Текст книги "Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта"

Прогулка седьмая
The Shaggs: американская готика

Лично для меня одна песня о реальной жизни стоит десятка «профессиональных» песен. Когда The Shaggs поют, они убеждают меня, что они настоящие ^[1].

Джонатан Ричман

Я думаю, люди побаиваются держать The Shaggs в своих коллекциях ^[2].

Джо Мозиан, вице-президент по маркетингу компании RCA

В марте 1969 года, в то же самое время как Капитан Бифхарт и Волшебная группа записывали в Калифорнии свой удивительный альбом «Trout Mask Replica», на другом краю Америки происходили не менее примечательные события. В маленькую студию Fleetwood, что в городке Ревир, штат Массачусетс, прибыли новые посетители. Студия промышляла тем, что записывала школьные оркестры, любительские группы, молодые и не очень молодые дарования, а также любую прочую самодеятельность, которая была готова платить наличными. Было очевидно, что новые гости относились к одной из этих категорий. В студию прошествовал отец семейства со своей женой, сыном, четырьмя дочерями, а также их тетушкой. Выяснилось, что три старшие девушки, которым на вид можно было дать от восемнадцати до двадцати лет, составляют музыкальную группу и намерены записать дебютную пластинку. Семейство разместилось по углам, а участницы группы, чтобы разогреться перед записью, приступили к репетиции. Внимательно послушав их игру, студийный инженер высказал осторожное мнение, что девушки, возможно, еще не вполне готовы записываться. Однако отец семейства отрезал: «Хочу схватить их, пока они горяченькие», и запись началась.

В студии зазвучала диковинная музыка, исполненная с умением и прилежанием исполнителей, второй раз в жизни взявших в руки музыкальные инструменты: скудное треньканье на двух гитарах (бас-гитара в группе отсутствовала), корявый ритм ударных и нестройные голоса, поющие в унисон тексты о потерявшемся котенке, любви к родителям, о том, что всем людям нужно чаще молиться, а также про то, что угодить каждому невозможно. Все номера, поголовно хромавшие в среднем темпе, звучали так, словно девушки ненароком пытались взорвать мозг слушателя: создавалось ощущение, что три исполнительницы играют три совершенно разные песни – механический, но причудливый ритм барабанов, расстроенный гитарный аккомпанемент и не очень умелые девичьи голоса решительно отказывались признавать факт существования друг друга. По первости можно было подумать, что даже сами вокальные мелодии песен сымпровизированы по ходу дела – они казались случайным набором нот, музыкальными фразами непредсказуемой длины и логики, лишь усиливающими ощущение антимузыкального сумбура. Тем не менее барабаны, жившие какой-то особенной полуавтоматической жизнью, время от времени выдавали старательную сбивку – словно намекая на тот факт, что в исполняемой песне присутствует логика и структура, которую простому слушателю с его ограниченными способностями просто не дано понять. Впрочем, на этот факт косвенно указывали и другие обстоятельства. Время от времени, в разгар очередного дубля, девушки внезапно прерывали исполнение. «В чем дело, почему они остановились?!» – в испуге вскакивал из-за пульта инженер. Отец семейства смотрел на него как на идиота и терпеливо объяснял: «Они слажали».

Результатом сессий стала долгоиграющая пластинка группы The Shaggs под названием "Philosophy Of The World". Фотография на лицевой стороне конверта давала возможность познакомиться с участницами группы. На тускло освещенной сцене, на фоне угрюмого занавеса (как у Дэвида Линча в «Твин Пикс» – только не красного, а зеленого) расположились три исполнительницы, не слишком похожие на Лору Палмер. Две длинноволосые гитаристки с аккуратными и одинаковыми челками, в одинаковых цветастых рубашках и клетчатых юбках держали в руках одинаковые гитары, похожие на советскую марку «Урал»[151]151
  На самом деле ансамбль был оснащен довольно редкой моделью Avalon AV 2T, выпускавшейся японским мастером исключительно в 1967–1968 гг. В настоящее время среди знатоков инструмент носит название «Shaggs-гитара».


[Закрыть]. Между ними, за нефункциональной барабанной установкой из двух барабанов и одной стойки, расположилась полноватая ударница. Готический шрифт, которым было напечатано название альбома, только усиливал противоречивое ощущение. Аннотация на задней стороне конверта сообщала заинтересованному слушателю следующую информацию:

The Shaggs – настоящие, чистые, не подверженные внешним влияниям. Их музыка – иная, она принадлежит только им. Они верят в нее, живут ею… The Shaggs любят тебя… Они не станут подстраивать свою музыку или стиль под прихоти современного мира. Тебе следует оценить это, ведь они чисты – чего еще можно хотеть? Они – сестры и члены большой семьи, где взаимоуважение и любовь достигли невероятных высот…

Увы, в силу несчастливого стечения обстоятельств, современникам не удалось познакомиться с «Философией мира» от группы The Shaggs – свежеотпечатанный тираж альбома так и не поступил в продажу. Однако экземпляры пластинки постепенно проникали во внешний мир, где завоевывали все новых поклонников. Одним из первых стал Фрэнк Заппа, провозгласивший, что The Shaggs «лучше, чем The Beatles». Вслед за ним клавишник группы NRBQ Терри Эдамс сравнил песни The Shaggs с творчеством раннего Орнетта Коулмена, объяснив, что они обладают «собственной структурой, собственной внутренней логикой» ^[3]. Более того, музыканты NRBQ настолько прониклись этими песнями, что в 1980 году переиздали альбом на собственном лейбле, и пластинка наконец пришла к массовому слушателю. Музыкальный мир был потрясен. Лестер Бэнгс сразу назвал The Shaggs «анти-пауэр-трио», их альбом – «вехой в истории рок-н-ролла», а в том же году журнал Rolling Stone присвоил пластинке статус «камбэк года». При этом автор рецензии добавила: «Я бы назвала альбом работой американского гения-примитивиста, но слишком занята катанием по полу от смеха»^[4]. По прошествии лет восторги не утихали – даже Курт Кобейн отнес «Philosophy Of The World» к числу десяти пластинок, «изменивших его жизнь» – наряду с дисками The Pixies, The Sex Pistols и Ледбелли: «Они были сестрами, а их злой дядюшка строил на них планы, – сообщал Курт. И далее задавался вопросом – Кальвинист ли я? Нет, но я знаю, в чем суть панк-рока»^[5]. Не ставя под сомнение компетентность лидера Nirvana в области панк-рока, заметим, что по части злого дядюшки он оказался не совсем точен. Впрочем, историю The Shaggs лучше начать с самого начала.

Фримонт – это скромный городок в маленьком штате Нью-Гемпшир, глухой угол патриархальной и пасторальной области под названием Новая Англия. Как сообщает Сьюзен Орлин, автор первого серьезного исследования творчества The Shaggs, Фримонт – это «сонное, опрятное, непритязательное местечко, обрамленное рекой Эксетер. Тщеславие жителей проявляется только в надгробиях в человеческий рост»^[6]. На старинной фотографии можно видеть главную улицу городка – пустынную, тенистую, с двухэтажными домиками. Легко представить, что жизнь во Фримонте мало изменилась за последние триста лет – с тех пор как там обосновались первые поселенцы. Историк Мэттью Томас в своей книге об истории Фримонта[152]152
  До середины XIX века городок носил название Поплин, но затем, после петиции местных жителей, сменил название.


[Закрыть] рассказывает, что повседневная жизнь в уединенных поселках новоанглийской провинции всегда была довольно унылой: «Одиночество приводило сельские семьи к тяжелым депрессиям, болезням и алкоголизму… Бывали и приятные, легкие времена, но по большей части серая повседневность была отмечена смертями, болезнями, несчастными случаями, плохой погодой, одиночеством, тяжким трудом, вторжениями диких зверей, насекомых и бесчисленными неудобствами»^[7]. Очевидцы сообщали, что даже во времена описываемых нами событий городок казался отрезанным от остальной цивилизации. Один из туристов утверждал, что все жители Фримонта «выглядят как дальние родственники»^[8].

Чтобы скрасить послевоенную рутину, у жителей Фримонта были ярмарки, собачьи выставки, катание на санях, конкурсные диктанты и танцы в таун-холле – точнее говоря, в молельне, построенной аж в 1800 году и переоборудованной легкомысленными потомками в сельский клуб с громадной сценой. Впрочем, не спасали даже танцы – по воспоминаниям одного из жителей, быть подростком во Фримонте 1960-х было на редкость скучным занятием. Короче говоря, жизнь в городке текла размеренно и благообразно. Тот факт, что непримечательному и законопослушному фримонтцу, скромному труженику Остину Уиггину-младшему однажды пришла в голову идея собрать из своих дочерей рок-группу, потряс до глубины души, кажется, даже местных коров.

Строго говоря, в появлении на свет группы The Shaggs стоит винить не Остина Уиггина, а его маму. Или, может быть, судьбу. Рассказывают, что ма Уиггин прекрасно умела гадать по руке. Когда ее сын был молод, она сделала ему три предсказания:

1. Он женится на рыжеватой блондинке.

2. У него родится два сына, которые не застанут свою бабушку.

3. Его дочери будут играть в успешном ансамбле.

Далее мамины предсказания начали сбываться с поразительной точностью. Сначала Остин женился на рыжеватой блондинке. Вслед за этим у них родились три дочери: Хелен, Дороти (или Дот) и Бетти. Затем, после того как мама Остина умерла, на свет появилось двое сыновей (Роберт и Остин III) и еще одна дочь, Рэйчел. Теперь стало совершенно ясно, что и третье пророчество неотвратимо нависает над кланом Уиггинов. Остин мудро заключил, что от судьбы не уйдешь – и основательно взялся за дело. В 1967 году он перевел своих старших дочерей на дистанционное обучение, купил им музыкальные инструменты и оплатил уроки вокала. Дот и Бетти получили по гитаре, а Хелен – барабанную установку. Для отца семейства, которому приходилось вкалывать на хлопкопрядильной фабрике, чтобы содержать жену и шестерых детей, это был неслыханный расход, но Остин Уиггин-младший не боялся трудностей. Он назвал группу The Shaggs («Лохматки») – в честь лохматых собак, а также популярной в то время прически[153]153
  Дороти Уиггин упоминала, что группа была названа под влиянием телефильма «The Shaggy Dog» («Лохматый пес»), вышедшего в то время на телеэкраны. Обычно так называют овчарок породы бобтэйл. Кроме того, стоит вспомнить более известный отечественному зрителю мультсериал про дога по имени Скуби-Ду – его премьера состоялась в 1969 году. Лучшим другом этого пса был неопрятный, но славный парень по имени Шэгги. Стоит также иметь в виду, что на английском жаргоне глагол «лохматить» (to shag) обозначает сексуальный акт. По этой причине название девичьего трио The Shaggs у некоторых англоязычных слушателей может вызывать усмешку, которую Остин Уиггин вряд ли планировал… или все же планировал?


[Закрыть].

Много лет спустя Дороти вспоминала, что их отец был «человеком дисциплины. Он был упорным, и он бывал вспыльчивым. Он указывал, мы слушались. Или старались слушаться»^[9]. Остин сам распланировал режим своих дочерей – график дня включал репетиции, работу над песнями, а также обязательные гимнастические упражнения. Уиггин внимательно слушал, как звучат песни. Если что-то не получалось, девушки прогоняли сложную песню до тех пор, пока их требовательный директор не оставался доволен. По воспоминаниям Дороти, больше всего трудностей возникало с песней «Philosophy Of The World» – отец считал, что сестры никак не могут сыграть ее как следует.

Нельзя сказать, чтобы семья Уиггин была музыкальной – единственным музыкальным инструментом, которым в совершенстве владел Остин, был варган. Но он верил, что его дети смогут пойти дальше. По словам Дороти, отец мечтал, «чтобы мы записывали пластинки, стали звездами и в конце концов поехали на гастроли». И здесь стоит отметить, что ни девушки, ни их отец никогда не были на настоящем концерте. «Наш отец не верил в них, – объясняла Дороти. – Или, по крайней мере, в то, что мы можем на них попасть»^[10]. Из маленького Фримонта весь остальной мир казался бесконечно далеким: сестры даже ни разу не бывали в Бостоне, находящемся всего лишь в часе езды от их родного города. Они сидели дома, слушались папу и слушали по радио своих любимых Herman’s Hermits, Рики Нельсона, а также совершенно забытый ныне бойзбэнд Dino, Desi & Billy. Более того, суровый домашний режим, который назначил девушкам отец, практически лишил их возможности общаться со сверстниками из родного городка.

Прошло больше года кропотливых репетиций, уроков музыки и гимнастики, прежде чем Остин Уиггин решил, что его ансамбль готов к выступлению на публике. В 1968 году The Shaggs дебютировали на конкурсе художественной самодеятельности в соседнем городе Эксетере. Дот, Бетти и Хелен полагали, что их группа еще не готова к таким ответственным мероприятиям, но Остин Уиггин имел на этот счет свое мнение. The Shaggs вышли на сцену и исполнили, как умели, собственную версию старого серф-инструментала «Wheels». В ответ зрители начали улюлюкать и швырять на сцену жестяные банки. Юные исполнительницы пришли в ужас и хотели тут же уйти из рок-н-ролла. Однако Остин был не из тех, кто отступает: он отправил девушек домой, чтобы те продолжали репетировать и тренироваться. The Shaggs репетировали, тренировались, а затем снова репетировали и снова тренировались. И еще писали песни. Дороти сочиняла тексты и мелодии, затем дорабатывала аккорды вместе с Бетти, а в это время Хелен сама придумывала партии ударных. «Песни просто приходили мне в голову, – рассказывала главная сочинительница The Shaggs. – Когда я сочиняла текст, то уже знала, как будет звучать песня, ее мелодия. Так что потом я составляла мелодию со словами, а затем – аккорды с мелодией»^[11].

Дороти писала невинные тексты, в которых истории из ее жизни переплетались с фантазиями – совершенно невинными. Песня "My Pal Foot Foot" была посвящена сбежавшему, а затем нашедшемуся коту («Я вижу, ты за тем деревом, / Пожалуйста, вернись домой»), а "Sweet Thing" – юному племяннику девушек. Песня "My Companion" повествовала о загадочном компаньоне, который сопровождает героиню повсюду – когда она сидит за рулем своей машины, когда загорает на пляже и когда выгуливает своего питомца. В финале загадка раскрывалась: самый верный спутник девушки – ее радиоприемник. Машина, о которой так мечтала Дороти, присутствовала и в номере "That Little Sports Car" – песня рассказывала о героине, которая, втопив газ в пол, решила погнаться за спортивным авто («скользким, как устрица»). Не преуспев в погоне, героиня возвращалась домой, «уяснив урок – никогда не уезжать из дома».

Здесь стоит отметить, что некоторые песни The Shaggs выглядели как настоящий протест против новомодных идей хиппи. В то время как по всей Америке длинноволосые молодые люди бунтовали против «взрослых» ценностей, Дороти Уиггин пела нравоучительные строчки о том, что «некоторые дети считают родителей жестокими, / Потому что те требуют от них послушания. / Они отклоняются от тех, кому не все равно, / Отворачиваются от тех, кто всегда готов быть рядом. / Кто такие родители? / Это те, кому не все равно… / Это те, кто всегда готов быть рядом». Были и по-настоящему глубокомысленные песни – например, та самая, очень сложная для исполнения песня под названием «Философия мира». История, из которая родилась эта композиция, заключалась в том, что у Дороти были прямые волосы, хотя она хотела вьющиеся, а у Бетти – наоборот. Размышляя над этой несправедливостью, Дороти приходила к выводу, что «Богатые люди хотят то, что есть у бедных людей, / Бедные люди хотят то, что есть у богатых людей, / Худые люди хотят то, что есть у толстых людей, / А толстые люди хотят то, что есть у худых людей. / Нельзя угодить каждому в мире… / Как ни старайся, / Всегда найдутся те, кто недоволен»[154]154
  Характерно, что для песен The Shaggs неприменимо понятие эквиритмического перевода – можно предположить, что Дороти перекладывала на музыку любые удобные строчки, вне зависимости от их размера.


[Закрыть]. Номер «Things I Wonder» содержал не менее серьезные строчки: «Мне интересны многие вопросы, / А многие – совсем неинтересны. / Похоже, что самые интересные вопросы / Это те, ответы на которые я никогда не найду».

На Хэллоуин The Shaggs дебютировали в местном доме престарелых с авторской композицией "It’s Halloween" – и заслужили благосклонную реакцию аудитории. Это было началом успеха. Вскоре группа начала выступать субботними вечерами в таун-холле Фримонта. Девушки исполняли как собственные номера, так и кавер-версии популярных песен вроде "House Of The Rising Sun". Концерты были по-настоящему семейным мероприятием: младшие братья подыгрывали на маракасах и бубне, мама сидела на билетной кассе, готовила и продавала закуски, а Остин Уиггин следил за порядком. История сохранила правила, составленные им для тех, кто пришел на концерт The Shaggs[155]155
  При переводе сделана попытка сохранить стилистику оригинала.


[Закрыть]:

Как только вы заплатили за вход на танцы, вы не ухо́дите из помещения, пока вам не пора домой. Иначе вам снова придется платить за вход.

Курить можно только лицам 16 лет и старше. Тем, кто младше 16, курить нельзя.

Находясь на верхнем этаже, сидеть на пианино или на сцене запрещается.

Также, находясь на верхнем этаже, нельзя бегать по танцполу. Танцуйте, но не толкайтесь.

Во время польки никто не толкается и не наступает на ноги друг друга, иначе полька прекращается.

Никто не ходит на кухню, пока там находится миссис Уиггин.

Вообще никто не спускается в погреб!! Поскольку он вообще не относится к танцам, ни у кого нет причин спускаться туда. Если кого-нибудь там поймают, будут проблемы.

Если вы будете просто следовать этим правилам, на танцах не будет никаких неприятностей, и вам будет весело. Если у вас возникнут какие-то вопросы к этим правилам, или вы с ними не согласны, поговорите с мистером Уиггином. После этого, я уверен, вы согласитесь с ними!!!!

Нет сомнения, что на танцах с участием The Shaggs всем было весело в строгом соответствии с указаниями мистера Уиггина. Впрочем, даже если кому-то и не было весело, выбора у него не было – в маленьком Фримонте просто не существовало других ансамблей и музыкальных развлечений.

Среди гостей таун-холла было немало детей – их оставляли родители, чтобы дать себе пару часов продыха. Выступления The Shaggs звучали зажигательно – особенно им удавалась полька. Во время ее исполнения на танцполе образовывался своеобразный полечный мошпит, который так пугал папу Уиггина. Дороти вспоминала, что зрителям особенно нравились «быстрые песни. Мы играли их гораздо быстрее, чем они звучали в оригинале. Им нравилась полька – их способ танцевать польку. Они любили быстрые хороводы, так что мы играли для них "Wheelbarrow Polka"»^[12]. Впрочем, были и те, кто выкрикивал обидные слова и швырял на сцену мусор. Один из местных даже заявлял, что большая часть жителей Фримонта считала музыку The Shaggs «тяжкой и мучительной»^[13]. По словам Дороти, их младшей сестре Рэйчел, которая ходила в обычную школу, приходилось слышать от одноклассников, что The Shaggs «не соображают, что делают, и что музыка у нас неважная. Ей приходилось это терпеть»^[14].

Остин Уиггин не обращал внимания на завистников и злопыхателей, а также на всевозможные недобрые слухи, гулявшие по городу. Он продолжал делать любительские записи выступлений ансамбля и в марте 1969 решил, что The Shaggs наконец созрели для записи альбома. Как и в случае с конкурсом самодеятельности, девушки посомневались, но снова решили, что перечить не стоит. Как уже было описано выше, в тот торжественный день семейство Уиггин прибыло на студию Fleetwood в полном составе. Бобби Херн, один из штатных инженеров студии, вспоминал: «В студию вошел этот парень, Остин Уиггин… и сказал, что ему нужно нарезать несколько треков. Он хотел спродюсировать их сам, потому что был владельцем группы. То есть понимаете, это отец, он называет себя владельцем. Он их привел, и они сыграли вот это все. А мы просто заперлись в микшерской и катались по полу от смеха. Просто укатывались!.. Эти девушки вообще не понимали, что делают, но считали, что это нормально. Это были люди откуда-то из Нью-Хэмпшира. Из Фримонта. И они вообще не врубались. Они были просто из другого мира. Они были совсем юные. Лет 17, 16, 13. И они пахли как коровы. Точно как с фермы. Не грязный запах, а просто как коровы… И они привели с собой всех этих родственников, которые сидели в углу и хлопали после каждого номера»^[15]. Инженер Расс Хэмм, который в тот день тоже работал в студии, запомнил сессию на всю жизнь: «Это было так странно. Они достали свой арсенал, две гитары и барабаны. Они начали играть, и… Понимаете, было очень трудно не взорваться от смеха. Да что здесь вообще происходит? Я повернулся к Остину и говорю: „Послушайте, я не гитарист, но я думаю, что могу подстроить эти гитары“. А он посмотрел на меня и отвечает: "Нет-нет… эти гитары гарантированного качества. Я их купил в музыкальном магазине у Тэда Хербертса в Манчестере[156]156
  Речь идет об американском Манчестере, самом крупном городе штата Нью-Хэмпшир. Кстати, магазин «Ted Herbert Music Mart» до сих пор работает. Заинтересованные читатели могут посетить его по адресу 934 Elm St.


[Закрыть]. Это лучшие гитары, они на гарантии"»^[16].

Инженеры осознали свое бессилие и сдались. Группа The Shaggs без особых церемоний (вот что значит регулярные репетиции!) записала двенадцать авторских композиций, а Остин Уиггин полностью расплатился за студийное время мелкими купюрами, которые он привез в банке из-под кофе.

С этого момента история альбома "Philosophy Of The World" становится более туманной. Интерес к выпуску пластинки проявил Чарли Дрейер – еще один местный инженер и продюсер, который во время сессии The Shaggs, вероятно, катался по полу в компании Херна и Хэмма. Дрейер великодушно взялся за выпуск альбома, запросив у Уиггина за эту услугу некую сумму. Надо отдать ему должное, Дрейер честно старался отработать свой гонорар. На пару с Херном он даже попытался призвать на помощь студийных музыкантов, чтобы те «починили» исполнение The Shaggs. Эта попытка потерпела крах: профессиональный барабанщик, попытавшийся сыграть «поверх» причудливого бита Хелен Уиггин, быстро сдался. Стало ясно: улучшить запись феноменальной группы из Фримонта не под силу даже серьезным музыкантам. Продюсер понял, что ждать милостей от природы не стоит, и напечатал тысячу экземпляров альбома в его первозданной красоте. Сотню экземпляров он вручил Остину, остальное оставил себе. Судя по всему, именно в этот момент Дрейер осознал, что обеспечил себя запасами неликвидного товара. По воспоминаниям Дороти Уиггин, проворный продюсер «исчез с лица земли. Он забрал деньги моего отца, вручил нам коробку с пластинками и сбежал. Отец пытался ему звонить, но никто не знал, куда он делся»^[17].

Однако история The Shaggs и их альбома не этом не закончилась. Как установили современные исследователи, Чарли Дрейер не исчез с лица земли – он просто погряз в долгах и перестал брать трубку. Что-то подсказывало: тираж альбома "Philosophy Of The World" не способен вытащить его из финансового кризиса. Но тут на горизонте появился еще один деятель шоу-бизнеса, также попавший под чары девичьего трио.

Хэрри Палмер, опытный музыкальный менеджер, поведал свою историю Ирвину Чусиду, автору увлекательнейшей книги об аутсайдерской музыке. Палмер рассказал, что однажды, когда он навещал Дрейера в студии, его внимание привлекли коробки с пластинками The Shaggs. Дрейер рассказал своему коллеге историю группы из Фримонта и дал послушать альбом. Палмер тут же упал со стула, а когда нашел в себе силы подняться, загорелся идеей донести "Philosophy Of The World" до жителей Америки. Дрейер предупредил Палмера, что «владелец группы» отказался выпускать пластинку The Shaggs из опасений, что злоумышленники украдут их творческие идеи. Однако Палмер был неостановим. Он начал обзванивать знакомых продюсеров, менеджеров и телеведущих. Начальник международного отдела лейбла United Artists сравнил творчество The Shaggs с китайской микротональной музыкой, а еще один знакомый со связями пообещал пристроить The Shaggs на телевидение. Хэрри Палмер понял, что пора ехать во Фримонт.

Он навел справки и установил, что девушки по-прежнему, как и два года назад, выступают по субботам в таун-холле Фримонта. В 1970 или 1971 году он вместе с женой приехал в уединенный городок, чтобы услышать группу живьем. The Shaggs не подкачали. «Они звучали точь-в-точь как на пластинке», – с восхищением вспоминал Палмер. Более того, было похоже, что еженедельное «облучение» музыкой The Shaggs серьезно повлияло на жителей Фримонта: «Это было невероятно. Местные жители выходили и танцевали аритмично, неуклюже, в духе фильма "Ночь живых мертвецов". Это был какой-то кретинизм. Помню, я подумал: "Как вообще можно танцевать под такую музыку?" Но они танцевали!»^[18].

После концерта Палмер подошел к папаше Уиггину и предложил ему свои услуги: «Мы могли бы что-то сделать с The Shaggs. Я думаю, есть возможности. Это впечатляющая пластинка. Но мистер Уиггин, понимаете ли вы, что есть люди, которые смеются, когда слышат эту музыку – смеются над The Shaggs. Представляет ли это для вас проблему?». Как ни странно, Палмер не запомнил ответа Остина Уиггина-младшего. Но он запомнил, что внезапно осознал всю двусмысленность своего предложения: «По дороге домой я признался себе, что во всем этом есть цирковой аспект. Я не мог заставить себя эксплуатировать девушек, которые не понимали, что их поднимут на смех». Палмер уезжал из уединенного Фримонта в наступавшей темноте и сгущавшемся тумане: «Нам было страшно. Ощущение было жутковатое. Видеть концерт The Shaggs, а затем ощупью пробираться через этот туман. Мы как будто исследовали холодную, темную планету, населенную чужеродными созданиями»^[19]. После этого Хэрри Палмер больше не пытался контактировать с девушками из The Shaggs и их отцом.

Однако Дороти, Бетти и Хелен продолжали давать еженедельные концерты в таун-холле и постепенно совершенствовали свое мастерство – в то время как Остин Уиггин все так же тщательно следил, чтобы гости были умничками и сильно не баловались. Увы, несмотря на его усилия, танцевальные вечера с группой The Shaggs оказывали тлетворное влияние на нравы молодежи Фримонта. Дороти вспоминала, что «начали возникать проблемы… Ребята говорили, что идут куда-то еще, а сами шли на танцы. Подростки дрались… и курили. Что курили? – Сигареты»^[20]. Дело кончилось тем, что в 1973 году терпение местных властей лопнуло, и еженедельные концерты The Shaggs были отменены. Остин Уиггин был в ярости – тем более что к этому моменту в его грандиозном проекте стали появляться и другие трещины.

Примерно в то же самое время Хелен тайно вышла замуж за первого же молодого человека, с которым она познакомилась на танцах в таун-холле. Барабанщица The Shaggs была настолько напугана собственной смелостью, что продолжала жить с родителями, ничего им не сообщая. Через три месяца она наконец набралась храбрости и сообщила отцу о своем замужестве. Остин расчехлил свой дробовик и побежал к молодому человеку. В дело вмешалась полиция и предложила Хелен выбрать, где она хочет жить. Девушка съехала к мужу, а отец перестал с ней разговаривать. На тот момент Хелен было 28 лет.

Как ни странно, даже это не помешало The Shaggs продолжать свои выступления. Теперь двери таун-холла были для них закрыты, но оставались ярмарки, больница и дом престарелых. Расстраивать отца девушкам не хотелось. Поэтому, когда однажды в 1975 году Уиггин снова решил направить своих дочерей на студию Fleetwood, они пожали плечами и загрузили инструменты в машину.

На этот раз инженером был сотрудник по имени Джефф Лэндрош. По его воспоминаниям, Остин Уиггин «не был сержантом, муштровавшим новобранцев, а, скорее, безобидным тренером: "Давайте, девчонки, давайте!"»^[21] Лэндрош сообщал, что процесс записи нового альбома протекал в спокойной обстановке, без конфликтов и творческих разногласий: «Помню, позвал их в микшерскую прослушать запись, чтобы посмотреть, заметят ли они, что гитары расстроены, ритм плавает. Но им понравилось» ^[22]. Записи, сделанные The Shaggs в 1975 году, ныне доступны в архивном издании «Shaggs’ Own Thing». Можно слышать, что исполнительское мастерство девушек выросло (Хелен даже научилась попадать в бит), но своего фирменного почерка они не растеряли: гитары по-прежнему слегка «подраспустились», а мелодии Дороти, как и раньше, следуют по непредсказуемым траекториям. Кроме того, можно заметить, что девушки наконец-то освоили исполнение серф-музыки, а также пристрастились к исполнению по-сиротски жалостных песен о несчастной любви (в аранжировке с расстроенными гитарами они производят особенно щемящий эффект).

Остин Уиггин был уверен: на этот раз, после семи лет кропотливых репетиций, упражнений и выступлений The Shaggs со своим новым альбомом точно смогут осуществить долгожданный прорыв к славе. Тем более что вскоре после сессии произошло еще одно знаменательное событие: сестры впервые смогли исполнить песню "Philosophy Of The World" так, что отец остался доволен. Увы, его радость была недолгой: в тот же самый день 47-летний Остин Уиггин-младший внезапно скончался от обширного инфаркта.

The Shaggs прекратили свое существование. Через несколько лет после этого Дороти и Бетти вышли замуж и съехали, а дом Уиггинов был продан. Однако новый владелец стал жаловаться, что в доме обитает призрак отца семейства и тоже выселился. Дом передали в распоряжение местной пожарной части, которая спалила его дотла, устроив в нем тренировочный пожар. С тех самых пор дух Остина Уиггина больше не тревожил мирных фримонтцев.

Краткая история посмертного признания группы The Shaggs описана в начале этой главы. С тех самых пор как альбом "Philosophy Of The World" был впервые переиздан массовым тиражом, творчество группы продолжало вызывать не только насмешки, но и восхищение. Лестер Бэнгс, известный борец за права дилетантов в рок-н-ролле, сообщал, что «анти-пауэр-трио» звучит «идеально. Они ни хрена не умеют. Но у них есть нужный настрой – то, что было самым важным в рок-н-ролле с самого начала (просто не уметь играть никогда не было достаточно). Вы только послушайте барабанный рифф после первого куплета и припева заглавной песни – он звучит как деревянная нога, ковыляющая через поле лысых шин. От таких сбивок Дэйв Таф[157]157
  Выдающийся джазовый барабанщик.


[Закрыть] нервно закуривает, а ведь эти девчонки даже не на наркотиках!»^[23]. Словно продолжая ход мыслей Бэнгса, авторы журнала Rolling Stone включили «Philosophy Of The World» в свой топ-список «100 самых влиятельных релизов альтернативной музыки всех времен» – наряду с «The Psychedelic Sounds of the 13th Floor Elevators» и «The Velvet Underground and Nico», а также «Freak Out» Фрэнка Заппы сотоварищи, «Kick Out The Jams» MC5, «Trout Mask Replica» Капитана Бифхарта и «Fun House» группы The Stooges^[24].

Впрочем, насчет того, что The Shaggs «ни хрена не умеют», есть разные точки зрения. Послушав их пластинку, известная джазовая пианистка и композитор Карла Блей заявила: «Они вогнали мое сознание в полный ступор»^[25]. Современный музыковед и композитор Роберт Хамбер, проанализировав одну из композиций The Shaggs, был поражен: «Невероятно. Барабанщица варьирует полиритм из 10 / 9 / 7 долей, используя хай-хэт, басовый барабан и палочки. В то же время гитара и вокалы, звуча в унисон, переключаются между размерами 3.5/4, 1/8, 4/3 и 52.1/квадратный корень из числа пи. Любая другая группа в мире сочла бы идею исполнять музыку, столь сложную ритмически… просто невероятной» ^[26]. И тем не менее The Shaggs, три девушки из Фримонта, сделали это. «Самое удивительное [в этой музыке] то, что она сочинена заранее, – восхищается Джесс Краков, худрук группы Dot Wiggin Band и соавтор первого сольного альбома Дороти. – Вопреки популярному заблуждению, Дот умеет читать и записывать музыку, и The Shaggs точно знали, что они делают. Они не умели играть музыку как «обычные» группы, они не умели настраивать гитары или держать стандартный ритм в четыре четверти, но у нас на руках есть партитура к песне" [My Pal] Foot Foot". Там все есть! И от этого становится не по себе»^[27]. Бриттани Анжу, еще одна участница Dot Wiggin Band, заключает, что разучивание песен The Shaggs представляет собой «фундаментальную эстетическую, философскую проблему – когда перед вами вся эта хаотическая смесь, неважно, создана ли она намеренно или случайно. Самое сложное – это запомнить мелодии. В этих песнях столько мелодий, они по-настоящему мелизматические[158]158
  Под мелизматическим пением понимается такое пение, в котором одна гласная пропевается не одним, а несколькими звуками мелодии. Анжу имеет в виду тот факт, что в песнях The Shaggs каждому слогу текста обязательно соответствует отдельная нота – в противоположность нормам поп-музыки, где одно слово, а иногда и целая строчка песни может исполняться на одной и той же ноте.


[Закрыть], неравномерные, каждой гласной соответствует собственный тон»^[28].