Текст книги "Жизнь без печали"

– Мне нужно заехать к другу, поедешь со мной?

– Это не будет плохо выглядеть?

– Дарья, если я тебя приглашаю, значит, будет выглядеть как надо, – раздраженно сказал Куминов – Я всегда знаю, о чем говорю. Твоя дурость меня порой убивает.

Даша обиженно опустила голову. Не так она представляла отношения с Куминовым. Или грубит, или насмехается, или вообще внимания не обращает. Куминов привез ее к Ростовым. Алешка открыл им дверь.

– Привет, Санек. Я нашел техописание, той штуки, о которой ты говорил, – обратив внимание на Дашу, Алешка спохватился. – Представь свою спутницу.

– Знакомьтесь, это Даша, моя законная жена.

– Кто законный? – Алешка подумал, что ослышался.

– Жена. Мы с ней в деревне расписались.

– Ну, проходите в кухню, чай попьем, – пригласил их Алешка.

Он сам суетился, организовывая им чаепитие. Вошла Наташа, она была на последнем месяце беременности и с трудом ходила. Войдя, сразу же присела на стул.

– Здравствуйте, Саня и …?

– Даша.

– И Даша. Как тебе в городе?

– Хорошо. На работу устроилась.

– Кем ты работаешь?

– Я библиотекарь. Меня в областную библиотеку приняли, – Даша видела снисходительное выражение лица друга Куминова, она не сдержалась. – Все считают, что библиотекарь, это неудачник, которому суждено до конца своих дней глотать книжную пыль. К сожалению, сама консервативная обстановка наших библиотек дает повод к таким мыслям. Библиотекарь должен быть не просто человеком, выдавшим книгу и записавший это в формуляр. Книгохранилище есть хранилище знаний и мудрости поколений, и задача человека, работающего там, донести до человека эти мысли, разбудить в нем желание приобщиться к этому неиссякаемому колодцу. Выражение «книга – источник знаний», это не пустой звук. Мы порой затираем важные слова до банальности.

Куминов смотрел на вытаращенные глаза обоих Ростовых и в душе веселился. «Знай, наших».

– Хочешь, я тебе покажу, что мы купили для маленького? – спросила Наташа Дашу, она подумала, что иначе этот монолог никогда не прекратится.

– Заранее же, кажется, не покупают.

– Да брось, ты. Где потом, что в раз достанешь. И так, по одной вещичке то там прикупим, то здесь.

Наташа с Дашей ушли в комнату. В кухню дверь была открытой, Наташа не прислушивалась, а Даша слышала разговор Куминова с Ростовым.

– Ты зачем женился? И эта залетела?

– Нет, эта целка была. На днях только попытался сломать, сам чуть без х..а не остался. Да, эта, дура, сама насадилась. Не знаю, что ей там, в голову пришло, решила побрыкаться, получилось наоборот. Мне так больно в жизни не было, как будто сам девственности лишился.

– Везет тебе на нетронутых.

– Да, ладно. Эта третья за все время. Я не люблю девочек. Слишком возни много. Тут еще такая неудача. Зачем женился, сам не знаю, е..тый потому что.

– Тетя Катя как ее восприняла?

– Никак. Она не знает. Завтра приедет.

– Ну и п..ец тебе!

– У нас фиктивный брак. Я объясню все маме. Дашке хотелось в город, на работу она уже устроилась. Мама приедет, поможет ее куда-нибудь выселить, и разведемся.

– Как это фиктивный, сам только что рассказывал.

– Подумаешь. Сейчас не те времена, что девственности лишил и за это отвечаешь. Последующие еще спасибо скажут, что не им пришлось эти железные ворота разламывать. Я, можно сказать, геройский поступок совершил, на амбразуру прыгнул, чуть своей главной запчасти не лишился.

«Какая безнравственность! Как все это грубо и пошло. Обсуждать меня, свою жену, пусть даже и фиктивную со своим другом. Он ничем не отличается от наших деревенских сплетников. Как же я ошибалась. Хотя, какая может быть ошибка. Я сама придумала себе героя, он меня честно предупреждал, что он не такой и ничего хорошего в нем нет. Господи, действительно, было бы куда уйти. Развестись и забыть все это, как неприятный сон» – думала Даша. Даша молчала все дорогу домой, молчала дома. Не выдержала только, когда Куминов к ней обратился:

– Дашуля, ты вроде бы вещи, выстиранные, с сушилки снимала?

– Почему ты со мной так? – Даша обернулась к нему.

– Даша, что я сказал?

– Да, я деревенская, я дурочка. Но зачем же обсуждать меня с другими в такой грубой форме? Что я такого страшного сделала, что ко мне надо относиться с таким пренебрежением.

– Ах, вот ты, о чем. Извини, Даша, это может и правда со стороны грубо звучало, но никак не предназначалось для твоих ушей. Это был обычный разговор, мы не привыкли подбирать выражения. Алешка мой друг с детства, мы с ним во всем откровенны друг с другом.

– Я не подслушивала. Я просто слышала.

– Хорошо. Еще раз извини. Ладно, вещи сам найду.

Он даже извинялся небрежно. Не смутился, не удивился. Дашу тяжелым прессом сдавливало его равнодушие. Она села на диван, закрыла лицо руками, но она не плакала.

– Саша, я, что такая плохая? Меня невозможно полюбить?

– Почему же нет, – Куминов пожал плечами. – Просто это не мой случай. Я думаю, в девятнадцать лет не стоит страдать о безнадежности любви. В жизни все может быть. Даша, опять мы сворачиваем на тему этой самой любви. Сколько раз тебе повторять, не нужно ждать ее от меня.

– Я знаю. Ты меня даже тогда другим именем назвал.

– Нет, Даша, я не называл тебя ее именем. Я в тот момент думал о ней.

Даша подняла на него глаза, в них блестели слезы. Куминов пошел в свою комнату.

– Тогда почему ты не с ней? – крикнула ему вслед Даша.

– Козел, потому что, – спокойно ответил Куминов.

Вечером следующего дня приехала Екатерина Александровна. Даша постаралась приготовиться к ее приезду, убрала в квартире, сделала винегрет и запекла курицу в духовке. Когда Екатерина Александровна зашла в квартиру, сын подошел к ней, поцеловал, помог раздеться.

– Мама, я так рад тебя видеть.

– Знал бы ты, как я рада, мой мальчик. Слава богу, теперь ты снова будешь жить дома. Все так хорошо складывается, – она заметила Дашу – Это кто? Ты нанял домработницу?

– Что ты, мама, – смеясь, ответил Санька – Это моя жена.

– Кто? Жена? Вот это существо? Ты, что и ее обрюхатил?

– Мама, успокойся, я тебе все объясню. Ее зовут Даша.

– Да мне насрать как ее зовут, – взъярилась Куминова.

Даша не стала выслушивать оскорбления, она начала собирать свои вещи. «Господи, даже, не думала, что моя глупая влюбленность может обернуться таким кошмаром. Одни оскорбления со всех сторон, как будто я прокаженная». Куминова уже не могла остановиться.

– Мне надоели твои бесконечные придурковатые бабы. Одна другой хлеще. Пусть немедленно убирается из моего дома, – Екатерина Александровна не обратила внимание на то, как сын изменился в лице.

– Мама, Даша действительно моя жена. Ты не должна о ней говорить в таком тоне.

– Что? Ты мне еще укажи, что я должна, что нет. Это ты мне скажи, что ты можешь, кроме того, что доставлять мне неприятности.

– Ты права, мама. Я ничего не могу, – ровным голосом ответил Куминов.

Екатерина Александровна ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Даша за это время, почти уже упаковала свои вещи.

– Саша, я знаю, где автовокзал, я еще успею на автобус.

– Подожди меня, мы уходим вместе, Дашуля.

Он сложил в сумку кое-какие вещи, необходимые на первое время. «Ключ от квартиры пока оставлю. Потом заберу остальное» – подумал он. Екатерина Александровна слышала, как он сказал:

– Я ухожу, мама.

Входная дверь хлопнула. Екатерина Александровна переоделась и вышла из комнаты, прошла на кухню. В кухне на столе стояли приготовленные столовые приборы, на блюде курица с красивой запеченной корочкой, салатник с винегретом. Видимо собирались накрыть на стол, при ее приезде. «Надо же, какая хозяйственная. Впрямь и вправду, как будто жена». Екатерина Александровна зашла в ванную. Ее, как будто что-то подтолкнуло. На обычном месте не было бритвенных принадлежностей сына. С нехорошим предчувствием она вышла из ванной, взгляд упал на столик с телефоном, там лежали ключи от машины. «Да, ладно» – успокаивала она себя – «Просто на очередные б… ки ушел». Всю ночь она прислушивалась, ждала, когда откроется входная дверь. Под утро она встала, стала бродить по квартире. Сын не пришел и утром. Днем, уставшая от бессонной ночи, сказала своему водителю:

– Сын что-то у меня загулялся, боюсь, не случилось ли чего, узнай, пожалуйста.

Водитель съездил в институт.

– Не переживайте, Екатерина Александровна, все в порядке. Он на работе. Вечером увидитесь.

Вечером Санька не вернулся домой. Екатерина Александровна на кухне со слезами жевала холодную курицу. «Мог бы и понять. Мать уставшая, с дороги, столько дней бред всякий выслушивала, тут еще он с очередной мормышкой, других проблем у него, что ли нет, всякую шелупонь в дом тащить. Ну, сорвалась, погорячилась. Что, решил наказать?». Куминова не хотела признаться себе, что оскорбила сына. «Где же ты мой мальчик? Я ведь так по тебе соскучилась».

Куминов сидел с Дашей на лавочке на бульваре, рядом стояли их вещи. Они молча ели мороженое. «Что же делать?» – думал Куминов – «Идти в гостиницу, но денег почти не осталось, и так до зарплаты не дотянуть». В институте должны были сдать два новых девятиэтажных общежития, но не успели к началу учебного года, в старых – студентов битком набито, не то, что преподавателей селить. «Ладно, эту ночь у Ростовых переночуем, завтра определимся».

– Саша, – сказала Даша – Я уеду. Зачем ссориться с матерью. И так, все нелепо получилось. Я может, успею еще на последний автобус.

– Даша, твоего мнения я вообще не спрашивал. Как-нибудь соображу, что делать.

«Ну вот, опять. Грубиян» – подумала Даша. По аллее шел Олег Володарский. Увидев Куминова, он подошел к ним, протянул Саньке руку.

– Привет, Саня. Что это ты тут с сумарями сидишь?

– Покараулить попросили. Познакомься, это Даша, моя жена.

Олег с большим изумлением посмотрел на Дашу, но представился.

– Олег. В смысле, жена?

– Тебе Света, кто? Это то же самое. Никто не верит. Даже мать выгнала из дома, за то, что без спроса женился. Ладно, пойдем мы к Ростовым, а завтра определимся.

– Поехали ко мне. У Ростовых квартира маленькая, мать, жена на сносях. У меня дом большой. Поживите пока у нас. Только сам понимаешь, – Олег немного помолчал – Там такой ужас.

– Спасибо, Олег. Пойдем, и плевать нам на твой ужас. Лишь бы крыша над головой. Я в институте разведаю насчет жилья, и мы съедем.

– Да живите, сколько хотите. У нас на втором этаже две комнаты свободны. В бывшей маминой комнате вам нормально будет.

Олег привез их к себе домой. Света очень обрадовалась. Она хоть и говорила, что обрела свое счастье в детях, находиться постоянно дома, где почти никто не бывает, кроме иногда приходящей Наташи, которую Света боялась, как огня, было тяжеловато. Хотелось иногда с кем-то поболтать, поделиться радостью о том, как растут ее девочки. С Олегом они жили, как чужие люди. Света обижалась, что если он уделял внимание детям, то только старшей, а двух маленьких крошек, как будто не существовало, как будто Олег к их появлению не причастен. Олег провел по дому, чтобы показать где, что находится, и комнату, которую он им предоставляет.

– Ну, располагайтесь и приходите ужинать.

Даша присела на краешек кровати, у нее был ошарашенный вид.

– Выдохни, – засмеялся Куминов. Сам он, конечно, ожидал, что-то подобное, но это было нечто. В доме была настоящая грязь. Забрызганные исписанные стены, везде какой-то хлам, разбросанные игрушки и вещи. У Светы не хватало времени, чтобы стирать штаны за младшими детьми, и они просто досушивались на веревках, на радиаторах вперемешку с выстиранными вещами. В доме был стойкий запах мочи и прокисшего молока. Куминов приоткрыл окно в комнате.

– Не замерзнешь?

Даша помотала головой. «Как так можно жить? Молодая женщина, неужели перед мужем ей не стыдно?»

– Даша, я предлагаю нам с тобой, с едой потерпеть до завтра. Мне кажется, с посудой здесь будет то же самое. Дашуля, я постараюсь, что-нибудь пробить насчет жилья. Пока потерпи, пожалуйста, когда нет крыши над головой, это все-таки не худший вариант.

Кровать в комнате была невероятно скрипучая. На нее присесть было невозможно, не то, что спать вдвоем. Что ему придется спать с Дашей, Куминов понимал, здесь нет возможности уйти в другую комнату.

– Дашуля, не возражаешь, если мы будем спать на полу.

Куминов стащил матрац с постелью с кровати. Постельное белье было на вид чистое, только с каким-то пыльно-затхлым запахом. Скорее всего, его забыли на этой кровати несколько лет назад. Они улеглись на полу, Куминов повернулся к Даше спиной, но теперь перед его глазами был толстый слой пыли под кроватью. Он повернулся в другую сторону, Даша тоже лежала спиной к нему. Он положил руку на нее, надо же было куда-то эту руку деть. Даша напряглась.

– Не бойся. Я тебя не трону. Просто мне иначе неудобно.

– Я не боюсь, просто неожиданно.

Он лежал, перебирая пальцами по ее плечу. И вдруг почувствовал, что начинает возбуждаться. Даша тоже поняла, что что-то упирается ей в ягодицы и опять напряглась. Куминов поцеловал ее в шею. В комнате было уже темно, он почти не видел ее.

– Дашенька, – прошептал он – Иди ко мне, родная.

От его ласкового шепота, у Даши комок встал в горле, она повернулась к нему.

– Поцелуй меня – попросил он, сам поднимая ее ночную рубашку. Даша неумело прикоснулась губами к его лицу.

– Дашенька, ты только не ори так больше, пожалуйста. Если наш дом решил, что я кого-то убил, то здешние обитатели сами помрут со страха.

– Да ну тебя, – Даша пыталась не смеяться, но она не удержалась.

– Можешь меня бить, кусать, делай, что хочешь, только не вырывайся и не кричи.

Он помнил о ее комплексах, постарался, чтобы все это выглядело, как можно целомудренней. Зачем нужна эта борьба, он ее за один раз не перевоспитает, опять будут дергания и брыкания, то нельзя, другое. Ему сейчас хотелось просто, поиметь кого-то. Тем более раз мама не хочет считать Дашу его женой, то она будет ею. Ей было больно, но конечно, не так, как в первый раз, она старалась глубже дышать, чтобы избавиться от этой боли. Еще его голос успокаивал ее, и ей уже не было так страшно.

– Дашенька, Дашуля, – шептал он и целовал ее ушки, ее шею – Моя Дашенька, моя родная.

Он двигался медленно, она расслабилась и его движения уже не доставляли ей столько боли. Даже стала приятной мысль, что она вот так лежит под ним, и ей нравится его шепот, прикосновения его губ. Вот оно настоящее единение, настоящая близость. Куминов понимал, что глупо пытаться довести ее до состояния хоть какого-то блаженства. С этой дубиной работы не на один месяц. Он старался получить удовольствие хотя бы для себя. Это получилось так себе, надо было думать о том, чтобы не издавать каких-нибудь звуков, которые могут напугать ее.

– Спасибо, – сказал он ей и лег рядом. Ну ладно, на этот раз хоть что-то, даже намека не было на повторение предыдущего кошмара. Бревно конечно, да и черт с ней, хочется быть бревном, пусть будет, и так сойдет.

– Саша, я очень некрасивая?

– Почему ты так решила? – Куминов притянул Дашу к себе и положил ее голову себе на грудь – В тебе нет ничего отталкивающего или уродливого. Ты хорошенькая девочка. Просто все твои манеры, твой вид больше выдают обиженного ребенка.

– У меня совсем нет груди, я даже лифчик себе не могу купить, мне мама шила.

– Это не критично. Все равно что-то есть. Дашенька тебе ведь мало лет. Скорее всего, ты поздно стала развиваться, у тебя месячные, наверное, только недавно начались.

– С мужчиной нельзя об этом говорить. Это неприлично.

– Почему? Эта особенность репродуктивной системы человека. Я не биолог, но, если у человека созревание яйцеклетки происходит раз в месяц и, неоплодотворенная, она обязательно должна отторгаться, значит, в этом есть какой-то смысл. Не зря же так сложилось в процессе эволюции. А насчет мужчин. Ты считаешь, твой отец спит с твоей матерью в одной постели и не знает, что происходит с ее организмом? Как же врачи мужчины?

– Если будет гинекологом мужчина, никогда к нему не пойду.

Куминов не стал ей отвечать, ему хотелось спать, но Даша снова спросила:

– Ира была красивая?

– Да. Она была самая красивая девочка не только в классе, но и во всей школе.

– А-а, – обрадованно протянула Даша – Это твоя школьная любовь?

– Да, это моя школьная любовь. Спи, Дарья, у нас с тобой завтра рабочий день.

На следующий день Куминов обратился в профком насчет жилья. Объяснил все желанием пожить с молодой женой без матери, чтобы, дескать, быть раскованней. Его клятвенно заверили, что комната в общежитии будет. Как только сдадут новые общежития, целое крыло на одном из этажей в женском общежитии, отдадут под малосемейное жилье для работников института. Акт приемки в стадии подписания, надо подождать хотя бы дней десять. Олег со Светой сказали, что без вопросов, можете жить, вы нас не стесняете. Даша сначала расстроилась, но потом подумала, пусть будет так, в этом доме у них начались другие отношения. Даша считала обязанным кормить своего мужа и, чтобы не брезговать, перемыла сама у Володарских всю посуду. Света кормила, конечно, своих девочек, но больше какими-то кашками и пюре, Олег уж ел, что придется. Теперь у них хотя бы по вечерам была сытная Дашина стряпня. В свой выходной, а он у Даши был по понедельникам, она перемыла кухню, ванную и туалет, и хоть как-то прибрала в доме, чтобы не запинаться обо что-нибудь. Куминов, явившись с работы, пришел в бешенство. Он затащил ее в их комнату и даже повысил на нее голос.

– Моя жена не домработница. Ты поняла меня? Мало того, что готовишь на всю эту ораву, так еще и срань всю за ними подбирать будешь.

– Саша, но теперь мы с тобой можем хоть в ванне помыться. Не ругайся на меня, но все-таки люди нас приютили.

– Это не значит, что нужно теперь расчищать «Авгиевы конюшни».

Санька хоть и отругал Дашу, но сам тоже пришел к Ростовым и сказал:

– Алех, дай мне инструмент и, если есть из чего, прокладки нарезать. П.. ец какой-то, я на втором этаже слышу, как внизу краны капают. Разберу, может, что сделаю. Живут, падла, как в помойке, и обоим хорошо.

– Может Олег не умеет краны чинить. Кто его учил? Папа – профессор? У него же не было друга с работящим отцом-умельцем.

– Слесаря бы хоть вызвал.

– Жалеешь, что из дома ушел?

– Маму жалко. Но она сама со мной, как со щенком. Да еще и при девчонке. Неприятно было. Что ж, проживем. Я узнал, в политехническом техникуме нужно сопромат и электротехнику вечерникам читать. Возьму дополнительные часы. В институте ректор обещал, через пару месяцев ставку повыше дать, дед один на пенсию уходит. По проекту тоже есть система премий. В общей сложности что-нибудь, да наберется на поддержку штанов. Дашка тоже обрадовала, она предложила заведующей ввести типа тематических уроков для школьников. Они будут классами в библиотеку приходить, а Дашка будет им по ушам ездить. За это еще полставки дадут. Вот таковы наши меркантильные планы. В общежитии жить, конечно, не хочется, но квартиру пока снимать не будем. Дашку как-нибудь приодеть надо, стыдно, что моя жена такая замухрышка.

– У тебя же фиктивный брак.

– Не говори. Фигня какая-то получилась. Если бы не мама со своей истерикой.

Куминов не мог бегать из дома Володарских на свидания. Тем более, на женщин нужны деньги, у него их не было. Лину вести было некуда. И он пользовался тем, что у него есть. Пусть это будут чисто пуританские отношения, но лучше так, чем никак. Даше может даже что-то и нравилось, но она по-прежнему не испытывала никакой страсти. Они честно выполняли супружеский долг. Желание, которое вызывала у Куминова Даша, было каким-то механическим. Что-то теплое рядом, ну, встал. Ему не хотелось учить ее чему-то, что-то рассказывать и доказывать, что это можно делать. Он видел, что Даша упорно подавляла в себе все всплески появляющейся страсти. Так, как был к ней совершенно равнодушен, ему было наплевать. Хочется таких отношений, да и черт с ней. Потом видно будет, может и можно будет какую бабенку себе присмотреть.

Екатерина Александровна приехала поужинать в ресторан. Она разделась в гардеробе, встала перед зеркалом себя оглядеть. К ней подошел метрдотель.

– Екатерина Александровна, столик для вас готов. Прошу, – он показал рукой на зал спецобслуживания.

– Хорошо, сейчас иду.

Она увидела выходящих из основного зала ресторана, каких-то уже пьяненьких женщин. Одна из них была Ирина Ильинская.

– Екатерина Александровна. Приветствую вас. И вы по таким злачным местам ходите? – улыбаясь дурацкой пьяной улыбкой, сказала Ирина.

– Здравствуй, Ира, – холодно поприветствовала ее Куминова.

– А у меня сегодня праздник. Вот с девчонками отмечаем. Бумажка пришла с радостной вестью: приговор приведен в исполнение. Вот так. Ура! Часики вернули. Я их дедушке на руку одела. Вот говорю: тебе папа, сын подарок сделал, живи и помни. Заботливого сына вырастил, а то так бы жил, как дурак, без часов.

– Он обрадовался?

– Плачет. Он всегда плачет, то ли от того, что мозгов почти нет, то ли от того, что меня прибить не может. Я уже ухожу, пора дедушке колыбельную песню петь. Пока, пока, – Ира помахала ей рукой.

Куминова зашла в зал. Она слышала, как подружки спрашивали Иру.

– Ты, что, с Куминовой знакома?

– Ага. Она меня в пионеры принимала.

«Какие девки кровожадные» – думала Куминова, сидя за столиком – «Одна расстрел мужа празднует, другая вообще не поймешь, что со своим сама сделала. Кстати, хорошо, что вспомнила Володарскую. Вот кто поможет Саньку домой вернуть. Только, как бы найти ее, не привлекая постороннего внимания».

Куминов теперь часто задерживался, он работал по вечерам. Вел предметы на вечернем и заочном отделениях в техникуме. Даша была одна дома. Маленькая Света ходила за ней по пятам, Даша рассказывала ей сказки и детские стихи, и Света была вне себя от счастья. Мать Свете уделяла мало времени, она считала ее уже большой девочкой и, можно самой развлекать себя самостоятельно, а у старшей Светы и так было много забот с младшими девочками. Папа читал ей книжки, но он очень много работал, Света старалась ему не мешать. Когда в их дом пришли дядя Саша и тетя Даша, жизнь изменилась к лучшему. Во-первых, тетя Даша вкусно их кормила, во-вторых дядя Саша позволял на нем кататься, он одной рукой подбрасывал Свету, он даже говорил, что она у него вместо физкультурного снаряда. В доме у них теперь пахло вкусно, а не воняло, не поймешь, чем, как обычно. Но самое главное – это тетя Даша. Она столько всего знала и теперь, если папы не было дома, она укладывала ее спать. Младшим было одной год, другой два, они не проявляли к Даше особого интереса, книжки их не интересовали. Может быть, из-за холодности к ним отца, они сторонились посторонних людей и бегали за матерью. В этот вечер Даша рассказывала Свете у них в комнате сказку про Чиполлино, и девочка заснула у них на кровати. «Пусть спит» – подумала Даша – «Саша придет, унесет в ее комнату». Даша подошла к окну. К дому по дорожке шла хорошо одетая женщина. Ее лицо показалось Даше знакомым. Она вспомнила. В доме у Куминовых на Санькином столе, всегда, на видном месте, лежала фотография женщины необычной красоты. Даша тогда решила, что это фотография какой-то зарубежной артистки, потому что в обычной жизни таких красавиц не бывает. Она тогда подумала, как смешно, что такой самоуверенный человек, как Куминов, держит у себя фотографии иноземных красоток. Теперь оказалось, это реальная женщина, и если ее фотография всегда была перед ним, то она много значила для Куминова. Кто же это, его школьная любовь Ира или та, единственная женщина, на которой он собирался жениться? Дверь в комнату была приоткрыта, Даша подошла, чтобы закрыть ее, но любопытство взяло верх, и она осталась стоять у открытой двери и слышала все, что происходит на первом этаже.

– Здравствуйте, родственники! Боже мой, Олег, что это с вами? На твою Светку-вонючку припадки чистоты напали? Что-то в лесу сдохло!

– Привет, сестренка. Наташенька, не кричи, пожалуйста, просто у нас гости.

– К вам еще и гости ходят? И такие важные, что вы уборку сделали? И срать меньше стали, что-то говном уже не так пахнет. Ребята, да я за вас рада. Ну-ка, колитесь.

Олег не хотел ничего говорить, но Света, подумав, что Наташе будет это неприятно, ведь жила же она какое-то время с Куминовым, выпалила:

– У нас Саня Куминов с женой живет.

– С кем? Женой? Ну, п..ец! Сколько ж я пропустила. Надо поздороваться.

– Наташа, не надо, – сказал Олег – Саньки нет, он еще не приехал с работы. Даша одна. Я прошу тебя, умоляю, не ходи туда. Ты можешь ее обидеть. Я не пущу тебя, – уже закричал он.

– Во, блин. Ты, что братик, влюбился? Мартышка, ты заметила, что у тебя из-под носа мужа уводят? Она, что такой же гадкий утенок, как Светка? Ты же только убогих любишь? Сашку-то тогда, как угораздило? Он гурман, ему только необычных баб подавай. То есть Сашка женился, они живут у вас, значит, мама Катя их турнула. Слушай, как интересно. Теперь поняла, это ваши жильцы у вас постой отрабатывают. Ну, рассказывай, Олежек.

– Я не знаю подробностей, Наташа. Только вот то, что ты сама сказала. Куминов женился в деревне и привез жену сюда. Мать их выгнала из дома. Я предложил пожить у нас, пока Санька с жильем определится.

– На кого она похожа? Расскажи, раз посмотреть не даешь.

– На ангела. Она очень беззащитная и ранимая, жаль, что такому, как Куминов досталась. Но ему всегда достается самое лучшее.

– Вы совсем обнаглели, – закричала Света – Что, меня здесь совсем нет?

– Рот закрой, кикимора, тебе никто вякать не разрешал, – сказала Наташа – Иди за своим вонючим выводком, говно убирай.

– Ну, что ты молчишь? – кричала Света Олегу – Ведь это и твои дети!

– Тебе сказали: пошла вон, значит, иди, – ответил он ей. – Пойдем, Наташенька, чайку выпьем – обратился он уже к Наташе.

Даша решила, что она уже достаточно наслушалась и закрыла дверь. «Какой ужас» – думала Даша. Ее покоробил тон Олега, говорящего о Куминове. Ничего себе друг, с одной стороны сделал доброе дело, приютил их, а с другой, с какой злобой, за глаза, отзываться о Дашином муже. Почему-то вдруг оказалось, что Олег испытывает к Даше какие-то чувства, она же не давала ему никакого повода. Даше даже не льстило это. Какой стыд, при своей жене говорить так о Даше, она что-нибудь плохое подумает, а если Саша узнает, с каким презрением он будет относиться к Даше. Наташа, по-видимому, ушла, а через некоторое время снизу послышались такие вопли, что и закрытая дверь не спасала.

– Почему ты позволяешь ей разговаривать со мной в таком тоне? – визжала Света – Она постоянно оскорбляет меня. Я твоя жена, мать твоих детей, а она кто такая?

– Она моя любимая сестра.

– Любимая сестра! Я значит – нелюбимая жена? Зачем ты уговаривал меня выйти за тебя замуж? Ты хотел на мне жениться, ты специально старался, чтобы я забеременела.

– Ты была другой.

– Какой? Что у меня был другой нос, уши, руки с ногами?

– Я даже и подозревать не мог, что вместо этой милой девочки Светы, я буду жить с придурковатой грязнулей.

– Я мать твоих детей.

– Да не нужны мне твои дети. Только Светочка мой желанный ребенок. Не надо было на тебя вообще залезать.

– Я честная женщина, а твоя сестра потаскуха. Пусть я грязнуля, но у меня нет других мужчин, кроме тебя. А у нее их были тысячи, зато после каждого моется. Тот же Куминов там побывал.

– Не смей, не смей, не смей, – Олег визжал, Света вопила, все дети стали орать. Испуганная Светочка соскочила с кровати и кинулась к двери. Даша не выдержала и выскочила на лестницу. Внизу Олег хлестал Свету какой-то тряпкой, она отбивалась и истошно орала.

– Олег, что ты делаешь? – закричала Даша – Вы перепугали детей.

Олег перестал хлестать Свету, но она не унималась.

– Влюбился в нее, да? Она у тебя ангел? Вот Санек узнает, он тебе одним щелчком мозги вышибет. Пусть убирается отсюда, вся благодарность за мои хлеб и соль.

– Ах ты, злобная вонючка! – и Олег потащил куда-то жену.

– Не бойся, маленькая, – Даша прижала к себе Светочку. – Это у мамы с папой такая игра. Они понарошку.

Появился Олег. Он поднялся по лестнице, подошел к ним, взял Свету за руку.

– Пойдем, доченька. Все хорошо. Даша…

– Я ничего не буду рассказывать Саше.

– Спасибо. Я прошу прощения за все это.

Даша была так поражена всем произошедшим, что не вышла встречать Куминова, когда он пришел с работы. Куминов вошел в комнату, Даша сидела на кровати.

– Что-то произошло, детеныш?

– Олег побил Свету. Саша, ты должен сказать ему, что так нельзя делать.

– Да ну их к черту. Лезть в их разборки, они может уже обнюхались, а я буду вмешиваться. Ничего, Дашуля. Завтра я зайду к коменданту общежития, заберу ключи. Я думаю, мы сможем переехать, может даже завтра.

– Ура! – Дашка соскочила с кровати, бросилась Куминову на шею. Он подхватил ее под ноги, приподнял, прижал к себе и поцеловал. Даша, даже не понимая, как, впервые ответила ему на поцелуй. Куминов упал с ней на кровать и стал расстегивать блузку.

– Саша, свет надо выключить.

– Если ты меня сейчас оттолкнешь, я тебя придушу. Ты поняла?

Даша кивнула. Куминов не стал сбрасывать постель на пол. Кровать скрипела, стучала под его неистовым напором. Олег слышал эти стуки, он с ума сходил от боли и ревности. Этот супермен и здесь впереди всех. Он сейчас по-хозяйски имеет эту девочку, этого ангела, сошедшего с небес, такую тонкую и мечтательную. Ей нужно стихи читать, а не драть, как уличную кошку.

– Саша, кровать стучит, поймут же все, – прошептала возле уха Куминова, Даша.

– Ты моя жена, я и делаю с тобой, что хочу, и как хочу, – ответил ей, задыхаясь, Куминов. Потом он хрипло застонал – Как хорошо! Спасибо, Дашуля.

А Даша думала, как бы сейчас успеть извернуться, чтобы он, вставая, не увидел ее всю, такую раскоряченную.

Анна Сергеевна Ильинская себя уже измучила мыслями об Ирине. Перед глазами стояла одна и та же картина, как Ирина провожает ее, и держит на руках дочку, голова которой, как тряпочка, бессмысленно лежит на Иринином плече. «Бедный, мой ребенок! В чем же ты провинилась, что у тебя такая страшная судьба». Она была на работе, по радио передавали концерт итальянской эстрады. И вдруг зазвучали «Римские каникулы» в исполнении «Матиа Базар». Анна Сергеевна вспомнила, как ее девочка, счастливая и влюбленная кружилась по комнате, распевая эту песню. Анна Сергеевна разрыдалась. Сотрудники притихли, и даже не пытались успокаивать свою, обычно жесткую, начальницу. Все в разных подробностях слышали страшную историю, случившуюся в семье ее старшей дочери. Наступило время обеда, все потихоньку вышли из кабинета, оставив ее одну. Анна Сергеевна уже рыдала в голос, уронив голову на стол. В кабинет зашла Ирина.

– Мам, ты чего ревешь?

– Господи, Ирочка, как мне тебя жалко, – Анна Сергеевна подняла голову.