Текст книги "Зарницы на горизонте (сборник)"

Очерки, эссе, статьи

Тукай и издательство «Китап»
^{(К 130-летию со дня рождения Г. Тукая)}

Сто девять лет исполнилось в этом году возвращению поэта Габдуллы Тукая из Уральска в Казань. За более чем столетний период после гибели поэта написаны многочисленные научные труды, посвящённые исследованию его творчества и биографии. Вышли несколько сборников воспоминаний о нём соратников и знакомых. Издавались фотоальбомы. Были изданы две объёмные книги «Габдулла Тукай» из серии ЖЗЛ («Жизнь знаменитых людей») на татарском и русском языках. Эти две книги, посвящённые его жизни и творческой деятельности, написаны были учёным-литературоведом Ибрагимом Нуруллиным. Надо отметить и то, что популярные книги из серии ЖЗЛ на русском языке в СССР начали издаваться ещё с середины 1920-х годов. Зачинателем таких изданий был Максим Горький. А в татарском мире этот труд Ибрагим-ага был первой ласточкой. Книга «Габдулла Тукай» на татарском языке увидела свет в 1979 году.

Многотомные произведения самого поэта в нашей республике издавались и издаются на родном и на русском языках регулярно и расходятся почти в течение одного-двух лет…

Несмотря на то что уже сделаны такие большие дела, мы ещё и сегодня не можем сказать, что полностью знакомы с творчеством и биографическими данными нашего любимого Тукая. В период существования в стране требований, по которым придавалось чрезмерное значение классовой принадлежности людей, пожалуй, и не было возможным выяснить до конца все биографические данные и полный круг общения наших великих личностей. Сейчас пришло другое время. Теперь нам, наверное, надо снова собрать и издать воспоминания современников Тукая в том виде, в каком они были написаны, без сокращений и изменений. В том числе не было бы лишним снова опубликовать изданную в 1914 году книгу Кабира Бакира «Тукай Петербургта» («Тукай в Петербурге») и увидевшее свет в 1918 году в Москве издание Шакира Мухамедьярова «Тукай кем?» («Кто такой Тукай?»). Оба автора этих книг почти со дня возвращения Г. Тукая в Казань близко общались с ним. Они тогда входили в круг молодых писателей, объединённых вокруг своих лидеров – Фатиха Амирхана и Гаяза Исхаки. Если отдельные отрывки из книги К. Бакира ещё можно увидеть в изданиях «Воспоминания о Тукае» на татарском языке, то воспоминания Ш. Мухамедьярова, близко общавшегося с поэтом как в Казани, так и в Петербурге, кажется, до сих пор ни разу не публиковались снова. А эта книга, по моим данным, давно лежит в архиве Института языка и литературы нашей республики. Основная причина, по-моему, кроется в том, что автор в своё время был в дружеских отношениях с Гаязом Исхаки, а в советское время был репрессирован и долгое время находился в тюрьмах и лагерях СССР. Наверняка он в своей книге «Кто такой Тукай?» уделял много внимания и взаимоотношениям Тукая и Исхаки. Как известно, подобное в те недалёкие годы у нас не поощрялось. А ведь Г. Тукай был знаком с творчеством Г. Исхаки ещё в годы учёбы в Уральске. И находясь там, написал стихотворение «Кем ул?» («Кто он?»), посвящённое ему.

Только отрывками издавались и воспоминания редактора газеты «Аль-Ислах» («Реформа») Вафы Бахтиярова, с которым Тукай в первые месяцы жизни в Казани встречался почти каждый день, так как оба тогда проживали в гостинице «Булгар». Почему его воспоминания не нравились составителям и издателям книг воспоминаний – мне неизвестно. Может быть, кое-где он излишне откровенничал, выдавая личные секреты поэта, или повторял те же события, что отмечались в записях других авторов, которые стали более известными позже, после 1917 года.

В советское время чаще писали о том, что после приезда в Казань Г. Тукай был близок к кругу общения классика татарской литературы Фатиха Амирхана, организовавшемуся вокруг газеты «Аль-Ислах». Да, он с первых дней приезда в Казань размещал в этой газете свои статьи и стихи. Например, в третьем номере газеты от 17 октября была помещена его первая статья, написанная в Казани. Имеются и не уточнённые сообщения о «временной работе Габдуллы Тукая в этой редакции». Действительно, он часто посещал редакцию данной газеты, так как комнатёнка редакции тогда находилась на первом этаже гостиницы «Булгар», где поселился и поэт после приезда в город. Особенно в воспоминаниях, написанных в 1920–1930-х годах, много сообщений о том, что поэт с первых дней приезда в Казань сблизился с Фатихом Амирханом и с людьми его круга. И при этом как бы противопоставляли их с группой издателей газеты «Таң йолдызы» («Утренняя звезда»), возглавляемой Гаязом Исхаки. В годы советской власти даже было принято за правило рассматривать «большевика Хусаина Ямашева» как входившего только в круг издателей газеты «Аль-Ислах». Хотя он нисколько и не отдалялся от своего однокашника Гаяза Исхаки, с которым в одни и те же годы учился в Казанской учительской школе. Если взглянем на одну из страниц произведения писателя «Зиндан» («Тюрьма»), сразу станет ясно, что «большевик» Хусаин более всего был в дружеских отношениях именно с группой Г. Исхаки. Как повествуется в данной книге, освобождённый из тюрьмы в конце января 1907 года Г. Исхаки первым делом приходит в здание редакции и говорит посыльному: «Ты сейчас же иди, скажи об этом Хусаину». А после прихода в редакцию Хусаина Ямашева и исполнявшего обязанности редактора «Таң йолдызы» Сагита Рамиева, они отправляют посыльного на поиски Шакира Мухамедьярова, второго сокурсника Г. Исхаки по Учительской школе.

Да, после приезда в Казань Г. Тукай знакомится и с той, и с другой группой коллег по перу. Естественно, первый визит он совершил в издательский дом братьев Шараф и получил какую-то сумму гонорара за изданную им книгу. И как пишут друзья, эту сумму он почти сразу же потратил на приобретение осеннего пальто, штиблета и кепки. В чём потом и поехал в Большую Атню для прохождения военной комиссии. После признания его негодным для службы в армии он принимает окончательное решение остаться в Казани. И первым наносит официальный визит к коллегам из газеты «Таң йолдызы». Эта газета издавалась с мая 1906 года, и была давно известна поэту.

Гаяза Исхаки в это время уже не было в Казани. За статьи политического и национального характера он недавно был отправлен в ссылку. Тукай встречается с поэтом Сагитом Рамиевым, со стихами которого был знаком заочно и творчество которого тогда ценил выше своего. А визит к Фатиху Амирхану, видимо, был организован Вафой Бахтияровым, вторым лицом в редакции «Аль-Ислах». Они, однокашники медресе «Мухаммадия», только в начале октября приступили со своей группой к изданию газеты «Аль-Ислах». Основными сотрудниками редакции являлись они только двое: Фатих и Вафа. Денежных средств, собранных для издания этой газеты, хватало, как пишет профессор И. Нуруллин, только для оплаты услуг типографии и редактора Вафы. Небольшая сумма оставалась для того, чтобы заплатить нуждающимся авторам. Зарплата Вафы в то время была пятнадцать рублей – он был приезжим из Саратовской губернии. Возглавлявший эту компанию Ф. Амирхан зарплату не получал. Сын известного казанского муллы, начитанный молодой писатель, был духовным лидером своей группы. Но он в том же 1907 году серьёзно заболел, стал инвалидом – не мог самостоятельно ходить. Поэтому чаще работал дома, готовя и редактируя материалы к изданию. Другие активисты этой группы, в основном бывшие шакирды медресе, появлялись в редакции кому когда захочется. Но, как пишут очевидцы, комнатёнка редакции на первом этаже гостиницы «Булгар» никогда не пустовала. Дежурные сидели там иногда и по вечерам. И естественно, что Г. Тукай очень часто посещал эту комнату. Как говорилось впереди, его статья «Критика – нужная вещь» («Тәнкыйть – кирәкле шәйдер») была размещена в номере газеты за 17 октября того же года.

Фатих Амирхан так вспоминает о знакомстве с Тукаем: «В один день Бурган, младший из братьев книгоиздателей Шарафов, привёл ко мне в дом одного молодого человека.

– Это Габдулла Тукаев, – представил он мне гостя.

Первая встреча не позволила мне составить какого-то определённого представления о Тукаеве. Спустя несколько дней после этого события, мне передали одну его статью для опубликования в газете. Когда я сказал о необходимости убрать несколько предложений, товарищи стали говорить: «Тукаев не согласится на это».

Тогда Тукаев сам зашёл в редакцию «Аль-Ислах», чтобы поговорить о своей статье. Так мы встретились с ним во второй раз. После этого он стал часто приходить в редакцию. В очень короткое время мы стали испытывать друг к другу личное уважение. Хоть мы и часто виделись, довольно долгое время… наши разговоры касались только вопросов газетных дел, новых книг, стихов… И он всегда торопился уйти из редакции, а я его не задерживал… Он, исходя из моего опыта, был человеком правдивым, больше доверяющим чувствам, чем разуму и логике, выше всего в жизни ценящий искренность…

Пришла весна. Тукай стал чаще бывать в редакции, иногда засиживался подолгу. Как-то раз Тукай, сказав, что ему есть о чём со мной поговорить, поехал вместе со мной за город, где мы занимали дачу.

– Я не доволен своим кругом общения, в котором оказался… Я обленился в крайней степени. В моей комнате днём и ночью собираются люди, которым некуда девать время…

Он говорил в течение получаса, не ожидая от меня никакого ответа… Рассказал, что хочет заниматься делом, избавиться от этих бездельников, этих «незрелых людей без идеалов», но не находит в себе сил на это… Так как Тукай был человеком, живущим только чувствами, представление какого-то плана на будущее оставалось за пределами его возможностей… И всё же после этого случая мы с ним стали друзьями…»

Из последних слов писателя понятно, что с Г. Тукаем они стали настоящими друзьями не с первых дней знакомства. К лету 1908 года Тукай стал уже известным поэтом и автором десятков статей, посвящённых важнейшим событиям дня. Его стихи были напечатаны уже и в очень популярной в то время газете «Вакыт». Да, исходя из предложения «Пришла весна… после этого случая мы стали друзьями» становится понятно, что дружеские отношения между Фатихом Амирханом и Габдуллой Тукаем начались не сразу после приезда поэта в Казань, а лишь спустя примерно полгода. Относительно предложения «Поехал вместе со мной за город» надо, наверное, отметить следующее: Ф. Амирхан, В. Бахтияров и ещё некоторые их друзья в те годы летом «выезжали на дачу», жили в Суконной слободе на дальнем конце Нижнего Кабана.

Надеюсь, читатель позже поймёт надобность приведения здесь довольно длинного отрывка из воспоминания Фатиха Амирхана, опубликованного им в 1913 году в журнале «Аң» («Сознание»).

По поводу круга общения Тукая в ту зиму с «незрелой молодёжью без идеалов» более подробно описано в книге «Габдулла Тукай» И. Нуруллина. Это были более-менее начитанные ребята из зажиточных семей города, которые много рассуждают о литературе, о литературной деятельности, но сами пока в этом направлении мало что делают.

Впрочем, в воспоминаниях современников Тукая встречаются и неточности. К примеру, в мемуарах Галиаскара Камала говорится, что газету «Аль-Ислах» задумали выпускать только к концу октября 1907 года, уже после возвращения Г. Тукая из Уральска в Казань. Он по возрасту старше сверстников Тукая. У него был свой круг общения, мало соприкасающийся с издателями молодёжных газет. И мемуары его были опубликованы только в 1933 году, спустя более двадцати лет после тех событий. А некоторые другие современники Тукая писали воспоминания о нём гораздо позднее, уже в периоды советской власти – в тридцатых годах. Вероятно, писатель Фатих Сайфи-Казанлы обратился к ним с такой просьбой, когда взялся за составление первого трёхтомного собрания сочинений поэта. В это время уже многие из них старались действовать в угоду новым порядкам. Пытались притянуть поэта больше под влияние большевиков, отделив его от некоторых друзей-товарищей, неудобных для того периода. Поэтому ясно как день, что в случае повторного издания некоторых воспоминаний, собранных в тридцатых-сороковых годах, их необходимо будет дополнить объёмными примечаниями.

Сейчас более подробно хочу остановиться на одном эпизоде из биографии поэта, совершенно не освещённом в годы советской эпохи. И в книге И. Нуруллина «Габдулла Тукай» бросается в глаза одно довольно большое «белое пятно» в биографии нашего поэта. Скажем, о том, как он провёл первую зиму сразу после приезда в Казань, в тех трудах упоминается только мимоходом, второпях. Всего три-четыре предложения посвящены этому периоду его жизни, без особой конкретики, без указаний имён, с кем он общался в эти месяцы. Мол, просматривал корректуры чьих-то книг, после выхода этих книг рассылал их, как экспедитор, по торговым точкам…

И секрет такого поведения лежит на поверхности: этой зимой он в основном близко общался с людьми из ближайшего окружения Гаяза Исхаки. С ноября 1907 года он работал под руководством Давлетшина Габдурахмана Галлямовича в издательстве «Китап». А Давлетшин был приёмным сыном бая-миллионера Ахмета Хусаинова. Таким образом, около восьми месяцев Г. Тукай близко общался с настоящим «буржуем». То есть «состоял в близких связях с богачами и приверженцами политических взглядов эсеров из окружения Г. Исхаки и Г. Давлетшина». Г. Г. Давлетшин-Хусаинов в те годы был известным меценатом. Например, спонсором и издателем нескольких книг Гаяза Исхаки («Алдым-бирдем» и другие), напечатанных в начале прошлого века, указан Г. Г. Хусаинов. Габдурахман так же опубликовал за счёт своих средств и пьесу своего однокашника по учительской школе Идриса Багданова «Проблема с помадой» («Помада мәсьәләсе»), увидевшую свет в 1908 году. И сборник Г. Исхаки «Зиндан» был издан в 1907 году Габдурахманом. А авторами вступительного слова к этой книге являются Сагит Рамиев и тот же Г. Хусаинов – однокашник писателя в годы учёбы в Казанской учительской школе и близкий знакомый по совместной работе в Оренбурге. Да, после окончания учительской школы Г. Исхаки преподавал более года в оренбургском медресе «Хусаиния», где в это время учительствовал и будущий поэт, драматург Сагит Рамиев. А Давлетшин был родом из этого города.

Вернёмся и взглянем на часть воспоминаний современников, изданную в 1976 году на татарском языке («Воспоминания о Тукае»). Хорошо заметно, что очень многие воспоминания в сборнике «подогнаны под требования времени». Как пример можно привести воспоминания С. Рамиева и К. Бакира, которые пестрят многоточиями сокращённых мест. Галиаскар Камал пишет, что сразу после возвращения в Казань «Тукай некоторое время жил на деньги, полученные за стихи, проданные издательству «Магариф» – братьям Шараф… Вскоре после этого… когда начала выходить газета «Аль-Ислах», – продолжает Г. Камал, – Тукай начал работать там, засучив рукава. (То есть подавал статьи и стихи почти в каждый номер. Но заработную плату не получал.) Но одни только гонорары, получаемые из «Аль-Ислаха», издаваемого малоимущей организацией (по сути газета издавалась за счёт личных средств, накопленных шакирдами), не могли обеспечить Тукаю существование. Примерно в это время молодёжью было организовано одно товарищество под названием «Китап» («Книга»), и Тукая устроили туда, назначив экспедитором с месячным жалованьем в 25 рублей…»

В этих воспоминаниях Галиаскара Камала, написанных в начале 1930-х годов, в глаза бросаются две неточности. Как я уже упоминал ранее, первая касается времени выпуска «Аль-Ислаха». Вторая – отождествление группы молодёжи, сплотившейся вокруг «Аль-Ислаха» с другой группой, имеющей отношение к организации товарищества «Китап». В первой группе верховодят шакирды, учившиеся в медресе «Мухаммадия», вроде Фатиха Амирхана, Вафы Бахтиярова, Газиза Губайдуллина. Основной их спонсор – Газиз, сын купца средней руки Салиха Губайдуллина, будущий известный учёный-историк. В литературоведении эта группа носит название «ислахчылар». Вторая группа многочисленнее и богаче. Они называются группой «таңчылар», это молодёжь, объединившаяся вокруг газеты «Таң йолдызы». Предводитель их – Гаяз Исхаки. Позднее к ним присоединится и Кабир Бакир. Правда, сразу после приезда в Казань он пытался быть «своим человеком» в обеих группах. Но вскоре его притянет к себе «Оренбургское землячество», во главе которого стояли уже тогда Г. Давлетшин и С. Рамиев.

Да, во вторую группу в основном входили воспитанники Казанской учительской школы и бывшие в какой-то мере близкие с оренбургским медресе «Хусаиния»: Гаяз Исхаки, Сагит Рамиев, Фоат Туктар, Шакир Мухамедьяров, Габдрауф Ниязбаев, Габдурахман Давлетшин-Хусаинов и другие. Сагит, Шакир и Кабир Бакир – бывшие лучшие ученики медресе «Хусаиния». Гаяз, Фоат, Габдрауф и тот же Шакир учились в Учительской школе примерно в одно время. Г. Исхаки после учительской школы был приглашён в Оренбург и преподавал в медресе «Хусаиния» примерно в то же время, что и С. Рамиев, Г. Давлетшин, Г. Ниязбаев. (Этот список «эсеров-танчи» приводится и в работе Г. Ибрагимова «События революции 1905 года…».)

И то, что между этими двумя группами, особенно между их предводителями, набиравшими славу писателями Фатихом и Гаязом, в какой-то степени присутствовал дух творческого соперничества, было заметно и со стороны. Приверженцы «Аль-Ислаха» недолюбливали представителей «Таң йолдызы», и наоборот. А приехавший в Казань недавно Габдулла Тукай, хоть и был ближе к «ислаховцам», но и с «таңчылар» поддерживал дружеские отношения. В это время он ещё считал Сагита Рамиева близким себе поэтом. В некоторых воспоминаниях приводятся слова Г. Тукая об этом. И среди тех двух-трёх человек, кого он нашёл, с кем познакомился сразу после приезда в Казань, Сагит Рамиев стоит первым.

А то, что Сагит Рамиев был в дружеских отношениях со своим земляком Габдурахманом Давлетшиным, с которым учился и преподавал в медресе примерно в одно время, не вызывает никаких сомнений. К тому же оба начали заниматься литературным творчеством в одно и то же время. Г. Давлетшин-Хусаинов первым делом перевёл комедию Н. В. Гоголя «Женитьба» и издал её в 1905 году отдельной книгой. Когда в Казани и других городах появились татарские театральные труппы, почти не осталось коллектива, который бы не поставил многократно «Женитьбу», переведённую им. Необходимо также отметить, что в четырёхлетний период обучения в Учительской школе многие учащиеся активно участвовали в театральном кружке. И почти все упоминаемые в данном очерке персонажи из этого учебного заведения имели свои «артистические псевдонимы». Например, Г. Давлетшин имел псевдоним Д. Таждаров, Ш. Мухамедьяров выступал под именем Ш. Жамирова. В будущем и свои литературные труды они часто выпускали под этими псевдонимами.

Родившийся в селе Каргала рядом с Оренбургом Габдрауф Ниязбаев тоже начал творить в это же время. молодой человек, в первый раз ступивший на сцену во время учёбы в Учительской школе, принимавший активное участие в театральном представлении, официально организованном в Казани 22 декабря 1906 года, вскоре принялся ещё переводить и писать пьесы на татарском языке. Несколько его пьес были поставлены труппой «Сайяр» и другими труппами. Учёный Хануз Махмутов, внёсший большой вклад в изучение истории татарских театров и произведений для сцены, отмечает и то, что Ниязбаев в начале прошлого века отправлял в Петербург, в управление цензуры, несколько переводных и оригинальных сценических произведений, пытаясь получить разрешение на их публикацию на татарском языке и постановку на татарской сцене. С подобными же прошениями к казанскому губернатору и петербургским чиновникам несколько раз обращался и его земляк Габдурахман Давлетшин. В то же время Г. Давлетшин успел написать уже и собственное произведение – драму «Яшь хатын» («Молодая жена»). Хануз Махмудов, глубоко изучивший историю театров начала XX века в книге «Дооктябрьский татарский театр» (на татарском языке, 1988) заявляет, что Г. Давлетшин «пишет под псевдонимом Таждаров Д.». (О том, что автором этого произведения является Г. Давлетшин, в 1916 году писала и газета «Вакыт».) «Артисты, до 1910 года ставившие спектакли под названием «Молодёжная труппа» («Яшьләр труппасы»), только в 1907–1908 годах поставили на сцене произведения «Ике гашыйк» («Двое влюблённых») и «Алдым-бирдем» («Брачный договор») Г. Исхаки, «Бәхетсез егет» («Несчастный юноша») Г. Камала, «Оят, яки Күз яше» («Стыд, или Слёзы») Я. Вали, «Яшь хатын» («Молодая жена») Д. Таждарова, добились довольно большого успеха и популярности», – сообщает учёный. А на 81-й странице той же книги пишет ещё: «Вполне понятно, что в изданном в 1907 году произведении Д. Таждарова «Молодая жена» господствуют просветительские идеи, рационализм. Драма по своему содержанию, поднятым вопросам, подаче образов превосходит большинство написанных в то время произведений». До революции эта драма часто ставилась коллективом «Сайяр» и другими труппами. Кроме «Сайяра», её ставили труппы театров «Нур» (Уфа), «Ширкат» (Оренбург), «Мохтарият» (Астрахань) и самодеятельные артисты городов Орска, Троицка и другие.

Почему пьесы «сына миллионера Ахмет-бая» не ставились после событий 1917 года, наверное, понятно всем нам.

Шакир Мухамедьяров из этой группы тоже старался не отставать от своих товарищей. В 1907 году он под псевдонимом Ш. Жамиров перевёл и опубликовал водевиль А. П. Чехова «Предложение». Труппа «Сайяр» поставила данное произведение в том же году, позже комедия многократно игралась этой и другими труппами. В 1913 году после окончания Петербургского университета вышли в свет довольно много статей-очерков Шакира, книг по вопросам правоведения. Одним из первых в 1918 году он издаст в Москве книгу «Кто такой Тукай?», посвящённую своему известному современнику. А в 1912 году, когда Тукай приезжал в Петербург, Шакир был как раз тем «студентом, который привёл к нему врача-профессора» для осмотра.

Надо, наверное, упомянуть и то, что в 1918 году в Москве Шакир Мухамедьяров издал ещё книгу «Гаяз-эфенди», посвящённую своему бывшему однокашнику и давнему единомышленнику Г. Исхаки.

Да, Габдулла Тукай сразу после приезда в Казань, кроме молодёжи, собиравшейся вокруг «Аль-Ислаха», довольно близко общался и с молодыми людьми из группы «таңчылар». Он уже в то время читал и собственные произведения Г. Исхаки, знал его. Но в прежние годы наши учёные и некоторые современники, взявшиеся позже писать посвящённые Г. Тукаю воспоминания, не смели упоминать «буржуя» Габдурахмана Давлетшина, внёсшего некоторый вклад в развитие татарской литературы и культуры как спонсор и издатель, и его сподвижников, «белых эмигрантов» Гаяза Исхаки, Фоата Туктарова и проведшего часть жизни в сталинских тюрьмах Шакира Мухамедьярова. По этой причине взаимоотношения Тукая с группой «таңчылар» не упоминались. Это было почти закрытой темой при изучении биографий современников Г. Исхаки.

В 1920–1930-х годах лишь Галимджан Ибрагимов часто упоминает представителей этой группы в своих трудах. Естественно, чаще всего перечисляя их «отрицательные» деяния. На странице 408 седьмого тома своих «Произведений», изданного в 1984 году на татарском языке, он пишет: «Компания Гаяза Исхакова и его товарищей… 18 мая 1906 года начали издавать в Казани газету под названием «Таң йолдызы». Большую часть требуемых этой редакции расходов (после закрытия «Таң йолдызы» – «Тавыш», «Таң маджмугасы») взяли у сыновей Бугульминского купца Шакира Хакимова и Ахмет-бая Хусаинова Габдурахмана Давлетшина». Имя сына Ш. Хакимова отдельно не упомянуто. Он тоже входил, наверное, в список окончивших Казанскую учительскую школу. Потом был в составе молодёжи из окружения Г. Исхаки.