуда, да и нет времени, чтобы просить ее, поскольку смерть вокруг нас, и со всех сторон смотрим мы ей в глаза; и поскольку все равно придется нам умереть, выберем же такую смерть, что покажется нам менее предосудительной, и, коль скоро вы выберете смерть в бою – как, полагаю, каждый из вас решит – как знать, не захочет ли удача помочь нашей отваге, дабы смогли мы избежать этой смерти и снискать великую славу? Мы вступим в бой не ради завоевания крепостей или городов, богатств или славы; не на защиту наших богатств, наших доходов, наших жен или детей встанем мы, и никто не платит нам, чтобы мы защищали его; мы вступим в бой, чтобы избежать смерти, или чтобы умереть, но умереть без стыда». Единодушно все ответили ему, что их собственным желанием было выйти утром из крепости и вступить в бой. Принято было это решение в тот день, когда греки устроили празднество, и вечером того дня наелись мяса и упились вином, так что утром у всех франков, которые должны были выйти из замка, дабы отважно умереть, было время отслужить мессу и причаститься, в то время как греки, еще не пришедшие в себя после кутежа, спали. Однако, когда они пробудились и взялись за оружие, еще до того, как поняли они – кто были те люди, что ранили их, успели уже они [франки] устроить такую бойню, что те, кто сумел быстрее всех сбежать, полагали себя наисчастливейшими; и никак не защищаясь, не оглядываясь даже на тех, кто нападал на них, бежали все, кто мог бежать. Но многие греки погибли, и огромное количество их было ранено; и столько крови пролилось, что текла она от замка до моста Сенешаля, который теперь зовется Лодрон (Lodron), оттуда же вода понесла ее до моста, называвшегося Берлина (Berlina), где был установлен огромный камень в знак и в память об этом событии. После этого тамплиеры отправились по острову, мародерствуя, и отняли все, что сумели найти; и со всем этим обеспечили себе безопасность, но были они властелинами города без жителей, потому как все они [жители] бежали в горы; и даже крестьян не осталось – от страха бежали и они, из‐за чего почти все сельские усадьбы оказались пустыми.

Флорио Бустрон, Фрагмент из «Хроники острова Кипр», XVI век

Chronique de l» Ile de Chypre, par FLORIO BUSTRON

Как видно из последующих событий, ни тамплиеры не собирались учреждать некое Кипрское королевство тамплиеров, ни Ричард не планировал передавать им государственную власть. В мае 1192 года, наскоро сочетавшись браком с Беренгарией, причем настолько впопыхах, что в браке так и не родились дети, Ричард передал власть над островом Ги де Лузиньяну, королю Иерусалима, чьи владения завоевали мусульмане и у него оставался лишь звучный титул, своему вассалу по Анжуйской империи. А наличие подконтрольной королевской власти на Кипре для Ричарда было совершенно необходимо – тамплиерам он, по всей видимости, совершенно не доверял. В той же «Хронике острова Кипр» сказано:

Ричард же, видя как мало проку от этого народа, и как плохо обошлись с этими землями, и к тому же – найдя Ги де Лузиньяна уже королем Иерусалимским, через жену его королеву Сибиллу и детей их, встретился с вышеупомянутым магистром Храма [Робертом де Сабле] и выкупил у него остров Кипр за ту же цену в сто дукатов; из которых упомянутому магистру отошли 40 тысяч, остальные же 60 тысяч дукатов должен он [Ги де Лузиньян] был уплатить королю Английскому, в те же сроки, которые сам магистр установил.

Но, опять же, не так все просто и прямолинейно. Таким образом, чтобы передать остров во власть Лузиньянам законным образом, Ричард выкупил только что проданный Кипр у тамплиеров, вернув полученные сорок тысяч безантов депозита, и тут же перепродал его Ги и супруге его Сибилле за шестьдесят тысяч в рассрочку, и таким образом основал кипрскую королевскую династию Лузиньянов, правившую, между прочим, почти триста лет. Законность же власти этими продажами, будто бы, была соблюдена, впрочем, в дальнейшем Ричарду именно продажи острова ставили в вину, судили и посадили в застенок, однако заключение его продлилось не долго, хотя и один год в немецкой тюрьме тоже не подарок.

А что тамплиеры? Появившись на Кипре в 1191 году вместе с Ричардом вследствие неудач в защите Гроба Господня – напомним, Иерусалим был захвачен мусульманами и с этого времени титул короля Иерусалима является чисто номинальным – они так и остались хозяйствовать на нем, формально не правя и вообще, как будто сторонясь политики, что совсем не соответствовало действительности. Проявляя недюжинное рвение и способности, Орден владел многими землями, замками, фермами и производственными мощностями – винодельнями, мельницами и прочим, активно торговал и нещадно эксплуатировал местных крестьян – настолько, что те бунтовали. В политике рыцари будто бы не участвовали, на словах, конечно, потому что и в части властных полномочий тоже не все оказалось простым – магистром Храма на Кипре неожиданно становится Роберт де Сабле – близкий друг Ричарда и адмирал флота, и именно с ним, действующим от лица Ордена, Ричард проводит сделку по обратному выкупу острова, чтобы перепродать его Ги де Лузиньяну. Понятное дело, что во время правления короля Ги позиции Ордена на острове были незыблемы. Но и в дальнейшем их роль и влияние не ослабевали.

Однако вмешалось еще одно немаловажное событие – Третий Крестовый поход в 1192 году завершился, увы, бесславно для рыцарей-крестоносцев, мусульманские войска под водительством Салах-ад-Дина оказались сильнее, а талант предводителя – изощреннее. Роль Кипра, как базы снабжения Крестового похода, в это время практически сошла на нет. Что, правда, совершенно не мешало острову развивать процветающую экономику, базируясь как на собственных производственных ресурсах, так и используя в полной мере удобное расположение и обустроенные порты на перекрестке тогдашних торговых путей. Для тамплиеров это было более, чем привлекательно. Правители того времени высоко ценили наличие надежного форпоста поблизости от Гроба Господня и предоставляли тамплиерам значительные средства и преимущества – по всей Европе Орден Храма получал в дар земли и замки, большая часть экономики Кипра фактически контролировалась тамплиерами, а в июле 1296 года Папа римский Бонифаций VIII своей буллой полностью освободил тамплиеров от налогов на экспорт и импорт товаров, проходящих через Кипр. Не отставали и кипрские правители, наделяя тамплиеров многочисленными преференциями – в обмен на политическую и силовую поддержку, конечно.

Средневековых королей век, увы, недолог. Первый король Кипра, Ги де Лузиньян, скончался в 34 года в 1194 году. С наследниками вышла проблема – прямых не оказалось, а назначенный преемником брат короля Жоффруа предпочел Кипру родное французское Пуатье. И к власти, и к короне вассалы призвали другого брата Ги – Амори, который правил одиннадцать лет, правда, в больше степени занимаясь делами Иерусалимского королевства. Как бы то ни было, его правление совершенно не мешало Ордену тамплиеров ощущать себя полноправными хозяевами острова. Кипр, однако же, процветал, производя в год доходов в размере не менее трехсот тысяч золотых безантов – то есть, тонну и двести килограммов в золотом весе, однако оговоримся, на положении простолюдин это никоим образом не отражалось; храмовники как не считали местных за людей, так и продолжали, эксплуатируя и беспощадно подавляя народное возмущение, и стараясь, без особого, правда, успеха искоренить кипрское православие, заменив его французского толка католичеством. Вот так, при короле Амори (Амальрике) кипрские тамплиеры были богаты, влиятельны и сильны – их военные формирования не уступали королевским. Что заставляло призадуматься и короля, и его советников.

Но и Амори правил не сказать, чтобы долго, в 1205 году смерть настигла его в Аккре, далеко за пределами острова, и к власти пришел его сын Гуго I (или, в другом прочтении, Хью I). Разумеется, его правление не было самостоятельным, и при нем какое‐то время находился регент Готье де Монбельяр, но и Орден тамплиеров тоже выказывал желание управлять молодым королем. Впрочем, у Гуго были и свои планы на этот счет. В год коронации он был уже не ребенком, а юношей девятнадцати лет от роду, и вскоре вовсю проявил свой несносный, жестокий и агрессивный характер – он конфликтовал и с папой Римским, и с патриархом Константинополя, а правление его отличалось отменность жесткостью. Наличие под боком влиятельного и сильного Ордена тамплиеров его никак не устраивало, но и выгнать рыцарей-храмовников он не имел никакой возможности. А потому принял решение если не устранить проблему, то уравновесить ее влияние дугой силой, и в 1210 году на острове по приглашению короля обосновался другой рыцарский орден, не менее сильный и влиятельный – Орден Иоаннитов, более известных под наименованием госпитальеров. В пику тамплиерам, госпитальерам королевской волею были пожалованы земли и замки, налоговые и торговые привилегии. В том же 1210 году волею короля поместье Колосси, обустроенное и приносившее весьма основательную прибыль тамплиерам, было передано госпитальерам. Тамплиеры организовали в поместье сахарное производство – разбили вокруг плантации сахарного тростника, растения плодовитого и неприхотливого, какое проще посадить чем впоследствии от него избавиться, построили сахарный завод и провели к нему акведук, поскольку производство сахара, продукта в тогдашней Европе дефицитного и весьма востребованного, нуждается в большом количестве чистой проточной воды; другим необходимым ресурсом для сахароварения являются дрова, чтобы выпаривать сахарный сиром и получать сахарные головы – литые куски сахара, рафинированного песка тогда еще делать не научились, ну и, как побочное явление, все окрестные леса заготовками дров были сведены на корню, и по сей день не восстановились.

Госпитальеры по достоинству оценили королевский дар, решив, что местоположение поместья как нельзя лучше подходит для размещения так называемая Грандкоммандарии Ордена – Grand Commandaria – это что‐то вроде военно-хозяйственного управления, с унаследованным от тамплиеров сахарным заводом, плантациями винограда и сахарного тростника, с винодельнями, в большом количестве производившими род вина для причастия – и поныне производящегося под торговой маркой «Commandaria». А гораздо позже, в 1454 году, в поместье выстроили и замок с тем же наименованием, как резиденцию командора Ордена, и он в прекрасном состоянии сохранился по сей день.

Таким образом, пригласив на Кипр Орден Иоаннитов, Гуго принял стратегическое решение, создав политический противовес тамплиерам. Ему самому это, впрочем, не сильно помогло, через несколько лет он умер в Триполи после недолгой болезни, а может, и по какой другой причине, ибо нравы в правящих династиях тех времен были куда как затейливы.

А на Кипре теперь уже вынужденно продолжили существовать сразу два примерно равнозначных по силе и богатству рыцарских монашеских ордена, состязаясь с переменным успехом во влиянии на расклад политических сил в королевстве, но в целом в состоянии равновесия. По крайней мере, то того, как наступил судьбоносный для тамплиеров 1307 год. В ноябре 1307 года на Кипр была доставлена булла римского Папы Климента V «Pastoralis praeminentie», которой предписывался арест и заключение тамплиеров-храмовников, как упорствующих в заблуждениях еретиков и отступников от истинной веры. Фактическим правителем острова в это время был Амори, или Амальрик Тирский, узурпировавший власть и отстранивший короля Генриха. Пусть на словах он не провозгласил себя королем Кипра, а именовался лишь губернатором и регентом острова, ведь власти у него от этого не убавилось. А захватить власть Амори удалось не иначе, как при полной поддержке кипрских тамплиеров – те видели в законном короле Кипра Генрихе предателя целей Крестовых походов, ведь при Генрихе после падения Иерусалима никакой реальной власти в Святой земле у крестоносцев не осталось, а титул короля Иерусалима окончательно трансформировался в пустую декларацию. Король Генрих II считался королем Иерусалима, но не более того, объединить христианские силы против мусульман он не смог – да попросту возможности такой не имел. А потому, после падения последнего оплота христиан в Сирии – Акры, где Генрих II повел себя неподобающим образом, тамплиеры сделали все, чтобы на его место пришел более, как им казалось, правитель – Амори, и их затея увенчалась успехом. Амори стал правителем, а потом пришел приказ о преследовании тамплиеров.

Вот здесь и крылась интрига – получив буллу Папы, игнорировать которую не имелось никакой возможности, правителю приходилось принять непосредственное участие в уничтожении собственных союзников. Однако изворотливости Амори занимать не приходилось – в конечном итоге, даже не имея однозначного признания его власти, он нашел общий язык и с госпитальерами, и с соперничающими Венецией и Генуей. Поэтому падение тамплиеров лично для Амори, хотя и было весьма болезненным, но совершенно не критичным, что и получило соответствующее развитие в его дальнейших действиях.

История падения Ордена Тамплиеров известна, и нет нужды пересказывать ее еще раз. Да, основная причина заключалась в противостоянии тамплиеров и французского короля Филиппа IV Красивого, задолжавшего Ордену неимоверную сумму, но и в практиках самих рыцарей-храмовников, следует признать, имели место достаточно существенные отклонения от католических догматов; до поры до времени этого предпочитали не замечать, но при случае немедленно использовали ради уничтожения Ордена. Пусть лучше говорят современники, даже если их слова и не должны признаваться истиной в последней инстанции – историю ведь пишут победители:

В упомянутое время папа Иннокентий V обосновался в Авиньоне, и случилось так, что магистр Храма – брат Жак де Моле – человек наибеднейший и потому нелюбимый как сеньорами, так и бедняками, отправился во Францию, и нашел там казначея Храма в Париже, и запросил у него отчет о его управлении; тот ему его представил, и была там запись о четырехстах тысячах скудо, одолженных королю Франции. Из-за нее‐то и раскричался сильно на казначея магистр: из‐за того, что обнаружилось в монастыре такое богатство, и потому еще, что неосторожно выдал он на руки королю столько денег; и пришел он в такую ярость, что сорвал он орденское платье с упомянутого казначея и выгнал его из монастыря. Казначей-расстрига пошел к королю и рассказал ему о случившемся. И послал король своего камергера – человека, облеченного властью, – дабы от его имени упросил он магистра простить казначея ради него, и потому еще, что был он человеком благородным, достойным уважения; и оказал он честь не только ему, магистру ордена, но еще и приобрел он ему друга в лице короля, который сделал бы все, что угодно, ради его чести и пользы; и деньги, одолженные ему в момент нужды ради блага королевства (а не отнятые у ордена), он [король] готов возвратить, как только он [магистр] пожелает получить их. Магистр же не пожелал внять его настойчивой просьбе, но ответил ему, что он сделал то, что повелевает устав и правила ордена, которым он управляет, и, поступи он иначе, это было бы нарушением устава. Король, вознамерившись помочь казначею, страдавшему из‐за него, написал о случившемся Папе; и Папа написал магистру Храма письмо, самим же казначеем и доставленное магистру. Который, увидев письмо, запечатанное папской свинцовой печатью, и казначея, его подающего, понял – что в нем могло быть; и не захотел он его прочесть, и более того – бросил он его в огонь, что горел в камине его комнаты, и прогнал подателя письма. Легко догадаться, насколько это не понравилось королю, но того более – Папе, поскольку его письма так мало значили, и были поруганы настолько, что их бросили в огонь. И послал Папа за ним [магистром], и потребовал от него письменный устав, и он ему его предоставил; и прочел он его, и счел его написанным мужами, сведущими в литературе, мудрыми и набожными; несмотря на то, что многие отзывались о них иначе. И все же заклеймил он его [устав] как порочный и безбожный, подлежащий уничтожению, дабы не было больше на свете этого ордена.

Chronique de l» Ile de Chypre, par FLORIO BUSTRON

Очевидно, Бустрон выгораживает короля, изображая его мотивы христианнейшими и человеколюбивыми, ну уж таковы законы жанра, летописец иначе говорить и не мог. Ясное дело, не разжалование орденского казначея вызвало королевский гнев, а требование вернуть взятые «в долг на добрые государственные дела» деньги – вот не любят короли, когда им предъявляют требования. Как бы то ни было, король принял решение уничтожить Орден целиком, а не одного лишь непокорного идеалиста де Моле. Что и было исполнено – давайте опять дадим слово современнику:

Продержав их в тюрьме долгое время и не зная, как покончить с этим делом, король велел огородить в парижском предместье Сент-Антуан и в городе Санлисе большие площади деревянной стеной и привязать внутри них к столбам пятьдесят шесть из тамплиеров. Эти столбы стали поджигать снизу по очереди, предупредив узников, что тот, кто признается в своих заблуждениях и грехах, спасет свою жизнь. При этом родные и друзья уговаривали их сознаться, чтобы не погибнуть такой бесславной смертью, но никто не пожелал этого сделать. Напротив, со слезами и воплями они клялись в своей невиновности, призывая Христа, Деву Марию и других святых, и так мученически простились с жизнью на костре.

«Новая Хроника» Джованни Виллани

Вот как все произошло во Франции. Королевские кредиторы, а с ними и обязательства по долгу, развеялись с дымом, король ненадолго вздохнул свободно, как и Папа, которому король, что называется, выкрутил руки, что, однако, от моральной ответственности священника не освобождало. Де Моле с костра проклял и короля, и Папу – вплоть до тринадцатого колена. Как бы то ни было, Папа вскорости скончался, да и Филипп Красивый в течение года отправился на тот свет – как утверждают, по причине злокачественной диареи.

В разных местах с тамплиерами обходились по‐разному, в Шотландии, к примеру, их просто спрятали в отдаленных монастырях. На Кипре же участь тамплиеров была печальна, хотя до костров дело, все ж таки, не дошло.

Итак, в 1307 году булла Папы была доставлена на Кипр, и Амори принял ее к исполнению. Буллу, вместе с другими приказами, привез брат Ги Сивере – командор Госпиталя Святого Иоанна, госпитальер, иначе говоря, давний и вечный соперник тамплиеров. Очевидно, для Папы госпитальеры представлялись удобным инструментом для уничтожения Ордена рыцарей-храмовников. С этой задачей на Кипре госпитальеры справились блестяще, и с немалой выгодой для себя. Справедливости ради заметим – писем и приказов по самым разным поводам, в основном денежного характера, у командора госпитальеров имелось много, в частности, у епископа Лимассола изымались все церковные средства в возмещение затрат Ордена госпитальеров на Родосе, как и целый ряд других, подобного содержания. Но было еще одно, совершенно особенное послание:

И было еще одно письмо Папы, предназначавшееся сеньору Сура, направленное против людей и имущества все тех же тамплиеров. Во исполнение чего сеньор Сура отправил в Лимассол, где находились маршал Храма и другие рыцари этого ордена, сеньора Балиана де Ибелин, князя Галилейского. И тот, приехав, сказал упомянутому маршалу, что сеньор Сура, к своему великому огорчению, видел письмо, которое написал ему Папа, и что должен он конфисковать все движимое имущество, а также – все доходы и земельные наделы тамплиеров, и наложить на все свою печать, другую же печать должны наложить сами тамплиеры; и вместе с тем должны были быть арестованы и люди тамплиеров вплоть до нового высокого указа Его Святейшества.

Chronique de l» Ile de Chypre, par FLORIO BUSTRON

Но как бы не утверждалось наличие различий в религиозных взглядах тамплиеров и официальной церкви, что, впрочем, суждение весьма справедливое, особенно же в части отправляемых обрядов, тем не менее, рыцари-храмовники считали сами себя ревностными христианами и признавали верховную власть Папы. А потому, исходившие от него приказы исполняли беспрекословно. Вот только в данном случае исполнителем приказов Его святейшества были их вечные соперники-госпитальеры, неожиданно получившие верховную власть и невероятные полномочия, так что у тамплиеров возникло небезосновательное подозрение в нечистоплотности их поведения.

Сеньор Сура, госпитальер, огласил апостольский приказ маршалу тамплиеров Эмо де Уселле с требованием сложить оружие, передать все имущество и самим отправиться под арест, и пригрозил применением силы, если таковое повеление не будет исполняться. Очевидно, что приказания от равного по положению главы другого монашеского Ордена маршал не принял – напомним, Орден рыцарей Храма ведь не просто монашеский, а фактически армия со своими понятиями о чести и достоинстве. А потому ответ маршала, сохранившийся в Хрониках, оказался соответствующим:

«Я, маршал Храма, и вместе со мной все братья, весьма удивлены тем, что сеньор Сура послал сказать, что мы должны сдать наше оружие и лошадей, и к тому же угрожает нам, если мы ему не подчинимся; а ведь знает он – а с ним и все бароны Кипрского королевства – что мы их преданно любили; и знает, сколько раз предоставляли мы людей и все наше состояние, дабы поддержать его против тех, кто притеснял его; и настоящее правительство – ведь это мы в большей степени содержали его по поручению Папы, а также королей и князей всего мира. И эта услуга стала сильнейшей причиной упадка нашего ордена, из‐за которой пострадали многочисленные храбрые мужи дома Храма во Франции. Теперь же мы скажем им без обиняков, что наше оружие и лошадей наших мы не отдадим живыми; пусть пошлет он, чтобы конфисковали и взяли на хранение поместья и доходы наши, согласно реквизиции апостольской; довольны мы тем, что наложит он свою печать на казну нашу, а мы наложим свою, но да произойдет это там, где будем мы. Что же касается людей наших, пусть выберет он одно из наших поместий в этом королевстве, и мы соберемся там; и будем под стражей тех рыцарей и прочих, которых он назначит, вплоть до нового приказа господина апостола [Папы], и то, что случится со всеми остальными из дома Храма, теми, что за морем, да случится и с нами. И просим мы его, умоляя как господина, которому помогали мы в нуждах его, чтобы не пожелал он более того, что мы ему предлагаем, ибо в противном случае мы все еще предпочтем скорее умереть, чем сделать более того, что мы сказали. И если сеньор Сура пожелает удостовериться в жизни нашей, мы просим его провести расследование со всевозможным усердием, потому как – уверены мы – обнаружит он, что твердо придерживаемся мы святой католической веры, и выполняем все то, что заповедует мать святая римская церковь, и, следовательно, мы – добрые христиане, как и многие другие в мире».

Да вот только взывать к справедливости в данном случае оказывалось пустым делом – есть обоснованное предположение, что Сура и не ожидал от тамплиеров полного повиновения, так как изначально был готов организовать преследование их по всему острову. Первым делом, всем подданным Кипрского королевства под страхом смерти запрещалось вести какие‐либо дела с тамплиерами, чем фактически сразу же они были объявлены вне закона. А всадников и пехотинцев и госпитальеров, и короля немедленно привели в боевую готовность и отправили отлавливать и арестовывать храмовников, где бы они не находились, и надо сказать, силы оказались совершенно не равными – за госпитальерами, и без того располагавшими собственными солдатами, стояла королевская власть, пускай даже в лице не вполне законного правителя Амори.

Ощущалась во всей этой истории всеми ее невольными участниками, однако же, некая неуверенность, недосказанность, очевидное неприятие папского приказа как с той, так и с другой стороны – в конце концов, остров невелик, и все друг друга знают, все они ведь братья во Христе, и более того, во многих битвах с неверными рыцари что от госпиталя, что от Храма сражались бок о бок, и рыцарская честь не чужда ни тем, ни другим. Однако есть приказ от наместника Господа на земле, не исполнить который невозможно даже представить. Но и выполнить приказ, значит, обречь на муки и смерть не кого‐то, а братьев-рыцарей. А потому во все это смутное время угрозы и требования перемежаются переговорами и уговорами.