Текст книги "История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3"

Генерал Ферей подвел артиллерию, обстрелял селение, затем бросил в него полторы тысячи солдат 26-го и 66-го полков, которые захватили, преодолев все преграды, нижнюю часть Фуэнтес-де-Оньоро и правый и левый берег ручья, выдвинулись к подножию высоты и в воодушевлении пытались взобраться на нее. Поднимаясь от ограды к ограде и от дома к дому, они добрались почти до вершины, но там их встретил ужасающий артиллерийский и ружейный огонь, и они вынуждены были признать недостаточность своих сил. Веллингтон, успевший подвести к этому месту еще одну дивизию, постепенно оттеснил их к подножию высоты. Он уже собирался обойти французов с правого фланга и принудить к беспорядочному отступлению за Дос-Касас, когда Ферей, присоединив участвовавшие в утреннем бое войска, ганноверский легион и полк дивизии Маршана, двинулся на англичан в штыковой атаке и заставил их вернуться на позицию, с которой они спустились. На ночлег все устроились прямо в селении, залитом кровью и покрытом развалинами; англичане остались хозяевами верхней его части, а французы – нижней части и обоих берегов Дос-Касаса.

Шесть-семь сотен англичан были убиты и ранены в Фуэнтес-де-Оньоро и почти столько же французов. Крови было пролито достаточно, чтобы дать понять Веллингтону всю важность для французов позиции, которую они хотели захватить.

Перед Аламедой, справа от Фуэнтес-де-Оньоро, Ренье сделал немногое, ограничившись захватом селения, которое англичане не думали оборонять всерьез, потому что оно находилось на правом берегу Дос-Касаса, и вынудив их отступить на левый берег, чрезвычайно обрывистый в этом месте. Лорд Веллингтон послал туда свои легкие войска, заменив их в Фуэнтес-де-Оньоро всеми дивизиями правого фланга.

Проведя день на поле битвы в Фуэнтес-де-Оньоро, Массена заметил, что на левом фланге (правом фланге англичан) русло Дос-Касаса менее глубоко, и от неприятеля его отделяет там лишь небольшая складка местности. Он предположил, что с той стороны нетрудно будет подойти к англичанам, даже обойти их и, опрокинув их правый фланг на центр, а центр на левый фланг, осуществить его изначальный, и по-прежнему верный замысел – отбросить их в нижнее течение Коа, отрезав от дороги, ведущей к мосту Каштелу-Бона. На следующий день Массена проехал вдоль всей линии англичан, обнаружил новые приготовления к обороне в верхней части Фуэнтес-де-Оньоро и утвердился в решимости искать пункт атаки левее. Послав Монбрена в разведку к Посо-Вельо, он уверился в том, что атаковать и победить англичан нужно на левом фланге, где участок, изборожденный Дос-Касасом, делался почти ровным.

Вечером 4 мая, когда достаточно стемнело, чтобы скрыть маневры, он приказал всей армии передвинуться справа налево, от Фуэнтес-де-Оньоро к Посо-Вельо, оставив Ренье перед Аламедой и предписав ему занимать англичан более или менее активной, в зависимости от хода событий, атакой. Ферея он оставил в нижней части Фуэнтес-де-Оньоро, присоединив к нему весь 9-й корпус, чтобы помочь захватить селение, когда успех французов у Посо-Вельо сделает эту операцию осуществимой. Дивизии Маршана и Мерме, всю кавалерию и дивизию Солиньяка (примерно 17 тысяч человек из 36 тысяч) Массена передвинул к открытому участку Посо-Вельо. Им приказали совершить у деревни поворотное движение, обойти правый фланг англичан, оттеснить его на их центр, захватив Посо-Вельо, а затем атаковать с тыла Фуэнтес-де-Оньоро, в то время как Ферей будет атаковать его с фронта, и продолжать это движение, пока вся британская армия не будет оттеснена в низовья Коа. План был превосходен, и если бы исполнение отвечало замыслу, результатом могла стать блестящая победа.

Ранним утром 5 мая французские войска завершили передвижение. Ренье остался перед Аламедой, растянув свой левый фланг до Фуэнтес-де-Оньоро. Ферей находился в нижней части Фуэнтес-де-Оньоро, опираясь на Друо и 9-й корпус, готовый его поддержать. Дивизии Мерме и Маршана и вся кавалерия, за исключением гвардейской, оставленной сзади, находились у Посо-Вельо. Дивизия Солиньяка служила им резервом. Армия, исполненная уверенности и пыла, считала, что движется к победе.

Веллингтон разгадал маневр Массена, ибо у него был весь день 4-го, чтобы разведать движения французов и приспособить к ним свои собственные. Успокоившись насчет Аламеды, он отвел от нее легкую дивизию и вновь направил ее в Фуэнтес-де-Оньоро. Пиктона с 3-й дивизией он оставил на высотах Фуэнтес-де-Оньоро, а Спенсера с 1-й дивизией – чуть позади; к Посо-Вельо, где поначалу располагались только испанцы дона Хулиана, он отправил португальскую бригаду Эшворта, два английских батальона, часть своей кавалерии и всю 7-ую дивизию генерала Хьюстона. Наконец, дона Хулиана он выдвинул на крайний правый фланг, разместив его в Нави-де-Авере. Хотя эти меры были весьма внушительны, их было недостаточно, чтобы противостоять 17 тысячам человек, которых направил на него Массена.

Утром 5 мая началось движение французской армии. Луазон двинулся на Посо-Вельо во главе с дивизиями Маршана и Мерме и с дивизией Солиньяка в резерве. Располагавшийся слева от него с 1000 драгун и 1400 гусарами и егерями Монбрен захотел сначала оттеснить испанцев дона Хулиана и бросил на них свою легкую кавалерию. Генерал Фурнье и генерал Ватье, зайдя слева и справа на Нави-де-Авер, прогнали испанцев, порубив саблями сотню человек, и отбросили их за ручей. Исполнив это движение, легкая кавалерия вновь присоединилась к Монбрену, построившись на крыльях драгунского резерва. В это время Маршан, повернувшись левым флангом к Посо-Вельо, направил на него бригаду Мокюна. Окруженное леском селение охранялось португальцами и частью дивизии Хьюстона. Солдаты Мокюна энергично атаковали англичан, вытеснили их из леска, оттеснили на селение и вступили в него со штыками наперевес, захватив около двухсот пленных и убив сотню человек. Португальцы в беспорядке разбежались; англичане присоединились к дивизии Хьюстона, медленно отступавшей под прикрытием ганноверского и английского кавалерийских полков, опираясь правым флангом на ручей, а левым – на легкую дивизию Кроуфорда, примчавшуюся к ней на помощь.

Преследуя англичан за Посо-Вельо, бригада Мокюна увидела кавалерию Монбрена, рысью возвращавшуюся из экспедиции в Нави-де-Авер. При виде английской линии, прикрываемой двумя кавалерийскими полками, Монбрен без колебаний вступил в бой и направил отборную роту своих драгун на неприятельскую кавалерию. Горстка всадников под командованием капитана Брюнеля храбро ринулась на английские эскадроны и опрокинула их на пехоту дивизии Хьюстона. Эта атака, исполненная на глазах солдат Монбрена и Мокюна, возбудила в войсках небывалое воодушевление, и они стали требовать выдвижения, считая победу почти одержанной. Тогда Монбрен решил атаковать английскую пехоту, располагавшуюся на участке, удобном для кавалерийских маневров, но прикрытом восемью артиллерийскими орудиями. Он просил несколько орудий из батареи гвардейцев, но те отвечали, что могут получать приказы только от маршала Бессьера. Не получив орудий, Монбрен обратился к Массена, и тот поспешил послать ему четыре орудия.

К сожалению, прошло полчаса, во время которых французские войска досадовали, а легкие войска Кроуфорда прибывали. Наконец Монбрен, получив артиллерию, в которой нуждался, двинулся на дивизию Хьюстона во главе с эскадроном 5-го гусарского, который он развернул, чтобы скрыть свои пушки, с драгунами в центре, эскадроном 11-го егерского справа и эскадроном 12-го слева. Ему предшествовала сотня тиральеров бригады Ватье, дабы спровоцировать английскую линию. Пятьдесят первый пехотный английский полк, в самом деле, двинулся вперед, и тогда Монбрен обнажил свои орудия и накрыл его картечью, а затем направил на него егерей, находившихся на крыльях. Пустившись в галоп, оба эскадрона прорвали 51-й английский и порубили саблями пехотинцев.

Поддерживая напор, французы двинулись на дивизию Хьюстона и оттеснили ее от артиллерии, которую были готовы уже захватить, когда при приближении к оврагу наткнулись на огонь тиральеров, расставленных за оградами. Их неожиданный прицельный огонь остановил французских всадников, а дивизия Хьюстона, потеряв немало солдат, отступила и соединилась с доном Хулианом. В ту же минуту ей на смену спешно выдвинулась легкая дивизия Кроуфорда.

Увидев, что французские войска вклинились в правый фланг англичан и уже частично отбросили его, Массена приказал генералу Луазону дебушировать из Посо-Вельо с дивизиями Маршана и Мерме: им следовало подкрепить усилия кавалерии, передвинуться к Фуэнтес-де-Оньоро и захватить его с тыла. Энергичное исполнение этого движения должно было опрокинуть правый фланг англичан на их центр, как и задумал Массена. В то же время он воспользовался необычайным напором всадников Монбрена и бросил их на Кроуфорда, который при виде грозной кавалерии построился в три каре с артиллерией в промежутках.

Монбрен приказал генералу Фурнье направить один из его легких полков на каре на левом фланге, а самому обрушиться с двумя другими на центральное каре, наиболее значительное. Ватье он направил на каре на правом фланге, а сам с драгунами последовал за легкой кавалерией, готовясь поддержать ее в нужную минуту.

Масса французской кавалерии, направляемая с восхитительной мощью и точностью, выдвинулась вперед под ужасающим картечным огнем артиллерии, размещенной между английскими каре. Приблизившись к неприятелю, гусары и егеря пустились рысью, а затем перешли в галоп. В мгновение ока левое каре было прорвано. Возглавляемые Фурнье полки прорвали центральное каре. Полторы тысячи английских пехотинцев сдались, полковник Хилл сложил свой меч. Только правое каре, защищенное складкой местности, избежало поражения.

В эту минуту новые залпы картечи градом посыпались на грозных всадников. Лошадь под генералом Фурнье была убита, и он упал на глазах своих солдат, что произвело среди них некоторое волнение. Англичане воспользовались этим: часть сдавшихся убежали и возобновили огонь, около пятисот человек остались пленными. Заметив губительное действие картечи и видя, что на него движется вся английская кавалерия, Монбрен отвел своих легких всадников и во весь голос призвал гвардейскую кавалерию и пехоту.

Всё видевший Массена уже послал офицера с приказом выдвинуть восемьсот конных гвардейцев – и получил тот же ответ, что в Ваграме!.. Кавалерия и артиллерия гвардии могут действовать только по приказу маршала Бессьера, которого нужно искать неизвестно где на огромном поле сражения. Гвардия не двинулась с места. Пехота, неверно направленная Луазоном, слишком забрала вправо, будто ее целью было только зайти с тыла в Фуэнтес-де-Оньоро и она не должна была соединиться левым флангом с Монбреном, чтобы охватить своим движении всю линию неприятеля. Углубившись в леса, окружающие Фуэнтес-де-Оньоро, пехотинцы вытеснили англичан, вышли к оврагу, который отделял их от Фуэнтес-де-Оньоро, и, в то время как Ферей возобновил свою позавчерашнюю атаку, принялись бессмысленно обстреливать войска Пиктона.

Между тем шли часы. Оставшись без поддержки гвардии и пехоты, Монбрен не смог возобновить атаку на английскую пехоту, которая воспользовалась передышкой, перестроилась и вновь встала на линию. Спенсер с первой дивизией, собрав португальцев, расположился рядом с Кроуфордом, образовав внушительный фронт, опиравшийся на многочисленную артиллерию и всю английскую кавалерию, левым флангом соединявшийся с Пиктоном, который по-прежнему оборонял Фуэнтес-де-Оньоро, а правым – с дивизией Хьюстона по другую сторону ручья.

При таком зрелище Монбрен, долгое время переносивший ядра и картечь, отвел своих всадников за складку местности и стал ждать возобновления сражения, чтобы повторить свои утренние подвиги. Если бы в эту минуту Ренье с силой атаковал Аламеду, если бы Ферей при решительной поддержке Друо и всего 9-го корпуса вырвал Фуэнтес-де-Оньоро у дивизии Пиктона, уже весьма поредевшей, сражение было бы выиграно, хотя движение левого фланга французов против правого фланга англичан и замедлилось. Но Ренье полагал, что перед ним массы неприятельских солдат, тогда как перед ним была только дивизия Кэмпбелла, и считал, что победу в сражении отведено завоевывать другим, а потому предавался малозначительной перестрелке. Ферей энергично атаковал Фуэнтес-де-Оньоро и захватил высоты над селением при поддержке двух полков дивизии Клапареда, но, за отсутствием поддержки всего 9-го корпуса, был вынужден их оставить. Луазон, исполненный доброй воли, но сбившийся с пути, уклонился вправо и уперся в овраг, отделивший его от Фуэнтес-де-Оньоро.

Так прошла бо́льшая часть дня, и блестящий успех кавалерии и бригады Мокюна остался без результата. Но Массена с его непобедимым упорством попытался всё исправить. Помчавшись от Монбрена к Луазону, он увидел совершенную ошибку, приказал Луазону опереться на левый фланг, на Монбрена; приказал Солиньяку выдвинуться меж Луазоном и Монбреном и вознамерился повести решающую атаку на английский правый фланг, состоявший из дивизий Спенсера и Кроуфорда, португальцев и кавалерии. И хотя линия выглядела чрезвычайно грозно, он не терял надежды прорвать ее дивизиями Маршана, Мерме и Солиньяка и героической кавалерией Монбрена, приказав в то же время Друо атаковать Фуэнтес-де-Оньоро, а Ренье – Аламеду. Пыл Массена разделяли войска, по-прежнему верившие в победу и желавшие любой ценой покончить с английской армией, которой так долго, то за скалами Буссако, то за редутами Торриш-Ведраша, удавалось расстраивать их усилия.

Именно в таких случаях здравый смысл и упорство Массена показывали всю свою мощь. И Монбрен, и Луазон, и Маршан, и Мерме хотели его поддержать. Но перед самым началом атаки генерал Эбле с болью объявил, что почти не осталось патронов, поскольку Бессьер их не подвез, а его тридцать упряжек послужили лишь тому, чтобы вывести на поле боя несколько лишних орудий. И даже перед таким затруднением, решающим для всякого другого, Массена не впал в уныние, решив подождать до завтра, рассчитывая, что англичане не переменят позиций и не получат подкреплений. Перед ним будут завтра лишь Кроуфорд, Спенсер и португальцы, и Массена решил нанести по ним один из тех ужасных ударов, какие наносил некогда в Риволи, Цюрихе и Кальдьеро. Он согласился на несколько часов передышки, во время которых ему доставят боеприпасы, и приказал спешно отправить упряжки Бессьера в Сьюдад-Родриго за патронами и продовольствием и раздать войскам часть продовольствия, предназначенного для Алмейды. Но Бессьер принялся запальчиво возражать, указывая на крайнюю усталость лошадей, которые двигались без перерыва несколько дней и не смогли бы перевезти тяжелый груз.

Фортуна старого воина, казалось, закатилась после отступления из Португалии: полгода назад ему не посмели бы возражать, но теперь ему уже противостояли! Что мог сделать Массена? Сломать шпагу Бессьера, после того как он уже сломал шпагу Нея? Бывают трудности, перед которыми вынуждены склониться и самые сильные души. Чтобы избежать новых скандалов, Массена согласился отложить отправку фургонов в Сьюдад-Родриго до утра и устроился вместе с войсками на ночлег на поле сражения, став биваком на расстоянии ружейного выстрела от англичан и раздав продовольствие, приготовленное для Алмейды.

Шестого марта, по-прежнему полный решимости возобновить сражение, он объехал поле битвы. В ту минуту положение обеих армий было особенным. От Аламеды до Фуэнтес-де-Оньоро корпуса Ренье и Друо формировали непрерывную линию, противостоявшую английской армии вдоль Дос-Касаса. В Фуэнтес-де-Оньоро французская линия загибалась почти под прямым углом, блокируя правое крыло англичан. Веллингтон собрал в этом пункте свои лучшие войска и улучшил позицию с помощью военного искусства. Хотя его солдаты очень устали, им пришлось всю ночь заниматься сооружением укреплений. Они забаррикадировали верхнюю часть Фуэнтес-де-Оньоро. Отсутствие природных препятствий между Фуэнтес-де-Оньоро и Вилар-Формозу, селением, расположенным у ручья, Веллингтон восполнил земляными насыпями, засеками и огромным количеством артиллерии. Наконец, как в Вилар-Формозу, так и в Фуэнтес-де-Оньоро, он приумножил число баррикад, пушек и всякого рода укреплений. За этой поперечной линией, длиной не более трех четвертей лье, он располагал 7-й, 1-й и 3-й дивизиями, легкой дивизией, португальцами и бесчисленной артиллерией. Массена с болью убедился, что время, отведенное для отдыха лошадей Бессьера, куда с большей пользой было употреблено неприятелем и созданная ночью рукотворная линия столь же грозна, как та, что создала природа от Фуэнтес-де-Оньоро до Аламеды, прорыв глубокое русло Дос-Касаса. Массена был полон решимости возобновить бой, уверенный в рвении своих войск. Но преданные как ему, так и чести оружия генералы Фририон, Лазовски и Эбле открыли ему печальную истину, которую он тщетно пытался скрыть от себя: многие офицеры, либо уставшие, либо уже призванные служить в других армиях, либо собиравшиеся уходить в отпуск, не настолько готовы исполнить свой долг, чтобы на них можно было положиться в отчаянной атаке. Массена разубедили, использовав единственное влияние, которое способно победить сильный характер, – совет уступить, данный сведущими, преданными и единодушными друзьями.

Обреченный выносить из этой кампании одни горести, Массена решился на выход, оставленный ему Наполеоном, выход, который нравился ему менее всего, – взорвать крепость Алмейду, вместо того чтобы снабжать ее продовольствием.

Для подрыва требовался только приказ, но приказ нужно было доставить, прорвавшись через английскую армию. Массена спросил добровольцев, и вызвались трое, чьи имена должна сохранить история: капрал 76-го линейного Занибони, маркитант дивизии Ферея Ноэль Лами и егерь 6-го легкого Андре Тийе. Каждый из них понес генералу Брёнье приказ взорвать крепость и прорываться через линию английских постов к мосту через Агеду в Барба-дель-Пуэрко. Второй корпус на крайнем правом фланге французской армии должен был ждать у моста и подобрать спасшийся гарнизон. Брёнье предписывалось известить о доставке приказа главнокомандующего ста выстрелами из пушки самого большого калибра.

На следующий день, 7 марта, Массена, который не мог решиться покинуть поле боя и по-прежнему замышлял при удобном случае возобновить атаку, оставался на позиции перед англичанами. Те же, напуганные страшным боем, который они уже выдержали и продолжения которого ждали, оставались неподвижны за своими укреплениями. Массена, носившийся верхом перед ними, как лев перед оградой, которую не может прорвать, казался победителем. Вечером из Алмейды послышались сто пушечных выстрелов, которые свидетельствовали о получении посланного приказа. Из трех вестников до генерала Брёнье добрался только Андре Тийе, отправившийся без маскировки, в полном обмундировании и с саблей.

Восьмого марта Массена сделал вид, что собирается потеснить английские линии, чтобы дать генералу Брёнье время уничтожить Алмейду, и поставил дивизию Солиньяка за корпусом Друо, будто намеревался атаковать неприятельский центр. На следующий день он продолжал оставаться на позиции, по-прежнему симулируя наступательное движение, а англичане старательно держались в своих линиях, собирая средства обороны и нисколько не подозревая о расчете французского генерала.

Наконец, когда 10 марта армия, по примеру некоторых командиров, начала роптать из-за того, что ее бессмысленно держат перед неприятелем, а Брёнье уже должен был покончить с приготовлениями, Массена согласился отступить на Агеду. Армия повернулась кругом, 8-й и 6-й корпуса из центра двинулись прямо на Сьюдад-Родриго, Ренье слева повернул к мосту Барба-дель-Пуэрко, где должен был подобрать гарнизон Алмейды, если тому удастся прорваться, а кавалерия Монбрена прикрыла отступление. Англичане последовали за ней с крайней осторожностью, и всё их внимание оставалось прикованным к основной части армии, а не к Алмейде, которую они сочли окончательно брошенной и обреченной на скорую капитуляцию. За Ренье последовал только генерал Кэмпбелл, держась на расстоянии и не следя за мостом Барба-дель-Пуэрко.

В полночь армия на марше услышала глухой взрыв и таким образом узнала, что крепость Алмейда уничтожена. Ренье оставил генерала Оделе у моста Барба-дель-Пуэрко, чтобы тот подобрал гарнизон. Его прибытия на следующий день ожидали с величайшей тревогой, ибо до Агеды ему нужно было преодолеть восемь-девять лье, и он должен был появиться только днем 11 марта. Героическому гарнизону удалось спастись, потеряв не более двух сотен человек: французы обманули расчеты англичан и оставили им разрушенную крепость. Говорят, что Веллингтон, узнав об этом необыкновенном факте, воскликнул, что подвиг генерала Брёнье равен победе. Его преувеличение, продиктованной досадой, легко понять, ибо было в высшей степени неприятно и даже унизительно позволить уничтожить на собственных глазах почти захваченную крепость, обладание которой свело бы на нет значимость Сьюдад-Родриго.

При отступлении Массена оставил в Сьюдад-Родриго остаток предназначавшегося для Алмейды конвоя и некоторое количество зерна, собранного во время движения армии, обеспечил крепости четырехмесячный запас продовольствия, обновил и укрепил ее гарнизон, после чего вернулся, наконец, в Саламанку, чтобы дать армии отдых и реорганизовать ее. С присущим ему упорством и в соответствии с полученными инструкциями он не хотел упускать англичан из виду и намеревался спуститься вслед за ними на Тахо, если покажется, что они направляются к Бадахосу. В настоящую минуту, хоть и при слабом содействии своих соратников, он достиг цели, состоявшей в спасении пограничных крепостей посредством снабжения их продовольствием или их уничтожения; в сдерживании английской армии; в том, чтобы мешать ей направить основную часть сил в Эстремадуру и, продолжая оттягивать ее в верховья Бейры, лишить желания вступать в Испанию.

Массена возвратился в Саламанку, чтоб дождаться суждения Парижа о его операциях. В ту минуту маршал Сульт, его товарищ по оружию, которому он только что оказал большую услугу, сам не получив от него никакой, которого он избавил от присутствия лорда Веллингтона и одной-двух английских дивизий, расплачивался за ошибки, совершенные всеми в печальной памяти кампаниях 1810-го и 1811 годов. Веллингтон, едва началось отступление Массена, тотчас послал в Эстремадуру корпус Хилла, а вслед за ним и другие подразделения, чтобы помочь крепости Бадахос, или же захватить ее посредством новой осады, если французы успели ею завладеть. Собранные там силы включали две английских пехотных дивизии, несколько английских кавалерийских полков, несколько португальских бригад и, наконец, испанские войска, ускользнувшие с берегов Хеворы и вышедшие из Кадиса. Численность этой армии можно было оценить примерно в 30 тысяч человек, в том числе 12–13 тысяч англичан, 6 тысяч португальцев и 11–12 тысяч испанцев.

Она перешла Гвадиану в Журоменье, отбила у французов Оливенсу, которую они недавно захватили, но не успели привести в состояние обороны и отступили, ведя отчаянные арьергардные бои, к Бадахосу. Одна английская дивизия обложила Бадахос, где укрылся генерал Филиппон с продовольствием, боеприпасами, преданным гарнизоном в 3 тысячи человек и решимостью не сдаваться, пока неприятель не прорвется в крепость. Оставшаяся часть англо-испано-португальской армии, прочесав местность и изгнав французов, заняла позицию на Альбуэре, чтобы прикрыть осаду. Пятый корпус, командование которым после отзыва маршала Мортье во Францию перешло к генералу Латур-Мобуру, расположился в стороне, с нетерпением дожидаясь помощи из Севильи, ибо от 8–9 тысяч человек, остававшихся в нем после отбытия Сульта, почти ничего не осталось.

Такие события произошли в Андалусии в то время, когда Массена дал сражение при Фуэнтес-де-Оньоро и взорвал Алмейду. Убедившись, что в результате энергичных действий Виктора и возвращения в Севилью части 4-го корпуса безопасность перед Кадисом восстановлена, Сульт внял мольбам гарнизона Бадахоса о помощи и решил вернуться к нему. Позаботившись о своей армии и подтянув к себе часть 4-го корпуса, сделав Виктора способным если не взять Кадис, то хотя бы сохранить свои линии в случае новой атаки, и вновь сообщив в Париж и Мадрид о своей нужде в помощи, он отбыл 10 мая с 11–12 тысячами человек, намереваясь по дороге из Севильи в Бадахос соединиться с остатками 5-го корпуса: он пустился в путь в ту самую минуту, когда Массена возвратился в Саламанку.

Присоединив поджидавший его 5-й корпус под командованием Латур-Мобура, Сульт оказался во главе 17 тысяч превосходных солдат, в том числе 2500 лучших кавалеристов. Пятнадцатого мая он прибыл в Санта-Марту, оказавшись в виду английской армии, расположившейся в нескольких лье от Бадахоса на холмах, окаймляющих Альбуэру. Хотя у англичан и испанцев было 30 с лишним тысяч человек, а у Сульта только 17 тысяч, он без колебаний атаковал их, ибо таково было единственное средство спасти Бадахос и избавить себя от унижения видеть падение крепости, ставшей его единственным завоеванием.

Смешанной армией, включавшей английскую дивизию Стюарта, три португальские бригады генерала Гамильтона и войска, отвлеченные от осады Бадахоса, командовал маршал Бересфорд. Семнадцать тысяч отборных французских солдат были в состоянии справиться с 30 тысячами солдат неприятеля, среди которых было лишь 12–13 тысяч англичан.

Англо-испанская армия встала за неглубоким ручьем Альбуэрой. Ее левый фланг располагался в деревне Альбуэра, центр, состоявший в основном из англичан и португальцев, – на невысоких холмах, а правый фланг, состоявший из испанцев, – на продолжении этих холмов и отчасти на их обратных склонах, так что их едва было видно. Войска, отвлеченные с осады, происходившей позади английской линии, служили ее продолжением и опорой.

Сульт принял решение атаковать англичан утром 16 мая. Перед деревней Альбуэра, формировавшей его правый фланг и левый фланг неприятеля, он разместил 16-й легкий с батареей большого калибра, чтобы симулировать атаку на деревню, хорошенько ее обстреляв. Но главную атаку Сульт намеревался направить на правый фланг неприятеля. Он решил выдвинуть пехотные дивизии Жирара и Газана за ручей Альбуэру, поручить им быстро захватить холмы, на обратных склонах которых располагался правый фланг англичан, затем обойти эти холмы силами кавалерии Латур-Мобура, поддержать это движение пехотным резервом Верле и, когда правый фланг англичан будет таким образом опрокинут, захватить деревню Альбуэра, которая служила опорой их левого фланга и которую французская артиллерия должна была заранее обратить в развалины и сделать почти непригодной для обороны.

Сульт надеялся, что атака на правый фланг англичан, прикрывавший их сообщение с Бадахосом, будет успешной, и если они будут там разбиты, их поражение возымеет большие последствия.

Утром 16-го маршал привел свои войска в движение. К сожалению, он не произвел диспозиции лично и слишком долго держал при себе генерала Газана, который, командуя дивизией, исполнял обязанности начальника главного штаба и был одним из самых твердых и опытных пехотных офицеров армии. Поэтому движение получились несогласованным и неточным. Подразделение, которое должно было беспокоить и обстреливать Альбуэру на правом фланге, с раннего утра заняло позицию у ручья и открыло разрушительный огонь по деревне и самим англичанам. Дивизии Жирара и Газана, формировавшие силу в восемь тысяч пехотинцев, также рано вступили в бой, выдвинулись плотными колоннами и перешли ручей, который не был для них преградой, в то время как кавалерия Латур-Мобура, производя окружное движение на их левом фланге, угрожала правому флангу неприятеля. К несчастью, некоторый недостаток связности в движениях в отсутствие командиров привел к целому часу бездействия на другом берегу ручья и позволил англичанам подвести основные силы к опасному месту.

Наконец, когда был дан сигнал к атаке, дивизия Жирара быстро взобралась на холмы, сопровождаемая дивизией Газана, которая, вместо того чтобы двигаться чуть позади, слишком плотно прижалась к дивизии Жирара. Взойдя на высоту, дивизия Жирара тотчас столкнулась с неприятелем, взошедшим на высоту одновременно с ней, и подверглась столь смертоносному обстрелу, что в 40-м линейном на ее крайнем левом фланге полегли триста человек вместе с тремя командирами батальонов. Продолжая, тем не менее, выдвигаться, доблестная дивизия опрокинула первую линию испанцев и англичан. Мощная атака кавалерии на левом фланге французской пехоты довершила разгром первой линии. Французы собрали тысячу пленных и множество знамен.

Но в ту же минуту маршал Бересфорд передвинул на свой правый фланг остатки дивизии Стюарта и всю дивизию Коула. Часть этих войск выдвигалась развернутой линией, тогда как другая часть поворачивалась, дабы захватить противника с фланга. Дивизию Жирара встретил плотный прицельный огонь, и в считанные минуты погибли и получили ранения почти все офицеры. Чтобы ответить на огонь, нужно было развернуться в линию, но чрезмерное сближение лишало французские дивизии возможности маневрировать, и они отступили, чтобы уйти из-под обстрела. Появился генерал Газан, а с ним и маршал Сульт, и они оба пытались воссоединить войска, но было слишком поздно, пришлось отойти обратно за ручей. К счастью, кавалерия Латур-Мобура, развернувшись самым угрожающим образом на правом фланге англичан, резко остановила их, а генерал Рюти, искусно расставивший артиллерию на холмах, расположенных напротив холмов, занятых неприятельской армией, накрыл ее снарядами. Неприятель долго и хладнокровно выносил обстрел, не решаясь преследовать неприятеля.

Союзники потеряли от французских ядер почти столько же людей, сколько французы потеряли от их ружейного огня. В этом единственном, но кровопролитном столкновении англичане и испанцы потеряли около 3 тысяч человек, а французы примерно 4 тысячи.

Лишившись четырех тысяч человек из семнадцати, Сульт не мог и мечтать вновь помериться с англичанами силой. Он подобрал раненых и занял позицию в некотором отдалении, чтобы для гарнизона Бадахоса оставалась надежда.

Таково было положение дел в Испании в мае 1811 года. После покорения пограничных крепостей, броска к Лиссабону и шестимесячного стояния перед линиями Торриш-Ведраша маршал Массена был вынужден уйти из Португалии, а затем, чтобы помешать захвату двух крепостей, ставших единственным трофеем кампании, дал кровопролитное сражение в Фуэнтес-де-Оньоро, остановившее англичан. Его армия, составлявшая 55 тысяч человек вместо обещанных 70 тысяч, к окончанию кампании сократилась до 30 тысяч измученных и раздраженных солдат и требовала полной реорганизации.