Текст книги "Зарницы на горизонте (сборник)"

Латиф-ага очень быстро пришёл в гостиницу. В руках свёртки с изюмом, яблоками…

– Я ведь живу тут, на улице Тулебаева, рядом с оперным театром. Да, недалеко отсюда. И с народным артистом СССР, покойным Муканом Тулебаевым были соавторами, друзьями. И гимн Казахстана вместе писали. Третьим соавтором позже прикрепили к нам Е. Брусиловского…

* * *

Латиф-ага родился в 1906 году в деревне Бували, входящей в состав нынешнего Кайбицкого района Татарстана. С семи лет жил в городе Каттакурган, ныне входящем в состав братской Узбекской Республики. За годы учёбы там он научился играть на мандолине. А потом, посещая открывшуюся после 1917 года музыкальную школу, – на фортепиано. Вскоре в стране начались большие перемены. В апреле 1918 года в Ташкенте была создана новая власть, призванная защищать интересы всех национальностей в регионе, где жили Хамидуллины, – Туркестанская Советская Автономная Республика. В неё входили южно-западная часть современного Казахстана и северные области земель, где проживали узбеки. Правда, почему-то эту автономную республику, созданную одной из первых на территории СССР, советское правительство потом редко вспоминало. Кажется, она была излишне самостоятельной. В изданном в 1940 году объёмном официальном справочнике и она, и созданная в 1920 году Казахская автономная республика упоминаются только мельком. А для остальных республик в этом справочнике отведены целые страницы. Вероятно, причину надо искать и в том, что в 1937–1938 годах были уничтожены организаторы Туркестанской национальной автономии, в том числе её председатель, «националист» Турар Ырыскулов.

В 1919 году руководителем Комиссариата народного просвещения Республики Туркестан был назначен татарский писатель Шагит Ахмадеев. (И на многие другие руководящие органы пришли представители нашего народа. Скажем, Карим Хакимов, прошедший становление в медресе «Хусаиния», вскоре станет во главе коммунистов Туркестанской АССР.) В 1920 году в столице автономии Ташкенте начал работать Дом знаний («Белем йорты»), объединивший тюркские народы. Там же открылся Институт народного просвещения с татарскими, узбекскими, казахскими отделениями. Латиф Хамиди тоже поступил в этот институт и окончил его в 1926 году. Среди преподавателей института из известных нам личностей можно было встретить Габдурахмана Сагди, Гибада Алпарова, Кабира Бакира, Зарифа Башири. Поэт Хади Такташ тоже какое-то время преподавал там.

Этот Институт народного просвещения отовсюду притягивал к себе молодёжь, жаждавшую получить образование. В одно время в учебном заведении стал появляться и Мухтар Ауэзов. Один из бывших руководителей Казахской Автономной Республики, организованной в апреле 1920 года в городе Оренбурге. Заведённое в те годы знакомство с «комиссаром Мухтаром», ещё и пишущим рассказы с интересным содержанием, оставит большой след в дальнейшей судьбе молодого музыканта Латифа.

Для Л. Хамиди годы, проведённые в этом Доме знаний, стали временем творческой закалки, становления на ноги. В этот период он участвовал в музыкальном оформлении некоторых сценических произведений. Там родились его первые мелодии. Там он иногда исполнял их на мандолине и фортепьяно на культурно-художественных вечерах. В тиражируемом здесь на гектографе журнале «Дом знаний» рядом со стихами узбека Гафура Гуляма, казаха Мухтара Ауэзова, Хади Такташа и многих других поэтов размещались и образцы поэтического творчества Л. Хамиди. Преподаватель литературы в этом институте Габдурахман Сагди не сомневался, что в будущем он сможет прославиться как поэт.

Да, во время учёбы в этом институте и проживания в этой особенной среде стали исполняться первые песни Л. Хамиди. Здесь он написал татарскую песню, названную впоследствии «Первый вальс». (Позднее эта мелодия вместе со словами Мусы Джалиля была опубликована в московском журнале «Октябрь баласы» («Октябрёнок») под названием «Песня урожая»). С Мусой Джалилем они встретились в первый раз в Казани в 1924 году. Наблюдавшие творческое развитие Латифа соотечественники посоветовали ему ехать в Казань, поступать во вновь открывшийся Восточный музыкальный техникум. Руководитель института, творчески мыслящий Габдулла Мустакаев, довольно много стихов которого были опубликованы когда-то в журнале «Шура», тоже поддержал эту идею. Посоветовал: «Езжай, решайся!». Весной 1924 года Латиф собрался в дальний путь. Но поездка оказалась неудачной, его не приняли в Казанский музыкальный техникум. Вернувшись в Ташкент, он продолжил учёбу в институте.

* * *

После получения свидетельства об окончании института он принял решение поступать в Московский музыкальный техникум. В это время уже и его учитель по Каттакурганской музыкальной школе, искусно играющий на мандолине наставник Гимад Тимербулатов вернулся и обосновался в Москве. Он очень тепло встретил Латифи в Москве. Разместил в своей квартире в известном доме Асадуллаева. И после поступления на отделение композиции Первого Московского музыкального техникума и переезда в общежитие техникума он частенько приходил в гости к Гимад-ага. В один из визитов, осенью, он рядом с этим домом снова встретился с Мусой. Оказалось, и Муса в 1927 году приехал на учёбу в Москву и поселился на квартире у давних знакомых Давлетшиных, живущих тоже в доме Асадуллаева. С той осени завязалась творческая дружба двух известных деятелей. И продолжалась более десяти лет.

Они вместе написали слова и музыку нескольких очень популярных в то время песен. Это в основном адресованные молодёжи и детям «Комсомол җыры» («Комсомольская песня»), «Көз җитте» («Осень»), «Күңелле яшьләр» («Весёлая молодёжь»), «Ленин турында җыр» («Песня о Ленине»). Молодёжь с удовольствием распевала их и на улице, и в учебных заведениях. И «Кызыл очкыч җыры» («Песня о красном самолёте»), как марш, пришлась по душе многим, а романс «Син дулкыннар тавышын тыңладыңмы?» («Слушал ли ты шум волн?») запомнился внесением новизны в татарскую музыку. Латиф Хамиди написал несколько мелодий и на стихи Ахмета Ерикея, проживавшего тогда в Москве. Многие из этих песен были опубликованы в журналах, в которых Муса Джалиль работал редактором.

Л. Хамиди окончил техникум в 1931 году. Но, не пожелав расставаться с друзьями и творческой работой, остался жить в Москве. В это время его уже назначили заведующим отделом музыки журнала «Октябрь баласы». И работал он там до закрытия журнала в декабре 1932 года. Вёл также уроки музыки в татарской школе, расположенной в том же доме Асадуллаева, сотрудничал с «Центриздатом», издававшим книги на национальных языках. Лишь после распределения на работу в Казахстан его отношения с московскими друзьями немного охладели.

Латиф-ага примерно так объяснял мне причины своего первого распределения на работу в Казахстан. Во-первых, он до этого жил в Средней Азии, общался там с представителями разных национальностей, знает обычаи, языки проживающих там народов. Как бы подтверждая всё это, Латиф-ага сказал тогда:

– Казахские друзья и сейчас иногда шутят, мол, «стоит тебе только оказаться в Ташкенте, тут же в узбека превращаешься».

Во-вторых, это было время, когда центр уделял большое внимание развитию казахской культуры. В начале тридцатых годов в таких крупных городах Казахстана, как Алма-Ата, Кзыл-Орда, Семипалатинск, один за другим были созданы несколько национальных театров. Было принято постановление об основании оперного театра. И в 1933 году он уже был открыт.

– Почему для казахского края были такие ускоренные меры? Ведь не знаете вы… В России никто не знает ни про ужас здешнего голода тридцатого года, ни про народный бунт. И у нас об этом ничего не пишут. Об этом нельзя ни писать, ни говорить. Это всё я тебе говорю только по секрету…

Да, есть некоторая информация о восстании казахского, киргизского народа в 1916 году против царской России. Но и эти сведения не выходят за пределы двадцатых годов прошлого века. В томах «Большой Советской энциклопедии», изданных в последние годы, мне подобная информация не встречалась. Возможно, я не смог правильно определить название статьи, посвящённой этому бунту. А уж о получивших широкое распространение восстаниях 1930 года и говорить нечего. Об этом можно только в какой-то степени догадываться, читая биографии некоторых известных людей, участвовавших в тех событиях, понёсших наказание и позже реабилитированных. Впрочем, в одном или двух своих произведениях покойный Ануар Алимжанов тоже намёками упоминал об этих событих так, чтобы только знающие люди могли понять.

Да, про восстание части казахского народа в 1930 году у нас не опубликовано никакой информации. Наверное, забыты и те сообщения, которые были в чужих краях. Но после этих событий взгляд советского правительства на жизнь и быт казахского народа поменялся в корне. Было ускорено возведение новых промышленных сооружений на бескрайних казахских просторах. Из разных концов страны сюда были направлены опытные специалисты. Наравне с теми, кто приезжал самостоятельно, по собственному желанию, здесь находилось место и многочисленным учёным, профессорам для отбывания срока «ссылки». Мне кажется, эта же волна захлестнула и потянула за собой и нашего Латиф-ага Хамиди.

* * *

В 1933 году в «Центриздате» увидел свет сборник этнографа и композитора Александра Затаевича «Пятьдесят песен казахстанских татар». Редактором книги был Л. Хамиди. И казахской интеллигенцией книга была принята с одобрением. Они пригласили Латифа Хамиди возглавить музыкальный отдел открытого в Алма-Ате Казахского драматического театра. Оказывается, одним из основателей этого театра был Мухтар Ауэзов, давний знакомый Латифа. Он же был одним из организаторов приглашения его в Алма-Ату. На Л. Хамиди была возложена обязанность по музыкальному оформлению нескольких его пьес, запланированных к постановке в этом театре. Среди них была и драма «Абай». Таким образом, Л. Хамиди здесь впервые вблизи познакомился с жизнью и творчеством Абая. После пьесы М. Ауэзова, основанной на эпосе «Кубланды-батыр», он также написал музыку к его драме «Абай». Одновременно на Л. Хамиди была возложена задача организации коллектива хора при радиокомитете Казахской ССР. В течение этих двух-трёх лет родились его первые казахские песни, написанные в стиле казахских народных лиричных мелодий. Очень удачной получилась песня, написанная на стихотворение Ильяса Жансыгурова «Кызыл кыран» («Красный сокол»), посвящённое Красной Армии. Её хвалили, пели всюду…

В эти годы ещё Латиф Хамиди не совсем отошёл от своих коллег по творчеству в Казани и Москве. Жил мечтами поработать в Казахстане какое-то время, набраться опыта и вернуться в родные края. Поддерживал связь с Мусой Джалилем, Мансуром Музафаровым, с которыми общался в годы учёбы в Москве. Знал и о том, что при Московской консерватории открывается татарская оперная студия. Ему также сообщили о возможности быть принятым в эту студию и получить высшее музыкальное образование. И в 1936 году он снова прибыл в Москву. Начал постигать здесь секреты создания серьёзных музыкальных произведений вместе с прежними и новыми друзьями, товарищами по творчеству. В этот период вместе с ним за партами сидели Салих Сайдашев, Мансур Музафаров, Джаудат Файзи, Загид Хабибуллин, Фарит Яруллин, Назип Жиганов. Именно в эти годы Латиф-ага начал обрабатывать для хора и записывать на ноты такие любимые татарским народом мелодии, как «Галиябану», «Каз канаты» («Гусиное крыло»), «Ком бураны» («Песчаная буря»), «Су буйлап» («По воде»), «Сарман» («Сарманово»), «Шомыртым» («Моя черёмуха») и другие. Он и позже не охладел к этому занятию, а когда накопил запасов на целую книгу, издал их в 1964 году в Москве. Оканчивая студию, в качестве дипломной работы сочинил и записал на ноты музыкальное произведение «Татар бию көйләренә сюита» («Сюита на татарские плясовые мелодии»). Руководитель курса, профессор Г. Литинский воспринял эту симфоническую сюиту как очень успешное произведение. Кто-то из товарищей по творческому курсу писал балетную, кто-то оперную музыку.

В начале 1938 года учёба закончилась. Пришла пора распределения на работу. Некоторые уже заранее были определены в театр оперы, который вскоре должен был открыться в Казани. С. Сайдашев вернулся к своей прежней работе: уехал возглавлять музыкальный отдел Государственного драматического театра. Приглашение из Управления культуры республики, которое ожидалось, для Л. Хамиди и ещё для некоторых композиторов всё ещё не приходило. Видимо, в Татарстане так долго подыскивали место для будущей их работы. Именно в это время в Москве заявились казахские знакомые. Они возвращались из поездки в Ленинград. Среди казахских артистов был и Мухтар Ауэзов. Мухтар и другие знакомые артисты стали уговаривать его ехать в Алма-Ату. «У нас начал работать оркестр народных музыкальных инструментов, им дирижёр нужен. Ты для этой работы идеально подходишь», – сказал ему М. Ауэзов. Так судьба снова увела талантливого композитора в сторону от родных краёв. Впрочем, в Алма-Ате его встретили с почестями. Выделили квартиру на всю семью. (В это время семьи многих студийцев, вернувшихся в Казань, были размещены в гостиничных номерах.) Той же осенью он был определён главным режиссёром и художественным руководителем того самого оркестра. Наш земляк пять лет руководил этим Государственным оркестром, который и в настоящее время продолжает успешную деятельность, не перестаёт гастролировать по миру и носит имя Курмангазы – композитора и искусного комузиста, скрипача XIX века. В последний раз этот оркестр приезжал в Казань в 2003 году. Исполняли несколько произведений и нашего земляка Латифа Хамиди, в том числе песню «Былбыл».

В этот период его работы в Алма-Ате из произведений, принёсших пожизненную славу, родились «Казахский вальс» на слова Сабита Муканова (1940), а чуть позже известная песня «Былбыл» (1945). Количество песен, написанных нашим земляком в период его работы в Казахстане, приближается к трёмстам. По случаю проведения в начале шестидесятых годов дней татарской литературы и культуры в Казахстане и вскоре такого же мероприятия в Казани, Латиф-ага Хамиди написал ещё несколько мелодий, основанных на татарских стихах. Пожалуй, самая знаменитая из них, чаще всего звучавшая со сцены, – песня «Иртәләрен, кичләрен» («По утрам и вечерам»). Слова этой песни принадлежат народному поэту Татарстана Хасану Туфану.

* * *

Известно, что за годы жизни в Казахстане Латиф Хамиди написал три оперы, одну оперетту, несколько сюит и несколько десятков песен на слова казахских и татарских поэтов, полюбившихся народу. Обработал для оркестра произведения сочинителей XIX века – Курмангазы, Даулетгарея, Биржана и других. Составил и издал учебники «Фортепианные произведения для детей», «Детские песни», «Школа игры на домбре» и другие.

Вскоре писатель Мухтар Ауэзов на основе драмы «Абай» подготовил либретто оперы. За основу взяли музыку Л. Хамиди, написанную им в период создания драматического спектакля «Абай». Доработать его до полноценной оперы было поручено председателю вновь образованного союза композиторов Ахмату Жубанову и проучившемуся в оперной студии Латифу Хамиди. Это поручение пришлось как раз на тяжёлое военное время. Надо ведь и продолжить работу в оркестре народных инструментов, и писать песни о героях войны, и вдохнуть жизнь в оперу. В эти же годы Латиф Хамиди был преподавателем основ музыки: с 1942 года в музыкальном училище, а с 1944 года ещё и во вновь открытой консерватории. До последних дней своей жизни он являлся почётным доцентом консерватории.

– В годы войны мы работали и днём, и ночью. Днём преподавательская и всякая общественная работа. По вечерам приходилось и дирижировать в оперном театре, и заниматься над созданием оперы «Абай», да и другие дела появлялись… По возвращении домой оставались силы только чтобы упасть на подушку. В годы войны написал десятки песен для поднятия духа народа и воинов. Мои песни, посвящённые Герою Советского Союза Маншук Маметовой, воинам Панфиловской дивизии, партизанам, и сегодня звучат на радиопередачах…

После долгих стараний, многих испытаний, наконец, опера «Абай» была дописана. Принялись за постановку при помощи эвакуированных из Москвы, Киева, Ленинграда музыкальных и сценических специалистов. В 1944 году зрители встретили оперу бурными аплодисментами. «Абай» – первая национальная опера, написанная местными национальными кадрами. Правда, и до него, ещё в 1934 году был один такой опыт. На сцене оперного театра было исполнено музыкальное произведение, подготовленное на основе эпоса «Кыз жибек» («Шёлковая девушка»). Но автором музыки в этом случае был представитель другой национальности – Евгений Брусиловский.

Опера «Абай» – самое успешное произведение казахской оперной сцены. До сих пор не было ни одного года, чтобы его не поставили, не исполняли. И в мероприятиях в Москве, посвящённых казахской культуре, «Абай» всегда в центре внимания на сцене. Исполнители главных ролей в этой опере Куляш Байсеитова, Роза Жаманова, Бибигуль Тулегенова, Ермек Серкебаев, двое братьев нашей национальности Ришат и Муслим Абдуллины стали артистами мирового уровня известности, исполняя главные роли в этой опере.

Как было упомянуто ранее, в 1945 году тремя композиторами был создан собственный гимн Казахской ССР. Одновременно Л. Хамиди написал одноактную оперу «Джамбул и Айкуныс» (1946), посвятив её столетию акына Джамбула. Позже, в 1949 году, опера была дополнена, переработана и под названием «Джамбул» поставлена на сцене в 1952 году. Начатая ещё в военное время и немного припозднившаяся по разным причинам опера «Тулеген Туктаров» тоже, наконец, была завершена и поставлена на сцене в 1947 году. Эта опера, посвящённая герою войны, – тоже плод совместного творчества Латифа Хамиди и Ахмата Жубанова.

– В конце тридцатых годов мы с Ахматом вместе начинали работать в оркестре имени Курмангазы. И Союз композиторов Казахстана в 1939 году вместе основали. С первых дней я состою там членом правления. Опубликовал сотни статей, очерков, посвящённых музыке и музыкальной жизни республики. Уже несколько десятков лет как стал председателем музыкального фонда республики. Часто случается, что являюсь председателем или членом жюри на различных музыкальных мероприятиях. Мне не на что обижаться. Нет ощущения, что меня хотят отодвинуть в сторонку.

Латиф-ага прав. Его авторитет в Казахстане был велик. В 1942 году ему было присвоено звание заслуженного артиста, а в 1966 году – народного артиста Казахской ССР. В 1978 году он стал лауреатом государственной премии имени Куляш Байсеитовой. Награждён несколькими орденами, медалями. Постановление об учреждении государственных премий Казахской ССР для деятелей в области литературы и искусства было принято в 1944 году. Сейчас эти премии для литературных деятелей названы именем Абая, а для мастеров музыки, театра – именем Куляш Байсеитовой.

Куляш (Көләч) – знаменитая первая казахская оперная певица. Ей ещё в 1936 году было присвоено звание народной артистки СССР. Тогда ей было двадцать четыре года. Впрочем, в казахском оперном искусстве и в области музыки довольно много тех, кто достиг этого самого высокого государственного звания в молодом возрасте. Роза Жаманова, Мукан Тулебаев, Ермек Серкебаев были удостоены званий народных артистов СССР в 1959 году, Бибигуль Тулегенова и Ришат Абдуллин – в 1967 году. На момент присвоения такого высокого звания Розе было тридцать один, а Ермеку – тридцать три года. Надо, наверное, брать пример с умения казахстанцев своевременно оценивать талантливых, одарённых людей искусства.

Скажем в дополнение и то, что Куляш Байсеитова считается одной из первых исполнителей, с особенным лиризмом и воодушевлением спевшей «Казахский вальс» и песню «Былбыл» Латиф-ага Хамиди.

– Если бы не ушла от нас так рано, мы бы ещё много чего вместе создали, – говорит композитор, вспоминая годы их творческого сотрудничества. – Она скончалась в 1957 году, когда ей исполнилось сорок пять лет… Но её песни, арии и сейчас остаются в репертуарах, исполняются на радио и телевидении.

В 1948 году Латиф Хамиди сочинил оперетту «Балбулак» на либретто Н. Баймухамедова. Это произведение – его последний труд в данном направлении. В его наследии есть ещё несколько объёмных симфонических произведений – сюит. Кроме ранее созданной и постоянно исполнявшейся в Казахстане «сюита на татарские плясовые мелодии», надо, наверное, упомянуть высоко оценённые товарищами по творчеству и любителями музыки сюиты «Кубланды» и «Алма-Ата».

Он написал и издал также несколько учебных пособий. Например, «Школа игры на домбре» (1950), «Основы дирижирования» (соавтор, 1966) и другие.

Латиф Габдулхаевич Хамиди скончался в 1983 году, в возрасте семидесяти семи лет в городе Алма-Ате. Всего на два-три года раньше ушла в мир иной и его жена Сания, с которой прожили долгую жизнь. До этого мы ещё раз разговаривали с ним подолгу в просторной комнате всё той же гостиницы. Это было в начале июня 1980 года, в дни празднования восьмидесятилетнего юбилея его современника, известного писателя Сабита Муканова. Латиф-ага подарил мне тогда свой буклет (описание творческого пути), выпущенный к его семидесятилетию. (Торжество по случаю его семидесятилетнего юбилея было проведено на очень высоком уровне 8 декабря 1976 года в театре оперы и балета имени Абая.) На той встрече Латиф-ага Хамиди дал знать, что про них вдвоём с Ахматом Жубановым написана повесть, но пока у него самого этого произведения не имеется. Я тогда записал на листе блокнота: «Автор повести Лия Жаганова». Музыковеды А. Юсфин в 1964 году в Москве, Б. Ерзакович в 1978 году в Алма-Ате издали свои труды, посвящённые Латифу Хамиди. В четвёртом томе «Энциклопедии Казахской ССР» есть основательная статья, посвящённая нашему земляку. А на 626-й странице «Татарского энциклопедического словаря» размещена краткая ознакомительная статья о нём.

Казан утлары. – 2007. – № 2