Текст книги "Кипр. Альбом-путеводитель"

Таким образом, поведение этого несторианского торговца соответствует поведению итальянских купцов.

Среди церквей Фамагусты, принадлежавших другим общинам, мы находим также армянскую церковь, еще одну церковь маронитского сирийского обряда, греческий собор святого мученика Георгия. В этих зданиях мы можем обнаружить те же самые структуры готического типа, аркасолии в виде капелл. Интересно, что эти структуры пронизывают все священное пространство. Есть и другие элементы, которые соединяются с тем, что мы видели до сих пор. Можно увидеть образы благотворителей в важнейших частях церкви. Сохранились лишь фрагменты, но они вполне создают представление о том, что было. Интересно, что были также и светские женские образы, которые находились в апсиде греческой и армянской церквей. Еще одна характерная черта – это присутствие житийных икон, написанных не на доске, а на стене, подобно фреске. Житийная икона является, конечно, византийским заимствованием, но обычай писать ее на стене – итальянская традиция. В Италии есть центральный образ святого, который фланкируют, а не окружают целиком клейма жития. Он окружен богато украшенной рамкой орнаментального типа. Эту типологию можно найти также в латинской и армянской церквях, где тоже есть орнаментальные рамки с геральдическими элементами, как и в маронитском сирийском храме.

Существовали артели художников, приезжавших из Фессалоник, Константинополя и писавших по лучшим палеологовским образцам. Латиняне очень ценили современную византийскую живопись. Единственный их отличительный элемент – использование латинского языка, так как надписи на иконах и настенной росписи соответствуют языку богослужения: в церквях латинского обряда – латинский язык, в греческих церквях – надписи на греческом, а в сирийских общинах – на сирийском языке, эстрангело. И опять мы видим, что исполнивший сирийскую надпись византийский художник не понимал, что пишет, поэтому написал имя не того святого, которого изобразил (св. Мина), а стоящего рядом. С такой же ситуацией мы сталкиваемся в церквях того же времени в Ливане.

Другой пример того, как проявлялась традиция конкретной общины в оформлении церквей, – это изображение особо почитаемого святого или святой именно данной религиозно-этнической общности. Например, византийские художники в бенедиктинской церкви изображали святую Урсулу, которую почитают в Германии. А маронитская община принесла с собой образ святого Нухра, который почитается только в одной маленькой области Ливана. Есть также особые декоративные мотивы, связанные с определенными общинами: невозможно представить армянскую церковь без хачкар; три апсиды – необходимый элемент греческих храмов, несмотря даже на готическую архитектуру.

Я думаю, что церковь святого Георгия – единственный греческий храм, кото156рый имеет такие подчеркнуто готические элементы, как, например, подпружные арки или готические окна с витражами. Все эти элементы были смешаны, чтобы сделать здание красивым. Мы знаем, что и в латинском соборе были фрески.

Орнаментальная полоса с цветочными мотивами, четырехлопастные элементы происходят из «репертуара» Джотто. Византийские мастера, расписавшие храм св. Георгия, очень явно и точно имитировали орнаментальные полосы, чтобы украсить типично византийский цикл Страстей Господних. Можно говорить не о смешении, но соединении византийских образов с орнаментальной рамой итальянского типа.

Мы видели, что выделение такого сюжета, как Страсти Господни, распространяется и на нелатинские церкви – церковь святого Георгия, армянскую церковь. Говорит ли тот факт, что благотворители приглашали художников из Фессалоник и Константинополя и платили им, о том, что у них не было выбора?

Это риторический вопрос. Мы знаем из источников, что художники, прошедшие итальянскую школу письма, также работали в Фамагусте: французы, каталонцы.

И это проявляется в стилистике и композиции некоторых очевидно готических форм (например, во францисканской церкви).

Нам известно, что в Фамагусте работали и арабские художники. Первый слой росписей маронитской церкви был написал художником, который, скорее всего, был беженцем из Ливана. Эти фрески относятся к началу XIV в. и обнаруживают множество параллелей с ливанскими росписями того времени. Они находятся рядом с местом погребения. Через несколько десятилетий маронитская община решила расписать и остальное пространство церкви и пригласила ту же самую артель художников из Фессалоник и Константинополя. Очевидно сходство с фресками церкви святого Андрея на реке Треске в Македонии. Значит, одни и те же художники работали одновременно в нескольких церквях разных общин. В церкви кармелитов они написали образы святителей, облаченных в одежды греческих или латинских епископов, – в частности святителя Николая, одетого в латинские одежды и написанного в палеологовском стиле. Мы видим, что иконография как‐то приспосабливается к менталитету западных прихожан, чтобы они могли узнать своих святых. Так, святитель Николай изображен с латинской митрой на голове. Подобные примеры мы встречаем и в других областях: в Черногории блаженный Августин и Амвросий Медиоланский изображаются как греческие митрополиты. Византийские художники нередко работали для западных заказчиков. В начале XIV в. византийский художник работал в генуэзском соборе.

На одной из стен маронитской церкви встречается композиция, которая когда‐то заполняла всю стену. Огромная фигура архангела Михаила, часть сцены бичевания Христа (из Страстного цикла) и еще один образ. Когда я его увидел, я подумал, что нашел итальянскую живопись высочайшего уровня в церкви сирийского обряда. Это нечто типа вотивного триптиха с очень красивой растительной орнаментальной рамкой, включающей гербы и прекрасный синий фон с лазуритом. Мы узнаем Марию Магдалину. Она изображена отдельно, с распущенными волосами без покрова по совершенно итальянскому, не византийскому образцу. С другой стороны – прекрасный ангел, который как бы держит край ткани. На самом деле это образ Богоматери Милосердия. Дева Мария была покровительницей города. Когда я рассматривал орнаментальную вставку, я заметил герб, который можно идентифицировать. Это герб семейства Эмбриако-Жибле, которое правило ливанским городом Джебель. Древние жители этого города во время крестовых походов после разрушения своего города приехали на Кипр. Вне зависимости от вероисповедания эти общины и в особенности арабы-христиане сохраняли генуэзскую национальность. Они были арабы и христиане, служили литургию по сирийскому обряду и, вероятно, не знали ни одного слова по‐итальянски. Но, представляя себя генуэзскими гражданами, они платили налоги республике Генуя. И в этом было преимущество, так как король Кипра требовал больше, чем правительство республики Генуя. Поэтому на бумаге они были генуэзцами и сохраняли отношения со своими бывшими господами. Внимательный анализ показал, что нет разницы между этой и соседними фресками. Значит, они все были написаны византийскими художниками. Таким образом, перед нами работа греческих художников, выполненная для маронитской церкви. То, что внутри этой росписи помещается вотивная фреска, по всей видимости для генуэзского заказчика, не казалось противоречием.

Мы приходим к выводу, что стили, которые мы, искусствоведы, называем национальными, не воспринимались как элементы разделения. Стиль не являлся определением идентичности. Жители Фамагусты считали, что греческая, византийская живописная традиция была достойной, и были в то же время убеждены, что итальянская орнаментика тоже может фигурировать в декоре церквей.

Мы можем сказать, что люди того времени были мудрее нас и наверняка мудрее сегод няшних искусствоведов.

Большой и богатый остров Кипр находился под венецианским владычеством с 1489 года. Вместе с Критомон был одним из главных заморских владений Республики. Его население в середине XVI века оценивалось в 160 000 человек. Помимо своего местоположения, которое позволяло контролировать левантийскую торговлю, остров обладал прибыльным производством хлопка и сахара.

Оборона Кипра, Крита, Корфуи других венецианских владений была модернизирована в 1560‐х годах, используя услуги известного военного инженера Сфорца Паллавичини. Их гарнизоны были увеличены, и были предприняты попытки сделать изолированные владения Крита и Кипра более самодостаточными путем строительства литейных заводов и пороховых заводов. Однако было широко признано, что без посторонней помощи Кипр не сможет продержаться долго. Его открытое и изолированное расположение так далеко от Венеции, окруженное османской территорией, поставило его «в волчью пасть», как писал один современный историк. В этом случае нехватка припасов и даже пороха сыграет решающую роль в падении венецианских фортов под натиском османов. Венеция также не могла рассчитывать на помощь крупнейшей христианской державы Средиземноморья-Габсбургской Испании, которая была вовлечена в подавление голландского восстания и внутри страны против морисков. Суровое обращение и репрессивное налогообложение местных православных Греческое население католиками-венецианцами вызывало большое негодование, так что их симпатии в основном лежали на османах.

Турки решили завоевать Кипр, и 27 июня 1570 года силы вторжения, состоявшие из 350–400 кораблей и 80 000–150 000 человек, отплыли на Кипр. Они осадили и разрушили столицу Никосию и другие венецианские укрепления. Незавершенные венецианские стены Никосии были бесполезны для того, чтобы остановить мощную османскую армию, и до 20 000 членов гарнизона и граждан города были убиты; 2000 мальчиков были пощажены, чтобы быть отправленными в качестве сексуальных рабов в Константинополь.

Изображение осады Джованни Камоцио, 1574 год

15 сентября 1570 года турецкая кавалерия появилась перед последним венецианским оплотом на Кипре-Фамагустой. Уже к этому моменту общие потери венецианцев (включая местное население) оценивались современниками в 56 000 убитых или взятых в плен. Венецианские защитники Фамагусты насчитывали около 8500 человек с 90 артиллерийскими орудиями под командованием Марко Антонио Брагадина. Они продержались бы 11 месяцев против силы, которая насчитывала бы более 200 000 человек, имея 145 орудий предоставив папе время, необходимое для создания антиосманской лиги из сопротивляющихся христианских европейских государств.

ОСАДА

Маркантонио Брагадин возглавил оборону Фамагусты вместе с Лоренцо Тьеполо, капитаном Пафоса, и генералом Асторре Бальони (последним «губернатором» венецианского Кипра).

Османские войска продолжали наступление в течение одиннадцати месяцев, в то время как их артиллерия безжалостно колотила по бастионам города. Согласно венецианским хронистам, около 6000 гарнизонных войск противостояли примерно 250 000 турок с 1500 пушками, при поддержке примерно 150 кораблей, которые обеспечивали морскую блокаду, чтобы предотвратить любое подкрепление. Однако эти цифры, скорее всего, преувеличены.

Осажденный гарнизон Фамагусты вел героическую борьбу, длившуюся далеко за пределами самых оптимистических предположений, против значительно превосходящего противника численностью и без всякой надежды на помощь со стороны родины. Кроме того, турки применяли новую тактику. Весь пояс стен, окружавший город и внешнюю равнину, был засыпан землей до самого верха укреплений. Тем временем было прорыто несколько туннелей к городским стенам и под ними, чтобы подорвать и пробить их.

В июле 1571 года турки в конце концов прорвали укрепления, и их войска ворвались в цитадель, будучи отбиты только ценой больших потерь. С провизией и боеприпасами на исходе и без каких‐либо признаков помощи из Венеции 1 августа Брагадин попросил условия капитуляции.

Венецианские хроники утверждают, что турки потеряли около 52 000 человек в пяти крупных атаках, включая первого сына турецкого командира, Лала Кара Мустафу-пашу. Венецианский гарнизон потерял почти 8000 солдат и был сокращен до всего лишь девятисот солдат, многие из которых были ранены и голодали (как и местные мирные жители, которые в течение последнего месяца постоянно умоляли Брагадина сдаться).

СМЕРТЬ БРАГАДИНА И НАСЛЕДИЕ

Мешок Фамагусты

Последние защитники Фамагусты заключили соглашение с османами до того, как город был взят силой, поскольку традиционные законы войны позволяли вести переговоры до того, как оборона города была успешно прорвана, тогда как после того, как город был взят штурмом, все жизни и имущество в городе были бы конфискованы.

Османский военачальник великодушно согласился, что в обмен на капитуляцию города все жители Запада могут выйти под своим флагом и получить гарантированный безопасный проход на Крит; греки могут уехать немедленно или подождать два года, чтобы решить, оставаться ли в Фамагусте под османским владычеством или покинуть город в любом месте по своему выбору. В течение следующих трех дней эвакуация проходила гладко. Затем, на церемонии капитуляции 5 августа, где Брагадин предложил освобожденный город Мустафе Османский генерал, поначалу приняв его со всей учтивостью, начал вести себя беспорядочно, обвиняя его в убийстве турецких пленных и сокрытии боеприпасов.

1570–1576 «Сдирание кожи с Марсия» Тициана. Некоторые исследователи, такие как Хелен Лессор, предполагают, что освежевание Брагадина послужило источником вдохновения для этой картины.

Брагадин отрицал это и, вероятно, сказал Мустафе, что он пытается найти предлог, чтобы отомстить, потому что несколько сотен венецианских солдат смогли противостоять в течение многих месяцев его 250 000 османских солдат. Внезапно Мустафа выхватил нож и отрезал Брагадину правое ухо, затем приказал стражникам отрезать другое ухо и нос. Мустафа даже приказал убить губернатора Асторре Бальони, который жаловался, что османы не соблюдают соглашение о капитуляции. Затем Мустафа после долгих лет осады из‐за необъяснимого поворота событий и всплытия компрометирующих материалов из «источников» узнал, что Брагадин был обвинен в том, что ранее нарушил обещание безопасного прохода небольшой колонне мусульманских паломников, убив их, несмотря на обещание их безопасности.

Затем последовала резня всех христиан, еще остававшихся в городе, причем сам Брагадин подвергся жестокому обращению. После того как его оставили в тюрьме на две недели с гноящимися ранениями, его «протащили вдоль стен с мешками земли и камня на спине; затем, привязав к стулу, его подняли на рей турецкого флагмана и подвергли насмешкам матросов. Наконец его отвели к месту казни на главной площади, привязали голым к колонне и живьем содрали с него кожу, пока Брагадин молился Мизерере и призывал Иисуса. Четвертованное тело Брагадина было затем роздано армии в качестве военного трофея, а его шкура была набита соломой и зашита, реинвестирована с его военными знаками отличия и выставлена верхом на быке в насмешливой процессии по улицам Фамагусты. Жуткий трофей вместе с отрубленными головами генерала Альвизе Мартиненго, Джанантонио Кверини и кастеляна Андреа Брагадина был водружен на мачтовый вымпел личной галеры османского командующего Амира аль-бахра Мустафы-паши и доставлен в Константинополь в качестве подарка султану Селиму II.

Слава Брагадина основана на сопротивлении, которое он оказал значительно превосходящим силам осаждающих. С военной точки зрения упорство осажденного гарнизона требовало огромных усилий со стороны османских турок, которые были настолько сильно преданы делу, что не смогли передислоцироваться вовремя, когда Священная лига построила флот, который позже победил мусульманскую державу в Лепанто: это было наследие Брагадина и его венецианцев христианству, как писал Теодор Моммзен. Историки и по сей день спорят, почему Венеция не послала помощь Брагадину из Судана Крите. Это якобы [кем?] что некоторые венецианцы думали о том, чтобы лучше использовать свои ограниченные военные ресурсы в предстоящем столкновении, которое уже было видно, и которое достигнет кульминации в битве при Лепанто.

Когда весть о смерти Брагадина дошла до Венеции, его сочли «мучеником», и его рассказ воодушевил венецианских солдат во флоте Священной лиги. Венецианские моряки продолжали сражаться с большим рвением (термин павлина), чем кто‐либо другой из сражавшихся в решающей битве при Лепанто, где османский флот был разгромлен объединенными силами большей части Южной Европы. Тем не менее, османы не потеряли территории, одержали много морских побед после Лепанто и расширили свое влияние в Средиземном море на столетия вперед.

В 1878 ГОДУ КИПР СТАНОВИТСЯ АНГЛИЙСКИМ

После Русско-турецкой войны (1877–1878) и Берлинского конгресса, на Кипре был арендован к Британской империи, которая де-факто взяла на себя ее администрация в 1878 году (хотя, с точки зрения суверенитета, Кипр оставался де-юре территории Османской империи до 5 ноября 1914 года, вместе с Египтом и Суданом) в обмен на гарантии, что Британия будет использовать остров как базу для защиты Османской империи против возможной российской агрессии.

Демонстрации киприотов-греков за Энозис (союз с Грецией) в 1930 году

Остров будет служить Британии в качестве ключевой военной базы для ее колониальных маршрутов. К 1906 году, когда была построена гавань Фамагусты, Кипр стал стратегическим военно-морским форпостом с видом на Суэцкий канал, важнейший главный путь в Индию, которая в то время была самым важным заморским владением Британии. После начала Первой мировой войны и решения Османской империи вступить в войну на стороне Центральных держав5 ноября 1914 года Британская империя официально аннексировала Кипр и объявила Османский хедиват Египта и Судана султанатом и британским протекторатом.

В 1915 году Великобритания предложила Греции Кипр, управляемый королем Греции Константином I, при условии, что Греция вступит в войну на стороне англичан. Предложение было отклонено. В 1923 году по Лозаннскому договорунарождающаяся турецкая республика отказалась от любых притязаний на Кипр, а в 1925 году она была объявлена колонией британской короны. Во время Второй мировой войнымногие греки и турки-киприоты записались в Кипрский полк.

Британский солдат целится в кипрско-греческих демонстрантов в Никосии, 1956 год

Тем временем киприоты-греки стали надеяться, что британская администрация приведет к энозису. Идея эносиса исторически была частью идеи Мегали, большей политической амбиции греческого государства, охватывающего территории с греческим населением в бывшей Османской империи, включая Кипр и Малую Азию со столицей в Константинополе, и активно преследовалась Кипрской православной церковью, члены которой получили образование в Греции. Эти религиозные чиновники, вместе с греческими военными офицерами и профессионалами, некоторые из которых все еще преследовали идею Мегали, позже основал бы партизанскую организацию Ethniki Organosis Kyprion Agoniston или Национальную организацию кипрских бойцов (EOKA). Греки-киприоты считали остров исторически греческим и считали, что союз с Грецией является естественным правом. В 1950‐х годах стремление к энозису стало частью греческой национальной политики.

Первоначально турки-киприоты выступали за продолжение британского правления. Однако они были встревожены призывами киприотов-греков к энозису, поскольку видели в союзе Крита с Грецией, который привел к исходу критских турок, прецедент, которого следует избегать, и заняли позицию сторонников раздела в ответ на воинственную деятельность ЭОКИ. Киприоты-турки также рассматривали себя как отдельную этническую группу острова и верили в то, что они имеют отдельное от киприотов-греков право на самоопределение. Между тем, в 1950-х годах турецкий лидер Мендерес считал Кипр «продолжением Анатолии», отвергал раздел Кипра по этническому признаку и выступал за присоединение всего острова к Турции. Националистические лозунги были сосредоточены на идее, что «Кипр является турецким», и правящая партия объявила Кипр частью турецкой родины, что было жизненно важно для ее безопасности. После осознания того факта, что кипрско-турецкое население составляло лишь 20 % жителей островов, аннексия стала неосуществимой, национальная политика была изменена в пользу раздела. Лозунг «Раздел или смерть» часто использовался в протестах турок-киприотов и турок, начавшихся в конце 1950-х и продолжавшихся на протяжении 1960-х годов. Хотя после Цюрихской и Лондонской конференций Турция, по-видимому, согласилась с существованием кипрского государства и дистанцировалась от своей политики в пользу раздела острова, цель турецких и кипрско-турецких лидеров оставалась целью создания независимого турецкого государства в северной части острова.[90][91]

В январе 1950 года Кипрская Церковь организовала референдум под наблюдением священнослужителей и без участия киприотов-турок [92], на котором 96 % участвовавших киприотов-греков проголосовали за энозис,[93][94][19]:9 Греки составляли 80,2 % всего населения острова в то время (перепись 1946года). Ограниченная автономия в соответствии с конституцией была предложена британской администрацией, но в конечном итоге отвергнута. В 1955 году была основана организация ЭОКА, стремившаяся к союзу с Грецией посредством вооруженной борьбы. В то же время Турецкая Организация Сопротивления (TMT), призывающий к Таксиму, или разделу, был установлен турками-киприотами в качестве противовеса.[95] Британские официальные лица также терпимо относились к созданию турецкой подпольной организации Т. М. Т. Государственный секретарь по делам колоний в письме от 15 июля 1958 года посоветовал губернатору Кипра не действовать против Т. М. Т., несмотря на его незаконные действия, чтобы не повредить британским отношениям с турецким правительством.[91]

В 1878 году Кипр становится английским, вначале де-факто, при номинальном суверенитете Османской империи, а после Первой мировой войны – уже и юридически. В результате многолетней национально-освободительной борьбы в 1960 году, в ходе распада колониальных империй, остров получил независимость, вскоре став ареной столкновений между греческой и турецкой общинами. Англичане вплоть до нынешнего времени сохраняют за собой на острове военные базы Акротири и Декелия. Первым президентом Кипра был избран архиепископ Кипрский Макариос III.

АРХИЕПИСКОП МАКАРИЙ (МАКАРИОС)

Архиепи́скоп Мака́рий (Мака́риос) III (греч. Αρχιεπίσκοπος Μακάριος Γ’, в миру Михаил Христодулу Мускос, греч. Μιχαήλ Χριστοδούλου Μούσκος; 13 августа 1913 – 3 августа 1977) – предстоятель автокефальной Кипрской православной церкви (1950–1977), избранный первым Президентом Республики Кипр (на посту в 1960–1977).

Михаил Мускос родился 13 августа 1913 года в деревне Пано-Панайя в округе Пафос, в западной части Кипра, который был в то время британской колонией. Его отец Христодул Мускос был бедным крестьянином, а мать Елена Афанасиу умерла вскоре после его рождения.

Окончил начальную школу в родном селе. В 1926 году в возрасте 13 лет был зачислен послушником в монастырь Божией Матери Киккской, один из самых богатых и самых известных на Кипре. В возрасте 20 лет был отправлен обучаться в Панкипрскую гимназию в Никосии, которую окончил в 1936 году.

Вернувшись в Кикос, 7 августа 1938 года принял постриг с именем Макарий и был рукоположён во диакона.

Месяц спустя в качестве стипендиата Киккского монастыря направлен для обучения на богословский факультет Афинского университета. По его завершении в 1942 году поступил на юридический факультет, где учился до освобождения Греции от немецкой оккупации, после чего ненадолго вернулся на Кипр.

По возвращении в Афины 13 января 1946 года был рукоположён во пресвитера и возведён в сан архимандрита в храме святой Ирины, где до этого в течение пяти лет служил диаконом у митрополита Гирокастринского Пантелеимона (Котокоса).

В том же году прибыл в США для продолжения богословского образования. В течение двух лет посещал лекции в Бостонском университете по специальности «Социология религии».

8 апреля 1948 года, когда Макарий пребывал на учёбе в Бостоне, он был избран митрополитом Китийским. Хиротония состоялась 13 июня.

Вернувшийся на Кипр, находившийся тогда под британским колониальным управлением, митрополит Макарий вскоре превратился в авторитетного и харизматичного лидера, активно выступавшего за предоставление национальной независимости и объединение с материковой Грецией – Энозис.

20 октября 1950 года был избран архиепископом Новой Юстинианы и всего Кипра и этнархом.

Возглавив Кипрскую Церковь, развернул широкую деятельность за свободу Кипра. В связи со второй годовщиной со дня проведения плебисцита и основания Всекипрской организации молодёжи, в воскресенье 13 января 1952 года был совершён молебен в храме Явленного Образа Божией Матери («Панагиа Фанеромени»). В специально-составленной Архиепископом Макарием к этому торжеству молитве призывалась помощь Божия угнетённому кипрскому народу в его стремлении освободиться от рабства и достигнуть многожеланной свободы. После молебна Архиепископом Макариосом была произнесена патриотическая речь, встреченная восторженно народом, и зачитано постановление кипрского греческого всенародного собрания, в котором выражалась решимость православных греков продолжать борьбу за свою независимость.

В феврале 1952 года обратился со специальным заявлением к постоянному заместителю министра колоний сэру Томасу Ллойду, посетившему тогда Кипр, в котором напомнив Декларацию Объединенных Наций о правах человека, самоопределении и свободе народов, Архиепископ Макарий выразил уверенность, что Великобритания из уважения к правам и воле кипрского народа предложит Ассамблее Организации Объединенных Наций рассмотреть кипрский вопрос. В сентябре 1952 года направил телеграмму председателю комиссии ООН о несамоуправляющихся странах, в которой напомнил, что греческий народ, составляющий 81 % населения Кипра, желает свободы и не прекратит борьбы за неё, пока не осуществит этого своего желания. Несколько дней спустя, Архиепископ Макарий передал британскому военному министру Энтони Хенту, посетившему проездом Кипр, решительный протест греческого народа острова против ограничения самоуправления, против продолжения английского режима на Кипре и размещения на нём военных баз.

1 апреля 1955 года на Кипре вспыхнуло восстание за освобождение острова. Между английским губернатором Кипра фельдмаршалом Хардингом и Архиепископом Макарием как вождем кипрского народа начались переговоры, которые длились с октября 1955 по март 1956 года, но к соглашению сторон не привели. Когда Архиепископ Макариос отказался принять навязываемый англичанами план решения кипрского вопроса, английское правительство 5 марта 1956 года официально заявило, что переговоры между британцами и киприотами прерваны.

За активную борьбу за права греков-киприотов Архиепископ вместе с митрополитом Киренийским Киприаном по приказанию губернатора Хардинга 9 марта 1956 году был тайно взят под стражу и сослан на Сейшельские острова. Здесь Архиепископ Макарий построил на свои средства школу для детей из местного населения.

В 1957 году под давлением киприотов и мировой общественности Архиепископ Макарий и митрополит Киренийский Киприан были освобождены с условием, чтобы, оставив место заключения, они отправились куда угодно, но не на Кипр, после чего оба уехали в Афины.

Находясь в изгнании, решительно выступил против осуществления на острове «плана Макмиллана», заключавшегося в сохранении Кипра в качестве военной базы.

В феврале 1959 года участвовал в Лондонском совещании, явившемся продолжением переговоров в Цюрихе. В Лондоне были подписаны соглашения, на основе которых позднее острову была предоставлена самостоятельность. В марте того же года, после принятия Цюрихско-Лондонского соглашения, Архиепископ Макарий и митрополит Киприан уже смогли возвратиться на Кипр. В апреле вернулся на Кипр и митрополит Пафский Фотий.

В декабре 1959 года в ходе первых президентских выборов при поддержке ЭОКА был избран президентом независимого Кипра и занял свой пост 16 августа 1960 года.

В конце декабря 1963 года были спровоцированы вооруженные столкновения между греческим и турецким населением Кипра, приведшие к многочисленным жертвам. Англия, Турция и Греция вмешались в конфликт с целью навязать свои планы урегулирования конфликта. На остров были введены войска ООН, а общины сгруппированы по нациям. В июне 1964 году в Вашингтоне был создан план Ачесона, предусматривающий присоединение острова к Греции.

Однако позже на протяжении его президентства организация Георгиоса Гриваса ЭОКА неоднократно предпринимала попытки убийства архиепископа Макариоса, пока не свергла его 15 июля 1974 года в результате государственного переворота, спровоцировавшего турецкое вторжение на Кипр.

Путч ЭОКА, инспирированный режимом «черных полковников» в Греции, вынудил Макариоса ненадолго эмигрировать в Лондон, однако в 1975 году он возвратился на Кипр и вновь занял пост президента, управляя контролируемой греческой общиной южной частью острова до своей кончины 3 августа 1977 года.

Его опорой в последние годы правления стала завоевавшие все места в парламенте на выборах 1976 года широкая коалиция, которая включала либералов (Демократическая партия), коммунистов (Прогрессивная партия трудового народа Кипра) и социал-демократов (Движение за социал-демократию). Архиепископ, находивший общий язык с коммунистами как внутри страны, так и на международной арене (и как партнёр СССР и его союзников, к которым обращался за помощью в периоды обострения отношений с западными странами или Турцией, и как активный участник Движения неприсоединения), получил прозвище «средиземноморский Кастро».

В честь Макариоса названа центральная улица Никосии – Макариос-авеню.

* * *

Трения между киприотами-греками и киприотами-турками (иначе говоря, между православными и мусульманами) сразу же приобрели такой острый характер, что уже в 1964 году в Никосию были введены миротворческие силы ООН. В 1974 году столкновения превращаются в открытую войну, осложнённую вмешательством Греции и Турции. Сторонники энозиса (присоединения острова к Греции) при поддержке режима «чёрных полковников» совершили военный переворот, в ответ на который Турция тут же высадила на Кипр свои войска, мотивируя это необходимостью защиты турок.

Произошедшее на Кипре в 1974 году – переворот, осуществлённый в 1974 году на Кипре Национальной Гвардией Кипра, ЭЛДИК, ЭОКА-Б. 15 июля 1974 года заговорщики сместили президента и заменили его на Никоса Сампсона, представителя греческого ирредентизма, находившегося под влиянием правившей в тот период в Греции военной хунты. После переворота путчисты провозгласили создание «Греческой республики Кипр». Содержание 1 Предыстория 2 Переворот 3 Последствия 4 Примечания Предыстория С окончания Второй мировой войны борьба греков-киприотов, представлявших 82 % населения острова, за воссоединение острова с Грецией (Энозис), приняла также вооружённые формы борьбы (организация ЭОКА). В своём противодействии стремлениям греков-киприотов британские колониальные власти решили использовать турецкий фактор – как турок-киприотов, так и собственно Турцию. Греческие правительства после Гражданской войны в Греции (1946-49) находившиеся в полной зависимости от Великобритании и США, вынужденно советовали грекам-киприотам отказаться от максималистских требований. В результате дипломатических давлений, греки-киприоты и Греция официально отказались от энозиса, в результате чего была создана Республика Кипр. Соглашения предусматривали как права для турецкого меньшинства (18 % населения) так и право стран гарантов (Британия, Греция, Турция) вмешиваться в дела нового государства в случае нарушения конституционного порядка. Республика Кипр была создана в 1960 году в соответствии с соглашениями, подписанными в Лондоне и Цюрихе. Соглашения предусматривали равные права для проживающих на тот момент на острове греческих и турецких киприотов, между которыми нередко происходили столкновения. Пытаясь разрешить конфликт, архиепископ и первый президент Кипра Макариос III в 1963 году предложил внести в Конституцию Кипра 13 поправок, но они были отвергнуты. В декабре того же года между общинами греческих и турецких киприотов произошли вооруженные столкновения, известные как Кровавое Рождество. Со временем турецкие киприоты полностью потеряли влияние на правительство, отчасти из‐за оказываемого на них давления, отчасти вследствие добровольного самоустранения. Это привело к тому, что места проживания турок стали анклавами. В 1970‐е годы, прикрываясь идеями энозиса, подпольную борьбу против правительства Макариоса вела организация ЭОКА-Б, тесно связанная с секретными службами пришедшей к власти в Греции военной хунты и ЦРУ. Сторонником немедленного энозиса был Димитрос Иоаннидис, фактический глава греческого правительства «Чёрных полковников» с ноября 1973 года, оказывавший влияние на подпольную организацию греков-киприотов ЭОКА-Б. Это влияние возросло в январе 1974 года после смерти лидера организации Георгиоса Гриваса. Собственно сам приход хунты к власти в 1967 году кроме внутренних причин был связан с отказом греческих правительств идти на соглашение с Турцией, которое в действительности означало раздел острова, но в атмосфере холодной войны обеспечивало «натоизацию» острова. Поддерживаемое крупнейшей партией Кипра, коммунистической АКЭЛ, правительство Макариоса проводило политику неприсоединения, тесно сотрудничало с СССР и восточноевропейскими соцстранами, что само по себе было вызовом для антикоммунистической хунты в Афинах. Считая, что Макариос является препятствием для энозиса (в действительности раздела острова), Иоаннидис в апреле 1974 принял решение о захвате власти на Кипре. О планах переворота кипрский президент не только догадывался, но был и информирован, но как Макариос заявил позже, он никогда не думал, что греческие офицеры пойдут на национальное предательство. О возможности подобного развития событий знали и в США. С одной стороны ЦРУ поддерживало ЭОКА-Б, как противовес власти «Кастро Средиземноморья», архиепископа Макариоса. С другой стороны Генри Киссинджер в июне 1974 г. предупредил по дипломатическим каналам Иоаннидиса, что США выступает против любой авантюры на Кипре. Однако его последующая роль в ходе переворота и турецкого вторжения вызывает как минимум вопросы. 1 июля кипрское правительство сократило срок военной службы до 14 месяцев и приняло решение отстранить греческих офицеров от командования Национальной Гвардией. На следующий день Макариос написал письмо президенту Греции Федону Гизикису, в котором обвинил греческое правительство в заговоре и потребовал отозвать 650 офицеров Национальной Гвардии. 11–13 июля в Афинах в ходе двух собраний правительства приняли решение инициировать переворот. Греческий генерал Григориос Бонанос поручил непосредственное руководство переворотом бригадиру Михаилу Георгицису и заместителю командующего полковнику Константину Кобокису. Оба офицера служили в Национальной Гвардии Кипра. Переворот Ранним утром 15 июля греческая военная хунта через офицеров Кипрской Национальной Гвардии начала государственный переворот с уничтожения Президентского дворца в попытке убить Архиепископа Макариоса III, президента Кипра. Президентом был провозглашен Никос Сампсон. Между восемью и девятью часами утра по местному времени кипрское радио, подконтрольное к тому моменту националистической организации ЭОКА-Б и Национальной Гвардии, объявило о смерти президента. На самом же деле президент едва избежал гибели и бежал в Пафос, откуда, используя частную радиостанцию, опроверг информацию о своей гибели. Утром 16 июля единственным очагом сопротивления новому правительству на острове оставался Пафос, где в Пафской Митрополии укрылся президент. Представители миротворческого контингента ООН лично встретились с Макариосом и предложили ему эвакуироваться в целях безопасности, но он отказался. Тем временем, в 9:30 колонна Национальной Гвардии вошла в Троодос, поступали сведения о частях, двигавшихся к Пафосу. Архиепископ Макариос сделал второе радиообращение, использовав Свободное Радио Пафоса, и планировал укрыться в деревне Пано-Панайя. В 12:15 Национальная Гвардия начала обстрел с моря Пафской Митрополии, где укрывался президент. Хотя попытка обстрела оказалась неудачной, в половине первого Макариос III через генерала Према Чанда (Prem Chand), командовавшего миротворческим контингентом ООН, запросил эвакуацию, и в 16:25 был вывезен британскими ВВС на Акротири, а позднее на Мальту, затем в Лондон и, наконец, 18 июля в США. Новые же власти первым делом обеспечили контроль за СМИ, введя жесткую цензуру, которая привела к прекращению публикации всех газет, кроме трех правого толка. Кроме того, министр иностранных дел из правительства Сампсона, встретился с послом США, что можно было расценить, как начало признания новой власти со стороны США. Отказ США осудить новый кипрский режим укрепил Турцию в намерениях вмешаться. 19 июля состоялось заседание Совета Безопасности ООН, посвященное проблеме, на котором выступил Архиепископ Макариос. Он обвинил Грецию в дестабилизации ситуации на Кипре. Ранним утром 20 июля на Кипр началось вторжение турецких войск. За день до падения режима Черных Полковников в Греции, 23 июля, Никос Сампсон сложил полномочия в пользу руководителя парламента Глафкоса Клиридиса. Последствия После переворота Турция вторглась на Кипр, сославшись в качестве обоснования этих действий на статью 4 подписанного в 1960 году Великобританией, Грецией, Кипром и Турцией договора. Турецкие войска взяли под контроль треть территории Кипра на севере. Линия между оккупированной турецкой армией территорией и остальной частью Кипра стала известна как «Зелёная линия». Пришедший к власти в результате переворота Сампсон ушёл в отставку; хунта, приведшая его к власти, рухнула; новым президентом вновь стал Макариос III. Вместо провозглашённого восстановления конституционного порядка, под предлогом которого Турция совершила военное вторжение на остров, на занятой турецкими войсками территории было провозглашено Турецкое Федеративное Государство Северного Кипра, формально считавшееся частью Кипра. В 1983 году после безрезультатных переговоров было объявлено о создании независимого государства – Турецкой Республики Северного Кипра, из государств-членов ООН её независимость признана лишь Турцией.