Текст книги "Жизнь без печали"

– Ложись спать, я разденусь и тоже лягу.

Кровать была неширокая, он лег и притянул Дашу к себе, чтобы вдвоем было удобней лежать.

– Саша, – прошептала она – Мне порой бывает так хорошо с тобой, так радостно.

– Спи, Даша. Мы ничего себе не можем позволить, рядом спит твой брат.

– Мы и без брата, ничего не позволяем.

– Я исправлюсь. Обещаю.

Вовка проснулся рано утром. Он посмотрел на кровать, Даша спала на груди у Куминова, он обнимал ее за плечи и спал, наклонив голову в ее сторону. «Счастливая все-таки Дашка» – подумал Вовка – «Какой мужик ей достался!». Днем Куминов с Вовкой поехали в спорткомплекс. Вовка был вне себя от наслаждения увиденным. Он, разинув рот, слушал «сэнсэя», смотрел, как занимаются другие, вместе с ними делал упражнения, потом смотрел бои.

– Почему ты не дерешься? – спросил Вовка у Куминова.

– Я давно уже не занимался серьезно. Просто поддерживаю форму.

– Уговори его, Вова, – поддержал «сэнсэй» – Пусть подерется немного, закостенел совсем.

– Я что вам, артист, показательные выступления исполнять?

– Иди, разомнись, не выеживайся.

Против Куминова вышел один из спортсменов. Вовка был в восторге, когда того победил Куминов. Он молниеносно увертывался от нападения, потом неожиданно схватил и перебросил соперника через себя.

– Ногу парню не сломай, – крикнул ему «сэнсэй». Перед уходом он сказал Куминову – Кто-то стучит, что я преподаю карате в частном порядке. Ты не ходи ко мне пока. Занимайся сам и полностью вернись к самбо, не рискуй. Может ветер переменится и этот дурдом закончится.

Олег Володарский вернулся в город. Вскоре должен будет состояться суд по делу об их со Светой разводе. Он собирался предварительно переговорить со Светой и предложить ей свои условия. Олег зашел в свой родной родительский дом. Дом пришел еще в более плачевное состояние, хоть и не было уже столько грязи, но было впечатление общей убогости. Пахло чем-то затхлым. Старшая дочь с плачем кинулась к отцу. Она очень скучала по нему, она никак не могла взять в толк, почему папа ее бросил. Олег взял ее на руки и сам прослезился. Младшие дочери его совсем не помнили, они прижимались к матери. На удивление, все девочки были чисто одетые, наглаженные, с заплетенными волосами. Зато сама Света в грязном платье, кое-как причесанная, выглядела жалко. Ей пришлось устраиваться на работу, но найти хорошую работу поближе к дому, на окраине города, она не смогла. Тем более, что у Светы не было никакого образования, она даже школу бросила из-за замужества. Света устроилась работать на почту, работа была тяжелая и мало оплачиваемая, но что поделать. Младшие ходили в детский сад, он был неподалеку, Светочке в этом отношении не очень повезло, до школы надо было проходить три перекрестка и большой пустырь. Светочку особо не обижали в школе, но она была замкнутая и всех сторонилась. Близко она ни с кем не дружила. В ближайших домах не было детей ее возраста, ходить далеко по гостям, мать не разрешала. Сестры днем были в детском саду, теперь не нужно было с ними водиться, и Светиным развлечением был телевизор, по которому она смотрела все программы, включая «Сельский час» и «Служу Советскому Союзу», и книжки. У папиных родителей была большая библиотека, и Светочка читала все подряд.

– Заявился? – спросила Света старшая, Олега – За разводом значит приехал?

– Я же с тобой все равно не живу, какая тебе разница. Замуж снова выйдешь.

Маленькая Света еще сильнее разрыдалась. Олег крепче прижал ее к себе.

– Не плачь, доченька. Папа всегда будет с тобой.

– Кто меня возьмет с этим колхозом? – спросила Света.

– Ты хотела большого материнского счастья, вот и купайся в нем.

– Все равно сюда же явился.

– Это мой дом, мама на меня его отписала. Почему я не могу сюда, как ты выражаешься, «заявиться»?

– Делай, что хочешь, – сказала Света – Пойдемте девочки за мной.

– Мама, можно я буду с папой? – спросила старшая.

– Если ты предательница, то оставайся.

Бедный ребенок уже близок был к истерике.

– Что ты ребенка мучаешь, тупица безмозглая! Идиотка, не смей девочку терроризировать! – закричал, повизгивая Олег.

– Что, опять драться полезешь? Сволочь! Я на тебя управу найду, не как в прошлый раз, быстро милицию вызову.

Маленькая Света была в этот момент самой несчастной на свете. Ей хотелось убежать, или лучше умереть, как тетя Наташа. Может тогда папа и мама помирятся, когда будут о ней плакать. Олег не стал больше скандалить и ушел в пустующую комнату на втором этаже, где когда-то обитали Куминовы. Олег хотел уговорить жену, разделить детей и отдать Светочку ему. Надо сначала попробовать решить все мирно. Олег, правда, не знал, куда он привезет Светочку. Профессор, с которым Олег ездил в экспедиции, обещал посодействовать, чтобы Олегу дали комнату в общежитии. Сможет он это сделать или нет, еще неизвестно. Олег увидел на подоконнике книжку с торчащими закладками. Это был сборник рассказов Александра Грина. Наверное, Даша забыла, с тех пор, как Куминовы уехали отсюда, в эту комнату никто не заходил. Олег мысленно представил Дашу. Нежная, воздушная, настоящий ангел. Как ей живется с этим козлом? Неизвестно, что он вытворяет с ней, похотливый извращенец.

***

В первый раз на раскопки Олег поехал в Калмыкию. Работники экспедиции ездили из поселка к кургану на разбитом ГАЗ-66. Из-за постоянных поломок машины, они зачастую приезжали на работы поздно, один день им вообще пришлось пропустить. Разозленный начальник экспедиции созвал всех и предложил тем, кто согласен, поставить палатки, так и жить возле кургана. Если основная часть персонала опоздает, то хоть кто-нибудь будет продолжать работы. Олег вызвался в числе первых. Среди согласившихся, была и одна женщина, ее не испугала жизнь в степи. Был сухой жаркий вечер, ночь наступила очень быстро, закутав окрестности густой темнотой. Кто-то сидел возле палатки и тренькал на гитаре мелодию из кинофильма «Крестный отец» и негромко напевал:

– Давай покрасим пианино в черный цвет, давай покрасим пианино в черный цвет, а почему, а потому, давай покрасим пианино в черный цвет.

Олег сам не понимал, что им двигало, он незаметно прошмыгнул в палатку, где была эта единственная женщина. Она была лет на десять старше Олега, крепкая, поджарая, небольшого роста, всегда носила очки. Она не видела препятствий к тому, чтобы провести время с молодым мужчиной. Олегу было достаточно даже того, что несмотря на жизнь в степи, без удобств, от нее не воняло так противно, как от Светки. Он стал ночевать у нее в палатке. На это никто не обращал никакого внимания, днем работают, и ладно, остальное их личное дело. Женщина эта работала в одном из московских музеев, работа была ее связана, как раз с бытом кочевников времен Древней Руси. Она ездила на раскопки по роду своей деятельности, конечно, деньги тоже не были лишними. Хоть она работала в Москве, жила в Подольске. На будущий год Олег перед началом экспедиции, заехал в Подольск. Женщина была не против их отношений, и ее девятилетний сын не высказывал своего недовольства.

Олег был потрясен и раздавлен Наташиной гибелью. Еще это презрительное отношение со стороны матери. Если посудить, не очень-то он и виноват. Этот Герман был взрослым дядькой и не внушал никаких опасений. Он так добивался Наташки, чуть ли не сутки напролет простаивая под ее окнами, заваливал цветами и подарками. Тем паче, Белочка была его дочерью, почему ребенок должен расти без отца. Наташину просьбу о помощи он не так понял, может она его материально помочь просила. Где он мог взять деньги? Сам со Светкой жил на одну стипендию, мать сразу с довольствия сняла, как Наташа замуж вышла. Какое имеет право мать его винить, она сама бросила детей-подростков и укатила в поисках лучшей жизни. Она ее, конечно, нашла, но детей-то забыла. Может, была бы рядом, с Наташей бы такого не случилось. Олег сам был еще сопляком, откуда он мог разбираться в людях и определить, что плохо для сестры, что хорошо. Он Светку-то как следует, не разглядел, как можно было влюбиться в этот ужас, непонятно. Еще и Куминов, скотина, стоял на похоронах, как истукан. Скорбь изображал. Может быть, это он что-то сказал Наташе накануне, что она покончила с собой. Что это не был несчастный случай, Олег не сомневался. В тот день, в день похорон Наташи, эта вонючая дрянь, Светка сказала:

– Слава богу, все закончилось.

Может быть, она имела в виду все эти процедуры похорон и поминок, но это так двусмысленно звучало. Как она смеет! Наташа пригрела ее в свою время, затурканную, заплеванную, объект издевательств всего класса. Эта сука никогда не вспоминала Наташу добрым словом, ни разу ее не пожалела, даже когда узнала, что Наташина дочь умерла. Олег подскочил к Свете.

– Сука! Сука! Сука! – он не знал, что ему делать и просто вцепился в ее волосы – Ты ее мизинца не стоишь, дрянь! Ненавижу, ненавижу. Все из-за тебя. Ты желала ее смерти. Ты заняла ее место в этом доме. Это из-за тебя она погибла.

Света вырывалась и визжала. Младшие дочери орали благим матом, Светочка чуть с ума не сошла, у нее была бурная истерика. Только ради нее, Олег бросил таскать за волосы жену. Он подхватил дочь на руки и стал успокаивать. После этой ужасной сцены, Олег собрал вещи, уволился с работы и уехал в Подольск. Женщина приняла его, но это была совсем другая история. Жили они в однокомнатной квартире. Его сожительнице не нравилось, что от Олега практически не было никакой помощи, делать он ничего не умел, когда он стал что-то зарабатывать, большую часть отправлял домой, на содержание своего семейства. Женщине он отдавал лишь крохи. Ее сыну, присутствие Олега тоже не внушало радости, он даже снова стал ходить в музыкальную школу, под видом выполнения домашнего задания, дудел на кларнете. Особенно он это с удовольствием делал, когда Олег корпел над чужими контрольными. Бывший начальник экспедиции взял Олега на работу в свой институт, но на должность старшего лаборанта. Олег подрабатывал репетиторством и шабашками. Жизнь в другой семье явно не складывалась, и к тому времени, когда он поехал разводиться с женой, ему ясно намекнули, что возвращаться можно куда угодно, только не в Подольск.

***

Успокоившийся Олег вышел из комнаты, нашел жену.

– Света, надо поговорить. Пусть Светочка живет со мной. Тебе будет легче. Два ребенка не три. Я на тебя дом отпишу. Все будет твое.

– Ага, чтобы алименты мне не платить. Вот тебе, – Света сунула ему под нос кукиш.

– Я в Москве живу. Там другие возможности. Ты посмотри, что ты с ребенком сделала. Она какая-то забитая. Вырастет такой же, как ты, задроченной.

– Почему из трех, ее выбрал? Бери еще.

– Эти твои.

– Света тоже моя. Не о чем нам разговаривать. При разводе и дом мой будет, и алименты.

– Я тебя обманул. Это мамин дом. Мама не обязана тебе его оставлять. Она не твой муж. Ты здесь просто приживалка. Подумай, – сказал Олег и отошел от нее.

Ирина шла с работы домой. Возле поворота в их двор, к ней подскочил здоровенный мужик и протянул ей гвоздичку, наверное, единственное из живых цветов, что мог найти зимой.

– Девушка, разрешите вами восхищаться?

– Что, «Большая перемена» любимый фильм? – Ирина отстранила его руку и пошла дальше.

– Пожалуйста, – как-то жалобно сказал он – Возьми хоть цветок, он замерзнет.

Ирина вернулась, взяла цветок и жестом ему показала остановиться:

– Ты стой. Не вздумай за мной идти.

– Я буду здесь стоять, хоть целую вечность, – крикнул он ей вслед – Пока ты не обратишь на меня внимание.

«Ну, надо же, поклонники появились» – подумала Ирина. Она зашла в квартиру. В квартире неприятно пахло. Ирина открыла форточку на кухне. Переоделась, подошла к кроватке и осторожно вытащила дочь из испачканной пеленки. Из спальни, пошатываясь и опираясь на стены, медленно вышел свекор.

– Она у тебя много срет, поэтому долго воняет, – он говорил очень плохо, но Ирина научилась его понимать, для нее его слова были, как связная речь.

– Тренируйся, пробуй пеленки менять, что не воняло до моего прихода. Ты ел?

– Да. Разбил тарелку. Жизнь тебе облегчаю, чтобы не мыть.

– Придурок ты все-таки.

Ирина достала дочь из кроватки, положила на диван и перестелила ее постель, потом взяла ребенка на руки и унесла в ванную. Хоть Маруся и плохо росла, но она была уже достаточно большая. Ирина боялась, что когда-нибудь она станет очень тяжелой, и ей будет уже трудно с девочкой управляться.

– Я хочу новые ботинки, – сказал свекор.

– На шиша они тебе нужны? Ты же их одеть не сможешь.

– Ты, дура! – свекор заплакал.

– Я знаю, – ответила Ирина – Что, ты опять развылся? Сейчас Марусю покормлю и тебя переоденем. Я тебе такую красивую рубаху погладила, модную, в огурцах.

– И споешь, – капризно сказал свекор.

– Это обязательно. Концерт будет по заявкам или пою, что хочу?

Свекор сел на диван, он плакал и качал головой. «Дурдом!» – подумала Ирина – «Не жизнь, а сказка, чем дальше, тем страшнее».

– Рева-корова, – сказала Ирина – Больше плачешь, меньше нассышь. Я плачу о тебе и днем и ночью, – посмеиваясь над свекром, запела она – Приди ко мне, одну тебя молю я…

Ирине последний год стал сниться Куминов. Она порой не видела его лица, только понимала, что это был он. Она слышала его голос, его дыхание, прикосновения его рук. Все так ясно чувствовалось, как будто это было наяву. Однажды ночью, она даже почувствовала, как берет ее, ощутила в себе его присутствие и, как сокращаются ее внутренние мышцы. Проснувшись, она поняла, что действительно испытала оргазм. Ей стало немного неловко, но потом она себя успокоила, ну пусть так, чем никак. Организму нужна же хоть какая-то разрядка. Эти сны периодически посещали ее, стали сниться уже совсем неприличные вещи, которые он на самом деле никогда с ней не делал. Она просыпалась с выскакивающим из груди сердцем, жаром внутри тела и уже наяву продолжала сжимать бедра, чтобы вызвать сокращение мышц и довести себя до оргазма. Она впивалась зубами в подушку, чтобы не застонать, потом лежала, тяжело дыша, понемногу приходя в чувство. Сначала она себя ругала за этот онанизм, но потом себя успокоила, что все равно же об этом никто не знает. Пусть будет так, пусть хотя бы в мыслях он приходит к ней, и она может вспомнить его. Этот взгляд, этот шепот, это его нескрываемое восхищение ею. Куминова во плоти у нее не было, пусть останется такой – придуманный.

Олег Володарский шел вечером по городу. Он проходил недалеко от областной библиотеки, остановился, постоял немного, раздумывая о том, что здесь раньше работала Даша. Интересно, как у нее жизнь складывается, может этот козел ее уже бросил, тогда стоит ее найти и попробовать выстроить какие-то отношения. Он увидел, как из подъехавшей «Волги» вышел Куминов. «Стоит черта упомянуть, и он здесь» – подумал Володарский. Куминов подошел к задней дверце машины и вытащил оттуда маленького мальчика в овчинной шубке и кожаной шапке, отороченной каракулем. Уши шапки были опущены, но не завязаны под подбородком, как обычно у маленьких детей. Куминов взял мальчика за руку и пошел с ним в направлении библиотеки. Он увидел стоявшего Володарского.

– Олег, привет. Решил родной город посетить?

– Я вообще-то в Москве родился.

– Воображаешь, – засмеялся Куминов – Ну да, ладно. Расскажи, как живешь?

– Ты зачем сюда приехал? – вместо ответа спросил Олег, ему очень хотелось узнать про Дашу, он пытался подвести к этому разговор.

– Допрос, однако, – Куминов хмыкнул – Мы нашу маму приехали встречать с работы.

Олег посмотрел на мальчика. Да, было видно, что это Дашин сын. Были какие-то черты Куминова, но в целом ребенок походил на Дашу.

– Мальчик? – глупо спросил Володарский

– Обижаешь. Вообще-то видно, что не девочка. Странный дядя, правда, Егор, – уже со своей обычной презрительной усмешкой сказал Куминов.

– Я мальчик, – сказал Егор и немного насупился, став еще более похожим на Дашу.

– Что-то я не то морожу, – сказал Олег и тоже улыбнулся – Я пойду. Наверное, уже не дождусь вашу маму, – ему почему-то представилось, что он увидит измученную, затурканную жизнью, Даша. Ему хотелось убедить себя, что Даше с Куминовым плохо, он вообще сначала был уверен, что Куминов ее бросил. Но видать все в ажуре, с матерью помирился, раз снова на машине ездит. – Машину, почему не меняешь? Это уже рассыпается, наверное.

– Пока денег не хватает, – спокойно ответил Куминов – Есть вариант к весне разбогатеть, может, получится.

– Ты где сейчас работаешь?

– Я в политехническом институте заместитель декана, преподаю, еще и в техникуме подрабатываю.

– Мама! Вон мама! – закричал Егор

Олег повернулся. Даша шла легкой походкой, хотя сапоги были на каблуках. На ней было пальто с большим лисьим воротником и маленькая норковая шапочка на голове. Володарский еще больше возненавидел Куминова. У них оказывается все было прекрасно, эта сволочь довольно успешно продвигается по службе, а Олег в этом же возрасте работает каким-то несчастным лаборантом и пишет, за других, доклады и контрольные. И Даша шикарно выглядит, по ней не скажешь, что ей плохо живется. Даша подошла ближе, Егор выпустил руку Куминова, подошел к матери и обхватил ее за ноги.

– Мама, – задрав голову, довольно сказал он.

– Здравствуй, Олег, – мимоходом сказала Даша и присела перед сыном – Ты, мой золотой. Расскажешь мне, что ты сегодня с папой делал.

– Исовал.

– Мы со своими пейзажами за тобой приехали, там, в машине лежат на сиденье. Олег, мы можем тебя подвезти.

Олег сначала думал отказаться, но ему хотелось провести немного времени в компании Даши, и на машине все-таки лучше, чем на автобусах. Даша с Егором сели на заднее сиденье, Олег впереди. Егор стал показывать матери исчерканные листы бумаги. Она спрашивала:

– Это что?

– Это домик.

– Очень красиво. Это я знаю, что, это звезды.

– Да, – обрадовался Егор и захлопал в ладоши.

– Тебя куда? – спросил Куминов Олега.

– Домой. Или далеко?

– Да, ладно, отвезем, – Куминов пожал плечами – Покатаемся, Егор?

Егор кивнул, он был увлечен рассматриванием своих каракулей.

– Ты вернулся в семью?

– За разводом приехал. Суд скоро будет. Не на улице же мне жить. Хочу Светочку забрать, не знаю, как старшую Светку уговорю. Есть у меня вариант, правда шантажный, но иначе никак.

– Заходи к нам в гости. Можно по четвергам вечером и в воскресенье у меня выходной. В другие дни я по вечерам работаю.

– Даша же будет дома.

– Без меня нельзя, – сухо сказал Куминов

– Ревнуешь?

– К тебе? Боже упаси, – ответил Куминов – В Дашенькиных романах неприлично женщине наедине встречаться с посторонним мужчиной.

– Саша, – сказала Дарья – у тебя же и по понедельникам нет вечерних лекций.

– Дашуля, я в этот понедельник задержусь, мне надо с Алешкой встретиться, – он посмотрел в зеркало – Ты расстроена? У тебя были какие-то планы?

– Нет, что ты. Единственное, я планировала стирку.

– Крупные вещи постираешь и оставишь в ванне. Я приду, выжму.

– Хорошо, – послушно сказала Даша.

Олегу показалось, что Даша живет с Куминовым по четкому, им установленному распорядку. Как-то в этой семье, все замыкалось на нем. Даже ребенок не побежал навстречу матери, стоял рядом с отцом и ждал, пока та сама подойдет.

– Я, возможно, приду в четверг.

Куминов кивнул.

– Дашуля, напиши адрес и отдай Олегу, пожалуйста.

На следующий день Ирина снова столкнулась с этим же мужиком. Он стоял на том же месте в синей летной шинели.

– Привет, – сказала она ему – Какая у нас форма! Ты, поди, космонавт?

– Почему же, пилот.

– Истребитель? – уточнила Ирина

– Нет, гражданский. Я на АН-24 летаю.

– Понятно, – сказала Ирина и пошла дальше.

– Что, АН-24 несерьезно? – крикнул он ей вслед.

– Пофиг, – не оборачиваясь, сказала она. Потом все-таки остановилась и, повернувшись в его сторону, сказала – Дядь, ты не ходи сюда больше. Я не расположена к приключениям. Форма это, конечно клево, но мне до лампочки.

– Я, правда, пилот. Я только что из рейса, даже не поел.

– Я не знаю, где поблизости столовая, – сказала Ирина и ушла.

Куминов встретился с Ростовым на улице.

– Ты не домой?

– Я был уже дома. Наташу вымыл, с Аленкой пообщался. Устал очень от всего этого зрелища. Сегодня у Лены переночую. Тупо хочется отдохнуть и выпить.

– Почему в понедельник?

– В выходные я задолбался! Я знаю, маме еще тяжелее, чем мне, если, что, я ее потом к сестре отпущу на несколько дней. Все вот ломаю голову над конструкцией горшка для Наташки, надо придумать, чтобы сама залезала. Наташка еще, как корова стала. Руки нисколько не хочет тренировать. Я понимаю, как ей тяжело, в таком состоянии, но порой так и хочется по башке настучать. Все время недовольная, раздраженная. Когда от Ленки прихожу, убить меня готова.

– Она должна радоваться?

– Понимать должна. Я же ее не бросаю. Но я мужик, мне кто-то нужен.

Они пришли к Алешкиной подруге. Лена была секретарем на заводе, где работал Алешка. Это была молодая девушка, высокая, стройная, с длинными красивыми ногами. Она была до такой степени хороша, что Куминов даже удивлялся, как нескладный долговязый Алешка мог подцепить такую красотку. Леночка всегда так ласково прилипала к Алешке, что Куминов порой верил, что девочка всерьез влюблена. Стол уже был накрыт, так себе, по-спартански, бутылка водки, бутылка вина и закуска, собранная на скорую руку. Они сидели на кухне. Места было немного, и Леночка сидела у Алешки на коленях. Она то и дело прижимала его голову к своей груди и перебирала его волосы.

– Саня, что ты будешь пить?

– Помогу Алешке с водкой. А то, если он весь пузырь высосет, будет дрыхнуть, любить тебя не сможет. Как же ты хороша, детка, – не выдержал Куминов, Алешка нахмурился. – Нет, нет, ни в коем случае. Алеха, это твоя женщина, я не претендую. Просто кобелиная натура, не могу не обратить на красивую женщину внимания.

Леночка встала с Алешкиных колен и протиснулась мимо Куминова к буфету.

– Штопор забыла, – улыбнулась она.

Куминов смотрел на ее ноги, не прикрытые коротким платьем, они были так близко, почти перед его носом.

– Ленка, ты волосы, чем удаляешь? Интересно, у тебя на ногах совсем волос нет.

– Саня! – прикрикнул Алешка.

– Я же в шкурных интересах. Приду домой, Дашке все волосы повыдергиваю. Алех, на лобке у нее тоже, как в момент ее рождения?

– Ты неисправим, – сказал Алешка, ему не хотелось ругаться с другом.

Леночка со штопором протиснулась в обратную сторону. Куминов предусмотрительно убрал свои ноги, чтобы она об них не терлась. Если бы Алешка не был его другом, он бы давно ей занялся. Тем более, у Леночки была своя квартира, Куминов уже давненько не имел нормальных постельных отношений с женщинами, все второпях. Леночка опять уселась Алешке на колени, она садилась не боком, а спиной к нему, оттопырив зад. Это выглядело достаточно красноречиво, Куминов рассмеялся. Он открыл бутылку вина, налил Леночке, себе и Алешке водки.

– Ну, давайте. С днем святого Николая! – «Кажется, понял» – думал Куминов – «Девочке хочется замуж, сколько ей? Двадцать пять, не меньше. Взрослые дядьки все женаты, у Алешки жена больная, есть надежда отбить. В то же время на меня глаз положила. Иначе, какого черта перед посторонним мужиком, чуть ли жопой не сверкать. А как мы показали, что умеем на х..й садиться».

Леночка считала, что она искренне любит Алешку. Он очень хороший и несчастный. Мучается с женой-инвалидом. Но это все равно не будет долго продолжаться. Леночка постарается его к себе привязать, он отправит жену к ее родителям, сколько можно за ней горшки выносить. Но Куминов, сволочь, такой наглый и такой притягательный. На него рассчитывать, конечно, не приходится, его жена здорова, да и вряд ли его можно будет к себе привязать. От такого самца никто бы не отказался. Повезло его жене, хотя, как знать. Алешка рассказывал, что жена Куминова безропотно и безоговорочно слушается. Права голоса совсем не имеет. Он решает, куда ходить, что носить, как сына воспитывать. С другой стороны, за право называть его своим мужем, можно и подчиниться.

Ирина теперь периодически встречала верзилу-летчика возле своего дома. Бывали дни, когда он не приходил, наверное, в эти дни он был в рейсе. Когда Ирина шла с покупками, он брал ее сумки и доносил до подъезда. Ирина не выдержала.

– Что тебе от меня надо? Сколько можно меня караулить?

– Я хочу быть с тобой. Я же вижу, что ты не замужем. У меня есть шанс. Я люблю тебя.

– Значит, нас зовут Ромео. Тогда не так надо признаваться. Стань у окна, убей луну соседством; она и так от зависти больна, что ты ее затмила белизной.

– Что? – не понял летчик.

– Ничего. Мне некогда.

– Меня Александр зовут, – сказал он ей вслед. Ирина остановилась.

– Надо же, какое редкое имя, – насмешливо сказала она.

– Ты необыкновенная женщина.

– Я знаю. Мне это уже говорили, Александр. Может еще что-нибудь бы сказали, но второй серии не было. Любовь внезапно кончилась.

– Если тебя обидели, не надо всех стричь под одну гребенку и озлобляться на жизнь.

– Ты так думаешь? – спросила Ирина – Смотри, ты сам виноват. Пойдем, – она открыла дверь подъезда.

– Ты приглашаешь меня к себе домой? – расплылся в улыбке Александр.

– Зря радуешься, сюрпризы не всегда бывают веселыми. Ты, правда, летчик? – спросила Ирина, пока они поднимались на третий этаж.

– Да. Я был вторым пилотом, вот уже два месяца командир.

– Я за тебя рада. Как ты в самолет помещаешься?

– Многие так спрашивают, – засмеялся он.

Они вошли в квартиру. Он сразу почувствовал запах каких-то нечистот.

– Проходи, – сказала Ирина – Не разувайся. Все равно, сейчас сбежишь, – Она быстро скинула пальто и подошла к кроватке. – Ох, Маруся, но почему ты это делаешь, когда меня нет.

Она подняла девочку. Лицо ребенка, было искажено подобием улыбки, или просто гримасы. Руки и ноги ее безвольно болтались, она вся была, как тряпочка. Ирина посмотрела на Александра. Он стоял опешивший, в глазах его было выражение ужаса.

– Как видишь, Ромео, Джульетта не здесь живет. Ты ошибся. Убирайся отсюда.

Дверь в спальню открылась, показался, с трудом ковыляющий старик, одна рука его была неподвижно полусогнута в локте. Летчик повернулся и ушел.

– Две самых ярких звездочки, спеша по делу с неба отлучиться, просят ее глаза покамест просверкать, – сказала Ирина, по щекам потекли слезы. – Так вот, Марусечка, гадить не вовремя.

Олег Володарский пришел в гости к Куминовым. Он не ожидал, что они живут в небольшой однокомнатной квартире.

– Я думал, что у вас больше квартира.

– Это съемная. Свою надо ждать, фиг знает, когда дадут. В эту переехали из общежития, когда Дашуля сказала, что беременная.

– А у матерью? Там четыре комнаты.

– У нас своя семья. Сами хозяйничаем. Правда, Дашенька?

Даша вышла из кухни и приветливо улыбнулась Олегу.

– Проходи, пожалуйста, уже все готово. Мы тебя ждали.

Олег сначала прошел в комнату. Играл негромко магнитофон. Его заглушал ребенок своей игрой. Он разгонял железную машинку, она со стуком ударялась в противоположную стену. Егор с радостным смехом бежал к ней, хватал и направлял в другую сторону. Так он и носился, не уставая, по комнате, с победоносными криками.

– Кто это поет, не разберу.

– Это «Scorpions», немецкая группа. Год назад услышал, понравилась. Пойдем в кухню.

На столе было молдавское вино, армянский коньяк, нарезанные сыр и колбаса, бутерброды со шпротами, тарелка с очень ароматной тушеной капустой и мясом, апельсины.

– Неплохо живете.

– Не жалуемся. Присаживайся.

Куминов с Дашей пили вино, Олегу налили коньяк. Даша только немного пригубила из бокала. Она совершенно не умела пить, стоило немного захмелеть, у нее начиналась рвота, и Куминов взял с нее обещание, что она не будет употреблять спиртное. Максимум, что она могла себе позволить, это бокал вина или шампанского. Олег после второй рюмки уже не ждал, когда Куминов нальет ему следующую, обслуживал себя сам. Куминов с интересом наблюдал, что же будет.

– Я Светке предъявил ультиматум. Или она пишет отказную от Светочки и от алиментов, или выметается из нашего дома.

– То есть, ты хочешь сказать, Олег, что или она отдает ребенка тебе, или с этим же ребенком, как ты выразился, выметается на улицу. Странная у тебя логика, – сказала Даша.

Олег удивился. Он считал, что в этой семье Даша права голоса не имеет. Куминов наоборот молчал, сидя, откинувшись на спинку стула.

– Даша, как ты могла подумать, – залебезил Олег – Я ее просто пугаю, чтобы она согласилась. Она же дура.

– Она мать. Это подло, так поступать по отношению к ней. Ты унижаешь в первую очередь себя, называя женщину, на которой ты в свое время женился, вряд ли по принуждению, и мать своих детей – дурой. В любых обстоятельствах человек должен вести себя достойно. Нельзя давать неприязни подавлять в себе другие чувства.

– Нет, я не подлец, – замотал головой Олег. Как она могла о нем так подумать, эта нежная чудесная Даша. Тем более он не совсем понимал, что она ему говорила. Олег решил исправиться и перевести разговор на другое. – Я был у Наташи на кладбище, – сказал он Куминову.

– Ну и что? Был, да был. Она твоя сестра.

– Ты ей памятник поставил?

– Какой памятник? – не понял Куминов

– Какой, какой. Красивый, – разводя руками, продолжал пьяный Олег – Гранитный.

– Я не ставил никаких памятников. Может быть ваша мать.

– Мама бы мне сказала. Мы виделись в Москве. Она мне обещала на первое время взять Светочку к себе, пока я с жильем определюсь.

– Значит, ты хочешь забрать Свету у матери и отдать бабушке, которую она никогда не видела, по сути, незнакомому человеку. Ты это считаешь, хорошим поступком, Олег?

– Даша, он пьяный, – тихо сказал ей Куминов – Не стоит тратить на него нервы, он сейчас плохо соображает.

Даша замолчала. В душе у Олега все переворачивалось. Он не слышал, что говорил Даше Куминов, но после этого она замолкла. Приказал молчать, и она молчит. Как же можно с ней так обращаться, с этим ангелом. Даша встала, сменить тарелки на столе. В дверном проеме показался Егор.

– Я хочу какать, – сообщил он.

Куминов встал и повел его в туалет. Даша поставила грязные тарелки в раковину и потянулась за чистыми. Олег соскочил со стула, бросился к Дашиным ногам. Она в испуге отпрянула, далеко убежать ей не хватало места.

– Что с тобой, Олег? Тебе плохо?

– Даша, ты ангел, – истерично всхлипывая, заговорил он – Ты чистая и непорочная, Санька не достоин тебя. Ты такая светлая. С тобой нужно по-другому, тебя нужно на руках носить.

– Вообще-то он носит, – растерянно сказала Даша.

– Ты должна быть со мной. Я сделаю тебя счастливой. Я люблю тебя, – он попытался схватить ее за ноги.

Дашино лицо исказилось от страха и брезгливости. Но тут Олег резко отпрянул от нее. Это Куминов взял его за шиворот и поставил на ноги.